julia37

Рука Морин замерла, не пытаясь вырваться, но чувствовалось в ней некоторое напряжение. Мисс Смит, благодаря словам Николя, как раз очень ярко вспомнила то самое зрелище, когда охотник и его армия искаженных людей надвигались на них. Вот, во что диты пустоты хочет превратить их всех. Забыть такое... наверное, эти лица будут сниться ей и через пятьдесят лет. - Вот-вот, - поддержал оперативницу Николя. - Именно для этого мы и пришли.  Карла была не одинока. Донато, конечно, заслуживал спасения, но... - Мы пришли не только за этим. - инквизиторским тоном поправил художника Мортимер. - И, учитывая масштаб стоящей перед нами угрозы, любезно обрисованной мадам Уайт, спасение всего мира от безрадостной участи лишенных разума рабов Харрингтона видится мне задачей в перспективе приоритетной. Вы не согласны со мной? Впрочем, может быть, и то и другое окажется переплетено теснее, чем им кажется. Хотелось бы, чтобы не пришлось выбирать.

Девяносто восьмой год. Год, предшествующий их рождению. Эта дата попадалась им снова и снова, крича о том, что это она первопричина всего. Морин, которая к концу рассказа брата вновь принялась расчёсывать руки и беспокойно оглядываться, вновь застыла, пригвожденная к земле. Весь ужас того, о чем им только что сообщили, вряд ли можно было уразуметь смертным разумом. - Ангельскую чуму - на землю!? - воскликнула ведьма, не сумев сдержаться, забыв о том, как саднили на коже самой сделанные царапины, и представляя, ежеминутно, ежесекундно, что все, каждый, кто живёт, ничего не подозревая, превратится в гнусное, лишенное разума, желающее лишь одного - убивать - существо. Но даже теперь она никого не обвиняла. Просто не могла. Ведь Кларисса не хотела , не могла хотеть такого, правда же? Никто не мог. Кроме одного чуждого самому понятию жизнь создания. Кларисса тихо вздохнула и, впервые за время рассказа, взглянула на Мортимера прямо, в карих глазах отчетливо читалось сочувствие и вина. Мортимер встретил взгляд и отражал эту атаку никому теперь не нужных правильных и уместных чувств до тех пор, пока мадам сама не пожелала смотреть куда-нибудь ещё. Ужасное известие отзвучало, но инквизитор, похоже, не был особенно взволнован. - И почему я не удивлен? До сих пор расхаживающий по свободному пространству гостиной, мистер Смит, окончив свой рассказ, вальяжно сел и усмехнулся. Но ни тени веселья не было в изгибе его губ. Только горечь и яд, которые он даже скрыть не потрудился. Сказанное в этой комнате было для него такой же новостью, как и для остальных, но... как же это идеально вписывалось в образ. Ну конечно! У нее были планы. Планы существа, которое считает себя выше мирских условностей, которое идёт к цели, не оглядываясь на осколки разбитых по пути к ней судеб. А потом в оставленную кем-то слишком самоуверенным щель пролезает нечто. Все эти ужасные смерти... там, на земле, и здесь, все это на ее совести. Кларисса Уайт пустила в мир этого монстра, прикрываясь благими намерениями, все это - ее вина. Этой последней мыслью Мортимер отхлестал бы Шери, как хлыстом: вот кто подписал приговор всем вам, несносная ты дьяволица! Смотри. Твоя наставница и, может, подруга? - Большие планы у которых есть немножко неприятных последствий. - самую малость неприкрытого сарказма и театральный жест руками, пытающимися объять необъятное. - Он убьет ваших людей. До сих пор он убивал всех, кто вставал у него на пути. - мрачно уронил обозленный, но уже давно заперевший все свои эмоции под замок, инквизитор.

- Видите ли, мистер Смит, я приложила руку к ее созданию. На это находчивый мистер Смит так же не нашелся, что ответить, кроме ещё одного мысленного ругательства. Запоздало припомнив, что оные здесь запрещены, он ждал чего-то вроде болезненного укола или ощущения ожога на языке, но ничего не было. Видимо, запрет касался только произношения вслух. Внутренний шторм длился уже некоторое время и постепенно начинал убывать естественным путем. Мортимер все ещё не имел ни малейшего желания говорить, но, по крайней мере, больше не ощущал непреодолимого желания заорать и сломать двери. Уже неплохо. Ненароком столкнулся глазами с Освальдом и, внезапно, понял: Вуд молчаливо предлагал помощь. Глаза Карлы, как всегда, были скрыты в сумраке под шляпкой, но смотрели в его сторону. И хоть выражения их увидеть было нельзя, инквизитор позволил себе думать, что и она тоже готова прийти ему на помощь, даже если таковая требовалась в этой достаточно безобидной, если не сказать глупой, ситуации. Массовая поддержка умиротворяла. Даже немного окрыляла. Приятно знать, что присутствующие в комнате, почти все, за тебя. - Прекрасно. Мы подождем. - инквизитор сделал щедрый жест рукой, уже значительно больше похожий на себя прежнего, немного театрального британца, и сел. Кое-кому предстояло смириться с некоторыми ограничениями, налагаемыми знанием. Или.. выйти за дверь. Интересно, что выберет своенравная Шеор? Предпочтет любопытству своеволие или наоборот? Морин ощутила, как схлынуло напряжением и как задрожали в отместку пальцы. На мгновение прикрыла глаза. Господи, в какой-то миг она до смерти испугалась, что мама умерла! А потом с братом сделалось что-то.. она только раз видела его таким. Это было страшно. Обессилев, плечом тихонько прислонилась к плечу мистера Вуда, вот так принимая его поддержку. Теперь можно было расслабиться и просто слушать. *** Гордыня требовала сатисфакции для внутренней неприязни, но Мортимер принял стратегическое решение сделать все для того, чтобы получить максимальную выгоду из этой ситуации. Им нужны были знания и помощь. И, как бы это не претило ему, откровенность была сейчас лучшим помощником. Хотите знать все, мадам? Получайте! Да смотрите не подавитесь. За время, потребное на установку защиты, Мортимер почти совершенно успокоился, а Морин даже начала улыбаться и поглядывать робко то на него, то на кузину. Он рассказал все. Про странный список, про молодого ангела, про секту адского маркиза и пустотных волков, про супружескую пару, скрывающую под приятной внешностью чудовищное нутро, их бег от ведьмина утеса в царство божие в погоне за злодеями, и, под конец, выложил на журнальный столик записную книжку погибших разведчиков. - Возможно, вы захотите взять это себе, Зигфрид? - предположил он. Всё-таки, эта книжка не им принадлежала. И стоило ее возвратить.

