julia37

Порождение снов, беглец, осколок - Джеймс - сжал несущую благодарность ручку пальцами чуть сильнее. Улыбнулся задумчиво. Накрыл ладошку второй рукой и некоторое время смотрел на их руки. Застыл. Только подушечка большого пальца раз или два проскользила осторожно по тыльной стороне чужой ладони. Пощечин на ближайшие пару дней было более чем достаточно, в этом сомневаться не приходилось. Но в этом ли была причина отсутствия поддержки в прежней ее форме, оставалось пока загадкой. Видимо, полтергейст, в силу способа своего недавнего существования, любил загадочность не меньше. - Вода остывается медленно. Сейчас она должна казаться теплой, как парное молоко. - сумерки и впрямь наплывали стремительно. - Если, конечно, я все правильно помню. - поправился призрак, не сталкивавшийся с материальной природой вещей уже очень и очень давно. Даже простое прикосновение к коже другого - живого - человека было для него чем-то невообразимо новым. - Замерзнуть будет невозможно. А я могу проследить, чтобы тебя не утащили медузы. Новая улыбка. И в шутку и всерьез. Как обычно.

Короткому сеансу любования подверглись, помимо рыжих волос и прекрасных глаз, и скрытое под шалью, а так же ножки. Почему бы, как говорится, и да? Спроси его кто, Джеймс заявил бы, что молодую женщину в купальнике он видел не менее трехсот лет назад. Что самое страшное, это была бы правда. - Благодарность не обязательна. - расщедрился полтергейст, возвращаясь к созерцанию зелёных глаз и разворачивая руку ладонью вверх. О'Брайан ничего не имел против прикосновений симпатичных девушек у моря на закате или где-нибудь ещё. Пощёчины, разумеется, в счёт не шли. - Надеюсь, теперь экзистенциальный кризис преодолен? Если нет, я готов повторить сеанс. К нему вернулась обычная его манера, когда нельзя было сказать точно: шутит или говорит всерьез.

Джеймс оставил в покое пейзаж и теперь созерцал Айрин. Профиль, анфас, три четверти или любой другой ракурс, который знакомая незнакомка готова была предоставить для любования. - Вообще-то, под несовершенством я имел ввиду себя, но мне льстит, что первым ты заподозрила солнце. - "свой-чужой" заразительно улыбнулся. Доктор Флинн был достаточно осведомлен о степени его брезгливости, теперь можно было поставить в известность и кого-нибудь ещё. - Давай. Сок не рассол, но дефицит жидкости можно восполнять и так.

