julia37

Через какое-то время Морин почувствовала, что сидеть возле окна уже далеко не так интересно, как ей казалось сначала. Ощущение холода надвигалось. Медленно. По песчинке в минуту. Гигантские песочные часы из ничего роняли прах в вечность, отсчитывая ничто. Пустота все-таки имела стремления. Она жаждала наполниться. Вобрать себя. А здесь.. здесь не было ни-че-го. Полное отсутствие каких-либо чувств, каких-либо желания. Морин казалось, эта чудовищная чернота смотрит на нее. Сквозь нее. По спине пополз холодок и мисс Смит передвинулась немного ближе к Освальду, лучше она станет смотреть куда-нибудь себе под ноги. Там, хотя бы, не видно этого омерзительного колыхающегося моря. Клубок глянцевых циклопических змей неспешно колыхался и перетекал, воздвигаясь над горизонтом. Они стрелой неслись сквозь пространство, которое пешком не преодолели бы и за месяц. Граница тьмы приближалась. Мортимер и сам не заметил, как тоже задержал дыхание, но.. к счастью для них, сияние маленького архангела мгновенно отшвырнуло от них липкие щупальца. И дальше они прорывались сквозь липкое ничто, не снижая скорости. Кристалл работал. Кларисса не ошиблась в своих расчетах. Очень хорошо, потому что ее ошибки, как правило, очень дорого обходились многим. *** - Как же нам найти необходимое место? - спросила вслух Беатрис и Светоч вдруг ответил. Не словами, просто из его вершины вдруг протянулась сияющая нить, ведущая куда-то в центр и правее от перрона. - Хм, не ожидала, что получу ответ, - слегка нервно хмыкнула девушка. - Пожалуй, иного выхода у нас нет, верно? Выдвигаемся? - посмотрела она вопросительно на Мортимера, видимо, предлагая ему понести зародыш Светоча. Мортимер стоял, запрокинув голову, насколько ему позволял это ангельский шлем. Своды зала прибытия монорельсовых поездов терялись в чернильной тьме. До того, как они вошли сюда, все это помещение, целиком, было затоплено субстанцией, лучше всего характеризуемой словом "ничто". Все это здание было наполнено ею. Вся эта часть города. Она тянула к ним свои равнодушные щупальца, ища, кого поглотить, но, обжигаясь сиянием, убирались обратно, что пробовать снова. Большие и малые, от тоненьких ниточек черноты, до десятка ярдом в диаметре, они все пытались понять, что же это за пузырь света здесь. Хотелось верить, что не могли. - Выхода нет. - с большим опозданием отозвался кузен, с трудом отвлекаясь от ужасающей картины. - Идемте. Он поднял кристалл на руки, как дитя, и понес его туда, куда указывала им светящаяся ниточка. - Здесь ужасно. - прошептала Морин, сама себе. Она, с тех пор, как покинула вагон, старалась смотреть только вниз, себе под ноги. И без дополнительного впечатления через зрение, все еще чувства были совершенно угнетены этим всасывающим отсутствием чего бы то ни было. И вот это безумный доктор хотел сделать со всеми населенными мирами. Да что вообще творилось у него в голове?!..

Запись я открою только в сентябре, раньше никак у меня не получится) Но могу скинуть в личку немного информации к размышлению, если хочешь :3

Последнее утро в Санктуме - ...тебя не было всю ночь! - А тебе не кажется, что я имею право проводить ночь там, где мне хочется? Что совершенно точно казалось обоим близнецам фэйри, так это то, что разговор грозил перерасти в ссору. Мортимер вздохнул. - Ну не сердись.. - увещевания, однако, запоздали. Сестра не сердилась, она уже собиралась плакать. - Ведь я же написал тебе записку. - укорил он ее мягко, обнимая за плечи. - Я думал, ты и сама уйдешь. - Но я не ушла! - шмыгнула носом ведьма. - И я думала, ты ненадолго. - О Господи.. Мортимер возвел очи горе. Ну вот что, что ему было делать? - Где ты был? - Это так важно? - Где, Морти? - Хорошо. Я расскажу тебе. - через силу пообещал он. - Когда вернемся домой. Но до того момента больше не беспокой меня этим. *** - Я желаю вам удачи, - взяла слово Кларисса. - Возвращайтесь, мы будем вас ждать. С победой. - Ловите момент, - улыбнулся Зигфрид, скользнув взглядом по Карле. - И да пребудет с вами благодать Господа. - Пусть будет благословенным ваш путь, а звезды улыбаются вам, - добавил Салах. - Возвращайтесь, - коротко проговорила Ангелика, ее взгляд то упирался в Рафаля, то снова начинал прыгать с лица на лицо, но все равно возвращался к нему рано или поздно. - Мы с Агнессой будем молиться за ваш успех, - Донато был полон светлого спокойствия. - Хоть я и уверен, что у вас все получится, ведь с вами Господь. Всегда. Их провожали. Им желали удачи. И кое-кто, взгляд пронзительных синих глаз скользнул по Клариссе, не преминет, в случае чего, присвоить часть славы себе. Любопытно, смертный приговор лишается силы, если был приведен в исполнение и приговоренный умер, но все-таки по каким-то причинам остался жив? Традицию отмены казни после оборвавшей веревки у висельника соблюдали отнюдь не все государства. Мортимер положил ладонь на гарду архангельского меча, вторую поднял в приветственном жесте уже из вагона. - Искореняем зло, изо дня в день. - отозвался он на слова Зигфрида, чуть пожимая массивными из-за брони плечами и беззлобно усмехаясь. Как бы говоря, а кто же еще будет этим заниматься, если не мы? Морин села у окошка. Она так и не лишилась детской привычки везде и всюду ездить у окна. Она думала о том, что ей далеко не так грустно оставлять Санктум, как было - Анклав. Взглянула на брата - ему, похоже, тоже. На кузину, а от нее, мельком, на Донато. Странно, но, похоже, Беа вовсе не грустила расставаясь с ним. Что же она, ошиблась? Синие глаза ведьмы наткнулись на небольшую странность: на поясе Агнессы висел фамильный меч Рафаля. Поменялись?.. Это отвлекло ее от мыслей о том, в кого могла быть влюблена ее дорогая кузина, и заставило вообразить себе романтическую картину с участием совсем других людей, причем один из них все так же был с парой белоснежных крыльев. На лице мисс Смит появилась мечтательная улыбка. Разве идущие на смерть могли улыбаться так? Но мисс любила временами нарушать правила.