Только...Мортимер не принял бы от нее публичное проявление поддержки и заботы. Оставалась только Морин, которой и достались ласковые объятия кузины. Мисс Блэк могла ощутить, как мелко дрожат плечи ее подруги детства, как напряжена Морин и как испуганно смотрят ее глаза. Она посмотрела на Беатрис, но так и не нашла в себе сил ничего сказать. - Надеюсь, вы и ваши спутники найдут наше гостеприимство соответствующим нашим добрым намерениям, Фраза, на вкус Мортимера, прозвучала отменно двусмысленно. О чем он не счёл необходимым сообщать вслух. Тем более, очень скоро томная дама попросила их покинуть будуар во имя соблюдения приличий. То, что так близка к мадам Уайт была именно Шери инквизитор так же нашел символичным. Если Кларисса станет торговаться с ними за каждое слово, так, как это любила делать полудемоница, переговоры далеко не продвинутся. Если честно, прямо сейчас он вообще не настроен был на какие-либо словесные экзерсисы. В коридоре Морин коснулась руки брата, но тот отдернул ее, словно обжёгся. Мисс Смит как бы споткнулась и беспомощно взглянула на Беатрис, а потом на Освальда. Ее взгляд просил о помощи, но увы, пока помочь не смог бы никто. - Ну что ж, думаю, будет справедливо, если сначала я выслушаю вашу историю, в частности, как и зачем вы сюда попали, а потом уже подробно проясню, что это за место и что здесь вообще происходит. А потом уже можно будет перейти к тому, что нам всем делать дальше, - предложила Кларисса, осторожно садясь в кресло у декоративного камина. Вопросительный взгляд женщины был устремлен, по большей части, на Мортимера, видимо, Шери успела ей сообщить о негласной иерархии в отряде. Негласный иерарх, даже в таком неподходящем костюме, умудрялся сохранять осанку джентльмена. Ни один мускул ее дрогнул на красивом лице. Ну почему так не вовремя? Почему? Как он хотел этого почтения, этой приятной ответственности на пути к вершине карьерной лестнице и славе. Чтобы именно к нему первому обращались, чтобы его слова ждали. Всегда хотел, но только не сейчас. Не от этой женщины. Дорого бы он дал, чтобы иметь возможность без последствий бросить ей в лицо презрительное "Сводня!" и с грохотом захлопнуть за собой дверь. Так мог бы поступить безответственный мальчишка. Инквизитор - нет. Инквизитору нужна была информация. И раз уж он готов был ради этого возлежать в объятиях демона, то почему бы сейчас ему не совершить нечто подобное?.. Мистер Смит призвал на помощь всю свою волю, все внутренние резервы спокойствия и равновесия, чтобы в следующих его словах нельзя было различить глубокой неприязни и юношеской дерзости. - Боюсь, полностью откровенного разговора не получится, мадам Уайт. - с фальшивым почтением он поклонился. - У всех у нас стоит ментальный блок. Часть истории мы рассказать не сможем. Ну и что ты скажешь на это? Ведьма. Морин притулилась в уголке, прижав к груди судорожно сжатые кулачки и смотрела куда угодно, но не на брата. Правда, она никуда не могла деться от его голоса. Для нее этот родной голос звенел, как перетянутая, готовая вот-вот лопнуть, струна.

