Stormcrow

Создание персонажа ***

Секреты – они как деньги, дорогуша. Тоже служат мерой обращения. Некоторые секреты стоят несколько серебряных монет. За другие можно купить влиятельного чиновника, а порой разменять и на страну. Секреты – они как деньги. Тоже любят тишину. Рамштиль Дорха, Антиквар из Тевинтера *** Они оба достаточно долго работали в контрразведке мессира Красса. В Век Бурь, сотрясавших Тедас, сотрясавших Империю, где они родились. Она знала, как легко могущественный род может придти в упадок из-за одного невыполненного обещания. Обещания данному такому кредитору, который карать будет и много поколений спустя. Он знал, что хорошие дела делают аккуратно и специалисты. Он знал, как опасные невинные интриги Орлея. Очень даже винный Тевинтер новой формации ещё опаснее именно сейчас. Сейчас, когда война с кунари затухает, когда пора делить пирог влияния. Когда над Минратоусом взметнулись старые и новые штандарты. Старые и новые штандарты Старой веры. Они оба знали: им нужны специалисты. Буквально несколько месяцев прошло с прихода архонта Номарана к власти. Очень ограниченный контингент из приближённых будущего архонта, специалистов контрразведки и Тайной Канцелярии смог подготовить всё к мягкому, такому естественному, как времена года, смену правящих кругов. Некоторые дела требуют людей умных и умеющих деликатно коснуться тонких материй. Не разворошить клубок, из которого побегут паучки, да так, что будут расти с каждым шагом, прежде чем обернутся и набросятся из темноты, щёлкая хелицерами и капая ядом. Они есть друг у друга. Алхимик и Сомниари. Искательница приключений. Она придёт. Но их троих мало. Перо бескровно царапало пергамент. Нужны ещё люди. Люди?.. Полихроний не был человеком, но седая голова да острые уши менее надёжным его не делали.. Нельзя ограничиваться, особенно, когда нужно из прошлого выловить крохи для настоящего. Да. Прошлое и настоящее. Историк. Представитель профессии, которую так опрометчиво недооценивать. Историки знают, где искать корни, причины и связи. Люди любят артефакты прошлого. Древние вещи, порой пустяковины, в глазах будущих поколений обладали ценностью. И люди их очень защищали. Вор. Кто-то с цепким взглядом, опытом открытия коварных, жадных замочков, прячущих что-то очень-очень нужное. Нужен кто-то со знаниями ритуалов. Кто-то, кто подстрахует двух отчаянных авантюристов. Арканист. Знающий Тень в других областях, нежели он. Умеющий закрывать разрывы в Завесе. Бескровное перо замерло. Да. Они вдвоём сделали всё, что могли. Теперь нужны другие. *** Позже, чем я планировал, но всё-таки открывается тема записи на немного переосмысленную игру Senex Fidelis. =^.^= Но сам факт открытия этой темы - сигнал, что теперь она неопровержимо состоится в самое ближайшее время, а сдвинуться игра может только для удобства игроков. В этой игре вам предстоит окунуться в послевоенный Минратоус (и немножко в его окрестности) Века Бури, когда кунари наконец-то отброшены, а на смену андрастианству приходят Старая вера в Богов-Драконов. Забытых, но не забывших. Вас разыскали за ваши способности, необходимые для очень деликатных поисков информации о староверах - магах Тевинтера, которые несмотря на гонения, начатые с архонта Гессариона, принявшего веру в Андрасте и Создателя, тайно сохранили веру в Богов-Драконов и не забыли, кому Империя обязана своим древним могуществом. Эти поиски, возможно, потребуют несколько... гибких взглядов с точки зрения закона, поэтому учитывайте при выборе персонажей. Комната в кубике Rolz.org: SenexFidelis Карточки персонажей ***

6. Книга с несколькими протагонистами Генри Лайон Олди. "Приют героев".

Карамель, спасибо за приглашение, не смогу, к сожалению.

33. Книга, написанная от первого лица Эту книгу можно отнести к нескольким категориям, но поскольку мне редко встречается литература, написанная от первого лица, то именно к ней и отнесу. Дэниел Киз. «Цветы для Элджернона».

Рафаль очень общителен тогда, когда есть тема и собеседник. Его характер не предполагает потребности в постоянной социализации, поскольку он рано стал в полной мере отвечать за себя. И я не могу согласиться с постановкой «текст, а не жизнь». Вувузела в комментариях, кажется, к первому Сну говорил (или в обсуждении в ФРПГ), что у него была мысль когда-то вести персонажа именно диалогами, без описания внутреннего мира. Но ему этот подход показался бедным. В творчестве - тексте - важен внутренний отклик не менее, если не более, внешней реакции. В целом люди свои реальные мысли и чувства выражают не так открыто, как внутренние переживания. Или не так много, большая часть остаётся скрытой, доступ к ней имеют только близкие. Скрывается ли из вежливости, из коварства или из желания поддерживать определённый образ. Персонаж раскрывается через комбинацию своих слов, поступков и мыслей. Пропорции всегда разные, зависят в первую очередь от личности (Шляпка, например, на мой взгляд, раскрывалась преимущественно через поступки), а во вторую - от обстоятельств. Грубо говоря, кто, в какой пропорции персонаж - Социофил (или Оратор, как я изначально написал, но это слишком громкое слово, а Болтун - с негативной коннотацией), Актор или Созерцатель. Для того, чтобы точно определить это, нужно прогонять его через разные ситуации, что и позволяет делать ФРПГ. Опять же Карла - очень хороший пример Актора, почти чистейшей воды. При этом, она не лишена части Созерцателя, просто как невеста долга сильно его подавляла. Мортимер - хороший пример Социофила, который раскрывается через диалоги, и Созерцателя. Рафаль - гибрид всех трёх. На 50% - Созерцатель, 30% - Актор, 20% - Социофил. Плюс-минус 5-10% туда-сюда. Я постарался создать его в этом плане достаточно сбалансированным, как стараюсь со всеми персонажами, чтобы не стать заложником ситуации, когда Социофилу сложно найти общее взаимодействие с другими из-за разных мировоззрений или Актору нечем заняться, и он скучает вместе с автором. Созерцатель достаточно удобен в том плане, что всегда есть объект созерцания, но этот способ на любителя, надо быть осторожным, чтобы не скатиться в занудство. Здесь всё упирается в игровые обстоятельства (=Мастера) и других персонажей. Рафаль, сохраняя верность характеру, старался раскрываться в разных обстоятельствах и как Актор, и как Социофил. А если обстоятельства складывались так, что как Актору или Социофилу ему не было уместно раскрываться, то выбор очевиден. Это лучше, чем просто молчать. Тем более, если я вижу ярко выраженного Социофила или Актора, то я, насколько это уместно со стороны моего персонажа, стараюсь либо помочь раскрыться в этом персонажу, либо хотя бы не мешать. Состав персонажей в плане их раскрытия должен быть разным, не должны ни в коем случае все быть одинаковыми. Если все Акторы - будет вечная суета, все бегут что-то делать, забывают про социальную часть между игроками. Если все Социофилы - это будет непролазное и бесконечное ля-ля-ля. Если Созерцатели, то впору воскурять фимиамы и отправляться всем вместе в Нирвану в полнейшей тишине.) Ну, а Мастера задача - подбрасывать каждому персонажу ситуации для раскрытия. Социофилам, Акторам и Созерцателям. А если тебя раздражает Созерцатель как стиль отыгрыша (в моём ли исполнении или вообще) и ты видишь (видела) возможности для раскрытия через взаимодействие, то вы с Николя всегда могли организовать чаепитие Социофилов, но этого не сделали. Даже особого энтузиазма к совместному отыгрышу не было, а теперь ты говоришь про то, что я предавался Созерцанию. У меня желание играть с ним и тобой было, шаги я для этого предпринимал. А если у вас такого желания не было, то zannen, как говорят японцы.)) Все фломастеры на вкус и цвет разные.

