julia37

Патрик моргнул. Если бы это была настоящая дуэль, а не словесная, рефери непременно зафиксировал бы укол в пользу леди. Не нужно пытаться объяснить своё поведение, не нужно пытаться лучше понять ее. Если человек желает чувствовать себя жертвой произвола всесильной инквизиции... можно только помочь, переубедить не выйдет. Цербер всегда будет оставаться виноватым. Молчишь и делаешь что положено - плохо. Пытаешься вместо этого наладить диалог - сам дурак. Паршивый из него психолог. Инквизитор вздохнул. - Ты сама начала разговор. - но леди, скорее всего уже не слышала. Он грузно вывалился из экипажа навстречу речному бризу и предстоящему совещанию.

Слишком поздно заметил он, что пересек черту. Взгляд упал на неприлично привлекательное, даже под пыльной юбкой в пол, колено. Инквизитор медленно выпрямился и отодвинулся как можно дальше. Право слово, лучше все же изучать пейзаж за окном. Выходит, приличия все же что-то значили. Вопреки словам. - Я делаю, что приказано. - безразлично ответил он, совет был безусловно хорош, но, к несчастью, трудно выполним. - Решение надзирать за магом не было моим, не заблуждайся насчёт моих.. - это слово он выделил особо. - ...желаний. По всем расчетам, они выезжали на набережную королевы Виктории, оставалось недолго. Котелок снова прикрыл макушку и глаза неприятного человека.

Ты - ревнуешь. Ревнуешь! Вот что читалось во взгляде впитывающей губкой слова инквизитора. - Как скажешь, - отозвалась в привычной покорной манере. Младше, слабее, глупее, должна ровняться на мудрость старших. И презирает, и не видит достоинств. Сущее наказание. - И чего же я желаю? - с вызовом отозвалась кирия, с минутку побыв покорной. Пасмурное небо со стальным блеском. Где-то там, в глубине глаз. Патрик всей своей массивной фигурой склонился вперед, к сидящей напротив даме. - Не стесняйся. Продолжай. - кажется, впервые за полгода, он увидел настоящую, человеческую реакцию. Мисс Йелич перестала походить на марионетку артефактолога. - Если хочется сказать что-то еще, скажи. Не нужно сдерживаться. Ты, верно, и не представляешь даже, как это приятно. - низкий голос завибрировал как-то особенно проникновенно.- Перестать, наконец, с-сдерживаться. Сам цербер представлял это очень хорошо. Сейчас, он с чудовищной силой скучал по этому чувству. Чувству свободы от этикета, от правил. От морали, в конце концов. Если бы леди сейчас влепила ему пощечину, он, пожалуй, даже был бы рад. - Может быть, ты хочешь свободы? Не самое удачное желание. Слишком быстро нагоняют последствия. Знания? Многие знания - многие беды. Выбери что-нибудь попроще. Мой тебе совет.

Бойцы переглянулись. И хоть на Пироманьяка Виктор похож не был, возражать не стали. - Как скажете, босс. - эта кличка прицепилась после недавнего золотого дождя. - Будет сделано.

Вспорхнули с насиженного погоста вороны, раздраженно каркая во тьме небес и хлопая крыльями. Охотник потерял равновесие и повалился на землю, утягивая за собой несостоявшуюся жертву насилия. Щелкнули взводимые курки, из тьмы выступили ещё фигуры. Выбранный спасителем попытался перевернуться и выхватить нож, не ради убийства прелестницы, но ради самообороны и на почве испуга. Не каждый раз на кладбище, в три часа ночи на тебя бросаются девицы модельной внешности в беде. Все равно, что девочка восьми лет с учебником ядерной физики, в полночь в трущобах. Подозрительно. - Эй, дамочка. - раздался сверху голос. - Спокойно. Всех ворон перепугали. Что стряслось?

