Ribka

– Конечно, составлю тебе компанию. Мне тоже нужно кое-что купить, – ответила она и ободряюще улыбнулась Кьяре, которая, кажется, немного смущалась. Наверное, это потому что Клэр не выглядела любительницей женского шоппинга. Впрочем, так оно и было. Но всё-таки одежда обновлялась в её шкафу регулярно, пусть в основном из сугубо практических соображений. - Отлично, - глаза Кьяры вспыхнули искренней радостью. Кажется, она была вовсе не уверена, что получит согласие собеседницы. - Тогда договорились! Девушка вдруг осознала, что эта новая не-жизнь гораздо больше похожа на ту, прежнюю, которая была до клиники. Она снова могла говорить - и ее слова слышали. У нее снова была свобода, пусть и зыбкая, но достаточно настоящая, чтобы не чувствовать себя пленницей. Намечался самый обычный поход по магазинам -то, чего она не делала уже так давно, что почти забыла, как это: выбирать что-то просто потому, что нравится. И пусть сердце ее больше не билось, но душа... душа пела от этой крошечной, почти детской радости. Это было... немного глупо. Радоваться таким вещам, как новая помада или мужской комплимент, когда над головой навис острый клинок и удерживающая его нить с каждой ночью все тоньше. Старый, привычный мир остался где-то в прошлом, новый - полон тумана и путеводной звезды на небе больше нет. И все-же как не радоваться, если чувствуешь себя первым подснежником, пробившимся из-под груды забытого снега? Пусть впереди снова будет тьма, но сейчас она идет не одна. А иногда - этого достаточно. Х

-Правда-уверенный,быстрый ответ.-Я не привык быть один и не хочу этого и сейчас.И от всего сердца благодарен вам за поддержку и интерес. - Да, вместе не так страшно. Говорите, святой отец, и ничего в себе не держите. Кьяра одарила собеседников еще одной теплой улыбкой. В ее взгляде читалась благодарность - за поддержку, за простоту этих слов, за то, что она не осталась наедине с этим новым пугающим миром. - Вот и договорились, - сказала она. - Не будем геройствовать в одиночку, только вместе. Потому что в плохих хоррорах как раз те, кто идут поодиночке, заканчивают всегда плохо. Она коротко хихикнула, но взгляд оставался серьезным. Спустившихся друг за другом Роудса и Клэр, девушка поприветствовала легким кивком. – Может быть, дело лишь в том, что донорская кровь подвергается обработке? – предположила она, отметив, что выглядел Эйрик действительно неважно. – Но лучше уточнить у Пауля. Заодно спросим про время встречи с бароном. - Клэр..., - Кьяра замешкалась лишь на секунду, бросив на женщину быстрый взгляд. В последней чувствовалась внутренняя собранность - она держалась уверенно, говорила четко и носила такую одежду, что сразу становилось понятно: ей важна практичность, а не фасоны. Но в этом было что-то по-своему привлекательное. Кьяра продолжила, уже с легкой улыбкой: - Если барон окажется занят и не сможет сразу нас принять, не хочешь пройтись со мной по магазинам? Мне оставили в номере туристическую карту, там есть неплохой секонд-хенд и пара мест с косметикой. Я подумала, может ты составишь мне компанию? Ну, знаешь..., - она чуть пожала плечами, - в одиночку шоппинг - это уже совсем не то. К ним присоединился Марк и Кьяра улыбнулась в ответ на его приветствие.

- Спасибо,что спросили.-Эйрик чуть сильнее сжал ладонь на перилах.-Мой организм не принимает кровь.Я не смог выпить ни глотка.Полагаю,что в моем случае эксперимент прошел по неверному пути.И я -он поморщился словно от зубной боли-начинаю испытывать нечто,что можно назвать голодом.Терять контроль-последнее,что мне бы хотелось. Кьяра внимательно смотрела на Эйрика. Его признание тронуло её - не только из-за того, что он сказал, но и потому, с какой тяжестью подбирал слова. Было видно, как ему трудно. - Вам… должно быть очень тяжело, - мягко проговорила она, не пытаясь подобрать лишних слов утешения. Ведь и сама не знала, чем могла бы помочь. Но само участие - это уже что-то. - Может, это и правда как-то связано с вашей… сущностью. С прошлым. С верой. Или… Она замялась, потом добавила уже чуть увереннее: - Может, стоит поговорить с Паулем? Он, кажется, тут давно. Может, подскажет, как справиться… или хотя бы, где искать ответы. Мы ведь сами почти ничего не знаем - ни о себе, ни о том, какими стали. А вдруг у каждого эта… новая суть проявляется по-разному? Девушка снова замолчала, затем ободряюще улыбнулась: - Но если станет хуже - не держите всё в себе. Мы, может, и не понимаем пока, кто мы такие… но, по крайней мере, в этом не одиноки. А значит, уже не так страшно. Правда? Кьяра перевела взгляд на Нейтана, безмолвно прося его подтвердить её слова.

- О, Кьяра! Привет! - мужчина обрадовался знакомому лицу. Волнение, что он остался тут один, а все ушли - улетучилось. - Пожалуйста, - улыбнулся Нейтан, забирая верхнюю одежду - почти как новая. Чистая и даже шва не видно в районе плеча. - Всегда рад помочь. Взгляд карих глаз не смог не заметить яркой помады. На бледном лице красные губы - выглядело гипнотически красиво. Если бы цвет был звуком, то подобно сиренам пленила бы. - Тебе идет, - не смог удержать комплимент тореадор, а после чуть прокашлялся (человеческая привычка, чем необходимость) смущенно, когда услышал еще один голос. - Спасибо, - в улыбке девушки, заметившей взгляд Нейтана, мелькнуло что-то почти озорное, а в голубых глазах вспыхнули искорки- теплые, благодарные, живые. Она уже собиралась пошутить в ответ или сказать что-то легкое, но обернулась, услышав новый голос. -Доброе у....вечер.-поздоровался Эйрик,кладя ладонь на перила лестницы и начиная медленно спускаться.Отглаженный и вычищенный черный,костюм,белоснежная коловратка-казалось это не он вчера пробирался по темному туннелю среди потерявших разум вихтов.Но вот лицо священника приобрело необычную,словно присыпанную мелом белизну,которую подчеркивали рыжие волосы ,кожа на скулах натянулась.Еще бы длинные уши и торчащие клыки-и получился бы славный образ графа Дракулы для вечерних сериалов.-Рад видеть,что с вами все в порядке-последнее прозвучало искренне. - Добрый, - отозвалась Кьяра, встречая взгляд Эйрика. Улыбка ее чуть поблекла, сменившись легким беспокойством. Священник выглядел не так, как накануне. Чужим - слишком белым, слишком натянутым, будто тень легла на лицо. Опрятный костюм подчеркивал, а не скрывал болезненную сухость кожи и странное напряжение в скулах. Что-то словно медленно сжимало его изнутри. - Святой отец... с вами все в порядке? - негромко спросила девушка. В голосе была не только забота, но и осторожность: Эйрик будто держался на грани и не хотелось неловким словом подтолкнуть его за край.

