julia37

- Конечно. Место доходное, пригодится.- покивал псайкер. Прибраться, это хорошо. Даже замечательно. Труп-то надо было куда-то девать? - Мы только посмотрим, не начертал ли покойный в своём жилище богомерзких символов. Если начертал, святой отец своей молитвой изгонит их нечестивую силу из этого достойного заведения. Х

- Вот там, - повторил жест крыса Арнеб, - я вас и подожду после того, как здесь закончу, - инициативность кудрявого рубилась на корню. Взяв одну из бутылок бледный попытался что-то в ней рассмотреть, - Кто знает, чем этот деятель посетителей поить мог. Только сейчас Леман вспомнил, что кое-что обещал братцу Арнебу. Впрочем, он может ведь и отказаться еще. Когда узнает, что именно ему предлагают. - Все же невежливо являться, не предупредив, - сказал Гай. - Давай-ка встретимся с тобой завтра и ты нас проводишь, заодно и Хан уже будет знать, что за гости к нему идут. Псайкер трагически вздохнул, все-таки, так действительно было разумнее и уточнил. - В полдень? Подойдет? После чего подошел к Пфеллу и присел рядом. - А может... начнем оттуда? - он тоже воздел палец к потолку.

Бандит снова пожал плечами. - Хан редко спит - у него дел много. Хотите сейчас - сейчас отведу. Велико было искушение продемонстрировать свою самостоятельность перед сестрой, но немного поразмыслив, псайкер обернулся к ней и священнику, в поисках одобрения. В конце концов, у них теперь было очень много дел. Искать Ульфа "Бритву", осмотреть жилище бармена и, собственно, поговорить с Ханом. С чего начать, решить было довольно сложно, все три направления виделись весьма перспективными.

Бандит пожал плечами. - Ярн он Ярн и есть, - ответил он и поправился: - Был. Денежки платил, чтоб его не трогали, а так... бармен со всеми якшался, на то и бармен. А насчет сотрудничества - это вам к Хану надо, я за него говорить не стану. Хотите - отведу. Может, он вас и сам послушать захочет. - Хотим. - немедленно решил за всех неугомонный псайкер. - Но сейчас, наверное, неудобно. Время позднее. Или... удобно?

- Сам напросился, - со вздохом ответил крыса и повернулся к толпе, - Расходитесь давайте, если что - Хан без вас разберется, а я болт в череп получать не хочу. Удивленные и испуганные обитатели бара потянулись на выход, оставив с аколитами только их собеседника. Не без помощи Лемана крысиный взводный сделал удивительно правильный вывод. Теперь, когда псайкера бесцеремонно отпихнули от двери, которую он все еще загораживал, и потянулись к выходу зеваки, руки, почему-то, затряслись еще больше. Кучерявый не без труда запихнул оружие в кобуру и буквально рухнул на стул, как подкошенный. Просто, он представил сейчас, что бы было, если бы местные бандиты решили, что численный перевес - аргумент более весомый, нежели праведный гнев на святотатство. А ведь он даже варп себе на помощь призвать не сможет! Несмотря на отчаянное положение. Просто потому, что нечего призывать еще. Пообещав себе заняться самосовершенствованием, Лем поднял взгляд местного. - Вопросы еще есть, пока и меня дубиной не приложили? - Этого - он кивнул на труп Ярна. - давно знаете? Как же так вышло, что он к вашим врагам примазался? И что там насчет встречи с шефом? Думаю, мы могли бы наладить взаимовыгодное сотрудничество. Х

Поднявшись, Ярн получил новый удар по корпусу тяжелой арбитрской дубинкой, согнулся почти пополам, с глухим стуком выронил из огромной лапищи нож, схватился за сердце и захрипел. Лицо его посинело и прошло через весь видимый спектр, пока жирная туша на полу билась в агонии, остановившись на мертвенно-бледном. Больше бармен не поднимался. Но стрелять не потребовалось. Не надо было никого убивать. Он сам... Сам. Леман как-то дергано опустил оружие, а потом принялся совать пистолет в кобуру. Попробовал раз, два... не смог. Руки не слушались. Бросил это дело, чтобы , не дай Император, не заметил кто. Толпа качнулась вперед в нерешительности. Крыса, что ранее беседовала с Леманом и компанией, взглянула на аколитов. - Это кто вам дал тут мокруху разводить?! - Пока вас не трогают, вы, их значит, тоже? Ну так мы ничего, сами справились, раз уж тронули нас. - зло огрызнулся Лем, с трудом пытаясь взять под контроль трясущиеся руки. - Наплодили тут отмороженных. Ну так это его товарищам-еретикам урок. Кто на священника руку подымет, - псайкер обвел присутствующих непривычно мрачным взглядом. - закончит так же!