Эта игра оказалась на удивление сложной. По многим причинам, в моём случае – преимущественно из-за напряжённого периода в моей жизни. Но сама игра не раз и не два радовала, смягчала сложности это самого периода. Больше всего я жалею, пожалуй, что не взял второго персонажа. Но я участвовал в двух напряжённых, насыщенных играх параллельно (начало «Небес» совпало с завершением «Аномалии» Фокса), поэтому вести трёх персонажей не рискнул. Даже не был уверен, смогу ли совместить две игры с моим графиком жизни в этот период. Но я точно знал, что буду жалеть, если не поучаствую в этой игре в принципе. Потому что недочитанная первая игра (где, дай Бог, если я прочёл четверть) увлекла, подкинула образы на будущее. Потому что ты, Дима, умеешь создавать интересные миры, которые как минимум увлекают, а как максимум – влюбляют в себя. Кстати, согласен с Мешулик: если бы я прочёл полностью «Паука», то я бы проще адаптировался, лучше понимал бы атмосферу этого мира. Может, даже активнее участвовал бы в игре, задавал бы больше правильных вопросов персонажем. Надо будет постараться к третьей части «Паука» прочитать, чтобы впечатление сложилось цельное от всего мира. Прочитанная заранее целая одна книга правил частично подготовила меня к первой игре по механике WH.) А то, к чему не подготовила или с чем не разобрался сам перечитыванием много раз, не стало проблемой: потому что почти всегда были Дима, Неврар и Джулия, которые готовы были объяснить, подсказать, посоветовать. За что вам троим спасибо.) Есть вещи, которые, возможно, нормальны для ФРПГ по механики WH, но вызывали моё ворчание, остававшееся при мне. В первую очередь – низкие значения характеристик и навыков. Не спорю, одну склонность мне стоило выбрать иначе, но в целом… Меня обескураживали регулярные провалы на завязанные на Восприятие навыки (а Магическое чутьё, на мой взгляд, имеет смысл завязать на силу воли как навык доступный только магам), провальные атаки персонажей, от которых при успехе броска враги могут уклоняться. Я помню описание в книге правил, что провал атаки не означает, что персонаж – косой ослик; это означает, что персонаж не смог пробиться через защиту и т.д. И даже найти подходящее описание этому можно. Но… Обескураживает.) Когда я сравнивал системы «Паука» и «Небес», мне показалось, что в первом всё-таки механика более дружелюбна, более расположена к игрокам, они в ней получаются бо́льшими специалистами в своём деле. Особенно мне нравилось наличие характеристики-специализации, которая завязана на ряд навыков иже с ней. К этому решению очень душа лежит почему-то. Наверное, роль, нужность персонажа ощущается лучше. А ещё, если в третьей игре это будет уместно, то очень хотелось бы большего значения тактического элемента в механике боёв. И не только самого боя, но и подготовки к нему. Я понимаю, что это не всегда уместно в случае засад и игр типа «путешествие»/«приключение», но здесь бои были достаточно прямолинейны. Но в целом игра получилась на мой вкус очень добротная. С интересным сюжетом. С вотэтоповоротами, которые выскакивали порой тогда, когда их не ждёшь. Порой ты их ждёшь, знаешь, что вот тут точно что-то будет, вопрос только в том – что именно выскочит к тебе с флагом и барабанами. А порой абсолютно неожиданно, как было, например, с похищением Белоснежки. Думаю, об игре многое говорит тот факт, что в процессе родились два персонажа для финальной части этой захватывающей трилогии. А одна из них даже очень активно живёт и стремительно обрастает своим характером и историей. Мне кажется, именно такие вещи очень много говорят о том, что какой-то очень конкретный Мастер хорошо умеет наполнять жизнью свои миры.) А ещё можно точно сказать, что шероховатости между персонажами (даже мысленные) обязаны одному простому факту: все персонажи были со своим характером. Нравится или нет – это уже вопрос второй. Но все они были живыми. Дима. Да, в чём-то (построение сюжета, механики, организации игр, отношения к игрокам) ты для меня на протяжении этих месяцев был наставником, который всегда с энтузиазмом, щедро делился своим опытом, взглядами. Находил время, чтобы обсудить. И несмотря на продолжительность игры, недопонимания, сложности ты всегда поддерживал игру и старался найти дело игрокам. Вкладывал силы и время, частичку души в игру и даже в наших персонажей. Потому что за гладким, а иногда не очень повествованием скрывается колоссальная работа. И всё это – без СМС, но, правда, с регистрацией.) Да, не все вещи можно было реализовать, некоторые причины становились ясно позже. Спасибо тебе за появление Кристэль в конце игры.) Наверное, для Рафаля большего подарка в жизни и не могло быть, чем увидеть первую Lupus Dei. Порадовало большое количество персонажей, даже их эпизодические роли оставили свой след в игре: Зигфрид, Алекс, ибн Пустыня, Белоснежка… Жаль, что некоторых из них не удалось больше раскрыть из-за ограниченности времени. Ту же Белоснежку.) Надеюсь, они все найдут что-то хорошее в своей второй жизни, пока время их идёт. Джулия и Неврар. Надеюсь, в будущих играх, где мы с вами, возможно, пересечёмся, удастся нашим персонажам сойтись поближе.) В этот раз наши персонажи мало взаимодействовали, но даже и так каждая встреча запомнилась. Милый параноик мистер Вуд запомнился навсегда, надеюсь, у них с Морин всё будет хорошо. :думает подарить огнетушитель: Марико. Я искренне рад, что несмотря на всё-всё Шляпка и её хвост дошли до победного конца. Пожалуй, именно за неё я больше всего переживал, именно её история просто требует финального аккорда. И тут снова согласен с Мешулик: лучше и сказать нельзя о Шляпке, чем сказала она. Спасибо, что всё это время вы с Карлой играли с нами с Рафалем и иногда разрешали – случайно – подёргать за хвост. Мешулик. Я могу только присоединиться к сожалению Рафаля, что им с Николя не удалось побольше узнать друг друга. Особенно учитывая зеркальный переезд одного во Францию, а другого – в Италию. Жаль, что многое осталось нераскрытым о Николя. А что до «Шторм, это неверно!»... Иногда – верно.) Я всегда открыт для отыгрыша с любым персонажем, от дружбы до конфликта, от флирта до профессионального напарничества, шутливых и не очень пререканий. Конечно, с оговоркой о соответствии характеру персонажа. Где было уместно, мы с Рафалем старались вытащить персонажей на взаимодействие. Равно как и не люблю навязываться в тех случаях, когда вижу стремление каких-то персонажей провести больше совместного времени между собой. Не всегда персонажи могут найти общую почву, в этом нет ничего страшного. В жизни оно тоже же так, не всегда среди коллег завязываются дружеские отношения. Как говорил когда-то мой Каров из игры Ямби: иногда спутники/товарищи так и остаются просто знакомыми, не становятся близкими друзьями. Это нормально. Жаль, что Рэй исчезла, а вместе с ней – Шери и многое из Анклава. Что бы ни произошло, надеюсь, ты со всем справилась. А ещё есть один персонаж, за появление которого я благодарен Диме и Ками. Спасибо за чудесную, очаровательную Agnus Dei. Совместная игра с Ками стала тем самым случаем, когда благодаря Агнессе раскрылись те черты Рафаля, о которых так никто и не узнал бы. И вообще, Агнесса - главная лапочка всей игры. Спасибо всем, кто играл с Рафалем.) И за комплименты нам с ним, мы старались.