Если бы Патрик знал, что ему ставят в вину, минутой ранее утверждая, что не оскорблена и не обижена, то он непременно припомнил бы первую встречу. Разобрал бы ее поминутно, пытаясь понять, что такого страшного он сделал тогда, на вокзале? Что стоило припоминать до гробовой доски. Внимательно выслушал он все. Упрек в отсутствии семьи и друзей вызвал некоторую бледность, губы сомкнулись плотнее. - Ты презираешь всех. - вынес он, наконец вердикт. - Одаренных и обычных людей, тех кто желает иметь близких и тех, кто нет, тех, кто боится таких, как мы и тех, кто протягивает руку дружбы. Ты говоришь все это о нас, но прислушайся, может, о себе? Не было никакой разницы между служителями ордена и простыми людьми. Она относилась ко всем одинаково. - Но об этом я догадывался и раньше. А ты так и не ответила на мой вопрос. Почему ты так думаешь? Кто тебя так сильно обидел? - Кто этот твой Конан Дойл, как не разжиревший на разграблении колоний имперец? Держу пари, он приличный джентльмен и не убил своими руками пары десятков африканцев или индусов, которых никто не считает. Он просто пользуется плодами трудов славных покорителей новых земель и только и делает, что пишет глупые книжки. Поэтому он выше и лучше? - серые глаза потемнели, но это не было похоже на небо перед грозой, это было пасмурное дождливое небо. Инквизитор мог бы быть зол, но вместо этого он был расстроен. - Я не хочу тебя душить. Ты сама себя душишь, девочка. Открой глаза и увидишь. Ты злишься на клетку, в которую тебя заточили, но не хочешь понять, что ключ у тебя в руках. Это было уже ни на что не похоже. Женщина, ребёнок, друзья.. Как говорится, Господь дал, Господь забрал. Патрик вздохнул и тихо добавил. - Дай Бог, чтобы у тебя в жизни все сложилось так, как ты того желаешь. - лучше, чем у ненавистного тюремщика.

И при всем при том все попытки сделать шаг навстречу упорно игнорировались. Закрой глаза, и всем станет темно. Разве он не пытался? - Лучше спроси у мисс Бирн, что она думает об этом. - цербер усмехнулся. Мисс Бирн не иначе была бы в полном восторге от перспектив дружеского участия в буйных пациентах. - С тобой что-то сделали в школе? - внезапно поинтересовался он. Должна же быть причина. Ну в самом деле... Должна. - Ведь у тебя находится дружеское участие для тех, кто вне ордена. В чем дело?

Ей дали такое право. Вот только что. Отказываться от подарка невежливо, леди Йелич. Патрик вздохнул и потер переносицу. Все же спать хотелось очень сильно. - Ты ведешь себя, как подросток. Что самое печальное, ты и думаешь так же. Во всем лишь одно желание, показать, как сильно он ей неприятен. Только потому, что он инквизитор? В том его вины было столько же, сколько вины Кето в ее собственном кровавом даре. - В противном случае, ты бы знала, что гораздо выгоднее поддерживать дружеские отношения со мной, а не с сэром Артуром Конан Дилем. Для цербера не было разницы, как зовут какого-то писателя. Линия губ надломилась. Чертовы ведьмы. Все они, так или иначе, одинаковы. Разговор действительно терял остатки смысла. Патрик отвернулся.

Маленькая лгунья. Женщины всегда помнят такие вещи. Слишком хорошо помнят, такова их природа. Уголок рта дернулся. Единственное, что выражало сомнение. - Не хочу, чтобы наши склоки переросли в войну. - он не лгал. Действительного не хотел этого. Он готов был прощать ей юношескую самоуверенность, терпеть ядовитые замечания. Но не бесконечно. - Если ты ведешь себя так, потому что обижена, просто... скажи, что н-не так. - азы психологии, настольная книжка каждого начинающего Торквемады. - Может, не придётся тратить силы, выводя меня из себя?