По правде говоря, псайкер пятился бы и дальше, только дверь за спиной сильно мешала. Лемана учили стрелять. Его и мечом пользоваться учили, но иначе, как с содроганием, он эти уроки не вспоминал и предпочитал вообще находиться подальше от агрессивно настроенных людей. А если выбирать приходилось только из двух пунктов, то он явно предпочитал бой на дистанции. В каких-то считанных ярдах от него внезапно спятившая гора мускул (как выяснилось, жир был только для маскировки) неукротимо кидалась с игрушечным в таких лапах ножиком на святого отца, тяжело бронированная сестра пыталась уронить нападающего на пол, пружиня от толстого пуза, падая и поднимаясь вновь, а арбитр очень профессионально поддавал дубинкой под колено и по почкам, но пока без видимого результата. Мушка Гекутера, перед которой оказывалась то спина Ярна, то лицо Гая, то бронированные части тела сестры, как-то плавала. Согласно полученным во время занятий инструкциям, Лем задышал часто-часто, а потом, насытив ткани кислородом, задержал дыхание и принялся выцеливать лысый затылок. Через несколько мгновений он шумно выдохнул и бросил это бесполезное дело. Если кто-то не утихомирит этого типа раньше... Если рассвирепевший еретик ранит кого-то из них, ему придется убить его. Придется. И когда момент истины настанет, он не справится. Потому что жалок и ни на что не годен. Самобичевание дало нужный эффект. Лем уперся лопатками в дверное полотно сильнее, сдавил рукоять пистолета в руках еще сильнее и на мгновение прикрыл глаза, мысленно сосредоточившись на предмете, что висел у него на шее. Он знал, что когда откроет глаза, то выстрелит. И попадет.

- Чтоб к Хану, да на огонек заглянуть? Ежели не проведет кто, не попасть к нему, - последовал ответ. - Так, может, вы и проведете? Сами ведь предложили. - в то время, за спиной у псайкера разворачивалось небезынтересное представление. Ярн передернулся, замер, потом как-то странно глянул на святого отца. - Не отдам, - сказал он совсем другим голосом, низким и тихим. - И шутить больше не буду. Во славу Кроаха! Толстые пальцы неожиданно ловко потянули из-за пояса нож. Толстый перевоплотился. В который раз за этот вечер. Сначала из сочувствующего в жадного засранца. Потом, из засранца в озверевшего психа. Лем крутнулся на месте, как раз, чтобы увидеть, как кидаются на помощь Гаю арбитр и святая сестра, услышать, как кто-то стреляет и тоже потянулся к пистолету. Он сжал оружие двумя руками и попятился, попятился... пока не уперся спиной в дверь.

Пока бармен ловко уклонялся от вопроса материальной ответственности, изображая чистосердечное раскаяние, Лем подошел поближе к местным криминальным элементам. Святой отец уж этого злодея теперь не отпустит без тяжкой епитимии, а сестрица, наверняка, узрит, если хвостатые что задумают дурное. Впрочем, он был почти уверен, что не задумают. Не резон им сейчас. - Так что там насчет встречи с вашим почтенным руководителем? Дайте, что ли, адресочек. Может... заглянем на днях. Поговорим о том, о сем...

Чуть не уткнувшийся в незыблемые псайкерские колени лысой головой Ярн прекратил свой стремительный бег на четвереньках и медленно поднял глаза на Лемана. - Ну что тебе еще надо, ирод?.. - спросил беглый бармен плачущим голосом. - Мне - ничего, дяденька. А вот святой отец хочет раскаяния. Солгать духовному лицу... ай-яй-яй. - закончив осуждающе качать головой, Лем склонился ниже, вперился в лысину, словно пытался прожечь ее взглядом и зловещим голосом пропел. - Покайся, грешник!