- Теперь это просто монумент величию Господа и память, что он был здесь, - серьезным тоном ответила Кристэль. - Новый Престол будет...не здесь. Вмешательство Тьмы, которая была до Света. Тьмы, которая не нашла своё место, не поняла, как ей жить в новом мире. Которой никто не подсказал. Не направил. Не дал место. Почему она пришли сюда? Как оказалось, что она вмешалась в План Господень? Позвал её кто-то? Специально? По глупости? В пылу гнева? Они изгнали Тьму, но Господь сюда не вернётся. Будет приглядывать за своими чадами, да. Как и всегда и везде. Но не вернётся. Этому Городу не удалось стать новой Землёй Обетованной. - Кристэль, один наш товарищ, артефактор Николя Буджардини, погиб в той части Города, где обитают демоны возле Светоча. Что с ним будет? Его ждёт вторая жизнь здесь? Или он пойдёт куда-то… дальше? Смогут ли обитатели Города посещать… - сангвинар замолчал, подбирая праведное обозначение, - Землю?

Не совсем демоны. Другие. Существа со свободой выбора. Со свободой следовать за зовом порока, живущим в каждой клеточке кожи, в ядре и цитоплазме, в эритроците, даже в кислороде и диоксиде углерода, что переносится кровяными тельцами по их организму. Со свободной сделать осознанный выбор… добродетелей. Добродетельный демоны. Покачал головой. Пока это плохо укладывалось в голове. Но… Белоснежные сёстры-суккубы венчались со своими мужьями в церкви. «Я подумаю об этом завтра». - Мир между мирами, - негромко повторил Рафаль. Между миром людей и миром демонов? - А что будет с Престолом здесь, в Городе? Он… в порядке после Тьмы?

- Здравствуй, Рафаль. Я рада, что могу увидеть тебя раньше отмеренного срока, что могу сказать, как сильно я тобой горжусь. Что он мог сказать? Что никогда в жизни не мог себе представить этой встречи - но надеялся на неё с первых минут здесь? Что где-то в глубине души всегда жил страх, что его отец был прав, что он действительно "неправильный Солейн"? Так много вопросов хотелось задать. Вопросов личных, столь земных. На какое-то мгновение он действительно почувствовал себя Волком Господним. Справившимся со своим долгом. Будто ласково потрепали по холке, благословляя отдохнуть у Трона. - Кристэль, что будет с попавшими сюда демонами? Угодно Господу Нашему, чтобы они продолжили здесь свою жизнь? Рядом с людьми и ангелами? И кто будет попадать сюда после окончания земного пути? Я слышал разные версии от жителей Города.

