Ribka

Кьяра стояла у стола, следя, как на мониторе мерно бегут цифры обратного отсчета. Монотонный гул аппаратов заполнял лабораторию, сливаясь с ее мыслями. Если они все сделали верно, если Мэри не ошиблась в расчетах, вскоре у них появится шанс. У нее появится шанс снова стать собой. - Получилось всего четыре дозы Альфы, - проговорила она, повернувшись к вошедшим. - Две еще свободны. Голос звучал спокойно, но под этим спокойствием чувствовалась усталость, не физическая - внутренняя. Она перевела взгляд на папки в руках Клэр и улыбнулась. - Спасибо. Думаю, никто из нас не захочет, чтобы эти записи сохранились. Сама мысль об истории болезни вызывала неприятное чувство - сухие строки диагнозов, графы с подписью "психиатрическое наблюдение". Год, проведенный в стенах "Сэнд-Крик", мог стать клеймом, которое невозможно смыть. Пусть горят. Пусть исчезнут вместе с этим кошмаром.

- Да, давайте, - пряча в карман свою порцию "альфы", согласился Нейтан. Едва уловимо качнув головой, Марк протянул ладонь, забирая среднюю бутылочку и пряча ее во внутренний карман, откуда прежде вынул плоскую бутылку древнего вина с плесенью. Кьяра молча наблюдала, как Нейтан и Марк берут по одному из флаконов. Никаких слов, никаких попыток согласовать, просто движение - естественное, решительное, будто так и должно быть. Их поступок был прост и потому обескураживающе эгоистичен. Всего четыре дозы и шесть недо- вампиров, связанных кровью, страхом и общей целью. Да, конечно, они не обсуждали свои намерения и теперь, после одного удачного синтеза можно было надеяться что и вторую сыворотку им удастся создать... И все же, как только появилась возможность спастись, оба вспомнили прежде всего о себе. Девушка ничего не сказала, лишь плотнее сжала губы, опустила взгляд на записи в своих руках. Она вдруг ясно поняла, что их пути скоро разойдутся. Вместе с вечностью дети ночи получают и вечное одиночество. Между ними нет ни настоящей дружбы, ни любви - только медленно разрушающая связь хищников, для которых мир делится на сильных и добычу. Кьяра не хотела этого. Не хотела вечности, в которой нет тепла, где дружба оборачивается расчетом, а любовь - жаждой обладания. Вязкая тишина повисла на несколько мгновений между девушкой и ее спутниками, а потом она начала читать вслух инструкции, ровно, отстраненно, с каким-то неуловимым сожалением в голосе.

Емкости втянулись внутрь стеклянного куба, и тот "ожил", начиная синтез. На экране появились цифры обратного отсчета, показывая время завершения процесса. Оставалось лишь немного подождать. Полчаса спустя Кьяра стояла у стола, глядя на четыре флакона, обычных, стеклянных, в каких хранится любое лекарство для инъекций в больницах. Жидкость внутри тоже казалась какой-то чересчур обыкновенной - прозрачная, с легким перламутровым отливом. Ингредиентов хватило только на четыре дозы, и если удача на этом отвернется от них, то хотя бы четверо продолжат жить.... Она слабо хмыкнула. Столько крови, страха и кошмаров и все свелось к этим тонким стеклянным виалам. Все выглядело правильно: формулы, пропорции, синтезатор отработал без ошибок. Но все же где-то в глубине привычно шевелилось сомнение - не слишком ли просто для такого чуда? Разве могли они все сделать верно? И все же странным образом внутри не было тревоги. Как будто где-то под грудой усталости и осторожности что-то подсказывало: да, получилось, они справились. Не чудо, конечно нет. Просто подробные инструкции, правильная последовательность действий, немного удачи и чьей-то веры. Кьяра выпрямилась и оглянулась на Марка и Нейтана. - Займемся омегой?