- Я-то отведу, - хмыкнул добрый человек, - Только там уж ежели вас кто по горлу "чик" - так уж и не отыщут. С Ханом бы поговорили, он мужик толковый, может, поможет чем. Нам эти полоумные самим как кость в горле. А нарисовать - боязно мне. Вдруг колдовское чего али богохульное? А у вас тут сестра стоит... Бармен все не отзывался. Нет, ну какой трепетной стыдливости человек! - С Ханом?... - а что, предложение не лишено логики. Лем и сам подумывал об этом, да решил, что криминальный лидер с ними говорить не захочет. - А почему нет, собственно? Такой союзник им бы здорово пригодился. Раз уж Обвинитель на контакт идти не желает. Высоко забрался, что и говорить. Размышляя о разворачивающихся радужных перспективах, псайкер краем глаза приметил, что некое полное тело, под прикрытием теней, пытается ползком ретироваться к двери. Вот ведь... приспособленец! Бодрым шагом преодолев разделяющее их расстояние, кучерявый стал между дверью и ползучим Ярном, расставив ноги для устойчивости и сложив руки на груди. Короче, всем своим видом изображая непреодолимое препятствие. - Что, денюжку уронил, мил человек? - поинтересовался он невинно. - Или собрался куда?..

- Я не удивлен, - отозвался Гай, снова глянув поверх стойки. - Раскаяние его так велико, что до сих пор стыдится вылезти и посмотреть людям в глаза. Но придется... Лем, пока хвостатые размышляли над ответом, перегнулся через стойку и словно это в пещере, позвал. - Эй, дядя, вылезай. Ауууу. - приложил к уху ладонь и прислушался, пожал плечами и развернулся обратно. - Молчит, мерзавец. - Чистенькие, - снова невпопад вставил псайкер, - чище не бывает! Вот так вот, - провёл он пальцем по горлу и кивнул в сторону бармена, - в благодати его. Братцу Пфеллу определенно нужна была помощь. Психические целебные силы, ну или... черный кофе без сахара, как вариант. - А мы запачкаться не боимся. - усмехнулся он. - Если для дела надо. По чести говоря, псайкеры из нее, из грязи, то есть, не особо-то и вылезали.

Становилось все интереснее. Отморозки, которые цепляются и с молчунами и с крысами трюмными. Плас и Хан. И отца Дария все любили и уважали, как один. Как мило. Похоже, кто-то из этих доброжелателей его и укокошил. - А не отведешь ли ты нас на эти самые художества взглянуть, добрый человек? - неожиданно попросил псайкер. Мысли в голове родились нехорошие. - Или может опишешь, что ещё за мерзоту они на стенах рисуют?

- Это кто вам такую ересь сказал?.. - старший, не опуская рук, опустился на скамью, - Толстый что ль? Трюмы - наша территория, наверху молчуны командуют. Нам тут лишний беспредел не нужен, чай, на одной посудине живем. Они к нам не суются, мы к ним не лезем. Все довольны. Святая кара не обрушилась немедленно. Лем приободрился. - Так это что же? Он нам соврал что ли? - брови на физиономии псайкера выразительно поползли вверх. Тоже мне, неожиданность. - Святой отец, а святой отец. Этот, толстый, нам соврал. По его мнению, сейчас был просто отличный момент, чтобы отжать сорок трон обратно. - А еще говорят, в старых трюмах какая-то жуть жуткая творится. Что, ваш брат там, внизу, не бывает? Небось, слышали чего?