- Спасибо, что спасли меня, - обратилась Агата ко всем, пока двое назначенных бойцов ходили за носилками. - И жаль, что мы не встретились при иных, более радостных обстоятельствах. Мортимер одарил даму напоследок лучезарной улыбкой и вежливым поклоном. Морин не могла сказать, что до конца забыла о том, как та держала в руке бомбу и угрожала взорвать ее. На это требовалось чуть больше времени. Они довольно долго шли по территории долгожданного убежища. И Санктум не переставал услаждать взор. Красивые, обжитые, в отличии от мертвых остовов за спиной, здания, алые ковровые дорожки, люди, занятые обычными человеческими делами. Словно.. это какой-то Ватикан, разросшийся до небывалых пределов. Ощущение заботливого внимания, всепоглощающего присутствия становилось все более отчетливым, это невозможно было не отметить даже такому довольно черствому к проявлениям магического человеку, как мистер Смит. Морин чувствовала, как у нее сбивается дыхание. Может быть, правда, дело было не в архангельском дыхании, а в том, что повсюду на пути их сопровождали статуи, вызывающие в памяти лишь одно слово: "античные". И помимо совершенного тела, многие имели еще и пару крыльев. Ангельские создания, слишком отчетливо разделенные на начало мужское и женское, вызывали краску на щеках любопытной ведьмы, хоть это самое начало и прикрывали либо ниспадающие одеяния, либо традиционные фиговые листочки. Морин не могла оторваться, похоже, собираясь с запасом устыдиться своего поведения потом. Их встретил человек суровый и загадочный, с именем, как из Тысяча и одной ночи. Инквизитор присмотрелся. Салах оказался человеком обычным, но, судя по его лицу, только лишь в смысле магического дара. Неплохой амулет второго уровня против демонического влияния добавлял пикантный штрих к портрету. Мортимер взглянул на Шери, которая Шеор, с безобидной иронией. Их вели все дальше и дальше, архитектура становилась все помпезнее на контрасте с достаточно простым интерьером, пока они не вошли в кабинет, где совсем недавно все было перевернуто. Похоже, именно здесь произошло нападение. Уже какое-то время мисс Смит проявляла некоторое беспокойство, усиливавшееся тем больше, чем дальше они продвигались к своей цели. Она неосознанно почесывала то руки, то шею. Машинально оба близнеца отмечали некие детали обстановки, каждый те, которые были ему ближе, но все это, все, что произошло с ними сегодня, вчера, и происходило всю эту неделю, отошло на задний план. Далеко-далеко.. Шахерезада ждала их дальше. Войдя в комнату, и увидев, с кем им предстоит беседовать, британские фэйри застыли, как библейские соляные столпы. Прошла, наверное, вечность, прежде чем Морин, забыв, как зудит у нее кожа, неуверенно произнесла слово, как громом поразившее ее саму: - Мама?.. Эта женщина мягко, но настойчиво касалась ее магической сути, узнавая, кто перед ней, и, похоже, считая, что находится в своем праве. Эта женщина, как две капли воды похожая на их приемную мать и тетку, очевидно была рада видеть, что с Шери все в порядке. Еще она испытывала сожаления о чем-то давнем, о чем-то, что не любила вспоминать. И чувствовалась в ней внутренняя сила, которую не сломить было ни случайным нападением, ни чем-то еще. Похоже, нападающий не зря сбежал, за ним теперь числился должок и личная обида. - Ну какая же это мама, Морри. - с невероятным трудом сохранив невозмутимое выражение лица, поправил ведьму ее светловолосый брат. - Тебе же сказали, Кларисса. Ты разве не видишь, что они вовсе не похожи? Все три сестры, не считая причесок, были совершенно не отличимы одна от другой, до тех пор, пока не начинали говорить. Да, на первый взгляд Мортимер выглядел достаточно невозмутимым, но за этой маской бушевала буря, и вместо растерянности и недоумения, читавшихся на личике сестры, здесь во тьме властвовали гнев, боль и глухая ярость. На щеке круглый желвак проявился и задрожал от внутреннего перенапряжения. Сапфировые глаза сделались колючими, словно осколки льда. Именно сейчас фраза, сказанная когда-то их матерью, приобрела ясность и смысл, переполнилась им до краев, и сама себя выжгла огненными письменами в памяти: "Благие намерения действительно могут завести в Ад." Что же, если и впрямь вот так выглядит персональный ад этой женщины, то вряд ли стоит хоть в чем-то себе в жизни отказывать. Морин обернулась, ожидая, что братец скажет что-нибудь еще, но он, по всей видимости, или упрямо не хотел, или не мог произнести больше ни слова, намертво прикованный к знакомому-незнакомому лицу. Взгляд мисс Смит, куда более мягкий и терпимый, вернулся к созерцанию раненой. Что ж, раз мадам Уайт позволяла себе "ощупать" ее, значит, не будет невежливо проделать то же в ответ. Тем более, разворачивание ее ауры, слой за слоем, оказалось занятием невероятно увлекательным. Отчетливо угадывалось родство с сестрами, вырастившими их, тот же, что и у них, демонический след, свидетельствующий о долгом контакте с носителями зла в прошлом. Два дара, сангвинария и ведьма, оба весьма высокого уровня, им с братом пока что недоступного, и подо всем этим природа гармонического камня. Та самая чужеродная для земного мира, но за годы жизни в заповеднике ставшая привычной и родной, природа все-таки несколько отличалась от той, что чувствовалась в Беатрис. Здесь имели место какие-то примеси. Мисс Смит моргнула, с трудом отвлекаясь от созерцания всех этих сияющих переливающихся слоев и вкраплений, сфокусировала взгляд на лице Клариссы и сказала не слишком уверенно. - Вы, наверное, знаете нас. - и снова раздраженно почесала руку. Ну могла ли мадам представить, что здесь, в Санктуме, ее навестят родственники младшего поколения?

- Мне это очень поможет, – колыхнулись русые пряди, а согласное движение можно было принять даже за благодарное. Словно под маской извращенного, шрамированного существа на самом деле таился ангел, который отчаянно пытался выглядеть хуже, чем был. – Нет.. когда Беа осмотрит раненную.  Шевельнулись на ветру светлые пряди, взмахнули длинные черные ресницы. Сама невинность и всепрощение. На мгновение Мортимер снова ощутил лёгкое головокружение, как тогда. Сердцем он просто не мог не верить, не так уж она и зла, просто обижена, быть может, в жизни ее часто обижали. Но был ещё и разум. И вот его убедить принять все это за чистую монету было ой как непросто. Мистер Смит понятия не имел, в чем подвох, но был уверен - где-то там в светловолосой рогатой головушке он есть. Хоть ни единого намека увидеть и нельзя. - Хм. - усмехнулся краешком рта. Посмотрим, куда это все их приведет.

- Я проведу вас вглубь и охотно послушаю об экспериментах, если вы хотите ещё заручиться поддержкой действующей главы.  Бровь на лице инквизитора иронично изогнулась. - Я расскажу тебе. Про эксперименты, про волков и пустоту. То, что знаю. Если, конечно, ты готова меня слушать. Но не здесь же? Не на пороге? Не заставляя раненую ждать помощи? А Морин взглянула на Освальда и ощутила жгучий стыд. Как-будто она сделала что-то дурное. Она ведь... не должна была чувствовать это удовольствие? Это - тщеславие. Это - плохо. Зигфрид не виноват, что так смотрел на нее, это минутная слабость, на которую вынудила его ее кровь. Тем более, он так беспокоится за дорогого ему человека в крылатой страже. Она сама, ведьма и фламменария, становилась день ото дня хуже. Это было просто ужасное чувство.

