Meshulik

- Даже не могу решить, - покачал Пол головой, - кому из адептов оскорбительнее ее существование: андрастианцам или отрицающим благосклонность к той, первой женщине самого Создателя. А столько почитателей. Я аж ревную, у моей работы результаты пока что значительно скромнее. Я готов послоняться среди беженцев. Даже полезно изучить чужой опыт.

К востоку от Вал-Дормы когда-то давно начался его путь по Тевинтеру. Не физически начался, а началась его история. Тогда он захотел освободить одного саирабаза. И даже освободил. От веревок, цепей... но ему, помнится, не удалось освободить того саирабаза от самого себя. Познавательный урок. Что тебе нужно, чтобы уехать со мной? Потерять всё. Нужно, чтобы семья твоя перестала существовать, сын отвернулся, Тевинтер - пал. Чтобы власть твоя была попрана, друзья убиты, и чтобы даже твои враги растворились бы в Тени, оставив лишь удовлетворенное воспоминание и выжженные земли. Чтобы самому от всего этого отказаться, придется ли тебе для этого умереть? В диких землях тебя ждут постоянный страх и опасность быть разоблаченным. Наносить удары - только исподтишка. Радоваться поражениям с малыми потерями. Смиряться с великими. И быть очень одиноким в толпе чужаков. Даже тех, кто ближе к тебе всего. Нет, тевинтерский магистр, ферелденский отступник не пожелает тебе ни той участи, ни другой. Двигаясь не прямо по тракту, а проселочными дорогами, они счастливо обогнули ту кузницу, в которой Пола наверняка помнили и было бы сложно даже спустя десять лет проехать неузнанным. А уж в городе можно было не озираться - там эльф в те времена старался не показываться. Никто же не неволил. А быть принятым за раба или просто лишний раз быть окутанным презрительным небрежением к низшему... Ведь и теперь никто не неволит. Теперь у него есть причина - он делает это для друга. Нет, для любимого. Который мечтает преобразить Тевинтер - превратить его в страну для магов. Но конечно, не совсем для всех магов. Тому саирабазу места в ней так и не будет. Эльфу вроде Эли? Это неизвестно, но спутники его, пожалуй, большинством проголосуют, что нет. Полу было место в сердце другого. Пока что. А воспоминания - это всего лишь отблески прошлого. В настоящем они, словно призванные духи, частенько превращаются в демонов. *** - Какие у нее, все же, интересные предсказания, - отдал должное эльф, ничего особенно не имея в виду.

Бульварный роман за авторством некоего шевалье дю Волана, прославленного виршеплета и кузена императора. 3:25 Век Башен. Избранное Как-то он слышал от кого-то историю о двух бедных свободных художниках из Вал-Руайо. Они встретились на славной попойке, как водится у орлейской богемы, и намеревались провести вместе всего одну ночь. Но наутро один из них так впечатлился особыми удовольствиями, доставленными вторым, что кинулся на улицу и вскоре вернулся с букетом цветов для своего случайного ночного любовника. Тот, не менее впечатленный сим широким жестом, пообещал остаться вместе до тех пор, пока не увянут цветы. История стара как мир. И потому все, конечно, кроме Пола, не имеющего вкуса к чтению орлейских романов, знают ее продолжение. На протяжении последующих недель, а может быть и месяцев, оба втайне друг от друга поливали и подменяли по цветочку увядавший естественным ходом букет. Так что к тому мгновению, когда глаза обоих наконец-то раскрылись, в вазе стояли совсем уже другие цветы. В глубине души он лез на балкон, подозревая, что их глаза могут раскрыться прямо сейчас. Эли говорил, что законченная нынче миссия станет последней. Но ведь Тео оповестил всех о еще одной. Рука провидения? Не важно. Еще одна ночь. Принц замешкался лишь для того, чтобы позволить трибуну закончить беседу с Эли. По сути, реакция того на вероломство Оптата была более чем адекватной. Когда посторонний некромант норовит пощупать тебя за причинное место, огонь — отличный способ подсказать ему, куда следует убрать свои руки. Правда, Пол ограничился бы неаристократичным мордобоем. Но Эли — раб. Оборотень постоянно ловил себя на том, что, окажись на месте Эли, извелся бы. И тогда Пол все время обещал себе что-то решить… что-то… Но когда достаточно просто раскрыть глаза — и что? Вдруг все посыплется, словно мраморный бюст императора Драккона от дробящей темницы? И глаза не открывались. И сегодня — тоже нет? Принц отмахнулся от назойливых вопросов, задаваемых собственной совестью, с большой легкостью, ведь принцесса уже порхнула в его… точнее, заключила в свои объятия. О, кажется, дракона ты уже… придушил. Тем лучше, не будем отвлекаться. Трещит тонкая ткань… я не думаю, что еще пригодится, мы ведь теперь на юг? Ну и хрен с ней с рубахой. — Как твоя… Ладно, верю, потом поговорим. Иди ко мне. Люблю тебя, люблю… Сегодня маготок духа не направлял, и не выписывал узоры. Он свил свою силу с силой магии земли и льда и завертел обоих в водовороте неуправляемого смерча. Я так соскучился или не обошлось без послевкусия зачарованного кольца? Букет цветов сегодня как нельзя более свеж.

