julia37

От улыбающихся глаз взгляд опустился к губам, изогнутым в такой волнующей сердце улыбке. Мисс Бирн уже могла видеть это выражение на его лице, сосредоточенное, впитывающее до капли все, что видит. Оно было точь-в-точь таким, когда Патрик просил ее показать рану на шее и впервые серьёзно нарушил общественную мораль. Она была словно создана работать с ним в паре. Не оспаривала решений, держалась рядом, но чуть позади, даже говорила именно так, будто знала, что он хотел добавить к уже сказанным словам, а о чем умолчать. Возможно, она в самом деле была... создана для него? Чем больше времени они работали вместе, тем чаще эта мысль посещала стриженую, с грубым рваным шрамом на затылке голову. А может быть, в ней было что-то от ведьмы и она читала мысли? Что ж, в таком случае сейчас Кьяре следовало густо покраснеть, потому что мысль, пронесшаяся в мозгу инквизитора была одинаково безнадежно далека как от катехизиса, так и от устава. - Ты самая... - Патрик, по обыкновению запнулся, снова глядя в ее глаза, в попытке подобрать приличествующее ситуации слово. - .. разумная женщина, которую я когда-либо встречал.

- Научишься. Не все сразу. - обнадежил Кьяру ее буйный сосед по экипажу. Тепло, согревающее ее руку, так никуда и не исчезло. - Так ты намерена продолжать изучать холодное оружие? - в принципе, на самый крайние случай, мисс Бирн стоило иметь небольшой сюрприз для врагов, с этим Патрик был согласен.

Теперь вместо непослушных коротких волос были глаза. Прозрачные, светлые. Будто отражение его собственных. Краешек рта дернулся вверх. - Не нужно. - хоть Патрик и относился к своему здоровью несколько наплевательским образом, родное колено было дорого, как память. - Но я бы п-предпочел, чтобы ты пользовалась своим даром. Мой настолько слаб, что я даже чулан подсветить не могу. А ты.. нож т-тебе просто не нужен.

Объятия разомкнулись. Губы снова коснулись исполосованного когда-то ножом запястья, Патрик заглянул попутчице в глаза и пересел на соседнее с ней место. Не было больше нужды в том невидимом барьере между ними. Он подумал о том, чтобы спросить, что случилось с ее руками, но решил, что не время. Прижавшись затылком к стенке экипажа, инквизитор умиротворенно молчал. В какой ярости он был несколько минут назад, так сейчас был спокоен. Лишившуюся перчатки кисть так и не выпустили из рук, под ладонью кузнеца, накрывшей ее целиком, не было видно белых застарелых шрамов. Можно было представить, что их нет, или даже никогда не было. Два года назад О'Коннелл высадил бы зуб тому, кто просветил бы его насчёт того, что происходило сегодня в этом кэбе. Возможно, даже, несколько зубов и носовой хрящ. Ещё неделю назад он не поверил бы. А сегодня... Пожалуй, все происходило слишком быстро, но он не мог, да и не хотел ничего менять. Ехать до магазина, приторговывающего артефактами, нужно было всего минут сорок, оставалось не так много времени. Патрик повернул голову, взгляд упал на русую, чуть растрепанную после недавних объяснений, макушку. - Что ты собиралась делать с этим ножом сегодня? - успокоенный, укрощенный, инквизитор вспомнил, наконец, что хотел сказать. Голос гудел и вибрировал в груди, будто в огромном колоколе. - Ты собиралась сражаться в рукопашной?

Окно распахнулось и стало тихо. Человек за спиной чёрного украдкой взглянул на потолок. Возможно, Валентин ожидал, когда наконец покажется вражеский затылок, чтобы обрушить на него смертельный удар, но... их враг был слишком предусмотрителен, чтобы подставляться настолько глупо. Пауза продлилась с минуту и похоже ничто не вызвало его подозрений. - Я ухожу. - донеслось до наблюдателя на крыше. - Буду разочарован, если они не прибудут сюда хотя бы через полчаса. Снова послышались на сей раз удаляющиеся шаги, открылась дверь. - Счастливо оставаться.- пожелал Чёрный своему коллеге, и вышел в коридор.

