Meshulik

- Это он меня нашел, а не я его, - открестился от такой славы бард. - Ты ему оказался не по зубам. Благодаря капитану и миледи Улве. Если нам и дальше будет так же сопутствовать удача, то шанс достичь цели у нас есть. Пока что и правда всё шло хорошо. Только штаны вот мокрые. Была у него к Тари пара праздных вопросов, ну да, может, сам как-нибудь разговорится?

Осунувшаяся, с воспаленными глазами и растрепанными волосами. На столе горела лампа. Похоже, спать здесь даже не собирались. - Сеньора, вы меня помните? Вы упали, когда мы проезжали мимо. Хелена попыталась попасть в дом, чтобы не говорить с женщиной на улице, но опасалась, что та не осознает, что их стоит пригласить внутрь. Она коснулась руки женщины и спросила: - Можем ли мы войти? Мы узнали... Пока ничего определенного, но кое-что, что лучше обсудить в доме.

- Без моих разговоров ты бы точно ничего не поймал, - он раскрыл портсигар и предложил желающим закурить. - На рыбалке разговор - это считай что самое главное. Если бы еще вина догадались прихватить... Хотя, не, на мясо же понадобилось. - Аврелий почти с сожалением проводил фляжку в последний путь. В Ордене делали великолепное вино. Содержимое фляги, наполненной от щедрот колоритного Имке, конечно, не шло в сравнение, но все же по-своему букет был приятным. А ладно, зря они утку что ли... рыбачили? Значит, пускай уж по всем правилам. - Главный добытчик у нас сегодня - Тари. Он медведя нашел, - заключил храмовник, от содержимого портсигара отказываясь.

Поздно ночью все улицы вдруг стали на одно лицо. Вроде тут юная налетчица выгодно обменяла информацию с пистолетом на песо. Фонари светили скудно. Впрочем, кое-где горели окна и освещались глухие щиты на месте днем открытых лавочек. Хелена свернула к выкрашенным синей краской дверям. Вроде сюда указывала девочка. Цикады надрывались, пытаясь вовсю использовать затишье между ливнями. - Вроде свет? Или это не ее окна? Было не разобрать. В многоквартирных невысоких домах одно обиталище могло причудливо срастись с другим соседним.

- Аврелию дифирамбы, - кивнул корсар на храмовника, не желая примазываться к чужой славе. - Э, а кто страховал? - напомнил храмовник. - Не велик подвиг вышел, но мы втроем управились, а за компанию и разговор спасибо.

- С возвращением, добытчики, - усмехнулся Каров, принимая утку. - Аврелий, у тебя винишко осталось ещё? Чтобы мясо замариновать хоть немного. Храмовник расщедрился на початую флягу вина в своей сумке. Жевать "подошву" не хотелось.

-Пчёлы - мёд, коровы - молоко, кролики - мясо, священник - лож... э-э-э библия? - Озвучил свою логическую цепочку скупец, ему просто было не совсем понятно зачем его коллеги суют нос всюду куда можно сунуть, а поскольку вокруг была кокаиновая задница то они страдали очень извращённой формой секса. - Но я согласен, кто-то собирался ему что-то отдавать кроме этой макулатуры? И быть может поедем? Хелена только нервно рассмеялась. Кажется, хромота их ангела была приобретена в аналогичных паршивых краях при аналогичных паршивых обстоятельствах - очень уж он здесь казался незаменимым. Неспроста. Пора бы покинуть это разворошенное осиное гнездо. - Поедемте, отдадим папку. Кстати, если высадите меня у дома той бедной женщины, то сэкономим время, а информации прибавится. Мик, - она обратилась к поджигателю, - компанию составишь?

-Что уставились? - Спросил Нейт у своей команды когда слесарь ушёл. - МиллерКорп, это вам не Корпус Мира и не благотворительный фонд, так что скинулись все на общее дело! Скупец всегда знает, кому и сколько должен. Уже по виду передаваемой пачки Хелена прикинула мысленно суму и высчитала свою долю, а потому с готовностью отсчитала неровную сумму "в общак". - Это какой-то шифр. Может, если соотнести пометки на полях в Библии с содержимым накладной, станет понятно, куда и кому отправился один из тех тяжелых металлических ящиков, что они хранили в подвале, подальше от посторонних глаз, - предположил Мигель, без возражений поделившись деньгами с расплатившимся за всех Нейтом. Копилка у них сейчас была общая, не до личной жадности. Хелена готова была поддержать приступ паранойи. Но было кое-что, что ее смущало: - Падре просил только папку. Библию мы ему не должны. Зачем ее отдавать?