Кинан, Инани, доктор Харрингтон, Дитя Пустоты… Чем бы ни было это существо, оно оказалось до боли похоже на человека. Как и человек, тянуло свои любопытные ручки к тому, что трогать не стоило. Играло с тем, что даже не понимают – тем паче, что не может приручить. Воистину – Дитя. Призванное в их мир госпожой Уайт, ею же брошенное, непринятое в Санктуме. Дитя, которое не может оценить последствия. Чудовище, которое стало жертвой равнодушной… Стихии? Нет. Сущности? Чего, что непостижимо даже для пустотной жизни, если, прости, Господи, это жизнью можно назвать. Десятки, если не сотни смертей. Рафаль внимательно запоминал последние слова. Последние слова – это в чём-то святое даже для такого грешника, как доктор Харрингтон. Последние слова – самые важные. То, что оставляет после себя жизнь в последние мгновения. Харрингтон оставлял после себя знания. Крупицы того, что почувствовал, той бесконечности, с которой соприкоснулся его разум. Даже его нечеловеческий разум не смог постичь и подчинить себе Тьму. А последние слова… Последние слова были о Мэри. О жестокой, но любимой второй половине их оккультного тандема. Тандема, в котором даже тогда, в Карии, в их глазах виднелась искренняя любовь. И сейчас он вспоминал её. Совсем как… человек. - Покойтесь с миром, доктор. Исполняя волю дважды своей спасительницы, коротким ударом обезглавил тело последнего их врага. В который раз уже за эти две недели? Скольких он убил? Сколько новых грехов взял на душу? In Gloriam Tuam, Deus*. Они живы. Где-то в близком далеко мистер Вуд рядом со своей невестой. Здесь, не щадя себя Темновласка возвращала к жизни своего возлюбленного. Интересно, взаимны её чувства? Наверняка. Оба молоды, друг друга знают много лет, хороши собою. Какой мужчина не проникся бы чувствами к такой леди? Да ещё и спасительнице. С мечом. И пистолетом под подушкой. - Я снова в неоплатном долгу у тебя, Беатрис, - улыбнулся Рафаль, сдвигая лицевой щиток со своего шлема. На звук открывающихся врат сангвинар плавно повернулся и устало крутанул мечом в руках. Может, хоть теперь что-то хорошее? Он узнал её раньше, чем услышал её голос. Он видел это лицо, эти доспехи, это копьё на портретах. Видел и другие портреты, где она значительно более юная. Эти глаза. Такие же янтарные глаза, как у него. Точнее, его глаза были такими же, как у неё. Волчьи глаза. Глаза Lupus Dei. Он ждал, когда она представится. Безумно ждал подтверждения. Что это так, что это действительно она. Та женщина, которую он так хотел увидеть с момента, когда узнал, что это за Город. Он помнил острое разочарование, когда узнал, что экзорцисты и инквизиторы сюда не попадают. Меня зовут Кристэль Солейн. - Кристэль, - прошептал далёкий потомок. – Тэли. Волк Господень с золотыми крыльями за спиной. Первая Волчица рода Солейн. Каким-то чудом он успокоил безумный ход сердца. Снял шлем. Глубоко поклонился и встал на колено перед святой. - Волк Господень Рафаль Солейн приветствует тебя, Lupus Dei.

Мэри в наручниках. Для долгого разговора с Инквизицией. Очень обстоятельного. Известно, чем закончится для неё. Янтарные глаза задумчиво посмотрели на рыжую копну волос. А что будет ждать их? Одарённых. Сангвинаров. Когда станет известно, что очередной сангвинар готовился утопить мир в крови. Или во Тьме. Да, тут была и ведьма, и ведьмак, и, видимо, весьма доверенная артефактор. Но всё же, всё же… Всё же магии крови боялись сильно. И не зря. Двери волшебного собора дрогнули. Что было там? Кто выйдет оттуда? Может, там был какой последний страж, сразивший Харрингтона? Или Харрингтон столкнулся с чем-то ещё более враждебным и опасным? Нет. Явилось троедокторство. Высокомерное. Снисходительное. Обиды, нанесённые даме? Да как он смеет? Это… отродье, залившее кровью Карию смеет что-то говорить про обиды? - А вы подойдите поближе, доктор. У нас тоже есть темы для разговора и обиды, - сухо предложил сангвинар. И доктор воспользовался предложением. Не обращая внимания, что у него в руке лишь лёгкая трость-меч, он на удивление решительно и умело атаковал его, уворачиваясь от ответного удара. Со всё той же противной, снисходительной улыбкой. Мол, что ты можешь, человечек? Передо мной… Кем бы он ни был где-то в глубинах своего извращённого, чуждого разума. Улыбка нелюдя стала чуть более напряжённой, когда сангвинар вложил всё своё умение в вихрь мощных ударов. Но и даже тут он сумел их парировать, хоть и шагнул назад. Два фехтовальщика, и Рафаль не был уверен, кто из них опаснее для другого, кто первым совершит ошибку и откроется. Он не припоминал, когда встречал такое мастерство. Это существо с трудом, но отразило лёгкой тростью удары тяжёлого архангельского двуручника и даже попыталось атаковать. Отразило удар, в который он вложил всё своё мастерство. «Ещё раз, Волчонок, - шепнул голос на ухо. – Ещё раз. Ударь так, как никогда ещё в жизни. Я помогу тебе». Русая бровь удивлённо дёрнулась. Кто? Донато? Нет, голос женский. Агнесса? Нет, это другой голос. Совсем. И он атаковал. За Костаса и Андроса. За того инквизитора, чей амулет против демонической магии сейчас лежал в кармане. За всех погибших Одарённых и оперативников в Карии. За Санктум, которому, наверное, тоже грозит гибель. За Белоснежку, ибн Пустыню, Зигфрида. За всех, кто остался на Земле. Друзей, коллег. Того официанта из любимого ресторана напротив Колизея. Пекаря из лавочки напротив дома во Флоренции. Цветочницу рядом с собором Санта-Мария-дель-Фьоре, что делала такие красивые букетики для его волчиц. За светлого Донато, что не стал им проводником. За милую Agnus Dei, что стала ему маленьким маяком, путеводной звёздочкой. За Николя. За их отряд – всех и каждого. За Стеллу. За Даниэль. Архангельский клинок, меч защитников людей и ангелов, лучших Воинов Господа с волчьей яростью вонзился в ногу дитя Пустоты. И снова. Чтобы пронзить насквозь. - Плоть слаба, доктор, - негромко исполнил вердикт Волк Господень. А где-то впереди под ударами инквизитора и огнём его сестры пал второй доктор. Рафаль кивнул сам себя. Он хотел было вместе с Мортимером теснить несостоявшегося пастыря, но троедоктор спутал их планы. Снова красная вспышка. Это снова мистер Вуд, спокойно. Эти красные огни напоминали о его смерти, но сейчас это союзник. Демоническое оружие, небесное оружие – всё против Тьмы и Харрингтонов. Интересно, Шери бы отправилась сюда, если бы не сорвали её дела? Где бы она ещё такую невероятную постановку увидела? Сангвинар вытянул руку в сторону последнего доктора. В самый раз ему испытать то, что испытал Андрос. Что испытала его дражайшая супруга. Последний доктор пошатнулся, открываясь под огонь стрелков. И упал пронзённый мечом Беатрис. Рафаль только и успел удивлённо округлить глаза. Однако. Он даже не успел заметить, когда экзорцистка схватилась за меч. - Вот и всё, - выдохнул Рафаль. Ведь всё же? Но не всё. Наверное, уже никто толком не скажет, Тьма ли овладела доктором и вела его, послушного её воле, вперёд. Или он продолжил жить, но в другой ипостаси. Но на поле брани, где впору праздновать победу, сгустилась Тьма, из которой шагнул высокий рыцарь. В идеальных в своей зловещести доспехах. Проигнорировав всех, он, как и один и докторов, метнулся к сангвинару. Наверное, и после трёх смертей Кинан хотел отомстить обидчику своей жены. И снова пришлось парировать удар, но на этот раз рыцаря тьмы атаковали все. Мелькали вспышки архангельского света и выстрелы мистера Вуда. Где же Морин? Почему не бушует её пламя? Почему молчит её оружие? Снова и снова рубили инквизитор и сангвинар последнюю (?) надежду Тьмы. Дрогнул воздух – и Тьма утроилась. Сначала пал Мортимер. Рафаль хотел было помочь ему, закрыть, прикрыть, дать время – и острое лезвие вошло глубоко уже в его тело. Дважды. Лучший фехтовальщик их отряда смог убить доктора Харрингтона, одного из. Но оказался недостаточно хорош против Тьмы. Плоть слаба. - Триумф мой - триумф Твой, Господи. Поражения мои - слабость моя, - прошептал сангвинар. Все силы уходили, чтобы не упасть на колени перед воплощением Тьмы. А ведь так близка была победа в мире, где не ступала ещё волчья лапа... Что ж, Волк своё дело сделал. Они справятся дальше и сами. Может, Мортимер ещё жив. А следом спустился свет. Уже знакомое ощущение, говорившее о том, что он умирает, но мир живых не отпускает его. Темновласка как проводник Воли Господа подняла его на ноги. Умершего дважды. Господи, говорят, ты любишь троицу? Он отразил ещё одну атаку. Вспыхнул ещё раз красный демонический огонёк, загорелся подвластный верной руке их аналитика в чёрном теле. Буквально чёрном. И всё?..

