julia37

- Ты думаешь, что это Он? И эти знаки, как на Агате?.. - Что же, некая связь тут прослеживалась. - Эти знаки сведут тебя с ума...  - Там были эти крошечные белые огоньки. Как на станции метро. Я подумала, может быть, так Город проявляет свою волю? Правда, зачем ему плюшевый кот?.. Морин снова тяжело вздохнула и пожала плечами. К щекам ее вернулся румянец, и был он несколько нездорового оттенка. - Я видела их дважды. Пожалуй, этого мало для сумасшествия.. Слабо улыбнувшись, ведьма пожала плечами. Если Освальд желал ещё осмотреть парк или дом, что ж?.. Нужно было как минимум вернуть зверька хозяину.

Парк - Что думаешь?  - Твоим щекам сейчас не хватает их румянца. Морин подняла на него глаза и тихонько вздохнула. Да, ягоды были очень кстати, если не вспоминать о том, что они нашли в подвале. - Я снова их вижу. Эти знаки. Но они такие... постоянно ускользают от меня. - пожаловалась она. - На какое-то мгновение мне показалось, я все запомнила, а потом - нет. Ну почему я такая глупая.. Мортимер бы сразу все запомнил. Покончив с жалобами на свои природные недостатки, мисс принялась без энтузиазма за еду. А через какое-то время Освальда нашел сбежавшего кота. В игрушку были вплетены белые артефакторные нити, по которым хаотично перемещались белые огоньки. - Марионетка. - даже не удивилась она. - Так я и думала. Но потом плюшевый кот вдруг снялся с места и попытался убежать, прежде чем силы его иссякли. - Никогда такого не видела! Они не должны иметь собственной воли. - поразилась она. - Марионеткой управляет хозяин. Впрочем.. Если ее хозяин был тот джентльмен. А если это был.. сам Город?

Парк Морин уставилась на Васкеса слепым восхищенным взором. Это был совершенно обычный, лишенный какого-либо дара, человек, но в его ауре, выныривая, словно китовьи плавники из океанических вод, то показывались, то исчезали те самые символы. Один она даже успела как следует рассмотреть, если бы только у нее была прямо сейчас бумага, чтобы его зарисовать... Пальцы рефлекторно сомкнулись и зачеркали невидимым карандашом, но.. увы. Спустя несколько секунд все исчезло. - Плюшевый котик? - мелодичным голоском переспросила мисс, не подозревая никакого подвоха. Может быть, это была марионетка?.. - А где вы живёте, сеньор да Гама? Если бы мы вдруг встретили его, мы бы вам сообщили.

Парк - Ох, простите, добрый. Васкес да Гама, к вашим услугам, - церемонно раскланялся мужчина. - Я просто ищу Мануэля, это мой кот. Он убежал. - Освальд Вуд. -Представился он коротко в ответ, успев уже не мало встревожится перед тем как мужчина наконец заговорил. - А как он выглядит и как давно пропал? И главное где? Мы могли бы поискать его. В ответ на церемонный поклон последовал не менее церемонный, но несколько неустойчивый реверанс. - Морин. - мисс улыбнулась чуть более открыто и заинтересованно. - Кот? Мы еще ни разу не видели здесь котов. Они тут бывают? Мы бы с удовольствием вам помогли, если вы не против. В том, что касалось поисков котов, мисс и мистер проявили трогательное единодушие.

Парк Городской парк отвечал всем заявленным требованиям, щебетание птиц, шелест листвы и даже тихое журчание декоративного ручья имелись в избытке. Картину, быть может, портил только мужчина, словно сошедший с полотен Рембрандта и с потерянным видом слонявшийся по лужайке, явно что-то ища, но не находя искомого. Мисс Смит и ее бессменный сопровождающий подошли ближе. А потом еще немного ближе, чтобы иметь возможность не повышать голос, беседуя, как это предписывает этикет. - Добрый вечер. - приветливо улыбнулась Морин, глядя своими огромными синими глазами на незнакомца и надеясь, что хоть он не убежит в кусты, как те двое. Мужчина с такой художественной внешностью не мог ничего собой испортить. Правда, он выглядел несколько нездоровым и чрезмерно худым. - Что-нибудь случилось? - добавила она с неподдельным сочувствием и желанием помочь, которое становилось тем очевидней и сильнее, чем самой ей становилось хуже. А сейчас мисс чувствовала себя довольно-таки плохо, чтобы облагодетельствовать весь мир.