Теперь ему открылась ещё одна её сторона. Больная и неприглядная. Глаза резало, словно от морской воды пополам с песком, но слез не было. Целительница прикрыла веки и тоже застыла, только дрогнули, сжавшись, пальцы, касавшиеся забытой перчатки. Они оба были больны. В каком-то смысле. Каждый своей особенной болезнью, нажитой за годы службы на благо великой Империи. У каждого такого служителя бывали моменты слабости, и, возможно, сейчас настал как раз такой момент. Пальцы двух рук сплелись намертво, Патрик прижал ее руку к своей груди, там гулко билось большое, сильное сердце. Он придвинулся ближе настолько, насколько мог, пальцы второй руки скользнули по лишенному перчатки предплечью мисс Бирн вверх, коснулись плеча, легли на шею. В какой-то момент могло показаться, будто дело идет к гораздо более близкому, личному, нежели простое касание рук, их лица снова были совсем рядом. Ближе, чем это было бы прилично. Ближе, чем это когда-то бывало прежде. И щека коснулась щеки. Размеренное дыхание над ушком, скрытым непослушными стрижеными волосами, крепкие, надежные объятия. И редкий, почти нечеловеческий пульс под ее изящной тонкой ладонью. Как врач, Кьяра могла его посчитать. - Я рядом. В слезах не было ничего постыдного, иногда, человеку нужно было хоть немного ослабить контроль. Это Патрик знал, как никто другой. - Я с тобой.

Русая голова склонилась перед Патриком снова, покорно и виновато: - Прости меня. Запрета не прозвучало. В экипаже не прозвучало больше ни единого слова. Патрик чуть подался назад и одна из его ладоней скользнула по запястью, выше, до края такой строгой перчатки, в то время, как другая поддерживала тонкую кисть снизу. Кончики пальцев зацепили ткань и плавно потянули вниз. Он заметил некоторое напряжение в глазах своей спутницы, но ничего такого, что заставило бы его остановиться. Перчатка съехала вниз и обнажила кожу. На несколько секунд бесцветные глаза оказались прикованы к тому, что было скрыто под черной тканью. Шрамы, шрамы, шрамы.. словно, мисс Бирн долго и безуспешно пыталась покончить с собой. Будто она резала себе вены, но никак не могла умереть. Пальцы нежно прошлись по белым полосам, подошли к рукаву и сдвинули его ровно на два дюйма. Следы шли по руке выше и не думали заканчиваться. Тогда, инквизитор прижался к шрамам губами. Закрыл глаза. И замер.

- Нет, - в голосе мелькнула усмешка, словно сообщая, насколько невероятным она считает подобное развитие событий. - Он считает, что обязан мне, хоть это и не так. Впрочем, если я ошибаюсь, Грейвсу придется делать выбор между дальнейшей нормальной жизнью, самостоятельной, и возвращением к старым привычкам. А мне - проходить переподготовку. Кьяра выпрямилась, ибо малейший вираж кареты грозил обоим синяками и шишками. - Не собиралась переходить в собственность Грейвса. Я не... В тот момент, когда экзорцистка склонилась вперед, ее лицо оказалось так близко... Патрик выдохнул и прикрыл глаза. Она и не подозревает, убеждена, что это лишь чувство долга. Из чувства долга Грейвс пытался убить его сегодня? Не страшна ошибка. Переподготовка? Это тоже не так уж страшно, теперь Патрик знал это на собственном опыте. И слыша ее слова, он испытал некоторое облегчение. Ладошки в перчатках стиснули чуть сильнее, инквизитор не отодвинулся ни на дюйм. - Он не должен п-прикасаться к тебе. - теперь, даже через перчатки, мисс Бирн могла почувствовать чужое дыхание, горячее, чуть учащенное. - Не так, как это делаю я. Цербер снова прикрыл глаза, она должна понять. Они оба лишь инструменты в руках инквизиции, но в то же время они оба живые люди. Он - живой человек. - Не смогу на это смотреть. - глаза снова открылись, бесцветные, прозрачные, словно стекло, а за стеклом... - Но если ты считаешь, что я веду себя недопустимо, что это мне следует взять себя в рамки... Т-твое слово. Как и всегда. Только скажи.

