Meshulik

Пол был раздосадован. Он сочувствовал этому парню, еще вчера. А сегодня по милости полукровки на руках оборотня была кровь Красса. Мать его, дурак. Он молчал, предпочитая не участвовать. Вчера сочувствие было связано с какой-то абстрактной идеей о возможностях эльфийской крови. Но сегодня, когда мальчишка заговорил, он показался Полу таким глубоко беспомощным в своих жалких, ничего и никому не дающих доводах... Что казнь показалась еще менее серьезным аргументом в пользу его, Пола, правоты. - Я сам отвечу за себя! Этот человек уничтожил моего отца, мой дом! Он отобрал у нас всё! Он демон! Я отомщу! Я всё равно убью его! Он ответит за свои злодеяния! - Он сам себя уничтожил, - тихо ответил эльф. И обратился уже к некроманту: - Не будет ли правильнее, мессир Оптат, оставить решение о казни за трибуном?

Кажется, сегодня агенты, имеющие опасно противоположные и иногда недостаточные преставления о месте друг друга, объединились и, несмотря на все эти возможные разногласия, действовали заодно. Миледи Борза во всяком случае сейчас предстала перед оборотнем в роли светлого ангела, проявившего заботу о том, кто был так дорог корноухому эльфу. А заодно вернула этому эльфу какую-то привязку к реальности. Конь - ну тот пока никуда от них сбежать не собирался. И кстати, где Эли? - Позовите меня, когда очнется... - напутствовал он гвардейца, помогая определять трибуна в экипаже миледи.

Он всё исполнил в соответствии с приказом миледи. Сломал и вытащил. Прижал. Хотя, не слишком это помогло. Из раны хлынула тёмная кровь и вскоре запенилась. Всё-таки, лёгкое стрела достала. Трибун закашлял, и губы окрасились красным. - Держи. Позади гвардейца прозвучал приказ, и лучше было следовать ему беспрекословно. Не надо, не отдавай свою жизнь вот так. Ты не слышишь меня. Ну конечно, не услышишь. Вернись из-за Завесы. Мне же надо тебе столько сказать. Создатель, зачем ты сделал меня магом? На что я гожусь? Да ты сволочь, он уходит на моих руках! Скотина ты, а не Творец! Рука легла поверх гвардейской, накрывая рану уже трепещущим полем магии Созидания. Не отрываясь смотрел на окровавленные губы, но видел перед собой лишь золотистые крылья Завесы. Словно перепончатые, тонко натянутые крылья летучей мыши. Она источали спасительную ману, а мятежный дух эльфа сращивал ткань и заново пускал кровь по прерванному пути. Он не знал, сколько времени так прошло. Со лба тек пот. Тео лежал все еще без сознания, но рана сошлась правильно. Руку гвардейца наконец-то освободили от давления окровавленной целительской дланью. Пол достал чистый платок. Вытереть с любимых губ признаки уже миновавшего кризиса. На все это время он, кажется, утратил слух. Огляделся, не понимая, что происходит. Звуки вернулись. Ориентиры в пространстве - пока нет. Рука машинально сжимала ладонь лежащего трибуна.

Он последовал за Мастарной и Сэйфертом, немного замешкавшись. Несколько мгновений все же понадобилось, чтобы уговорить себя, что у раненого достаточно людей, которые смогут о нем позаботиться. Сейчас нельзя терять голову. Нельзя ведь. Есть враг. Кто-то... А кстати, вот он. И кажется, у мастера иллюзий с ним уже начался интересный разговор. Оборотень спешно огляделся. Вроде больше никого... и попятился. Он вернулся почти мигом, но Тео уже поднимали гвардейцы. Все столпились. Он всматривался в затылки и профили, пытаясь по ним угадать, насколько всё... Оптат распоряжался, Борза... Ему нужно было просто убедиться, что... - Полихроний, - отрывисто скомандовал Оптат эльфу. - Поедешь с ним. На некроманта уставились невидящим взглядом. Да, конечно. С кем? Мгновение спустя доходит. Как же великодушно бывает неведение.

