Ribka

Не акта самопожертвования ради, но от спешки, от царящей неразберихи и мыслей, сбившихся с рационального пути, первым берет стилсьют Хельмы. Короткого инструктажа по облачению в этот вид водолазного костюма хватало только-только, чтобы не запутаться во всех тонкостях сложного изделия. О том, как одевать в него других - в инструкциях не было пункта. Людей становится все больше и, кажется, можно выдохнуть и расслабиться. Но верить этому обманчивому чувству нельзя. Поэтому помогая Хельме, дергая нужные застежки непослушными пальцами, тихим дрожащим голосом проговаривает каждое действие - не столько для девушки, сколько для себя. Сосредоточившись на чем-то конкретном, уже легче справляться со страхами.

- Их как-то надо запаковать в стилы, - обращается он к Анике. - Где Эд? - Он был в реакторной! Должен был предотвратить взрыв...., - голос срывается от недостатка дыхания. Зубы выстукивают чечетку, то ли от страха, то ли от холода, сковывающего тело и волю. Некогда даже удивиться появлению Макса. И не хочется удивляться ничему. Хочется выжить.

Мгновение спустя свет на субмарине потух, а потом снова появился. Аварийный красный. И с ним пришла давящая на уши тишина с начинающим неумолимо пробираться к костям могильным холодом. В темноте звучит ещё одно древнее русское слово, в котором при желании можно услышать название милого пушистого зверька. Аника не ругается. Лишь дыхание испуганным хрипом срывается с губ. Красный свет что значит? Что ситуация под контролем или что осталась пара секунд сказать прощальные слова? В ее завещании указано, что в случае гибели под водой вся вина и ответственность ложатся на ее только плечи. Но умирать не хочется, не так рано и не так далеко от... В голову закрадывается подспудная мысль - бросить раненых и профессора, лечь на одну из коек, замерев, покуда все члены твоего тела не стянет холодом и не прервется дыхание. Чтобы когда их найдут - если поиски групки людей на такой глубине вообще сочтут затрато -целесообразными - ее смогли без труда опознать. Но тряхнув головой быстро произносит совсем другое: - Надо добраться до стилсьютов. Без них нам не выжить. Перекинув руку Хельмы себе через шею, Бьёрк обняла девушку за талию, помогая ей подняться на ноги, непроизвольно охнула, покачнулась под ее тяжестью.

Какой же долгий путь. Какие же тяжелые двери, с трудом поддающиеся настойчивости человека. Уши закладывает тревожным воем, пол под ногами кренится все больше и лишь благодаря прихоти морских богов, она сама не упала, не покатилась кубарем, все быстрее и быстрее перебирая ногами. В груди клокочет и сипит от нехватки дыхания. И такое страшное, знакомое чувство, когда время похоже на меха старинной концертины, то растягивается, то сжимается. Подобно вспышкам в памяти отпечатывается реальность. Раз - тяжелый люк уступает ее отчаянным рывкам. Два - нога срывается на ступеньке и коленка больно ударяется о металл. Три - красные отблески тревожных огней раскрашивают лицо бегущей женщине в странную маску. Четыре - коридор, лестница, снова коридор. Пять - кровь на голове Хельмы. Шесть - беспомощно оглядывается на Ивана. Семь - Профессор?! Восемь - содержимое аптечки рассыпается по полу и катится, катится, катится прочь согласно заданному крену. Девять - кошачье протяжное "мяу!" врывается в мгновенное затишье сирены. Десять - светлые глаза исландки, наконец, открываются (ПП - усмех). Одиннадцать - зовет по имени, уговаривая подняться. Двеннадцать - время бухает дробным росчерком секунд, но минуты замыливаются задним фоном. Сколько его осталось у них? Х

- Так, ты кажешься настоящей. - он хохотнул и похлопал биолога по плечу. - Я попытаюсь остановить реактор от взрыва, а ты найди выживших. Натягивайте стилсьюты и готовьтесь сваливать. Я верю в вас. Аника инстинктивно дернулась, уклоняясь от чужой руки, взглянула на Эдварда испуганно. Его первые слова не хотели укладываться в привычный пласт сознания. И, возможно, что она испугалась бы больше. Возможно, решила, что их пилот сошел с ума и с радостным хохотом самолично пустил Архимед на дно. Но следующие четкие распоряжения расставили все по местам. Указали ей ее место и ее цели. Он будет спасать реактор, она - искать остальных. Остальных, а не выживших! - Поняла, - кивнула, отвечая быстро, почти по-военному четко, не задерживая расспросами о том, что случилось. Это все потом. Оттолкнулась рукой от стены, бегом устремляясь к дальним лестницам. Ближайшая - в рубке - стала непроходимой ловушкой.