Кьяра взгляд выдержала. Сложность вопроса отозвалась вздохом и нервно вздрогнувшими пальцами. - Потому что он был... покалечен чем-то. И обычной реакцией на себя полагает страх или отвращение. Его забота обо мне требуется не мне, а ему. Проблема была в том, что на другой чаше весов стояла не только ее репутация. О, если бы дело было только лишь в репутации. Патрик все так же молча смотрел в это лицо, в котором, он, кажется, заметил проблеск некоего теплого чувства. Он жестоко ошибся? В какой-то момент он шумно выдохнул и уперся лбом в собственные ладони. Но пробыл в таком положении недолго, сначала выпрямившись, потом, склонившись вперед и взяв обе ручки в черных замшевых перчатках в свои. С ними, почему-то было легче разговаривать. - Я понимаю. - он действительно понимал. В некоторой степени. Он знал, что такое покрыть себя лишь кровью, без славы. Но всегда есть черта, переходить которую нельзя. Инквизитор стоял перед этой чертой тогда, в кабинете нового экзорциста. И она, облеченная служебными полномочиями, приказала ему развернуться и идти прочь от этой границы. Цепной пес Божий не посмел ослушаться. - Ты хочешь помочь ему. Но... что будет, если он захочет больше? Что если.. - слова застряли поперек горла - ... он захочет тебя всю? Патрик был почти убежден, что оперативник уже этого хочет, но не хотел оскорблять слух мисс Бирн. Он итак высказывался более чем прямолинейно. Дело не только в репутации. Далеко не в ней. - Что тогда ты станешь делать?

Паб, 11:50 Ждать не пришлось долго. Попутчица была все так же на шаг позади. Все так же молчалива. Разве что глаза были чуть светлее обычного. И губы чуть более сжаты. Сторонний наблюдатель не заметит разницы, а больше ей и не требовалось. Дверца в экипаже захлопнулась за последним, самым тяжелым пассажиром. Патрик сел напротив и еще несколько минут, пока закрытая повозка разворачивалась, покачиваясь на рессорах, длилось тягостное молчание. Мисс Бирн не нарушала тишину, а он... инквизитору казалось, что если он не спросит, то просто взорвется от того, что приходится держать внутри. - Почему.. - медленно, тихо, с неоправданно долгими паузами, все в жертву самоконтролю. - ты позволяешь ему прикасаться к себе? Лечение не требовало обязательного контакта. Да даже если и так, виденные им жесты определенно не несли никакого профессионального подтекста. Со стороны Грейвса так точно. Бесцветные глаза, уставленные в пол, поднялись к лицу Кьяры. В них тоже светился вопрос "почему". Только окончание у него было другое. "Почему ты мучаешь меня?" Что одной душе свет, то другой беспросветная тьма.

Паб. 11:50 Это было очень своевременно. Наверное. Впрочем, какая, к чертовой матушке, разница. На контрабанду Кьяра и вовсе не обратила внимания. Это касалось полиции, но никак не Ордена. Если господа с блестящими жетонами проявят должное усердие, правда откроется сама собой. Если нет... так тому и быть. Тюремная карета действительно подъехала. Оставшаяся троица, кажется, не собиралась дожидаться констеблей. Патрик взглянул на свою спутницу тяжелым взглядом. Нет, в этом не было никакого тайного смысла, просто сейчас взгляд отражал то, что было внутри, всего лишь. Однако, сумбур мыслей не помешал инквизитору облазить прибывший экипаж и сунуть нос в нем всюду, наградить кучера и сопровождающих параноидальным пронзительным взглядом. Кажется, никаких подставных констеблей и можно со спокойной душой доверить им бесценный груз. Проверив еще раз наручники, кляпы и состояние глаз, он лично проследил за погрузкой. - Особо опасны. - напомнил он. - Не говорить, не выполнять никаких просьб. К камерам приставить охрану. Приеду, проверю. И оставив это зловещее обещание, он отошел к экипажу, который все еще ждал их у входа. Открыл дверцу и обернувшись, стал ждать свою молчаливую попутчицу.