Жарко. Ехали молча. Пол привычно держался возле Эли, стараясь не клевать носом. Не слишком заметно клевать носом. Еще утром, выбравшись к месту сбора, он поймал себя на том, что пытается понять по голосу приветствия Сэя, что тот думает об утреннем происшествии. Кажется, мастер иллюзий все-таки сделал ровно тот вывод, которого остальные участники эпизода с обледенением балкона предпочли бы избежать (проницательность – успех). Ну да теперь-то уж что. Миледи Мастарна, похоже, имела все шансы вытеснить своим обществом из головы молодого представителя антикварного дома всякие прочие впечатления. К середине дня духота и живописный пейзаж вытеснили утренние мысли и из головы эльфа. К шести казалось, что он ни о чем больше думать не может, кроме как о привале. Пейзаж приелся. Образ заснеженных склонов ферелденского предгорья манил воспоминаниями о свежем прохладном воздухе… А в следующую секунду всё и случилось. В нём как будто проснулся не один Пол, а сразу двое. Первый похолодел при виде падающего с лошади трибуна. Второй, на рефлексах, следовал многолетней военно-партизанской выучке: соскользнул с коня и первым делом попытался определить направление, откуда стреляли. Именно в ту сторону уже кинулась миледи Кристабэль…

Апартаменты трибуна Его лицо каменело. Криспа он видел только раз — тогда, перед экспедицией. Неприятный тип. Видно было, что и Красс от него не в восторге. Но тогда, конечно, всё казалось таким… многообещающим. Даже энтропический канцлер представал в благоприятном свете. Сейчас, словно зеркало чувств стихийщика, возникло острое желание его убить. Глупое детское желание убиться, точнее сказать, об эту… как там. А да, суку. Он продолжал молчать. - Ну, вот, - Тео вздохнул. - Теперь, у нас нет ни одной трубки. Обнял за такие знакомые и родные плечи, и прижался щекой к белой макушке. Вот тут вырастают белые ушки с кисточками. Да, где-то вот тут. Зачем он так с тобой? Мой Тео, мальчик мой, откуда в тебе столько света, чтобы никакой гад тебя не погасил? Сжимал губы. Обнимал и прикасался, снова и снова, в поисках осколков льда убеждая его в том, что он здесь, будто отгораживая от тех воспоминаний. Утыкаясь носом и губами в его шею и щеку. Завеса, готовая откликнуться, услужливо тянула нити маны, заменяя магу слова — нежным узором маготока. - Сейферт тебя видел, - проговорил отрешённо бесцветным голосом. Пол закрыл глаза. Плохо, конечно, но могло быть и хуже. А могло и лучше — если бы он вообще там не стоял. — Раздобудем новые. Где-нибудь. Что дурного в дружеском перекуре на балконе в рассветный час? - Это уже сказано невозмутимым тоном опытного заговорщика. - Мой хороший. А это уже обронено случайно, шепотом куда-то в шею. Демон знает, оно само как-то говорится.

Эльф неопределенно кивнул Сэю и отступил. Это было сделано с запозданием, но все же пару шагов назад - и вот она, спасительная тень балконных ограждений. Он неотрывно следил за Крассом. Вообще, трубка была только поводом, Пол думал молча посидеть рядом. ... Что же. Попытается снова. Теплая рука легла на плечо магистра. Молча сел на какой-то табурет рядом. Вздохнул. Говорить было нечего. Но иногда и не нужно. Впрочем, связь с Завесой рефлекторно обострилась на случай нового взрыва.

Седой эльф замер от неожиданности, словно храмовник застал его за кражей филактерий в Круге озера Каленхад… Он даже еще улыбался в ободряющей фразе... которую не успел произнести. Буря пронеслась, но надвигалась следующая. Волосы застыли растопыренными сосульками. А за спиной, где он держал руки, что-то… потрескивало. Эльф медленно вытащил из-за спины руку. В руке была трубка. Ну как была… За минуту глиняная трубка, под действием внезапной смены температуры, аккуратно на глазах обоих магов ссыпалась на пол глиняной крошкой.

Пол не то чтобы жаждал нарваться на мрачное настроение Красса, а все же… как ему не страшно так сидеть? Отношения с высотой у оборотня были не самые нежные. Можно сказать, они с высотой всякий раз брали друг друга на слабо. — Значит, замены не будет, — утвердительная констатация факта, который был уже известен всем, кто в округе случайно не спал, призван был скорее предупредить о приближении оборотня сзади, чтобы расстроенный магистр не дернулся слишком резко.

У оборотня веревочка завязалась. И не развязывается, чтоп ее... Можно быть страшным шаманом и грозой окрестных гор, но чертова веревочка задержит наступление на соседнюю державу... Впрочем, наступать все равно не на что. Разящий сверкающий меч мирно сопит, уткнувшись в подушку. Можно только попытаться стянуть с него рубашку, плюнуть, обнять и провалиться в Тень, в которой до утра магистр будет обучать оборотня танцевать бальные танцы.

