julia37

Кларисса приглашающе обвела всех взглядом, предлагая кому-то начать говорить первым. Вряд ли стоило гадать, кто именно возьмет на себя эту почетную миссию. Впрочем, перед тем как приступить к докладу, Мортимер порадовался в очередной раз за эти пять минут, что им позволили избавиться от избыточно большой в любом помещении, чуть меньшим, чем бальная зала, брони. Все-таки являться в таком виде пред очи местной королевы - моветон. Следом накатила волна досады и сожаления. На этом месте владетельной госпожи, всезнающей и всеведущей, имеющей право порицать и восхвалять, должна была быть Мирриам! Как он хотел бы за этим столом увидеть ее, а не Клариссу. Сколько в ней было живого, человеческого интереса к ним ко всем, к нему лично. Кларисса, хотя и приложила руку к их созданию, не испытывала даже и научного любопытства, по крайней мере, внешне. При всем желании, при всем нездорово пылком воображении, представить, что это она - это Мирриам, и рассказывать как бы бескрылой суккубе никак не получалось. Слишком много личных переживаний и невзгод было связано было с этой оригинальной дамой, как две капли воды похожей на их с сестрой приемную мать. После всего пережитого они утратили прежнюю остроту, но все же не исчезли. - Матриарх мертв. Мортифер убит. Эти двое призвали в Город адского виконта Муррумуса, но не рассчитали последствий. К счастью, мы сумели упокоить его до того, как он добрался до госпожи Мирриам. Надеюсь, окончательно. Конечно, они убили его в истинном теле, но кто знает, не вылетело ли из него куда-нибудь тело астральное, и не примет ли его Город, возродив бывшего возлюбленного печальной суккубы в том перерожденном виде, в котором, они, возможно, смогут друг друга понять. - Виконт, как до того грузовики и оружие, прошел через канал, который открывала демонам вот эта очаровательная белокрылая особа. - Мортимер кивнул в сторону Агнессы со сдержанной улыбкой, и это была единственная витиеватая характеристика на следующие двадцать минут, в течении которых он предлагал вниманию Клариссы массу деталей их короткого приключения. Упустив разве что те, о которых ничего не знал, например, о походе в заведение Нивены, и те, которые счел сугубо личными. Итоги полуночного визита в покои Мирриам совместно с Беатрис, разумеется, так и остались достоянием только его самого и кузины. Как и прочие не имеющие касательства ни до кого больше мелочи, вроде писем и маленьких подарков. Сегодня мистер Смит был лаконичен до тошноты и правдив до дрожи. Никаких берсерков, никакого эпического героизма. Все строго по существу. Наверное, так влияло на него присутствие покойной тетки. Или, быть может, он был слишком подавлен недавним расставанием и предстоящей битвой. Так или иначе, рассказ подошел к концу. - Когда мы покидали Анклав, выжившие демоны присягали Мирриам на верность. Теперь она единственная королева демонов в этом мире. Надеюсь, вскоре вражда демонов и людей прекратится вовсе. Как жаль, что нельзя было и мечтать о том же на Земле. Морин, которую все еще беспокоило легкое покалывание кожи, но которое следовало списать на остаточные явления, сидела к углу одного из диванчиков, устроившись там как можно более уютно. Она размышляла о том, какую разницу ощутила тогда между виконтом и перерожденной Мирриам. Какую общность нашла между все тем же виконтом и самой собой. О том, что город перерождает души, но не тела.. На этом мысли застопорились, смешались, легкий румянец проявился на щеках. Слишком уж сложно было забыть столь.. смелый эксперимент по выявлению истинной сущности. Но ведь она и не хотела забывать.

- А еще вы раздобыли себе доспехи, которые имеют в распоряжении только лорды-инквизиторы, да еще и женскую версию их нашли, - хмыкнул Зигфрид, оправившись от первоначального шока. Замаячившее впереди желанное знание заставило забыть о любых возможных неловкостях, - Вы видели такие доспехи на земле? - немедленно поинтересовался Мортимер. Доспех, такой же, как у лорда-инквизитора! Ну надо же! Выходит, некоторое количество артефактов ангелы принесли с собой, покинув свой дом и найдя новый? Передали их людям в знак благодарности? Сотня вопросов без ответов. - Можете сейчас в подробностях ничего не рассказывать, чтобы не повторять все еще раз Клариссе. Если не возражаете, сначала лучше встретится с ней, а потом уже вам отдыхать отправляться. Ваши комнаты были оставлены за вами. - Не только для него, - негромко вклинился Рафаль. - Николя Буджардини, наш артефактор, погиб в бою. Его самоходная платформа, - сангвинар кивнул на грузовик. - Думаю, он поддержал бы решение передать её синьоре ди Мажиоре. - Да, я тоже думаю, что будет лучше всего передать его тому, кто сможет им пользоваться. - кивнул мистер Смит. Он уже был знаком с мастерством сеньоры Агаты, ей можно было доверить любое артефактное устройство, не боясь, что то будет пылиться без дела. Очень деятельная была дама. И их ждала беседа с весьма живенькой для статуса покойницы приемной теткой. Мортимер поморщился, как от зубной боли, но, так или иначе, у него тоже были к Клариссе вопросы. Правда, задавать их он собирался непременно с глазу на глаз. - Да будет его душа в мире, - также негромко ответил Зигфрид, а Авейра сделала сложный жест рукой, коснувшись кончиков рогов в процессе - Агата там же, в мастерских. Думаю, она сможет совладать с творением сеньора Буджардини. Близнецы синхронно повернули головы и предались созерцанию фосфоресцирующих рожек. Такое, как подсказывали добытые знания, даже среди демонов было редкость. И откуда бралось, неизвестно. Аристократические крови тут были ни при чем. Но что тогда?. И Авейра очень мило почтила память артефактора традиционным поминальным жестом своего народа, означающим, насколько было известно Мортимеру, что-то вроде "Да осенит его могилу тень от рогов Первородного". То есть, самого сатаны. Любопытное пожелание в контексте всех обстоятельств. Интересно, как смотрит на такое почтение к исконному прародителю Светоч, Кларисса и сам Зигфрид? Впрочем, Зигфрид мог и не знать. А мистер Смит не был уверен, что хотел бы, чтобы его могилу осеняли подобными вещами. Разве что исключительно в переносном смысле. - Новых, быть может, и не будет, - зло усмехнулась Беатрис, молчавшая до этого и старавшаяся держаться поближе к Мортимеру. - Мы перерезали демонам канал поставок. - Еще одна хорошая новость, - кивнул в ответ Зигфрид, да и люди его заметно приободрились. - В ближайшее время не будет точно. Канал поставок перекрыт. А чтобы наладить новый.. - Мортимер скользнул взглядом по белоснежным крыльям Агнессы. - ..нужна большая удача. Ангелов не так уж и много. Да и не каждый день им исполняется восемнадцать лет. Кроме того, теперь у руля встала Мирриам, а в ее честность мистер Смит верил больше, чем в свою собственную. Он подал руку кузине, чтобы помочь подняться в кузов. Не то чтобы она нуждалась в помощи, простая галантность. И вопросительно шевельнул бровью. Стоило ли теперь сердиться? Все кончено. Виконт мертв. А он.. он теперь знает куда больше о себе, чем мог даже мечтать.