Уж ради пользы общего дела он точно не сможет отказать ей в праве присутствия, звенела в бесконечном повторе успокоительная мысль. Придется потерпеть, ну да не впервой. Инквизитор был мрачен,когда открывал двери кладовок, выдвигал ящики, осматривал в служебном помещении ящики. Вообще-то, он был в бешенстве, и в основном, на себя. Но старался не подать виду. То ему казалось, что нужно было непременно выкрутить Грейвсу башку, как электрическую лампочку, потому что иначе сам он выглядел жалким и слабым, то наоборот, сводил с ума сам факт, что ему, вообще-то, не все равно. Далеко не все равно, кто прикасается к этой женщине. Он задыхался от мысли, что это может быть кто-то другой. Не он. А Елена Троянская молчала и этим только больше подливала масла в тот самый костер, который частенько перерастал в лесной пожар. Господин негр действительно не держал в пабе ничего такого, что могло бы привлечь к нему внимание Инквизиции. Кроме трех одержимых, но тут, кажется, не его вина. Впрочем, полиция могла бы заинтересоваться находкой, которая попалась на редкость молчаливым брату и сестре по ордену. Белый шоколад - редкий деликатес и одна из статей дохода Швейцарии. Огромный вывозной налог в государстве производителе и лицензионный сбор в Британии, не всякий торговец сладостями имел честь торговать этим товаром. Безумно дорогая пыльца магического растения была тому виной и прекрасный тонизирующий эффект. За такое можно было загреметь за решетку на пару лет, но... Патрику было плевать на контрабанду. Шоколад никого не убивает, а у него не было настроения заниматься мелочами подобного толка. - Все. - подытожил он, глядя в пол перед ящиком с незаконным товаром. На улице послышался стук подков, возможно, наконец, прибыла тюремная карета.

Глаза вцепились в один назойливый локон, свисающий в сторону лба девушки. Отпустив руку, Грейвс убрал его, вложив в это действие заботу. Именно поэтому она приняла настойчивую заботу Эдмунда. Погасить искру этой человечности было бы преступно. Лицо Патрика обратилось в камень. Что было, признаться, довольно странной реакцией. Для него. Какие-то несколько метров, он у стойки, а этот... этот... Сейчас, в этот короткий миг, инквизитор хотел крови. Много алой, багряной крови. В конце концов, кто он есть, как не облеченный законом в своем праве убийца? Так почему бы нет? - Благодарю. - медленно, словно боясь расплескать что-то внутри себя, он кивнул трактирщику и грузно развернувшись, направился в дальний угол паба, чтобы начать обыск оттуда. Подальше. Она сама предложила помощь, верно? О, она все решала сама. И тоже была в своем праве.