Ещё глоток, чашка почти пуста. Тео находит глаза Пола с немым вопросом. Оставим ребёнка дома? Мать… Оборотень забыл о кофе и Эли… вашу. А Тео распивает это адское пойло, как ни в чем не бывало болтая с парнем. И едва чуть не подскочившего от внезапной доставки кофе Пола посещает волшебная мысль отдать товарищу ключ от собственной спальни, как эти двое уже таращатся на него невинными глазами сонных котиков. Оставим ребенка? Эллахиль вовсе не ребенок. И этот их обмен парой фраз и понимающими взглядами тогда, на ночном пустыре покинутого Форума не дает ему теперь права решать за него. Седой эльф смотрит на юного, о чем-то раздумывая. Тот ведь просит о том, о чем мог бы и не просить. У Эли не так-то много есть своего. Ключ так и остается в кармане. Пол устало смеется: — Да в этом городе от сторожа до префекта все повальные алкаши. Ну правильно, где тебе еще-то жить? Стаскивание сияющего и несгибаемого ярма на время скрывает от зрителей его немного растерянное выражение лица.

- Не умеете вы магистров раздевать, мессир Полихроний, - Тео приобнял помощника по раздеванию, перехватил пострадавшую руку и прижал к губам. - Совсем никудышная прислуга. Ничему не обученная, прямо из дремучего леса. - Страшный тевинтерский магистр, - бормочет неумелая прислуга, нагло расстегивая еще одну пуговицу. - Ой. Простите, мессир, я, кажется, задел вас. Сейчас... получится, позвольте мне попытаться. Не наказывайте меня, мессир. Вот, видите, уже получается... Пуговицы мантии где-то там уже закончились. Прислуга увлеклась.

- Так оно и есть. А что, похож я на старого имперского мерина? Извернувшись так, чтобы достать тугие пуговицы ворота, Пол хихикнул. Ну, до мерина Крассу было... как до Черного Города. - Нееет, трибун, в этой своей ммм... хламиде ты похож на меч возмездия. На сверкающий меч возмездия. Дурацкая пуговица прищемила эльфу палец, и он тихо зашипел, тряся кистью руки. Коварный такой меч....

- Как я устал, - сказал он еле слышно и коснулся головы, словно дотронулся до сгустка боли заключённого в чугун. Пол кивнул Эли, не позволяя себе предлагать собственную руку, чтобы уставший друг оперся на нее. Дожили. Но нет, он не подаст руки прилюдно. И не будет отговаривать Тео тащить на себе это бремя и дальше. Пол сам знает, каково это, — иметь власть. И если в его случае не обремененные нравственными основаниями решения могли бы быть прикрыты красивыми идеями, то Красс в этот момент, когда все уже достаточно вымотались, чтобы не сильно тянуло на идеи, показался оборотню намного честнее его самого. — Я с тобой, — тихо прошептали губы. — Пора отдохнуть. Уже поворачиваясь, чтобы идти, он все же обронил: — Парня жаль только.

- Жалеешь, что не смертный приговор? - спросил, устало вглядываясь в серые глаза. Пожал плечами. Оглянулся на дорогу. Если бы всем, кого Пол считал чудовищами, выносили смертный приговор… — Мне хватило… Спасибо. В серых благодарность за то, что трибун довел это дело до конца. Конечно, делал он это из соображений, не связанных с тревогами и негодованием одного седого эльфа, но ведь сейчас он участливо спросил именно его — о его, эльфа, ощущениях. — А ты? Что бы предпочел ты?

Магистр оглядывается в поисках седой головы. Седой как раз спешился, о чем-то говорит с Гнедком, хлопал того по шее. Чуть заметная кривая улыбка, когда голова показывается из-под трибунского капюшона. Ты не сводил с меня глаз, я ведь заметил. Я тоже. Заметная метаморфоза в развороте плеч — уже не раб. Взгляд будто цепляет всю фигуру в плаще. Еще недолго - и придет наконец благословенная ночь, раздираемая между свободой быть собой и потребностью в отдыхе.