Военная сила и элита власти Архимеда зря переживали, что их "заложники" не интересуются предстоящей операцией. Интересуются, еще как. Только какой смысл нетерпеливо притопывать в шлюзовом отсеке - или хотя бы в рубке пилота - когда тебе все-равно сказано: "Опасно! Сиди тихо в домике! Мы скажем, когда можно выходить!". При нынешних средствах связи, экзокортексах, передающих изображение с любых экранов Архимеда в любую точку пользователю, отпадает всякая надобность в таких вот посиделках вокруг единственного телефонного устройства, как лет двести тому назад. Если, конечно, их сочтут нужным проинформировать хоть о чем-то. Во всяком случае Аника уже точно знала, что спецназ зашли внутрь, но вовсе не из доклада последних. Хотя разве последние должны о чем-то докладывать? Сердито пожав плечами в ответ своим мыслям, Аника на автомате сорвала ярко-красную ягоду земляники, закинула ее в рот и продолжила проверять показания датчиков гидропонной теплицы на первой палубе. И кому нужны все эти грядки, эти урожаи, которые гниют скорее, чем их успевают съедать? Некстати вспомнились оставленные теплицы в Водном доме и острое сожаление о потерянном на их посадку времени выявилось некрасивой гримаской на женском личике. Что-то слишком часто она проводит время впустую. Слишком. Часто. Вот еще одна хорошая тема для разговора с профессором за бокалом красного и натурального. Но лучше не стоит, а то, говорят, к хорошему быстро привыкаешь. Для ее привычек сгодится и сублимат, была бы хорошая компания. Вот клубника, например, совсем не компания для вина и тем более виски. Для нее лучше подойдут взбитые сливки. То ли дело компания Рэннела, где на закуску к хрусталю с рубиновой жидкостью предлагаются задушевные разговоры. Но тут вопрос уже снова встает о натуральных продуктах виноградного брожения. И о ценах на них. И о сублиматах. Замкнутый, в общем, круг. И тоже интересная тема для дискуссии.... Он сотряс всё тело субмарины и расшвырял её обитателей (Акробатика или Ловкость, если провал урон 1вХП). Раздался аварийный вой сирены. То ли чудо, то ли польщенная вниманием земляника позволила удержаться на ногах, а не полететь вниз, ломая их. Оглушительно взвыла сирена. Металлический голос звучал холодно и расчетливо. Пробоины? Разгерметизация? Почти на шести тысячах метров?! Дерьмо, дерьмо собачье! Ноги дрожат и дрожат руки. Сердце ухнуло куда-то вниз, когда Аника увидела свои окровавленные ладони и лишь несколько тяжелых его ударов спустя сообразила, что это - спелый ягодный сок. Пол под ногами ощутимо накренился, натужно заскрежетали фиксаторы тепличных грядок, грозя вот-вот обвалить последние на голову человека. Бьёрк почувствовала, как накатывает паника. Это чувство она знала давно, так давно, что успела распознать, стиснуть опору под руками, до боли закусив губу, чтобы только не поддаться. Не сдаться. Потому что иначе может быть все. Не хватит сил. Не хватит смелости. Не хватит пары секунд и двух глотков воздуха, чтобы спастись. Не хватит мысли, чтобы толкнула вперед, в спину, вверх, к свету, к кислороду, к жизни. (Сила воли - успех) Голова, наконец, заработала, когда она уже пробиралась по узким проходам к двери гидропоники. Аника потянула за ручку замка переборочной двери и, наконец, оказалась в стыковочном портале первой палубы. Ноги окатило ледяной водой. Задохнулась, неверяще глядя на дым и отсветы пламени в рубке пилота. Какой-то кошмарный сон, это не может быть реальностью, не может их судно, их Архимед идти ко дну! Это же не старый ржавый морской тягач, приписанный к экспедиции, потому что бухгалтерия ЕИМБИ нашла отличный способ экономить!