- Эта не свобода, парень, - капитан пиратов поднялся, смотал шелковую леску на кулак и отдал Аврелию, добавив: - Это протест. Ну что, пошли? Думаю, на этом озере теперь до завтра волна не уляжется. Каров упоминал только одну. Одна и была торжественно доставлена в лагерь. Мокрым и вполне счастливым храмовником. Который подхватил сухое и удалился в лес - переодеваться и собирать дров. Медвежатина должна была долго вариться, чтобы стать съедобной. Это он точно понял из объяснений охотника. А значит, было время подумать. Дело в том, что добровольный выбор означает и добровольное взятие на себя правил и последствий. Стало быть, выбирая Империю, он выбирал и подчиниться законам Империи. В этом для Аврелия и заключался смысл свободы. Проблема состояла в том, что сейчас перед ним возникли и другие варианты.

Подсечка удалась. Но крючок мог застрять в птичьем горле непрочно. Он снова дернул, закрепляя достигнутое. Утка, хлопая крыльями, боролась с неизбежностью. Эх, долго тянуть. Может сорваться. Сунув в руку пирату конец снасти, он, как был, к счастью, правда, без кольчуги, полез в воду. Вода, кстати, холодная. И поднятый сапогами ил вовсе не напоминал о купании в чистом лесном озере. Ничего общего. Муть, плеск, брызги, ор утки, серая жижа повсюду, которой обмазывают тебя с ног до головы вездесущие крылья. Борьба оказалась короткой. Напоследок оступившись и опрокинувшись в реку, покрытый водорослями мокрый, но слегка очищенный от ила храмовник, по пояс в воде, победоносно поднял на вытянутой руке добычу, держа ее за свернутую шею. Глядя на товарищей, наблюдавших за событиями с берега, он не удержался и раскатисто рассмеялся. - Поймали. Как теперь выбраться-то... отсюда... Пару раз подскользнувшись, нащупывая дно и хватаясь за траву, все-таки выбрался, бросил тушку на берег. Сел обтекать рядом с пиратом. Стягивая сапог и выливая из него смесь воды, песка и ила, вдруг и для себя неожиданно ответил на вопрос, который был задан до ныряния в реку: - А я и изменил. - Красноречиво кивнул, мол, пират с этого и начал. - Лириум. - Кряхтя принялся за второй, пояснил: - Если в Ордене узнают... то хорошего не будет. Ничего. Так что. - Следом за сапогами рубаха полезла с тела, Аврелий жгутом отжимал с нее грязь, прикидывая, не лучше ли снова искупаться, пока не отстирается. - Так что свобода или нет, а решать много чего будет надо. Только сначала дело надо сделать. Он потянул было ремень штанов... но тут вспомнил, что с ними сидел Тари. Бард не принимал участия в споре, а с этой утколовлей он и вовсе позабыл, но вдруг припомнил что-то. И оставил ремень на месте.

Храмовник вздохнул. Отчасти с облегчением. В азарте спора его занесло. Бартоломью вполне мог принять всё слишком близко к сердцу, и тогда... прощайте, утки. С другой стороны, в чем-то капитан был прав. Вот только его святая вера в собственную свободу выбора представлялась Аврелию непробиваемой стеной. Ну что же, выбор и правда его. Этот разговор стоило продолжить когда-нибудь позже. - Не мой, - согласился лишенный магических способностей неудачник. - Мой - дернуть за крючок, а то без ужина останемся, мессир Хирол. С этими словами он резко потянул снасть на себя. Утка проглотила наживку.

- Всё, - без раздумий сказал пират. - Моё ремесло даёт мне полную свободу. А твоё принуждает против воли. - Непривередливость плюс удача, — вынес вердикт храмовник, задетый наконец за живое. — Я по доброй воле делаю и что нравится, и что нет. Уверен, ты здесь тоже… не ради прелестей миледи Улвы упырей режешь, а ради звонкой монеты. Я-то хоть иду по своему следу. У утки были шансы, кажется, сожрать все приманки и скрыться, пока увлекшиеся выяснением фундаментальных вопросов бытия собеседники докопаются до истины.

Тилани чуть не рассмеялся. Покачал головой. Типичный вопрос варвара. "Нравится". Слово из совсем иной системы координат. Но снова почему-то не отмахнулся. - Не нравится. - взгляд был серьезен. - Все ли тебе нравится, Бартоломью Хирол, в твоем ремесле?