Качнув головой, словно отгоняя что-то, Зигфрид вытянулся перед представителями Инквизиции по стойке "смирно". Его люди разом вздохнули от удивления, как один человек. - Auferte malum ех vobis*, - приветствовал он их, по древнему легионерскому обычаю сжатый кулак ударил в грудь напротив сердца. - Рад видеть здесь Инквизицию. Взгляды рядовых бойцов под началом капитана отскочили от самоуверенного молодого инквизитора, как мелкий град от крепостной стены, не причинив ни капли дискомфорта. Улыбка сфинкса на его устах слегка померкла, от удивления в основном, когда он услышал официальный девиз подразделения оперативников Инквизиции. Значит, перед ним был.. почивший сотрудник. Который даже после смерти продолжал искоренять зло. - De die in diem. * - отозвался мистер Смит, как положено. - Я тоже, коллега, я тоже. Очень рад. Морин, поймав на себе более пристальный, чем это полагалось при столь поверхностном знакомстве, взгляд Зигмунда, предсказуемо покраснела, но в то же время испытала новое для себя чувство, вроде того, что всегда приписывала брату. Что-то вроде недостойного удовольствия от осознания того факта, что кому-то приятно смотреть на нее. От этой мысли щеки вспыхнули сильнее. И даже зов архангельской души, местоположение которой ведьма чувствовала совершенно точно, доброжелательно и заботливо касающийся всей ее бесплотной сути, немного потускнел. Сияющий столп золотого света перед внутренним взором, несколько секунд назад вызвавший непроизвольный вздох, как бы отступил в ту невероятную даль, где находился, и вперед выступили обеспокоенные лица. - С виду это был обычный человек, найденыш, - пояснил Зигфрид. - Ни Дара, ни оружия при себе. Его проводили к Старшей, как обычно, она любит поговорить с новенькими. Какое-то время все было тихо, но потом из кабинета Старшей донесся грохот. Салах говорит, что вместо человека в кабинете была какая-то тварь, крылатая и в зеленовато-серой броне, словно панцирь насекомого. Пули в ней увязли, пока Салах менял обойму на бронебойные, тварь метнулась на балкон и сбежала. За ней отправилась команда Игана. Вот оно что. Теперь потрясение становилось вполне понятным. Очевидным был тот факт, что демона или полукровку местные жители распознали бы мгновенно, а значит, атаковало Старшую неведомое крылатое нечто, идентифицировать которое по такому скудному описанию было решительно невозможно. - Мы поможем вам всем, чем сможем. - заверил следом за кузиной и ее двоюродный братец. Шери обернулась на вздох, летевший облачком с губ Морин. И что такого удивительного отразилось в сапфирах её глаз?.. И встретила взгляд чистый и прозрачный. Мисс, забыв или не позволяя себе помнить, о ранних неприятностях, улыбнулась одними глазами и указала ручкой в направлении Светоча. Невероятно сильное, колокольное, звенящее, при приближении, вероятно, и вовсе оглушающее неготовых. * - изо дня в день. (лат)

- Спасибо, сеньор Смит, - слабо улыбнулась Агата. Предложенную руку она приняла, поблагодарив Мортимера изящным наклоном головы. Похоже, когда-то эта женщина знала этикет и манеры, просто редко ими пользовалась. Светозарно улыбнувшись, мистер Смит помог даме сойти на перрон пред светлы очи встречающей их охраны. - Доброго вам дня, господа. Меня зовут Мортимер Смит, инквизитор. - для пущей убедительности была продемонстрирована и инсигния. - Моя сестра, Морин. А это мисс Блэк, наш экзорцист. И, пожалуйста, не нужно проверять нас на подлинность путем вскрытия, в правдивости моих слов уже своими глазами убедилась сеньора ди Мажиоре, она подтвердит. Ведьма вышла из выгона следом за братом, скромно встав на шаг позади у него за плечом и выглядывая оттуда с любопытством. Размах плеч Зигмунда впечатлял женское воображение, определенно. И этот сильный человек чего-то очень сильно опасался, хотя и скрывал это прекрасно. Что-то чрезвычайное должно было случиться, чтобы заставить его так переживать. - Здравствуй, Шеор, - ровно отмеренная выбором имени дистанция, как и всегда. И, как и всегда, невинное кокетство бессильно соскальзывает с мужчины, не оставив даже царапин на незримой броне. - Нет, о других составах метро дозоры не сообщали, ваш первый. Мне ждать других? - В Небесный город прибыла опасная группа людей. Они перешли, а не умерли, Зиг. И оставили от рейда на Агату одни кожаные полосы.  Не очень-то капитан жаловал Шери, маленькую обманщицу. Мортимер с самого начала полагал, что это имя не ее настоящее. Это было в обычае демонов, скрывать имя. - Это так. - подтвердил инквизитор слова демоницы. - Мы тоже перешли, а не умерли, как и они. Перешли за ними следом и наша цель - остановить их. Боюсь, мистер Ланге, вам и вашим людям стоит теперь ожидать не только поезда с врагами, но и вообще, чего угодно. И.. если мне не изменяют мои глаза, что-то такое уже случилось? Люди капитана несли на себе следы недавнего серьезного потрясения. Словно мироздание на их глазах перевернулось с ног на голову. Сколько раз за последние дни все они пережили нечто подобное? - Саrре diem, - сказала она. Представляться перед коллегой, так по всей форме. Инквизитор приподнял бровь. Латынь? Правда, к чему это здесь "лови день"? Что-то вроде условного сигнала? Пароль для своих? Исполненный жгучего любопытства взгляд коснулся итальянской шляпки. Морин меж тем оглядывала бойцов, неосознанно отмечая про себя детали: два ведьмака, два сангвинара, у каждого, включая неодаренных, универсальный амулет против трех видов магии. Серьезная защита. А там впереди... Она даже охнула вслух, ощутив это.

Поезд тронулся и вскоре оказалось, что садиться возле окна мисс Смит было вовсе не обязательно. Через полчаса она уже мирно спала, уронив голову на плечо брата. А он, в свою очередь, поддерживал ее, приобнимая за плечо одной рукой, а второй перелистывал записную книжечку Герды и Олафа, которая все ещё была с ним. Он любил на досуге перечитать знакомую литературу. *** - Вот и он. Дозорный Собор и Санктум, - слабо улыбнулась Агата. Мортимер чуть не уронил книжечку, и почти вывихнул шею, хоть и не считал себя особенно чувствительным к красоте. Однако же, через несколько долгих секунд он легонько потряс сестрицу за плечо. - Морри, смотри. - шепнул на ухо. И мисс Смит совершенно потеряв контроль, воскликнула что-то неразборчиво восторженное, вскочила на ноги, и прижалась к стеклу. - Господи.. как в раю.. - У вас здесь очень красиво. - с улыбкой перевел инквизитор специально для Агаты. А когда поезд остановился перед лицом местной охраны, ничуть не менее суровой, нежели охрана Папы Римского, то предложил раненой итальянке для опоры свою руку. Во-первых, она ещё наверняка была слаба, чтобы ходить самостоятельно. Во-вторых, этим суровым господам стоило предъявить спасенную как можно скорее для всеобщего блага. - Мэм. - предельно вежливо, галантно и с вопросительным выражением в красивых глазах. Перед Агатой возникла затянутая в перчатку мужская рука.