- Думаю, надо начать с записей. Найти нужное в лабораторном журнале и повторить его. - он качнул головой, - Если все там описано достаточно подробно, это должно быть не сложно сделать. Кьяра замешкалась в дверях, оглянулась, шаря взглядом по комнате. Оброненная сумка нашлась недалеко от стола, за которым их встретил гуль Тиберия - наверное, выскользнула из рук, когда сознание затянуло в кошмар. Подобрав ее, девушка поспешила за своими спутниками в лабораторию, озадаченно хмыкнула, разглядывая оборудование. - Что ж, занимайте места, мальчики... Я побуду вашим лектором, - в тоне слышалась легкая нервозность, но голосом Кьяра уже овладела. Она достала из сумки записи Мэри, зашелестела страницами. С компьютерами и тем более с научным оборудованием она, возможно, и не сумела бы справиться, но голос диктора, четкий и уверенный, остался с ней навсегда - выученный еще в колледже, отточенный до автоматизма. — Двухкомпонентная сыворотка "альфа", - размеренно начала она, по интонации больше напоминая человека, ведущего репортаж из-за стекла студии. - Формула стабильна при температуре ниже шестидесяти градусов. Компоненты смешивать в порядке, указанном ниже..." Пауза, легкий вздох. Кьяра подняла взгляд от ровных строк и посмотрела на мужчин. - Звучит просто. Почти как рецепт пирога, - уголок губ дрогнул, выдавая попытку пошутить, чтобы разрядить обстановку.

- Если удастся намешать вакцину, то я выберу остаться вампиром, - признался тореадор. Кошмары навеянные Тиберием помогли ему окончательно принять это решение. - А что насчет тебя? - Мм... Кьяра заметно растерялась. До вчерашней ночи она и не подозревала, что у них вообще есть шанс снова стать людьми. А после - просто не было времени, чтобы сесть, обдумать все, взвесить за и против. И сейчас, после всего, что они пережили, казалось момент для этого вновь ускользает. Она посмотрела на Нейтана - усталый, порванный костюм, рубашка в крови, но в глазах горит упрямое живое пламя. Его решение не удивило, будто и не могло быть другим. Хотелось ответить чем-то простым, дружеским, но слова застряли в горле. Слова Марка пришли как спасение, позволили увести разговор в сторону. - Я умею работать с компьютером. - задумчиво произнес Марк, разглядывая лабораторию сквозь разбитое стекло двери. Протянув ладонь, вытащил кусочек разбитого стекла, повертел меж пальцев и уронил на пол, увеличивая беспорядок. Обернулся. Взгляд чайных глаз проследил за уходящим Роудсом, коснулся Нейтана и Кьяры. - Могу помочь, если нужно. - Отлично! - отозвалась Кьяра, чуть громче, чем собиралась. В голосе прорезались интонации, которых она не ждала от себя - то ли нервное возбуждение, то ли обманчивая надежда. Она оттолкнулась от своей опоры и шагнула к лаборатории, толкнула ту дверь, что оставалась целой. - Давайте посмотрим, сумеем ли мы разобраться с техникой и..., - она замялась, всматриваясь в светящиеся мониторы, - и сможем ли сделать вообще хоть что-то.

– Вижу, что пропустила самое интересное, – усмехнулась Клэр. – Расскажете потом, – она тяжело поднялась на ноги, зажимая рану. Жаль, что вампирская регенерация лишь ускоренная, а не мгновенная. – Времени у нас немного. Надо сделать сыворотку и найти артефакт, о котором говорила Мэри. Эйрик, есть идеи, какая вещь могла служить Тиберию для контроля над его гулем? Кьяра с облегчением улыбнулась, когда Клэр открыла глаза - жива. И даже достаточно бодра, во всяком случае не утратила привычной решимости и несколько грубоватого юмора. Девушка поднялась с колен, уступая место Роудсу и Эйрику и отошла к Нейтану. - Мы снова выбрались, - Кьяра прислонилась к ближайшему шкафу, машинально вытирая ладонью запекшуюся кровь на боку, и с улыбкой посмотрела на мужчину. - Даже не знаю, как нам это удалось. Когда речь зашла о лаборатории и поиске артефакта, Кьяра перевела взгляд на разбитое стекло в двери, за которым были видны компьютеры. Монотонный голубой свет экранов придавал помещению странную, почти мистическую ауру - будто сами машины дышали чужим знанием. Во время учебы в колледже, она научилась пользоваться компьютерами, набирала тексты, работала с архивной информацией, но все же не могла назвать себя уверенным пользователем. - Ты умеешь с этим работать? - спросила она у Нейтана, кивнув в сторону лаборатории.