Хирол не отставал. Дался ему этот лириум! - А ты глава Круга, что ли? Пару дней назад Тилани бы попросту посоветовал Барту не лезть не в свое дело. Но то пару дней. За них много что случилось. - Ага, - храмовник не возражал. - Из Тевинтера. Бывал там? На испытывающий взгляд ответили таким же. - Может, слышал, чем Орден там занимается? Чего подать да чего изволите... господа маги. Это было произнесено с иронией, снисходительно, но без недовольства. Собственно иного положения вещей Аврелий не то чтобы не знал, но определенно полагал дикостью. - А у нас впереди... - он вздохнул, задумчиво глядя на уток, кажется, наконец, заинтересовавшихся медвежьим салом, произнес, - впереди неизвестность. Она убила мага, храмовницу и убийцу и ушла... Второй раз не уйдет. Поздно думать об осторожности, да и... Он невольно покосился на капитана: - Предводительница наша тоже... себя не особенно бережет, а?

В ответном взгляде беспокойство сменилось упрямством. Он открыл рот. Закрыл. Бросил взгляд на Тари. - Мы вроде не в Тевинтере? Не нравится лириум?

- Утки клюют на медвежье сало? - соблюдая конспирацию, поинтересовался пират, лежа в засаде рядом с храмовником. Увлекательное занятие разглядывания речной заводи сменилось задумчивым молчанием. Он повернул голову, вытащил недожеванную травинку изо рта, приподнял брови: - Будь ты уткой, стал бы ты разбирать, чье там сало?

Кипучая деятельность рисковала распространиться далеко за пределы лагеря. - Нужна утка, - это почти всё, что понял храмовник из, как обычно, доходчивых, складных и сочных описаний процесса приготовления медвежьего мяса в исполнении Карова. Вообще, разделывая по его дружелюбным, каким-то успокаивающим советам тушу, беседуя об охоте на обратной дороге, даже просто сидя с охотником у костра, Аврелий проникался таким покоем и умиротворением, что казалось, его жизнь только и состоит из охоты на медведей да поиска дров на ночную стоянку. Даже мысли о его праведной мести куда-то улетучивались. он вдруг осознавал себя посреди чужого, дикого леса, в окружении совсем недавно незнакомых людей - в своей тарелке. Будто где-то существовал другой храмовник Аврелий: никогда не живший в Тевинтере, не имевший обязательств перед семьей и перед Орденом, не желавший спрямить путь, ведущий его к конкретной цели, а просто... живущий. Он выглядывал из-за ствола лесного дуба, махал ему рукой в латной перчатке и прятался вновь в окружающей листве. Храмовник зажмурился и потряс головой. Что-то... ах да, пора принять лириум. - Пошли уток ловить? - весело предложил он нахохлившемуся не хуже замерзшей утки Тари. - Знаю я один способ. Мы так в Ордене мальчишками еще развлекались. Он выпросил у охотника несколько рыболовных крючков и отрезал от принесенного мяса полосу сала. На ручье у заводи, где заметил небольшую стаю, они прокрались к кустам. На крючки нанизывались кусочки сала и развешивались низко надо водой, осторожно, так чтобы не спугнуть и привлечь. После, отползти и притаиться. И желательно обратить внимание на принесенное угощение. Громко крякнуть пару раз. И ждать, что кряк удался. Утки поначалу недоумевали...

- Вот даёт дев... парень, - усмехнулся охотник, узнав, что Тари держал оборону на дереве. Охотник поправил сам себя, но Аврелий услышал достаточно, чтобы понять, что некоторым не обязательно хватать кого-то в охапку, чтобы получше узнать. Может, тут давно ни для кого не секрет... Впрочем, храмовник перемывать кому-то кости хоть и привык на однообразной службе в Круге, но воспитан был не там. Вернулись с мешком. А к тому времени уже все были в сборе. И угли как раз подоспели.

К стоянке охотник вернулся довольный с четырьмя крупными рыбинами. И встретил притихший лагерь с храмовником, следящим за костром. Он скупо поведал о встрече с медведем. - я подумал, что Улва с капитаном пошли за тушей. Костер вот, уже угли скоро годные будут. А их все нет. Аврелий хмыкнул. Женщина, отказавшаяся выпить с ним для знакомства, на следующий же день связалась с форменным проходимцем. Ладно, капитан был неплохой в целом наемник, но он, по мнению тевинтерца, ее не стоил. Не то чтобы храмовник был сильно уязвлен, но все же осадок вынуждал сдерживать легкое раздражение. - Ты ведь охотник, знаешь, что там у медведя самое ценное. Отец мой охоту любит, но мне в детстве приходилось убивать только оленя. Да и... В жареном виде я его видел только на обеденном столе. Аврелий поднялся с пенька у кострища. - Пошли, покажу и помогу, чем смогу. - он удрученно прислушался к ноющим еще ребрам. - Может, и поучусь у тебя.