Аника молчала. Золотое, оказывается, правило - молчать. Все-равно все будет сказано за тебя. Идти куда-то. Или не идти. Твоего мнения, в общем-то, не спрашивают. А если уж быть совсем откровенным, то кажется, мнение было вне компетенции доктора Бьёрк. Поэтому, она задумчиво наблюдала из-за спин собравшихся то, что выдавали голо-экраны Архимеда. И, раз уж настал вечер откровенностей, то появление Regalecus glesne ее, как ученого-океанолога интересовало больше, чем затаившаяся база внизу. То есть, чисто по-человечески ей было любопытно узнать, что же там произошло, но сама база была сродни найденной накануне лунной ступени - такая же чужеродная для профессиональных интересов биолога. Возникшее свечение - северянка так и не смогла решить для себя, каким же привычным словом назвать это явление - лежало уже совсем в иной зоне ее интереса, скрытого за полуопущенными ресницами. Нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Бросила короткий пытливый взгляд на ставшего вдруг таким многословным пилота и снова потупилась. Ей тоже было интересно знать, что здесь происходит. Еще больше - зачем здесь она? Возникла не к месту ассоциация, что все они - лишь заложники военных, десантировавшихся памятным душным вечером на террасу дома Рэннела. Сперва - захват территории, потом - власти и, как вишенка на торте - беспрекословные приказы, кому и когда можно выйти наружу, а кому остаться и сидеть тихо. Мысли эти встречали внутренний протест. В силу особенностей характера, какого-то чрезмерного желания доверять людям (хотя уж сколько раз ходила по граблям), но ей и самой было противно от таких дум. Хотя те короткие моменты общения с представителями нынешней власти на Архимеде вряд ли могли помочь составить истинную картину об этих людях. Все трое... да, нет, вообще все ее коллеги в этой экспедиции оставались по-прежнему темными лошадками и можно было лишь выбирать - веришь ты им или нет. В памяти вдруг всплыли прежние наивные размышления, после первого обследования координат вместе с лейтенантом Такараи, что они могли бы, пожалуй, сдружиться. Но.. дни следующие разметали любые предпосылки для этого. Не всегда, далеко не всегда, можно укрепить внутри командные отношения до сколько-нибудь дружеских. Это не приносило каких-то там особых страданий или чувства одиночества, нет, совсем нет. Это была работа, в каком-то смысле даже рутина, хоть и изломанная происшествиями разного плана. Отношения, чуть выходящие за рамки чистого сотрудничества, лишь делали работу более приятной и комфортной. Но никак не наоборот. В рубке становилось откровенно душно от скопившегося там народа. И откровенно - человеком больше или меньше разницы не было. А стены не рухнут и так, если она перестанет их бесцельно подпирать. - Профессор Рэннел, капитан Брук, если я понадоблюсь..., - вежливая, дежурная улыбка, - вы без труда меня найдете.

Странное чувство. Беспокойно гудящее где-то на периферии слуха. Каждый вдох и каждый выдох уходит в вакуум этого чувства. Как избавиться от него? Переводить сублиматы алкоголя? Грызть собственные пальцы, оставляя следы зубов на костяшках? Записаться на прием к доктору Леманну? Спрятаться за шторой койки на втором ярусе кроватей? Ох, можно долго и бестолково находить все новые способы. Можно расправить плечи, нацепить приветливую улыбку и показать, не спеша собирающимся, коллегам, что собственные ощущения тебе лишь на минутку показались. Пока бестолково кружила вокруг закопанной лунной степени. Пока наблюдала, как извлекают нужные запчасти. Пока следила, как разбирают завал, заббарикадировавший выход лейтенанту Такараи. Даже не забеспокоившись толком за последнюю, потому что команды и действия спасателей слажены и быстры. Можно просто занять свободный стул, потому что присутствовать на брифинге и одновременно в собственной постели как то неприлично. Терпеливо ожидать начала. Иногда, но не задерживаясь дольше скользящего взгляда, поглядывать на таких же "ждунов". Разве что любопытство дальнейшей судьбе проскальзывает тайной тенью по лицу, чуть сильнее углубляя морщинки в уголках глаз от легкого прищура, чуть больше растягивая губы в задумчивой улыбке.