"Как вам будет угодно." "Как вам будет угодно!" Мортимер шел от дверей старшей, мысленно снова и снова проговаривая ее последнюю фразу, кривляясь и обезьянничая в душе. Спасибо за позволение, мадам! Разумеется, он, инквизитор, будет думать так, как ему заблагорассудится. И ему не требуется на это никаких разрешений! Выпустив сквозь зубы судорожный вздох, британец толкнул очередную дверь. Наглая, высокомерная, эгоистичная... Кто позволял ей звать его по имени?! Он такого разрешения не давал! Еще одна дверь и еще пара поворотов. Но, однако, двести лет... Воспоминание об этом остудило гнев. Мистер Смит огляделся, и, убедившись, что, помимо статуй и пустых доспехов, за ним никто не наблюдает, стащил перчатку и изучил ладонь. Нет. Ничего не было. Как и на плече. И на ребре. Никаких следов болезненных незаживающих ран, с которыми он уже успел сродниться. Двести лет! Неужели правда?.. Надо сказать сестре! Но на этой мысли он вдруг осекся и радость вышла из него, как воздух из воздушного шарика. Морин это известние, очень возможно, совсем не обрадует. Наоборот. Временно махнув рукой на все проблемы и горести, инквизитор направился в столовую. Нужно было срочно восполнять дефицит калорий, компенсируя обед, ужин, и совершенно незаслуженные удары по лицу, одновременно. *** Рыночная площадь - парк. 17:00 - ... Повздыхав немного о том, как ужасно ее внешность влияет на незнакомцев, Морин снова взяла Освальда под руку, и, оставив рынок с его апельсинами, вишнями и прочими напоминающими о натуральном хозяйстве вещами, побрела за ним следом. Мистер Вуд сдержал слово, они направлялись в сторону парка, где можно было насладиться щебетанием птиц, шелестом листвы и относительной тишиной.

Морин все равно на всякий случай ощупала свое лицо. Вдруг на нее налипло что-нибудь от взорвавшегося мертвеца в том подвале? Ощущение паутины, несмотря ни на что, так и не исчезло. - Может быть, тебе стоило самому с ними поговорить. - огорчённо вздохнула она. Теперь они не узнают, что это за вавилонский культ. По крайней мере, нескоро.

Рыночная площадь Незнакомцы - двое юношей лет восемнадцати - сначала завороженно уставились на мисс Смит, забыв, куда шли и о чем разговаривали, а потом почти синхронно покраснели, словно маков цвет. Внимание такой завораживающе красивой девушки оказалось для них слишком избыточным и они поспешили скрыться, кое-как пробормотав, что у них дела и еще письма до конца не разнесены по адресатам. Похоже, парни оказались слишком стеснительными и внезапное внимание к их персонам их испугало, а не польстило. Юноши сбежали, а Морин осталась стоять на месте, растерянно моргая. Она прижала ручки к груди, осмотрела свое платье, взглянула вслед беглецам, а потом, беспомощно, на Освальда. - У меня внутренности на лице? - непонимающе спросила она его. Вот так от нее еще ни разу не убегали. Хотя, если вспомнить поведение самого Освальда несколькими днями ранее..

Морин: 250 оо - 250 оо (+5 Восприятие) = 0 оо в остатке. Во имя усиления магического чутья)

Базарная площадь - "Пойдём"- взглянул он на Морин, лукаво подмигнув, похоже у сплетниц с утра информация устарела. - Слышала? Сестер убили, тех, беленьких. Говорят, опять тот культ, Вавилонский который. Видимо, не всех в прошлый раз перебили. А вот это было интересно, он сбавил шаг и перебирая пальцами дал Морин тайный знак прислушаться.  Морин послушно шла туда, куда ее вели, но все ее внимание доставалось, в основном, мостовой под ногами. Красочные, такие яркие, что казались ненастоящими, фрукты проплывали мимо. До тех пор, пока не прозвучали нужные слова где-то совсем рядом, и пока Освальд не сделал ей знак рукой. Морин кивнула и постаралась не упустить голос, нужный им в этой постоянно перемещающейся толпе. - Убили? - ужаснулась она шепотом, прилипая к беседующим незнакомцам. - Какой ужас! Что случилось? Простите, мы незнакомы, но я здесь второй день и.. вот убийство. Мне казалось, здесь такого не должно быть. Меня зовут Морин. Огромные синие глаза - воплощённая наивность - уставились в упор. Подробностей про это убийство мисс Смит и правда не слышала, в то время ругаясь на балконе с Шери.