Мортимер: 600 -100 (Обаяние 0+) - 200 ( Обман +10) - 300 (Сопротивление (страх)) = 0 Морин: 800 - 200 (обаяние +10) - 200 (магическое чутье +10) -400 (Огненная форма) = 0

*** По доброй воле Карлы Морин, наконец-то, избавилась от раздражающей все фибры ее души брони, и первые полчаса ее переполняло счастье, лишь изредка нарушаемое желанием почесать немного красные пятна на шее и руках. Но потом эйфория пошла на спад и ведьма мирно заснула в кузове грузовика на плече своего непутевого брата. - Вы вернулись! - обрадовался Зигфрид. - Надеюсь, все прошло хорошо? Кларисса будет рада вас видеть, как и я. Бывший оперативник Инквизиции нахмурился, пересчитывая всех и найдя несоответствие и собирался уже задать вопрос по поводу отсутствия Николя в пределах видимости, да так и застыл с открытым ртом, увидев Агнессу. Реакция его пока что неназванной спутницы и соратников по отряду отличалась от его реакции ненамного. - Мы нашли то, что искали. - приветствуя старого знакомого и новую незнакомку взмахом руки, сообщил инквизитор, кивая себе за спину, там, в кузове, стоял их короб с маленьким Светочем. Он бы мог даже пошутить, что обменяли кудрявого артефактора на белоснежного ангела, но по здравом размышлении решил, что это будет слишком уж. Даже для него. - К сожалению, не без потерь. Но и не без новых знакомых. Что у вас здесь? Вижу, штурм был преизрядный. Морин высунулась следом за братом. Она теперь была облачена в ту броню, которую подарил ей Освальд, и которая была ей куда милее тяжелой ангельской. С интересом воззрилась на суккубу с внешностью необыкновенной даже для демона. Мирриам говорила, что Зигфрид нанес им некоторый кадровый ущерб. Похоже, это был именно он. Огненная магия, но не такая сильная, как могла бы быть. Обольщение, как и у всех суккуб. Врожденный иммунитет против человеческих даров и особая чувствительность к магии, как у самой Морин. - В Анклаве была ужасная битва. - поведала ведьма. - Но зато теперь там правит только Мирриам.