Ведь не откажешь, нет? "А ты попроси", - возможно, говорил взгляд серых, встречаясь с синими. Мантия... нда. И то верно, какие в ней танцы. Может быть, позже, в скромных покоях подложного раба... когда трибун снова выберется из своих вериг, а эльф вдруг сам попросит, смущенно усмехаясь и потирая шею, - глава тевинтерской контрразведки поучит танцевать главу "Кровавой банды". А то ведь тот совершенно не умеет. У кого ему еще брать уроки? ... Беспомощный протест миледи Сикстус захлопнул крышку бездонного колодца страданий ее жертв. Страдания и жертвы никуда не делись, но эльф оставил их за своей спиной. Удаляясь от разоренной башни, он отчего-то остро сожалел о том, что тайна сына Сикстуса была обнародована. Эта кровь, кровь эльфийского угасающего рода, могла в нем продолжиться. И сыграть свою роль в будущем его потомков, одарить своими талантами и красотой дом альтусов могущественной Империи, сыграть в ней не последнюю роль. А с другой стороны, может, хоть Пол и считает себя выше всего этого, он из-за того, что живет именно здесь и именно сейчас, не может глядеть на мир не сквозь призму судьбы своего народа, даже находясь очень далеко от тех, кто действительно беспокоится об этой судьбе? Никакая кровь не сделает человека ни лучше, ни хуже и не предопределит его роли в истории. Но такая мысль, лишь коснувшись, забывается искателем магических тайн и красоты неуловимых истин. Ведь она на самом деле о том, что Создатель все-таки нас покинул.

В том, что ты раб, есть некоторые плюсы. Тебе, конечно, надо кланяться, не попадаться под ноги, услужливо подавать, даже если веселая от первоклассного вина из личных запасов Префекта наманикюренная э... миледи вовсе не хозяйка, а как раз наоборот, хрен знает кто такая... Нужно опускать глаза, держаться позади и, глядя на зловещий головной покров трибунского одеяния, представлять себе под ним трогательно взлохмаченную макушку... Но ни при каких обстоятельствах, ни под каким градусом и ни в каком раскладе вас никто не заставит танцевать.

Ну... присоединюсь к тем, кто ожидал чего-то другого. Может, еще зацепит, но пока какая-то она легковатая, что ли, для "пробираемости" необходимой. Музыка эта ассоциируется отчего-то с много лет назад виденным шоу "Форт Байард". Т. е. с чем-то ненатуральным, типа бронелифчика (эк я завернула О_о).

Как провести полдня без пользы: лайфхак для оборотней В результате он всё проспал. И настроение было какое-то подозрительно легкомысленное. И он даже выглянув в окно увидел не смыслы и возможности, а просто море. Ну, то есть после того как случайно столкнул с подоконника хрустальную вазочку, поперхнулся, в который раз изумился, как этим вообще пользуются, и почувствовал, что надо это изумление вынести на какой-нибудь простор, а то в комнате что-нибудь сейчас погнется от случайного применения духовной магии покалывающими от маны пальцами. На просторе все было по-прежнему. Там было высоко. И солнце слепило. И потому, когда он присматривался и творил заклинание в первый раз, оно развеялось солнечным светом, окружив его на пару мгновений аурой из солнечных зайчиков. Ну нет уж, хватит, он в этой гостинице всё не мог перестать левитировать, во всех смыслах. А надо было заземляться, браться за дело, что-то творить. Руки чесались… Как позже выяснилось, чесалось какое-то другое место. Когда стая белых чаек ломанулась вдоль побережья, разглядывать достопримечательности, и первым делом чуть не улетела слишком далеко в море от радости и общего обалдения. Вскоре птицы обсели крышу прибрежной имперской таверны — для тех, кто попроще. В ней, сидя у распахнутых настежь навстречу морским волнам ворот дощатого строения здоровые мужики, с виду рыбаки, что-то пели. День только начинался, но у кого-то наступил уже обед. Кружки пива охлаждали натруженный утренней ловлей на море плечи, стукались гулко и звонко, в зависимости от наполнения, о прочные столешницы и нестройно сопровождали славление Андрасте святой, спасительницы и невесты Создателя. Глава артели, впрочем, не присоединился к распеванию на трезвую голову простенького хорала: вероятно, чем ближе к власти находился человек, тем больше претензий у него могло найтись к некоторым высказываниям приснопамятной замужней невесты. Глава развалился на солнышке и подсчитывал в памяти грядущий барыш от улова. Пока белые пернатые рыбоеды разинув клювы слушали стройный хор голосов, глава артели лениво материализовал в руке камень и швырнул в одну из птиц, некрасиво выразившись. Стая поднялась с обиженным криком и ретировалась. Не было благости в этом поступке, не было. Зато мужик метко швырял камнями. Почти попал… Если бы не природная ловкость оборотня, быть бы ему нынче с подбитым глазом. Когда стая немузыкально орущих чаек пролетела над балконом номера мессира Оптата (кубический произвол) и нечаянно нагадила на перила, Пол все же решил, что достаточно изучил архитектуру северной приморской гостиницы и вернулся в свои апартаменты.