- Ложись-ка спать, приятель. Оно полезно, - блондин соскребся с пола и тут же прислонился плечом к стене. Видно, гравитация слишком настойчиво призывала его обратно к земле. Параноидальный приятель приложился к бутылке с водичкой и разведенным в ней неизвестным препаратом и вылакал миллилитров триста, не меньше. Утер рот тыльной стороной ладони и прислушался к себе. - Определенно, не цианид. - заключил Джеймс, когда ужасных предвестников скорой смерти не воспоследовало. Кто-нибудь другой на месте Флинна, пожалуй, мог бы и обидеться, но насколько второй ирландец успел его узнать, доктор на глупости не обижался. И этим очень ему нравился. - Спасибо. Я, пожалуй, и правда п-рилягу. - язык окончательно вышел из повиновения. Через минуту бунгало оглашал чудовищный храп, лучше всяких рисунков на двери оповещая, что тут уже занято. *** Прошло часов пять или шесть. О'Брайан проснулся и, о чудо, почти не ощутил грозных симптомов жестокого похмелья. Напротив, в теле образовалась приятная легкость, в мозгу - расслабленность и пустота. Волшебное снадобье доктора сработало, как надо и единственным признаком недавней попойки оставался стойкий запах перегара. Хорошо, что за триста лет Джеймс не забыл о мистическом предназначении зубной щетки и зубной же пасты. Впрочем, ощущение недавнего присутствия во рту кошек, забредавших туда с известной целью, до конца не исчезло. Что поделать. За все нужно платить. Его все еще слегка штормило, когда полтергейст вышел наружу из своего временного обиталища. По пляжу ползли, кривляясь, длинные тени. Он зябко повел плечами, покрылся гусиной кожей. Солнце почти закатилось, впереди была вся ночь, но ирландец уже знал, что не заснет до рассвета. Пожалуй, стоило прогуляться немного. Айрин сидела на краю выдававшегося в океан причала, беззаботно болтая в воде ногами и время от времени делая глоток сока из стакана. Девичий силуэт отчетливо выделялся черным на фоне огромного оранжево-багрового диска погружавшегося в море (не буквально, разумеется) солнца. У основания причала новичок остановился. Почесал заросшую щетиной щеку, посмотрел на маленькую романтическую фигурку. Оглянулся на тропики за спиной. Сумерки здесь - одно лишь слово. День в считанные минуты переходит в ночь. Доски причала слабо заскрипели под чьими-то ногами. Джеймс дошел до края и с минуту взирал на печальную рыбу-солнце взглядом капитана корабля в кругосветном плавании. - Слишком идеальная картина, не находишь? - незваный гость спустился с небес на землю и тоже уселся на край причала, рядом. - Надо бы ее разбавить каким-нибудь несовершенством. Для равновесия.

Призрак послушно брел за лечащим врачом оставляя за собой цепочку следов на песке в виде синусоиды с малой амплитудой и длинным периодом. Дверной проем оказался слегка узковат, но и с ним Джеймс справился со второй попытки. Однако же вид сидящего, не иначе для устойчивости, на дощатом полу Флинна, без стеснения вливающего что-то ему в воду, произвел эффект ледяного душа. Или ушата кипятка. Обжигающей волной прозрения окатило изнутри. Серебристый взгляд мгновенно протрезвел, О'Брайан попятился, нашел спиной стену и только тут, к огромному облегчению, обратно "ослеп". - Извини, я... - Джеймс сглотнул и силой взъерошил себе волосы, шумно выдыхая. Нужно было учиться контролировать это. Хотя бы пытаться. - Извини. - уже более уверенно повторил он, протягивая руку за бутылкой. Разумеется, он выпьет. Хотя бы назло собственной паранойе. - Я - псих, ты знал? И беспомощно улыбнулся. Взгляд снова помутнел. Лёгкое безумие скрылось за пеленой усталости и опьянения.

- Рано или поздно придётся привыкать, - пожал плечами сноходец. - Что жить непросто. Зато интересно. Джеймс вздохнул. Ещё несколько секунд он собирал волю в кулак, а после встал, держась за ствол ближайшей пальмы. - Что ж, приступим, пожалуй... Где же тут, по-твоему, ближайшая свободная подушка? Отвыкшему решать бытовые проблемы полтергейсту не помешала бы помощь. Хотя бы потому, что по дороге он мог банально упасть и заснуть на том самом месте, где подкосил его новорожденный организм алкоголь.

- У вас стоооолько общего. Джеймс приоткрыл один глаз, потом второй, приподнял голову. И некоторое время добродушно взирал на сотрясающегося от хохота коллегу. Смех продлевает жизнь, так, кажется, говорят? Ну вот, он дожил до трехсот тридцати одного. Пожалуй, рекорд. Не то чтобы он желал своего специфического долголетия кому-то ещё... - Что, правда? - вроде как обрадовался полтергейст. - Может, поэтому я и нашел именно ее. Успокоенный, пациент со всем возможным комфортом лег обратно. - Я отвык от подушек. - простодушно признался О'Брайан. - От одеял. От душа. От того, что надо есть и пить вовремя. Похмелье, опять же... Оказывается, - весьма серьезно присовокупил строптивец. - жить-то весьма непросто. Я и забыл!