Гребень медленно скользил по роскошным каштановым волосам, завитки на которых упруго пружинили, высвобождаясь. Сверху-вниз, снова и снова. Успокаивающий вечерний ритуал. Брата не было в апартаментах, хоть он и ощущался где-то не слишком далеко. Во дворце, определенно. Новая, изрядно усиленная броня, распласталась на кресле. На туалетном столике, совсем рядом с синеглазой сиреной, сидел задумчивый и грустный бес. Из зеркала на Морин смотрела красивая странной, неправильной красотой молодая женщина. Возможно, он заражал своей задумчивостью и ее. А может, наоборот? Ведьма вздохнула, отложила гребень в сторону и рассеянно глядя прямо перед собой, поймала себя на мысли, что ломает пальцы. Жемчужная нитка окружила крылатую фигурку кольцами глубоко эшелонированной обороны. Магический круг. Тройственная природа. Конечно, этот бесенок вовсе не имел портретного сходства. Серая кожа, короткие, будто оборванные, крылья, звериная морда вместо лица. И все-таки.. все-таки.. эта поза, это выражение глубочайшей задумчивости, это невидимое бремя.. По духу - это был он. Печальный демон желания. Воспоминание обожгло демоническим огнем, которого она неразумно коснулась тогда. Морин уронила голову в собственные ладони, прижала их к щекам, чтобы хоть немного охладить. В тот вечер она выбрала платье, в котором будто бы оделась в живой огонь. Ей казалось, она спокойна, но голос предательски дрожал, когда она пела для госпожи Мирриам. И даже теперь.. Эти прикосновения, этот так и не состоявшийся поцелуй останется с ней навсегда. Дамокловым мечом напоминания о том, что быть рабом своих желаний - легко и приятно. Освободиться же стоит непомерного труда.

Что ж, пришло время и отдохнуть. Мортимер встал, следом за ним поднялась и его сестра. - Может, стоит и зародыш Светоча отнести туда? К Архангелу? Я слышала... - Карла неуверенно сдвинула шляпу, возможно опасаясь сказать лишнее, - к Светочу в Анклаве даже носили ящики с ангельской броней. Не смотря на неудобства. Надеялись их открыть таки способом, но не сработало. А вдруг на зародыш как-нибудь повлияет? - Хорошая идея, проверить не помешает, - Беатрис решила поддержать Карлу и вопросительно посмотрела на кузена. - Мортимер, сходим попозже? - Да, конечно. - согласился он без особого энтузиазма, так как не имел желания надолго покидать свою комнату в этот вечер, но проверить действительно стоило. - Я дам знать, как буду готов. - В таком случае, до свидания, мадам Уайт. - поклонился Клариссе. - Дамы, господа. И вышел.

Жизнь вообще временами сильно напоминает анекдот)

Максим Малявин "Психиатрия для самоваров и чайников" Так будем же буквальны. Хотя, конечно, там не об одном заболевании, а о сонме их. Автор ведет "Блог добрых психиатров", ищите раздел Психиатрический байки и будет вам счастье. Впрочем, и помимо них есть много интересного для тех, кто интересуется психиатрией и около того. О книге. У автора очень легкий, с любопытными вывертами, слог. Местами смешной до колик. Неологизмы, научные словечки, профессиональный жаргон, все это очень органично вплетается в структуру предложений, перемежаемое удивительно уместными "фуфлоназинами", "узбагоинами" и прочим арсеналом Волшебного чемоданчика. Этот чемоданчик, кстати, вещь весьма полезная, несмотря на компактный размер. Там можно найти шапочки из фольги, защищающие от смертоносного излучения, кнопку остановки Апокалипсиса, сачок для ловли чертей, устройство для выявления ведьм, рептилоидов и прочие полезные вещи. В общем, читать - одно удовольствие. В данной конкретной книге веселостей довольно мало, там очень кратко и доступно изложено все, что необходимо знать студенту соответствующего факультета к выпускному экзамену по психиатрии. Или тем, кто просто интересуется. Или тем, кто, так вышло, сам столкнулся с. Структура разнообразных отклонений, чего ждать от того или иного расстройства, понятие нормы в психиатрии, и даже по препаратам в конце небольшой экскурс. Лично мне больше всего понравился тот раздел, где рассказывается про акцентуации характера и те отклонения психики, при которых госпитализация не требуется по большей части. Неповторимое удовольствие постановки диагноза по фотографии/аватарке/по интернету... Любой там найдет немного про себя, про родственников, друзей и знакомых)) Потому что норма, сами понимаете, понятие довольно размытое. Особенно в такой молодой науке. В общем, неувядающая классика. Всем интересующимся рекомендую.

-Эта броня очевидно обладает не одним удивительным свойством, в том числе способностью к саморемонту, почти все повреждения... Залечены. -Подметил аналитик, коснувшись своей груди в тех местах где Мортимера опалил палящий луч и зубы адских гончих. Но на второй вопрос ничего не ответил, ограничившись лишь ещё одним чуть пристальным взглядом на короткий миг, когда он коснулся уже ладони, на которых инквизитор носил перчатки по известным ему причинам. -Осталась кое-какие мелочи. Я бы предпочёл чтобы было именно так. - Вот оно что. Я не замечал. Проницательностью мистер Смит никогда не славился, поэтому пристальный взгляд своей цели не достиг, если вообще ставил ее. - Что ж, как вам будет угодно. При таком раскладе его прежние возражения действительно теряли смысл.

Когда Мортимер последний раз видел доспех покойного художника, он представлял из себя груду искореженного металла, бутон, прогрызенный жуком-паразитом. Поэтому четко очерченные брони взметнулись вверх. - Разве его сможет хоть кто-нибудь одеть? - с некоторыми любопытными свойствами ангельских доспехов ему ещё сталкиваться не приходилось. - Почему же тогда не наоборот? Почему бы не отдать Донато свободный комплект брони, если он, вопреки воспоминаниям, не уничтожен? Зачем менять?