Дом, в котором что-то случится Комната, в окно которой заглянула зловещая тень, была бедна, но над дверью в коридор висело католическое распятие. В ней находились два человека. Один, спокойный, озаренный внутренним светом, будто уже сейчас прижигающим ласомбра, притаившегося за окном, вопросил, заранее зная ответ. Разговор шел на каком-то наречии итальянского, как это ни странно. Никакой латыни. - Ты уезжаешь? Не закончив наше дело? - Да. И последний раз предлагаю тебе последовать моему примеру. – отвечал ему другой, довольно высокий, в черном пальто с высоким воротником. Забавно, но при зажженной свече (электричества в этом доме давно уже не было) тип умудрялся расположиться так, что его лица не было видно из окна, и Валентин мог бы поспорить, что от двери тоже. Его голос был груб и жёсток. С заметным акцентом. - Нет. Я закончу все сам. - Ты упертый … !- это слово Валентин перевести не смог, лишь опознал оскорбительный архаизм. - Они сожрут тебя заживо, и правильно сделают. Знаешь, Дарвин кое в чем был прав. - Он вовсе не был безбожником, Клаус, если ты об этом. И я всего лишь поступаю правильно. - Правильно?! Да из-за тебя мне пришлось засветиться в психушке и попутно прирезать еще пару свидетелей. Я сказал, девку надо убрать, чтобы не было подозрений. И что в итоге? Если бы не ты, мне не пришлось бы убивать посторонних в больнице! И они, возможно, до сих пор ничего не подозревали. Симеон, а похоже, это был именно он, вздохнул, как вздыхают о пропащем человеке. О блудном сыне, который ушел и не вернулся. - Она не была осквернена. А ты так ничего и не понял. Когда я вернусь, то сообщу о твоем поведении леди Ингрид. Ты убиваешь невинных. - Сообщай. – усмехнулся не слишком святой рыцарь-инквизитор. Так усмехаются люди, которые прекрасно спят по ночам. Кровавые мальчики перед глазами у них не стоят. - Посмотрим, что она скажет. Да вот только никуда ты не вернешься, если не пойдешь со мной сейчас. Знаешь, в чем разница между нами? - В том, что я не иду к Богу, карабкаясь по куче трупов? Впрочем, ты скоро сорвешься и кубарем покатишься в ад, Клаус. На небесах тебе нет места, там нет места убийцам. Черный издевательски рассмеялся. - Нет, я не о загробной жизни. – Все дело в том, что я умею признать свое поражение и вовремя отступить. А сейчас надо отступить и перегруппироваться. У нас еще будет время. - Я остаюсь. У этих земель огромный потенциал. Мы не можем потерять их. А с тобой нам не по дороге. - Черт с тобой. – кулак черного сжался от едва сдерживаемой ярости, он должен был как-тот отомстить. И скоро придумал. - Кстати, знаешь, твой протеже оказался полным идиотом. То есть, он, конечно, был хорошим католиком, но шпион из него.. – Черный огорченно зацокал языком. - Ты и его убил? - Я хотел. Он совершил измену. Но его спасла вампирша, появилась так не вовремя. Симпатичная. Жаль, что я спешил. – он вздохнул с фальшивым сочувствием. - Так что, похоже, хорошим католиком он действительно, был. Теперь у него есть вполне себе земная богиня. - Ты лжешь! - Проверишь сам. Когда они тебя поймают. - Клаус вдруг нервно затарабанил пальцами по столу. - Что? Чего ты вытаращился в окно? - Ничего. Черный недоверчиво скривил губы и обернулся. - Не возражаешь, если я проверю… Раздались шаги и скрип старой оконной рамы.

У меня не проканало... была такая фигня, что в теме все инструменты в поле набора поста есть ,а в личке нет. Увеличила личку до невозможности, неа. Все тот же урезанный набор. Не судьба)

Вот только сама мисс вовсе не желала, чтобы ради нее свершалось нечто, о чем мог впоследствии пожалеть совершающий. Такого рода опека тех, кто тебе важен - эгоизм своего рода. Кьяра была эгоисткой, а потому почти детская рука через сколько-то слишком быстрых секунд с сожалением покинула свое убежище в мужской ладони. Оставленная в одиночестве ладонь еще несколько секунд оставалась открытой, словно ожидая возвращения, потом рука расслабленно повисла вдоль туловища. Патрик частенько раскаивался в своих поступках, в основном это касалось несдержанного поведения, но нельзя было сказать, что так происходило всегда. И сейчас был как раз один из тех случаев. Попирая этикет вместе с мисс Бирн, он даже не думал сожалеть об этом. Негодяй. - Если понадобится помощь... Заканчивать фразу очевидным не было необходимости. - Надо только п-попросить. - Инквизитор помнил, что сказал. А может быть, напоминал. Да и не так уж безошибочно работало его чутье, как это казалось мисс Бирн. Цербер частенько ошибался и тогда ему нужна была помощь. Ее помощь. - Разумеется. Вдвоем будет быстрее. *** - Уважаемый, п-прошу прощения за учиненный беспорядок... - подойдя к стойке, О'Коннелл решил зайти с козырей, дабы сразу расположить к себе рослого негра. - Составьте список причиненного ущерба, Инквизиция возместит. И, раз уж мы здесь, не п-позволите ли вы провести осмотр помещения? Вдруг, здесь есть еще что-то опасное. Кроме этих двоих. Он кивнул в сторону скрученных по рукам и ногам одержимых.