- Сеньоры и сеньориты. Экипаж подан. Морин расцвела, словно лунная фиалка на подоконнике богатой барышни. - Нам не придётся идти пешком! Как это чудесно! Места было довольно, мисс устроилась у окна, она всегда садилась у окна, ей все ещё нравилось смотреть в него в дороге. *** Погрузив половину имеющихся тел в пустой вагон мистер Смит и мистер Вуд, вполне вероятно, много что успевшие обсудить за это время, так же вошли в пассажирский вагон, дабы проделать остаток пути до Санктума с комфортом. - Что бы мы без вас делали, Николас. - инквизитор, хотя и не выглядел усталым, так же оценил возможность не совершать в ближайшие несколько часов сверхусилий. Взглянул на раненую, та спокойно дремала на своем месте, потом на Беатрис, самую малость многозначительно, и сел рядом с сестрой, лишенный возможности уткнуться носом в стекло и никогда, даже в детстве, не сожалеющий об этом.

Мортимер замолчал ненадолго. То ли обдумывал что-то, то ли просто запыхался, затаскивал труп по лестнице наверх. Вот ведь! Поезд, едущий по одной рельсе есть, а лифта к нему нет. Большое упущение, между прочим. А если предполагалось, что все обитатели будут с крыльями, так и лестницы ни к чему, но они ведь имеются. - От увлекательной беседы с ней один шаг до... вы сами знаете чего. Несколько уязвленный тем, что его предложение перейти к более дружеской манере беседы встречает столь упорное сопротивление, Мортимер вернулся к прежним уважительным и светским оборотам. - Вот вы приятно беседуете и не предвидится ничего дурного, а в следуюший миг обнаруживаете себя на ней верхом и с хвостом в... Излишне откровенная фраза оборвалась, не завершившись, оставив финал эпизода на откуп фантазии собеседника. - Я хочу сказать, что ее силы подобны сладкому яду. Сложно засечь момент, когда доза становится смертельной. И даже сильный разум, как ваш, не может гарантированно считать себя в безопасности. И если это произойдет, человек становится игрушкой в ее руках, полностью подчинённый ее воле. Наиграется - отпустит. Или.. нет, если таков будет ее каприз. Так что я прошу вас, Освальд, не как инквизитор, а как друг, если вы, конечно, не возражаете против такой ужасающей фамильярности с моей стороны, будьте осторожны. Не теряйте бдительность. Чтобы потом не жалеть ни о чем.

- По правде сказать, я вообще не уверен что её должны волновать чьи-то проблемы кроме собственных... - Это так, это так.. - согласился инквизитор и засмеялся привычным для светского диалога деликатным смехом. - но я ещё не успел утратить веры в человечество. И, согласись, несмотря на все те весьма разумные аргументы, которые ты привел, это невероятно бесит. Встретившимся на пути Мортимеру с Освальдом досталась приподнятая, в знак благодарности за помощь, шляпа. В ответ сеньорите досталась очаровательная инквизиторская улыбка и вежливый поклон. Приятно, когда твои старания ценят по заслугам. Особенно такому человеку, как мистер Смит. - А тот, у кого будут возражения, может взять в руки метёлку побольше и пойти вперёд, а? Конечный вывод вызвал у Мортимера полный восторг, который он даже не собирался скрывать. - Лучше и не скажешь! Да! Возьму этот аргумент на вооружение. Не то чтобы он мог как-то помочь в битве с задетой женской гордостью, но все же. - Но все же, Освальд, меня беспокоит то, что ты стал говорить, как она. И, боюсь, это может расстроить Морин, если она заметит. Слишком сильное впечатление произвела наша соколица?

Освальд был не так скор на гнев как инквизитор Что сильно облегчало в дальней перспективе его общение с пожароопасными во всех смыслах близнецами. И хоть Мортимер предпочитал держать пламенную натуру в жаропрочном сундуке своего сердца, по крайней мере, на людях, это вовсе не значило, что она принципиально отличалась от всем очевидной натуры сестры. - Соколица высоко парит над проблемами и слабостями, чтобы не разбирать одно от другого. Но чисты ли её перья, или может ищет иные пути к целям охоты? Мистер Смит даже слегка опешил. Соколица!? Нет, серьезно?.. - Ради Христа, ты говоришь точь-в-точь, как она. - он поморщился, словно от головной боли и посмотрел на Освальда. Кажется, спокойный взгляд из-за стеклышек очков видел больше, чем инквизитор хотел показать. По правде говоря, видел все. Под таким взглядом всегда чувствуешь себя голым, что не добавляет комфорта. Очень, очень редко случалось так, что латы из идеальной лжи не могли защитить его. - Да, я понял уже, что наши проблемы ее не волнуют нисколько. - раздражённо отозвался он, радуясь, что никто больше его сейчас не видит и не слышит. - По правде говоря, я сомневаюсь, что хоть чьи-нибудь трудности, помимо собственных, способны ее заинтересовать! А решение своих проблем всегда можно свалить на кого-нибудь другого, не так ли? Сквозь крошечную трещину в доспехах прорвался с трудом сдерживаемый гнев, совсем немного, но.. стало легче, равновесие почти восстановилось. - Может лучше за ноги и руки? - Что? Ах да.. конечно. - поспешно согласился инквизитор, и перехватил труп так, как предложил Освальд. Нести так было не слишком удобно, зато почти не было риска испачкаться. Взгляд синих глаз все ещё оставался подозрительным и даже недовольным, но когда тебя все равно разоблачили, в этом можно найти и свои плюсы: позволить себе быть не сдержанным. Ещё немного. - Да она просто мстит мне! Сказал просто так, из злости, и вдруг подумал.. все это показное равнодушие, колкие слова, высокомерные взгляды. Так что же, она - оскорблена? Чувствует себя униженной и унижает в ответ? Выходит, не так уж ей было все равно, когда он отказался от нее, несмотря на..? Бог мой! А ведь это было очень похоже на правду. И, вдобавок, льстило мужскому самолюбию чрезвычайно. Сделав это невероятное открытие, носильщик трупов сделался молчалив и задумчив. *** - Вы полагаете? - улыбнулся он. - а вдруг в тоннеле откроется путь в преисподнюю и гигантская пасть поглотит весь поезд вместе со всеми его пассажирами? - Стоит ли нам бояться этого? - мисс Морин грустно улыбнулась и указала ручкой на весь мир вокруг. - После всего. - А... почти, сеньорита Морин. - О, это чудесно! - воскликнула ведьма и даже тихонько захлопала в ладоши. - Вы гений, Николас. Я уже так устала ходить пешком. И этот жилет мне надоел просто ужасно! - Хотя тут уже не все выдумка, несколько полтергейстов были вполне реальными, нам рассказывали об этом в Академии на лекции о беспокойных душах. Шаловливый Николя и сам в чем-то напоминал вампира-пацифиста. Обнажившиеся в улыбке зубы наводили на очень странные мысли. - Беспокойные души могут жить не только в тоннелях метро. Если так, то лучше ходить со знакомым экзорцистом повсюду. - улыбнулась мисс, и посмотрела с любопытством. - "Злачные" это.. булочные что ли?.. Кажется, мисс вообразила, что это такой специфический французский жаргон.