- И ещё, нам в руки попала ангельская броня... -Начал он снова надев очки и посмотрев на Мортимера, выжидая что тот мог его перебить. - Я думаю будет правильным если ангелу она и послужит. - Только если это не ослабит вас самих, - твердо заявил он. - Иначе, простите, но я не приму такой дар. - Мы же не собираемся забирать броню у Агнессы. Или вы желаете передать еще один комплект? - удивился мистер Смит, когда отозвался Донато и он, наконец, понял, в чем тут дело. - Я считаю это неуместным, мистер Вуд. Кого вы собираетесь оставить без защиты. Меня? Сеньора Солейна? Или, может, себя? Мы вполне можем сделать этого после того, как вернемся. После того, как завершим все свои дела здесь. Судя по тому, каким безаппеляционным тоном было произнесено последнее предложение, вопрос возвражения или невозвращения Мортимер не собирался обсуждать ни под каким видом. Кроме того, они так или иначе должны будут встретиться с Донато еще раз. Без его помощи на Землю не попасть. - Безусловно, - доброжелательно улыбнулась девушке Кларисса. - И, по моим ожиданиям, он должен работать точно также, хоть и в куда меньшем радиусе. Вот только есть вероятность, что радиус окажется меньше, чем я думаю или концентрация Тьмы слишком высокой, чтобы Светоч справился. Вероятность такого развития событий невысока, но она есть. - Я буду молиться, чтобы все прошло хорошо и Свет потеснил Тьму, как должно, - добавил Донато. Возражать насчет места хранения Светоча Кларисса или кто-либо другой не стал, видимо, этот вопрос действительно оставался на усмотрение отряда и Мортимера, как его лидера. Морин покивала головой, благодарно улыбнулась ангелу, чье присутствие на вилле повергло ее в такое странное состояние, но, кажется, ее тревоги не рассеялись до конца. Молитва виделать ей, разумеется, действенным, но не самым безотказным средством. Никогда ведь не знаешь, будет ответ, или нет.. - Может быть, вам стоит помолиться вместе с Агнессой. У большого Светоча. Попросить его, чтобы одолжил свою силу младшему брату. - Мортимер, напротив, выглядел абсолютно серьезным. И, кажется, рассчитывал на это, как на экспериментальную вакцину. - Думаю, это должно помочь. Кому, как не им отзовется спящий Архангел?

- К сожалению, у нас нет времени протестировать зародыш Светоча в контролируемых условиях, поэтому вам придется рисковать, сразу отправившись на территорию Тьмы, как есть. И, в том числе поэтому, я бы хотела просить вас, Донато, и Агнессу, остаться здесь, в Санктуме. Тьма слишком опасна для вас и рисковать вашим заражением мы не можем. Губы инквизитора сомкнулись плотнее. Его глаза остановились на фигуре аналитика. Тот все еще был полон сюрпризов. В тот раз, как туз из рукава, достал сатанинскую библию, сегодня - чужое досье, которое не мог прочесть. В груди поднялось раздражение. Этот человек ну никак не мог обойтись без тайн и интриг. Никогда не знаешь, что еще он готовит. И для кого. Морин, кажется, к такому повороту событий не была готова. - Но.. разве не известно точно, что маленький Светоч действует как и большой? - дрожащим голоском спросила она. - Он ощущается таким же, звучит так же.. - Зародыш Светоча может как оставить у себя под присмотром, так и передать под охрану в спецхран. Агнесса, вам мы предоставим комнаты рядом теми, что выделены Донато, на том же этаже. Так вас проще защищать, - невинно добавила Кларисса. - Я оставлю его у себя, благодарю. - известил окружающих мистер Смит. Невинность в исполнении тетки не вызывали у него иллюзий. Похоже, в голове ее опять зрел какой-то гениальный план, только вот какой? Если что-то вроде того, что она устроила на Земле.. Мортимер подавил вздох. Эту женщину не упокоила даже казнь через отсечение головы. С чего бы она должна была измениться, попав сюда? Морин же была более чуткой особой и она уловила, что хоть комнаты и выделяются по вполне резонной причине, тайное желание мадам Уайт состоит в том, чтобы оба ангела сблизились. И тогда, возможно.. Мисс Смит моргнула, однако, что-то более интересное прочесть по выражению лица, тем более, такому невинному, было невозможно.

Попробую) вроде занятное кино судя по описанию. И таки да, хочу заметить, что вот такие вот усы, как в этом трейлере "Лайтхаус" всю мою жизнь приводили меня в состояние хтонического ужаса. Паттинсон, наверное, первый человек, которому они реально к лицу)

Мне кажется, он ещё просто повзрослел) ДиКаприо в Титанике тоже был тошнотворно сладенький. А потом возмужал и глаз стало не оторвать.

Кларисса приглашающе обвела всех взглядом, предлагая кому-то начать говорить первым. Вряд ли стоило гадать, кто именно возьмет на себя эту почетную миссию. Впрочем, перед тем как приступить к докладу, Мортимер порадовался в очередной раз за эти пять минут, что им позволили избавиться от избыточно большой в любом помещении, чуть меньшим, чем бальная зала, брони. Все-таки являться в таком виде пред очи местной королевы - моветон. Следом накатила волна досады и сожаления. На этом месте владетельной госпожи, всезнающей и всеведущей, имеющей право порицать и восхвалять, должна была быть Мирриам! Как он хотел бы за этим столом увидеть ее, а не Клариссу. Сколько в ней было живого, человеческого интереса к ним ко всем, к нему лично. Кларисса, хотя и приложила руку к их созданию, не испытывала даже и научного любопытства, по крайней мере, внешне. При всем желании, при всем нездорово пылком воображении, представить, что это она - это Мирриам, и рассказывать как бы бескрылой суккубе никак не получалось. Слишком много личных переживаний и невзгод было связано было с этой оригинальной дамой, как две капли воды похожей на их с сестрой приемную мать. После всего пережитого они утратили прежнюю остроту, но все же не исчезли. - Матриарх мертв. Мортифер убит. Эти двое призвали в Город адского виконта Муррумуса, но не рассчитали последствий. К счастью, мы сумели упокоить его до того, как он добрался до госпожи Мирриам. Надеюсь, окончательно. Конечно, они убили его в истинном теле, но кто знает, не вылетело ли из него куда-нибудь тело астральное, и не примет ли его Город, возродив бывшего возлюбленного печальной суккубы в том перерожденном виде, в котором, они, возможно, смогут друг друга понять. - Виконт, как до того грузовики и оружие, прошел через канал, который открывала демонам вот эта очаровательная белокрылая особа. - Мортимер кивнул в сторону Агнессы со сдержанной улыбкой, и это была единственная витиеватая характеристика на следующие двадцать минут, в течении которых он предлагал вниманию Клариссы массу деталей их короткого приключения. Упустив разве что те, о которых ничего не знал, например, о походе в заведение Нивены, и те, которые счел сугубо личными. Итоги полуночного визита в покои Мирриам совместно с Беатрис, разумеется, так и остались достоянием только его самого и кузины. Как и прочие не имеющие касательства ни до кого больше мелочи, вроде писем и маленьких подарков. Сегодня мистер Смит был лаконичен до тошноты и правдив до дрожи. Никаких берсерков, никакого эпического героизма. Все строго по существу. Наверное, так влияло на него присутствие покойной тетки. Или, быть может, он был слишком подавлен недавним расставанием и предстоящей битвой. Так или иначе, рассказ подошел к концу. - Когда мы покидали Анклав, выжившие демоны присягали Мирриам на верность. Теперь она единственная королева демонов в этом мире. Надеюсь, вскоре вражда демонов и людей прекратится вовсе. Как жаль, что нельзя было и мечтать о том же на Земле. Морин, которую все еще беспокоило легкое покалывание кожи, но которое следовало списать на остаточные явления, сидела к углу одного из диванчиков, устроившись там как можно более уютно. Она размышляла о том, какую разницу ощутила тогда между виконтом и перерожденной Мирриам. Какую общность нашла между все тем же виконтом и самой собой. О том, что город перерождает души, но не тела.. На этом мысли застопорились, смешались, легкий румянец проявился на щеках. Слишком уж сложно было забыть столь.. смелый эксперимент по выявлению истинной сущности. Но ведь она и не хотела забывать.