В подземелье перед отходом - Это ты меня прости. Эй, эй, не плачь. Или... наоборот поплачь. Если хочешь. Если будет легче. А я побуду рядом. - И даже если ты захочешь сотворить что-нибудь ещё, тоже буду. - Пообещал и понизил голос до совсем уж заговорщического шёпота. -Если захочешь что-нибудь сжечь, буду стоять рядом с канистрой. Если захочешь... Всё что захочешь. И даже если немного погрешить, чтобы немножко разбавить благодать этого. Смех брызнул вместе с новыми слезами. Мистер Вуд без каких-либо раздумий подписывался на то, о чем не имел понятия. Мало ли что способен породить больной ведьминский разум с четвертинкой демона? Морин прижалась к его плечу, утерла глаза тем же многострадальным полотенцем. Более того, он и сам не знал, насколько в цель попал своими предположениями. - Спасибо.. *** - Сначала обещание, потом поцелуи, - улыбка, впрочем тоже имела место быть, вполне соответствующая двойному смыслу сказанного. Карла кивнула, оценивая объяснение и даже обещание благодарности. Мортимер смотрел на нее долго, разглядывая, будто что-то искал. Он все думал, не шутит ли? Нет, кажется, серьёзна. Тогда он встал к ней лицом и поднял правую руку с раскрытой ладонью. - Я, Мортимер Смит, обещаю, присягаю и клянусь телу Христову, Церкви, и главе ее, Христу, перед лицом единосущного, нераздельного и непостижимого, триединого Бога и его превосходительства, лорда-инквизитора Британской Империи, присутствующего здесь от лица Инквизиции, в ряды коей я вступаю с сего дня, что всеми своими силами и помышлениями буду стремиться сохранить себя в неколебимой верности к Богу, матери-церкви, Инквизиции и Отечеству, я обещаю по всем силам моим стараться быть во всех моих деяниях предусмотрительным и мудрым; в словах умеренным, в должностях праведным и честным... Продекламировал с чувством и отрешенным взором, потом, прервавшись на середине, взглянул с любопытством на Карлу снова. Сложно сказать, сколько здесь было истинного драматизма, а сколько - иронии. Быть может, она поймет и ей станет, наконец, неловко продолжать требовать от него этого духовного обнажения? Инсигнию не выдавали просто по факту рождения с нужными способностями. Ее нужно было заслужить. Ее необходимо было беречь. Этот знак и эта клятва и позволяли в будущем давать ту самую защиту, которую обещали Ищущие и Надзирающие для всех, кто добровольно вверил себя из заботам. - Эту клятву я принес в тот день, когда получил инсигнию. - поведал он, опустив, наконец, руку и забавно посуровев лицом. - Ее сочинил Октавиан Луций Катилина, человек, который предпочел церковное облачение тоге римского сенатора. Было это в девятьсот сорок девятом году, спустя три года после основания Инквизиции. С тех пор уже тысячу лет все инквизиторы приносят ее, вступая в ряды своих братьев. Спустя шесть лет он был избран Папой Римским и взял имя Иоанн. Мортимер склонил голову, чуть сощурился. - Ты полагаешь, это обещание для меня ничего не значит. Очевидно, обещания, данные Господу, лорду-инквизитору всея Британии, и самому себе до этого момента и не должны были ничего значить. "...клянусь повиноваться начальникам моим во всем, что для блага и преуспеяния Инквизиции, Церкви и Отечества, не раскрывать доверенных мне тайн, и непрестанно стоять на страже мира и спокойствия всех людей, дабы не нарушены они были в третий раз. А если нарушу эти обязательства, то пусть гнев Господень обратится на главу мою и обратит в прах. Во всем этом да поможет мне Господь милосердный и святая Церковь. Аминь." Мистер Смит, разумеется, помнил ее так, будто выучил вчера. Каждое слово отпечаталось в памяти. Карла не имела понятия, что значит для такого, как он, эта работа. Для полукровки, сама жизнь которого зависела от решения церковных иерархов. Как прилежен он был в учебе, как ревностен после. Сколько сил, физических и душевных, он положил на самое первое и такое сложное задание. Самое прискорбное, она и не хотела понять. - Клясться в одном и том же дважды нехорошо, да и лорда-инквизитора поблизости нет, но я скажу, если ты желаешь. - в синих глазах скользнули неопределенной эмоциональной окраски искорки, правая рука снова поднялась вверх. - Обещаю тебе, Карла ди Фогна, как матери-церкви, и себе, как самому себе, что приложу все силы для того, чтобы исполнить свой долг и сохранить тех, кто доверился мне. Там еще дальше должно быть про разные кары, обрушивающиеся на голову клятвопреступника, но, надеюсь, мы обойдемся без них. Аминь. Все одно, он был уверен, эта женщина продолжает считать себя выше и лучше, чем он, даже сейчас, формально соглашаясь с ним на словах. Неважно, по каким причинам. Она отказывалась признавать его себе равным. Кто дал ей право определять, когда и к чему он будет готов? Сам факт этого мог бы довести его до белого каления снова. Но.. не сегодня. Раз уж они подписывали мир, мистер Смит решил припомнить часть инквизиторской клятвы. - Надеюсь, теперь ты удовлетворена? - в соответствии с пунктом о "сдержанности в словах" поинтересовался он. И готов был поспорить, что унизительная роль в этом спектакле, в котором ему следовало признать, что до сих пор он не сделал ничего полезного, и не осознал ни единой серьезной мысли, раскрыться, как на исповеди, досталась только ему. Вряд ли Карла заставляла Беатрис давать ей такого рода обещания. Вряд ли она относилась к ней так, как к нему. Вряд ли он когда-нибудь узнает, почему.

- Разве я сказал, что на зло?. - Приятнее... Ладно. Хорошо, да. -Как-то в разброс произнёс он. Она вдруг почувствовала укол. Крошечный, едва ощутимый, который невозможно пропустить. Совесть. - Прости, милый. - Морин опустилась рядом с Освальдом на колени и виновато заглянула в глаза. - Я сегодня.. - вздох. - ..сегодня сама не знаю, что творю. Пожалуй, это была наиболее исчерпывающая характеристика того безумия, что руководило ею в последние двенадцать часов. Тяжесть прощания с Анклавом навалилась, даже выступили слезы. Сильнее ей было жаль уезжать только из заповедника, в котором провела всю свою жизнь до восемнадцати лет. *** - Ты прав, таких... упрямых... Одаренных у меня еще не было, - сигарета начала исполнять свой предсмертный танец в сминавших ее пальцах, что говорило о серьезном волнении ее владелицы. Волнении и той сложности, с которой ей дается этот разговор, - я могу понять, что тебе осточертело чувствовать себя подконтрольным Одаренным, хотя повторюсь, я никогда и никого не считала вещью, но и инсигния не дает свободы, Мортимер. Инсигния дает ответственность. Если ты готов принять эту ответственность, взять на себя любое решение, отвечать - перед самим собой, за каждую дырку в броне бегущей за тобой Беатрис, за каждую царапину на ее коже, за ее перенапряжение после постоянного лечения... за страх в глазах Морин, за изуродованный шлем Рафаля, за Освальда под градом пуль, за... Мортимер без всякого усилия смотрел и смотрел в черные глаза. Он ждал, хватит ли у собеседницы бестактности упомянуть погибшего сегодня. Не хватило. Ну что ж, хотя бы это. Удивительная женщина. Безаппеляционно заявляя чудовищные по своей сути вещи, кажется, была убеждена в том, что имеет право говорить их. Говорить ему. О его сестре. О кузине. Обо всех тех людях, с которыми свел его ангел и понтифик. Все это время она считала, что тянет лямку одна, за всех?.. Она претендовала, без смущения, на место его матери, какой-то из них двоих, не представляя даже, насколько это самонадеянно, и насколько трудные у него отношения с обеими. А ведь свою родную мать Мортимер не видел ни разу! Что было бы, сведи они знакомство, страшно предположить. - Так значит, до сего дня вся ответственность была на тебе? - не без юмора уточнил он, хмыкнул, проводив глазами многострадальную сигарету и, выпрямившись, отступил на полшага, принимая более расслабленную позу. Прорезалось привычное самодовольство. - Я особенный. Наконец-то ты заметила. Не совсем то, чего он хотел, но уже большой шаг вперед. Осталось убедить итальянку, взвалившую на себя роль мамочки, в том, что он вовсе не подзащитный одаренный, как ведьмы и сангвинары. Он - часть инквизиции. Как и Беатрис. И он предоставляет защиту, а не получает ее. По крайней мере, теперь, когда вступил в должность. - Отлично. С сегодняшнего дня ты считаешь меня настоящим мальчиком. - абсолютно серьезно заявил инквизитор, и воздел руки к небу. Наконец-то! - Предлагаю закрепить троекратным целованием. Как с Анжеликой. - по губам скльзнула бесовская улыбка. - Договор полагается подписать. Не хочу, чтобы ты забыла. - Что касается брони, то я не знаю, не могу знать, что чувствует Морин. Поэтому это решение в любом случае за вами. Тут уж Мортимер пожал плечами. - У нее кожа краснеет. И чешется. Если ты хочешь избавить ее от этого, буду благодарен. Если нет, то.. - он улыбнулся снова. - ..я еще не привык командовать, но могу попрактиковаться прямо сейчас, если хочешь.