Морин слабо улыбнулась. Благодаря Николя она почти забыла о тех неприятностях, что занимали ее голову минуту назад. - Лондонское метро почти все спрятано под землёй. И только кое-где выходит наружу. Правда у него везде обычные рельсы. Как у поезда. Опасения сеньора художника мисс приняла очень серьезно. - Никогда о таком не слышала. Но я думаю, если бы опасность встречи с ними существала, нас, как служителей Инквизиции, непременно предупредили бы. - обдумав ситуацию как следует, мисс изрекла - Мне кажется, вы можете вполне спокойно ездить на метро, Николас. Не опасаясь встречи с вампирами. Выражение лица артефактора подсказывало, что он вполне собой доволен. - У вас получилось? Нам не придется идти пешком? - с трогательной надёждой в синих глазах и голосе поинтересовалась Морин.

Морин выслушала все ответы Агаты с большим вниманием, даже те, которые предназначались брату, потерявшему нить беседы. Дозорный Собор. Водопад. Как там, наверное, красиво.. оставалось надеяться, что за те маленькие одолжения, что они сделали Агате и благодаря Шери, если она, конечно, захочет сказать за них слово, их всё-таки допустят внутрь и позволят воспользоваться открывшимися преимуществами. - Сеньорита Морин, - негромко окликает он ведьму. - Вы когда-нибудь ездили метро? Мисс Смит сморгнула ту обиду, что так горячо и близко к сердцу приняла за брата. - Да, я... - мелодичный голосок дрогнул раз или два. - да, приходилось. Правда, Лондонское метро не такое красивое и.. совершенное, как это. Но тоже довольно удобное. Мы редко им пользовались, предоставленное нам жилье довольно близко от академии и от работы. А вам, Николас? Или, может, вы предпочитаете дирижабли? *** Мортимер спустился на площадь, распалясь от ярости до предела. Ещё немного, и он, пожалуй, самовозгорелся бы самым буквальным образом. Титаническим усилием воли он держал все это внутри, под замком внешнего равнодушия. Ну ничего.. ничего. Ещё посмотрим.. Подхватив под плечи один из трупов, инквизитор посмотрел на напарника. Захотелось высказать все, как на духу. Побыть неразумным. Ему почему-то казалось, что Освальд понял бы его. В конце концов, понял же он его накануне.. Нет, это будет глупо. По-мальчишески. А мистер Смит был в том возрасте и положении, когда вести себя, как мальчишка, значило наносить непоправимый ущерб репутации не только своей, но и Инквизиции.

- Я тут подумала... от люпинов отчётливо веяло какой-то голодной и холодной пустотой, никогда о такой не слышала. Которой очень даже захочется полакомиться Светочем... что думаешь? – ввиду скрытности Инквизиции, Шери вела диалог больше с раненной, что выглядело почти высокомерно и холодно по отношению к остальным. – Насколько им будет реально пробраться через плетения? - Своей скупостью на детали ты подписал смертный приговор тем, на площади, – просто констатирует демоница, лишь отмечая факт в книге летописи. – А теперь, возможно, и Убежищу. Поведение Шери говорило само за себя. Для нее они ничто, пыль под ногами. Впрочем, глупо было надеяться на что-то иное от существа, заботящегося лишь о собственной выгоде. И дело тут вовсе не в демонической крови. У них с сестрой она тоже была. - Я? Я виноват? - он засмеялся своим молодым задорным смехом. - А яблоко в райском саду, прости, тоже я? И заодно ангельскую чуму? Словно эта бестия шевельнула бы хоть пером, чтобы как-то кому-то помочь, если бы знала больше. Хоть, по правде говоря, и того, что они все знали все равно было ничтожно мало. - Если так угодно даме, готов признать себя во всем виновным, включая восстание и падение третьей части ангелов небесных. Но я полагал, что годы сделали тебя достаточно мудрой, Шери. Выходит, ошибся. Освальд согласился, и они вдвоем спустились по лестнице вниз. Морин посмотрела на демоницу, и в глазах у нее читалось выражение боли. - За что ты так несправедлива к нам?