- А еще вы раздобыли себе доспехи, которые имеют в распоряжении только лорды-инквизиторы, да еще и женскую версию их нашли, - хмыкнул Зигфрид, оправившись от первоначального шока. Замаячившее впереди желанное знание заставило забыть о любых возможных неловкостях, - Вы видели такие доспехи на земле? - немедленно поинтересовался Мортимер. Доспех, такой же, как у лорда-инквизитора! Ну надо же! Выходит, некоторое количество артефактов ангелы принесли с собой, покинув свой дом и найдя новый? Передали их людям в знак благодарности? Сотня вопросов без ответов. - Можете сейчас в подробностях ничего не рассказывать, чтобы не повторять все еще раз Клариссе. Если не возражаете, сначала лучше встретится с ней, а потом уже вам отдыхать отправляться. Ваши комнаты были оставлены за вами. - Не только для него, - негромко вклинился Рафаль. - Николя Буджардини, наш артефактор, погиб в бою. Его самоходная платформа, - сангвинар кивнул на грузовик. - Думаю, он поддержал бы решение передать её синьоре ди Мажиоре. - Да, я тоже думаю, что будет лучше всего передать его тому, кто сможет им пользоваться. - кивнул мистер Смит. Он уже был знаком с мастерством сеньоры Агаты, ей можно было доверить любое артефактное устройство, не боясь, что то будет пылиться без дела. Очень деятельная была дама. И их ждала беседа с весьма живенькой для статуса покойницы приемной теткой. Мортимер поморщился, как от зубной боли, но, так или иначе, у него тоже были к Клариссе вопросы. Правда, задавать их он собирался непременно с глазу на глаз. - Да будет его душа в мире, - также негромко ответил Зигфрид, а Авейра сделала сложный жест рукой, коснувшись кончиков рогов в процессе - Агата там же, в мастерских. Думаю, она сможет совладать с творением сеньора Буджардини. Близнецы синхронно повернули головы и предались созерцанию фосфоресцирующих рожек. Такое, как подсказывали добытые знания, даже среди демонов было редкость. И откуда бралось, неизвестно. Аристократические крови тут были ни при чем. Но что тогда?. И Авейра очень мило почтила память артефактора традиционным поминальным жестом своего народа, означающим, насколько было известно Мортимеру, что-то вроде "Да осенит его могилу тень от рогов Первородного". То есть, самого сатаны. Любопытное пожелание в контексте всех обстоятельств. Интересно, как смотрит на такое почтение к исконному прародителю Светоч, Кларисса и сам Зигфрид? Впрочем, Зигфрид мог и не знать. А мистер Смит не был уверен, что хотел бы, чтобы его могилу осеняли подобными вещами. Разве что исключительно в переносном смысле. - Новых, быть может, и не будет, - зло усмехнулась Беатрис, молчавшая до этого и старавшаяся держаться поближе к Мортимеру. - Мы перерезали демонам канал поставок. - Еще одна хорошая новость, - кивнул в ответ Зигфрид, да и люди его заметно приободрились. - В ближайшее время не будет точно. Канал поставок перекрыт. А чтобы наладить новый.. - Мортимер скользнул взглядом по белоснежным крыльям Агнессы. - ..нужна большая удача. Ангелов не так уж и много. Да и не каждый день им исполняется восемнадцать лет. Кроме того, теперь у руля встала Мирриам, а в ее честность мистер Смит верил больше, чем в свою собственную. Он подал руку кузине, чтобы помочь подняться в кузов. Не то чтобы она нуждалась в помощи, простая галантность. И вопросительно шевельнул бровью. Стоило ли теперь сердиться? Все кончено. Виконт мертв. А он.. он теперь знает куда больше о себе, чем мог даже мечтать.

Мортимер: 600 -100 (Обаяние 0+) - 200 ( Обман +10) - 300 (Сопротивление (страх)) = 0 Морин: 800 - 200 (обаяние +10) - 200 (магическое чутье +10) -400 (Огненная форма) = 0

*** По доброй воле Карлы Морин, наконец-то, избавилась от раздражающей все фибры ее души брони, и первые полчаса ее переполняло счастье, лишь изредка нарушаемое желанием почесать немного красные пятна на шее и руках. Но потом эйфория пошла на спад и ведьма мирно заснула в кузове грузовика на плече своего непутевого брата. - Вы вернулись! - обрадовался Зигфрид. - Надеюсь, все прошло хорошо? Кларисса будет рада вас видеть, как и я. Бывший оперативник Инквизиции нахмурился, пересчитывая всех и найдя несоответствие и собирался уже задать вопрос по поводу отсутствия Николя в пределах видимости, да так и застыл с открытым ртом, увидев Агнессу. Реакция его пока что неназванной спутницы и соратников по отряду отличалась от его реакции ненамного. - Мы нашли то, что искали. - приветствуя старого знакомого и новую незнакомку взмахом руки, сообщил инквизитор, кивая себе за спину, там, в кузове, стоял их короб с маленьким Светочем. Он бы мог даже пошутить, что обменяли кудрявого артефактора на белоснежного ангела, но по здравом размышлении решил, что это будет слишком уж. Даже для него. - К сожалению, не без потерь. Но и не без новых знакомых. Что у вас здесь? Вижу, штурм был преизрядный. Морин высунулась следом за братом. Она теперь была облачена в ту броню, которую подарил ей Освальд, и которая была ей куда милее тяжелой ангельской. С интересом воззрилась на суккубу с внешностью необыкновенной даже для демона. Мирриам говорила, что Зигфрид нанес им некоторый кадровый ущерб. Похоже, это был именно он. Огненная магия, но не такая сильная, как могла бы быть. Обольщение, как и у всех суккуб. Врожденный иммунитет против человеческих даров и особая чувствительность к магии, как у самой Морин. - В Анклаве была ужасная битва. - поведала ведьма. - Но зато теперь там правит только Мирриам.

