Ribka

Тихий уход Нисы не разбудил мага. Он лишь заворочался беспокойно, почувствовав, как исчезло согревающее его всю ночь тепло, и снова затих. Проснулся Децимус много позже рассвета. Еще не открывая глаз, он почувствовал разочаровывающее воздействие светового дня. Конечно, разве не так и должно было быть? Солнечный свет высветил бедную обстановку комнаты, щербатый пол и закопченный потолок. Откуда-то несло тушеной капустой и прогорклым маслом. С улицы раздавалась чья-то нестройная ругань. Жесткая кровать казалась еще уже и неудобнее и оставалось лишь гадать, каким образом они умудрились провести на ней вдвоем всю ночь. Ах, да! Вместо ночной сиделки стул занимал верный телохранитель. Не в обиду Мастарне, но тот внезапно стал главным сожалением пробуждения. Теплая улыбка Нисы, а еще лучше она сама, мягкая, податливая и в его объятиях, была бы гораздо лучшей альтернативой. Но раз уж выбирать не приходилось, то Лурц выпростал из-под одеяла ноги, сел на кровати и невольно охнул. Утро позволило во всех красках рассмотреть следы пыток, подлеченных, но все еще очевидно явных. С отвращением, мешающимся с недоверием, целитель осмотрел иссеченные следами молний торс, руки, обмороженные ступни. Стиснул челюсти, когда мрачный взгляд остановился на бинтах со следами засохшей крови, перетянувших обе ладони. Мессир Квинт не бросал слов на ветер, стоило отдать ему должное. Вот сейчас, вот именно в эту секунду, Децимус искренне порадовался, что стихийщик мертв.

- Если захочешь больше личного пространства, скажи. - прильнувшие к шее губы осязаемо улыбнулись, малодушно и эгоистично продолжая нарушать покой больного. Такой дурной сиделки еще свет не видывал. На действия нарушительницы покоя судорожно сглотнули. - Я... не хотел бы.. прогонять... Мысли путались. Рядом с Нисой всегда, с самой первой встречи, не получалось выражаться внятно. Нет, все-таки определенно головокружение вызывала именно эта женщина. "Вас". Он едва не сказал "вас", заканчивая сбивчивое предложение. Он не хотел больше говорить ей "вы". Это делало ее слишком далекой. Децимус чуть откинул голову назад, осторожно прижимаясь затылком к деревянной стене, чтобы отстраниться от коварных губ. Больше бежать было некуда. В темноте вряд ли Нисе было видно, но он улыбался. -... столь заботливую сиделку... С коротким, очевидно смущенным смешком, переиначил он чопорное "вас". Прищурившись, он пытался разглядеть черты запрокинутого к нему лица, но не мог. Голос дрогнул, став вновь серьезным и ласково-жалобным: - Спасибо... что не ушла...

- Не спишь?.. - на грани слышимости шепнула она. Магия, зелья, сон, все способствовало тому, чтобы он теперь чувствовал себя значительно лучше, чем несколько часов назад. Объятия Нисы не причиняли неудобства, не физические, во всяком случае. Но заговорить о том, что беспокоило, сейчас, в зыбкой темноте, в нежном плену женских рук и прижавшихся к нему мягких форм, было бы... преступлением. И маг эгоистично попустительствовал своей слабости, добровольно и опрометчиво углубляя связи между двумя, делящими это узкое ложе. Ненадолго, но вернуться в тот сон, где они были свободны. Где были счастливы. Создать эту иллюзию, прежде, чем сны вновь разделят их, после передав лавры разлучника дневному свету. Рука, все также покоящаяся на тонкой талии, покинула свое место, провела по растрепанной косе, отводя выбившиеся пряди от женского лица. - Не сплю, - виновато, за то, что разбудил, шепнул в ответ Децимус.