Голоса товарищей звучали как сквозь воду - глухо, приглушенно. После всего, что произошло, просто "сдох" казалось каким-то кощунственным. По полу растеклась кровь, впитываясь в щели между плитками. Пахло только ею, этой остывающей жизнью, но сейчас почему-то это мало беспокоило внутреннего зверя. Все закончилось, но облегчения почему-то не было, только усталость и странная пустота. Кьяра прижала ладонь к ране - порез под пальцами уже затянулся, но тупая боль все еще отзывалась в боку. Тело доктора было неподвижно, но девушка все-равно обошла его стороной, чтобы подойти к Клэр. Опустилась на колени рядом с неподвижным телом подруги, боясь и надеясь, что непоправимого не случилось. - Мы победили, - проговорила, не узнавая собственного голоса. - Слышишь, Клэр? Все закончилось. Возвращайся...

Женщина, обвела взглядом стоявших перед ней вампиров, прочистила горло и сделала шаг вперёд. — Проснись! Мир больничной палаты содрогнулся, будто сорванная маска, и багровая тьма на миг сомкнулась над головами. Когда пелена рассеялась, воздух снова пах хлоркой и старым деревом, а из-за стола поднимался “доктор” - спокойный, уверенный, будто все происходящее шло по его сценарию. Лезвие, выскользнувшее из трости, блеснуло тусклым светом. Он двигался с пугающей грацией, обходя отчего-то застывших Клэр и Роудса, словно хищник - жертв, лишенных способности бежать. Первые удары пришлись на Нейтана и Марка, металл пел, рассекая воздух, и Кьяра стиснула зубы, чувствуя как внутри все дрожит. Она вскинула руку. В этот раз ей не нужен был ни кирпич, ни полено - только сосредоточенная, резкая, как удар, мысль. Сила послушно отозвалась на ее намерение, пространство дрогнуло, как поверхность воды, и траектория движения доктора-Тиберия сорвалась. В следующее мгновение реальность вывернулась наизнанку. Холодный воздух ударил в лицо - снова белые стены палаты, распахнутое окно, голос медсестры и ослепительный солнечный свет. Руки санитаров грубо схватили ее, дернули назад, потащили к кровати, к ремням. Кьяра закричала - не словами, а хриплым, звериным воплем - и, рванувшись всем существом, прорвала вязкую пелену кошмара. Свист стали, крики боли, запах крови - ударили по чувствам. Тиберий двигался среди них, оставляя за собой след боли и рассеченной плоти. Эта какофония вернула девушку в реальность резче, чем любой приказ. Что-то сжалось внутри - не страх, нет. Злость. Глухая, вязкая, поднимающаяся из глубины, как раскаленная лава из недр земли. Кьяра снова сосредоточилась, обращая мысленное усилие в ощутимые тяжелые удары невидимых кулаков. Их противник двигался стремительно, вот клинок полоснул по Клэр и та упала, как кукла с перерезанными нитками. Ни слова, ни стона. Тело осталось неподвижно лежать и холодный ком сжал горло Кьяры. А Тиберий обернулся к ней, в два быстрых текучих шага сократил расстояние, взмахнул клинком. Холодный блеск оружия мелькнул перед глазами и девушка едва успела отпрянуть. Лезвие все же скользнуло по плечу, оставив неглубокую кровоточащую рану. Кьяра зашипела, оскалив клыки, и бросилась на противника, ударила, вкладывая в удар всю свою ненависть. Но тот даже не дрогнул, словно на него налетела легкая тень, оттолкнул, как досадную помеху. Мир снова дернулся, затянулся багровым туманом, из которого проступил силуэт мужчины с посохом в руке - и сузился до его взгляда. Черные глаза, пронзительные, глубокие, как бездна, вбирали в себя все сопротивление Кьяры, обнажали ее худший кошмар. Не нужно было слов, достаточно было только одного этого взгляда, чтобы привычное ощущение себя, своей воли, посыпалось, как карточный домик. Девушка чувствовала, как невидимые нити оплетают ее тело, сковывают движения, душат, будто петля на шее. Внутри поднялась знакомая волна - то самое чувство, когда тебя ломают, когда решения больше не твои. Паника вцепилась в горло когтями. Где-то глубоко внутри вспыхнуло упрямое “Нет!” Искра, рвущая липкие путы, разбивающая вдребезги зеркало кошмара. И Кьяра снова оказалась в гуле и хаосе сражения. В этот раз она не успела ни отшатнуться, ни вскинуть, прикрываясь, руку - клинок в руке доктора описал короткую, почти неуловимую дугу, полоснуло по телу и боль... живая, острая, человеческая вспыхнула впервые с тех пор, как она стала вампиром. Девушка отшатнулась, прижимая ладонь к ране, но Тиберий уже отвернулся от нее, занятый другими противниками. Когда клинок выпал из руки доктора, а следом упал он сам, облегчение не успело оформиться даже в мысли. Потому что окровавленное тело вновь поднялось на ноги, пустые глаза открылись - Тиберий не собирался сдаваться. Он поднял марионетку, заставляя ее двигаться, как прежде, и бой продолжился, приобретая зловещий оттенок: теперь против них сражался не живой человек, гуль, а безжизненная оболочка, ведомая чужой волей. Кьяра воспользовалась моментом, чтобы отступить подальше, собраться, вернуть сосредоточенность. Сила снова послушно отозвалась на ее мысленное усилие - короткие, меткие выпады, чтобы держать врага на расстоянии. Когда тело доктора упало снова, а клинок отлетел в сторону, глухо звякнув о кафель, Кьяра не сразу поняла, что бой закончен. Застыв, она смотрела на распростертое тело, пытаясь уловить хоть малейшие движение. Было сложно поверить тому, что теперь то уж точно все кончено. - О, боже, - выдохнула она, голос сорвался, предательски дрогнул. - О, боже... Он мертв?

