Meshulik

FOX69&Meshulik

Он задержал свой взгляд на этом создании, словно и правда прикидывая, хороша ли она для портрета. Нет, от определенно уже видел ее портрет. Откуда-то доносилось о луне и блуднице. Но в данном контексте всё годилось для декора. И подземелье. Пожалуй. И разинутый рот гигантской рептилии, поглощающей смельчаков. Владычица обвивает своим хвостом стройные ноги, а с неба вновь камнем падают... - А... сеньорита Морин, да, да, уже идем завтракать, - движение огненных локонов нарушило очень смелый для его времени сюрреалистических проект, в черных глазах утихло отражение расправляемого антрацита. Но, поглощенный воображением, сделал Николя практически слепым. Он не заметил каких-то перемен в том, как ведьма держится с сеньором аналитиком. Однако очень хорошо представил себе стеклянный шар, в котором их солнечная система, вращаясь вокруг Солнца и набирая обороты, несется к другим звездам. действительно какой-то бред. Тряхнул головой, распутывая кудри вороньего гнезда, и пригласил всех выбираться наконец из подземел... тьфу, из подвала. *** - А! Сеньорита Карла! - Радостно возвестил факт узнавания, появившись на кухне. - как вы свежи этим утром! Вот видите? Я же говорил. Просто нужно было хорошенько выспаться. Рад был помочь сторожить дом от кошмарных чудовищ, драгоценная сеньорита. (бдительность - 100) Николя шутя раскланялся и принюхался, отмечая про себя, что пшенная каша к рыбе подходит значительно больше, чем овсянка. Наваждение, казалось, начало отпускать. Или это был новый виток?

– Чуть больше, чем перья, – мягко уточнила, касаясь взглядом, подобно тем самым пёрышком. – А вы.. испанец, да? Испанцы так умеют... сеньорита, белла! Фрагментарные знания смешивали страны и народы, но кто будет винить прекрасное существо, слова которого льются радужным потоком и освещают тьму, сгущают воздух и плавят углы любимой науки вселенной, такой как геометрия? – Просто здесь чай? – вкрадчиво отозвалась, не отыскав взглядом ни чайника, ни чего-то подобного... помимо разговоров об одежде, её наличии, наличии перьев.. казалось бы, о ком ещё здесь может быть речь? Николя кивнул, хотя никогда не подозревал в себе испанских кровей. Сам себе удивился и вспомнил и местную географию. — О-ля-ля, чай! Чай же ждет нас на кухне. Что мы делаем тут, драгоценные сеньориты, в этом мрачном подземе… подверхнеземелье, так ведь будет вернее, сеньорита Шерри? А может, этот город стоит на трех слонах? Ведь он весьма материален… Отчего-то, правда, сеньор Буджардини рассматривал материальность девушки с рогами с большей заинтересованностью, чем твердь под собой. — Вы когда-нибудь позировали для портрета, сеньорита Шерри? — если бы сеньор Мортимер увидал, каким взглядом сопровождался этот вопрос, то испытал бы некоторое неприятное дежавю с их первой встречи, когда вопрос примерно тот же был задан значительно более невинно.

- Что это у вас на голове, Николас? -Главное чтобы не черные перья... Артефактор пощупал голову, словно там и правда завелась за прошедшую короткую ночь какая-нибудь кладка. Прыснул, выбираясь из-под одеяла, благо заснул сравнительно одетым. Черные густые волосы могли скрывать и не такую находку. - Этот стиль справедливо назвать "ро-ко-ко", господа, перья тут вполне уместны, а... Шери проходит, отсчитывает ступени до подвала мягким скольжением, подобно тому, как наползает тень под влиянием движения светила, захватывает новые пространства, захватывает мысли... Нельзя сказать, что он вчера не видел. Но для художника, если он видит ноги женщины выше колена, стало быть перед ним не женщина, перед ним натурщица. А это... в общем, вовсе не то, что предстало перед беззащитным только что очнувшимся от сновидений, мягким и податливым сознанием Николя Буджардини (сила воли - 96). Он растерял свои утренние остроты и бесповоротно позабыл про чай. Какие... гладкие. Нежные. Трепещущие. Переливающиеся... какие, наверно, восхитительные на ощупь... - Перья.... Э... то есть сеньорита. Шерри? Художник встал и смущенно улыбнулся, словно королева английская только что застукала его за распитием сидра. В подвале стало заметно душно. - Мы... тут.... собирались пить чай.