В подземелье перед отходом - Это ты меня прости. Эй, эй, не плачь. Или... наоборот поплачь. Если хочешь. Если будет легче. А я побуду рядом. - И даже если ты захочешь сотворить что-нибудь ещё, тоже буду. - Пообещал и понизил голос до совсем уж заговорщического шёпота. -Если захочешь что-нибудь сжечь, буду стоять рядом с канистрой. Если захочешь... Всё что захочешь. И даже если немного погрешить, чтобы немножко разбавить благодать этого. Смех брызнул вместе с новыми слезами. Мистер Вуд без каких-либо раздумий подписывался на то, о чем не имел понятия. Мало ли что способен породить больной ведьминский разум с четвертинкой демона? Морин прижалась к его плечу, утерла глаза тем же многострадальным полотенцем. Более того, он и сам не знал, насколько в цель попал своими предположениями. - Спасибо.. *** - Сначала обещание, потом поцелуи, - улыбка, впрочем тоже имела место быть, вполне соответствующая двойному смыслу сказанного. Карла кивнула, оценивая объяснение и даже обещание благодарности. Мортимер смотрел на нее долго, разглядывая, будто что-то искал. Он все думал, не шутит ли? Нет, кажется, серьёзна. Тогда он встал к ней лицом и поднял правую руку с раскрытой ладонью. - Я, Мортимер Смит, обещаю, присягаю и клянусь телу Христову, Церкви, и главе ее, Христу, перед лицом единосущного, нераздельного и непостижимого, триединого Бога и его превосходительства, лорда-инквизитора Британской Империи, присутствующего здесь от лица Инквизиции, в ряды коей я вступаю с сего дня, что всеми своими силами и помышлениями буду стремиться сохранить себя в неколебимой верности к Богу, матери-церкви, Инквизиции и Отечеству, я обещаю по всем силам моим стараться быть во всех моих деяниях предусмотрительным и мудрым; в словах умеренным, в должностях праведным и честным... Продекламировал с чувством и отрешенным взором, потом, прервавшись на середине, взглянул с любопытством на Карлу снова. Сложно сказать, сколько здесь было истинного драматизма, а сколько - иронии. Быть может, она поймет и ей станет, наконец, неловко продолжать требовать от него этого духовного обнажения? Инсигнию не выдавали просто по факту рождения с нужными способностями. Ее нужно было заслужить. Ее необходимо было беречь. Этот знак и эта клятва и позволяли в будущем давать ту самую защиту, которую обещали Ищущие и Надзирающие для всех, кто добровольно вверил себя из заботам. - Эту клятву я принес в тот день, когда получил инсигнию. - поведал он, опустив, наконец, руку и забавно посуровев лицом. - Ее сочинил Октавиан Луций Катилина, человек, который предпочел церковное облачение тоге римского сенатора. Было это в девятьсот сорок девятом году, спустя три года после основания Инквизиции. С тех пор уже тысячу лет все инквизиторы приносят ее, вступая в ряды своих братьев. Спустя шесть лет он был избран Папой Римским и взял имя Иоанн. Мортимер склонил голову, чуть сощурился. - Ты полагаешь, это обещание для меня ничего не значит. Очевидно, обещания, данные Господу, лорду-инквизитору всея Британии, и самому себе до этого момента и не должны были ничего значить. "...клянусь повиноваться начальникам моим во всем, что для блага и преуспеяния Инквизиции, Церкви и Отечества, не раскрывать доверенных мне тайн, и непрестанно стоять на страже мира и спокойствия всех людей, дабы не нарушены они были в третий раз. А если нарушу эти обязательства, то пусть гнев Господень обратится на главу мою и обратит в прах. Во всем этом да поможет мне Господь милосердный и святая Церковь. Аминь." Мистер Смит, разумеется, помнил ее так, будто выучил вчера. Каждое слово отпечаталось в памяти. Карла не имела понятия, что значит для такого, как он, эта работа. Для полукровки, сама жизнь которого зависела от решения церковных иерархов. Как прилежен он был в учебе, как ревностен после. Сколько сил, физических и душевных, он положил на самое первое и такое сложное задание. Самое прискорбное, она и не хотела понять. - Клясться в одном и том же дважды нехорошо, да и лорда-инквизитора поблизости нет, но я скажу, если ты желаешь. - в синих глазах скользнули неопределенной эмоциональной окраски искорки, правая рука снова поднялась вверх. - Обещаю тебе, Карла ди Фогна, как матери-церкви, и себе, как самому себе, что приложу все силы для того, чтобы исполнить свой долг и сохранить тех, кто доверился мне. Там еще дальше должно быть про разные кары, обрушивающиеся на голову клятвопреступника, но, надеюсь, мы обойдемся без них. Аминь. Все одно, он был уверен, эта женщина продолжает считать себя выше и лучше, чем он, даже сейчас, формально соглашаясь с ним на словах. Неважно, по каким причинам. Она отказывалась признавать его себе равным. Кто дал ей право определять, когда и к чему он будет готов? Сам факт этого мог бы довести его до белого каления снова. Но.. не сегодня. Раз уж они подписывали мир, мистер Смит решил припомнить часть инквизиторской клятвы. - Надеюсь, теперь ты удовлетворена? - в соответствии с пунктом о "сдержанности в словах" поинтересовался он. И готов был поспорить, что унизительная роль в этом спектакле, в котором ему следовало признать, что до сих пор он не сделал ничего полезного, и не осознал ни единой серьезной мысли, раскрыться, как на исповеди, досталась только ему. Вряд ли Карла заставляла Беатрис давать ей такого рода обещания. Вряд ли она относилась к ней так, как к нему. Вряд ли он когда-нибудь узнает, почему.