Спасибо, мастер ^^

— Никак. Я скажу больше, вы даже не можете с уверенностью сказать, действительно ли оставленное в моих записях правдиво, и вам для выживания на самом деле необходима вторая часть сыворотки “альфа” или вакцина “омега”, — Мэри услужливо добавила новую тему для сомнений. — Но, поскольку дегенеративные изменения в тканях начнутся уже с ночи на ночь, я бы посоветовала, просто на всякий случай, последовать рекомендациям и приготовить для себя один из препаратов. В конце концов, я рискнула всем, чтобы закончить свою работу. Седовласая женщина осмотрелась по сторонам, скользя взглядом по холодным стенам больничной палаты, затем устремляя внимание к тёмной фигуре за огненным провалом. — Не переживайте. Реальный мир ощущается иначе. Если же у вас останутся сомнения даже после возвращения… что же, — Мэри задумчиво посмотрела сквозь собеседницу и качнула головой в ответ на собственные мысли. — Мало кто может сказать, что ему довелось на собственном опыте прожить притчу о китайском мудреце, который видит себя во сне прекрасной бабочкой. Каждое слово Мэри отзывалось в голове гулким эхом, будто капли падали в пустой колодец. "Никак". Простой, безжалостный ответ. Ни опор, ни гарантий - только зыбкая почва под ногами и необходимость сделать шаг, не зная, куда он приведет. В памяти вспыхнули образы: холод палаты, щелчок пальцев, багровый туман. Мир, который в одно мгновение перевернулся, оставив после себя горькое послевкусие чужой воли. Как после этого понять, где заканчивается игра и начинается реальность? Слова собеседницы про мудреца и бабочку повисли в воздухе и в них сквозило нечто большее, чем насмешка. Фатальность. Смирение. Будто она заранее знала - ответа нет и быть и не может. Уголки губ Кьяры чуть дрогнули - едва заметная, усталая усмешка, больше похожая на тихое признание неизбежного, чем на реакцию на чьи-то слова. Этот крошечный жест стал для нее точкой опоры, способом вернуть себе внутреннее равновесие. Конечно... она и не ждала другого. Эти фразы лишь оформили то, что она давно ощущала, но осознала только сейчас - границы между реальностью и иллюзией никто не проведет за них. Девушка перевела взгляд на пылающую пропасть и замершую фигуру Тиберия. Все вокруг дрожало на грани сна и яви. И пусть сомнения не исчезли, больше они не сковывали ее.

Кьяра молчала, внимательно слушая, но еще внимательнее - наблюдая. Слова Мэри звучали спокойно, почти обыденно, словно речь шла не о смертельных ловушках и чужой воле, а о чем-то вроде неудачного эксперимента в лаборатории. "Шаг первый - вернуть вас в сознание". Вот так просто. Будто все пережитое моно уложить в аккуратную формулу. Но после палаты, зимнего солнца и падения эта простота лишь настораживала. Слишком ровно и четко, как голос врача, который говорит пациенту, что все будет хорошо, хотя уже держит в руках шприц. - Выбор? - тихо произнесла девушка, глядя на Мэри. - Но как понять, что это действительно он? Что мы не просто движемся по чужому сценарию... к еще одной ловушке, только лучше спрятанной.. Кьяра слегка качнула головой, будто не доверяя сама себе. В голосе не было вызова, только осторожность и едва заметная дрожь после недавнего испытания. Она не ожидала ответа, который все расставит по местам, но должна была озвучить этот вопрос - хотя бы для самой себя.