От такого неожиданного визита накрывавший голову край одеяла был поспешно откинут ладонью, над которой возникло удивленное заспанное лицо. На голове наблюдалось подобие вороньего гнезда. - О! Сеньорита Морин? - голос еще сонно хрипел, но в глазах проснулась улыбка. Поистине, эта девушка была способна и в подвале устроить солнечное утро. - Чай? Он повернулся удобнее, все же не понимая: - Ча-а-й. А! Огляделся. Заметил сеньора Освальда, который, впрочем, не разгадал ему загадки появления в подвале огненной ведьмы. Ничуть не смущаясь, признал очевидное: - Кажется, я снова не одет к столу. Все ли в порядке... у нас?

Николя проспал. Он валялся, укрытый шерстяным одеялом с головой, на подвальном тапчане. Господи. Зачем подыматься в такую рань? Нам же не на работу, не косить, никто не назначал нам раннего рандеву, и почему тапчан такой неудобный? Учитывая все треволнения предыдущих безумных дней, ночевку на вокзале, бой, его неудавшуюся загубленную работу, понятно было, что подсознание просто не желало начинать еще один из этих трудных и опасных дней. На шевеление еще двоих своих спутников, с кем он делил подвальную комнату этой ночью, сеньор Буджардини только сощурился недовольно, натянул на голову одеяло и повернулся на другой бок. - Ммм... - простонал он кому-то вслед. - Сейчас. Еще минуточку. Я очень занят.

"Как соизволите приказать, матушка", - широко улыбнулся вслед контролирующей его мотивы и следствия сеньориты, вновь убеждаясь, что Карла явно к нему неравнодушна, раз проявляет столь трепетную заботу. При иных обстоятельствах это бы подстегнуло сеньора Буджардини к более определенным идеям в смысле флирта с властной сеньоритой, как-то одна из девушек, на целую неделю завладевших его сердцем, весьма успешно выбирала даже цвет его штанов. И, вопреки возможным мнениям, это был очень перспективный союз. Был бы... Но сеньор Буджардини, кажется, всё время путал брюки... Не нарочно. Она ведь пыталась по доброте освободить его от ночного дежурства! О-ля-ля... Нда. Кажется, о святости их похода думает только сеньор художник. В этом имелась некая ирония. Увы. ... Он окончательно загубил Плетение. Как это произошло — можно было лишь предполагать. Рок? Город? Влияние их новой гостьи? Определенно в воздухе витали некие флюиды… Он только не знал им имени. Плетение — тонкая связь между магией, мастером и материальностью, из которой тянется та форма, которая незримым золотом ложится в задуманный узор. По затихшему дому разносились гулкие шаги расстроенного артефактора, задумчиво слонявшегося по коридорам и разминавшего суставы, затекшую спину, проветривающего голову и не понимающего, что не так. Что-то мешало. Из рассказанного ему сеньоритой Карлой выходило, что они в каком-то вымороченном городе. О том же упоминала и демоница… Шерри? Да, кажется, так она назвалась. Он так и не понял, в каком они государстве. Может быть, эта территория суши испытала на себе особое не изученное влияние демонов? Тогда. Давно… Это могло всё объяснить. И неправильное витье Плетения, и его сегодняшнее состояние — будто не мог найти себе места и всё валилось из рук. Так ли или иначе, но с артефакторикой тут экспериментировать смысла больше не имело. Может быть, когда они выберутся в какое-нибудь более благоприятное место? Приняв такое решение, он собрал инструменты, выпил много воды, вспомнил Париж и свою квартиру. Очень хотелось вернуться домой. Но эту минутную слабость сеньор Буджардини подавил волей. Порой ему казалось среди его спутников, что Донато назвал не его имя. Может, в письмо закралась опечатка? Или у него имеется однофамилец, с которым папская служба его и спутала? Зачем он вообще в этом месте? Он ничего не знает. Плохо стреляет. Не владеет холодным оружием. Он не слишком набожен… На кой он сдался Донато? А Царствию Небесному? Вечерняя прохлада, окутавшая Николя, неслышно выскользнувшего за дверь, придержав дверной звонок, принесла не много подсказок, но облегчение… И спустя четверть часа художник сладко спал в подвале на одном из тапчанов. х

- А. Акнул понимающе сеньор Буджардини. - В критической ситуации я непременно опущу все формальности. И к себе приму то же, обещаю вам, сеньорита Карла. Но пока здесь тишина и вечер. И можно позволить себе побыть собой... Вы тоже... Он помолчал, любуясь ее профилем, понимая, что ответа не получит. Легко отлепился наконец от стола. Несмотря на непрерывную брлтовню, он наелся. - придется ограничиться домом, раз вы настаиваете. Кстати, мне полезно делать перерывы. Разгонять кровь. Так что ближайшие часа три готов прогуливаться, а заодно и приглядеть, пока вы спите, сеньорита. Отдых полезен и вам.