Светоч, их островок жизни, их детёныш стремительно рос, стремился ввысь. Спешил взрослеть. Спешил исполнять долг, возложенный на его плечи Господом. Они будто находились в центре рождающегося мира. Таким ли видел его Господь в первые Минуты Творения? Стоял посреди бескрайней Тьмы, где был лишь Он и первые искорки Божественного Света. Пока не произнёс Слова, стремительной сферой раскрывающую Тьму, наполняющую Пустоту твердью, жизнью. И Предназначением. От этой мысли сангвинара, стоявшего рядом со Светочем, пробрало до дрожи. От ощущения, что всё, может, именно так и было. Что на мгновение им всем открылись первые Мгновения. И одно это уже стоило всех испытаний. А следом за твердью и основой для жизни пришли враги. Те, кто в вечном равновесии должны уничтожать её. Отнимать. Возвращать Тьму, в которой раз за разом должна вспыхивать Искра Творения. Рафаль лишь успел перекреститься и отсалютовать старшему брату Донато и Агнессы. Бежать в бой в одиночку? Против этих новых чудовищ, рядом с которыми двухметровые оборотни кажутся шавками дворовыми? Но что тогда? Золотистая и красная вспышки ударили куда-то в сторону Одарённой. Телепат. И прежде чем успел подумать, применил заклинание, которое раньше не использовал на врагах. «Кислородное голодание». Лишить ту телепатку в странной шляпе дыхания. Но не в страстном поцелуе. Точнее, не коснувшись её губ. Коснувшись в жестоком шёпоте её крови. Заставить задыхаться. Лишить воли к жизни, как она лишала других свои Даром, обращённым во зло. Женщина пошатнулась – и хлёсткие золотые лучи иссекли её чёрные одежды. Рафаль успел только вытянуть руку в сторону Мэри и провести ребром ладони по горлу. Медленно. Ей ещё предстоит заплатить. За всё. Волчьи клыки и лапы мелькают рядом. Рядом сверкает меч Мортимера. Могли ли британский инквизитор и флорентийский сангвинар предположить, что будут биться рядом, возле Престола его за целый мир? Или даже за два. Каждый из элементов этой немыслимой ситуации вызвал бы у него веселье. Что уж говорить обо всём сразу. Но им приходилось. Не на жизнь, а насмерть. Двуручник словно летал в его руках. Ему нравилось быть рядом с архангелом. Рядом с Престолом. Исполнять свой долг, для которого его ковали неизвестные кузнецы. Один за другим падали чудовищные волки. Упал и неудачно подвернувшийся мечник. Горевший Мортимер и выстрелы добили скалоподобных монстров. Ещё одна вспышка, жаркая даже на таком расстоянии. Бежавшая от огня чёрная орхидея артефакторного мира неловко взмахнула, когда в грудь ударили две вспышки – золотая и красная. Где-то цвели огненные цветы. Личный сад для миссис Харрингтон. Сангвинар медленно повернул голову в сторону своей коллеги, ведомой тёмной волей. Да. Кровь текла. Пропитанная злом кровь падала на ступени Небесного храма, отравляла воздух. Он чувствовал эту кровь. Её порчу. Оставалось понадеяться, что Он услышит молитвы двух ангелов, их незримое благословение для них всех. Рука сжалась в кулак. - За Карию и Андроса, - прошептал сангвинар, не отрывая взгляда от той, что предала их цех самым страшным образом. Мэри Харрингтон беззвучно, медленно упала. Она будет жить. И ответит на Земле за преступления против людей и Господа. Против Донато. Даже если Харрингтон будет мёртв, она… Он постарается, чтобы она прожила долго. Теперь Мортимеру или Шляпке осталось заковать её в наручники, заткнуть рот кляпом и завязать глаза. А дальше суд ждёт самого мистера Харрингтона.