- Эд, умеешь управлять крабом? Тут пригодится бур. Господа, мы ищем ритэг. Такарай, Тэмпл, со мной. Прошу членов экспедиции присоединиться. В рубке дежурить Хельма. Готовьте стилы и освещение. Аника едва не переспросила, что они ищут. Потом вспомнила, что читала о лунном модуле... нет, посадочной ступени. Тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от набившей ее ваты. Пальцы прошлись по каштановым прядям привычным жестом, убирая волосы от лица и ловко заплетая их в косу. Наклонила голову к левому плечу, к правому. Размяла плечи. Слишком, слишком долго она сидела на базе, а потом в Архимеде. Мышцы соскучились по физической нагрузке, которую давало подводное плавание. Как там говорится? Командная игра, да? Именно, командная. Команда дана. И все также доктор Бьёрк, впервые готовящаяся к выходу на подобной глубине и оттого волнующуюся, как школьница, которую впервые позвали на свидание, не могла никак определиться в своем отношении к стилсьюту. "Надо написать их разработчикам", думала она, упоковываясь в чудо инженерной мысли: "Перчатки слишком неуклюжие. Возможно стоит добавить к ним... какие-нибудь моторизированные суставы? Хоть что-то, лишь бы не чувствовать себя беспомощным калекой. И возможность снимать их, да.." Фонарь. Сканер. Стазис-винтовка. Нож. Предметы лежат в аккуратном порядке перед ней и навевают мысль, что там, в чернильной вечной ночи глубины ей не место. Опять не место. Губы кривятся, будто ощутив всю горечь этой мысли и женщина поспешно одевает ребризер, чтобы скрыть невольную гримасу от возможных свидетелей. Дальнейшее снаряжение - отработанные до автоматизма действия. Разве что в груди гулкими ударами колотится сердце, нагнетая в кровь адреналин. Глубокий вдох и выдох, рука в перчатке скользит по опустевшей полке, словно пытаясь что-то найти там. Она зажмурилась, забыв как дышать, покинув защитные стены шлюзового отсека. Вновь распахнула глаза, разочарованная прожекторами Архимеда, разбивших иллюзию волшебного мира в ломанную реальность. Увидела в их свете фрагмент ступени. Медленно, словно нехотя шевельнула ногами, давая себе толчок, чтобы подплыть поближе. Призналась сама себе, что картинка из нейронета давала обманчиво ложное представление о размерах этой самой лунной посадочной ступени. Все же космические корабли были куда сложнее, нежели тюлени. А может так казалось потому, что с первыми доктор биологических наук сталкивалась впервые, а вторых знала с самого детства. - А... что мы ищем? - запоздало поинтересовалась Аника. Нет, она, конечно, рассматривала схемы, но... Как то не очень представляла, каким образом эти поиски вести. Рука провела по гладкому выпирающему.. боку? запчасти? по чему-то, поднимая в воздух песок и другие отложения. - То есть... что нужно делать, капитан? Не на своем месте.

Маневр уклонения Аника не сколько почувствовала, сколько увидела, когда ее фарфоровая чашечка с грязными следами сублимированного кофе жалобно звякнула и немного сдвинулась по столу. Отвлеклась всего на секунду на этот звук, а новый, сыпящий электрическими разрядами, мутант уже уходил с экрана экзокортекса, не дав столь невнимательному биологу рассмотреть себя получше. О сканировании и образцах оставалось лишь помечтать. Недолго, помятуя отчеты о встрече с этаким чудищем морским. Бьёрк вздохнула. Сколько им там плыть до нужной глубины? Кажется, часов пять. Слишком долго. Иногда столь продолжительное безделье убивает не хуже, чем острые зубы днищенских грызуль. Пять часов ожидания увенчались и успехом их поисков и новыми данными, говорящими об относительности этого самого успеха. Пять часов ожидания отложились в затекших мышцах и опустевшей от любых мыслей голове. Хотелось движения, сбросить с себя оцепенение всего этого долгого погружения. Но компетенция ученых-биологов кончалось, когда дело переходило от мутантов животного происхождения к посадочной ступени с плутониевым энергоисточником.

- Если вас что-то беспокоит или вы хотите о чём-то поговорить, то я всегда в вашем распоряжении. Не только как уже бывший руководитель экспедиции, но и просто потому, что всем нам порой надо с кем-то поговорить. Особенно в такой напряжённой обстановке. Самая большая ошибка, которую мы можем совершить - и сейчас, и вообще - так это нести свои тяготы в одиночестве и не делиться с теми, кто готов помочь. В принципе, - махнул на свободное кресло, - можете начать прямо сейчас. Если не хотите вина, то у меня есть настоящий кофе. Что ж. Женские плечи заметно расслабились. Все же смеющийся Рэннел и Рэннел ругающийся - весьма разные личности. И хвала всем Богам - морским и земным - что он не уподобился с годами своему заклятому оппоненту Мейерсу, обиды свои холящему и лелеющему будто мать дитя. - Не буду разорять вас, - уже гораздо спокойнее улыбнулась Аника. - Производители сублимированного кофе утверждают, что их продукт нисколько не отличается от натурального, неужели врут? Она осторожно присела на самый краешек кресла, грея в ладонях содержимое своего бокала. Закусила губу, раздумывая стоит ли сваливать груз своих переживаний на чужие плечи. Даже если хозяин этих плеч сам предлагает. Взглянула в синие глаза собеседника. Не синие, голубые. Как небо. Как теплое южное море. Как весенняя горечавка, расцветающая на холмах ее родины. Она обманывала саму себя или в них и впрямь было терпеливое ожидание, пока рассказчица отважится поделиться наболевшим? - Просто..., - она неуверенно пожала плечами. - Я немного выбита из колеи... Так много всего происходит. И по прежнему ничего не понятно. И я чувствую... не знаю, может бессилие. Мне не страшно, нет, во всяком случае, не настолько, чтобы поджилки тряслись, а я планировала угнать Мотылька и сбежать домой! Короткий вздох. - Я чувствую себя не на месте. Ну, вот, призналась. Все же соответствующий диплом не делает твое звание непреложным. Большой глоток рубиновой жидкости. Сочного, шелковистого вкуса. Чтобы скрыть свою беспомощность, когда, наконец, открылась. Мягкое послевкусие остается терпкой памятью на кончике языка.