Он удалился из Тени без большой спешки. Кивнув присутствующим и соблюдая допустимые правила вежливого, но ненавязчивого прощания. Его разбирало любопытство, конечно, что там с этим кольцом. Но было в этом предмете нечто порочное - и не его предназначение, а способ, при помощи которого оно было получено. Так что эльфово обычное любопытство тут дало сбой. Спустя небольшое время оборотень уже перелезал через оградку трибунского балкона. Что там их ждет в пути? Очередные стремные коридоры и заминированные хозяевами темные скрипучие переходы постоялых дворов. Эта ночь была их. Если, конечно, Тео не надумает все же отправиться купаться в ночном море. Но он вроде бы еще не настолько оклемался.

- Только в один конец, - усмехнулся магистр. - Управляющего мастерскими, оставленного после Титуса, ещё придётся допрашивать. Насколько я понял, только формари от боевых магов могли создавать подобные предметы. Пол кивнул понимающе и с неожиданным сожалением. Такой визит он бы посоветовал Марку. Из тех, что западают в душу на многие годы.

За некромантом наблюдал и второй. С иронией. Старость склоняет к шалостям. Жестоким, как будто в отместку жестокости грядущей смерти. Но посильным дряхлеющим возможностям. Жениховство не настроило расчетливого альтуса на сентиментальный лад. А роза в петлице смотрелась бы неплохо. - Мастерские там богатые, - поделился впечатлениями эльф. - Экскурсии для постояльцев курорта не планируете организовать?

Апартаменты трибуна - Ещё немного... - вторая рука, вырвавшись из плена, следует целенаправленно к пряжке ремня, - и я отложу заседание. - Лучше встретимся позже, - губы обманчиво касаются скулы, ожидание сделает встречу слаще. Через мгновение эльф уже отступает назад к балкону. - Пойду узнаю, все ли успели вернуться. Не засыпай. Последние слова звучат с уверенностью, что Тео уже изрядно проснулся, чтобы собрание все же состоялось вовремя.

Апартаменты трибуна - Зачем тебе всё это, Пол? В темно-серых мелькает замешательство. И, как следствие, как обычно у Пола, злость на это замешательство. - Это твоя другая жизнь, - пожимает плечами. Есть Эли и Пол - вот они. Есть гостиничные переезды и ночи, наполненные любовью на острове Белом. И всё открыто, и Тео здесь, такой как есть, как на ладони, живой с синью, окутывающей сердце. А есть что-то такое, что... оборотню не нужно... Какое-то еще одно измерение? Бесконечные проекции жизни другого, которые никому не охватить целиком? Или... что-то, чего не хватает? Может, и верно, не нужно? Злость уходит, бессильно махнув рукой. Пальцы удерживают пальцы. Улыбка приближается и в волосах путается другая рука. - Мне всё мало? Прости. Поцелуй примиряет с истиной: другого не узнать так, чтобы присвоить себе знание о нем. Только познать - а это доступно им любой ночью. Пока что.