К оскорблению короны Патрик относился с гораздо большим пиететом. Это мисс Йелич могла бы выяснить, если б возвела напраслину на члена королевской семьи. Инквизитор снял котелок с головы и положил на колени. Короткий ершик русых, с проседью, волос был неаккуратно примят после бессонной ночи. Кето отвернулась, а он все продолжал изучать ее лицо. - Это единственное, что хоть чего-то стоит. Если бы она сейчас повернулась, то встретила бы твёрдый взгляд. Солнце светило сбоку и в уголках глаз залегли небольшие возрастные морщинки. Возникла небольшая пауза. - Я чем-то оскорбил тебя?

- Ты хотел поговорить, - все недосказанности следовало прояснить ещё до прибытия в Скотленд-Ярд. - Я слушаю. Что подразумевалось "здесь и сейчас". Патрик открыл один один глаз, щелчком пальца отправив котелок, который только что прикрывал лицо до кончика носа, на затылок. Потом открыл второй и несколько секунд смотрел в упор на маленькую нахалку. Когда она говорила с ним, всегда была так вызывающе холодна. Кусок мрамора. Из тех, что выбирали античные скульпторы для своих шедевров. Улыбки предназначались мистеру Конан Дойлу, и, теперь, мистеру Риду. Она могла быть приветливой, но с ним - не хотела. - Не п-потерплю больше насмешек над ин-инсигнией. - Похоже, это была одна из тех вещей, которые все еще оставались святыми для цепного пса ордена. Если не считать привычных уже, возможно, раздражающих запинок, голос звучал ровно, без эмоций. - Ты все пытаешься уколоть меня. - интонационная окраска изменилась, слова звучали глуше. - Если это доставляет тебе удовольствие... Впрочем, леди и сама должна была догадываться, что терпение его не бесконечно. Впрочем, должны же несчастные забитые маги как-то развлекаться? - Но не кощунствуй.

Ввиду отсутствия достаточного количества зрителей, эксперименты прекратились, так что мистер Рид, как ни старался, не смог ничего пропустить. Патрик поднялся следом, а по пути до Скотланд-Ярда погрузился в мысли, могущие в будущем быть неплохой темой для богословского трактата. Может ли ничто быть чем-то? И не есть ли "пустота" противоположность Бога, который, как известно, вмещает в себя все и вездесущ. В то же время, оно мыслило. И говорило. А значит, оно есть. Полицейская аксиома гласит "ищи мотив". Вряд ли дело было в деньгах. Но тогда оставалось две дополняющих друг друга противоположности: любовь и ненависть. Учитывая природу события, правдоподобной могло быть только последнее. Так кого же они ненавидят? Неужели весь род человеческий? Или все гораздо прозачнее? Замороженную ладонь покалывало и это было единственным, что беспокоило его теперь в собственном теле. Взгляд соскользнул с прикрытого окна экипажа на греческую снежную королеву. На плотно сомкнутых губах мелькнула будто бы улыбка. Спина и правда с тех пор больше не болела, но... истина изреченная есть ложь. Патрик не знал, кто сказал подобное, слышал в академии. И ему следовало молчать чаще. Бесцветные глаза оставили в покое леди Йелич и вернулись к пейзажу за окном. Нужно было снова попытаться поспать.

"Меня зовут...Инани." Прежде чем оборваться под натиском грозного рыка "Прочь, чужак!", хрупкий ментальный мост донес до инквизитора эмоции удивления и осознания себя, будто собственное имя было для говорящего невероятным открытием, доселе неведомым. А еще пульсация незримого яснее ясного подсказывала, что Страж уже готов нанести очередной удар и медлить более не стоит. "Инани..." Прежде чем следующая мысль зародилась в голове, Патрик выдернул руку и его так же, как до того гречанку, окатило ледяными крупинками. Связь прервалась и было ясно, что дальнейшие попытки восстановить ее окончатся ничем. По крайней мере, сейчас. Отступив на шаг, цербер обхватил замороженную длань второй, теплой, пытаясь размять ее, вернуть чувствительность. Воспитательный момент не удался, а имя ему ни о чем не говорило. Фиаско по всем фронтам. - Ее зовут Инани. - он пожал плечами, и хотя не было никакого указание на то, что это именно "она", инквизитор почему-то решил именно так. Может быть, в свои права вступали близкие ему аналогии. - Больше ничего узнать не удалось. Меня изгнали. Почему, все-таки, здесь никого не убили? И зачем магу, убившему третью близняшку, ошиваться около второго места преступления? То, что преступникам нужен был доступ к пентаграммам, и констебли просто мешали, было ясно как день. Исправляли ритуал? Рисунок пентаграмм нуждался в поправках? Не слишком убедительно, ведь изменения заметили бы Кето или Кьяра. Впрочем, другой версии пока все равно не было. - Нужно понять, чем это место отличается от двух других. Почему здесь не стали никого убивать? Должна быть п-причина. - все еще потирая руку, цербер взглянул на остальных. Пора было уезжать. Думать о том, как они будут разгребать всю эту кучу сатанинского непонятно чего, не хотелось.