-И несносный, да? - Продолжил он свою критику без ответа на предложение, с тем выражением на лице где неуловимая хитринка пряталась в уголке зрения, а тяжесть момента и чувство вины, соседствовали с теплом любимой. И ей достался ответный наигранный упрёк. -Но ты же ведь сама мучаешься. Неужели упрямишься? -Жаль что не могу ничем помочь. Мортимер несёт самый важный груз и ему нужно сохранить силы и мобильность, на случай если мы попадём в засаду. Не всем ещё в Городе известно, что случилось этой ночью, со связью здесь всё плохо, так что шанс нарваться на рейдеров у нас имеется. Рафаль несёт ОПАЛ, и его это касается тоже. Мне же в случае чего, бежать особо никуда не нужно. Так что тут всё поделено... -Но кое-что я могу вернуть Карле. - Несносный. - вздохнув, согласилась Морин, а потом взглянула с укоризной. - Как тебе не стыдно? Я надела ее, чтобы никому не пришлось тащить. А заставлять Карлу я не могу. Раз она не хочет, значит это ей важно. Важнее, чем.. а ты говоришь, я назло. Разве этот хорошо? И снова вздох. Мистер Вуд имел один мелкий порок - он был ужасно, просто чудовищно многословен. - Если тебе приятнее отдать вещи Карле, дело твое. Только пусть тебе хоть кто-нибудь поможет. *** - Закрыть в ящик и доставить до места? Так ты воспринимаешь мою работу? Как покушение на твою свободу? - Вдох-выдох, сбавить обороты, - между прочим свобода и безопасность очень редко идут в ногу. Это понимает любой Одаренный, которого мне приходилось отбивать от толпы. Это понимает любой Одаренный, добровольно меняющий свободу малефика на клеймо Инквизиции у себя на груди. Я думала, ты тоже должен понимать. Особенно ты. Человек с примесью демонической крови и двумя видами магии не выжил бы на земле без санкции Инквизиции. А значит, должен был прочувствовать на себе весь тот вкус несвободы, которую имел от рождения. За все время их несносный инквизитор еще ни разу не выслушивал Карлу с настолько серьезным выражением лица. Даже брови сдвинулись к переносице, делая его странно похожим на сестру в такие моменты. Он прочувствовал на себе вкус несвободы. Всевозможные его оттенки. И знакомство это длилось почти два десятилетия. В этом и было все дело. И именно это Карла никак не хотела понять. - В этом наша проблема. - обронил мистер Смит, временно припрятывая заготовленные метафорические шипы в ответ на малейший намек на порочность его родословной. Намеков не последовало, но сказать определенно было что. - Ты заранее убеждена, что мои просьбы не имеют причин. Хотя мы уже говорили об этом. Видимо, ты забыла. И, мой Бог, ты хоть слышишь себя со стороны? Ты и сейчас говоришь о них, как о... - фигура в броне беспомощно развела руками, приподняв плечи. - ..о предметах! Послушать тебя, так мы и есть всего лишь вещи. Прости, но ты путаешь заботу и полный контроль. Я и сам уже запутался. О чем мы с тобой говорим? Понизив голос еще на полтона, инквизитор надвинулся на итальянку, как бы нависая над ней грозной скалой, так занятно не сочеталось с этим его молодое, и, в целом, вовсе не ужасающее лицо. - Если речь идет о службе, я могу раздражаться, могу быть не согласен, но я могу понять. И я сотрудничаю в меру сил, хоть ты и отказываешься это замечать. Допустим, ты поставила перед собой цель, и, невзирая на чужие мнения или просьбы, на то, что причиняешь кому-то неудобства, быть может даже боль, идешь к ней, как слон через чащу. И, пожалуй, в чем-то ты будешь права. Такой подход дает результат. Ему монологи давались без особенного усилия, но лучше всего в такие моменты, когда он чувствовал вдохновение. Глаза загорались, а лицо приобретало неуловимые апостольские черты. В этом даже что-то было, учитывая, что частенько беседа напоминала проповедь. Не хватало только пары рыбин и трех хлебов в корзине. - Но если ты говоришь о дружбе, то тебе придется понять, дорогая моя Карла, что меня унижают твои непрекращающиеся попытки уравнять меня с подростками, которых ты доставляла из пункта "а" в пункт "б". Оскорбляет твое снисходительное отношение, словно я существо совершенно хилое и беспомощное. Ты пойми, безопасность твоих подопечных, она зависит не только от одной тебя! С какой стати ты самонадеянно берешь на себя всю ответственность? Каждый вносит свой вклад! Больше тебе скажу, я не просто "какой-то одаренный". Я - инквизитор. - в голосе прорезалось упрямство, достойное самой Карлы. - И мужчина, который может за себя постоять. И даже немного за других. Тебе придется это принять. - с нажимом подытожил он. - Или придется признать, что тебя не интересуют чувства тех, кого ты защищаешь, а важна только твоя работа и твои цели. Задача выполнена, этого довольно. И если это так, то не жди от меня ни искренности, ни слепого послушания. Или ты полагаешь, что я буду счастлив от осознания, что ты представляешь меня слабым, никчемным, не стоящим и малейшего душевного напряжения мальчишкой? Увы, я не привык к такому отношению. И не привыкну никогда. Он помолчал немного, крепко сомкнув губы, ноздри раздувались от возмущения, словно у скаковой лошади. Но на этом, пожалуй, стоило и закончить, потому что Мортимер уже подходил к тому пределу, за которым новых нужных слов уже нет. Только те, что уже были сказаны. - Кроме того, если ты так переживаешь, и не можешь одеть броню лучше, чем у нас, так ведь и причина наша никуда не годится. - уняв не без труда праведный гнев, британец позволил себя сдержанно улыбнуться. - Она ведь не умирает от этого. Некоторые неудобства, и только. Жертвуем комфортом ради безопасности. Что толку было говорить об этом тогда? Она согласилась терпеть и терпит. Повисла еще одна, значительная пауза. А следующие слова и вовсе прозвучали меланхолично-мечтательно. - Тебе очень идет такая улыбка. Надеюсь, это тебе кто-нибудь говорил? Очевидно, этот наглый молодой человек не имел никакого пиетета ни к возрасту Карлы, ни к ее внушительному послужному списку. Он желал изменений, пусть малых и поздних. Впрочем, дама всегда была вольна отказать. Мистер Смит до сих пор не прославился склонностью к принуждению.