Пробуждение было мягким, будто кто-то дотронулся до плеча и прошептал на ухо: “Пора”. Кьяра распахнула глаза и пару секунд просто лежала в темноте. Мир не качался, потолок не рушился, крики не звенели в ушах. Только тишина. Девушка медленно села, обняв себя за плечи. Так же, как делала в те редкие ночи в клинике, когда лекарства отпускали чуть раньше, чем приходила медсестра с утренней дозой. Теперь не было ни медсестры, хлопающей тапками по линолеуму, ни приглушенного света палаты, ни лязганья ключей в дверном замке. Только тишина и собственное тело, которое больше не болело, не ныло, не просило воды, еду, таблетки. Впрочем нет, голод ворочался внутри, напоминая о себе - не болью, нет, но желанием. Сухим. Требовательным. Вчера его заглушила кровь из пакетика. Вкусная. Намного вкуснее, чем Кьяра могла представить. Это и пугало, и странно радовало. Правда, пакет был только один, но, может, за ночь - вернее, за день - положили новый? Девушка вскочила с кровати, забыв удивиться своей поспешности, наощупь нашла задвижку на двери и отодвинула ее. В гостиной мягким светом горели светильники. И было видно, что кто-то заходил сюда - ее одежда и пиджак Нейтана были аккуратно развешаны на вешалке. Все, как обещал управляющий. А вот мини-холодильник был пуст. Кьяра прикусила нижнюю губу, досадуя то ли на обслуживание, то ли на собственное нетерпение утолить жажду. Был ли в этом отеле бар с кровавыми коктейлями или постояльцы сами должны были заботиться о пропитании? Мысль об этом не вызвала ужаса. Уже нет. Пауль говорил, что это... приятно. Для обеих сторон. Не боль. Не смерть. Почти... интимность. Поцелуй, как он выразился. Но все-равно - ощущение отторжения не уходило. Пить кровь у человека? Даже если он не умрет... Кьяра вздохнула. Или сделала что-то, на это похожее. Присела на краешек дивана. Все, что вчера казалось хаосом - кровь, битва в катакомбах, лимузин - сегодня казалось далеким. Словно смотрела фильм и слишком сильно к нему привязалась. Но это была ее жизнь теперь. Единственная. ... Она вдруг поймала себя на том, что снова думает о квартире, о голосах коллег, о любимой кружке. Все это уже где-то там, в прошлом, и его не вернуть. И когда мертвое сердце в груди заныло по потерянному, на память пришла фраза, которая помогала раньше - до больницы. “Столько всего, о чем надо подумать. Зачем забивать голову тем, чего уже не вернешь? Лучше сосредоточиться на том, что еще можно изменить” - слова Скарлетт, любимой героини юности. Они как нельзя лучше подходили к ее ситуации. А подумать и впрямь было над чем. Что случилось с Мэри? Кто такой Брайан? Где искать Ферму? Почему они вообще здесь? И времени, чтобы найти ответы, у них оставалось не так уж много. Жизнь или не-жизнь, но умирать окончательно и бесповоротно Кьяре не хотелось, о, нет! Она снова порывисто вскочила на ноги. Необходимо было привести себя в порядок и найти остальных. Узнать, может у кого-то появились идеи, как им действовать дальше? А если идей нет, то они могли бы составить план. Нужно еще раз послушать запись на диктофоне - накануне, ошеломленные своим новым состоянием, они могли упустить какие-то важные детали. Можно записать то, что точно известно, и то, что нужно узнать - это поможет собрать мысли. В ее сумке должен быть блокнот... Приведя себя в порядок в ванной, Кьяра быстро переоделась в выстиранную одежду. Та была мягкой, пахла лавандой и еще чем-то. Кто-то даже аккуратно заштопал прорехи на спине, оставленные когтями вихта, но все-равно девушка чувствовала себя каким-то “вампирским отрепьем”. Она подошла к зеркалу, чтобы убедиться, что хотя бы внешне похожа на человека. Не хотелось бы, чтобы в местной газетенке появился заголовок: “Таинственная бледная женщина в штопаном платье пугает кассира местного магазина”. Отражение было... другим. Лицо оставалось ее, но как будто сошедшим с портрета, непоколебимо белым, а глаза казались шире, темнее, словно сама ночь поселилась в зрачках. Веки не припухли, как раньше после сна, и даже волосы лежали непривычно аккуратно. Она протянула пальцы к щеке и аккуратно провела пальцами - как статуя. Ни румянца, ни жара. Еще несколько мгновений девушка сосредоточенно изучала зеркального двойника, а потом нашла взглядом сумку. Долго копалась внутри, прежде чем пальцы наткнулись на знакомый цилиндр. Помада. Ярко-красная. Чуть потускневшая, с треснутым краешком - она не пользовалась ею больше года. Открыла крышку. Провела по губам - движения были привычными, почти механическими. И все же, когда Кьяра снова взглянула в зеркало, что-то сжалось внутри. Помада легла плотно, насыщенно, будто краска. На бледной коже ее новые губы казались разрезом, алым, как свежая кровь. Жутко... и красиво. Как пленительный ужас, от которого не отвести взгляд. - Ты, конечно, не радиодива, но темных кругах вполне ничего..., - вполголоса пошутила девушка. “Наверное, я и правда смогу привлечь мужчину... если захочу. Если решусь... на это”, - скользнула мысль. Не поцелуй - поцелуй теперь означал нечто совсем иное. И вдруг, как будто тело само отозвалось на внутренний зов, она почувствовала легкое, почти щекочущее движение под верхней губой. Клыки. Они выдвинулись так легко, как будто всегда были с ней. Как будто просто ждали команды. Кьяра замерла, не отрывая взгляда от зеркала. Эти зубы не кричали о звере - наоборот, выглядели изящно. Тонкие. Острое предупреждение под вуалью. Она провела языком по клыкам и вздрогнула - не от страха, а от предчувствия. Вот теперь - по-настоящему вампир. Эти клыки были частью ее, не чем-то наложенным извне, а продолжением желания. Голод тут же подал голос - как спящий звереныш, что при запахе мяса приоткрыл глаза и тихо, почти нежно, заурчал. Не враг, не чудовище, а... компаньон. Тот, с кем теперь жить. Или выживать. Легкая дрожь пробежала от мысли: если голод станет сильнее, удержит ли она себя? Кьяра сделала глубокий вдох - все еще по привычке - и, словно по команде, клыки втянулись. Слишком быстро. Слишком послушно. Девушка приподняла подбородок, поправила воротничок платья, мазнула пальцем по уголку губ, стирая избыток помады. На столике под зеркалом лежал обещанный управляющим буклет. Девушка бросила взгляд на туристическую карту и мысленно провела по ней маршрут. Глаз зацепился за название “Универсальный магазин для всей семьи”. Чуть дальше торговый центр. Рядом - магазин косметики и парфюмерии. А в двух кварталах отсюда есть секонд-хенд винтажной одежды - идеально место, чтобы не привлекать внимания, если ищешь что-то простое и не слишком дорогое. Нужно пригласить Клэр, вдвоем делать покупки будет веселее! Прежде, чем покинуть номер, Кьяра подошла к окну и отдернула штору. За окном - улица. Настоящая. Свет фонарей, редкие гудки машин, черное небо, разбитое блеклым сиянием рекламных щитов. В окнах домов мерцал теплый свет. Такой знакомый пейзаж... и такой непривычный. Она не видела этого целый год. Кьяра прижалась лбом к холодному стеклу. - Доброй ночи, Денвер, - с улыбкой прошептала она. Раньше это был сигнал к началу эфира. Теперь - лишь эхо из прежней жизни, ускользающее в темноту. Кьяра повесила на плечо сумку, взяла пиджак Нейтана, бросила последний взгляд в зеркало - почти привычно, как делала это много раз, уходя из дома на работу, и вышла из комнаты. Коридор был пустой, но не безжизненный: светильники мягко подсвечивали ковер, а где-то вдалеке слышался глухой скрип - как будто кто-то приоткрыл дверь или облокотился на перила. Девушка нерешительно огляделась. Она собралась вернуть пиджак Нейтану, но где его найти? И Клэр заодно. В каких номерах остановились ее вчерашние знакомые - загадка. Пожалуй, стоит начать с Пауля. Вдруг у него есть список постояльцев. Но уже на лестнице увидела знакомую крупную фигуру мужчины, почти достигшего ее основания. - Нейтан! - окликнула она его негромко, но радостно. Каблучки сапожек быстро застучали по ступенькам, догоняя. - Привет! Вот, он снова твой. Спасибо, что одолжил. Кьяра с улыбкой протянула пиджак.