Сердце не билось и все же в груди звенело гулкое эхо падения, будто оно продолжало прокатываться по телу, не находя выхода. Кьяра растерянно огляделась. Под ногами тянулся холодный поток, уносящийся к багровому пламени впереди. Пространство то смыкалось стенами больничной палаты, залитой лунным светом, то снова раздвигалось до бескрайней реки и фигуры в тоге - от этой череды смен картинок слегка кружилась голова. Слишком быстро, слишком резко, словно кто-то нарочно перелистывал страницы, не давая ни на одной задержаться. - Финала? - глухо выдохнула девушка, не отрывая взгляда от Мэри. - Финала чего? Голос показался чужим - сухим, с хрипотцой, словно выдавленным из глубины. Она медленно перевела взгляд с женщины на застывшего Тиберия, пытаясь уловить в их фигурах хоть одну твердую точку, за которую можно ухватиться. Но пространство будто само колебалось, как зыбкая ткань сна. Кьяра ощущала, как внутри борются два чувства - еще не ушедший до конца страх, пережитый в палате, и медленно возвращающееся сосредоточение. И сжав пальцы в кулаки, пыталась перебороть ломкую дрожь. - Финала чего? - она внимательно, почти настороженно всмотрелась в лицо Мэри, стараясь уловить за мягкой улыбкой что-то большее - намерение, подтекст, хоть крошечную трещину в выстроенной картине. - Все это похоже на головоломку без конца...

А я бы хотела в такой тематике партийную РПГ. Не Драгон Эйдж, но с восточным колоритом, джинами и тп ) Правда сомневаюсь, что Биоваре могли бы сделать что-то новое и классное, как когда-то..

Кьяра отшатнулась к окну, тихо хныча от страха и боли. Запястья горели красными полосами, сердце колотилось все сильнее, дыхание сбивалось в хрип. Прими реальность.. Слова медсестры прозвучали, как приговор. Принять - значит снова покорно глотать таблетки, снова позволить чужим рукам запирать двери, снова утонуть в сером липком безвременье. Принять - значит потерять себя. Нет. Уж лучше умереть, чем снова допустить подобное. Словно в ответ на эту мысль позади послышался женский голос: “Если эксперимент пройдёт удачно, нас ждёт совсем другая жизнь” Кьяра узнала его сразу - голос, записанный на пленку диктофона, помнила записи, раскрывающие подробности эксперимента легендарной ученой. Слишком много в них было деталей, подробностей, чтобы это оказалось плодом больного воображения. Она повернулась к распахнутому окну, жмурясь от яркого солнечного света, бьющего в глаза. Голос прозвучал так близко, словно Мэри стояла прямо за спиной. Но за окном - пусто. Ни людей, ни птиц, ни хотя бы далекого автомобильного гудка, словно на всем белом свете осталась лишь она, медсестра и эта жуткая палата. – Ты что задумала? – хмуро спросила медсестра, судя по выражению лица по какой-то причине только сейчас заметившая столь грубое нарушение в порядке содержания пациентов. – Не глупи. Даже если не покалечишься, как далеко ты сможешь убежать? Эй! – она повернулась к выходу из палаты. – Живо сюда, мне нужна помощь! Кьяра уперлась руками в оконную раму, подтянулась и вспрыгнула на подоконник. Холодный ветер хлестал лицо, волосы прилипли к вискам. Она обернулась: медсестра звала подмогу, но не двигалась с места, словно кто-то держал ее невидимыми нитями. “Мне всегда казалось дурным тоном, признавать собственную некомпетентность перед лицом того, с кем собираетесь заключить сделку” Харон, хозяин Стикса, их загробного пристанища. Его голос стал еще одной трещиной в идеально выстроенной картине. Как-то он сказал, что вампиры могут подавлять чужую волю и это тоже соотносилось с воспоминаниями о кукловоде, вещавшем через главврача. Так распахнутое окно - выход? Способ проснуться? Или ее специально вынуждают сделать этот шаг? Когда-то Кьяра слышала, что невозможно гипнозом заставить человека убить кого-то или себя. Но что, если сила внушения вампира сильнее? Тот, кто говорил голосом доктора, не скрывал намерений их уничтожить. Пусть так. Все лучше, чем застрять в этом кошмаре.. Она посмотрела вниз: ни сугроба, ни кустов, ни привычных деталей двора, только слепящий свет. Мир казался плоским, как рисунок. Кьяра сжала пальцы на раме, вдохнула обжигающе холодный воздух и, закрыв глаза, шагнула вперед. ____ СВ - 3 успеха