Отодвинутая покорно проглотила предложенную собратом по служению горькую назидательную пилюлю. - Работать я могу и с повреждённой рукой, - только и проронила она. - Даже если бы это случилось. В том, что что-нибудь обязательно случится, Патрик не сомневался. Мисс Бирн не желала отступать, что же.. выбора не было, инквизитор добровольно отдавал себя на сырье для горьких пилюль. - Если очень-очень осторожно, - хмуро разрешил Бенедикт. Ответом детективу был взгляд, со спрятанной в глубине глаз легкой усталостью. Патрик повернулся к чертову знаку и протянул руку вперед. Так было нужно. Холодно. Очень холодно. Впрочем, скоро, когда кожа на кисти побелела, стало несколько теплее. Жаль, что цербер знал, это только кажется. Почти сразу он ощутил ярость. Всепоглощающую, неукротимую. Такую... знакомую душе. Кто-то был в бешенстве от вторжения, но до сих пор не наказал непрошеного гостя. Выходит, он не мог поразить сразу. Ему, этому неведомому стражу требовалось время, чтобы скопить силы. Около двух минут. Пальцы вытянутой вперед руки едва заметно дрогнули, когда в голове раздался голос. "Кто ты?" Странный, пустой, без возраста, пола, эмоций. Хотя нет, одна эмоция была. Любопытное нечто пыталось коснуться чуждого человеческого разума. Что же, он силен и вынослив, а любопытство могло бы сгубить кошку. Это им было бы на руку. Да и Кьяра... "Меня зовут Патрик." - подумал инквизитор. - "Я... человек. А кто ты?" Рука уже не чувствовала холода. Не чувствовала ничего.

-Тут небольшой презент от наших церковных почитателей, нет никакого смысла оставлять его здесь, разделите между собой как сочтёте нужным и как закончите скажете, пока проверим другой коридор. Взгляды бойцов посветлели, незримо занося плюсы в карму своего нового начальника. Деньги - очень хитрый предмет. Способны одинаково радовать и живых и мертвых. - Спасибо, босс. - подчиненные остались довольны. -Надеюсь там не бетпещера. -Тихим шёпотом отозвался Артём стоявший позади остальных в то время как Виктор включив вспышку на телефоне пошёл в низ. Бэтмена они не встретили, но зато за полминуты добрались до первого тройного разветвления. По мере продвижения становилось темнее, отдавало сырость, а кое-где даже хлюпало под ногами.

Когда гости добрались до третьего коридора, там их так же ждала дверь. Правда, ради разнообразия, не запертая. За ней обнаружилось помещение почти пустое. Слева стояла прочная,способная удержать и носорога, клетка, а справа очень интересный музейный экспонат. Дополнял картину запертый шкаф, несомненно заполненный еще какими-нибудь невинными вещами.

- А если так?.. - и быстро, зубами, стянула перчатку с правой, "рабочей" руки, наглядно демонстрируя своё намерение. Патрик вздохнул. Очень тяжело и протяжно. Первая волна гнева схлынула, уступив место легкой апатии. - Упрямая. Это необходимо именно сейчас? - видимо, все-таки придется подставить загривок под удар, мисс Бирн не унималась, а позволять ей терять конечности инквизитор так же был не намерен. - Уверена? Своя рука тоже была дорога, как память, но выбирая между ней и некоторыми жизненными принципами, цербер тоже был на редкость предсказуем. - Если, конечно, мистер Блэк не п-против. Целительницу легонько передвинули в сторону за плечи, он остановился рядом с контуром, ожидая ответа.