Комната встретила ее неожиданной нормальностью: диван, плотные шторы, телевизор. Как будто это был обычный отель, а не часть подземного мира для тех, чьи сердца молчат. И все же - ключ с монетой, отсутствие окон в спальне, железная задвижка... Кьяра поежилась. Запор на двери напомнил палату в клинике. Ту самую, с узким окошком и щелчком замка по ночам. Но здесь было иначе. Запор - изнутри. Она может уйти. Может остаться. Может выбрать. И от этого стало легче. Ванная комната была теплой, почти домашней. И зеркало - настоящее. Настоящее отражение. Оно было... странным. Щеки будто впали, скулы чуть заострились. Кожа, цвета фарфора, неотзывчиво холодная на ощупь, не порозовела даже когда девушка машинально пощипала щеки. Но глаза - такие же, как всегда. Только взгляд глубже. Словно в них поселилось что-то новое. Что-то затаенное, как в кошке, мирно спящей у окна. До поры. Быстро приняв душ, Кьяра вытерлась полотенцем и, надев пушистый белый халат, вышла в зал. Пиджак Нейтана она бережно сложила с остальной одеждой и оставила у входа - как сказал Пауль. Помялась, осматриваясь кругом. В мини-холодильнике вместо напитков или шоколадок покоился прозрачный пакет с темной кровью. Девушка вздохнула. Зверь внутри уже не просто дремал - он шевелился. Ждал. Требовал. Сначала она не решалась. Но потом снова вспомнила Нейтана. Он выпил кровь в подвале, раньше всех. И... он остался собой. Шутил. Сражался. Защищал ее. Кьяра взяла пакет. На ощупь он был прохладным. Пластиковый мешочек с чужой жизнью. Поколебавшись, она все же коснулась губами края - и все изменилось. Ожидала отвращения, холода, густого металлического вкуса... а получила жар. Сладость. Необычную насыщенность, будто долго не ела и, наконец, куснула теплый хлеб с медом. Зверь притих. Довольно. Впервые за эту ночь втянул когти внутрь. Не скребся под ребрами. Кьяра положила пустой пакет обратно, вытерла губы. В теле появилась странная тяжесть. Как будто все - разум, мускулы, даже воспоминания - окутало марево. Тревоги ушли под воду. Еще недавно их было много - квартира, одежда, банк, отражение, Харон... А теперь - ничего. Кьяра вернулась в спальню и заперла дверь. Надежно. Ощутила, как внутренности будто растекаются по костям. Не страх. Не слабость. Просто... необходимость лечь. Она свернулась на кровати клубочком, как делала это всегда. Но потом, уловив странный импульс. перекатилась на спину, вытянулась, сцепила руки на груди. Поза будто нашлась сама собой - чужая, но... правильная. И темнота пришла мгновенно. Без снов.

– Конечно, у нас есть прачечная. Прямо здесь, на первом этаже, – покивал Пауль. – Сложите вещи, которым потребуется стирка в своей комнате, возле входа. Слуги обо всём позаботятся в лучшем виде. Носферату замялся, глядя на собеседницу, и переступил с ноги на ногу. – Что же касается покупок… Вы, конечно, можете описать все желаемые параметры и назвать примерную сумму, которую готовы потратить, но ведь магазины работают и вечером, после захода солнца. В паре кварталов к востоку, например, есть отличный магазин одежды, – Пауль негромко хохотнул. – Летом с покупками немного сложнее, но сейчас проблем с выбором подходящего заведения быть не должно. Я скажу прислуге, чтобы оставили туристический буклетик. Кьяра кивнула и поблагодарила управляющего, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри что-то сбивалось с ритма. Мысль о том, что вампиры - такие, как она теперь - просто ходят в обычные магазины, выбирают себе одежду между полками, платят на кассе... почему-то вызывала смущение. Как будто это неправильно. Или нереально. А если кто-то заметит, что с ними что-то не так? Что они не моргают, не дышат, не утирают нос в холод, как это делают обычные люди? Кто-то вроде нее - с глазами, расширенными не от эмоций, а от перемен в теле. Кто-то, кто не ест и не пьет, но все еще надевает каблуки и выбирает себе блузку. Какая нелепица. Надо проверить сумку. Есть ли там деньги - и хватит ли их хоть на что-то? Вдруг поблизости найдется секонд-хенд, где можно купить что-нибудь простое: свитер, джинсы, чистую майку. Пиджак Нейтана, все еще укрывавший ее плечи, вызывал почти нежность, но и неудобство - ведь он не ее. Испортит, не отдаст. А еще, будет ли такой наряд уместен, если им предстоит встреча с... бароном? Пауль действительно сказал это слово всерьез? А ее банковский счет? Он все еще существует? Или заморожен, как только она исчезла из мира живых? А квартира? Вещи? Фотоальбомы, магнитофон, стопка книг у кровати? Выброшены, расхищены, забыты? Волна паники поползла вверх по позвоночнику. Кьяра на миг дернулась, чтобы сжать виски - жест знакомый, живой. Но вовремя остановилась. Она больше не была прежней. Ни в теле. Ни в жизни. Ни в мире, куда ее впустили. Или втянули. Девушка глубоко вздохнула - скорее по привычке, чем по необходимости - и мысленно прижала все тревоги к груди, как котенка, который боится грозы. "Потом. Я подумаю об этом потом." Повернувшись, чтобы уйти, она увидела Нейтана. Он стал для нее якорем в этом шторме, обрушившемся с момента пробуждения. Его лицо было первым, что она увидела, когда пришла в себя. И все, что происходило после, только усилило это ощущение: он был рядом, защищал, говорил с ней, когда слова были нужны больше, чем тишина. Не громкий. Не требующий внимания . Но настоящий. Кьяра улыбнулась, тепло и чуть смущенно, остановившись рядом с мужчиной: - Доброй, - она запнулась, осознав, как странно звучит эта фраза теперь. - Ну, не-ночи, пожалуй. Нейтан. Кивнула, прощаясь, и направилась в сторону лестницы.