- А кто ж ее разберёт? - не открывая глаз пробормотал Джеймс. - Мысли-то я не мог читать. Только чувствовал, что сердилась. Каждый раз, как я появлялся. Он молчал так долго, что, казалось, заснул. - Женщины, они такие... никогда не знаешь, чего они там себе думают.. Голос звучал все тише и тише. Пока совсем не сошел на нет.

- Не беспокойся. Я почти ничего не принимаю достаточно всерьёз, - в тон собеседнику отозвался Флинн. - Да ты ещё более благоразумен, чем я думал! - восхитился в конец опьяневший сосед, с трудом ворочая языком. Ветер шевелил песчинки, солнце постепенно перемещало благодатную тень. Хотелось окунуться, но было слишком лень. - Встретишь ее там, передай... В конце концов, сноходцев всегда было мало, а значит вероятность случайной встречи возрастала в разы. Джеймс приподнял голову, с секунду смотрел на доктора, а потом рухнул обратно на песок и закрыл глаза. - А, впрочем, не надо. Ничего не передавай. Она все равно будет на меня сердиться.

Собеседник, в своем нынешнем состоянии, не способен был прочесть в чужих глазах ровным счётом ничего. Перед его собственными уже некоторое время назад пальм стало больше раза в два. Джеймс поднял руку и принялся считать пальцы. На третьем сбился. И, чтобы поздравить себя с этим успехом, решил выпить ещё. - В самом деле. Кажется, я, незаметно для себя, снова занялся любимым делом. - неразборчиво пробормотал О'Брайан, улыбаясь облачкам. - Говорю глупости. Не принимай меня всерьёз, братишка. Он не мог не отметить, что Флинн говорил о ней в прошедшем времени. Что ж, для него, бывшего призрака, такая форма речи была справедлива. Даже если Марси когда-нибудь ещё решит войти в Сон, вряд ли он будет одним из пунктов ее списка неоконченных дел. Карма. Так говорили китайские мудрецы. Или японские? Да какая к черту разница.

- Не так-то легко нести чепуху об устройстве сердечной мышцы или водородного двигателя. - Боюсь, ты недооцениваешь человечество, док. - тихо рассмеялся Джеймс. - отдельные его представители способны молоть чушь на абсолютно любые темы. Он помолчал немного, а потом все же подсунул руку под голову. - Марси это бесило. Точно. - сейчас, после изрядной порции шотландского виски, контролировать свои мысли было сложнее, да и не хотелось. - Знаешь, о чем я подумал тогда? - говорить, когда, не требовалось. Второй ладонью О'Брайан потёр лицо, наверное, что-то в глаз попало. - Я подумал о себе. Думал, что же будет теперь со мной? Выходит, она была права на мой счёт. - протяжная речь вдруг оборвалась. Последнее слово собутыльник выплюнул тихо и зло. - Ублюдок. А может быть, кто и похуже.

Пьяный смех вышел не сразу, но постепенно иссяк. О'Брайан лежал на песке совершенно обессиленный. Ему хотелось заложить руки за голову, но он даже не шевельнулся. - А я люблю рассуждать о том, в чем ни черта не смыслю, нести чушь, пороть чепуху и все в таком духе. - почти сонно пробормотал Джеймс, неотрывно пялясь в невозможно синее небо, совершенство которого чуть смазывали стекающие к горизонту, как капли по переполненной чашке, перистые облачка. В голове шевельнулась ещё мысль. Про то, что спасители традиционно получают совсем не то, что заслужили. Но она провалилась камнем в темный омут сознания.