- Ты уже несёшь много. Горечь потери, моё сердце, и эту броню. - Список был не так уж большим, но каждая строчка в нём была важной и тяжёлой, ему не хотелось утруждать её ещё хоть чем-нибудь, лишь наоборот, облегчить, хоть от чего-нибудь, ну может разве кроме второго пункта.. Но по правде, ему и передать то ей было особо нечего, и чуть серьёзней он пояснил. -У меня тут в основном броня и оружие, и будет лучше если оно будет при мне, тут немного осталось донести до грузовика, а там я всё скину, не переживай моя звезда. - Сильно жжётся, да? Морин вздохнула, чуть нахмурилась, и снова приложила полотенце. - Не слишком сильно. - и, пожалуй, это действительно было так. Она же не вопила в попытках прыгнуть на потолок? Не истекала расплавленной кожей? И даже волдырей не было. Пока что. Наверное. Значит, можно было терпеть. - Почему ты всегда такой упрямый? Ну пусть Мортимер понесет часть, если не хочешь дать мне. В конце концов, братья нужны не только для того, чтобы утирать тебе слезы и говорить гадости. Попеременно.

- Я...мхм...да, конечно, - пробормотала она, сбитая с толку. Вполне довольный произведенным сногсшибательным эффектом, мистер Смит послал в адрес кузины абсолютно невинный взгляд синих глаз и очаровательную улыбку. Похоже, пораженные его поведением красивые женщины были лучше любого лекарства от хандры. Отступив еще на некоторое количество шагов, Мортимер, уже совершенно не мешая и прочим желающим расцеловывать милую Анжелику, поправил удобнее ящик со Светочем, что все еще висел за его спиной, поправил перчатки на изъязвленных многочисленными дарами руках, и тихонько вздохнул. Затуманенным взглядом он уставился куда-то черноту тоннеля, через который им предстояло пройти. - Почему нельзя было просто сказать? Неужели лучше было мучить сестру? Если я тебе настолько не друг, то кем мне себя считать? Подчинённым? Он обернулся, поймав взгляд, и губы тут же превратились в тонкую полоску. - Как мне прожить хоть день и не разочаровать тебя смертельно? - судя по интонации и некоторым мелким изменениям в выражении лица, вопрос был явно риторический. - Сегодня мой грех - страдания сестры. - однако, инквизитор и не подумал раскаяться, и лишь вернул обвинение обратно. - Вообще-то, она мучается из-за тебя. Ты могла бы просто выполнить просьбу. По-дружески. Раз уж речь зашла об этом. - Просто взять и одеть эту треклятую броню. Такая малость.. - он вздохнул, возводя очи к сводам подземелья, но быстро вернулся с небес на землю. - И раз уж тебя интересует мое мнение, то чтобы стать кому-то другом, может быть стоит просто перестать смотреть на этого кого-то, как на чертову говорящую куклу, которую нужно засунуть в ящик и доставить до места?! И начать, ради разнообразия, относиться, как к живому человеку? Господи, Карла, неужели я первый говорю тебе это? - напряженный шепот, не переходя границ разумной слышимости, между тем набирал мощь, искрил вдохновением, и даже, пожалуй, обжигал страстью, однако, к концу пылкого монолога эмоции вдруг схлынули, уступив место чему-то совсем обычному, и тоже очень человеческому. - Ты что, не знала, что людям не нравится, когда их шельмуют за каждый шаг, верный и неверный? Когда бичуют вдруг, внезапно, разговаривают официально и через губу, словно делая усилие над каждым словом? Конечно, я не совсем человек, но, знаешь, это никак не оправдывает твоего поведения. Он помолчал немного, почувствовав себя куда лучше, когда выплеснул наконец, то, что хотел сказать давно. - Ты не умеешь, я понял. Не умеешь говорить с людьми. И с демонами-полукровками тоже. Но может быть стоит взять на себя труд, и научиться? - Мортимер сделал еще одну паузу и взглянул в черные глаза пристальнее, намереваясь, если это потребуется самолично удалить вечную шляпу, буде эта фетровая негодяйка встрянет в беседу. - Или тут дело в другом и ты просто презираешь меня? Ну давай, скажи, как есть. *** Морин к тому времени оправилась от шока, причиненного поведением брата, и, время от времени, прикладывая полотенце к шее, отошла к переутомленному Освальду. - Давай я что-нибудь понесу. - протягивая ручки, она улыбнулась, осветив тем самым некоторую часть подземелья.