- Надеюсь, это был хороший сон. Темноволосая женская головка устроилась удобнее, дыхание щекотало шею. Зеленоватые глаза устало закрылись. Сон - лучший лекарь. Им всем следовало отдохнуть. "Это был кошмар" мог бы ответить маг, но к вящему спокойствию обоих уснул прежде, убаюканный покоем, безопасностью и теплом прильнувшей к нему женщины. Без мучительных сновидений, без чужого присутствия. Глубокий, исцеляющий сон. А проснулся глубокой ночью. Спина упиралась во что-то твердое, а у груди кто-то мерно посапывал, щекоча лицо пушистыми волосами. На мгновение, всего на одно, но сердце мага испуганно сбилось с размеренного ритма. А потом он вспомнил все. Деревенская таверна, узкая кровать и Ниса, которая все еще была с ним. В слюдяное окно заглянула тонкая луна, запоздало развеивая своим призрачным светом нечаянный страх. Децимус, не удержавшись, тихо фыркнул, смеясь и недовольствуя своему испугу. С таким же тихим вздохом закрыл глаза, пытаясь уснуть вновь. Осторожно, стараясь не потревожить Нису, попытался лечь поудобнее. Напрасное занятие. Столь узкое ложе не давала простора для маневра. Пришлось снова замереть, с полуулыбкой понимая, что в противном случае миледи ждет пробуждение на полу.

И вернулась обратно. Под одно на двоих тонкое одеяло. Прижала ручки к груди каким-то детским жестом и подняла взгляд к серым глазам, ожидая чего-то. Может быть, одобрения своих действий. Серые глаза были закрыты. Уже не было сил поднять веки снова. Лишь слабая улыбка дрожала на губах. Децимус слепо повел рукой, обнимая тонкий стан чуть более смело, чем обычно. На робость тоже не осталось сил, потому что иначе он уснет прежде, чем сделает это. Умиротворенный вздох пробежался по черноволосой макушке. - Ты снилась мне..., - невнятно пробормотал мужчина, балансируя на тонкой грани между сном и явью.

Женская ладошка нежным движением сдвинулась чуть выше по груди намеком на объятия, где-то там в кудряшках затерялся мягкий поцелуй. Ниса придвинулась снова, занимая освобожденное на подушке место, и не думая трактовать это движение, как желание отдалиться от нее. Не сегодня. И снова затихла. Измученному магу нужен был покой. Децимус слабо, но довольно, улыбнулся, прикрывая глаза, чтобы полнее ощущать тепло другого человека рядом. Не просто человека. Он любит ее. От одного ее скромного присутствия рядом кружит голову... Или это давал о себе знать разбитый затылок? Морщась от боли и слабости, маг сдвинулся к стене и на бок на этом узком ложе. Молчаливое приглашение. Миледи правильно расценила первое, быть может поймет и второе. В их дуэте наивности с лихвой хватало у Лурца.