Неподалеку от рыночной площади Морин молчала, обратившись в мраморную статую, с которой скульптор сдувал последние пылинки. - А потом снова сдашь. И снова заберёшь. И снова... Она не стала продолжать, чтобы не провалиться в рекурсию. Паутинки были удалены и когда рука коснулась шеи, Морин задержала дыхание. - У меня от этого так бьётся сердце. - зашептала она, опустив глаза. - Стучит, как молот. Дыхание участилось. Не поднимая глаз, ведьма попросила. - Не делай этого, пока мы не одни. Прошу тебя.

Рыночная площадь На предложение пойти в парк Морин благодарно улыбнулась. Это было очень мило со стороны Освальда, так потакать ей во всем. Он и сам был милым. Хорошим. - Ты избалуешь меня. - синие глаза смотрели в высшей степени серьезно. - Я стану несносной в своих капризах. - Если только в волосах... -Ответил он после задумчивый паузы и поднял её руку как в танце, чтобы она могла крутануться перед ним, а он мог осмотреть её всю. -Но уверен, что никто не заметит будучи очарованный красотой, а я в это время обыщу все карманы... Морин, быть может, и покрутились бы, но у нее не было на это сил. Она прислонилась головой к занесённой ладони и прикрыла глаза. - Нам следует обыскивать не карманы, а головы, не находишь? Шутила она или нет, кто знает.

По пути к рынку - Обычно рынок - сердце города. Может не самая "важная" его часть, но самая живая как по мне. Куда ведут все дороги? В скверы? Парки? В ратуши или замки? На главную площадь? Да - если там будет рынок. Туда как в нишу стекается всё, люди, и то чем они живут. Все товары со всех окраин, продукция местная, и завозная, что будет цениться здесь. В этом душа города, в том как люди живут, чем меняются, что производят, что любят, и вся местная культура и обычаи. И, конечно, все слухи и новости тоже будут там. Разве тебе не интересно посмотреть на творения рук местных мастеров? Морин шла медленно. Усталость, и не только от того, что они видели в подвале, но больше от удаленности накапливалась постепенно, но неумолимо. Она коснулась пальчиками лба, и ощутила испарину. Хорошо, что было на кого опереться. Хорошо, что рядом была его рука. - Интересно, очень интересно. - самым искренним образом заверила она Освальда. - Не только посмотреть на вещи, но и послушать. Но дело в том, что.. - Морин помолчала, выбирая слова. - ..я стараюсь избегать новых знакомств из-за.. этой реакции. Когда нас видят в первый раз.. Она вздохнула тяжело и уставилась себе под ноги. - Иногда это ужасно утомляет. А ведь сейчас у меня хотя бы нет этого знака. В Лондоне, бывало, это заканчивалось не слишком приятно. Мисс вздохнула, обращаясь мыслями в прошлое. - Малолюдные парки мне милее, но изредка, почему бы и нет, пусть будет рынок. - она слабо улыбнулась. - В конце концов, если хочешь спрятать дерево, лучше всего делать это в лесу, не так ли? И.. на мне не осталось паутины, я надеюсь? Мне до сих пор кажется, что она липнет к моему лицу.

Морин все время разговора пыталась самым тщательным образом отчистить платье от паутины. Она с удовольствием и рот бы прополоскала от трупной вони, которая, казалось, въелась в волосы. Но увы. - Значит, мы сможем ещё немного погулять. Ты хотел на базарную площадь? Она снова обняла его руку, и прижалась щекой к плечу. *** 16:00 - 16:30 Через полчаса к дому на пересечении какой-то там Южной и какой-то Восточной улиц прибыли вооруженные до зубов люди, причем двое тащили на себе ранцевые огнеметы. Теперь можно было не сомневаться, что подвал будет полностью очищен. Исследователи, Тесей и Ариадна, могли идти по своим делам. Хотя бы они и были на базарной площади.

Ведьму била мелкая дрожь. Она схватилась за предплечье аналитика. - Ужасно.. просто ужасно.. - все шептала она. Перед глазами стояли смертные муки несчастного, тело которого они нашли здесь. - Уйдем отсюда, пожалуйста, скорее. Чем быстрее они окажутся на свежем воздухе, а ещё лучше среди людей, среди живых, тем лучше.