- Разве я сказал, что на зло?. - Приятнее... Ладно. Хорошо, да. -Как-то в разброс произнёс он. Она вдруг почувствовала укол. Крошечный, едва ощутимый, который невозможно пропустить. Совесть. - Прости, милый. - Морин опустилась рядом с Освальдом на колени и виновато заглянула в глаза. - Я сегодня.. - вздох. - ..сегодня сама не знаю, что творю. Пожалуй, это была наиболее исчерпывающая характеристика того безумия, что руководило ею в последние двенадцать часов. Тяжесть прощания с Анклавом навалилась, даже выступили слезы. Сильнее ей было жаль уезжать только из заповедника, в котором провела всю свою жизнь до восемнадцати лет. *** - Ты прав, таких... упрямых... Одаренных у меня еще не было, - сигарета начала исполнять свой предсмертный танец в сминавших ее пальцах, что говорило о серьезном волнении ее владелицы. Волнении и той сложности, с которой ей дается этот разговор, - я могу понять, что тебе осточертело чувствовать себя подконтрольным Одаренным, хотя повторюсь, я никогда и никого не считала вещью, но и инсигния не дает свободы, Мортимер. Инсигния дает ответственность. Если ты готов принять эту ответственность, взять на себя любое решение, отвечать - перед самим собой, за каждую дырку в броне бегущей за тобой Беатрис, за каждую царапину на ее коже, за ее перенапряжение после постоянного лечения... за страх в глазах Морин, за изуродованный шлем Рафаля, за Освальда под градом пуль, за... Мортимер без всякого усилия смотрел и смотрел в черные глаза. Он ждал, хватит ли у собеседницы бестактности упомянуть погибшего сегодня. Не хватило. Ну что ж, хотя бы это. Удивительная женщина. Безаппеляционно заявляя чудовищные по своей сути вещи, кажется, была убеждена в том, что имеет право говорить их. Говорить ему. О его сестре. О кузине. Обо всех тех людях, с которыми свел его ангел и понтифик. Все это время она считала, что тянет лямку одна, за всех?.. Она претендовала, без смущения, на место его матери, какой-то из них двоих, не представляя даже, насколько это самонадеянно, и насколько трудные у него отношения с обеими. А ведь свою родную мать Мортимер не видел ни разу! Что было бы, сведи они знакомство, страшно предположить. - Так значит, до сего дня вся ответственность была на тебе? - не без юмора уточнил он, хмыкнул, проводив глазами многострадальную сигарету и, выпрямившись, отступил на полшага, принимая более расслабленную позу. Прорезалось привычное самодовольство. - Я особенный. Наконец-то ты заметила. Не совсем то, чего он хотел, но уже большой шаг вперед. Осталось убедить итальянку, взвалившую на себя роль мамочки, в том, что он вовсе не подзащитный одаренный, как ведьмы и сангвинары. Он - часть инквизиции. Как и Беатрис. И он предоставляет защиту, а не получает ее. По крайней мере, теперь, когда вступил в должность. - Отлично. С сегодняшнего дня ты считаешь меня настоящим мальчиком. - абсолютно серьезно заявил инквизитор, и воздел руки к небу. Наконец-то! - Предлагаю закрепить троекратным целованием. Как с Анжеликой. - по губам скльзнула бесовская улыбка. - Договор полагается подписать. Не хочу, чтобы ты забыла. - Что касается брони, то я не знаю, не могу знать, что чувствует Морин. Поэтому это решение в любом случае за вами. Тут уж Мортимер пожал плечами. - У нее кожа краснеет. И чешется. Если ты хочешь избавить ее от этого, буду благодарен. Если нет, то.. - он улыбнулся снова. - ..я еще не привык командовать, но могу попрактиковаться прямо сейчас, если хочешь.