Можно вспомнить Disciples.) Не знаю, взяли ли они оттуда расстановку специально, но механика почти один-в-один их.

Смена грузовиков на монорельс радовала. Нет духоты, нет ощущения вечного движения в коробке, где не видишь ничего вокруг. Где остаётся верить только в умения мистера Вуда, их бессменного водителя. Он не сомневался в его навыках, но организм... Волчья душа просила свободы. Или хотя бы обзора. И возможности поесть без тряски на изъязвленной временем мостовой. А ещё в монорельсах он не умирал. Это вызывало больше доверия к ним. Казалось, чем дальше от Светоча, тем бледнее, эфемернее становился Город. Не Небесный Город, куда жизнь пробилась одуванчиком сквозь асфальт, а Город Мёртвых. Город Увядания. Бесцветный Город. Напитывал ли Светоч его красками? Или живые люди, как наполняет жизнью колодец весёлая деревня, где празднуют свадьбы, играют в милые в своей простоте забавы, а молодые исследуют сеновалы или просто посреди ночного поля смотрят в вышитое жемчугом небо? Живые, весёлые деревни выглядят совсем иначе, чем умирающие. Он видел деревни, где вечно будто живёт какой-то сумрак. Где лица угрюмы, а глаза не видят будущего, не помнят прошлого. Лишь серое настоящее. Серые взгляды в серое небо. Выцветшая краска на домах. Выцветший вкус и выцветшая речь. Каждый звук - удар по нервам, от скрипа двери сводит скулы. Такой же была эта часть Города. Прикрыв глаза, сангвинар отправился в воспоминания. Вспоминая свадьбы, на которых приходилось танцевать. Счастливые лица людей, у которых впереди вся жизнь и будущее. Праздничные венки из белоснежно-чистых ромашек. Ясные глаза людей, чья мечта сбылась. Яркие цветы - живые и художественные - льнут к аккуратным, заботливо подновлённым домикам. Где даже дверь не скрипит на петлях, а ласково, беззлобно ворчит. Столько хороших воспоминаний они все везут в Царство Тьмы. В этот странный, живой океан. Выплёскивающиеся щупальца, словно в искажённом приветствии-салюте, живущие своим злонамеренным любопытством. Кто бы хотел жить здесь? Кому могло придти в голову нести это миллионам живых существ? Пальцы, перебиравшие чётки розария, замерли. Сжали бусины земного минерала. Они стали маленьким островком святости. Нет. Светоч был островком. Они... Они - лишь лёгкое течение света во тьме. Хватит ли этого маленького течения, чтобы стать вспышкой очищения в жадном океане беспросветной Тьмы? - Как же нам найти необходимое место? - спросила вслух Беатрис и Светоч вдруг ответил. Не словами, просто из его вершины вдруг протянулась сияющая нить, ведущая куда-то в центр и правее от перрона. - Хм, не ожидала, что получу ответ, - слегка нервно хмыкнула девушка. - Пожалуй, иного выхода у нас нет, верно? Выдвигаемся? - посмотрела она вопросительно на Мортимера, видимо, предлагая ему понести зародыш Светоча. - Что же мы тебя раньше не спросили, - добродушно хмыкнул сангвинар Светочу, пряча розарий. - Может, ты бы нам ещё что подсказал, Светик.

Рафаль учится уворачиваться от выстрелов и берёт Уклонение +0 за 100 очков. В остатке 150.

"Ловите момент". Фатализм Волка Господнего отличался от фатализма правильных оперативников Инквизиции. Ловите момент - и живите пойманным моментом, ведь иного момента может и не быть. Волк Господень идёт туда, куда направит Десница Его. А если ему суждено умереть сегодня, то лишь потому, что он выполнил всё, что был должен на этой земле. Его лапы ждали новые земли, его клыки - новые жертвы, его хвост - новый ветер. А когда-нибудь... Когда-нибудь Волк сможет лечь у Престола Его и, быть может, прикрыть на долгие века глаза, пока Рука треплет ласково холку. Вчера было многое сделано и многое сказано. И столько же, если не больше, оставалось не сказанного и не сделанного. Всегда поровну. Сегодня Белоснежка, вчера бывшая возле Донато, переживала за него. Вторая леди, чего ты боишься? Смерть это не конец, поэтому ты здесь. Даже если смерть в объятиях Тьмы. Наверное. Рафаль лишь улыбнулся Ангелике. Ни сказать, ни сделать он ничего не мог, чтобы её переживания стихли. Да и не может же сангвинар ослаблять позиции белой розы Санктума в присутствии стольких людей. Глаза нашли скьявону на талии, и он снова улыбнулся. Он постарается вернуться. Ангельский меч, брат-близнец меча Мортимера, сверкнул на солнце в салюте первым среди равных Санктума. Всем им и каждому по отдельности. Коварной добродетельнице Клариссе. Её верному мореходу, пока ещё учившемуся уворачиваться от пуль. Белой розе, чей огонь пылает подо льдом уверенности. Вечному стражу Инквизиции - в жизни, смерти и снова в жизни. Ангелу, ставшему их проводником не так, как он хотел. Агнцу, не боявшейся Волка. Сверкнул - спрятался в ножны на спине рядом со своим двуручным старшим братом. Их ждал монорельс, железный змей, заменивший им коней, на которых по всем канонам должны они мчаться вперёд. Их ждала Великая Охота.

KOkami & Stormcrow

Гараж Санктума Рафаль немного помолчал, давая молодой женщине время прийти в себя, собраться с мыслями и чувствами. Большинство людей реагировало именно так. Потрясение, шок, горечь. Только со временем, когда первая боль притупится, придёт утешение, что Господь примет праведную душу. А ещё когда тебе не раз приходилось приносить подобные новости. Не всякая операция проходит без жертв во имя людей и Господа. И большинство расследований, на которые его звали, начинались со слов соболезнования. Не уберёг. Он не уберёг себя. Они не уберегли его. Он не уберёг его. Не должен человек искусства быть так близко к войне. Без защиты. - Не печальтесь сильно, синьора, - негромко произнёс сангвинар, легко коснувшись плеча Агаты. - Жаль, что его земной путь прервался так рано, но Господь не оставит его. Может, он вернётся сюда и вы вместе создадите чудеса вашего искусства. Может, дорога Николя пойдёт дальше, в лучший мир. ОПАЛ в грузовике, на котором мы приехали. Только он тяжёлый, почти... Ах. Простите, вы же артефактор, да.