– Они… недавно превратились, – негромко подала голос до этого молчаливо стоявшая в стороне водитель. Ушастый старичок посмотрел в её сторону и в глазах отразилось осознание. Он снова расплылся в улыбке. – Ах, вот оно что! Птенцы? И в таком количестве… Как необычно! – тут Пауль покаянно поднял обе руки в воздух. – Но, простите, это совершенно не моё дело. Мисс Мэри может иметь столько чудесных птенчиков, сколько пожелает, в конце концов, Боулдер – свободный город, – носферату громко вздохнул и покачал головой. – Боюсь, мне плохо даются такие объяснения, но давайте я всё же попробую. Поцелуй – или, раз уж наш разговор носит столь неприкрыто-вульгарный характер, укус – вводит сосуд в состояние эйфории, замутняет его сознание и память. Если не давать волю… своим страстям, ваш спутник покинет отель с лёгким головокружением и полной уверенностью, что вы занимались здесь чем-то другим. Более привычным людскому роду. Птенцы. Слово застряло в сознании, как заноза. То ли от уничижительного оттенка, то ли то неожиданной теплоты, с которой его произнес этот скрючившийся старик с десятком лишних зубов. Но все отодвинулось на второй план, когда Пауль заговорил о поцелуе. Тон был спокойным, даже будничным. Как будто речь шла о бокале вина в баре. Внутри что-то шевельнулось.Тот самый голод. Мягко. Осторожно. Словно щупальце под леденящей водой коснулось ее сознания, проверяя, не слишком ли рано напоминать о себе. Кьяра вспомнила, как Марк лизнул собственную рану. Вспомнила, как сама чувствовала чужую кровь в воздухе и как легко тело откликнулось. Слишком легко. Если все это правда, если укус вампира не причиняет боли... то что тогда делает ее чудовищем? Или, наоборот, развязывает руки? Девушка чуть поморщилась. Все это казалось чужим, пугающим и... грязным. Она опустила взгляд, увидела край чужого пиджака, вспомнила о том, что тот скрывает. Смущение, такое человеческое и живое, скользнуло где-то под сердцем, которого уже все-равно что не было. - Мистер Пауль,- тихо обратилась она к управляющему, чуть наклоняясь вперед. - У меня... проблема с одеждой, она испорчена. Не подскажете, здесь есть возможность что-то купить? Кьяра тронула рукой сумку, но проверять наличие кошелька не стала, и так знала, что вряд ли там есть что-то полезное. Да и какие вообще магазины открыты для таких, как они? Существуют ли вампирские торговые центры? Мысль казалась настолько абсурдной, что девушка чуть не усмехнулась. - И... здесь есть химчистка или прачечная? - она слегка повела плечом, поправляя пиджак. - Мне одолжили эту вещь и она немного запачкалась... Все вышло неуклюже. И вопрос, и жест, и сама Кьяра - в чужой одежде, с монеткой в руке, с отсутствующими объяснениями и слишком многими вопросами. Если это новая жизнь, то началась она с порванного платья, крови на лопатках и благодарности к тому, кто прикрыл.

– О, конечно, Харон примет вас. Завтра, – заулыбался Пауль, но едва ли его кривозубую улыбку можно было назвать ободряющей даже при наличии самого живого воображения. – Эта ночь, к сожалению, клонится к рассвету. Кьяра едва заметно вздрогнула, услышав имя. Харон. Конечно. Кто же еще? Лодочник, провожатый, страж перехода. Слишком символично, чтобы быть совпадением. Лимузин вместо лодки, монетки-брелки, Пауль... Она перевела взгляд на управляющего и внутри чуть сжалось. Улыбка была, но в ней не было тепла. Ни живого, ни мертвого. – Я в этом даже не сомневался, – почтительно склонил перед Кьярой голову управляющий. – Дайте знать, если вам что-то понадобится! Девушка кивнула: - Обязательно. Но надеюсь, до рассвета больше ничего не понадобится. Она опустила взгляд на монету, которую все это время сжимала в пальцах. С обратной стороны тускло блеснуло число - 13. Конечно. Только оно. Х

С каждой минутой дорога казалась все более оторванной от реальности. За окнами - чужой мир, не обращающий на них ни малейшего внимания. Машина, словно тень, скользила по улицам и ни одна живая душа не взглянула на них, будто так и должно быть. Лимузин не ехал, он плыл. Между мирами. Между ночью и рассветом. Между жизнью и... всем этим. Кьяра сидела молча, чувствуя, как внутри все крепче сжимался тугой узел - не тревоги, нет, а того, что приходит ей на смену: неизвестности. Ощущение, что ты уже переступил порог, но все еще держишься за косяк, будто можно отступить. Только нельзя. Стикс. Казино, клуб - но прежде всего название реки. Той, что текла через Подземный мир. Той, через которую Харон перевозил души мертвых. Той, которую нельзя было пересечь дважды. Она не знала, замечают ли это остальные, но для нее символика была слишком очевидной. Слишком точной. Когда они вышли, рассвет был почти здесь. Его еще не видно, но Зверь внутри ворочался, как капля ртути на ладони - невозможно удержать, невозможно игнорировать. Переулок, охранники, дверь - и вот они внутри. Первый коридор напомнил Кьяре сцену из фильмов про мафию - тусклый свет, узкий проход, запах спертого воздуха. Но за поворотом открылся совсем иной мир. Мрамор, колонны, резные кресла, приглушенный свет. Все - будто античный храм, только вместо богов тут правили те, кто ночью становился сильнее. Девушка огляделась и ее сердце - если бы оно билось - точно бы пропустило удар. Это было... красиво. И немного страшно. Роскошь выцветшей эпохи, покрытая трещинами, как плитка под их ногами. А потом появился он. Низкий, серокожий, с маслянистой улыбкой. Пауль, управляющий. Кьяра смотрела, как он раскладывает ключи - вернее, монетки. Две совы, крылья сложены, глаза широкие, как у ночного стража. Сова - спутница Афины. Мудрость. Смерть. Тайна. И монеты... такие могли бы положить на глаза покойнику. Или на ладонь - Харону, за переправу. Девушка осторожно взяла одну из монеток, поднесла ближе к глазам. Металл казался теплым, как чужое прикосновение. Почти живым. “Кто-то все же дал нам плату за дорогу, - подумала она. - Интересно, включает ли она обратный билет?” Сосуды... Слово щелкнуло, как костяшка по стеклу. Обычное, без всякого акцента, будто речь шла не о людях, а о бокалах для вина. Или бутылках в шкафу у бармена. Пауль говорил вежливо, даже ласково - но это делало все только хуже. Что-то в нем пугало на уровне инстинкта. Может быть, именно потому он и оказался швейцаром в отеле для вампиров. Библиотека, бильярдная, спортзал... Кьяра невольно подняла брови. Все это звучало слишком обычно - почти по-человечески. “В фильмах вампиры спят в гробах, а не ходят в спортзал между охотой и рассветом...” Она скользнула взглядом по зубастой улыбке Пауля, по монетам с совами - все это казалось ей не просто частью нового мира, а его театральной декорацией, за которой вот-вот раскроется нечто гораздо более жуткое. - Интересный сервис... Осталось только узнать, в номерах кровати или все же гробы, - пробормотала девушка себе под нос, едва слышно. А вслух, громче, уже для Пауля: - Спасибо. Думаю, мы найдем свои комнаты. Потому что все, чего хотелось Кьяре в данный момент - это закрыться где-нибудь в тишине. Переварить. Принять. Просто... исчезнуть до следующей ночи.