- Пока о тебе помнят - ты живешь, - улыбка Мирриам была полна тихой грусти, когда она ответила Мортимеру. - Пусть у вас все получится. - Я давно приняла себя, - заверила она Морин. - Люциус тоже справится с этим, со временем. - Да, госпожа, - кивнул инкуб, с теплой улыбкой кивнув Анжелике, прежде чем оставить ее на попечение Беатрис и Мортимера. Последнему досталась практически дружеская улыбка и подмигивание. - Удачи вам всем. Мортимер с трудом сдержал судорожный вздох на губах. Ему вдруг остро захотелось остаться. Глупые нерациональные желания всегда были епархией сестры, и он знал, что это будет лишь мимолетной мыслью, растворившейся в понятиях долга, чести, привязанности, наконец. Он поклонился госпоже с почтением, которого заслуживала королева, и, сделав над собой усилие, жизнерадостно отсалютовал Люциусу. Расставание давалось куда сложнее, чем он ожидал. Кто бы мог подумать, что именно к Анклаву, не к светлому сияющему Санктуму, а к этому прибежищу полукровок, порочному вертепу, скопищу грешников, так прирастет его сердце. Ох, как дурно влияет на молодые организмы порченая адским влиянием кровь! Морин улыбнулась госпоже, и бросила долгий прощальный взгляд на инкуба, так старательно отрицающего свою природу и свое прошлое. Ну вот, теперь никто из них мог не беспокоиться. Больше она не сможет смотреть на него такими глазами. Ведь они прощались навсегда. Наверное, поэтому ей хотелось запомнить получше этот последний миг. *** Легко взбежав по лестнице, Мортимер вдруг застыл над грудой вещей, которые им с сестрой предстояло взять. Морин воспользовалась моментом, чтобы взять мокрое полотенце для многострадальной шеи, но так и забыла отжать, выходя из ванной комнаты. Вода капала на пол. - Что с тобой? - она даже испугалась немного. - Нет-нет, ничего. - желание сделать что-нибудь.. романтическое напоследок буквально переполняло душу. - Я просто.. сейчас напишу кое-что. Наручи отскочили сами, он, повинуясь вдохновению, сел за стол. Кузина могла бы им гордиться, раскрыв миру эту тайную сторону личности мистера Смита. Если, конечно, не стала бы вместо этого ревновать. Через несколько минут инквизитор уже стоял в приемной госпожи, которая ныне принимала присягу своих новых подданных. Помощнице был передан самодельный конверт, явно содержащий что-то помимо слов, с настоятельным пожеланием передать лично в руки. Вернувшись, Мирриам могла бы найти в нем целых три подарка. Посвященное очаровательной в своей печали госпоже четверостишие: …И словно рождается в ямочках щек та грусть, что ее существом овладела, И кажется: прелесть исходит, как свет, из той, что мечтою моей завладела.. Ангельское перо, последнее из двух, бережно завернутое в один из многочисленных белоснежных платочков, чтобы не обжечь ручки суккубы. И подпись: "Твой чемпион". Ему хотелось оставить что-нибудь. На память. *** В подземелье Пользуясь остановкой, Морин отошла немного в сторону и снова протерла шею и лицо влажным полотенцем. Довольно глупо, но ей казалось, что так становится немного легче. Шлем давно уже был упрятан в заплечный мешок. Оставалось потерпеть еще немного. Совсем чуть-чуть. И они погрузятся в транспорт, а в Санктуме ведь не придется идти пешком, верно? - Тут, наверное, мы расстанемся, да? - спросила Анжелика с тихой грустью, посмотрев на Карлу. - Я была рада познакомиться с вами. Мортимер тоже убрал свой шлем, до сих пор носимый на сгибе локтя. Демоница на три четверти, на четверть человек, была так пронзительно грустна, что инквизитор просто не мог больше этого выносить. Градус всеобщей, и его собственной в том числе, печали достиг того предела, когда одна единственная капля вызывает водопад и с этим нужно было что-то делать. Он снял еще и бронированные перчатки, обнаруживая под ними обычные тканевые, прячущие бинты. - Не грусти. - порывисто склонившись, беспардонный гость ладонями обнял печальное личико Анжелики и крепко расцеловал ее в обе щеки, пока она не успела опомниться. - Ты жива. Вы победили. Теперь у вас все наладится. Ну же! Выпрямившись, и отступив на шаг, внезапный мистер Смит широко улыбнулся. Ему хотелось верить, что он не печалится и сам. Морин, приоткрыв от удивления ротик, на некоторое время забыла о своей спутнице - чесотке. - Морти... С братом явно творилось что-то невообразимое.

Читаю учебник по психиатрии для чайников. В описании одного из симптомов некоего заболевания: "Нету сил, чтобы держать клозет души своей на замке" (ц) Клозет своей души. Что-то меня порвало, не могу остановиться.

- Инквизиция, которая не только карает, но и проявляет понимание и прощение, - покачала рогатой головой Мирриам. - Звучит, как хорошая шутка. Но я рада, что тот, кто принимал решение, жить вам или умереть, сделал именно такой выбор. И мне приятно было с вами познакомиться. Со всеми вами. Не стесняйтесь себя. Гордитесь тем, кто вы есть и что делаете. Странно, наверное, услышать такое напутствие от суккубы, да? У Инквизиции было чуть менее специфическое чувство юмора, чем у самого Господа Бога. Напутствие Мирриам оказалось не более странным, чем все остальное, что они уже успели узнать о ней. Мортимер на секунду опустил глаза с улыбкой сфинкса на устах. Он вспомнил самый странный и самый чудесный период их краткого знакомства. - Я буду гордиться тем, что получил такое напутствие от тебя. - синие глаза вновь вернулись к ямочкам на лиловых щеках. - Буду помнить тебя всегда, прекрасная королева Анклава. Пусть у тебя будет то, чего ты желаешь. От волнения голос у инквизитора дрогнул, чего за ним прежде не водилось. Но ведь они прощались навсегда? Вряд ли будет ещё возможность сказать или сделать хоть что-то. Только вспоминать. Морин, чуть склонив головку набок, позабыла о своих невзгодах. - Так хорошо, так правильно вы сказали. - восхитились юная ведьма. - Ведь это глупо, ругать себя за то, кто ты есть. Я всегда это говорила.. - она бросила короткий взгляд на брата. - И я хотела ещё сказать, что сегодня, увидев виконта рядом с вами, я почувствовала очень ясно, вы теперь совсем другие. И вы, и Анжелика, и.. Люциус. Город что-то изменил в вас, хоть и спрятал это очень глубоко. - и после паузы, припомнив давешнюю беседу с милордом советником, который наверняка испытает облегчение, когда она исчезнет, перестанет наступать на больные места его души. - Надеюсь, это не причиняет вам боли. Они больше не были похожи на павшего дьявола, пришедшего покорить город. И даже та кровь, что текла в жилах близнецов, больше не была им родной. Мортимер не сказал ничего, только мысль "я, кажется, был прав?" озарила разум. Эта мысль радовала, как никакая другая.