Апартаменты трибуна - Ты производишь впечатление женатого на работе. Да и... Ты и э... миледи Красс? Эльф задумчиво пробовал на вкус новое имя. Полная чаша. Родители, сын, жена, фамильная башня, магистрат... Эли... теперь вот и Пол. Тео ненасытен? Находясь рядом, притягивает и заражает этой ненасытностью многих? Но кажется, не всех. - Надо же. Оказывается, и у ужасных тевинтерских магистров бывают дети, их любят добрые родители. И... строптивые жены? Да ладно... Три года. Ты его любишь?

- Надо всех собрать. Надеюсь, Оптат очаровал вдову. Симпатизируя ему, принять поражение ей будет легче. Напоминание о матримониальном проекте Оптата вернули к тому дневному упреку самому себе о том, что было не спрошено. - Узнаю, все ли вернулись... Отстранился, собираясь встать, но все же медлил: - У тебя... есть дети, оказывается?

Апартаменты трибуна Он сидел на кровати, одетый в по случаю прикупленные легкие одежды. И, на радость осуждающим мессирам, никто не собирался ничего менять. Вот только что никого не было рядом, и с тихим шорохом простыни потянулись к краю. Мягко положил руку на грудь почти дремлющему курильщику и невольно вдохнул запах дыма. Дверь на балкон с ведущей к небольшой пристани лестницей была приоткрыта. Тонкие занавеси чуть колыхались на вечернем ветерке, он вошел тихо и сразу определил, несмотря на приглушенный свет, где находится хозяин комнаты. А судя по равномерному теплу его тела под ладонью, от повязки тот избавился. Крови нет. - Лучше?

- Вечером никакой приползёт. И опять сердиться будет. Сам на себя, - мальчишка оттолкнулся от дверцы и откинулся на спинку сиденья. - Приеду сейчас и купаться уйду. Я в море уже года два не купался. — Давай, — улыбается Пол. Приползет никакой, это точно. Тео уязвим. Отрицает и настаивает на своей уязвимости. Говорит, что не нужно, чтобы стояли за спиной. А самому нужно. Сердится… — Мне нужно… гхм, я дождусь, подготовлю всё, перевязку. Не волнуйся. Иди. Пол проведет весь вечер недалеко от свай их пристанища на мелководье, сидя в лодке, как он любит, чтобы гладь морская давала ощущение левитации. Земная стихия этого места проглядывает сквозь пронизанный лучами солнца неглубокий слой соленой чистой воды. Оптат получит именно эту плодородную почву то ли под виноградник, то ли под лозу своего родового древа. Но не только эта сторона земной стихии сейчас занимает мысли оборотня. Маг духа по-своему постигает стихии. Через идеи, воплощенные в ощущениях и образах. Огонь — простейшая, сильная и потому наиболее материальная, и при том словно сама энергия, которая — на противоположных весах Завесы от магии Тени. Вода, дающая течение жизни, ее дорога и безбрежность, требующая формы. И ветер, простор полета, дарящий движение, который получает свой путь от воды. Но магия земли, которая здесь, во владениях этой женщины, нашла свое противоположение в физически реальных плодородных грунтах под виноградниками, в избалованной солнцем глади мелководья и в прахе усопших, так почитаемом морталитаси, у Тео проявлялась стихийным хаосом, дававшим пищу духовным садам Оборотня. Это тело имело форму, недостающую воде. А уж какова форма — то зависело от воли мага. И силы. И… чего-то еще не хватало. Дух, подкрепленный оборотнической магией, порой порождает такие идеи, которые не постичь, даже познав и приняв суть всех стихий. Даже познав и приняв суть друзей и недругов и оправдав и тех и других. И высшая форма и она же высшая идея — это дракон. Не истукан, а парящий и разящий. Не вольная птица, а воплощающий то, что воплощают драконы испокон веков: власть, обладание, длань Творца. Словно тень, покрывающая омываемый дождем Тедас. Разница между виверной и самим венцом творения драконидов — как между жабой и драколиском. Для воплощения этой идеи оборотню не хватало самой малости и бесконечно недоступной детали: божественной теневой сущности этой абсолютно зазавесной твари, которая только физическую оболочку являет в мире, а сердце свое хранит в далеких мирах сновидений. Он тоже искупается, прямо со своего личного пирса, когда вернется к гостинице, в сумерках, но сначала на дне мелководья покажется тень изогнутой длинной шеи с заостренной головой, в широком размахе перепончатых крыльев. Она возникнет под лодкой, в которой будет мирно сидеть седовласый эльф. И думать о драконах. А позже, к возвращению Тео эта же лодочка тихо пристанет к его причалу. Пол улыбается. Да... Искупаться бы надо. Приползет никакой. Сердиться... И мысленно уже касается его плеч, бережно принимая в свои объятия.