Фуэте бегемотика оценили по достоинству. Опоры-руки подломились, из сидящего положения Джеймс рухнул в такое же, как у доктора, полулежачее, упираясь в песок локтями и беззаботно засмеялся. Ему ещё не пришло в голову, что теперь, когда он из переменной превратился в константу, избежать похмелья не удастся, и не отказывал себе в единении с бутылкой даже тогда, когда почувствовал, что пальцы становятся ватными, а голова походит на воздушный шарик, в который налили ещё и немного воды. - Вспомнил кое-что из прошлой жизни. - пояснил он. - Кое-что из того, что я мог создавать раньше. До всех вас мне, правда, всегда было далеко. Сейчас все сноходцы такие, а? Ведь всего сто лет прошло. В мыслях образовалась приятная лёгкость, а вот язык постепенно начинал предательски заплетаться. Последняя фраза с опозданием заставила усмехнулся. Надо же, как заговорил. Ещё пару дней назад все было наоборот, а теперь "всего сто лет". Воистину, все познается в сравнении. - Как думаешь, загробной жизнью мне считать эту или ту? - вопросил земляк после изрядного глотка и изрядной же паузы. Этот бегемотик не уступал первому в изяществе исполнения социального танца "беседы". - И вообще, жив я или мертв? В философском смысле, конечно. - помутневшие с серебринкой глаза упёрлись куда-то в область солнечного сплетения Эндрю, подернулись то ли ностальгической, то ли просто пьяной пеленой. - Быть? Или не быть? Вот в чем вопрос... - припечатал призрак не лишенным артистизма голосом, рухнул на песок окончательно и теперь сдавленно похрюкивал от старательно сдерживаемого смеха.

Джеймса не беспокоили долгие взгляды. И беспардонные тоже. Он выглядел бы безмятежным, если бы не последние его слова. - Пожалуй. - после длительных раздумий, скрашенных обжигающим шотландским виски, закаляющим горло, согласился он. - Пожалуй, ты прав. Привычка. Даже привязанность. И страх. Безотчетный страх одиночества, абсолютного, как ноль по температурной шкале Кельвина, и безграничного, как сама вселенная. - Ты, по-моему, тоже. - после долгой паузы, не глядя на Флинна, заметил полтергейст вполголоса, оставляя за доктором полное право игнорировать эти его слова.

Соотечественник утвердился поблизости со всем возможным в текущей ситуации удобством. Молчаливое приглашение земляк воспринял правильно. Рука, потянувшаяся было за бутылкой на знакомом имени замерла. Джеймс покосился на соседа, вздохнул, и, уставившись на изумрудную воду, как следует приложился к бутылке. А потом, для верности, ещё разок, перед тем, как вернуть угощение на место. - С тех пор, как она... - О'Брайан замолчал ненадолго. - С тех пор, как... И тут, он, наконец, понял, что в состоянии сформулировать то, что тяготило его, одним словом. - ...я чувствую себя сиротой. Он тихо и совсем невесело засмеялся. - Не то чтобы в первый раз. Да и глупо. Однако, это так.

Джеймс склонился и сощурил один глаз, чтобы лучше разглядеть надпись на бутылке. - О. - полтергейст выпрямился. - Вкус родины. Ну, почти. Всё-таки Шотландия располагалась по соседству. - В такую погоду прямо грешно торчать в помещении. Так что идем-ка на улицу, братишка. О'Брайан не сильно хлопнул Энди по плечу и вышел на воздух. Во время недавней прогулки он присмотрел небольшую лагуну вдали от любых построек, и как раз сейчас на песочек легла ажурная тень от пальм. Солнце постепенно склонялось к тому, чтобы часов через шесть добровольно утопиться в море. - У меня со студенчеством не срослось. Приходилось догонять вечерами. - задумчиво произнес собутыльник, оглядывая место будущей попойки взглядом архитектора, взирающего на пустырь в центре города. - Так что просветишь меня в процессе, ладно? Чтобы все, как положено.

Обладатель внимательного взгляда полагал, что в данном случае физическое перенапряжение сработало в паре с медикаментами. Алкоголь ведь можно было с небольшой натяжкой зачислить в эту категорию? - Мне попроще. - чуть ссутулившись, Джеймс спрятал уже обе ладони в карманах и благодарно улыбнулся. - Пить будем здесь или на свежий воздух?.. Очевидно, гость не предполагал употреблять в одиночестве.