Ну тогда приходится признать, что осветитель - рукожоп, простите мой французский) или режиссер поставил ему такую задачу, исказить внешность. Но с какой целью, и с какой целью именно эти кадры вставили в трейлер, остаётся непонятным.

Настолько подробно я не интересовалась. По фото дала 30-33, самый средний возраст)

Тогда тем более) Вот и на этом фото - красивая женщина. Чего ее в трейлере так перекосило, загадка для меня.

Да не чисто черные у нее волосы. Но довольно темные. Как называется этот оттенок, не знаю, правда) У меня в другом вопрос, почему, когда гуглишь Анну Шаффер, выпадают фото, на которых сразу видно, что это красивая женщина средних лет, а когда смотришь трейлер, удивляешься, как из такой актрисы сделали такую некрасивую героиню. Вот вообще непривлекательная она в образе. Может кадры неудачные выбрали?..) Мистика.

- С тобой все хорошо? - состояние Морин не укрылось от Мирриам, та тревожно нахмурилась, вопросительно посмотрев на девушку, а потом и на подошедшую к ним Беатрис. - Прости, если это прозвучит не слишком тактично, но я бы хотела знать, как так получилось, что ты и брат служите Инквизиции, а не какой-нибудь секте. Беатрис хотела было сказать, что Морин не обязательно отвечать на этот вопрос и вообще это дело Инквизиции, но потом сочла, что пусть кузина решает сама, что говорить и потому просто вопросительно на не взглянула, с беспокойством и тревогой, ведь она прекрасно понимала, каково Морин сейчас в ангельской броне. Морин беспомощно улыбнулась и обернулась на кузину. Беатрис выглядела не только печальной, но и немного обеспокоенной. - Мне немного.. немного не по себе в этой броне. - смутилась ведьма. Жестокий виконт теперь однозначно раскрыл всем их маленькую тайну. - Кровь говорит. Она с трудом переносит близость таких вещей. - присовокупил брат, подходя к маленькому дамскому кружку тоже, - Сестре, похоже, досталось ее куда больше, чем мне. Впрочем, мне досталось кое-что другое. Краешек рта дернулся, выражая горечь. - В вашем вопросе нет ничего плохого. - заверила Морин суккубу, и, одновременно, касаясь руки брата, хоть в бронированных перчатках это было и бессмысленно. - Инквизиция оставила нам жизнь, растила нас и учила. - И теперь мы отдаем долг. - снова вклинился Мортимер, глядя на Мирриам взглядом человека, который, наконец, нашел объект, от которого не болят глаза. - Однако, все могло бы быть иначе. Могла быть и секта. Но не случилось. - Благодаря Инквизиции. - Да. Близнецы помолчали немного, такие похожие и такие разные. - Видишь, Мирриам, мы не менее странные для людей, чем ты с Люциусом и Анжеликой, для демонов. Правда, нас все-таки немного реже пытаются убить. - в улыбке инквизитора скользнула тень веселья, которое теперь редко заходило на огонек. Морин засмеялась своим мелодичным смехом, но осеклась и покраснела. Смеяться теперь все еще казалось ей кощунством. Мортимер взглянул на Беа украдкой, не улыбнется ли и она тоже?

- Морин, могу я с тобой поговорить? - обратилась к девушке Мирриам и Беатрис, заинтересовавшись, подошла поближе, отметив краем глаза, как Люциус утешающе обнимает Анжелику. Близ стен, отгораживавших Светоч от остального Анклава, все еще было пустынно, хотя в отдалении слышались крики и шум скоротечных схваток. Скоро тут появятся первые любопытные и желающие узнать, чем все закончилось, но минут пятнадцать-двадцать у них еще было. Пламя потухло, Морин обернулась к суккубе, только сейчас заметив, что ее кожа воспалена, как.. Глаза ведьмы только-только обрели осмысленность, и тут же волной накатило ощущение невыносимого раздражения от каждого кусочка освященного металла. Ей казалось, что ее медленно, очень медленно поджаривают на сковородке. Морин закрыла глаза, вдохнула через нос, и медленно выдохнула через рот. Как брат учил. Он сказал, надо просто успокоиться. Он сказал, доля этой крови так невелика, что просто не может быть никакой реакции, никак! - Да, госпожа, конечно. - мисс Смит улыбнулась от души, тщетно стараясь скрыть свое состояние. Руки то и дело вздрагивали, пытаясь добраться до шеи, но в этой "железной деве" это было невозможно. Оставалось лишь одно - медленно дышать. Так, как брат учил. - Конечно, что вы желаете? Она отошла следом за Мирриам за границу воздействия Светоча, и постаралась сосредоточиться на беседе. *** - Группа разведки в составе трех человек проводит оценку состояния Светоча, - доложила она спокойным голосом, - находимся от основной группы на расстоянии около четырехсот метров. Боем не связаны, на данный момент подтверждаю зачистку местности от врагов. В случае нападения на основную группу готовы быстро прийти на помощь. В случае вступления в бой способны продержаться до прибытия основных сил. И... здесь много развалин, проходить с носилками было бы тяжело, а Светоч проверить нужно. Да и Мирриам ближе нельзя, так что разделиться все равно бы пришлось. Если нужно вернуться срочно - приказывай. От такого ответа мистер Смит потерял дар речи на несколько секунд, поэтому, когда Карла договорила, ненадолго воцарилось тягостное молчание. - Какая муха тебя укусила, Карла? Когда это я тебе приказывал?.. - растерялся Мортимер. Единственный приказ, который он отдал сеньорите итальянке, составлял основную часть спектакля для приговоренного к смерти продавшегося. И тогда ему казалось, что она поняла, что это лишь бутафория. Он до сих пор не считал себя вправе отдавать приказы. Или, быть может, та раздраженная фраза, что вырвалась у него в Хранилище? Будто она сама не ругалась, хоть и на итальянском.. И даже тогда он и не подумал испытать ту видимость власти, что была в его руках. И тут его осенило. Виконт. Что ж, он ждал реакции и он ее получил. Он все еще оставался инквизитором, и его знак был при нем, но больше не был тем человеком, к которому требовалось выказывать хотя бы видимость дружеских чувств. Только официальные. - Что ж, я тебя услышал. - стылым голосом отозвался, слепо глядя перед собой и бросил отрывисто. - У вас десять минут. И оборвал связь. Что ж, если с ним не хотят иметь дела, навязываться он не станет.