Коллектор Слова Освальда несколько поколебали ее решимость, но секунду спустя Морин продолжала путь. Запах постепенно усиливался и ей уже трудно стало дышать. За углом их ждал сюрприз, разумеется, неприятный. Морин вцепилась в руку британского джентльмена и перестала дышать. - Это был ведьмак. - сдавленно, стараясь не впускать внутрь себя миазмы разложения, проговорила она. - Но аура истерзана, как и тело. Остались одни лохмотья. Не в силах больше держать дыхание, она вдохнула и тут же желудок скрутило омерзительным спазмом, пришлось зажать рот ладонью. - О, Господи... идём скорее отсюда. Убежав обратно, Морин прижалась к оплетенной паутиной стене и пыталась отдышаться. - Ты заметил, как он... как этот несчастный выглядел? - зашептала она. - Худой, как смерть. Словно его он умирал от голода и при этом вынужден был тяжело работать. - Боже, какой ужас.. в нем будто.. будто что-то проросло и.. вылупилось. Приступ тошноты вернулся снова, могучий и всесокрушающий.

Дворцовые коридоры. 15:30 ~ ... Мортимер шел по коридору. Вышагивал, как гвардеец перед Виндзорским дворцом. Ковры поглощали без остатка звук шагов, сменяясь обнаженным мрамором, разносящим эхо под высокими потолками. От хранилища через библиотеку в гостевое крыло. "Ей отсекли голову, тело сожгли, а пепел развеяли над Атлантическим океаном." *** ...В этот день небо почернело, а солнце стало серым. В этот день восемь лет назад. - Мальчишка, что ты можешь понимать? Ты, маленькое высокомерное чудовище. И твоя сестра, плоть от плоти и кровь от крови сатаны. Вас оставили, как причудливых зверенышей, чтобы посмотреть, что вырастет. Кое-кто оказался слишком жалостлив. Ничего нет хуже раскисшего инквизитора! У вас нет хвостов и рогов, и вы крещены в христианскую веру, но это не значит ничего. Дети дьявола! Отродья!! *** Мистер Смит распахнул дверь в свои апартаменты, пересёк гостиную и вошёл в ванную комнату. Мозаичное панно на дне купели, сверкающие зеркала, золоченый светильник, хрустальная воды. Он вздохнул и приблизил лицо к зеркалу. Смочил платок водой и, болезненно морщась, принялся уничтожать следы лёгкого домашнего насилия. Лицо, похоже, будет болеть ещё несколько дней. Но это пускай. Это даже хорошо. Будет помнить. Знать свое место. "Семя демонов по своей природе хаотично, поэтому, даже в рамках одной кровной родословной.." *** Сестра дрожала, как осиновый листочек на ветру. - Это не может быть.. - и голос ее дрожал. - огненный дар достался нам от матери.. Их не любили, это правда. Многие не любили, но чтобы настолько... Мортимер думал, что знал, за что. Оказалось, он ошибался. Даже не предполагал, что все настолько.. плохо. - Конечно. - жестокая усмешка. - А вы никогда не думали, откуда он у нее? Кровь демонов текла в ее жилах. И в ваших. - Нет. Нет. Это не может быть.. *** "Есть три наследных категории демонов. Разорители, истязатели, и суккубы, мужская ипостась последнего зовётся инкуб. Их кровь обладает особыми свойствами, согласно природе каждого из них. Кровь разорители приводит в состояние неконтролируемой ярости, кровь истязателя - яд, а кровь инкуба стократ усиливает желания плоти." Отражение в зеркале перестало кривиться и застыло, сумрачное. Он - плод смешения разных миров. Взявший немного от того, немного от другого. И всегда будет чужим в них обоих. Для демона его кровь слишком жидка, а для человека... *** Пламя. Адское пламя. Охватывающее с ног до головы. - Мама. Мамочка! Это все неправда. Мортимер смотрел в глаза и понимал: несмотря на злобу, и зависть, и неудовлетворённость, это было именно правдой. В тот день у него обгорели руки. Он слишком долго держал сестру. *** "Благие намерения действительно могут завести в ад" Вода перестала шуметь и инквизитор очень внимательно оглядел свое лицо. Ничего. Почти что. Только если очень тщательно приглядеться или же знать, что именно ищешь, можно было заметить лёгкую асимметрию нижней губы. Но и только. - Се бо, в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя. Псалом пятидесятый. Царь Давид был талантливый стихотворец. В отличии от него. Мортимер склонил голову и засмеялся. Все это было ужасно смешно, не так ли?