Совсем рядом. Светлые кудряшки слегка шевелились от ее дыхания, но лица не видно. Можно не тратить силы на преувеличенно спокойный и бодрый вид, можно не улыбаться через силу, а просто прикрыть глаза, ладонь устроить на груди. Легонько, чтобы кожей ощущать стук уже больше не чужого сердца. К демону все приличия. И Стагирита тоже. - Поспи. Станет легче. Станет? Ниса могла почувствовать, как маг осторожно, стараясь, чтобы вышло незаметно, перевел дыхание, когда она пристроилась рядом. Миледи могла по своему истолковать этот скрытный вздох. Но на самом деле Лурцу было страшно. Страшно было, что она уйдет, выполнив этот долг милосердия и больше уже не вернется. Ему не нужно было искать зеркало - невообразимый предмет роскоши в этой затрапезной таверне - чтобы знать наверняка, на сколько вид его мог быть теперь неприятным. Он чувствовал исцеляющее действие своей магии, но - взгляд невольно скользнул по бинтам - знал и ее пределы. Магия Созидания не была всесильной. Но еще страшнее было, когда Ниса осталась. Скажи она сейчас, что все случившееся между ними было ошибкой, что в их же интересах будет немедленно прекратить едва зародившиеся отношения, он бы.. он бы согласился. Не важно, что он ощущал бы на самом деле при этом, но это хотя бы было честно. Сейчас же вина его перед этой женщиной увеличивалась сто крат. Невольный обманщик ее и себя, он с Маротиуса сознательно оттягивал момент необходимых меж ними объяснений, умышленно сосредотачивал свое внимание на предстоящем деле, избегал ее общества, лишь позволяя себе изредка бросать взгляды в растянувшийся хвост вереницы всадников, чтобы найти - и тут же отвернуться - черноволосую головку, украшенную косами. И вот теперь, беспомощный и слабый, он не мог уже ни сбежать, ни прикрыться иными делами. Да и не хотел, хоть и чувствовал, что время для долгих разговоров сейчас не подходящее. Но кто сказал, что разговор обязательно будет долгим? И все же Децимус не решался нарушить, установившуюся в комнатушке, тишину. Сдвинул голову на подушке, давая больше места для Нисы. Он бы мог подвинуться весь на этой узкой, неудобной кровати. Он бы хотел тихонечко позвать эту женщину лечь рядом - они бы поместились, двоим не обязательно нужно много места, чтоб чувствовать комфорт в объятиях друг друга. Но он не решался. Лишь еще один тихий, сдержанный вздох приподнял ладошку, устроившуюся на его груди. И прикрытые веки, скрывающие обиду и горечь на несправедливость этого мира.

Жаль только, что не было никакой гарантии, что на их место не придут другие. Архонт держал при себе много арбитров. Много самых разных полезных и преданных людей. Впрочем, говорить об этом миледи не собиралась так же. Она молча подхватила со стола пару пузырьков и подала Лурцу, чтобы тому не пришлось самому протягивать израненные руки. Серые глаза пытливо всмотрелись в лицо женщины, неуловимо изменившееся. Но мысли, скрывшиеся за непроницаемой маской, так и остались лишь ее тайной (проницательность - провал). С тихим вздохом Децимус отвел взгляд, сосредоточив свое внимание на выпуклых боках пузырьков с зельями. Один казался теплым на ощупь, от второго как будто тянуло морозной свежестью. Маг знал, что эти ощущения ложны. Наткнись ты на эти пузырьки в полной темноте и не отличишь от пустых. Лишь гладкое стекло, да ощущение легкой тяжести в ладонях. Куда легче, чем на его душе. На слова Нисы Лурц ничего не ответил. Тоже не хотел озвучивать свои мысли. Ни о том, что было. Ни о том, что ждет их впереди. Не почувствовал даже удовлетворения при словах, что его палач мертв. На том месте, где, по идее, должна была быть ненависть, была лишь пустота. Тяжело сглотнул, прежде, чем откупорить одну из бутылочек. Сначала синюю, потом красную. Выпить до дна, в конце глухо закашлявшись и прикрывая рот перевязанной рукой.

- Привет. - шепнула она, проглатывая ком в горле, улыбаясь сквозь подавленные слезы. - Выпьешь зелье? - Н-не надо..., - виновато шепнул Децимус, успокаивающе и несмело поглаживая тонкие пальчики под своей рукой. - Не надо плакать... Ведь все закончилось... Последние слова невольно звучали как вопрос. А впрочем, им и были. Ведь последнее, что он помнил до пробуждения здесь, в этой комнате, это Квинт, маленькая клетка и терзающие тело цепные молнии. Что было между - оставалось поглощено во тьме видений. Маг чуть повернул голову на жесткой, крестьянской, подушке, глядя на знакомые пузырьки, подсвеченные магией, таящейся в их содержимом. Ярко-алые, как кровь. И синие, как лириумные жилы глубоко под землей.