Дорога в сторону побережья - Стоять за моей спиной несколько часов к ряду то ещё удовольствие. Езжайте.  Развернулся и, стараясь держать спину ровно, отправился в обществе чиновников на приём к главе города. В спину задумчиво глядел седовласый «помощник». Крассу бы отдохнуть, а не мчаться на прием. Мазохист. Страна превозмогателей? Да нет, по всему Тедасу кому-то да несладко. Но везде — на свой лад. В Ферелдене один банн доносит на другого, убивает крестьян за потраву и платит по-тихому знакомой колдунье за порчу соседского скота. Самосуд и гибель от руки одержимого — обыденность в диких землях. Встать на пути отца семейства, которому мешают распоряжаться своим родовым древом во благо семьи - это проходил и сам эльф, оттого и уши у него коротки. Здесь же зверства рафинированнее, изящнее линия, но итог тот же. Одна альтус норовит перерезать ради собственной красоты побольше рабов, другой — превратить в послушных безвольных марионеток собратьев-магов, подло воспользовавшись их беспомощностью, ради получения наследника — гарантии власти и мнимого бессмертия в потомках. Страх — старения и смерти. И всё, что видно тут. И нет ничего нового ни в том ни в другом. — Как ты думаешь, — интересуется Пол, глядя в окно кареты, которая везет их к солнечному пляжу гостиницы, — новый глава дома оставит при себе тех формари? Ну, чтоб добро не пропадало. И доходы опять же не падали…

- Хорошая работа, дорогие мои, - похвалил обоих, постепенно возвращая самообладание. - Но... - Пол не мог не добавить, хотя было ясно, что достаточно крыши ее дома, чтобы обвинить, - нет доказательств, что миледи в этом участвовала. Впрочем, допрос слуг... Он промолчал. Большего-то не требовалось.

- Прошу прощения, миледи, мессир, я отойду. Буквально на минуту, - он улыбнулся, с трудом поднялся и пошагал к двум мимам. - Что за цирк? - обратился Красс сразу к обоим, оттесняя артистов подальше от парочки жениха и невесты. Любуясь выступлением Эли, одно Пол мог сказать точно: в бродячей труппе им будут рады. Невооруженным глазом были заметны разносторонние таланты молодого артиста, тяга к многослойным образам и глубине неоднозначных смыслов. Более конкретное осмысление потребовало словесной интерпретации постановщика. На Красса было больно смотреть. Но новости стоили того. Он коротко тихо изложил их суть. Не упустил из виду и того, что усмиряли насильно, раненых боевых магов, при помощи странного устройства в подвале. - Пока там еще не прибрали, вроде никто не заметил, что я там был.