Жуткий подвал - А ведь следов к подвалу или из него не было, даже Морганы. Значит тащили что-то из подвала, а не дома. Прятали что-то? - Сделал он предположил и увидел наверху странные отмены, словно пунктир по бокам над следами волочения. И такие же штрихи только в меньшем количестве оказались внизу, на них он и указал дулом пистолета. - Смотри, довольно странно. Морин стояла посреди черноты в своем черном платье, теперь облепленном паутиной и пылью. На ладони ее пылал огонь, с трудом разгоняя тьму. Они были как Тесей и Ариадна в лабиринте под дворцом критского царя. И, судя по тому, что нашел Освальд, чудовище тут тоже было. - Что это? - от страха ее голос превратился в шепот. Зато от слабости не осталось и следа. Косые насечки длиной с палец и толщиной в дюйм, частично стёртые тем, что тут тащили на полу и... весь потолок был испещрен ими же. - Следы? Следы некоего магического существа, распознать ауру которого Морин никак не могла. Только неясное чувство беспокойства, и больше ничего. Она вздохнула, стиснув пальцами руку Освальда, которую держала. И, поколебавшись секунду, двинулась туда, куда вел их тот самый след чего-то тяжёлого, что тащили сюда или отсюда.

Жуткий подвал -"Это уж точно" - Признал он и спросил уже зная ответ. -Я так понимаю у меня отговорить у меня не получится?  Морин качнула головой и нежно улыбнулась. Выпустив Освальда из своих объятий, она сделала движение кистью и на ладони заплясал кусочек веселого пламени. Снова. Который очень скоро начал спускаться вниз, во тьму. *** Книгохранилище - Я разбила тебе губу. Давай, я полечу тебя и...ты не мог бы оставить потом меня на десять минут одну? Мне надо выплакаться, а это не самое приятное зрелище. Мортимер обернулся резче, чем планировал. Сейчас он от всей души ненавидел эту ее уравновешенно-фальшивую маску, символизирующую смирение перед судьбой. Ведь лжет. Сама себе лжет! "Сейчас я буду из-за тебя рыдать, проникнись, мерзавец. И пойди вон." - так это прозвучало в его голове. Когда Беа лупила его по лицу, была по крайней мере настоящей. Сапфировые глаза гневно сверкнули. Мортимер дёрнул внутренний засов, и захлопнул за собой дверь. К черту все. И разбитое лицо останется при нем. Как достижение.

- Даже не знаю какая ты, отчаянная, смелая, слишком любопытная... Можно попробовать смастерить факел и я пойду первым. Морин тихонько вздохнула. - Я сама факел. Она осторожно коснулась его губ своими. Мастерить факел? Ни за что. - И мы пойдем вместе. Как раньше. Ее светильника с лихвой хватит на двоих.

Дом в паутине - Не подумай что я боюсь, но твоя кузина просила нас быть осторожными. Так вот - это неосторожно.  Морин замешкалась, когда ей загородили дорогу. А потом подошла, обвила руками за шею, проникновенно заглянула в глаза. - Но мы ведь уже здесь. Уйдем, так и не выяснив, в чем дело?.. Она выглянула через плечо Вуда. Но в черноте так и не смогла разглядеть или почувствовать ничего нового. - Я хочу посмотреть. Пожалуйста. И у нее был огонь. В борьбе с пауками, паутиной и темнотой неплохое подспорье. *** Книгохранилище - Наверное, - еще один тихий вздох. - Дай мне встать, пожалуйста, - кротко попросила Беатрис. Она плакала. Беззвучно и горько. Слезы стекали по щеке прямо на стол и он мог бы собрать их губами. Мог бы поцеловать снова, так бережно и нежно, как никогда прежде, но... Поразительно, как меняет все новое знание. Несколько часов назад она стонала и выгибалась под ним от нестерпимого наслаждения, не гнушаясь вступать во внебрачную связь. Но тогда он был инквизитором. Был равным. А теперь... теперь она его больше не хочет. Предсказуемо. И так несправедливо. Но либеральные взгляды на кровь демонов - это для Санктума. Не для Земли. Он отступил по первому слову, пряча взгляд, и, одновременно, утирая кровь с разбитого лица тыльной стороной ладони. Пора было заняться делами. У них ведь ещё оставались здесь дела. - Прости. - обронил он тихо, уткнувшись в книжный шкаф. - Что не сказал тебе об этом сразу. Это было.. нечестно с моей стороны. Мортимер сосредоточился на чувстве унижения, болезненном настолько, что даже почти приятном. Это помогало ему не замечать другое, то, в чем он не хотел себе сознаваться. То было чувство утраты чего-то.. очень важного.