Гараж Санктума, 13:10 Даже ангелы работают сверхурочно. Не успели они с Донато впервые завязать разговор, как тому пришлрсь поспешить к пациентке. Жизнь - она превыше всего. Даже для тех, кто живёт во второй раз. Особенно для них. Он понимал досаду молодого челове... ангела. В его жилах текла кровь тех, кто сражался за людей и себя против демонов. Но и в госпитале он делал многое: дарил надежду. Как не воспрять духом, когда рядом с тобой проходит родственник стража Санктума, исцеляет касанием? Олицетворение любви Господа к заблудшим, грешным рабам Его. Спотыкающимся меж Светом и Тьмой, но как-то бредущими вперёд. С трудом оторвал взгляд от белоснежных крыльев и попенял себе, что никого не заметил. Тоже, нашёлся Волк на страже Агнца. Никого не видит, никого не слышит. - Санктум безопаснее Анклава, но и в небесном Городе люди остаются людьми, со все земными добродетелями и грехами, - так же тихо напомнил Рафаль. *** В Агнессе жила неиссякаемая любознательность, присущая юности. Посмотреть здесь и на работу механиков, и глянуть на двигатель, и расспросить. Интересно, чем она решит заниматься в Санктуме? Покосился на тали... на меч на талии, конечно. Будет ли он дремать, ласково обнимая её гибкий, стройный стан, а сама она заинтересуется местной очень богатой библиотекой? Или с мечом в руке будет вселять уверенность в людей? А пока что она заинтересовалась амулетом. Рафаль постарался спрятать улыбку за ладонью в перчатке. Для Донато наверняка. Не успела приехать, а уже заботится о друге. Оставалось надееться, что первая неловкость пройдёт и их дружба на пергаменте станет дружбой и живой. Он бы хотел такую подругу, как она. С кем можно сражаться бок о бок и поговорить на разные темы. Интеллигентный, милый ангел. - Синьора ди Мажиоре, наш товарищ, синьор Николя Буджардини погиб в Анклаве, - негромко озвучил печальную новость сангвинар. - А его самоходная платформа осиротела. Мы не знаем, вернётся ли он теперь в Город, но уверены: он был бы рад, если вы как его соотечественница и коллега приютите ОПАЛ, его платформу.

Судя по улыбке Донато, то если Белоснежка что-то и желает от ангела, то ей предстоит пройти долгую дорожку и подсвечивать выбоины на ней ей вряд ли будут. Самому же сангвинару было не очень ловко сейчас. Будто из-за него, из-за работы ангелы не могут наконец-то поговорить наедине. Им наверняка есть что обсудить после множества писем. Ведь одно дело - долгая переписка. А другое - наконец-то увидеть и услышать. Им предстояло долго привыкать друг к другу. - Вы уже участвовали в первых своих боях за Санктум, Донато? - улыбнулся сангвинар, сопровождавший двух ангелов в гараж к артефакторам. - Наверное, ваше присутствие их вдохновляло.

Собиравшийся последовать примеру прекрасной трети их мужского коллектива и слинять сангвинар успел только собирательно поклониться всем сразу, как его окликнули. Ангел решила познакомиться с местными артефакторами? Вряд ли дело в желании провести время с его персоной после ещё одной насыщенной ночи и утра. Тоже глянул на Донато. - Конечно. Вы хотите сначала поговорить с синьором Донато, синьорина? Или сразу к артефакторам?

Янтарные глаза с лёгким интересом проводили папочку по Белоснежке. Какой хитрый, запасливый мистер Вуд! Сразу видно человека, который знает силу информации. Пока сангвинар рассматривал в хранилище оружие и ангела, аналитик отправился на поиске более страшного оружия - информации. А ещё и весьма порядочный, не стал искать секретов союзников в ней. Сам бы Волк с удовольствием наложил лапы на эту папку, чтобы побольше узнать о девушке. Впрочем, такие папочки читать лучше до ночных чаепитий с Белоснежками, а не после. Мортимер категорически не хотел сейчас расставаться с броней, но ведь у них есть один лишний комплект? Почему бы его не отдать, не носить же с собой и не сидеть на нём? Но влезать в разговор двух британцев он не считал необходимым. Взрослые люди, разберутся вполне и без него. Боль начинала уставать. Потрескивание головы стихало, оставались лишь давящие ощущения в висках да общая вялость. Вроде, уже ничего не болит, но ты помни, сангвинар! Я рядом. От фехтования его толку в последних боях мало. От боевой магии крови - тоже, враги умирают раньше, чем он что-то успевает. Или они слишком, слишком сильны. Он сейчас идёт как страховка Темновласки в исцелении. Решительно права Дани была, когда выбрала целительную стезю их Дара. Может, стоит уделить больше внимания этому направлению? Она говорила, что осенью какой-то известный доктор и, кажется, сангвинар из Российской Империи приедет. Ринков? Ринкин? Может, стоит всё-таки сходить с ней? - Может быть, вам стоит помолиться вместе с Агнессой. У большого Светоча. Попросить его, чтобы одолжил свою силу младшему брату. - Мортимер, напротив, выглядел абсолютно серьезным. И, кажется, рассчитывал на это, как на экспериментальную вакцину. - Думаю, это должно помочь. - Интересно, как отреагируют старшие братья маленького Светоча, когда их братик - или сестрёнка? - займёт своё место, - негромко произнёс сангвинар. Он с Мортимером был согласен целиком и полностью насчёт молитвы. - Светоч Санктума отреагировал на ваше появление, Донато, а когда будет исполнен Замысел и третий займёт своё место... Город изменится. Ещё раз.