Джеймс окинул взглядом мокрую от пота фигуру доктора. Едва заметно изменилась речь, чуть дольше фокусируется взгляд. По десятибалльной шкале балла на два, на три. О'Брайан вошёл внутрь, бросил жилет в углу на пол. - А ты уже заправляешься, значит. - дружелюбный кивок в сторону початой бутылки. Пауза. Внимательный взгляд. - Может, угостишь? На ней, - новый кивок, на грушу. - наверное, уже живого места нет. А во мне напротив чрезмерно много здоровья.

Какое-то время Джеймс брел вдоль кромки воды, пиная песок. Устал. Сел. Море шевелилось почти беззвучно, бормотало, вздыхало о чем-то. Протягивало к ногам, а коснувшись, стыдливо прибирало обратно, прозрачные ложноножки, словно гигантская полуразумная амёба. Блики на морской глади резали отвыкшие от солнечного света глаза, поэтому большую часть времени О'Брайан сидел зажмурившись. Он выкурил сигарет пять. Или шесть. Утер со лба пот и встал. На землю шлёпнулись две кобуры, бронежилет, толстовка... Джеймс не успел ещё привыкнуть к тому, что раздеваться вручную не обязательно. Да и купание, как и многое другое, осталось во мгле далёкого прошлого. Захотелось возродить то немногое, что вспоминать было приятно. *** Второй ирландец нырял с головой, по собачьи стряхивал воду с волос, отфыркивался, тер ладонями лицо, не обращая внимания на то, что глаза уже щипало. Утолив жажду близости с водой в достаточной степени, сноходец лег на мелководье на спину, раскинул руки ноги. Море влезло в уши, обволокло нежно и замолчало, позволяя быть в одиночестве до тех пор, пока не надоест. *** Не прошло и двух часов, как Джеймс ощутил потребность в переменах. И в обществе. Его больше не давило к земле, как раньше, но что-то внутри, в душе, уравновешивало недавно образовавшуюся лёгкость. Босиком, в майке, сунув руку в карман, О'Брайан как-будто бесцельно бродил между тропических деревьев, волоча ненужный в данный момент жилет и оружие по песку. Обошел пару домиков кругом, задрав голову, послушал, как шелестит в листьях, словно фольга, ветер. Откуда-то доносились неритмичные звуки ударов. Минута, другая. Можно было идти на шум, как по хлебным крошкам. Кто-то агрессивно лупил, судя по отсутствию стонов и криков боли, безответную болванку. Джеймс без стука толкнул лёгкую дверь и попал в спортзал. Пожалуй, именно это общество пришлось бы сейчас как нельзя более кстати.