Подняла голову, взглянула на израненного изменившимся взглядом зеленых глаз. Молча улыбнулась одними губами, медленно склонилась вперед и протянула руку, чтобы кончиками пальцев едва коснуться перевязанной ладони. Все в порядке. Ладонь мага шевельнулась, пытаясь задержать это осторожное касание. - Привет, - хрипло прошептал Лурц. Слово процарапало пересохшее горло, как ржавый гвоздь по железному листу. Искусанные губы отказывались складываться в ответную улыбку, лишь серые глаза смотрели ласково и мягко.

23 нубулиса, таверна "Сытый кабанчик", вечер Тяжелый после долгого забытья взгляд и впрямь слезился. Подрагивающие веки то и дело норовили скрыть его, поддавшись общей слабости, но маг вяло сопротивлялся ей, пытаясь понять, где кошмар, а где явь. Впрочем, разве теперь это не одно и то же? Но сейчас было тепло, откуда-то доносились приглушенные голоса, уютное поскрипывание, присущее старым деревянным постройкам, легкое потрескивание свечи. Тусклый, неверный свет последней высвечивал почерневшие балки над головой, тесовую стену с темным слюдяным оконцем посередине и женщину, задремавшую на неудобном стуле с низкой спинкой. Женщину, являвшуюся ему в кошмарных видениях. Децимус неровно выдохнул, шевельнулся и тут же замер, почувствовав боль, мгновенно отозвавшуюся на движение, кажется, в каждой клеточке тела. Но теперь он хотя бы точно знал, что не спит. Напряженный взгляд скользнул по укрывавшему войлочному одеялу, коптящей свечке на прикроватном столике и снова по женскому лицу, осунувшемуся, со скорбно опущенными уголками рта, покуда мозг нехотя анализировал информацию, складывая из увиденного четкое понимание – он в безопасности. Еще один вздох, слабый, лихорадочный, едва сдержанный, чтобы не побеспокоить покой спящей.

это святая месть -_-

И шнимите с него кожу, подарите ее мне! ))

Где-то в пустоте... Выслушав заикающийся голос, палач с отвращением осмотрел скорченное, вмерзшее в лёд тело, щёлкнул пальцами, высекая молнию, и направил разряд в подтаявшую лужу. В следующее мгновение несчастного пленника прошил электрический разряд... Пытка продолжалась несколько минут и когда мучителю надоело он обратился с приказом к невидимым слугам: - Прибейте его к кресту. На этот раз он кричал, покуда не сорвал голос, извиваясь в своей маленькой темнице, пока молнии раскрашивали тело своими ветвистыми узорами. Создатель милосердный ли, Андрасте или Древние боги, которых с таким усердием изучал юный Лурц, но кто-то смилостивился над ним, избавив от страданий если не тело, то хотя бы дух, унесшийся за границы сознания. Последнего приказа Децимус уже не услышал.

Где-то в пустоте... - Ах, как всё было бы просто, если бы мне позволили тебя убить, - почти с искренней грустью с карих глазах усмехнулся Квинт. - Но я не могу. Тебя нельзя убивать. Ты слишком ценен. Твоя голова ценна только вместе с телом. Ты нужен всем. Сможет ли старик вырастить ещё одного Децимуса Лурца, который знает столько же, сколько и он? А может, и больше. Вся твоя беда в том, что ты идёшь не с теми людьми и не в то время. Ты выбрал не ту сторону, мальчик. И я тебе предоставляю всё исправить. Он трясся на обледеневшем полу от боли и страха, но если бы мог, то, наверное, засмеялся. - Вы... противоречите... сами себе..., - наконец, выдохнул Лурц. - Грозите смертью... и говорите.. что меня нельзя убивать... Пленник в измождении закрыл глаза. - А я... не могу... перестать искать... Еще несколько судорожных вздохов, чтобы закончить предложение: - Вам стоило... сделать свое предложение... моему наставнику... Ему... важен результат.. а не сторона... Нервное напряжение топталось у самых границ своего предела. Тело инстинктивно дернулось, пытаясь сжаться сильнее в ожидании новой боли.