Беру Ловкость 2 уровень за 500

- Ваша горячность была немного удивительна, доктор, но... понятна, - задумчиво ответил профессор. - Думаю, мы все нашли в этой Экспедиции то, чего не ожидали. И мало именно радостного. Этот груз давит, я очень хорошо понимаю, как сильно давит, как заставляет порой говорить всякое, что в другой ситуации мы бы сначала обдумали.  Молча вытащил откуда-то два бокала, уже наполненных давнишним красным вином из Австрии.  - Аника, поверьте мне на слово, - ухмыльнулся Рэннел, протягивая ей бокал, - лучшие антидепрессанты на борту - у меня. Аника качнула головой, улыбнувшись. Но улыбка вышла лишь бледной тенью прежней. Об антидепрессантах, психотерапевтах, новейших нейро-программах и стоимости операции по восстановлению целостности крупных кровеносных сосудов на запястьях рук - так идеально, что никто и никогда не узнает об этой маленькой тайне - она и сама могла прочитать целую лекцию. - Тогда это похоже на коварный план с моей стороны.. Ляпнуть какую-нибудь гадость или глупость, прийти с извинениями, получить целебного зелья из ваших личных запасов... Северянка пожала плечами, легким вздохом прервав паузу в собственных словах. - Вы правы, профессор... Правы. Я.. Она снова эгоистично переходила на свою персону, так свойственно людям. Неловко замерла на полуслове. Ее собеседник был в достаточной степени мудр и опытен, чтобы выслушать ее, чтобы довериться ему, но... в и в такой же степени не заинтересован во всех этих излияниях. Пороки чужой души - тяжкое бремя. - Я постараюсь больше не доставлять... Неудобств? Неприятностей? Хлопот? - ...волнений. Улыбка подбодрила вышедшим скомканным окончание. Не важно какого рода волнение. Она постарается. Очень-очень. В конце-концов, от этой экспедиции зависело и ее будущее, думать об этом следовало не в последнюю очередь, если однажды она намерена вспоминать мемуары собственной жизни.

«Конечно. Я в лаборатории на «Архимеде». Приходите. Э.Р.». Получив ответ, Аника снова вздохнула. Еще несколько секунд сидела неподвижно, но вот встала, подхватила с пола сумку - раз уж все-равно идет на Архимед, так отчего бы сразу и не переехать? Взгляд остановился на плюшевом земном шаре, одиноко взирающем своими глазками-бусинками. - Пока я не вернусь... "...если вообще вернусь..." -... комната в полном твоем распоряжении. Во втором блоке есть изготовитель, можешь распечатать себе Марса и Венеру. Они клевые ребята, чтобы замутить самую отвязную вечеринку во Вселенной! Неустойчивый колобок сполз набок. То ли спешил за новыми друзьями, то ли хотел догнать прежнюю, прося не оставлять его здесь, в полной темноте и одиночестве. Но дверь уже закрылась за безжалостным человеком, герметично закрывая проход. Человек не подозревал о своей жестокости. И редко привязывался к вещам. В лабораторию Архимеда Бьёрк вошла спустя долгих двадцать минут после полученного приглашения. Так и не решив с чего начать. Поздороваться? Как то поздно. Сообщить о своем желании поговорить? Так уже сообщила. Сходу выпалить самое главное? Пожалуй, хотя тогда разговор начнется коряво и бестактно. Но о такте ли ей вообще говорить? Ах-ах, фру Бьёрк была бы бесконечно разочарована своей бестактной дщерью. Но кажется, и эти переживания запоздалы. - Я хотела извиниться за вчерашнее, - да, на слух звучало даже хуже, чем в мыслях. Все же стоило начать с какого-нибудь нейтрального вопроса. Например, о погоде. - За свою резкость. Мне.. и впрямь стоит покрепче держать язык за зубами, дабы не бросаться словами, не подумав как следует прежде.... Ну, или обратиться к доктору Лемману за седативными препаратами. Последние слова - раскаяние в собственной горячности и несдержанности. Хотя не стоило пытаться завуалировать его под дурацкую шутку, как они уже выяснили ранее, с чувством юмора у них было взаимонепонимание.