Не совсем пустой дом Нет, это была не пустота. И паутины действительно было много. Очень много. Морин выставила вперед ладонь, чтобы летучий шелк не приставал к лицу. Ощущение ряби усиливалось. Словно это был светильник, укрытый дырявым чехлом. Сквозь прорехи все одно пробивался свет. - Смотри, след. - сказал он, наклонившись и проследив за ним до дальнего угла подвала где виднелся открытый люк и лестница вниз. -Волокли что-то тяжёлое, не так давно, и не совсем недавно, пыль едва успела осесть. Но паутина, чтобы заткать так проход нужно время. И самих пауков не видно. Морин посмотрела и ее передернуло. Почему-то сомнений не осталось: волокли чье-то тело. - Здесь кто-то есть.. - прошептала она. - Какое-то магическое существо. Оно прячется. Или его аура сама по себе скрытна. Я могу разглядеть лишь обрывки сквозь защиту. Страх придал сил и Морин уже даже без опоры шагнула вперед, чтобы подойти к люку и, как минимум, заглянуть вниз. Нужно же было понять, кто скрывается там? *** Книгохранилище, 15.30 Это стало последней каплей и в тесном помещении резким хлопком разнесся звук пощечины, Беатрис отвесила ее Мортимеру без всяких скидок, с совсем неженской силой, даже не думая смягчить удар. Из груди рвались одновременно и рыдание, и яростный крик, но оба застряли в горле, душа девушку и заставляя дышать тяжело, прерывисто. Он ждал и не ждал этого. Хотел и не хотел. И пока сомневался, кузина вложила в удар всю душу. А ведь он ей говорил когда еще: "не стесняйся, бей." Мортимер даже не сделал попытки уклониться от возмездия. Голова инквизитора резко мотнулась в сторону, словно собираясь слететь с шеи и кубарем покатиться по полу, а потом медленно повернулась обратно. Тоненький кровавый ручеек побежал по подбородку. Он коснулся пальцем огнем горящих губ, в синих глазах зажегся недобрый огонек. Может быть, это было и заслуженно, но пострадало не только красивое лицо. Самой чувствительной частью тела у мистера Смита было самолюбие. Кроме того, женщина еще никогда не била его. В груди заклокотало, наружу вырвалось глухое рычание. Он сгреб Беа в охапку одним движением, и, не встретив решительно никакого сопротивления, повалил на многострадальный стол. Стальной хваткой зафиксировав запястья, навалился всем телом, уж теперь не сбежать, не скрыться, даже отвернуться нельзя. Прерывистое дыхание обдавало лицо пленницы, верхняя губа подрагивала, едва-едва обнажая зубы. Унизила его. Оскорбила. Сказала, что любит. Дважды! Причинила боль, физическую и нравственную. Приговор подписан и обжалованию не подлежит. Поцелуй стал наказанием. Грубый, с кровью и болью. Ярость выплеснулась наружу и тонула теперь в каком-то новом щемящем чувстве. Губы палача отдалились на сотую долю дюйма и странно дрогнули, дьявольский огонь в глазах погас, потушенный приливом необъяснимой нежности. - Какая же ты глупая. - прошептал он, уже почти готовый отпустить дерзкие ручки. - Девчонка. Пускай делает, что хочет. Пусть в ярости бьет снова. Он не станет, нет, не станет из-за одной, пусть и болезненной, пощечины, превращаться в животное. Что бы там ни было, в его крови, в ее голове, он - не демон. Он - человек.