- Кто нас встретит узнаем, когда приедем, — заверила Кьяру она. — А сейчас бы мне хотелось выяснить, есть ли здесь мини-бар с крепким алкоголем. Кьяра повернулась к Клэр и чуть улыбнулась, не то смутившись, не то подхватив её тон: - На самом деле я спрашивала у нашей таинственной спутницы, — она кивнула в сторону водителя за стеклом, но без упрёка, скорее для уточнения. Затем, уловив взгляд собеседницы, добавила чуть теплее: - Но ты права. Сейчас, похоже, уже не важно, кто нас встретит. Главное — что мы едем. И пока не остановились. Взгляд Кьяры скользнул по мягкой обивке, по тонким световым полоскам в отделке, по потемневшим от времени кнопкам управления. Всё здесь казалось чужим, как сон из жизни, которую она никогда не жила, но почему-то помнила. - Мини-бар в кино всегда выглядел как верх роскоши, - пробормотала она. Пальцы чуть сжались на ремешке сумки. Она не стала искать - не потому что не хотелось пить, просто... не казалось нужным. Что-то в ней подсказывало: алкоголь не сможет утолить её жажду. И, может быть, никогда больше не сможет.

Кьяра замерла у обочины, глядя на лимузин так, будто тот выехал прямо из сна. Такие машины она видела только в кино — да в новостях, где показывали красные дорожки и вручения премий. Глянцевый, вытянутый, с блестящей надписью "Стикс" на боку, он казался почти нереальным среди ночного пригорода. С тихим щелчком двери распахнулись — приглашающе, как будто именно их и ждали. И ведь правда... ждали. Пока остальные переговаривались с водителем, девушка стояла чуть в стороне, прижав к боку сумку с виниловой пластинкой. Совсем недавно она была пациенткой закрытого отделения — в потертых тапочках, с помутнённым от лекарств сознанием и потухшим взглядом. А теперь перед ней распахнулась дверь лимузина. Настежь. Как будто кто-то сказал: "Ты теперь часть этого мира. Заходи." Прохладный ветер тронул волосы, напомнив, что ночь близится к концу. Рассвет. Холода она не чувствовала — тело не дрожало, но кожа, бледная, почти мраморная, улавливала его как предупреждение. Времени оставалось мало. Она села в лимузин последней, всё ещё чувствуя себя не то принцессой, не то Синдереллой — в старой одежде, с кровью на спине, в чужом пиджаке… и всё же в самом сердце волшебства, только переписанного на новый, мрачный лад. Когда дверь за ней закрылась и мягкий свет салона обнял её, Кьяра вдруг вспомнила старые мифы. Стикс. Лодка Харона. Души мёртвых, перешедших границу. Только теперь вместо лодки - лимузин. Вместо вёсел — фары. Но суть та же. Они едут на другой берег. Между жизнями. Между мирами. Между собой прежними и теми, кем стали теперь. — Кто встретит нас на другом берегу? — негромко спросила она, глядя в сторону то ли водителя, то ли темноты за окном.

Ночь пахла свободой. После долгий месяцев в клинике, где свежий воздух - это всего лишь слабый сквозняк через щель в окне, а небо забрано оконной решеткой, шаг под лунным светом казался нереальным. Почти слишком прекрасным, чтобы быть правдой. На горизонте мерцали огни - пожарные, полиция, догорающий особняк. Вид затухающего пламени отозвался в девушке животной настороженностью и внутри что-то рыкнуло недовольно. Кьяра подняла голову. Щербатая луна нависала над Скалистыми горами, холодная, далекая. Ветер пробежался по волосам, коснулся щек и девушка по привычке прижала ладонь к лицу - чтобы сохранить это ощущение, но поняла, что не чувствует холода. Ни покалывания в пальцах, ни щекотки в носу, как раньше. Только знание: воздух морозный. Как факт, не ощущение. Она вытянула руку вперед и на кожу опустилась одинокая снежинка - прозрачная, хрупкая, словно нарисованная. Не растаяла. Просто осталась лежать, как если бы упала на камень. Или на мрамор. Цвет кожи под ней был почти неотличим. Ночной воздух был густым и наполненным жизнью. В прямом смысле - Кьяра чувствовала пульс спящих домов, затаенный шорох мелких зверьков. Все это звучало в ней отголосками чужих сердец, вибрацией живого мира, к которому она больше не принадлежала, но ощущала теперь по-другому. Ей хотелось вдохнуть полной грудью. И она сделала это - вдохнула не воздух, а саму ночь, ее суть. Темнота стекала по горлу, как черный воск, гладкая и теплая внутри. Живая. Вот оно. Я снова под открытым небом. Не во сне. Не под присмотром. Свободна. Она чувствовала себя частью этого мира - мира, о котором раньше знала из рассказов своих слушателей. А теперь сама была его тенью. Его эхом. Кьяра тихо выдохнула. Воздух не запотел. И в этот момент взгляд зацепился за отблеск света. На обочине дороги, ярдах в ста от них стоял черный лимузин. Он будто бы появился из ниоткуда - ни звука мотора, ни вспышки фар, просто... был. На его боку поблескивала серебристая надпись "Стикс" - имя из зловещей притчи про реку, что делит живых и мертвых. Это же название было на карточке, найденной под диктофоном. - Смотрите, - позвала Кьяра, не отводя взгляда от лимузина, не уверенная, существует тот на самом деле или ее воображение вновь играет с ней плохую шутку.

- Постараюсь, - уголки губ решительно поднялись вверх. - Да, пойдём, - согласился Нейтан. И вместе они подошли к остальным. Взгляд коснулся двух вихтов. Морган мог лишь надеяться, что заботливая пуля в лоб их угомонила навсегда. Вихты лежали неподвижно - изуродованные, мертвые во второй раз. В темноте они казались почти людьми. Почти. "Они были как мы?" - мысль скользнула внутри, острая неприятная. Эйрик говорил, что вихтами становятся те, кто теряет человечность. Что достаточно отпустить что-то внутри - и все. Сколько шагов между ней и ими? Один? Пять? Сто? И кто их остчитывает? Запах крови здесь был гуще, насыщенней, висел в воздухе, как пар от горячего вина. Привлекал. Тянул, как нить. Голод вздохнул, будто шевельнулся во сне. Не телом - чем-то глубже. Как зов, мягкий, тихий, знакомый. Кьяра поспешно отвернулась, моргнула, стараясь не вдыхать этот манящий запах. Все еще контролируемо, но вопрос уже звучал внутри: если однажды она перестанет слышать свой голос, кто будет звать ее назад? И согласно кивнула на слова священника - она тоже хотела поскорее покинуть место схватки.