По дороге к Дворцу он старался слишком много не думать. Голова не одобряла сейчас лишних мыслей. Трещала. Напряжённая обстановка в Санктуме тоже не способствовала расслаблению спазмов сосуда головного мозга. Выбраться из брони было некоторым облегчением. Как и отложить тяжёлый двуручник, а взять классический набор: скьявона, розарий, саше. Будто не было поездки в странный приют демонов, отнявший у них товарища. Полупоклон госпоже Уайт, вежливый кивок и улыбка ибн Пустыне и по-военному приодевшейся Белоснежке. Белоснежка в чёрном. Севший в отдалении сангвинар помрачнел, когда речь зашла о Багряной Гвардии. Очередное напоминание о его непонятной смерти. Напоминание о поражении, которых давно не было. Может, если бы они справились, то меньше бы погибло защитников Санктума? Лаконичность речи Мортимера была сейчас приятнее самых торжественных и искусных его речей. Даже при этом слова его иногда царапали оголённые нервы разума, прятавшегося от всего внешнего, уходившего в самого себя, в целительное забытье. вскоре вражда демонов и людей прекратится вовсе - Вскоре, - прошептал сангвинар. Мортимер, конечно, был прав. Установление двойного матриархата в лице госпожи Уайт и госпожи Мирриам могло свести на нет в Городе противостояние людей и демонов длиною в тысячи лет. Или перевело бы его из активной фазы, в вооружённый нейтралитет. Но… Но как же странно это звучит. Как… политически. Будто он на каком-то саммите, где решаются судьбы народов. Зачем? Сангвинары лишние на таких встречах. Такие вопросы решаются без них. Интересно, скажут ли эти слова когда-нибудь и на Земле? Или на каком-нибудь нейтральном пятачке? Прозвучат ли слова «Война окончена»? Может, кто-то из детей Темновласки и Мортимера, внуков, правнуков даже их скажет? И наследники его будут этому свидетелями? Человек и демон пожмут друг другу руки, станут жить так мирно, как человек может с себе подобными: не сказать, что прямо идеально, но приемлемо. Как сложно в такое поверить. Как странно звучат эти слова. Вражда прекратится. Стараясь не беспокоить голову, плавно кивнул своим мыслям, пытаясь вернуться в ход обсуждений. Донато выглядел лучше. Ибн Пустыня выглядел лучше. По Белоснежке и в принципе не скажешь, что что-то произошло пару дней назад. Такие люди созданы из особого сплава, устойчивого к проверкам на изгиб и на излом. Белоснежка, сидевшая рядом с Донато, который не мог отвести взгляда от Агнессы. Интересно, что они сидят рядом. Может, белая роза Санктума задумалась над определёнными обязательствами? Которые пару дней назад мало её интересовали. Что ж, ангел ей значительно более подходящая пара, чем мог бы быть сангвинар. Вопрос только в том, посчитает ли её ангел себе подходящий парой? Теперь, когда сможет видеться с девушкой, узы с которой сплетены десятками писем, сотнями чернильных дорожек. Вспышками нейронов и движениями души, вложенными в следы на бумаге. Но это уже не его дело. Сангвинар ждал ответа Агнессы. Госпожа Кларисса и Донато были абсолютно правы. Тактично молчавший ибн Пустыня красноречиво говорил: это самоубийство даже со Светочем. Да. И от пуль пока фехтовальщик не научился уклоняться, чтобы опровергнуть эту мысль. Они ещё не дошли до Престола и Харрингтонов, но потеряли одного человека. Что ж, Волк Господень отдаст свою жизнь и второй раз, если это будет ценой победы. Кто-то наверняка выживет и вернётся. Просто… не все. Такое бывает, наивно не принимать такую вероятность. Харрингтоны и их сподвижники будут драться до конца. Они будут умирать. Они готовы к этому. Так почему же не могут погибнуть и те, кого позвал Донато по Воле Господа. Агнесса согласилась со своим другом. Рафаль тихонько вздохнул. Выдох, в котором есть отработанный кислород сожаления и облегчения. Он не хотел расставаться с Агнцем. Она могла воплотить то, что должно было быть вместе с Донато: совместное с ангелом путешествие. Совсем другое, нежели прошедшее. С ней было уютно в моменты покоя и уверенно в бою. Но она оставалась. Хоть и хотела пойти с ними. Правильно. Это не её бой. Так лучше для них всех. Жизнь ангела стоит несравненно больше, чем их жизни. Она должна остаться ради себя и Санктума. Ангел не должен погибнуть в зоне Тьмы. Тогда почему так досадно? Глаза на мгновение задержались на Агнессе, зацепились за Шляпку и спрятались в свои мысли. В мыслях спокойнее, чем в разговоре. Да и разговор ничего не потеряет. Нечего ему сказать. Для этого есть множество значительно более подкованных в этом вопросе. Они бежали в неизвестность и продолжают бежать туда. Для него ничего не поменялось. Шляпка не переставала удивлять, да. Её преображение в броне и хвост, пойманный ленточкой янтаря, уже не казались такими удивительными, как её вполне дружелюбное знакомство с демонами и полудемонами. Повлияло ли так дело сестёр-полусуккуб на неё? Он помнил смертоносные выстрелы гневных чёрных глаз, обращенных на него перед встречей с Его Святейшеством. Помнил, как она заковала в наручники Продавшегося на Ведьмином Утёсе. Повлиял ли так на неё Светоч? Или всё вместе? Кажется, лишь мистер Вуд да он сам сохраняли свой скепсис по отношению к демонам. Мистер Вуд, который берёт в жёны на четверть суккубу. «Возможно, я действительно слишком старомоден». Не мог принять легко демонов как… партнёров, как просто иностранцев, с которыми можно враждовать и дружить так же, как и с другими странами на Земле. Как ни старался. Хотя не сказать, что он так уж старался. Наверное, это консерватизм старости. Не получился бы из него посол людей или Санктума в Анклаве. Уходило время тех, кто непреложно верит в догму Инквизиции и Церкви: «Демоны суть слуги Врага и противники Господа и рода людского». Как уходило время фехтовальщиков. Наступало время других врагов – детей Пустоты и старых добрых малефикаров да наёмников на службе силы зла. Наступало время других союзников – демонов Анклава, ангелов и живущих дважды. Наступало время огнестрельного оружия. Время уходило. Его время.