Не совсем пустой дом - Да, пожалуй. -Покорно согласился он может с тенью неохоты, и отчасти поделился своими мыслями, другими, давними, не всеми теми что были сейчас. - Всегда было интересно, если призрак - воплощение духа, что же ломается в душе, если остаётся лишь одно действие и одна мысль? Как-то глупо, как и этот вопрос... Освальд, может, и не ждал ответа, но Морин не любила, когда вопросы повисали в воздухе. На всякий вопрос должен быть ответ. Намеренные недомолвки могли и с ума свести. Не хуже призрака. - Смерть - это больно, - тихо сказала ведьма, спускаясь по лестнице. - мучительная смерть - болезненна во сто крат больше. Восприятие призрака совершенно не похоже на человеческое из-за травмы смерти. Потому он и фиксируется на чем-то, что заполняло мысли в последние секунды жизни. Что-то вроде молчаливого отрицания. Впрочем.. полтергейсты могут быть очень разными. У некоторых весьма сложное поведение, которое непросто просчитать. - Творец Города любил камень и мрамор. Никогда бы не подумал, а ты? - Спросил он осторожно шагая по своим и чужим следам чтобы не делать новых. -Напоминает пещеру. Нет, каменоломню, как-то монументально и... - Смотри, он должно быть идёт вниз в подвал. И паутины много. Опираясь на руку джентльмена, Морин остановилась и огляделась. - Не понимаю.. - она поморщилась, словно от головной боли. - Магический фон здесь рябит. Очень неприятно. Не похоже на призраков, они чувствуются иначе. Это что-то.. что-то еще. Она взглянула на лестницу в подвал и кивнула. Раз уж они здесь, следовало обойти все. Хоть воспоминание о мертвом пауке, которого она нашла на ангельской вилле в обнимку с трупом и не особенно согревало. *** Книгохранилище - О чем я должна жалеть, Морти? Что я тебе отдалась, тому, кого люблю? Или что верила тебе и в тебя? Или, быть может, мне сожалеть о том, что я все еще тебя люблю, несмотря ни на что, даже на то, что ты ударил меня сейчас своими словами, а, Морти? Так о чем мне жалеть? С каждым новым вопросом Беатрис делала шаг вперед, ближе к Мортимеру, голос ее звенел от гнева и боли, глаза сверкали от ярости и обиды, пока она не подошла к нему совсем близко, на расстояние протянутой руки. - Так о чем мне жалеть? - повторила она последний вопрос. Оскорбленная леди встала и мистер Смит, хоть и вел себя сегодня отнюдь не как джентльмен, встал тоже, повинуясь привычке. Наверное, это было глупо с его стороны. Опрометчиво. Жестоко. Такая маленькая и такая яростная, Беа сжимала и разжимала кулачки. И каждым словом высекала искры в и без того накаленной атмосфере. Пожар по неосторожности был лишь вопросом времени. - Правда всегда болезненна. - облачился в броню из лжи и притворства, так он всегда чувствовал себя увереннее. Взял в руки оружие из ядовитых слов, безуспешно пытаясь вырвать шипы, что кузина вонзала прямо в мозг своим невыносимым "люблю, люблю, люблю!". Безумный крик, выводящий из себя. Он должен был промолчать, но чувствовал, что не может. Просто не может больше держать в себе это. Та самая часть его личности, которую он так ненавидел, и которой так гордился, жгла изнутри, требуя выхода, требуя явить себя в своем подлинном естестве. Вся та обида, накопленная с детства, и чувство неполноценности, и превосходства.. все это было сейчас здесь. - Ты вообразила себе, что любишь. - стиснув зубы, отчеканил он. - Нарисовала в своей голове красивую картинку и поверила в нее. - похоже, не одна кузина здесь постепенно впадала в ярость. Ровный голос инквизитора звенел от напряжения. - Но я не принц на белом коне! И мы не в сказке! Я - дьявольское отродье, всегда им был и навсегда таким останусь! И все, что тебя во мне так привлекало - принадлежит ему, ясно тебе?! - синие глаза сверкали бешенством. - Раз эта разница между мной воображаемым и настоящим тебя так шокирует, раз ты чувствуешь себя оскверненной, то в моих силах лишь одно: принести тебе мои СОБОЛЕЗНОВАНИЯ!!

Книгохранилище Было что-то в том, как Мортимер сказал эту фразу, со всей определенностью Беатрис поняла, что эта тема ему очень близка к сердцу. Из-за нее? Нет, немного подумав, Беатрис отмела эту вероятность. Было приятно думать, что и кузен в нее влюблен еще с детства, просто также хорошо таил это, но то, как звучал его голос, эти особенные нотки, указывали, что это личное, обращенное на себя. Морти - полукровка? С одной стороны, она ничего такого в нем не чувствовала, с другой - это прекрасно объясняло его и Морин огненный Дар. Что означало... Беа вздрогнула и с нескрываемым потрясением посмотрела на кузена, чувствуя, как стремительно уходит земля из под ног от осознания, с кем она... кому она... Господи боже мой... Как же так вышло, что он, непревзойденный лжец, допустил это в свой голос, в свое выражение лица? Как он мог позволить ей понять? Фатальная неосторожность или.. или же он хотел сказать ей. Хотел, но не решался, в глубине души, где-то очень глубоко, рассчитывая, что Беа сама догадается. Кузина вздрогнула и посмотрела на него так, словно готовилась вот-вот упасть в обморок. Может быть, ей и стоило бы. Упасть. Или сбежать. Да, дорогая кузина, да. Ты только что вот на этом самом столе совокуплялась с почти что демоном. И была в восторге. Мортимер поджал губы, взгляд сделался холодным и колючим, как арктические льдины. Отрицать очевидное было бы глупо. Да ему и не хотелось уже. Радуйся, сестрица, твое желание исполнилось: - Уже жалеешь, что отдалась вражескому выродку? - сухо поинтересовался Мортимер, принимая официальную позу на своем месте. - Да, тут есть о чем сожалеть, определенно. Мне, пожалуй, стоило предупредить тебя, до того, как.. И он даже хотел. Честное слово, хотел. Но не признаваться же теперь в этом? - Но как-то к слову не пришлось. Демоническая улыбка, полная жестокого легкомыслия, увенчала ответ. *** Не совсем пустой дом - Ты слышала? - Спросил он Морин. - Наши призраки могут оказаться пауками... В них в отличии от первых верилось больше, и всюду была эта паутина. Шутка могла оказаться и пророческой... - Хотя по времени совсем не сходится. Морин открыла глаза и взглянула на грязные, затянутые той самой паутиной окна. - Может быть, на крыше у той девушки как раз паук шуршал? - предположила она, не двигаясь, а потом протянула ручку и попросила. - Посиди со мной. Посиделки затянулись, да так, что осмотр верхнего этажа едва-едва уложился в полтора часа. Зато мисс Смит передохнула и выглядела вполне довольной. В конце концов, она тихонько вздохнула, и отстранившись от плеча, к которому прижималась последние четверть часа, потянулась. - Что же, пойдем вниз?.. Посмотрим первый этаж?