Внутренний двор => гостиная - Значит, тех боевых магов... всё-таки, насильно? Да? - до сих пор он ещё сомневался. - Я читал про Усмирение. В библиотеке Серебряного Шпиля. Меня чуть Крисп не поймал. Вернее, не то чтобы читал. Там на древнем тевене всё. Но картинки видел. Только не понял суть этого процесса. Надо шефу как-то сказать. - Надо, - прозвучало согласие скептически. Шеф, похоже, сроднился с креслом и извлекать его оттуда до окончания визита было бы бесчеловечно (и безэльфично). А в присутствии хозяйки дома шептаться как-то... не совсем годилось для некромантского заговора против ее временного девичества. Трудный выбор... Через некоторое время в дверях - так, чтобы хозяйка дома не обратила внимания на странное оживление, а Красс мог бы спокойно наблюдать, разыгралась пантомима из серии коротких, но емких эпизодов. Седой эльф изобразил пальцами шаги в подземелье по ступеням. После чего со зверским выражением лица картинно влепил Эли мнимый штамп на лоб. Далее очередь была за зеленоглазым напарником...

"Тихий дом" - Ну, что там? - от нетерпения мальчишка чуть из штанов не выпрыгивал. - Ну, рассказывай! В тихом доме было действительно довольно тихо. Поэтому он терпеливо отмалчивался, пока они не вышли во внутренний двор и не убедились, что Фамке за ними не последовал. Пол не был до конца уверен, и потому ему и самому не терпелось с кем-то обсудить увиденное. Он описал товарищу картину, которую видел в подвале, и особенно подробно - то странное устройство, усыпанное лириумом, что говорило о том, что оно не являлось просто предметом местного интерьера. - Я видал такое. В там месте усмиряли мага. Тебе это о чем-то говорит?

"Тихий дом" - Вы уже закончили? - растерянно спросил сопровождающий, окончательно потерявший связь с реальностью от сыпавшихся на него столичных новостей разной давности. - Может, что-нибудь ещё? - А что, рецепт изготовления рун усиления правда тайна дома?.. -- эльф пытливо прищурился, выдержал паузу и разочарованно вздохнул. - Жаль, жаль. Мой племянник был бы счастлив попасть в это место, мессир Фальке. Ох уж эта молодежь. Доверяют рунам больше, чем старым-добрым флаконам лириума, да? Что же, тогда... думаю, больше не смеем вас отвлекать от дел. Кивнул Элахилю и последовал к выходу.

"Тихий дом" Странный предмет поначалу не вызывал догадок о его предназначении (проницательность – провал), но вызвал смутные, давно забытые воспоминания. Инспектирующий выбрался из люка, аккуратно прикрыв его за собой и даже приладив сломанный замок. Присыпал соломой, незаметно перемахнул оградку, подошел, отряхивая ладони, словно оставляя здесь последние частицы своих воспоминаний… И присоединился к двоим собеседникам, похоже, уже готовым пойти выпить по случаю такого приятного знакомства. — Кажется, нам пора, мессир Фамке.