- Поговорить! - радостно согласилась она с псайкером, пока ладонь нетерпеливо елозила на прикладе. Лем испытал острое желание зажмуриться и тоже нырнуть под стойку. Пусть даже это грозит весьма тесным соседством с эталоном честности размером с... подходящего эпитета подобрать не удалось. Судя по восторженному голосу сестрицы, ей нерационально хотелось кого-нибудь убить, оставалось лишь надеяться, что когда она перестанет с этими желаниями справляться, Лем не окажется единственной живой душой в радиусе десятка ярдов. - Стрелять только не надо, сестра, - предупредительно поднял руки тот из них, кто вышел первым, - Мы - люди богобоязненные. Хотите говорить - давайте говорить... Сначала перестал дергаться в спазме один глаз, потом второй. Кажется, пока все разрешалось ко всеобщему удовольствию. Ну или не совсем всеобщему. - Очень дальновидно с вашей стороны. - вякнул он откуда-то из алого бронированного плеча и сделав страшное лицо кивнул в сторону сороритки. - С ней лучше не связываться. Совершенно не способна держать себя в руках. Нитроглицерин в юбке. Пардон, в броне. Благоразумно держась от Артурии на расстоянии чуть больше вытянутой сестринской руки, псайкер снова оседлал своего любимого конька, то есть начал болтать без умолку. В лоб и невпопад. - Да вот, говорят, вы, то есть, воротилы местные, зачастили на верхние палубы в последнее время. Много, говорят, неприятностей от вас у молчунов и наоборот. Это с чего же вдруг такая насущная необходимость? Сидели бы в своих трюмах, а?

- Сейчас-сейчас, - пробормотал Ярн, пятясь, крикнул, внезапно, в голос: - Ребята, тут чистенькие пришли, про Крыс распрашивают, говорят, мол, познакомиться хотят! - и поспешно нырнул под стойку. "Бар" затих. Из-за грубого металлического столика у дальней стены молча поднялись трое. В наступившей тишине Гай перегнулся через стойку, пытаясь усмотреть толстую задницу вероломного бармена. Затем развернулся на сиденье, поворачиваясь лицом к троице. - Ну привет, - сказал он. Леман, как всегда с опозданием, подумал, что иногда лучше жевать, чем говорить. А толстяк-то, толстяк! Крысы совсем распоясались, обижають, за выпивку не платють... Аки соловей пел. - Чего хотели-то?.. - спросил он. - Поговорить. - наугад выдал Леман, краем глаза цепляя красную броню, да братца Пфелла. - Чего ж еще? Х

- Эй, полегче!.. - Встрепенулся всем грузным телом и отступил к стойке с мутными бутылками Ярн. На рыхлом покрытом складками лице выступил пот. Бутылки угрожающе загремели и зашатались. Несколько крупных ребят из зала, уже было поднявшихся на выручку бармену, замерли на полпути, опасливо глядя на болтер святой сестры, - Были тут... гаврики. Все трепались, как бы им к собору пробраться!.. Говорили, с кем-то из молчунов связи есть!.. Думал, они кошелек у кого подрезать хотят!.. Не трогайте только, святой отец! Вы же лицо духовное!.. И не говорите никому, Плас узнает - не помилует!.. Вам в нижние трюмы надо. Найдете. Один - со шрамом в пол-морды, шкаф как эта ваша... только без доспеха такой, второй - дрищ... Да что там, давайте нарисую.. - схватив толстыми пальцами помятый лист бумаги, Ярн спешно изобразил для псайкера дорогу к цели, заботливо обведя место назначения неровным кружочком. - Спросите Ульфа "Бритву", они вас сами найдут... - Вот так бы сразу, - криво улыбнулся Гай, вынимая руку из кармана. - Я думал, ты и вправду умен, а тут налицо beata stultica. Не стыдно? Давай теперь деньги. Леман улыбнулся во все тридцать три зуба. Он был буквально счастлив. Перегнувшись через стойку, он выхватыватил бумажечку с каракулями из рук бармена. - Плас - это Обвинитель, верно? С таким прозванием, похоже, слово "миловать" ему не знакомо. Про Крыс что знаешь? - и добавил с нажимом. - Говори. Братец Пфелл, кажется, угомонился, уничтожающие взгляды Гидеона псайкер мог теперь игнорировать с полным правом победителя, а если Гай заберет назад свои деньги... ну так что же? Пускай.

И чем больше Лем вглядывался в физиономию толстяка, тем больше ему все это не нравился. - Не вздумай лгать, дядя.- а тот явно то ли врал, то ли утаивал от общественности что-то важное. - А то у святой девы давно практики не было по спасению душ грешников. Сноровку теряет. Соврешь - на тебе и потренируется. А я - добавил он со значение . - ей помогу. Молитву над телом читать.