Сердце бешено билось в груди. Ее. Сердце. Билось. Кьяра со свистом втянула воздух, ощущая рваный торопливый ритм. Пальцы машинально легли под ключицу и под ладонью отозвались быстрые толчки. Слишком настоящие. Живые. Она подняла потрясенный, неверящий взгляд - в дверях стояла медсестра: белая униформа, накрахмаленная шапочка. Та самая, что впустила их в клинику... Взгляд в панике обежал палату: кровать со сбитым одеялом, тумбочка, стул. Из распахнутого окна тянуло пробирающим до костей холодом. Под тонкой больничной сорочкой тело покрылась гусиной кожей, босые ступни мерзли на кафельном полу. Где тапочки? Их всегда выдавали. И зачем открыто окно? Его никогда не оставляли настежь, даже летом, проветривали, когда пациентов уводили на процедуры или в общую комнату. Но сейчас сквозняк тянулся внутрь настойчиво, почти злорадно. В этой детали было что-то неправильное, будто в плохо нарисованном сне, где линии начинают дрожать, если всматриваться слишком пристально. Или это слезы мутили взгляд, делая окружающую обстановку и лицо медсестры нечеткими, расплывчатым? Когда ее перевели в общее отделение? Кьяра не могла вспомнить. Дни, проведенные в закрытом крыле, тянулись липкой серой массой, без начала и конца. Лекарства размывали границы между сном и явью, и память отравлено дремала вместе с телом. Мысли метались, задевая друг друга. Может, все это и правда было бредом, галлюцинацией больной головы? Может, никакого вампиризма, никакой Мэри, никакой лаборатории не существовало? Может, она всегда была здесь, в Сэнд-Крике, и все прочее - лишь попытка вообразить себе побег? Но тогда почему в памяти так ясно вставали события прошедших ночей? Как пахло кровью и горьким дымом на ферме. Язвительно-небрежный голос Харона. Смех и приглушенные разговоры гостей на приеме у принца. Лица ее товарищей, их голоса. Нейтан не мог блуждать в подвале, покусанный крысами, как сказала медсестра. Он сам подхватил ее на руки, когда крысы бросились из тьмы катакомб, а она вцепилась в его плечо, дрожа от ужаса. А потом куталась в его пиджак, слишком большой для нее. Их пари перед первой охотой, дрожь в пальцах, пока она делала вид, что все под контролем. Кьяра помнила странный, немного неловкий разговор с Генри и яркий вкус его крови на языке, тьму под кожей и собственные клыки. Помнила, как они с Клэр перебирали вешалки в магазине, выбирая что-то взамен испорченной одежды. Как та протянула ей деньги, не задумываясь, без малейшего укора, просто как должное. И как в конце они остановились у витрины с косметикой и Кьяра советовала спутнице оттенки помады. Эти воспоминания были слишком яркими, слишком подробными, чтобы оказаться выдумкой. Она ясно помнила, как они пришли в Сэнд-Крик, как встретили доктора, помнила его последние слова... Не его! Доктор тоже был марионеткой, а кукловодом был кто-то другой, кто-то страшный, могущественный. Щелчок пальцев, багровый туман, темнота. Он что-то сделал с ней... И все же... дыхание рвалось, грудь сжимала тупая боль от ударов сердца. В открытое окно врывался холод и дневной свет. Кьяра протянула дрожащую руку, медленно, с отчаянным усилием перебарывая страх, и позволила солнечному лучу коснуться кончиков пальцев. Никакой боли. Никакого пепла. Только мягкое тепло. Мир рушился. “Нет... нет, этого не может быть. Не снова...” Кьяра закрыла глаза, но толчки в грудной клетке не исчезли. Внутри продолжало звучать одно-единственное слово. Нет. Нет. Нет! Голос дрожал и ломался, и Кьяра не сразу поняла, что кричит вслух, отказываясь верить в происходящее, отказываясь снова стать безвольной пленницей лечебницы. ___ СВ - 2 успеха