- Угу, - тут же с готовностью к любым действиям соглашается Элахиль. О чём поболтать он придумает без проблем. - А ты? Как ты к собакам полезешь? Собакой? А как люк откроешь? Зубами? А если он заперт? А если на тебя собаки нападут? - традиционный рой вопросов эльфинажного самородка не лишённого логики. — Придумаю что-нибудь, — неуверенно прикидывает Пол, оглядываясь в поисках какого-нибудь универсального средства от стаи злых собаченций. А миледи алхимик прогуливается средь живописных могилок, и никакими снадобьями отвлечь или потравить зубастых охранников не получится. Эли тем временем уже заговаривает зубы их провожающему (Эли влияние – успех). И кто бы сомневался, тот слушает, развесив уши. Правая рука главы контрразведки и юный пытливый ум — убийственная алхимия для мозга простого слуги со смешным именем. Усмиренный идет куда-то с двумя лопатами в обеих руках. Усмиренный лгать не станет, если только ему не прикажут. А этим, возможно, приказать не успели. — Эй… э… мессир, как там… — как к ним обращаются-то? Вдруг обидит… хотя, это же усмиренный. — Эй, парень, помоги-ка. Мы тут с государственным делом, инспекция и все такое. Ну, сам понимаешь, всё по закону. А вот собаки тут ваши — непорядок. Препятствуют э… исполнению. Усмиренный вежливо слушает, степенно отвечает: — Приветствую вас, мессир, в сем гостеприимном… — Ага, — нетерпеливо перебивает корноухий мессир, — так надо бы собачек убрать. Загони их в клетки. А мы э… проинспектируем. Усмиренный озадаченно глядит на столичного гостя. Кажется, эльфийское происхождение его смущает меньше, чем вопрос собственных полномочий. Оглядывается неуверенно на Фамке. Тот занят беседой. Разумный вывод — действовать самостоятельно (влияние – успех). Лопаты аккуратно и строго параллельно ставят к стене. Усмиренный открывает загон… закрывает загон, возвращается и поправляет лопату. Глядит с видом художника. Открывает загон. Наконец, отводит собак в вольеры, не забывая каждую подзывать по кличке. Удивительная память у этих усмиренных… Фамке тем временем продолжает ворковать с зеленоглазым напарником. Последняя псина отправляется восвояси под ласковым взглядом усмиренного и недобрым – оборотня. — А ключа от замка у тебя, значит, нет, — то ли спрашивает, то ли констатирует факт недовольный инспектор, уперев руки в боки и скептически разглядывая амбарный замок на кованых петлях люка. Любезный усмиренный молча пожимает плечами. Крякнув и потянув, эльф лишь убеждается, что нет, не атлет (атлетика – провал). Морова железяка! Усмиренный меланхолично наблюдает потуги проверяющего. Раз положено, то чего же, ему видней. А вот, опа, проверяющий окутывается сероватым туманом. И какая-то шееерсть… медвежья (оборотничество – успех). Замок слетает с петель, не выдержав удара широкой когтистой лапой… Усмиренный спокойно направляется к стене за лопатой… Но опасный мишка уже влезает в люк. Равнодушный взгляд провожает гостя и обращается к калитке загона. Непорядок. Надо прикрыть…

- Пол, а боевых магов усмиряют? Ну, то есть тех, кто был на войне. Я видел пятерых. Калеки. Точно боевые. У них от магического меча отметки, - и Эли показал собственную ладонь с характерным светлым пятном от концентрированной статичной маны составляющей рукоять призванного меча. Местные усмиренные не были теми едва окрепшими когда-то детьми, которые просто не выдержали своей тяжелой ноши и ради защиты окружающих и самих себя были подвергнуты усекновению связи с Завесой. Те обычно медленно стареют, не имеют или почти не имеют на лицах морщин и являются счастливыми обладателями очень здорового тела и гладкой лоснящейся от правильного питания кожи. С них буквально можно писать учебник по разумному пользованию собственного тела как инструмента. Оно — высокофункциональный механизм. Эти же так же хорошо функционировали, но словно для начала побывали в руках безумного естествоиспытателя, поставившего над их телами эксперимент на выживание. Кто-то прихрамывал, впрочем, очень мягко, разумно рассчитывая нагрузку на поврежденную конечность. Кто-то взирал на мир одним только глазом, прикрывая второй аккуратной накладкой из темной материи, а кто-то носил на чисто умытом лице следы страшных ожогов кунарийским огнем. Боевых магов, прошедших все эти испытания, посуровевших лицом и закаливших волю, едва ли усмиряют. Но кто-то, возможно, насильно, усмирил этих. Раненых и выживших фронтовиков. Свинец во взгляде эльфа тяжелеет. А уж что скажет на это трибун — еще предстоит узнать добродушному Фамке и его умеренно любезной хозяйке. — А давай-ка и правда отвлечем его. Тут темновато — может, и сунемся в люк без ведома здешних управляющих. Поболтай о качестве угля для кузницы - вон он там как раз в дальнем углу, где посветлее...

