Meshulik

Дом Тилани. Как же тесен мир, знал бы только Сэйферт. Сначала спрошу, чего она хочет. Брови дернулись, эльф помолчал. Земля ссыпалась на невысокий холмик. Они взялись за камни. - Для человека, живущего в Тевинтере, ты... слишком хорошо различаешь эльфов в лицо, - пошутил Пол наконец.

Ах, да. Теперь же похоронить надо. Альтусы-то вряд ли задумываются, куда обычно тела пропадают, когда всё сделано. Было что-то неправильное в том, что Полу в одиночку заниматься грязной работой, поэтому Сэй пошёл собирать камни на могилу. А то волки ночью разроют свежую яму. К успокоению эльфа, мать не пришла в себя и не помешала им управиться. Голова гудела, но он претерпелся. Только вот Сэй маячил с камнями. Сначала спас эльфийку ни с того ни с сего буквально. Ну ладно, предположим, увлеченность молодыми алхимиками так действует на доброе сердце тевинтерских магов. Но теперь еще и похоронами ублюдка по доброй воле занялся. С Полом. Да и тогда все же выходка была даже для человека его положения... рискованная. Наконец, когда они уже тащили тело к неглубокой могиле, эльф не выдержал: - А... что ты с ней делать-то будешь теперь? И правда ведь не приставишь ее к общему столу подавать. Она чего доброго вилкой миледи в глаз теперь ткнет... 8 фрументума, около 20:00, где-то около кареты Он снова посмотрел в окно в надежде увидеть белую и лопоухую головы и решил миледи не докучать. Да и слова давались с болью и провоцировали кашель. Белая голова появилась, но спустя какое-то ожидание. Докучать миледи не решался, видно. Но много и не хотел. Просто бросил взгляд пристальный в глубину той части, где привалился к стенке Красс, изменился в лице немного, улыбнулся... и исчез из оконного пейзажа. Скоро уже приедут. Всё уже теперь хорошо.

Пол не мог объяснить, в чем было дело. То ли энтропия так подействовала, а вообще-то так она и действовала, то ли какие-то внутренние ощущения неверности происходящего отравили ему окончательно день, но ему вдруг стало бесконечно противно. И эльфийка-то эта, дитя золотой клетки, избалованная рабыня, ни на что не годная небось, кроме как ткать да обожать своего сына… Ну почему она? Там полная башня таких же, но менее везучих, осталась дохнуть в подземелье… Парень погиб, тоже жертва этой самой башни, возомнивший о себе, что он пуп Тедаса, юнец… И все они были по-своему невинны или виновны, но его что-то злость взяла на мессира Илиена, взявшего да отменившего то, что было уже вроде бы делом решенным. Что-то в нем показалось ему от этого вот пацана. Что-то… что заставило Пола мрачно плюнуть и пойти искать какую-нибудь лопату. Небось эта женщина теперь еще будет рыдать два часа и убиваться, а хоронить-то кому-то надо. И так просто не зароешь. - Дерьмо виверново, — прошептал он под нос и пошел рыть яму.

Пожалел он, что подошел. Попятился и отодвинулся подальше. Не пригодился ферелденский палач. Пол был почти уверен, что приговор миледи будет окончательным. И его исполнение... пробудило в нем снова искру уважения к этой даме. Он оглянулся туда, куда отправился Эли. Надобность в трубке, конечно была. Но теперь не слишком острая. Сейчас бы что-нибудь от мути в голове пополам со скручивающей виски пульсирующей болью.

Во избежание противостояния и сберегая нервы господ при укрощении непокорных трибунских рабов. Эли с благодарностью глянул в серые глаза и незаметно отошёл к своей Рыжухе. Пол тем временем подошел поближе к спорящим, держа руку на поясе. В поясе у него надежно упрятан драконий ножик. Не меч огненный, конечно, но перерезать горло рабу им можно легко. Какая разница достопочтенному магистру, чем и как казнят раба? Суетиться по такому плевому поводу станет неприятным уколом его гордости. Но кажется, до казни было еще далеко.

- Типа ты меня отпускаешь? - Эли не был уверен, что его уход оставит Оптата спокойно терпеть неповиновение, или Борза не взовьётся коброй. Если только по тихому смыться? Он оглядел пути отхода. - Ну да, - эльф пожал плечами. - Я агент, точно как они. Ты не их раб. А Красса. Верно?.. Он вздохнул. - И здесь не тебя судят.