- Просто... Прос-то... хм. - Николя задумчиво пробовал на вкус это "простокарла". - Про-сто-Кар-лааа. Не так-то это просто, дорогая сеньорита Просто-Карла, - вынес он вердикт. - Это безусловно проще. "Карла! Огонь!" Пли, бдж... Рука воображаемым пистолетом вытянулась вперед, присевший на столе мирный художник азартно прицелился в невидимую цель и сделал два точных выстрела. Пошатнулся и чуть не съехал со стола. Тихо рассмеялся. - Или вот можно просто использовать букву, сеньорита. "К!" И пуля сбивает кусок штукатурки! Проще. Он вздохнул. - Но позвольте, сеньорита, присоединять к вашему чудесному имени то, что велела мне в таких случаях добавлять моя почтенная матушка. Это будет проще для нас обоих. Тем более когда вы проявляете столь трогательную заботу. Проще сеньориту поблагодарить за нее. Мягкая улыбка и лукавый взгляд проводил черту под обсуждением этого тонкого вопроса. Он выслушал краткое изложение рассказа демоницы. Поцокал языком, покачал головой. Нельзя сказать, что в таком изложении его воображение бурно разыгралось. - Как амулет будет готов - лучше идите спать, Николя. Завтра рано вставать. Дежурить не нужно. Не нужно. - О, вы очень добры. Я думаю прогуляться перед сном, чтобы развеять мысли. Не нужно дежурить, и я того же мнения. Мы неплохо показали им сегодня, теперь они просто побоятся к нам лезть. Как вы думаете? Признаться, я воодушевлен нашей сегодняшней победой.

Поскольку официальную версию событий капитан не только неоднократно озвучил, но и занес во все возможные реестры и документы, отчеты и направления на оплату лечения и выплату вознаграждений за сотрудничество, воспроизводить вновь эту ложь он не планировал. Тем более что не требовалось: все уже и так в нее поверили. Разве что Ван Сьюин не поверил. Начальство только крякнуло, отметило, что капитан говорит о себе в мужском роде и, хорошо знакомое с его личным делом, дружелюбно рекомендовало поскорее воспользоваться заслуженным отпуском. Это означало лишь одно: после долгого разговора не под запись дело капитана Брук отправится в архив, а сам капитан в отставку. Ван доверял человеку положения Брук, но на этой должности солгать можно было лишь единожды. К счастью, в отличие от Марго, Кевин рассматривал свои перспективы в намного более радужном ключе. Другими словами, свою карьеру в МАГАТЭ он в гробу видал. Он поднялся, неуверенно почесал переносицу и взглянул исподлобья на Макса. Ты главное не пропадай, хотя бы не сразу… Взгляд просил его о совсем небольшом одолжении. Наконец, оторвался от серых, о чем-то вопрошающих или только показалось? Чем-то расстроенных? — Благодарю вас, профессор, вы сказали в общем-то всё, с чем и мне сложно не согласиться. Даже не знаю, что еще тут можно добавить. Наверно… Нам выпала честь, — начал медленно, как-то буднично. — Мы все оказались в нужное время, в нужном месте, каждый сыграл свою роль, чтобы спасти нашу реальность. И мы это сделали. Все наши различия позволили ее спасти. Наши противоречия, споры, наши привязанности и соперничество. Всё это дало нам силы, заставило нас сделать тот выбор, который мы сделали. И осталось сделать немного: не жалеть о нем. Он дернул плечом. Кевин не собирался жалеть. — Я благодарен каждому и горжусь знакомством с каждым из вас. И буду рад в будущем встрече с каждым. Но… — он склонил голову, усмехнувшись, — вряд ли многие из вас мечтают о такой встрече. Так что лучше пожелаю, чтобы встреч со мной или моим преемником (он покосился на Иоко, припоминая их недавний разговор, но тут, конечно, всё зависит от воли командования) больше никогда и нигде не случилось. Не знаю, мне кажется, что одного спасения мира человеку достаточно. И за это буду рад выпить с вами на прощание. Он закончил. И неловко сел. Оглянулся на Макса. Я знаю, что могло быть иначе. И все же... Огляделся, кивнул Айзеку. Возможно, тот мог бы что-то добавить?