Патрик скрипнул зубами. Ну что за детский сад? - Медик в первую очередь бережет себя. - медленно, словно ребёнку, втолковывал он целительнице. - Потому что без него остальные обречены. Неужели это не было очевидным? Нет? Только для тех, кто участвовал в боевых действиях? - Не вздумай другой раз рисковать собой. - он склонился ближе к лицу упрямицы, сопротивление которой удалось преодолеть. Хотя и временно. Дистанция была ещё приличной, но уже на грани. - А с тобой - Патрик повернулся к дерзкой насмешнице. - я после поговорю. Х

- Просто не будет. - оскорбленное достоинство проводили взглядом, в котором лениво плескалась вулканическая лава. Да, вот так. Подальше от опасного места. Вдвойне опасного последние полминуты. Инквизитор повернулся к Кьяре. - Не пущу. - отрезал он и пусть только попробует ослушаться. - Ты единственный целитель. Я сам войду туда, если ты объяснишь, что нам это даст. Только вот - ничего. Сейчас это не даст ничего, кроме бессмысленных потусторонних повреждений

- Ничего. Ту сущность защищают. - Так... какого дьявола ты туда полезла? - негромко взъярился надзиратель и яростно обернулся к Кьяре. - Даже. Не. Думай. Он сердито ткнул в ее сторону пальцем. - Хватит лезть на рожон.

По другую сторону грациозную лань ждал цербер. - Ну? Узнала что-то новое? - пробасил инквизитор, не отступая ни на полшага и глядя на подопечную в упор.

Решительный шаг вглубь. В нисходящий поток. Что же ты? Увидев это, Патрик подступил ближе, к самым границам пентаграммы, на расстояние вытянутой руки. На случай чрезвычайных происшествий. Тишину инквизитор не нарушал и даже старался дышать потише, так что Кето могла продолжать считать себя в полном одиночестве.

В казематах значительно похолодало. Патрик выдохнул и проследил недолгий путь облачка пара взглядом. Иней и в самом деле покрывал и стены и потолок. Однако, внутри пентаграммы его, почему-то не было. Присутствие Пустоты явно усилилось. Зачем было убивать констеблей? Выходит, преступникам нужно было возвратиться на место преступления, согласно полицейской аксиоме. Дежурные мешали. Но что им было нужно? Девицы успешно умерщвлены... подпитка дьявольских знаков новыми жертвами? Опять же, зачем? И если так, то почему только в двух из трех? Пока что у них были одни только вопросы.

Боевики навалились на потайную дверь, а пока они занимались порчей чужого имущества, замок сейфа нехотя щелкнул. Внутри несгораемого шкафа покоилось несколько пачек новеньких евро, на вид, тысяч четыре, может, больше, пистолет с коробкой патронов к нему и письма. Похоже, это была довольно пространная переписка, которую вели, почему-то, по-старинке, на бумаге. Аккуратно сложенные пополам и вложенные в конверты листы были сложены стопочкой и перевязаны шпагатом. Видно было, что их часто и очень бережно перечитывали. К несчастью, бегло читать на латыни нынче мог не всякий обыватель.

Камера приветливо мигнула светодиодной лампочкой, дверь открылась и придирчивым взорам Виктора и его спутника открылся кабинет. Во всяком случае, обстановка намекала именно на это предназначение небольшой, примерно три на три метра, комнаты. Стол из довольно качественной древесины стоял посередине. На нем, о чудо, возвышался современный плазменный монитор. Системный блок тихо гудел откуда-то снизу. Шкаф с книгами на незнакомых языках прижимался к противоположной двери стене, в углу висело распятие, а рядом, чуть ниже, портрет женщины в доспехах. Хозяина этих апартаментов дома не было.