Где-то в пустоте - Посмотри вон туда, видишь тот крест, - он указал рукой в дальний подсвеченный угол какого-то мрачного помещения. - Он для тебя. Я прибью тебя к нему. Но ты не умрёшь от асфиксии. Ты умрёшь от жажды и голода. И никто тебя здесь не найдёт. И только я смогу облегчить твои страдания. За небольшое одолжение - ты откажешься от этой миссии. Есть вещи похуже смерти. Да, моя милая миледи Саввидис, как же вы были правы. Я только что столкнулся с одной из них лицом к лицу. Вернее, с одним. - Зачем?... Какой был смысл в этих пытках? Какой был смысл запугивать его еще раньше? К чему так неистово требовать его отречения? Это было какой-то бессмыслицей. Жестокостью ради жестокости. Даже не показательная казнь, в попытке устрашить последователей. Потому что смерть такой расходной пешки, как он, вряд ли изменит намерения Тайной канцелярии. Ни смерть, ни побег. Впрочем, разве можно было скрыться от ищеек канцлера? Децимус с трудом поднял взгляд на человека в дорожном плаще и приметливых сапогах. - Зачем вам мой отказ?... Вы же можете просто убить... Никто никогда не найдет... Вы получите, что хотите.. Поиски.. прекратятся.. Как вы и хотите... "На какое то время..." продолжил целитель уже мысленно. Вопреки всему губы задрожали в жалком подобии улыбки. Обессиленный пленник медленно качнул головой, отвечая на последние слова своего палача. (СВ - успех)

Где-то в пустоте... - Мессир, - Квинт присел перед клеткой, протянул руку в перчатке сквозь прутья и сдвинул со лба пленника мокрые пряди, - вам не нужно вникать в политику. Это неблагодарное занятие и опасное, к тому же. Вы только учёный. И разве мало объектов в этом мире для изучения? Возвращайтесь домой. Иначе... - из пальцев палача выбились искры и расплавили кожу на щеке целителя. - Вы же послушный мальчик. И такой молодой. Разве вы хотите потерять свой облик? - снова затрещали молнии, сжигая плоть. - М? - карие бездушные глаза заглянули в измученные серо-голубые. - Зачем вам такие жертвы? На этот раз он закричал, забился, пытаясь отодвинуться подальше. Напрасно - клетка была слишком мала, чтобы можно было укрыться от обжигающих искр. За что его мучают? Почему? Не может быть, чтобы они не знали, что его участие в этих поисках лишь на половину продиктовано волей, а на вторую половину - чужими приказами. - Я не могу... не могу..., - всхлипывал пленник, умоляя поверить ему. Если его мучители хотят, чтобы работы Девара навеки остались в забытьи, то почему начали с неподвластного себе исполнителя чужой воли? (СВ-провал)

Где-то в пустоте... - Как вам такое развитие событий, мессир? Сколько вы сможете терпеть, прежде чем откажетесь идти дальше, прежде чем откажетесь забыть о работах Эллина Девара? Я не хочу причинять вам боль, но придётся, если вы будете упорствовать. Децимус снизу вверх смотрел на своего мучителя. Вспомнился давний разговор - им не нужно убивать Источник, достаточно покалечить его достаточно, чтобы он не смог продолжить поиски. И глядя в темные, равнодушные глаза Квинта, можно было не сомневаться в правдивости этих слов. Лурц задрожал сильнее. Затряс было головой, но тут же сморщился от боли в затылке. Он совершенно точно не хотел продолжения пыток. Но и прекратить поиски было не в его власти. - П-почему?..., - с трудом выдавил он из себя короткое слово. Что такого было в этих работах, что знал этот человек и не знал Стагирит, а следовательно и его ученик? Ведь эти поиски были на благо Империума. Они же были оба подданными и (разве нет?) патриотами своей страны. Чем так были опасны исчезнувшие знания?