Задумавшись, Нейтан снял с себя пиджак и расправил, приглашая Кьяру надеть его. - Накинь на плечи, - предложил он. - Прикроет раны и может защитит от внимания хищников. - А еще это бы помогло от грязи, что могла насыпаться с потолка. Но, наверное, вампирам не страшна инфекция. Кьяра чуть вздрогнула, когда Нейтан предложил ей пиджак, и на мгновение растерянно замерла, глядя на мужчину. Так просто. Без слов, без неловких объяснений - просто протянул, будто это было само собой разумеющимся. Забота, теплая и настоящая, сбивала с толку. Ей не предлагали подобного уже давно. В клинике никто не спрашивал удобно ли ей, не прикрывал от холода, не думал о ней иначе, как об умалишенной пациентке. Целый год - лекарства, процедуры, равнодушные взгляды и - никакой личной свободы. Она опустила взгляд. Взяла себя в руки - буквально. Аккуратно поставила фонарик на пол, рядом положила биту, потом медленно сняла с плеча сумку с виниловой пластинкой. А потом выпрямилась и позволила Нейтану накинуть пиджак ей на плечи. - Спасибо, - негромко проговорила девушка, смущенно улыбнулась. Пальцы поправили ворот. Пиджак был ей велик, но приятен на ощупь. Ткань, чуть прохладная снаружи, сразу согрела изнутри. Не телесно - что ей теперь до холода - а как-то иначе. Неуловимо, но ощутимо. И скрыла разорванную ткань и кровь, которая, как Кьяра теперь понимала, могла привлечь... не только сочувствие. - Смотри, не замерзни, - добавила она чуть лукаво, понимая всю нелепость этой фразы в их новом состоянии. Подняв свои вещи, она неуклюже взялась за биту и кивнула: - Пойдем к остальным, вдруг кому-то нужна помощь.

- Наверно, хорошо, что я мертв, а то поход к врачу мне был бы обеспечен, - пошутил мужчина, чтобы разрядить обстановку. - Но все в порядке, - заверил добродушно. - Бешенством не заражусь. - Он чуть задумался и во взгляде прочиталось легкое сомнение, - наверно. - Да уж, было бы сложно объяснить доктору, почему сердце не бьется, - хихикнула девушка, немного нервно. После неожиданно пробудившихся способностей Кьяра чувствовала себя живой, как давно не чувствовала - даже слишком живой, чтобы воспринимать слова о смерти всерьез. И слова собеседника прозвучали неприятным резонансом с этим ощущением. И все же интересно, как лечатся такие, как они? Она не ощущала боли от полученных ран, но не могла не беспокоиться о них. А еще, и Кьяра тоже это ощущала, внутри усилилось то чувство. Голод. Стало настойчивей, но еще не настолько, чтобы его нельзя было игнорировать. Снова раздались выстрелы и, вздрогнув, девушка взглянула в ту сторону, опасаясь новых врагов. Но нет, это Клэр делала “контрольный в голову”, как говорили в боевиках. Кьяра снова повернулась к Нейтану, чуть смущенно улыбнулась, качнулась с носков на пятки: - Что ж, я рада, что ты в порядке. Не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал из-за меня, даже если я... как бы уже и не совсем человек.

- Что случилось? - он растерянно посмотрел девушку. Крыс рядом не было и других вихтов тоже. Свет фонарика в ее руке дрогнул, вычерчивая в воздухе неуверенную дугу. Кьяра попыталась обернуться через плечо, но поморщилась, чувствуя, как неприятно липнет к коже намокшая от крови ткань. - Тут был еще один, - прошептала девушка, глядя на Нейтана широко распахнутыми глазами. - Один из них. Не знаю, как он подкрался... просто вдруг оказался рядом. Ударил - и исчез. Я даже... понять ничего не успела. Она огляделась, все еще настороженно. Но теперь в темноте не было ни вихтов, ни крыс. Только два тела, поваленных в бою, и ее спутники - все на ногах, все живы, все дышат.. Ну, или почти. Мы победили Мысль оказалась неожиданной и сильной. Кьяра не удержалась - захлопала в ладоши, глаза вспыхнули детским восторгом, она даже подпрыгнула на месте. Не думая, потянулась вперед и поцеловала Нейтона в щеку. - Спасибо! - поблагодарила его с теплой улыбкой. Просто - потому что он был рядом. Потому что защищал. Потому что был ее героем. Она прижала биту к груди, как драгоценность, снова обвела сияющим взглядом недавнее поле битвы, задержалась на обломке трубы. Это ведь она... сделала это. Своей волей. Как будто изнутри. Внутри все еще шумело - и не от страха. От восторга. От шока. От силы. - Ты в порядке? - чуть опомнившись, спросила девушка у Нейтана, уже тише, с легкой тревогой и поискала глазами следы укусов. - Крысы сильно тебя покусали?

- Извини, - видимо за внезапную переноску. И протянул в женские руки биту. С самого начала надо было дать ей оружие. Эти катакомбы оказались на сто процентов опасными. - Если вернутся. Сам он чуть улыбнулся и достал пистолет, показывая, что без защиты он не останется. Тем более, что он убедился, что меткость его не покинула. - Ох... Нейтан, - только и успела выдохнуть Кьяра, едва он поставил ее на землю. И в этом коротком возгласе уместилось все: испуг, благодарность и тень вины за то, что он пострадал, защищая ее. Сердце не билось, дыхание не сбивалось, но все-равно казалось, что если бы она была живой - у нее перехватило бы горло. Биту она взяла растерянно, как вещь, с которой не знала, что делать. Пальцы сжали рукоять, неуверенно, и через мгновение девушка прижала ее к боку, как школьницы прижимают учебник, не зная, когда он пригодится. Впереди кто-то вскрикнул, снова грохнул выстрел - один из нападавших упал. Бой гремел, как железо по асфальту, и нужно было что-то делать. Кьяра подняла взгляд, в попытке снова поймать ту странную внутреннюю силу, что вырвалась раньше. Сосредоточиться. Просто сосредоточиться. Ее взгляд скользнул по стенам и задержался на треснувшем потолке над головами дерущихся. Словно в ответ на ее мысль пыль обрушилась вниз и один из камней, едва державшийся в кладке, будто отозвался на ее внутренний порыв. “Туда”, - мысленно сказала девушка и тот сорвался. С глухим треском камень ударил по плечу оставшегося вихта, сбив того с равновесия. Кьяра зажмурилась на миг. Она снова сделала это. Осознанно. Прошлый раз не был случайностью. Она не была бойцом. Не стреляла, не бросалась вперед. Но могла помогать. По- своему. За спиной что-то шевельнулось. Неощутимо. Быстро. Слишком близко. Раздался шорох и острое, жгучее, как огонь прикосновение - когти неизвестно как подкравшегося к ней вихта полоснули по спине, вспарывая ткань и кожу. Кьяра вскрикнула, потеряв равновесие, отшатнулась. Махнула наугад зажатым в руке фонариком, но напавший на нее уже исчез. На секунду - только на секунду - Кьяра осталась одна. В темноте, с фонариком в руке, битой подмышкой и разодранной спиной. Боль должна была быть нестерпимой. Но вместо этого - лишь глухой отклик, отстраненное чувство, будто боль спрятали за толстым, непроницаемым стеклом. Девушка чувствовала, как по спине ползут тяжелые, тягучие капли крови. Но и это ощущалось не как тревожный сигнал, а как нечто далекое. Ни слабости, ни головокружения, ни страха, что становится трудно дышать от подступивших слез. Тело вело себя иначе и если бы не дрожь в пальцах, будто остаточная память о старой, живой боли - можно было бы поверить, что это вовсе не с ней.