Обычно, сбесившейся лошадью, волокущей за собой события и людей, был сам Патрик. В те моменты, когда забывал о долге, и действовал согласно своим желаниям. Вся его жизнь состояла из систематических нарушений самых разнообразных правил. Этикет, мораль, устав... но потом он раскаивался. Почти всегда. Не верите? От этого взгляда, от доброго, нежного, лучистого взгляда в груди снова заворочалось нечто, чего там не должно было быть вовсе. И даже Патрик не сразу нашёл в себе силы разорвать зрительный контакт. Выцветшие глаза скользнули вниз, туда где наметилось стыдливое движение, бесценное в своей скромности проявление невинного желания. Затянутая в чёрное, в назначенные самой себе правила, ручка двинулась в сторону его руки, но так и не коснулась. Что же, если кто и должен рисковать репутацией, попирать этикет, так это он, инквизитор. Мужчина. Патрик с радостью презрел бы любые нормы вместо мисс Бирн, за неё. Ей стоило только пожелать. Рука кузнеца, щедро украшенная застарелыми ожогами и потертостями, и большую часть времени презирающая перчатки, легко преодолела небольшое расстояние, небольшой шаг в сторону и вот он снова он загораживает ее ото всех, миниатюрную ладошку легко сжала широкая сильная ладонь. А улыбка на его губах стала отражением той, что он видел. - Да.. - с большим сожаление инквизитор вынужден был признать, в том, что касалось работы, Грейвс до сих пор был хорош. Несмотря на морфин и заметную деформацию психики чёрт знает на каком фоне -Удачно заехали. П-попрошу позволения провести осмотр помещения. Раз уж мы все равно ждём констеблей.

Паб - Кеннет, сэр. Майкл Кеннет, - назвался констебль, прежде чем с похвальной резвостью покинуть паб. Оставалось надеяться, что он действительно все сделает быстро. Кеннет. Телефона, чтобы проверить, действительно ли в полиции служит юноша с таким именем и фамилией, в пабе не было. Ярость схлынула, как прибой, оставив после себя склизкое, как водоросль, чувство неудовольствия собой и пустые ракушки раскаяния. Он повел себя глупо. Пока оперативник опрашивал бармена, инквизитор перестегнул на бессознательном теле наручники, вернув себе более продвинутую версию, а пленнику оставив те, что одолжил ему констебль, главаря крепкой рукой усадили на стул, пристегнув так, чтобы убежать он мог только с половиной паба и старательно соорудили кляп из полотенца, дабы не вздумал вновь оскорблять слух дам своим извращенным словоблудием. - Я навещу тебя сегодня. - с нехорошей улыбкой пообещал он глазастому. - Обязательно найду время. П-поболтаем о том, о сем... И, отойдя подальше, нашел мисс Бирн, в бесцветных глазах плавало неустановленной природы беспокойство. Нож в ее руках во время драки, спокойствие на лице после, его имя, произнесенное звучным голосом, все это вдруг разом пронеслось в голове, смешавшись с воплем одержимого, запахом горелой кожи и волос и грязными оскорблениями. Эти вещи просто не должны были быть рядом. И тем не менее.. были. Жаль, убийство этих двоих не даст желаемого удовлетворения.. он ведь знал, что тварь останется жива. А значит, и смысла в их смерти не было. - Здесь, похоже, все? Дождемся констеблей и едем дальше?