Где-то в пустоте... - Минуту терпения... Прошла ли минута или меньше, но радушие экзекутора пленник мог почувствовать сполна, когда сверху на клетку обрушилась лавина ледяной воды с мелкими снежными кристаллами. Она растеклась по полу и покрылась прозрачным ледком. - Ещё, мессир? - поинтересовался всё тот же голос из темноты. Поток воды сбил обратно на пол, обернул пленника в ледяной саван, выбивая крупную дрожь во всем теле. Дыхание перехватило и едва удавалось сделать быстрые, лихорадочные вдохи. Казалось бы - чему он удивлялся в этой ситуации? Неужели и впрямь ожидал, что это будет простая, цивилизованная беседа, с извинениями за доставленные неудобства? А вот поди ж ты, потрясение настолько явно читалось на искаженном болезненной гримасой лице, что впору было усомниться в здравом уме пленника. На вопрос Децимус не ответил. Быть может из упрямства и гордости. А может все было намного прозаичнее - челюсть прыгала так сильно, что было удивительно как до сих пор целы зубы. Куда уж тут - говорить.

Где-то в пустоте... - О, вы помните меня, мессир, - в темноте послышался скрежет передвигаемой мебели и шорох дорожной мантии. - Что ж, тем лучше, опустим формальности знакомства. Нам с вами предстоит долгая-долгая ночь. Полная откровений. Вам там удобно, мессир? Может быть воды? Децимус устало прикрыл глаза, свесив голову. Собеседника все-равно не было видно, так стоит ли тратить и силы, чтобы удержать голову прямо? "Мессир..." К чему это показательно вежливое обращение, будто они сидят в светском салоне? Ах, да, игра, которую надо было уметь искусно вести, если ты хотел подняться чуть выше, чем крестьянин. И чем выше ты хотел подняться, тем более виртуозным игроком должен был быть. Ученик Стагирита не был обучен такой премудрости - старик был прямолинеен до отвращения, без увиливаний и оговорок, говоря в лоб все, что думал. Да, воды. И одежду или одеяло. И маленький флакончик лириумного зелья, если вас не затруднит. Наверное, такой ответ подразумевалось услышать от пленника. Запертый в клетке маг подавленно молчал. Он не сразу догадался, что и клетка, и выжженная мана, и эта гнетущая темнота и голый пятачок света, выставляющим его на обозрение, были лишь актом, даже не устрашения, а унижения. Сломить волю, показать слабость и уязвимость перед своими тюремщиками, довести до отчаяния. Именно так. Не боялись же они, в самом деле, что он залечит их до смерти. - Д-да, пожалуйста, - Лурц сглотнул и поднял голову. Воды. В Свистящих пустошах больше влаги, чем у него во рту.

Где-то в пустоте - Поздравляю вас с осознанием сего прискорбного факта, мессир, - усмехнулся человек за пределами светлого пятна.- Скажите... на сколько вы дорожите своей жизнью, мессир... Децимус Лурц? Пленник издал сдавленный звук - то ли короткий смешок, то ли сдерживаемое рыдание. Голос.. голос казался смутно знакомым... Где-то он уже слышал его. То, как произносили его имя... Лурц попытался подняться. Говорить со своим похитителем хотелось лицом к лицу, хоть того и укрывала надежно тьма. Тело не слушалось (стойкость - провал). Он снова ухватился за решетку, уже двумя руками, подтягиваясь на них и кое-как принимая сидячее положение - другое в этой клетке было и не принять (СВ - успех). Привалился к холодным прутьям, отдуваясь и пытаясь определить место, откуда шел голос тюремщика. Тяжело сглотнул, облизнул пересохшие губы. - Кажется... кажется нынче не мне.. назначать ей цену... Имя. Имя вдруг вспыло в памяти (восприятия + 10 - успех) и Децимус едва сдержал разочарованный стон. Он все же был прав. Конечно, все козыри были в руках противника, но и они не предприняли никаких мер, чтобы хоть как-то подстраховаться. А вернувшись из поездки в горы, маг уверил себя, что после двух неудачных покушений его неприятели оставили свои попытки... И вот расплата. - ... мессир Квинт, - закончил фразу заключенный.