Может Ярн и был добрым. В глубине души. Где-то ооочень глубоко. Но насчёт честности Лем явно погорячился. Впрочем, какая-никакая, а информация у них была. Судя по всему, на самом дне жили... мутанты. - А крысы? Они где кучкуются? Кто главарь? Чего им верхние палубы сдались?

Бармен изумленно воззрился на клирика. - Так это ж, святой отец, я что же, каждое отребье местное в лицо да по имени знать должен? Кто их возле храма видел, у тех и спрашивайте, а мне почем знать? Вы их рожи-то хоть описать смогёте?.. Деньги все равно не отдам, - расплывшись в улыбке добавил Ярн. - Слушай, дядя, не борзей. - с расстановкой проговорил псайкер. - Ты деньги взял? Взял. Отвечай на вопросы. Кто чаще всего отсюда лазит на верхние уровни? Зачем? Где этих людей искать?

Леман чувствовал, как обида на сестру принялась стремительно таять. Она так смешно вертелась волчком. Такая грозная и такая... Нет. Так не годится. Что еще за сделка с совестью? Да еще Ярн заупрямился, как назло. - Ходят тут всякие, вопросы задают, а потом капелланы умирают, - скосил взгляд "дядя Ярн" - Как думаешь, почтенный, двадцать тронов могут пролить свет на эту тайну? Лем насупился и уставился в свою пустую уже кружку, повернувшись к алой броне своей потрепанной спиной. - Значит, все-таки приходили и спрашивали. - сердито заметил он. - Вот оно как, да? Правда, дальше намеков дело не пошло, вдруг двадцать трон и в самом деле прольют свет на тайну? Есть у денег такие мистические свойства.

- А сами виноваты дуболомы, - Ярн принялся протирать барную стойку. Стойка такого внимания не ценила и оставалась грязной как мысли священника в портовом борделе, - Грязные дела там творятся, а молчуны палубы носом роют. Приняли небось за крыс, или еще кого. Эти-то вообще как с цепи сорвались, лезут наверх, наших обижают. За выпивку не платят. И ты бы туда не совался, кудрявый. Ты, я смотрю, пустотник, хоть и не из местных. Вот и сиди в своей каюте, не высовывайся, а то сам дубинкой отхватишь. Не говори потом, что старина Ярн тебя не предупреждал. Похоже, толстяк не принадлежал ни к одной из враждующих группировок. Что же, это было скорее хорошо, чем плохо. - Спасибо, дядь Ярн, за заботу. - Пожалуй, по виду бармен и правда годился ему если не в отцы, то в дядья точно. И похвалил. Да и благодарен был в самом деле, не то что со вдовой. Этот мужик был добрый и честный. В глубине души. - Острый глаз у тебя на людей. Все правду сказал, из пустотных я, но не местный. А наверх я и не хочу, больно важные там господа. Все при деньгах, да в кринолинах, что бабы, что мужики. Расфуфырились. Мне бы вниз надо. Поболтать с теми, которых возле собора утром видели. Ну вот, собственно и все. Все свои скудные знания по психологии псайкер использовал как мог. Отступать было некуда, или пан или пропал, оставалось только ждать, получится или нет. Лем облокотился о стойку, не боясь запачкаться, его одежда и не такое видала, стерпит. Заглянул в глубоко посаженные глаза на исполосованном шрамами и татуировками лице снизу вверх. - Ты ведь все про всех знаешь, дядя Ярн. Расскажи, а? Очень надо. До зарезу.