- Я не буду её убивать. Она ни в чём не виновата. Не ви-но-ва-та. Эта птичка в золотой клетке не была ни в чем виновата. Все верно. И ты ни в чем не виноват. Пол участливо поглядел на Эли. - Вот что, приятель. Что я вспомнил. Трубки-то мы те так и не купили. А вечер скоро. Красс оклемается, захочет покурить. Он огляделся, словно размышляя, как быть. - Впереди есть поселение. Может, поедешь пока вперед, подождешь нас там? Мессиры и миледи еще долго будут спорить, а ты бы успел там какую лавку найти?

Оптат с упоением распоряжался. Надо же, как люди умеют из инструмента создать себе фетиш. Из власти - мерило себя и всех. В особенности когда у тебя ее нет. Впрочем, расходясь в нюансах и причинах, Пол не видел разногласий в сути: здесь и сейчас их пленники были обречены. Не они их обрекли, но обстоятельства. Мессир Оптат предпочел бы не заметить отсутствия собственной воли в происходящем, но это лишь создавало этот самый имперский стиль тожества государственной власти над провидением. Циркуля - над окружностью.

Пол был раздосадован. Он сочувствовал этому парню, еще вчера. А сегодня по милости полукровки на руках оборотня была кровь Красса. Мать его, дурак. Он молчал, предпочитая не участвовать. Вчера сочувствие было связано с какой-то абстрактной идеей о возможностях эльфийской крови. Но сегодня, когда мальчишка заговорил, он показался Полу таким глубоко беспомощным в своих жалких, ничего и никому не дающих доводах... Что казнь показалась еще менее серьезным аргументом в пользу его, Пола, правоты. - Я сам отвечу за себя! Этот человек уничтожил моего отца, мой дом! Он отобрал у нас всё! Он демон! Я отомщу! Я всё равно убью его! Он ответит за свои злодеяния! - Он сам себя уничтожил, - тихо ответил эльф. И обратился уже к некроманту: - Не будет ли правильнее, мессир Оптат, оставить решение о казни за трибуном?

Кажется, сегодня агенты, имеющие опасно противоположные и иногда недостаточные преставления о месте друг друга, объединились и, несмотря на все эти возможные разногласия, действовали заодно. Миледи Борза во всяком случае сейчас предстала перед оборотнем в роли светлого ангела, проявившего заботу о том, кто был так дорог корноухому эльфу. А заодно вернула этому эльфу какую-то привязку к реальности. Конь - ну тот пока никуда от них сбежать не собирался. И кстати, где Эли? - Позовите меня, когда очнется... - напутствовал он гвардейца, помогая определять трибуна в экипаже миледи.

Он всё исполнил в соответствии с приказом миледи. Сломал и вытащил. Прижал. Хотя, не слишком это помогло. Из раны хлынула тёмная кровь и вскоре запенилась. Всё-таки, лёгкое стрела достала. Трибун закашлял, и губы окрасились красным. - Держи. Позади гвардейца прозвучал приказ, и лучше было следовать ему беспрекословно. Не надо, не отдавай свою жизнь вот так. Ты не слышишь меня. Ну конечно, не услышишь. Вернись из-за Завесы. Мне же надо тебе столько сказать. Создатель, зачем ты сделал меня магом? На что я гожусь? Да ты сволочь, он уходит на моих руках! Скотина ты, а не Творец! Рука легла поверх гвардейской, накрывая рану уже трепещущим полем магии Созидания. Не отрываясь смотрел на окровавленные губы, но видел перед собой лишь золотистые крылья Завесы. Словно перепончатые, тонко натянутые крылья летучей мыши. Она источали спасительную ману, а мятежный дух эльфа сращивал ткань и заново пускал кровь по прерванному пути. Он не знал, сколько времени так прошло. Со лба тек пот. Тео лежал все еще без сознания, но рана сошлась правильно. Руку гвардейца наконец-то освободили от давления окровавленной целительской дланью. Пол достал чистый платок. Вытереть с любимых губ признаки уже миновавшего кризиса. На все это время он, кажется, утратил слух. Огляделся, не понимая, что происходит. Звуки вернулись. Ориентиры в пространстве - пока нет. Рука машинально сжимала ладонь лежащего трибуна.

Он последовал за Мастарной и Сэйфертом, немного замешкавшись. Несколько мгновений все же понадобилось, чтобы уговорить себя, что у раненого достаточно людей, которые смогут о нем позаботиться. Сейчас нельзя терять голову. Нельзя ведь. Есть враг. Кто-то... А кстати, вот он. И кажется, у мастера иллюзий с ним уже начался интересный разговор. Оборотень спешно огляделся. Вроде больше никого... и попятился. Он вернулся почти мигом, но Тео уже поднимали гвардейцы. Все столпились. Он всматривался в затылки и профили, пытаясь по ним угадать, насколько всё... Оптат распоряжался, Борза... Ему нужно было просто убедиться, что... - Полихроний, - отрывисто скомандовал Оптат эльфу. - Поедешь с ним. На некроманта уставились невидящим взглядом. Да, конечно. С кем? Мгновение спустя доходит. Как же великодушно бывает неведение.