Интуиция человека, только что принявшего участие в погроме хозяйства Катарины, подсказывала Хелене, что валить из города нужно как можно скорее. Но все же валить надо на чем-то и имея запасные ходы. - Распилим сейф. Падре была нужна папка. Мы не доверяем падре. Я хочу узнать, что в ней, прежде чем отдать ему всё.

Она догадалась. Нет. Не о том, о чём догадалась часть группы. Однако храмовника следовало вернуть назад в лагерь, где о нём позаботились бы тщательнее. Первый шок прошел. И героически полечь в неравной борьбе с земным притяжением ему было сегодня не суждено. Кажется, кто-то ощупывает его ребра уверенными умелыми пальцами. Он открыл глаза и с удивлением узнал Улву. Надо же. Ну да, при ее ремесле врачевать-то сам Создатель велел научи... ох, а вот это сейчас было больно! Он сдержал стон и откашлялся. По крайней мере, кажется, он мог пошевелить руками. А, да, он только что проверил это на барде... Аврелий покосился на встревоженного Тари. Попытался улыбнуться успокаивающе. Он, конечно, никому не скажет. Хоть и не понимает, зачем это. Спустя минут пять, посвященные размышлениям, насколько двусмысленна была эта его улыбка, храмовник пришел в себя настолько, что смог встать. И доковылял до лагеря. Там плотная повязка, выполненная всё теми же умелыми руками, позволила почувствовать себя лучше. Но время от времени он ловил себя на том, что украдкой разглядывает барда. Ну… не каждый же день приходится перестраивать некие основы своего понимания вроде бы уже знакомого тебе человека.

- Ааа, не трогай меня! - бард с удивительной прытью скатился с храмовника и шарахнулся в сторону. Он и правда какое-то время держался за барда... может, даже держал того в объятиях. Как держал бы любой тяжелый предмет, которым его натренированную тушу опрокинули бы со всей мочи на земь. Но исключительно машинально. Аврелий приподнял голову, ошеломленно глядя на смущенного товарища... Ну, то есть он что-то такое предполагал... но думал, что то не его дело. Ничего себе не его... - А... - если бы он и нашелся что сказать, то сдавленные ребрами легкие ему бы не дали. Голова откинулась обратно на землю. Над головой простирались ветви злосчастного дерева. Ему было почти хорошо. Сейчас Андрасте смилостивица и в этот морально и физически сложный момент заберет своего верного рыцаря в чертоги Создателя. - Я .... я не хотел, - промямлил храмовник, и сознание его начало мутнеть.

- С-снимите меня... Призванный Создателем спасатель девиц в беде, а в данном случае, правда, бардов в беде, был наготове подставить свои сильные руки и защитить от встречи с неприветливой твердью земн... ой. Да подтрусник Маферата... чтоб... вам... усмиренным родиться... гессарионовы гульфики... Ну, в целом, почти получилось. Храмовник распластался на земле, а ускоренный снаряд костлявого барда, считавшего себя мальчиком, а сейчас, вероятно, птичкой, миновав нелепую преграду из мышечной массы храмовника, вдавил его грудную клетку куда-то к позвоночнику... - Тари, - прохрипел рыцарь, - ты цел?

В пути он был сдержан и собран. На привале днем удалился от любопытных глаз, чтобы исполнить заученный уже ритуал. В этот раз было время предаться долгой молитве. За утренними поисками пропаж и поимкой воров они упустили главное: маг нашел в подвале следы. Люди, которых они разыскивали, были там. Вернее, человек. Та колдунья в глазах Аврелия человеческий облик уже утратила. А вот Алоис приобрел признательного слушателя и благодарность. Если бы не некромант, они бы так и продвигались вслепую. Теперь же Аврелий присматривался к каждому кустику у дороги в надежде, что тот даст ему ответ, куда свернули беглецы. Тот же Алоис раскрыл ему и тайну происхождения неизвестных сапог. Так как сапоги были впору только храмовнику, никто не возразил, чтобы Тилани заменил ими прохудившуюся обувь. Хорошие сапоги. В них он чувствовал себя даже вроде бы как-то легче. Ступал пружинисто. Хотелось топать и топать подошвами,чувствуя землю под собой как никогда ранее. В тот момент, когда послышались крики о помощи, он как раз... ловил ящерицу. Не спрашивайте, зачем. Не поймал. Сапоги не всесильны.

А ладно, на крайний случай будем кидать его с самого большого тут здания. Стоя уже снаружи на улице, Хелена в красках представляла, как они всей компанией швыряют сейф с крыши местного борделя.