-И несносный, да? - Продолжил он свою критику без ответа на предложение, с тем выражением на лице где неуловимая хитринка пряталась в уголке зрения, а тяжесть момента и чувство вины, соседствовали с теплом любимой. И ей достался ответный наигранный упрёк. -Но ты же ведь сама мучаешься. Неужели упрямишься? -Жаль что не могу ничем помочь. Мортимер несёт самый важный груз и ему нужно сохранить силы и мобильность, на случай если мы попадём в засаду. Не всем ещё в Городе известно, что случилось этой ночью, со связью здесь всё плохо, так что шанс нарваться на рейдеров у нас имеется. Рафаль несёт ОПАЛ, и его это касается тоже. Мне же в случае чего, бежать особо никуда не нужно. Так что тут всё поделено... -Но кое-что я могу вернуть Карле. - Несносный. - вздохнув, согласилась Морин, а потом взглянула с укоризной. - Как тебе не стыдно? Я надела ее, чтобы никому не пришлось тащить. А заставлять Карлу я не могу. Раз она не хочет, значит это ей важно. Важнее, чем.. а ты говоришь, я назло. Разве этот хорошо? И снова вздох. Мистер Вуд имел один мелкий порок - он был ужасно, просто чудовищно многословен. - Если тебе приятнее отдать вещи Карле, дело твое. Только пусть тебе хоть кто-нибудь поможет. *** - Закрыть в ящик и доставить до места? Так ты воспринимаешь мою работу? Как покушение на твою свободу? - Вдох-выдох, сбавить обороты, - между прочим свобода и безопасность очень редко идут в ногу. Это понимает любой Одаренный, которого мне приходилось отбивать от толпы. Это понимает любой Одаренный, добровольно меняющий свободу малефика на клеймо Инквизиции у себя на груди. Я думала, ты тоже должен понимать. Особенно ты. Человек с примесью демонической крови и двумя видами магии не выжил бы на земле без санкции Инквизиции. А значит, должен был прочувствовать на себе весь тот вкус несвободы, которую имел от рождения. За все время их несносный инквизитор еще ни разу не выслушивал Карлу с настолько серьезным выражением лица. Даже брови сдвинулись к переносице, делая его странно похожим на сестру в такие моменты. Он прочувствовал на себе вкус несвободы. Всевозможные его оттенки. И знакомство это длилось почти два десятилетия. В этом и было все дело. И именно это Карла никак не хотела понять. - В этом наша проблема. - обронил мистер Смит, временно припрятывая заготовленные метафорические шипы в ответ на малейший намек на порочность его родословной. Намеков не последовало, но сказать определенно было что. - Ты заранее убеждена, что мои просьбы не имеют причин. Хотя мы уже говорили об этом. Видимо, ты забыла. И, мой Бог, ты хоть слышишь себя со стороны? Ты и сейчас говоришь о них, как о... - фигура в броне беспомощно развела руками, приподняв плечи. - ..о предметах! Послушать тебя, так мы и есть всего лишь вещи. Прости, но ты путаешь заботу и полный контроль. Я и сам уже запутался. О чем мы с тобой говорим? Понизив голос еще на полтона, инквизитор надвинулся на итальянку, как бы нависая над ней грозной скалой, так занятно не сочеталось с этим его молодое, и, в целом, вовсе не ужасающее лицо. - Если речь идет о службе, я могу раздражаться, могу быть не согласен, но я могу понять. И я сотрудничаю в меру сил, хоть ты и отказываешься это замечать. Допустим, ты поставила перед собой цель, и, невзирая на чужие мнения или просьбы, на то, что причиняешь кому-то неудобства, быть может даже боль, идешь к ней, как слон через чащу. И, пожалуй, в чем-то ты будешь права. Такой подход дает результат. Ему монологи давались без особенного усилия, но лучше всего в такие моменты, когда он чувствовал вдохновение. Глаза загорались, а лицо приобретало неуловимые апостольские черты. В этом даже что-то было, учитывая, что частенько беседа напоминала проповедь. Не хватало только пары рыбин и трех хлебов в корзине. - Но если ты говоришь о дружбе, то тебе придется понять, дорогая моя Карла, что меня унижают твои непрекращающиеся попытки уравнять меня с подростками, которых ты доставляла из пункта "а" в пункт "б". Оскорбляет твое снисходительное отношение, словно я существо совершенно хилое и беспомощное. Ты пойми, безопасность твоих подопечных, она зависит не только от одной тебя! С какой стати ты самонадеянно берешь на себя всю ответственность? Каждый вносит свой вклад! Больше тебе скажу, я не просто "какой-то одаренный". Я - инквизитор. - в голосе прорезалось упрямство, достойное самой Карлы. - И мужчина, который может за себя постоять. И даже немного за других. Тебе придется это принять. - с нажимом подытожил он. - Или придется признать, что тебя не интересуют чувства тех, кого ты защищаешь, а важна только твоя работа и твои цели. Задача выполнена, этого довольно. И если это так, то не жди от меня ни искренности, ни слепого послушания. Или ты полагаешь, что я буду счастлив от осознания, что ты представляешь меня слабым, никчемным, не стоящим и малейшего душевного напряжения мальчишкой? Увы, я не привык к такому отношению. И не привыкну никогда. Он помолчал немного, крепко сомкнув губы, ноздри раздувались от возмущения, словно у скаковой лошади. Но на этом, пожалуй, стоило и закончить, потому что Мортимер уже подходил к тому пределу, за которым новых нужных слов уже нет. Только те, что уже были сказаны. - Кроме того, если ты так переживаешь, и не можешь одеть броню лучше, чем у нас, так ведь и причина наша никуда не годится. - уняв не без труда праведный гнев, британец позволил себя сдержанно улыбнуться. - Она ведь не умирает от этого. Некоторые неудобства, и только. Жертвуем комфортом ради безопасности. Что толку было говорить об этом тогда? Она согласилась терпеть и терпит. Повисла еще одна, значительная пауза. А следующие слова и вовсе прозвучали меланхолично-мечтательно. - Тебе очень идет такая улыбка. Надеюсь, это тебе кто-нибудь говорил? Очевидно, этот наглый молодой человек не имел никакого пиетета ни к возрасту Карлы, ни к ее внушительному послужному списку. Он желал изменений, пусть малых и поздних. Впрочем, дама всегда была вольна отказать. Мистер Смит до сих пор не прославился склонностью к принуждению.

- Ты уже несёшь много. Горечь потери, моё сердце, и эту броню. - Список был не так уж большим, но каждая строчка в нём была важной и тяжёлой, ему не хотелось утруждать её ещё хоть чем-нибудь, лишь наоборот, облегчить, хоть от чего-нибудь, ну может разве кроме второго пункта.. Но по правде, ему и передать то ей было особо нечего, и чуть серьёзней он пояснил. -У меня тут в основном броня и оружие, и будет лучше если оно будет при мне, тут немного осталось донести до грузовика, а там я всё скину, не переживай моя звезда. - Сильно жжётся, да? Морин вздохнула, чуть нахмурилась, и снова приложила полотенце. - Не слишком сильно. - и, пожалуй, это действительно было так. Она же не вопила в попытках прыгнуть на потолок? Не истекала расплавленной кожей? И даже волдырей не было. Пока что. Наверное. Значит, можно было терпеть. - Почему ты всегда такой упрямый? Ну пусть Мортимер понесет часть, если не хочешь дать мне. В конце концов, братья нужны не только для того, чтобы утирать тебе слезы и говорить гадости. Попеременно.

- Я...мхм...да, конечно, - пробормотала она, сбитая с толку. Вполне довольный произведенным сногсшибательным эффектом, мистер Смит послал в адрес кузины абсолютно невинный взгляд синих глаз и очаровательную улыбку. Похоже, пораженные его поведением красивые женщины были лучше любого лекарства от хандры. Отступив еще на некоторое количество шагов, Мортимер, уже совершенно не мешая и прочим желающим расцеловывать милую Анжелику, поправил удобнее ящик со Светочем, что все еще висел за его спиной, поправил перчатки на изъязвленных многочисленными дарами руках, и тихонько вздохнул. Затуманенным взглядом он уставился куда-то черноту тоннеля, через который им предстояло пройти. - Почему нельзя было просто сказать? Неужели лучше было мучить сестру? Если я тебе настолько не друг, то кем мне себя считать? Подчинённым? Он обернулся, поймав взгляд, и губы тут же превратились в тонкую полоску. - Как мне прожить хоть день и не разочаровать тебя смертельно? - судя по интонации и некоторым мелким изменениям в выражении лица, вопрос был явно риторический. - Сегодня мой грех - страдания сестры. - однако, инквизитор и не подумал раскаяться, и лишь вернул обвинение обратно. - Вообще-то, она мучается из-за тебя. Ты могла бы просто выполнить просьбу. По-дружески. Раз уж речь зашла об этом. - Просто взять и одеть эту треклятую броню. Такая малость.. - он вздохнул, возводя очи к сводам подземелья, но быстро вернулся с небес на землю. - И раз уж тебя интересует мое мнение, то чтобы стать кому-то другом, может быть стоит просто перестать смотреть на этого кого-то, как на чертову говорящую куклу, которую нужно засунуть в ящик и доставить до места?! И начать, ради разнообразия, относиться, как к живому человеку? Господи, Карла, неужели я первый говорю тебе это? - напряженный шепот, не переходя границ разумной слышимости, между тем набирал мощь, искрил вдохновением, и даже, пожалуй, обжигал страстью, однако, к концу пылкого монолога эмоции вдруг схлынули, уступив место чему-то совсем обычному, и тоже очень человеческому. - Ты что, не знала, что людям не нравится, когда их шельмуют за каждый шаг, верный и неверный? Когда бичуют вдруг, внезапно, разговаривают официально и через губу, словно делая усилие над каждым словом? Конечно, я не совсем человек, но, знаешь, это никак не оправдывает твоего поведения. Он помолчал немного, почувствовав себя куда лучше, когда выплеснул наконец, то, что хотел сказать давно. - Ты не умеешь, я понял. Не умеешь говорить с людьми. И с демонами-полукровками тоже. Но может быть стоит взять на себя труд, и научиться? - Мортимер сделал еще одну паузу и взглянул в черные глаза пристальнее, намереваясь, если это потребуется самолично удалить вечную шляпу, буде эта фетровая негодяйка встрянет в беседу. - Или тут дело в другом и ты просто презираешь меня? Ну давай, скажи, как есть. *** Морин к тому времени оправилась от шока, причиненного поведением брата, и, время от времени, прикладывая полотенце к шее, отошла к переутомленному Освальду. - Давай я что-нибудь понесу. - протягивая ручки, она улыбнулась, осветив тем самым некоторую часть подземелья.