Жарко. Ехали молча. Пол привычно держался возле Эли, стараясь не клевать носом. Не слишком заметно клевать носом. Еще утром, выбравшись к месту сбора, он поймал себя на том, что пытается понять по голосу приветствия Сэя, что тот думает об утреннем происшествии. Кажется, мастер иллюзий все-таки сделал ровно тот вывод, которого остальные участники эпизода с обледенением балкона предпочли бы избежать (проницательность – успех). Ну да теперь-то уж что. Миледи Мастарна, похоже, имела все шансы вытеснить своим обществом из головы молодого представителя антикварного дома всякие прочие впечатления. К середине дня духота и живописный пейзаж вытеснили утренние мысли и из головы эльфа. К шести казалось, что он ни о чем больше думать не может, кроме как о привале. Пейзаж приелся. Образ заснеженных склонов ферелденского предгорья манил воспоминаниями о свежем прохладном воздухе… А в следующую секунду всё и случилось. В нём как будто проснулся не один Пол, а сразу двое. Первый похолодел при виде падающего с лошади трибуна. Второй, на рефлексах, следовал многолетней военно-партизанской выучке: соскользнул с коня и первым делом попытался определить направление, откуда стреляли. Именно в ту сторону уже кинулась миледи Кристабэль…

Апартаменты трибуна Его лицо каменело. Криспа он видел только раз — тогда, перед экспедицией. Неприятный тип. Видно было, что и Красс от него не в восторге. Но тогда, конечно, всё казалось таким… многообещающим. Даже энтропический канцлер представал в благоприятном свете. Сейчас, словно зеркало чувств стихийщика, возникло острое желание его убить. Глупое детское желание убиться, точнее сказать, об эту… как там. А да, суку. Он продолжал молчать. - Ну, вот, - Тео вздохнул. - Теперь, у нас нет ни одной трубки. Обнял за такие знакомые и родные плечи, и прижался щекой к белой макушке. Вот тут вырастают белые ушки с кисточками. Да, где-то вот тут. Зачем он так с тобой? Мой Тео, мальчик мой, откуда в тебе столько света, чтобы никакой гад тебя не погасил? Сжимал губы. Обнимал и прикасался, снова и снова, в поисках осколков льда убеждая его в том, что он здесь, будто отгораживая от тех воспоминаний. Утыкаясь носом и губами в его шею и щеку. Завеса, готовая откликнуться, услужливо тянула нити маны, заменяя магу слова — нежным узором маготока. - Сейферт тебя видел, - проговорил отрешённо бесцветным голосом. Пол закрыл глаза. Плохо, конечно, но могло быть и хуже. А могло и лучше — если бы он вообще там не стоял. — Раздобудем новые. Где-нибудь. Что дурного в дружеском перекуре на балконе в рассветный час? - Это уже сказано невозмутимым тоном опытного заговорщика. - Мой хороший. А это уже обронено случайно, шепотом куда-то в шею. Демон знает, оно само как-то говорится.

Эльф неопределенно кивнул Сэю и отступил. Это было сделано с запозданием, но все же пару шагов назад - и вот она, спасительная тень балконных ограждений. Он неотрывно следил за Крассом. Вообще, трубка была только поводом, Пол думал молча посидеть рядом. ... Что же. Попытается снова. Теплая рука легла на плечо магистра. Молча сел на какой-то табурет рядом. Вздохнул. Говорить было нечего. Но иногда и не нужно. Впрочем, связь с Завесой рефлекторно обострилась на случай нового взрыва.

Седой эльф замер от неожиданности, словно храмовник застал его за кражей филактерий в Круге озера Каленхад… Он даже еще улыбался в ободряющей фразе... которую не успел произнести. Буря пронеслась, но надвигалась следующая. Волосы застыли растопыренными сосульками. А за спиной, где он держал руки, что-то… потрескивало. Эльф медленно вытащил из-за спины руку. В руке была трубка. Ну как была… За минуту глиняная трубка, под действием внезапной смены температуры, аккуратно на глазах обоих магов ссыпалась на пол глиняной крошкой.

Пол не то чтобы жаждал нарваться на мрачное настроение Красса, а все же… как ему не страшно так сидеть? Отношения с высотой у оборотня были не самые нежные. Можно сказать, они с высотой всякий раз брали друг друга на слабо. — Значит, замены не будет, — утвердительная констатация факта, который был уже известен всем, кто в округе случайно не спал, призван был скорее предупредить о приближении оборотня сзади, чтобы расстроенный магистр не дернулся слишком резко.