Собирать вещи. Казалось бы, и зачем вообще их стоило разбирать, раскладывать аккуратно на полочках. Зачем вообще было строить базу, тратить время и силы, чтобы два дня спустя уже покинуть их временное пристанище. Конечно, никто не мог наверняка предсказать развитие событий и уж совершенно точно не стоило раздражаться от того, чтобы не менее аккуратно переложить немногочисленные пожитки обратно в сумку. И все же... Аника села на кровати, протяжно выдыхая и обхватывая голову руками. Несколько секунд взгляд блуждал по обстановке комнаты, удивляясь зачем она так тщательно обустраивалась тут. Наконец, пришло осознание гложущему чувству - сожаление. Ей и впрямь было жаль, что Водный дом остался таковым лишь в названии. И... стоило закончить еще одно дело, прежде чем подняться на борт Архимеда. Потому что позже момент будет бесповоротно упущен и придется принимать имеющиеся перспективы, нравится тебе или нет. Бьёрк не нравилось. Но изначальный порыв уже претерпел непременные изменения, снижающих его ценность. Можно было даже принять сей факт. Или попытаться откупиться от собственной беспокойной совести. "Профессор Рэннел, мы можем поговорить? Если у вас найдется свободная минутка" отправила она сообщение. Вздохнула, запрокидывая голову к потолку и ожидая ответа. Или отсутствие такового.

Аника молчала, как-то сиротливо - будто случайно забрела - притулившись у стенки, за спинами собравшихся. Лишь иногда бросала украдкой взгляды на Рэннела - белого кролика, за которым без колебаний последовала в кроличью нору. Она и теперь не жалела о своем решении, когда профессор передал ушастую маску Брук. Дополнить говоривших было как то и нечем. Ну, разве что высказать вслух свои опасения, что внизу их наверняка уже ожидает Красная Королева, вопящая "Отрубить им всем головы!". Но вряд ли эта мысль единственной ей приходила в голову. Результаты днк-анализа были ожидаемо неожиданными, а продукты генной инженерии (пока что Бьёрк приняла для себя такое определение) все сложнее и запутаннее. И морской биолог, доктор биологических наук чувствовала, что вязнет в этих нереальных, невозможных узлах генных связей, как муха увязает в паучьей паутине. Все ее дипломы можно было смело спустить в утилизатор. Пожалуй, так чувствуют себя первокурсники в первый свой учебный день, собравшись шумной толпой в аудитории, где старенький профессор живо вещает о своем предмете и невольно закрадывается мысль "А не ошибся ли я дверью?". "Все чудесатее и чудесатее..." сама не замечая, кивала головой. То ли в ответ своим мыслям, то ли во всем согласная со своими коллегами. Х

- Принято, завтра жду данные. И кстати, Аника, заходите в кают-компанию сегодня... - кажется, это предложение могло прозвучать как приказ после рассказов о стиле руководства Брук. - Если хотите. Ну или... выспитесь лучше. До встречи, доктор Бьёрк. Искусительная ловушка. Уже вторая за этот вечер. Но мягкий ответ непреклонно тот же: - В другой раз, капитан. Доброй ночи! Комната погружается в темноту через несколько минут, как гостья закрыла за собою дверь. Будто боясь, что человек поддастся искушению и покинет ее. Но нет. Сминается тонкое покрывало, чуть прогибается ортопедическое основание постели, принимая вес. В сжатую ладонь убегает тонкий шнурок. На конце его - каменная капелька. Тишину нарушает шепот: - Иди в мире и спокойствии, Где бы ты ни оказалась, следуя своему пути. И пока мы не встретимся снова, Пусть бог бережно хранит тебя на своих ладонях... Будильник - вестник утра и восставшего солнца. Как и последнее на этой глубине ты остался забытым.