Входя в портал между мирами, Джеймс невольно задержал дыхание. Но вот, декорации переменились, а он все ещё здесь. Все ещё способен удерживать материальные тела, чужие и свое. Из сумрака злого Меганьюйорка они выпали в сияющий пузырь всеобщего благоденствия. Солнце в зените поливало головы горячим золотым сиропом, зеленоватая глазурь волн морщилась рябью, шелестели пальмы. Это место было слишком красивым. Дома - зелёные поля и луга, голубые озера и реки, мягкие травы и суровые камни, не такие хорошие. Они честнее, чем весь этот золотой песок, созданный таким, каким запомнил его человек, а значит ненастоящим. Ирландия всегда была и всегда будет самой красивой. Вот только... больше она не будет его домом. Теперь его дом здесь, во Сне. С этим стоило бы смириться. Со временем, возможно, так и будет. Айрин, пораженно оглядывавшаяся вокруг, Найджела даже не услышала, так и продолжая крепко держать Джеймса за руку и стоять на месте. Она с трудом верила, что такие места могут существовать и что ей это не снится. - Какая красота..., - прошептала девушка благоговейно. Правду говорят, больше всего на свете человек хочет то, что никогда не сможет получить. Сердце болезненно сжалось. На краткий миг Джеймс был почти уверен, что готов даже умереть, только бы увидеть северные острова ещё один, последний раз. Но это прошло с новым дуновением ветра. Прошло, без сомнения, быстрее, чем следовало бы. - Да. - сдавленно согласился призрак. Обелиск накрыл их исцеляющей волной и теперь Найджел вполне мог передвигаться без поддержки. Пристяжная сама себя вывела из упряжки. - Красиво. - он рассеянно посмотрел на Айрин, по-братски погладил ее по плечу и с улыбкой сказал. - Что ж, сутки в таком месте... не стоит терять время даром. Ты купалась когда-нибудь в море? Держу пари, что нет. Попробуй. Оно того стоит. - Я прошу вас присоединиться к нам. Можете не говорить о своем решении сразу, сначала отдохните, подумайте, взвесьте все. - Я присоединился к вам давно. Вы тогда просто не заметили этого. - второму ирландцу нечего было решать, сама судьба решила за него, а в последние лет сто он, похоже, сделался суеверен. - Чем смогу помогу. И сунув руки в карманы, О'Брайан побрел вдоль линии прибоя, понуро ссутулив плечи. Впервые ему захотелось немного побыть одному.

Две глыбы, словно наследие иной, более развитой цивилизации, разряды неизвестной энергетической субстанции. Остаток коридора вдруг неимоверно удлинился, а после схлопнулся в лепешку. Джеймс сбился с шага, его сердце сбилось с ритма. Врата производили неизгладимое впечатление. Прикосновение чужой руки разрушило наваждение. Пальцы дрогнули, О'Брайан с секунду испытующе смотрел на плоть от плоти и кровь от крови Химеры. Каждая из них была его вечным врагом. Плод извращенной тяги к экспериментам одной из них, один из, стоял рядом и смотрел в ответ большими зелёным глазами. Второй ирландец улыбнулся, чтобы подбодрить Айрин, и, высвободив руку из робкого захвата, крепко перехватил ее ладонь своей.

"Кто-нибудь", заслышав призыв, тоже отлип от стены, подставил шею под хомут и натянул постромки. Тройка с коренником в лице Грина, вырулила из лифта в коридор. Джеймс вороватого взгляда не заметил, но это не помешало ему отметить про себя, что Айрин выглядит потерянной, и даже, пожалуй, несчастной.

- Разрешите идти? - почти серьезно поинтересовался Джеймс у Алисы. И только после этого убрал руки, исправно выполняющие функцию поддержки. Он отошёл в угол. Взгляд коснулся рыжей макушки Айрин. Все они, как предполагалось, покинут этот мир очень скоро. А вот что будет делать она?.. Вопрос на новый миллион.

Отяжелевшие от слабости тело Найджела недвусмысленно выражало желание присесть и Джеймс осторожно помог ему опуститься на пол. - Поддержите ее, кто-нибудь, мне нужно, что нога была расслаблена. - "Кто-нибудь" в твоём распоряжении, док. О'Брайан поймал себя на мысли, что уже не первый раз с момента своего воплощения упорно вживается в роль сестры милосердия. Не к добру это. Руки потянулись, как сказано, держать.

Отметив мысленным "ура!" тот факт, что сотворенные дымовые шашки сработали, как надо, Джеймс по пути к лифту дельфинчиком поднырнул под вторую руку Наджела, перекинул ее себе через шею и впрягся в пару с доктором, весь лучась энтузиазмом. Сто пятьдесят фунтов гораздо приятнее было бы разделить пополам, не так ли? Во всяком случае, О'Брайан надеялся, что Эндрю не жадный. - Ну-ка взяли! - командиру и его помощнику в непосредственной близости привиделось радостное обросшее лицо. Ноги Грина теперь имели все шансы вообще не касаться пола.