- Большие планы на вечер? В плане работы. Видимо, что-то важное и срочное, раз Николя уединился на кухне даже при появлении необычных гостей. Он был рад ее вниманию. В лучшие времена, где-нибудь в Париже, пожалуй, Карла могла бы надолго завладеть воображением художника, который предпочитал дорисовывать невидимое, чем писать с бросающегося в глаза. И этот рубин в тяжелом, но элегантном обрамлении травести был способен вызвать волнение даже сейчас, когда э... ну да, священный поход. Но темперамент сеньориты Карлы, увы, повергал в оторопь лишь сильнее, невзирая на походы. Он замешкался. То подмигивание. Николя попросту смутился и оставил своих спутников самих разбираться с незнакомкой... - О дааа, - наконец преувеличенно серьезно закивал он, раскладывая консервы по тарелкам. - Да, вы не представляете сколько работы. Думаю, просижу. А мы... когда собираемся дальше? Мне необходимо время для уединение. Я сейчас работаю над очень сложным амулетом. Обнаружив, что сходу вывалил почти всё содержимое банки, уточнил: - Вам достаточно? Может быть, добавить горошку? Ах... жаль, что нет зелени. Не помешало бы листьев салата, как вы думаете, сеньорита Карла? И кстати, что удалось узнать? Девушке протянули вилку, сам же Николя присел на край стола, чувствуя себя на подъеме.

- Не помешаю? - спросила она. Можно ли помешать артефактору во время работы она знать не могла, но вопрос лучше было не откладывать. — А? — Николя, некоторое время уже сидевший в полутьме и различавший лишь Плетение, взглядом, в котором стояли полосы и петли, всмотрелся в дверной проем. — О! Сеньорита Карла! Как поживаете? Проголодались? Он подскочил оглядел стол, повернулся к буфету и наконец отыскал то, что забыли, — банку консервов с красным обозначением. — Рискну предположить, что внутри мясо. Присоединитесь? Артефактор достал перочинный нож и, недолго думая, вскрыл консервы, довольно ловко орудуя маленьким лезвием. - Э... тарелки где-то в буфете, - обнадежил он девушку-травести.

Какое-то время Николя казалось, что его спутники вновь принялись за обыск дома. Мимо по лестнице проходил кто-то время от времени. Артефактор изрядно проголодался, овсянкой особо он не наелся. Но так никто не заглянул, чтобы составить ему компанию за ужином. Он с улыбкой вспоминал их с сеньоритой Морин обед, который все же состоялся на поле брани. Правда, сеньорита так ничего и не отведала. Но зато художник определенно был к нему одет… Неожиданно послышался откуда-то сверху, приглушенный двумя лестничными пролетами и коридором, окрик. Он не сразу разобрал, чей, но имя было произнесено очень четко. «Морин»… э… А! О, это сеньор аналитик. Верно, они что-то разыскивают в доме. Славно, что девушка не предоставлена самой себе. Во время их импровизированного обеда она выглядела такой потерянной, что у Николя сжималось сердце. Но чем он мог утешить ее? Он даже едва знал ее. Занятый все эти дни, посвятив себя их пути в Царствие Небесное, он полагал, что каждый вносит в эту их священную миссию свою лепту, какую только может. Но что означает «Вы не имбирь?»… Царствие небесное — это ведь даже не святой Грааль непорочного Ланцелота, это вовсе другое. Дойти до края, шагнуть в неизвестность во славу Господа. И сгинуть в небытии. И эта священная цель настолько контрастировала с возможностью даже взглянуть на своих спутниц не как на названных сестер в их последнем походе, что мысли по поводу «имбиря» Николя машинально отогнал. Он пожал плечами. И только взгляд стал немного теплее. А Плетение послушно легло золотистым завитком огненного локона. Оставался, правда, каким-то диссонирующим осадком тот разговор, подслушанный им случайно… Но нет, они ведь инквизиторы. Они ведут их в этом священном походе. Он все-таки ошибся тогда. Что поделать. Он слишком заземлен для всего этого. И совершенно ничего не знает.