У оборотня веревочка завязалась. И не развязывается, чтоп ее... Можно быть страшным шаманом и грозой окрестных гор, но чертова веревочка задержит наступление на соседнюю державу... Впрочем, наступать все равно не на что. Разящий сверкающий меч мирно сопит, уткнувшись в подушку. Можно только попытаться стянуть с него рубашку, плюнуть, обнять и провалиться в Тень, в которой до утра магистр будет обучать оборотня танцевать бальные танцы.

Ещё глоток, чашка почти пуста. Тео находит глаза Пола с немым вопросом. Оставим ребёнка дома? Мать… Оборотень забыл о кофе и Эли… вашу. А Тео распивает это адское пойло, как ни в чем не бывало болтая с парнем. И едва чуть не подскочившего от внезапной доставки кофе Пола посещает волшебная мысль отдать товарищу ключ от собственной спальни, как эти двое уже таращатся на него невинными глазами сонных котиков. Оставим ребенка? Эллахиль вовсе не ребенок. И этот их обмен парой фраз и понимающими взглядами тогда, на ночном пустыре покинутого Форума не дает ему теперь права решать за него. Седой эльф смотрит на юного, о чем-то раздумывая. Тот ведь просит о том, о чем мог бы и не просить. У Эли не так-то много есть своего. Ключ так и остается в кармане. Пол устало смеется: — Да в этом городе от сторожа до префекта все повальные алкаши. Ну правильно, где тебе еще-то жить? Стаскивание сияющего и несгибаемого ярма на время скрывает от зрителей его немного растерянное выражение лица.

- Не умеете вы магистров раздевать, мессир Полихроний, - Тео приобнял помощника по раздеванию, перехватил пострадавшую руку и прижал к губам. - Совсем никудышная прислуга. Ничему не обученная, прямо из дремучего леса. - Страшный тевинтерский магистр, - бормочет неумелая прислуга, нагло расстегивая еще одну пуговицу. - Ой. Простите, мессир, я, кажется, задел вас. Сейчас... получится, позвольте мне попытаться. Не наказывайте меня, мессир. Вот, видите, уже получается... Пуговицы мантии где-то там уже закончились. Прислуга увлеклась.

- Так оно и есть. А что, похож я на старого имперского мерина? Извернувшись так, чтобы достать тугие пуговицы ворота, Пол хихикнул. Ну, до мерина Крассу было... как до Черного Города. - Нееет, трибун, в этой своей ммм... хламиде ты похож на меч возмездия. На сверкающий меч возмездия. Дурацкая пуговица прищемила эльфу палец, и он тихо зашипел, тряся кистью руки. Коварный такой меч....

- Как я устал, - сказал он еле слышно и коснулся головы, словно дотронулся до сгустка боли заключённого в чугун. Пол кивнул Эли, не позволяя себе предлагать собственную руку, чтобы уставший друг оперся на нее. Дожили. Но нет, он не подаст руки прилюдно. И не будет отговаривать Тео тащить на себе это бремя и дальше. Пол сам знает, каково это, — иметь власть. И если в его случае не обремененные нравственными основаниями решения могли бы быть прикрыты красивыми идеями, то Красс в этот момент, когда все уже достаточно вымотались, чтобы не сильно тянуло на идеи, показался оборотню намного честнее его самого. — Я с тобой, — тихо прошептали губы. — Пора отдохнуть. Уже поворачиваясь, чтобы идти, он все же обронил: — Парня жаль только.

- Жалеешь, что не смертный приговор? - спросил, устало вглядываясь в серые глаза. Пожал плечами. Оглянулся на дорогу. Если бы всем, кого Пол считал чудовищами, выносили смертный приговор… — Мне хватило… Спасибо. В серых благодарность за то, что трибун довел это дело до конца. Конечно, делал он это из соображений, не связанных с тревогами и негодованием одного седого эльфа, но ведь сейчас он участливо спросил именно его — о его, эльфа, ощущениях. — А ты? Что бы предпочел ты?

Магистр оглядывается в поисках седой головы. Седой как раз спешился, о чем-то говорит с Гнедком, хлопал того по шее. Чуть заметная кривая улыбка, когда голова показывается из-под трибунского капюшона. Ты не сводил с меня глаз, я ведь заметил. Я тоже. Заметная метаморфоза в развороте плеч — уже не раб. Взгляд будто цепляет всю фигуру в плаще. Еще недолго - и придет наконец благословенная ночь, раздираемая между свободой быть собой и потребностью в отдыхе.