Я... - капитан беспомощно покосилась на руку Аники, вернула ей шарик, поднимаясь со стула. - Она умерла при родах. От холода и отсутствия медицинской помощи. Кажется, из этого следовала какая-то мораль. Но капитан только потерла висок и потрясла головой: - Аника, простите, я не хотела портить вам настроение. А пришла я... э... насчетсегодняшних результатов. Есть что-то новое? Конец истории. Увы, как это принято в старых ирландских легендах - несчастливый. Аника отвела посмурневший взгляд. - Я была слишком бестактна. Простите, капитан... Маргарита,- с ней поделились слишком личной частичкой, чтобы сейчас отгородиться холодными званиями и чинами. Но не жалела, что настояла, увидев их нового начальника чуть более человечной, чуть менее частью военной машины. Говорить слова утешения было поздно. Да и не несет обязательное в таком случае выражение сочувствия ничего кроме столь же пустого "спасибо". Это Аника знала наверняка. - Нет, никаких важных данных не получено, - ответила она на вопрос насущный. - Утром должны быть результаты днк-анализа нового мутанта. К утреннему брифингу они будут готовы.

— Однажды, — Марго облизала уголок губ и продолжила. — У меня был друг. Лучший друг. Это была женщина, строитель из команды, которая десять лет назад готовила запуск новой суперсовременной станции в Антарктиде. А я там… служила капралом. В общем, из-за аварии произошел конфликт с администрацией. И… Лара, так звали моего лучшего друга, оказалась, в общем, не на той стороне.  Маргарита повертела головой и, перегнувшись через повернутое спиной к столу кресло, потянулась и машинально взяла в руки ровно такой же плюшевый шарик, какой стоял на столе и в ее собственной комнате. — Я нарушила устав, позволив людям получить доступ к продовольственному складу, когда администрация пыталась подавить бунт в зародыше. И благодаря этому противостояние продлилось несколько дольше, чем могло бы… Она осеклась и с удивлением уставилась на шарик. — А… ой. Это вам Макс сделал? Конечно, Аника не ждала ответа. Его в принципе не могло быть. Возможно какой-то шутки, переведшей бы разговор в другую плоскость, но не ответа. И не столь резкой и столь незаконченной истории из прошлого капитана, истории кажущейся куда более личной, чем представлялась сухими словами. Но лучше бы вы дали прямой и честный ответ, капитан, чем вот так, подразнить и умолкнуть. Есть непреложное правило - любая начатая притча должна быть досказана до конца. - Вы не договорили, чем закончилась история, - мягко и, все же жестоко (она отлично уловила прошедшее время в отношении неизвестной Лары) напомнила биолог. Узкая ладонь легла на плюшевый Северный полюс. Она ждала продолжения. Закончите свой рассказ, капитан Маргарита Брук. Я добавлю его в копилку многих, что скрасят дни моего заката.

- Аника, кстати, я тоже чуть не забыла... Мы не так давно знакомы. И я... хочу, чтобы вы знали, что я ценю вашу... то, что вы здесь и сотруд... работаете и... - Она задумалась на минуту и продолжила: - Я... мне не хочется обсуждать грубое поведение профессора Рэннела на собрании, это ваши с ним, понятные только вам, отношения, но если мне когда-нибудь придется к чему-то вас принудить, орудием принуждения станет скорее всего пистолет. Собранной капитан сейчас не выглядела. Ее взгляд было нелегко поймать и еще труднее - понять в хитросплетении обрывистых, оборванных фраз истинную причину визита. Аника закусила губу, исподволь следя за своей гостьей и решая, не примерещилась ли ей эта недосказанность, некий скрытый смысл за, в общем, то обычным визитом вежливости просто уставшего человека. При упоминании Рэннела веснушки на носу смялись, когда тот наморщили. Да, профессор как раз завершал ее личный список необходимых посещений, но сегодня, когда тот вернулся из богатого на встречи заплыва, тревожить не решилась. Не хотела, чтобы старший коллега от нее отмахнулся и не важно даже с каким результатом. Это было бы не правильно. При последних словах Брук тонкие брови ее собеседницы удивленно (или испуганно? тут уже могла только сама Маргарита выбрать привлекательную трактовку) взметнулись вверх. Но едва лишь стих смех, северянка тихо спросила: - А если не удастся принудить? Вы меня застрелите? Чуть дрогнули уголки рта, густые ресницы скрыли своей сенью лукавые огоньки в самой глубине серо-голубых омутов, чтобы не выдать, что шутку как минимум попытались оценить. А как максимум надеялись на чуточку откровенности. Смена власти - зыбкое время. Время пешек на шахматной доске.

— Мне показалось, что тогда в барокамере это вы мне… то есть нам с Иваном что-то пытались рассказывать, - она усмехнулась, припоминая их карточные бдения и болтовню, - да вот только я не смогла разобрать. - В самом деле? - недоумение на лице вперед слов говорит, что Аника не помнит. Горячечный бред растаял, как таял утренний туман, открывая зеленую траву, серые скалы и деревянную лестницу, уходящую к морю. Ее память хранит множество историй - правдивых и чистую ложь. Она бы и впрямь могла стать писателем, сказочницей, если бы захотела. Достаточно было переписать собственные воспоминания. Но подобная мысль никогда не приходила ей в голову. Она выбрала море. И каждый день море рассказывало их новые и в их сотрудничестве Бьёрк выбрала роль слушателя. Но какую она могла хотеть рассказать вчера? Биолог качает головой и снова улыбается: - Я не знаю. Я не помню.