Изначально все выглядело не так страшно. Они шли вперед и Кьяра держалась позади Клэр и Роудса. Это казалось разумным: впереди - те, умеет держать оружие и не дрожит от каждого шороха, а она... она все еще пыталась осознать, что вообще происходит. Когда двое вынырнули из темноты - в потрепанной одежде, с провалившимися глазами, с резкими, нечеловеческими чертами лица, девушка отшатнулась, но не закричала. Страха оказалось недостаточно, чтобы по-настоящему осознать опасность. Тварей всего двое. Их же гораздо больше и у них есть оружие. А потом закипел настоящий бой. Выстрелы прогремели в узком коридоре, отражаясь от стен и будто сотрясая воздух. Ее спутники бросились вперед, словно намереваясь смести возникшую на пути помеху и Кьяра испытала облегчение и благодарность к Нейтану, оставшемуся рядом с ней. Один из вихтов метнулся к Марку, другой, кажется, даже не заметил, что в него стреляли. Я не могу помочь... я не умею... я.. Взгляд Кьяры метался по коридору в поисках хоть чего-нибудь. Что угодно. И тут она увидела его - кусок старой, ржавой трубы, покоящийся у стены, наполовину провалившийся в щель сливного желоба. Она почувствовала, как внутри что-то напряглось, словно невидимая мышца, которой она никогда раньше не пользовалась. Рука дернулась, но больше по привычке - в действительности это была не рука. Это было не движение, это было намерение. Воля, вытянутая из груди, как грубая, еще необкатанная нить. Острое желание: прочь. Труба вздрогнула. Отскочила от стены. И со свистом пролетела вперед, опустившись точно на загривок того самого вихта, что надвигался на Марка. Металл встретился с плотью с глухим звуком. Существо дернулось, словно споткнулось на ровном месте. А Кьяра ахнула - она сделала это. Она! В голове стучало: что это было? как? Ответить себе она не успела, потому что из бокового прохода раздалось шуршание. Тьма ожила и на нее ринулись они. Крысы! Бесформенная волна серых тел, тонущая в тени. Кьяра завизжала, резко отпрянув назад, затопала по полу, замахала руками, словно могла отпугнуть эту бурлящую массу зубов и когтей. Внутри все сжалось: она могла призвать таинственные силы, могла ранить врага мыслью, но оставалась той самой девушкой, что боялась злых людей, кусачих собак, пауков - и, о боже, крыс.

- Потому что все хотят есть. - хмыкнув, отозвался Марк, пусть вопрос явно адресовался другому, - Вряд ли сюда часто заходят люди или животные. А мышей и крыс на всех точно не хватит. - чайные глаза мазнули по Кьяре, - Не волнуйся, нам это не грозит. - луч фонарика выхватил остатки очередного крысиного трупика, - Вряд ли мы настолько одичаем за неделю. -Он прав.-негромко ответил священник,смещаясь так,чтобы оказаться поближе к девушкам,в почти инстинктивном жесте поддержки.-В каждом вампире борятся человечность и звериное начало,и если второе побеждает-получается вихт.В Греции их называют врыколаксы.Они сбиваются в стаи,как волки и охотятся на свою добычу точно так же,как волки.А еще они боятся огня.Но я надеюсь,нам не придется проверять на себе эти истории из книг. Кьяра долго молчала, но свет ее фонарика подрагивал, словно отражая внутреннюю неуверенность. Каждое слово собеседников будто добавляло веса - невидимого, но ощутимого - на плечи, которые еще не привыкли к новой, темной реальности. - Я даже толком не поняла, кем стала..., - негромко произнесла она, наконец. - А уже приходится думать, что будет, если..., - последовала пауза, в которой в прошлой жизни прозвучал бы тяжелый вздох, - если исчезнет то, что делало нас людьми. Она умолкла, чуть пожала плечами - не от равнодушия, а от бессилия. Они даже не знали, куда идут. И что будет, когда выберутся. А ей бы просто сесть. Подумать, что с ней произошло. А не убегать от обвала, не шагать в темноте, не бояться, что за поворотом окажется кто-то голоднее них. Кьяра не смотрела ни на кого, просто продолжала идти и свет ее фонарика скользил по ржавым трубам, потрескавшемуся камню и прячущимся теням. Шаги гулко отдавались в сыром коридоре. Все происходящее казалось сном - затянутым, тревожным, странно неподвижным внутри движения. Х

Кьяра шла чуть позади, прислушиваясь к разговору Эйрика и Клэр. Священник говорил уверенно, голос его был ровным, с отголоском проповедей или лекций, но в этих подземельях даже такие интонации звучали неуютно. Семинария, стрельба, древние записи... Все это казалось из другого, далекого мира, к которому Кьяра теперь уже не принадлежала. Когда Эйрик произнес фразу "утратившие какую-либо человечность", в груди будто кольнуло. Девушка замедлила шаг, а потом негромко спросила: - Но если они были вампирами, как и мы теперь... , - она запнулась, взглянув на Эйрика. - Разве между нами такая пропасть? Почему одни вампиры охотятся на других?

- Это катакомбы. - все так же негромко, словно боясь, что их услышат, произнес Марк, на пару секунд повернув голову к девушке, - Тот голос на пленке... думаю, как раз отсюда приходили эти... - поморщившись, он задумчиво прищелкнул пальцами в воздухе. - Вихты. Так что, выход должен быть. Осталось просто его найти. Слово "вихты" зацепилось за слух, как неряшливо выставленный гвоздь за рукав. Тревожное, чужое, с каким-то зловещим привкусом. В ее эфирах звучали разные истории - о мертвецах, встающих среди ночи, о людях, чьи глаза отражают не луну, а другие миры, о тенях, что шепчут по ночам из-под кровати. Были истории про упырей, гуляющих по канализации, и про "тех, кто живет под городом", но вихты?... Такого она точно не слышала. Или просто не знала, что именно так их зовут. И что-то в интонациях ее спутниках, в том, как внимательно они заглядывали в ответвления коридоров, чутко прислушиваясь к темноте, заставляло желать, чтобы это незнание продолжалось и дальше. Кьяра чуть прибавила шаг, чтобы держаться поближе к Клэр. Под ногами снова что-то хлюпнуло и девушка поморщилась. В этом месте было ощущение, будто стены дышат, шепчут, смотрят. Хотелось идти быстрее, дышать чище - пусть теперь ей и не нужен воздух. Просто выбраться. Подальше от вихтов, катакомб и этого мерзкого чувства, что за ними следят, которое пробирало не тело, но мысли.