- Верно, верно, - Ярн расплылся в щербатой улыбке. - Ты, уважаемый, аккуратнее только. У нас тут молчунов не любят, не накликай... - бармен понизил голос. - Плас-то, когда натянул плащик свой красивый, мигом забыл, что сам из трюма наверх вылез и дорожку для всех прикрыл, а вот ее, дорожку назад хорошо-о-о помнит. Неплохо местных потрепал. Так что не буди лихо. От состояния полной фокусировки на глубинном бессознательном Пфелла спас арбитр. И очень своевременно, потому что, если бы он этого не сделал, Лем непременно поступил бы так же. Пьяный псайкер хуже демона. Кучерявый неистово закивал на слова Ярна, кудряшки задергались, после чего очень красноречиво поплевал через плечо. - Чур меня, чур от этих типов. - и наклонившись немного вперед со своего места поведал бармену как бы по секрету. - Сегодня грешным делом ошибся дверью, постучал в чужую каюту, так меня чуть того... - Лем вытянул шею и постучал ребром ладони по ней в районе позвоночника, дескать, чуть по шее не дали. - Еле ноги унес. А за что? Да вообще ни за что! То, что каюта была в первом классе и ему там быть совсем не полагалось, да и по шее ему так и не дали, являлось, по мнению рассказчика, несущественными подробностями, которые полагалось опустить. Глядишь, проникнется толстый к жертве произвола силовых структур и расскажет что-нибудь полезное. Ужасно занимал вопрос, Плас - это и есть сам Обвинитель или кто-то еще из чинов? Решил, что Обвинитель и есть. Заткнуть говоруна было некому, часть из тайных агентов инквизиции была вусмерть пьяна и не отличила бы сейчас родную маму от грокса, а остальные молчали. - А утром сегодня, небось, кому-то из ваших тоже досталось? Говорят, видели кой-кого возле собора с самого ранья. А потом бедняг отходили палками так, что едва живы остались. Вот ведь ссс.... - Про избиение Лем придумал нарочно, усердно тренируясь в расставлении логических ловушек, дабы в одну из них таки поймать этого жуткого громилу. Ну а вдруг? Сильный, оно ведь не значит, что умный.

- А что не здесь? - Несколько непонимающе поинтересовался старший. От таблеточки детокса он бы и впрямь не отказался. А у Лемана, кажется, имелся опыт употребления спиртного побольше его собственного, может и "противоядие" было. Непонимание в лице брата псайкера оказалось полной неожиданностью. - Нет, в принципе, я могу и здесь... - Лем зарделся, как девица на выданье, можно подумать, целовать собирался, а не лечить. - Но тут все-таки слишком людно. Кучерявый неожиданно для себя пожалел, что вообще предложил помощь. Он уже несколько лет даже не пытался применить свои способности, только теорию в голове прокручивал, да пси-фокус сжимал в руке. Чтобы не забыть. Стало страшно. Вот сейчас он сделает что-нибудь такое, и пойло в Ярновых бутылках обратится в кровь. Или они разобьются. Или того хуже... Псайкер сглотнул вставший в горле ком. - Ты где... пить-то научился... такое? - Компрометирующе спросил Арнеб. Компрометирующий вопрос оказался настоящим спасением. - Нигде. Я другому учился. - рассмеялся он тихо. - Говорю же, употребляю второй раз в жизни. Наверное, организм молодой-здоровый. Повезло. Бармен сложил аквилу, на пузе - по техническим причинам. - Священникам нынче неуютно даже наверху, - бросил он. - А трюмникам неуютно везде. - Но особенно наверху, верно, уважаемый? - влез со своими пятью тронами неугомонный псайкер, мало ему было негодований на этот счет. - Охрана корабля, похоже, не стесняется применять свои веские аргументы всякий раз, как у нее возникает это желание. Его и самого сегодня чуть не отходили этим веским аргументом... едва ноги унес. - Наверное, без какой-то серьезной причины отсюда наверх не суются. Так он собирался прозондировать отношение (предположительно негативное) Ярна и присутствующих к Безмолвным, а заодно снова устроить словесную провокацию. А ну как проболтается?

- Бывало и хуже, - признался бледный и послушно сел, - Ракетное топливо не иначе. Ходить я и ещё с одной в состоянии буду, - доверительно сообщил он кудрявому понизив голос и усмехнулся, - а вот что-то кроме... весьма сомнительно! - Ракетное. - согласился Лем, уселся рядом и неожиданно заявил. - Мне понравилось, кстати. Второй раз в жизни выпил... Первый раз был совсем не таким приятным. Да и не выпивка это была, а скорее анастезия. - Вернемся, я могу убрать последствия. - вполголоса предложил он и усмехнулся, внимательно прислушиваясь к диалогу священника и толстяка. - Если, конечно, ты не предпочитаешь страдать от похмелья.