- А, это не... - она попыталась припомнить, как всё-таки были с Аникой, на ты или на вы, и в конце концов продолжила, - мне-то за что? Это ведь вы сами добрались до базы. Зашла узнать, как вы себя чувствуете? Настаивать Аника не стала. В конце-концов, охрана ученых была заявлена как первая задача военных, а потому имела право иметь совсем другую ценность для собеседницы нежели для хозяйки комнаты. - Исключительно из желания послушать обещанные анекдоты, - Бьёрк легко рассмеялась и покачала головой, прогоняя просящиеся на язык глупости. В конце-концов, Маргарита Брук теперь не только начальник спецназа, но и начальник вообще. А с начальниками, как показывал опыт, надо меньше говорить ерунды, больше дела и стараться быть очень и очень милой, чтобы не накликать беды на бедовую головушку. Обвела рукой свое скромное жилище: - Проходите, присаживайтесь. Предложить, правда, мне вам нечего, а изготовитель слишком далеко. Не думала об этом неудобстве, когда выбирала себе комнату... , - секундная пауза и продолжила, отвечая на вопрос: - Чувствую себя хорошо, спасибо! Достижения современной медицины не могут не радовать.

В начале двенадцатого, закончив с делами, избавившись наконец от стилсьюта, перекусив и смыв заботы горячим душем, Маргарита заглянула в комнату доктора Бьерк. То есть не совсем заглянула, но успела приоткрыть люк, только потом с запозданием вопросить в глубину помешения:  - Аника? - Д-да? Да! Заходите, капитан! - узнав по голосу позднюю гостью, позвала биолог. Она и сама не так давно вернулась в тот отсек, что стал ее временным домом и Брук застала ее за решением делеммы - завести будильник на пораньше и позавтракать до брифинга или уступить настойчивой просьбе внутренней совы и явиться на общий сбор голодной, но чуть более выспавшейся. Впрочем, Маргариту встретили вполне искренней улыбкой, потому что это был еще один человек, кого она хотела, но не успела увидеть. В первую очередь - ее, потому что в противном случае днищенские грызули рисковали закусить доктоором Бьёрк целиком и полностью. Но сбитая с толку утренними событиями, тянула и тянула, вновь ощутив всю разницу между двумя бывшими "приключенцами", в конце-концов, успокоив свою совесть, что утро более подходящее время для чего бы то ни было, а с вышестоящим начальником так и в любом случае лучше беседовать, когда одинокий коктейль окончательно выветрится из головы. - Не знаю, чему обязана, но я рада, что вы зашли, - призналась Аника. Обескураживающе пожала плечами: - Мне так и не представился случай переговорить с вами после вчерашнего происшествия и.. сказать спасибо!

Беру Маскировка +10 за 350 Восприятие +5 за 250 В остатке 1100-350 = 750-250=500. Пока так.

- Именно. - Иван допил коктейль и поднялся. - Погоди минутку, я сейчас. - Биолог быстро сходил к гидратору и вернулся с глубокой пластиковой миской полной всяких закусок. Ломтики вяленого мяса, кусочки сыра разного вида, копченая рыба и чипсы. - Вот, угощайся. - Поставил парень закуски на стол. - Организуем еще коктейль, или по пивку? - Поинтересовался он предпочтениями девушки. На самом деле она хотела уже попрощаться. Момент был весьма подходящим, на дне стаканов оставались последние полу-глоточки, но Иван ее опередил. Остановить порыв Аника не успела и теперь смешалась, смущенно улыбаясь. Ладно, если уж быть до конца честной, то она преследовала сразу две цели - достойную, а именно поблагодарить за его своевременную помощь раненой. И другую - вполне себе эгоистичную - немного расслабиться. Немного - это столько, чтобы на утро не болела голова. И чтобы не пришлось посреди ночи искать схемы болеутоляющего. Такой, знаете, тайм-аут. Чтобы после вернуться к делам насущным чуть более довольным. В общем, немного - это как раз на одну порцию алкоголя, которая сейчас растекалась ленивым огнем по венам и артериям. И принуждать себя Аника не стала. - В другой раз, - улыбнулась она, смягчая отказ новым обещанием. - Но в этот раз коктейли готовить тебе. Ты обещал!