- Когда они уже там нас отправят, а? - вздохнул и посмотрел на беседующих господ. - Знаешь, я думаю, он тебя отпустит после этой миссии. Ну то есть, задания давать больше не будет. Все правильно. Рано. А шефу — шефу давно пора. И почему Пол сам не догадался? Теперь укоряет себя, что за эти дни не засыпал того вопросами о том, как и чем он вообще живет — кроме того что Красс сам счел нужным рассказать. За бортом их миссии у Тео, не у трибуна, не у магистра, а у человека, биение сердца которого он слышит каждую ночь, целая другая жизнь! И скоро миссия закончится. - Благодарю, миледи, - трибун кивнул своим застоявшимся агентам. — Отпустит, — тихо звучит эхом, на кивок запаздывает ответный, эльф раздумывает об услышанном. — Ну поглядим. - Ну, наконец-то, - с нетерпением шепнул Эли своему невольному собеседнику, сорвался с места и пошагал за приземистым человечком Фамке. *** «Тихий дом» Формари бывают не только старыми. Бывают молодыми, полными сил… Не только усмиренными. Но, судя по обилию лириума в мастерских, присутствие которого оборотень почувствовал всей кожей, усмиренных требовалось изрядно. Они бродили, будто пустые марионетки, среди верстаков, у кузнечного горна, вдоль сушильни и кадок с железными заготовками, с лицами настолько же бессмысленными, насколько все движения их преисполнены смысла. Формари – виртуозы олицетворения смысла как он есть. Пол в первый момент засмотрелся за этим рисунком идеального произведения пользы. А потом его вдруг бесцеремонно нарушили. Крупная собака остановилась напротив и тихо гавкнула. По-хозяйски, мол, заходите, закрывайте двери, а то сквозняк… Петляя, завиляла на прощание хвостом. Рядом пробежала еще одна... В глубине мастерских обнаружилась целая псарня: несколько решеток, за которыми сидели, стояли и лежали, а также не очень-то дружелюбно рычали сородичи добродушного барбоса. Солома, которой был усыпан пол загона, кое-где раздалась в стороны, и, несмотря на скудное освещение этой части мастерской, зоркие глаза приметили контур люка. Фамке отдалился, обходя широкий стол, уставленный всевозможными инструментами и странными тисками, а Пол мотнул головой Эллахилю, незаметно указав на люк.

Чтоб мухомору "приятно" было. Ученик своего учителя. Тоже радеет об удовольствиях пожилого магистра. Ох, и что Красс будет делать, ведь парень не годится стоять тут и ждать приказаний. Рано или поздно, но либо судьба его вывернет, либо он ее... - А почему? - не замедлил с появлением очередной вопрос. - А ты бы хотел?  Кажется, прямо сейчас у него их вполне достаточно. Марк, младшие девочки тоже не чужие. Теперь вот и ушастый образовался. Конечно, было бы интересно, чтобы... нет, не наследник... упаси Творец, не кровь, а с самой первой минуты связанный только с тобой... Но интересно сейчас - когда Эли настроил на этот странный разговор о семейной идиллии. Где Пол, а где идиллия. Может, ему еще помечтать о свадьбе? - А ты бы?

- Эх, и что она не косая, лысая, беззубая и старая, - с досадой вздохнул мальчишка. Покосился на ближайшее блюдо с едой и опять вздохнул. - А у тебя есть жена, Пол? - от бездействия традиционный элькин фонтан вопросов перешёл в режим активности. Эльф немного поморщился. - Не в зубах... не в том дело, - попытался он объяснить. - Будь она попроще... А здесь... Он пожал плечами. Женщина эта была совершенно посторонней, но в данном случае она стараниями мессира Оптата, а заодно и их стараниями, станет той самой пленницей башни. Потерпит ли ее новый супруг эту вот ведьминскую расслабленность и соблазнительно сияющий взгляд? Вряд ли она того рабства, которое ей уготовано грядущим шантажом, просто не заметит. Как не замечает, возможно, что уж обречена. И как поведет себя, когда все вскроется? Ну да это уже головная боль некроманта. - У меня? - эльф хмыкнул, отрицая для своей биографии вероятность такого эпизода. Подумал, и пояснил для пытливых умов, - у Серых дети не родятся.