- Пока о тебе помнят - ты живешь, - улыбка Мирриам была полна тихой грусти, когда она ответила Мортимеру. - Пусть у вас все получится. - Я давно приняла себя, - заверила она Морин. - Люциус тоже справится с этим, со временем. - Да, госпожа, - кивнул инкуб, с теплой улыбкой кивнув Анжелике, прежде чем оставить ее на попечение Беатрис и Мортимера. Последнему досталась практически дружеская улыбка и подмигивание. - Удачи вам всем. Мортимер с трудом сдержал судорожный вздох на губах. Ему вдруг остро захотелось остаться. Глупые нерациональные желания всегда были епархией сестры, и он знал, что это будет лишь мимолетной мыслью, растворившейся в понятиях долга, чести, привязанности, наконец. Он поклонился госпоже с почтением, которого заслуживала королева, и, сделав над собой усилие, жизнерадостно отсалютовал Люциусу. Расставание давалось куда сложнее, чем он ожидал. Кто бы мог подумать, что именно к Анклаву, не к светлому сияющему Санктуму, а к этому прибежищу полукровок, порочному вертепу, скопищу грешников, так прирастет его сердце. Ох, как дурно влияет на молодые организмы порченая адским влиянием кровь! Морин улыбнулась госпоже, и бросила долгий прощальный взгляд на инкуба, так старательно отрицающего свою природу и свое прошлое. Ну вот, теперь никто из них мог не беспокоиться. Больше она не сможет смотреть на него такими глазами. Ведь они прощались навсегда. Наверное, поэтому ей хотелось запомнить получше этот последний миг. *** Легко взбежав по лестнице, Мортимер вдруг застыл над грудой вещей, которые им с сестрой предстояло взять. Морин воспользовалась моментом, чтобы взять мокрое полотенце для многострадальной шеи, но так и забыла отжать, выходя из ванной комнаты. Вода капала на пол. - Что с тобой? - она даже испугалась немного. - Нет-нет, ничего. - желание сделать что-нибудь.. романтическое напоследок буквально переполняло душу. - Я просто.. сейчас напишу кое-что. Наручи отскочили сами, он, повинуясь вдохновению, сел за стол. Кузина могла бы им гордиться, раскрыв миру эту тайную сторону личности мистера Смита. Если, конечно, не стала бы вместо этого ревновать. Через несколько минут инквизитор уже стоял в приемной госпожи, которая ныне принимала присягу своих новых подданных. Помощнице был передан самодельный конверт, явно содержащий что-то помимо слов, с настоятельным пожеланием передать лично в руки. Вернувшись, Мирриам могла бы найти в нем целых три подарка. Посвященное очаровательной в своей печали госпоже четверостишие: …И словно рождается в ямочках щек та грусть, что ее существом овладела, И кажется: прелесть исходит, как свет, из той, что мечтою моей завладела.. Ангельское перо, последнее из двух, бережно завернутое в один из многочисленных белоснежных платочков, чтобы не обжечь ручки суккубы. И подпись: "Твой чемпион". Ему хотелось оставить что-нибудь. На память. *** В подземелье Пользуясь остановкой, Морин отошла немного в сторону и снова протерла шею и лицо влажным полотенцем. Довольно глупо, но ей казалось, что так становится немного легче. Шлем давно уже был упрятан в заплечный мешок. Оставалось потерпеть еще немного. Совсем чуть-чуть. И они погрузятся в транспорт, а в Санктуме ведь не придется идти пешком, верно? - Тут, наверное, мы расстанемся, да? - спросила Анжелика с тихой грустью, посмотрев на Карлу. - Я была рада познакомиться с вами. Мортимер тоже убрал свой шлем, до сих пор носимый на сгибе локтя. Демоница на три четверти, на четверть человек, была так пронзительно грустна, что инквизитор просто не мог больше этого выносить. Градус всеобщей, и его собственной в том числе, печали достиг того предела, когда одна единственная капля вызывает водопад и с этим нужно было что-то делать. Он снял еще и бронированные перчатки, обнаруживая под ними обычные тканевые, прячущие бинты. - Не грусти. - порывисто склонившись, беспардонный гость ладонями обнял печальное личико Анжелики и крепко расцеловал ее в обе щеки, пока она не успела опомниться. - Ты жива. Вы победили. Теперь у вас все наладится. Ну же! Выпрямившись, и отступив на шаг, внезапный мистер Смит широко улыбнулся. Ему хотелось верить, что он не печалится и сам. Морин, приоткрыв от удивления ротик, на некоторое время забыла о своей спутнице - чесотке. - Морти... С братом явно творилось что-то невообразимое.

Читаю учебник по психиатрии для чайников. В описании одного из симптомов некоего заболевания: "Нету сил, чтобы держать клозет души своей на замке" (ц) Клозет своей души. Что-то меня порвало, не могу остановиться.