Кевин засунул в рот остатки пончика и облизал пальцы. Вот и всё. Он находился в кают-компании и к собранию, значит, уже прибыл. Но, кажется, был бы рад пойти еще. Куда-нибудь. Обойти субмарину. Поговорить с Аникой, перекинуться парой слов с неразговорчивой нынче Иоко. С Хельмой в очередной раз пошутить насчет ее всеми признанного доминантства. Он только бесконечно оттягивал один разговор. И не знал почему. Собрание. Ромашковый чай плескался на дне одноразовой новенькой кружки. Ему казалось, что они случайно прибыли не в ту реальность, которую оставили.

Краем глаза он заприметил, что кто-то вошел на кухню. Сеньор Освальд молча занялся мытьем посуды. Вероятно, не хотел мешать артефактору, который и без этого погрязал в кокон нераспутываемых узлов. Впрочем, он бы с радостью отвлекся и поинтересовался бы, скажем... Улетела ли уже демоница? Или каковы их планы и... Но казалось, что сеньор Вуд погружен в какие-то свои тяжелые думы, и что посуда, словно, как он слыхал, для знаменитой Агаты Кристи является для него чем-то вроде атласа, по которому он прокладывает курс. Оставив ему право на уединение, Николя вернулся к своему... курсу. Тьфу, скорее тут целый маршрут Индийской торговой компании за отчетный год... Ооох. Сколько сейчас времени? Около шести. Время детское. И конечно, когда его спутники куда-нибудь соберутся, его обязательно позовут. А пока у него была еще попытка.

Он остался в стыковочном отсеке. Услышав невозмутимое извещение «Архимеда» о благополучном всплытии на безопасную глубину после ощутимого, но уже далекого, слишком далекого толчка, почувствовал, что опустошен. Закономерно. Скоро пройдет. Миссия окончена. Собственно теперь осталось только добраться до Сиаргао и, утряся кое-какие формальности, решить, куда вызывать вертолет. Сейчас он встанет, отправится на поиски главы экспедиции и согласует планы на полный ремонт субмарины в дороге, а также информацию по отчетам, документам, обязательно, у него всё готово и будет предоставлен полный пакет. Нужно лишь сделать пару запросов... … Отчет с экзокортекса уже был доставлен Ван Сьюину. В нем говорилось о том, что ступень «Аполлона-13» прекрасно сохранилась, был извлечен черный ящик и питательный элемент. Это была хорошая новость. Плохая состояла в том, что реактор засекреченной базы действительно, как и ожидал с самого начала пессимистично настроенный к этому заданию капитан, оказался неисправен. Починить не удалось. Успели лишь визуально рассмотреть какие-то странные мутации, которые, вероятно, и послужили причиной появления необычных, но нестабильных организмов у поверхности. В дополнение ко всему не обошлось, конечно, и без аварии. В сейсмически активном районе неудивительно, что субмарина попала в передрягу. Пришлось заниматься ремонтом. А при эвакуации погиб человек. Героически. Пилот Эдвард Симидзу. И только благодаря прекрасной подготовке главы экспедиции и судового врача удалось благополучно добраться до поверхности. Причин не верить капитану Брук у вышестоящих руководителей не было. … 4 июня, 10:00 К докам «Водного дома» прибыла субмарина с ровным, крепким корпусом и утомленным четырехдневным непрерывным ремонтом экипажем. Конечно, в спецификации значились все нанесенные повреждения, но восстановлено все было прекрасно, а нормы и стандарты безопасности снова были на высоте. ... Капитан в новенькой форме заканчивал завтрак, запивая пончик ромашковым чаем.

Приглашение прозвучало риторически. Они уже отступали. Быстро. В положенном порядке. То есть Майте и Кевин - в положенном, а Макс был встроен в этот порядок эффективно капитанской рукой. Пока двое из инженерного отряда карабкались по лестнице в жилой отсек, капитан схватил распоротый мешок за край и рванул, так чтобы содержимое рассыпалось по полу. Может, этот бессмысленный маневр выиграет им несколько драгоценным секунд. - Лимузин подан, - отрапортовал доктор Флинн, - Извините, что без красной дорожки. Новость застала их уже на полпути. Оставляя за собой распахнутые люки, недопитые чашки, исторический слой барахла размером в несколько тысячелетий, мутантов и хрониум, они намертво задраили шлюз, с изумлением обнаружив "Архимед" прямо у себя под носом. Кевин даже не рассчитывал на такую точность. Котики, профессор, Макс... на то, чтобы подобрать всех, хватило и пяти минут. - Все на месте. Черт с ней с дорожкой.