Это место встретило их холодом и влажным дыханием плесени. Когда Роуд спросил все ли целы, Кьяра молча кивнула, чуть приподняв руку, как будто отвечала на перекличке. Пальцы дрогнули и фонарик в ее руке вспыхнул, желтый, подрагивающий луч заскользил по стенам, по потолку, выхватывая срезы чуждого мира - пятнами света на ржавчине, бликами на мокром камне. Воздух был плотным, а тени почти осязаемыми. Она заметила, как Марк, раненый, слизывает кровь с пальцев. Момент инстинктивно зацепился взглядом. Но не испугал. Даже запах крови, каким-то образом учуянный, не вызвал отвращения. Скорее... любопытство. Только сейчас девушка поняла, что не задыхается. Не сбивается дыхание, не тянет под ребрами, как это было бы раньше после их стремительного побега из подвала. Теперь только мысли метались в голове, как испуганные зайцы в кустах, а тело было спокойно. Тело работало идеально, без усилий, подчиненное иной логике, чем человеческое. И это не только удивляло - восхищало. Когда-то, сидя в студии, Кьяра говорила о других - о тех, кто делился в прямом эфире своими страхами и переживаниями. Она училась слышать и считывать - по голосу, по паузам, по дрожи слов. А теперь - училась слушать саму себя. Не пульс, не дыхание, их больше не было. А реакции. Мысли. Инстинкты. Если бы это был эфир, она бы сказала: "Сегодняшняя тема - перерождение. Никакой романтики, только факты". Свет фонарика дернулся, выхватывая из темноты прогнившую трубу, каплю воды и разложившуюся крысиную тушку прямо под ногами. Кьяра вздрогнула, спешно отступая в сторону. Местечко было жутковатым, как декорации к фильму ужасов. Еще немного и где-нибудь в боковом тоннеле заскребутся когти по бетону для полной атмосферы. - Лишь бы этот проход не вел в тупик...

Ступени казались бесконечными, а воздух становился жарче и тяжелее с каждым шагом. Кьяра держалась позади, не из страха, а из здравого смысла - впереди шли те, у кого в руках было оружие и, что важнее, опыт. Они знали, как реагировать на опасность, а она - нет. Занимать чужое место, мешаться, когда и без того все напряжено, не было ни смысла, ни желания. Очередной толчок заставил ее крепче сжать пальцы на пластинке, спрятанной под пальто. Металл застонал, лампы моргнули и стало понятно - дальше им не пройти. Пришлось вернуться. Внизу стало темнее, будто само здание выдыхало последние остатки света. Когда тот погас, а затем вспыхнул алым, подрагивающим, похожим на предсмертный пульс, в груди что-то сжалось. Они не найдут выход. Они не успеют. В этот миг ей казалось, что бетонная тьма подвала готовится поглотить их. Когда паника уже обвивала горло, он появился. Проход. Потайной, спрятанный за шкафом, который сначала показался обычной, пыльной громоздкой мебелью. Кто-то подвинул его и в прохладе, пробившейся из узкого проема, Кьяра ощутила почти облегчение. Как будто кто-то ответил на ее немой вопрос: "А есть ли выход?" Под потолком что-то хрустнуло - почти предсмертно. Следующее мгновение разлетелось в грохоте и крошеве камня. Кьяра испуганно вскрикнула, инстинктивно подняв руку, будто могла заслониться от обрушивающегося сверху потолка. Страх обжег кожу сильнее жара и на секунду она почувствовала себя той девушкой у хлипкой входной двери, одинокой и безоружной перед тем, что скрывалось по другую сторону ночной темноты.

-Я...не помню.-спустя секунду колебания признался он.-Мне снился кошмар,а когда я проснулся,сразу услышал ваши голоса.Мы можем поискать,того,кто кричал. – Я решила, что крик мне приснился, – передёрнула плечами Клэр. – Но просьб о помощи не помню. И после пробуждения ни криков, ни звуков борьбы, даже в отдалении, не слышала. - Я слышал крик. - негромко произнес он. На миг прикрыл глаза, качнул головой. - Но не уверен, что он был реальным. Кьяра задумалась, вспоминая момент пробуждения. Ее - их всех - разбудил крик. Пронзительный и несомненно женский. Не призыв о помощи, нет, тут девушка ошиблась. Зов, приказ. - Этот крик.. Она провела ладонью по лбу, словно пытаясь стереть наваждение. Внутри пульсировало эхо чужих слов: “Когда придет время, мой голос тебя разбудит.” - Это была не просто галлюцинация, не сон. Я уверена, это была Мэри. Она говорила, что ее голос разбудит. В больнице, перед тем, как все...,- Кьяра махнула рукой, не заканчивая. Слова все-равно не могли описать, что именно произошло после. Но сомнение все же оставалось. На записи Мэри упоминала гипноз, а тот крик, он звучал будто внутри головы. Воспоминание о нем казалось одновременно и живым и...слишком четким, чтобы быть настоящим. Тем временем остальные разбирали оружие. Металл лязгал, оружие перекладывали из рук в руки, будто искали спасение в холодной тяжести стали. - Я не умею этим пользоваться, - девушка даже не подумала взять что-то себе. На дне шкафа лежали фонарики. Темноты Кьяра не боялась, а теперь тьма приняла ее в свои объятия и она стала ее частью. Отбиваться им от возможного противника? Отмахиваться, как тогда, когда она сражалась с грабителем на остановке. Складной зонт против ножа. Смех, страх и звук убегающих шагов. Победитель забрал ее сумочку, а проигравшая - эту память. Кьяра все же взяла последний из фонариков и взвесила на ладони. Пожалуй, тяжелее зонтика, но вряд ли может стать грозным оружием в ее руках. Что ж, по крайней мере, фонарик не выстрелит случайно ей в ногу. Диктофон девушка положила в глубокий карман зимнего пальто, а потом подошла к сломанному проигрывателю. Пластинка все еще крутилась, но без иглы - почти бесшумно. Кьяра осторожно подняла тонкий виниловый диск. На миг задержала взгляд на дорожках - тонких линиях, будто оставленных временем. На этикетке выцвела надпись “Sonnet de la nuit”. Имя композитора ничего ей не сказало - похоже, малоизвестный французский автор, затерявшийся в шуме десятилетий. Судя по надписи, копия была сделана в 1939-м году, но когда был записан оригинал оставалось загадкой. Когда-то, в другой жизни, был Тед - всегда по ту сторону звуконепроницаемого стекла, с наушниками на шее и терпеливыми жестами, которыми он направлял ее в прямом эфире. Это он подбирал музыку: старые записи, редкие винилы, то, что лучше всего ложилось в паузы между словами. Тогда она еще верила, что голос в ночи может стать спасением. У нее больше не было ни студии, ни стекла, ни Теда за пультом. Тоска была такой сильной, что на несколько секунд стало больно. Под проигрывателем Кьяра нашла конверт от пластинки, чтобы забрать тот с собой. Как память о голосе в тишине. Как вещь из прежней жизни, в которой пластинки и эфир были все еще частью ее мира. Как напоминание, что даже в темноте можно услышать что-то настоящее.