Книгохранилище - Святая магия оставляет на демонах свою метку, так? Я думаю, в таких случаях Город мог, не знаю, ошибиться и принять демоническую сущность с такой меткой за одну из тех душ, что подходят по его критериям. Или, не знаю, тот, в ком демон был, должен попасть в Город и эта метка из-за одержимости переходит на демона. Нам рассказывали о случаях, когда экзорцист сообщал личную информацию одержимому и потом за ним приходил совсем другой одержимый. Поэтому и ввели правило не говорить при ритуале экзорцизма ничего, что может быть использовано против нас же. А значит, не всегда экзорцизм для демона заканчивается здесь, в Городе. Кто-то возвращается и обратно, в Пандемониум. Мортимер внимательно выслушал еще одну версию. - Возможно. Очень возможно.. - правда, тогда наличие тайного желания у Города устроить локальный армагеддон подвергалось серьезным сомнениям. Ему не слишком хотелось разрушать собственн гипотезу. - Но если важна именно метка святой магии, почему же сюда никогда не попадают инквизиторы и экзорцисты? Положим, не все, но хоть кто-то должен был попасть, как ты думаешь? Он помолчал немного. - И почему, если демоны так же получают совершенно новое тело, они остаются плодовиты, а люди - нет? Согласно тем же Откровениям, новое тело не будет таким, каким было земное. Все-таки есть какое-то отличие. Для них. Мортимер задумался о том, какое тело получил бы он сам, попади сюда после смерти. И.. смог бы оставить потомство? Всё-таки кровь демонов. Мысленно чертыхнувшись, он обругал сам себя. Проклятая тетка и ее эксперименты! Такому, как он, вообще не следует иметь детей. Никогда. - Да, я у нее спрашивала как-то. В истинном виде кроат может жить до десяти тысяч лет, она сказала. Потом он просто теряет возможность поддерживать внутренние вибрации и становится просто камнем. В человеческом обличье...ну, тут все сложно. Предельный срок неизвестен. Две тысячи лет? Три? Больше? Только, мама сказала, что вряд ли переживет папу надолго, случись чего. А ведь он человек, - в голосе Беатрис прорезались грусть и страх, что она может лишиться обоих родителей сразу и останется одна. - Что оставляет вопрос, сколько на самом деле проживу я. Тема была непростой, кузен понимал это. - Да.. - после долгой паузы всё-таки прозвучал мелодичный баритон. - меня тоже всегда интересовало, как долго могут жить полукровки. - он посмотрел на Беа со значением, но вскоре отвёл взгляд. - Но тут, я полагаю, покажет только опыт. Слишком мало случаев, чтобы составить подробную статистику. Может быть, даже, всего один. *** Не совсем пустой дом -Конечно. -Сказал он тут же оказавшись рядом чтобы предложить свою руку сопроводить её до соседней комнаты где имелись пыльные кресла, что оказались ненужны местным призракам, коим из всей мебели достаточно было и матраса. Отряхнув одно он предложил ей сесть сам оставшись участливым духом что рядом. Морин с облегчением утонула в кресле. Ее не волновала пыль и грязь. Оно было таким большим и все ещё довольно мягким. В нем можно было бы даже свернуться клубком и подрезать, но мисс продолжала сидеть прилично. Она закрыла глаза и слушала, о чем Освальд говорил с кузиной.