- Странная? - удивилась Агата. - Я обратила внимание на странную...рябь в вашей ауре, Морин же говорит, что она складывается в загадочные символы, на которые трудно смотреть, они будто сами отводят взгляд, - пояснила Беатрис. Впрочем, замешательства в глазах Агаты меньше не стало, хотя и мелькнул проблеск некоего понимания. - Быть может...быть может, это последствие контакта с Городом, - медленно проговорила она. - По крайней мере, я думаю, что это был сам Город. Я помню, как в меня ткнулось белое артефактное плетение, ими здесь пронизано все вокруг, к ним привыкли. И зазвучал голос, подкрепляя сказанное образами. Так я поняла, как сделать видимое артефактное плетение и пустить его искать живых. Или это было сделано через меня? Не уверена, что смогу повторить то плетение...сразу. Со временем, при практике, думаю, это возможно. Но, собственно говоря, наши плетения здесь тоже стали белыми, хотя при жи....кхм, до попадания сюда, у меня плетения были золотистого цвета. И у моих коллег тоже так. Почему, не знает даже Старшая. Морин слушала со всем вниманием. Будь она по-умнее, могла бы и сама догадаться, что Агата скорее всего не знает, в чем тут причина. Мортимер и вовсе обратился в слух. - Странные символы? Что-то вроде языка общения Города? - предположил он. - След его непосредственного прикосновения? Увы, молодой инквизитор ещё ни разу не сталкивался с упоминанием чего-то похожего. Никаких аурных знаков, ни-че-го. И это в который уже раз заставило его пожалеть о том, что нет под рукой хорошей библиотеки. - Потрясающе! Как жаль, что мне самому не довелось приметить. Сестрица всегда была куда чувствительнее меня. Он кивнул в сторону Морин, и та слабо порозовела. Впрочем, Агата восприняла ее вопрос вполне нормально, а значит особого повода для стыда не было. - У вас здесь тоже есть Старшая? - это слово так же не могло не привлечь внимания близнецов. Их приемная мать была Старшей. Таков был ее официальный титул. Или должность. Или.. все сразу, пожалуй. - Что-то вы не слишком были откровенны по этим людям... Непогрешимая инквизиция в лице мистера Смита оглянулась на крылатую бестию. - Я разве отказывал тебе в ответах на вопросы? - поинтересовался он с улыбкой. Он ответил даже на самые личные. А единственное, в чем отказал, вовсе не относилось к категории удовлетворения делового любопытства. К более тесному сотрудничеству разве что. Чрезмерно тесному. - Они убийцы и нанесли много вреда. Сегодня ты своими глазами убедилась, что все сказанное о них - чистая правда. И любому жителю Города выгодно помочь нам против них. - Это было бы очень вежливо с вашей стороны, сеньор Солейн, - в голосе Агаты слышалось приятное удивление. - Обычно мы отпускаем тела плыть по Великой Реке, что ведет за край Города, возвращая их тому Ничто, из которого они были созданы. А в памятных садах появляется еще одна табличка с именем и фамилией. - Здесь и река есть? - только что Мортимер понял, что теперь у него есть возможность задавать вопросы о Городе, не подвергая мозг угрозе насилия. Это воодушевляло. - Что ж, тогда, раз уж мы поедем, а не пойдем пешком, я так же приложу руку к вежливости. Если не возражаете. Инквизитор встал. Любезно поклонился и обернулся к Вуду. - Освальд. Не будете так любезны помочь мне с переноской тел. Вчетвером это должно было быть в два раза быстрее.

- Да, примерно такие ожоги демоническое оружие и оставляет. Они называли его даром Люцифера. Стреляет росчерками багрового света, который обжигает, как огонь. Заживает долго. Признанный виновным Мортимер встретил недовольный взгляд, ничуть не смутившись, невинный, яко младенец. - Люцифер по латыни значит светоносный. Несущий свет. - просто не мог не поделиться. - Любопытная игра слов. Кивнул Беа на ее замечание. В арсенале Инквизиции так же были средства, способные доставить демоны серьезные неудобства. Неприятно было сознавать, что монополия нарушена. - Вот что значит нас ждёт к третьему прорыву, пока мы улучшаем конструкции автоматического огня и думаем над вопросами логистики доставки такого количества боеприпасов, в руках Врага жалящий свет. Освальд мыслил в практическом ключе. Это было важно. - Что ж, теперь, я надеюсь, эта ситуация в корне изменится. - выразил пожелание мистер Смит. - Пуля прошла по касательной, - ответила Карла Морин вместо Агаты, - всех добивали выстрелом в голову, без разбора, но повезло, поторопились. На вид получилась серьезная травма, но не смертельная. Морин, кажется, очень живо представила себе, каково это, смотреть в лицо своей смерти: маленькое, чёрное, равнодушное. - Ужасно.. - прошептала она. - Агата, простите, может быть, это покажется вам невежливым, но я не могу не спросить.. - начала ведьма издалека. - ваша аура. Почему она такая... странная?

- П-приятно познакомиться, - кажется, Агата не определилась еще, сердиться за это проявление слабости на себя, на Мортимера или на саму ситуацию, но явно не собиралась оставлять кого-то без лаврового венка в этом состязании. Сердитая дама с алмазным характером взглянула ему в лицо и покраснела, словно юная девушка. Мортимер улыбнулся шире, зашёл в вагон, подпирая верхний край дверного проема руками, потянулся движением молодого льва, и переместился на одно из свободных сидений в ряду напротив Агаты. После событий последних дней, ничего лучше и придумать было нельзя для поднятия боевого духа. Сапфировые глаза поблескивали. Он пока не задавал вопросов, предпочитая слушать и наслаждаться краткой реакцией на его появление в своем воображении. А так же молодой инквизитор пересчитывал в уме, сколько противником вошло в этот мир, согласно допросу врага там, на Утёсе, и сколько осталось теперь. Чем меньше их будет, тем лучше, не так ли? - Но как же ты тогда выжила? - поразилась Морин. - Если они убивали всех? - Заставить разорителя кричать от боли - непростая задача. - после паузы согласно заметил мистер Смит. - Они рождены терпеть боль и усталость как можно дольше.

Застывать соляным столпом Агата не спешила, но жизнь немедленно подкинула ей новое испытание. В дверях вагона, в котором расположили раненую, возникла сияющая физиономия мистера Смита. - А меня зовут Мортимер. Инквизитор. Настоящий, честное слово! Оригинально представился он, широко улыбнувшись, и оглядел даму, которая была ещё очень даже ничего. Впрочем, невежливое разглядывание длилось буквально секунду. - Я не опоздал? Тоже хочу услышать все из первых уст.

Николя оставалось колдовать над плетением еще столько же времени, сколько он уже потратил, когда Агата, смирно лежавшая на носилках, вдруг резко открыла глаза и судорожно вздохнула, напрягшись и зашарив по сторонам полуслепыми под показавшимся пронзительно ярким после успокоительной тьмы беспамятства дневным светом. На грудь девушке почти немедленно легла ладонь Беатрис. К успокоительной руке и голосу кузины почти сразу присоединился другой, несколько более высокий голос. Мелодичный, как перезвон серебряных колокольчиков. - Никто не причинит тебе зла, Агата. Мы вылечили тебя, все хорошо. Возможно, первым, что увидят глаза решительной дамы, после того, как адаптируются к свету, станет необыкновенно прекрасное на первый взгляд женское лицо с огромными синими глазами. - Нам очень нужно узнать, что здесь произошло. Ты расскажешь?..