- ASAP так ASAP, - согласился учёный. - Принято. Спасибо. С вами легко работать, профессор. Кажется, я вам это говорил. Кивает Майте. Ей идти вперед и выводить их. Кевин пойдет замыкающим. - Десятисекундная готовность, всем вернуться на "Архимед",- по общей связи объявил капитан спецназа. - Макс, давай.

Капитана-профессора - это очень длинно. Но точно. В том смысле что профессор нынче и за науку, и за пилота. И увы, поэтому сейчас не там, где срочно нужен пилот, но все-таки иначе не получится. - Согласен, - Кевин обращается к нему в обоих лицах. - Профессор Рэннел, после запуска реактора останется двадцать минут до взрыва. В противном случае контроль над реактором может быть потерян. Грузитесь на "Мул" ASAP. И нужно срочно подогнать "Архимед" как можно ближе к шлюзу, чтобы успеть взять нас на борт и отойти. Распорядитесь, кто там в рубке, времени нет. Как поняли?

Капитан испытал разочарование. - Зачем им столько трупов? И тащат из аномалий. Или из какой-то конкретной? Это были вопросы скорее в пространство. - Ладно. За дело. Не будем тянуть. Он стоял у лестницы, прикрывая отход и держа перед собой гарпун. Сколько здесь аномалий - неизвестно. Может, и не одна.

- Профессор, если вы еще не сделали этого, отходите к шлюзу. Сталкеры на техническом уровне, - первым делом сообщил по связи Кевин. - Сержант, следите за местом, откуда он явился. Там наверняка аномальная зона. Он спрыгнул вниз и поднес сканер к содержимому мешка.

- Нам на технический. Вниз, - сообщил спецназу инженер. - Открой люк и подожди, - удержал уже Кевин. - Проверим. Если там чисто, дождемся тебя.

- Мы пока побудем тут, подожду немного, чтобы подействовала. Подумал секунду. - Направляйтесь лучше к шлюзу и ждите там. Если мутанты уже хозяйничают на базе, избежите проблем. "Мул" прикроет лейтенант. Он повернулся к Майте: - Я прикрываю, ведите вы. - Капитан? - Макс взглянул на командира, ожидая дальнейших распоряжений. - Макс, открывай.

Люди наверху о чем-то говорили. Николя облизал подушечки указательного и большого пальцев. Линия, которая казалась закрученной по солнцу, отчего-то пошла против. Да что же такое в самом деле? Ничего, терпения артефактору было не занимать. Не был бы сеньор Буджардини потомком дома Буджардини, если бы так просто сдавался. Ни когда мелкотравчатый помощник какого-то там, бог весть, уже не упомню, инквизитора заявил, что на портрете изображен не он, а его тесть. Ни когда сам тесть вломился в квартиру Николя убедиться, что художник не иначе с тайным умыслом написал его, подглядывая в окна, и за то побил в оранжерее немало стекол, даже не удосужившись для начала взглянуть на картину. Ни когда полиция явилась с намерением арестовать членов таинственной банды "подглядывающих", которые, по паническим слухам, распространившимся по всему городу, крали чужие лики во славу сатаны. Всё это Николя сносил с ангельским терпением. Вставлял стекла. Увещевал тестя. Увещевал жену тестя. Скрывался от ее благосклонности. И убеждал полицию поискать опасное обчество в предместьях, предъявляя в доказательство невинности своей бесконечное множество набросков обнаженной женской натуры. Но сейчас он готов был сдаться. И грешил на тот самый город, который наверху, похоже, нахваливали. Это всё он, со своей иномирностью, путаницей эпох, незаконченностью. С его тенями и горгульями. А может... может, может... Плетение тут вьется иначе? О-ля-ля! Художник вдруг оживился, взглянув на проблему под иным углом... И позволил нитям виться в иную, понятную уже только им, сторону. Николя плыл по течению. Амулет погружался в пучину хаоса. Тишина кухни нарушалась лишь слабо доносящимися обрывками голосов со второго этажа.

Прекрасно. Ванина нобелевка переметнулась к другому возможному хозяину. - Думаю, против небольшой иньекции он теперь возражать не будет. Кевин наблюдал за идиллией. Ему и самому уже захотелось батончика.