Спины исчезающих в проломе храмовой стены спутников проводила изумленная пара синих глаз. После всего, что только что случилось, после того, как они потеряли одного.. Мортимер не сразу нашелся даже что ему думать об этом, не то что говорить. С тех пор, как они спасли Агнессу, эти трое были сами по себе. Вероятно, в самый неподходящий момент, разрушая к упомянутым чертям все благоговение, у Карлы в самом ухе раздался голос инквизитора на индивидуальной волне. - Не ты ли учила меня не разделяться в опасном месте? - Мортимер даже не пытался скрыть в голосе упрек.

В последней речи, со слезами на глазах и этой улыбкой - вообще невероятен. С таким лицом он может нести любую чушь, и люди будут смотреть на него, открыв рот, и плакать от счастья. Оператору достаточно просто снимать это лицо, он может даже молчать, эффект будет не намного слабее.))

Но Морин все равно смотрела. Сначала зрачки ее расширились от ужаса, а потом, почерневшие глаза опустели. Освальд нашел подходящее место для мертвеца. Постамент из груды сваленных в кучу камней, руки мертвеца сложены на груди, защитного цвета саван позволяет видеть лишь силуэт. Без ужасных подробностей. Она сделала жест рукой, обозначающий, что смотреть следует издали. Эта магия была очень мощной. Кто же знал, что первый случай применить ее будет вот таким? Фламменария взглянула на Мирриам, чуть склонила голову, предлагая ей начать одновременно, потом повернула голову прямо и закрыла глаза. Одна, две, три секунды, мисс Смит воздела руки и совершила ими движение, точное, и, странным образом, лишенное всякой театральности, присущей ее брату. Сложно было бы определить, в какое именно мгновение ее руки оделись огнем, и как огонь этот в следующий миг расширился, образуя огненный шторм, в центре которого, безмятежная и печальная, стояла Морин. Потоки огня обтекали ее по спирали, возносясь и падая, ожидая команды. Толкающее движение ладонями вперед и вся эта масса сорвалась, набросилась на предоставленную ей пищу. Помост охватил пожар не меньше полудюжины ярдов в поперечнике, и ему не нужно было ни поленьев, ни лучин. Жар чувствовался даже издали. Багровые отблески, или, быть может, тот огонь, что горел внутри, потух, глаза вновь стали синими. Быть может этот пожар затушили вновь навернувшиеся слезы. Мортимер, подобрав оставшиеся вещи, стал сразу за плечом кузины, отсюда очень удобно было наблюдать за тем, как совершают одна целая и одна четверть суккубы сей печальный обряд. - Memento mori. - тихо произнес он. - Она не дает о себе забывать.

- Это был обычный человек. Священник без Дара. Его я уберечь не смогла, - кажется, отвлечение получалось такое себе, Мирриам погрустнела еще больше. Мортимер полагал, что с этим уже покончено, но Мирриам продолжала удивлять. Друг - священник. Как же так? Он-то полагал себя единственным и неповторимым другом демона, принадлежащим святой церкви. Где же ты нашла такого друга, госпожа? Теперь уж не узнать. Слабо усмехнувшись этим эгоистичным мыслям, мистер Смит аккуратно сложил остатки медицинских принадлежностей в специальную коробочку, и взвалил Светоч себе на спину. Вес почти не ощущался. Кузина все плакала и плакала, пока перевязывала одного демона, и потом, когда перешла к другому. Он подумал, что стоило бы.. обнять ее сейчас. Но опасения выдать себя, чудовищных размеров латы на нем, да и на ней тоже, и собственное состояние сыграли против. Он ведь тогда говорил себе "если случится что-нибудь действительно плохое..." Что ж, вот оно случилось. Далеко не надо ходить. Мистер Смит склонил голову, уставившись куда-то вниз, словно подставлял шею под топор палача. - Мы можем вместе, если вы позволите, - кажется, Мирриам догадалась, какое заклинание хочет использовать Морин. В ее арсенале оно тоже было. - О нем не забудут, я об этом позабочусь. Морин взглянула на суккубу, а потом мягко улыбнулась и по-сестрински накрыла ее руку своей, легко сжав пальчиками. - Конечно. Это будет очень хорошо. Очень. - дань уважения от тех, кого он защищал. - Вашей вины тут нет, вы сделали что смогли, - согласился он с Карлой и не сдержал улыбки, когда увидел нечто, то, чего он точно не ожидал от их оперативницы, обычно столь собранной и холодной. -Я тогда пока соберу древесину для костра? - Никакой древесины здесь не нужно. - качнула головой ведьма. - Довольно будет перенести.. - она запнулась, горло перехватило. - ..перенести его на более подходящее место. Без этих. Все эти мертвые хвостатые твари, что убили его. Их нужно было убрать.

Очень милый сериал. Маг и паладин вне конкуренции, конечно)

А, точно. Михаил. Перепутала)

А. Ну тут мне нечего сказать) не читала. Выше в теме говорили, что это фэнтези не такое уж и славянское..) может, в этом дело?)