- Иногда так бывает, Морин. Но, на то нам и даровано умение прощать, верно? - Беатрис добавила, совсем тихо, на ушко кузине: - Прости меня за вчерашнее. И перевела взгляд на Освальда. Рафаль к тому моменту тактично удалился. Морин ничего не сказала, только шмыгнула носом, и прижалась теснее. Иногда слова делали только хуже. Чему свидетельством были теперешние взаимные извинения. - Я так устала.. - прошептала она. Это было правдой, мисс Смит не выспалась и чувствовала себя разбитой, но речь шла далеко не только об этой физической усталости. Краем глаза она тоже взглянула на Освальда. Он, кажется, тоже был немного расстроен. *** "Обнаружена неисправность консоли управления вагонами. Требуется ремонт!" Белая линия, протянувшаяся от постамента, вела обратно на перрон, сворачивая затем под прямым углом влево, к металлическому шкафчику, скрывавшему за своими дверцами сложное артефактное плетение. И, то ли время оказалось к нему более беспощадным, то ли снова постарался тот неведомый мастер-ренегат, но многие нити потускнели, а часть и вовсе оказались оборваны. Судя по воодушевляющему сообщению на божественном английском, Николя потребуется куда больше времени, чем Мортимер изначально рассчитывал. Подогнув ногу, Мортимер записал то, что пришло ему в голову еще ночью: То явится, то скроется в тенях, То вдруг сердита, то опять игрива.. Карандаш застыл над бумагой, инквизитор, молодой и пылкий, скользнул взглядом по рожкам, оплетенным особой проволокой с бусинками. Незаметно, по возможности. Все-таки, несмотря на свою заносчивость, Шери была идеальной музой. Еще никогда строчки не шли так легко, как теперь. Над озером блуждая в небесах, Плывет, плывет по ветру горделиво. Стремясь друг к другу, брови-мотыльки О чем-то говорят, но не словами, А ножки... Тут в воображение вторгся совсем другой образ. Брошенная высотка, полутемная комната, диван, а у него на коленях... стоит только руку протянуть, и она вся твоя. Знакомый с детства строгий и спокойный излет бровей надломлен беззащитным наслаждением и мукой. Трепещет на шее жилка, и так бьется сердце, что нету сил стыдиться наготы. Мортимер прикрыл глаза на несколько секунд, не отказывая себе воспроизвести воспоминание в памяти, во всех подробностях. Сердце чуть-чуть зачастило, разгоняя по жилам приятный, в рамках допустимого, жар. А ножки, как у лотоса, легки, — Хотели б замереть, но ходят сами… Вся прелесть.. Вся прелесть в ней. Пожалуй, так. Капризная муза переменила облик, из карих - серые глаза. Темнее волосы, строже ротик. Никаких крыльев и хвостов. Особенно - хвостов! И ножки.. ножки безусловно хороши. Вся прелесть воплотилась в ней одной — Дракона взлет и феникса паренье! С чем простоту ее сравнить смогу? С весенней... Здесь внутренний стихотворец застопорился, да так, что даже карандаш проделал в бумаге дырочку. С весенней.. да что же? Мортимер с досадой хмыкнул. С весенней... ....сливой, Точно! Строчки побежали, как с гор ручьи, не обращая внимания на преграждающие русло камни посторонних мыслей, на деревца плюща, на отвлекающие лучики солнечного света. С весенней сливой что еще в снегу. Столь чистый облик прежде видел где я? То — в инее осеннем орхидея! В спокойствии — кому сродни она? То — горная тишайшая сосна! Изяществом — поставлю с кем в сравненье? С широким прудом при заре вечерней! В чем тонкость обольстительных манер? Дракон в болотных дебрях — ей пример! Как описать мне облик благородный? Он — свет луны над речкою холодной.

- Морин, родная, ну что ты, ну прости, я не хотела тебя обидеть, - потянулась Беатрис обнять Морин, как бывало раньше. И ощутила, как кольнул сердце страх, что она уже совершила что-то непоправимое и ее желание помочь и утешить не будет принято. Что уже поздно для чего-то. На секунду именно так и могло показаться. На одну секунду Морин и сама было подумала, что просто не сможет обнять сестру, как прежде, и все забыть. Что-то колючее, извивающееся кольцами, мешало, сковывая по рукам и ногам. Но эта секунда прошла, а в следующую юная ведьма уже пала в объятия Беатрис, как раньше, обхватив руками за шею, и спрятав на плече лицо. - Я тоже не хотела. - с трудом выдавила она, голос не слушался. Хотелось спрятаться ото всего. Ото всех. От грядущих обсуждений того, о чем они не знают ровным счётом ничего, и с чем и так, каждый в меру своих убеждений и сил, поступили сегодня правильно. От мысли, что кузина прямо сейчас находится куда ближе к дъяволу, сделки с которым так порицает, по правде говоря, обнимает его, и жалеет. Морин никогда не стала бы ничего говорить обо всем этом, если бы только ее не заставили. *** - Я их не менял, - с уверенностью признал Николя и смущенно кивнул, отступая от исправно функционирующей карты. - Вероятно, за всеми нашими перипетиями и сегодняшним недосыпанием у меня спутались местные топонимы. - Немудрено. - согласился инквизитор очень легко. От такого количества событий и открытий и спятить было недолго. И как только все они ещё были в своем уме.. Мортимер отошёл к ближайшей ажурной металлической скамье под сенью зелени плюща, и, устроившись на ней, достал из кармашка небольшую черную книжечку и огрызок карандаша. Покосившись на рожки Шери, за ночь обросшие новым украшением, он принялся с задумчивым видом делать какие-то довольно пространные пометки.

- А разве я не проявляю понимание в этом вопросе, Морин?  Морин широко раскрыла глаза. - Да разве я говорю о тебе одной? Я вообще... говорю. - сестрица задышала чаще и почему-то начала запинаться, с трудом произнося слова. - О том, как мы смотрим на это, и.. С каких это пор они с кузиной перестали понимать друг друга? С каких пор стали думать, что одна имеет целью обидеть другую? И с каких пор вся Инквизиция стала равняться одной только мисс Блэк? Морин снова захотелось заплакать, но она удержалась усилием воли. Она сомкнула губы так, что они истончились и побелели, и уставилась в гранит под ногами. Никогда раньше ещё она не ощущала себя такой ненужной, брошенной и несчастной, как тогда, когда ей велено было убрать огонь и не мешаться. И как сейчас.