-Засыпай. -И здесь сложно было ослушаться, когда чужая рука крепка преградила путь кровотока к голове, а там позади через забор перемахнули ещё люди, теперь ожидающие когда путь дальше будет свободен. Спорить с таким существом было сложно. Охотники пытались, но враг был слишком многочисленным. Впрочем, к удивлению трех штурмовых бригад и их предводителей, больше охраны в доме не было. По крайней мере, на первом этаже было тихо. Несколько запертых, и, судя по пыли на полу, давно не жилых комнат, да две лестницы наверх справа и слева. И, кажется, чем ближе подойдешь к ступенькам, тем глубже погружаешься в вязкую неестественную тишину. А ведь в доме определенно еще должны были быть люди.

Паб - Д-да, с-сэр. Вот, возьмите, - снял парень с пояса пару наручников. Не таких совершенных, что Патрик позаимствовал в арсенале Ордена, но тоже неплохих. - Экипаж прибудет, как только я отправлю телеграмму в штаб-квартиру. Разрешите идти? Патрик критически осмотрел наручники и счел, что на безрыбье и рак - рыба. - Разрешаю. - благосклонно позволил инквизитор. - После того, как назовешь мне свою фамилию, сынок. И не мешкай. Мы очень т-торопимся. Одна нога здесь, другая там, понял?

- Констебль! - с остатками зверского выражения на лице, Патрик двинулся навстречу дорогому гостю. Он отнял инсигнию от лица одержимого, и теперь на нем красовался глубокий ожог в форме распятия с увивающимися вокруг него драконами. Выбивать ответы при мисс Бирн... нет, он не мог позволить ей составить мнение о себе во время допроса. Да и мисс Нойман все ещё была здесь. Но ублюдку, оскорбившему Кьяру Патрик хотел бы посвятить пару часов своей жизни. Ему одному. - Вас-то нам и надо, господин?.. Расследование Бенедикта Блэка. Нам нужен тюремный экипаж, задержанных нужно доставить в Скотланд-Ярд и поместить под строгую охрану. Не говорить с ними, не выполнять никаких просьб, это особо опасные преступники. И одолжите мне вашу пару наручников, п-пожалуйста.

Патрик все ещё тяжело дышал, сдавливая горло пленника, однако кровавая пелена перед глазами потихоньку рассеивалась. Кьяра теперь была совсем близко и это отрезвлеляло. Он не мог больше делать резких движений, не мог потерять контроль, из опасения случайно зацепить ее. А ещё ее нож, кинжал, перекочевал обратно из рук в ножны. Что она собиралась сделать? Инквизитор повернул голову, ловя в поле зрения такое спокойное лицо. Вот таким должно было быть самообладание. Вот к чему он должен был стремиться. Да и Грейвс в кои-то веки говорил разумные вещи. То, что происходило сейчас не несло практического смысла. - Я найду т-тебя. - шёпотом пообещал он пленнику, глядя ему в глаза, в глаза его хозяину. - Найду и уничтожу. А пока, мне нужны ответы. - Я бы носил твоё тело по праздникам. Ещё немного и он просто убьет их. Ещё одно оскорбление... Волоча за собой главаря, он подошёл ко второму и взяв его за волосы, от души ударил головой об стол. - Помолчи. -теперь все внимание инквизитора было сосредоточено на оставшемся в сознании. В тусклом свете сверкнуло посвящённое серебро и плотно прижалось к небритой щеке. - Кто тебя сюда послал? Что вы должны были делать? Говори!

- И шлюшку свою забери. Патрик понимал, что это и был их план. Вернее, его план. Потому что обоими пленниками явно руководил один и тот же разум, они смотрели, думали и говорили как нечто единое. Он понимал, что именно этого бес и хочет, но ничего не мог с собой поделать. - Ты кого шлюшкой назвал, мразь!? - глаза инквизитора налились кровью, как у бешеного быка, затылок главаря как-то сам собой въехал в стену с такой силой, по замызганной краске пошли трещинки, ладонь, минуя стадию тремора, предвестника приступа ярости, сдавила горло в общем не виноватого в своём поведении человека.