- Na via lerno victoria*, - доносится из пустоты, словно сама тьма говорит с заключённым в крохотную клетку для животных, - мессир Лурц. Не так ли? - Viventes... enim sciunt se esse... morituros... mortui.. vero nihil noverunt...* На неровных выдохах вытолкнул из себя ответ Лурц. Прикрыл глаза, морщась от слабости. При первых звуках чужих слов страх мага затаился, притупил свою остроту. Было слишком рано, чтобы понимание оформилось окончательно, но первые, робкие догадки уже появились в раскалывающейся от боли в голове. * Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают

Где-то в пустоте.. Сначала пришел холод. Сковавший одеревеневшее тело, он вызвал дрожь, а с дрожью вернулась боль. Вспыхнув в затылке, та растеклась по всей голове, заставляя с хриплым стоном стиснуть зубы и сильнее зажмуриться. Рука шевельнулась, с трудом дотягиваясь до ее очага. Понимание звенящей пустоте внутри произошло с промедлением, лишь когда пальцы коснулись липких от крови волос - мана выжжена кем-то до последней капли. Самым последним, сполна подготовив благодатную почву, явился страх. Тисками сжал иссушенное горло, ледяными иглами впился в трепещущее сердце, шумом бездонной пучины разлился в ушах. Не сразу, но Децимус открыл глаза, прежде долго прислушиваясь к окружающей его реальности. Реальности ли? Прищурился, болезненно прикрываясь от тусклого света. Слабый блеск его отражался от толстых вертикальных прутьев стальной решетки. Маг осторожно протянул руку, нерешительно коснулся холодных стержней. Взгляд заскользил по их гладкой поверхности вверх, чтобы совсем скоро наткнуться на такие же, идущие от первых под прямым углом. И без того неровное дыхание испуганно замерло, покуда Лурц поворачивал голову, чтобы оглядеться. Маленький магический фонарик над головой надежно скрывал все за пределами клетки, не достаточно просторной, чтобы встать или хотя бы вытянуть ноги. Шумный, потрясенный выдох сотряс все тело. Что произошло? Где он? Децимус попытался вспомнить последние события.. Пожар.. молнии… и Ниса, с улыбкой указывающая во тьму. Кажется.. он так и не успел увидеть. Что-то обрушилось на голову, выбив из-под ног землю и расколов мир на мельчайшие кусочки. А дальше?... Маг ухватился одной рукой за решетку, второй оперся на пол, заставляя неповоротливое, непослушное тело приподняться, до рези в глазах всматриваясь во тьму за границей света. Ни звука, подсказавшего бы ему о том, где он. И где остальные. Попытался позвать… хоть кого-то.. но вместо крика вышел только сиплый, невнятный звук. Рука, служащая опорой, задрожала под тяжестью тела, заставляя вернуться в прежнее положение. Пленник свернулся на ледяном полу, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то унять озноб. Прикрыл глаза и снова широко распахнул их, боясь вновь провалиться в беспамятство. Что бы ни уготовила ему судьба, он предпочитал видеть это.

Полученный урон - 12

- Спокойно, Децимус! Мы уже в безопасности! - телохранитель никак не мог взять в толк, какая пчела укусила мессира Лурца пониже спины, что он так куда-то рвется. Отплевываясь, отфыркиваясь, злой и жалкий в одних подштанниках - в чем спал, в том и полетел в окно - маг выбрался, наконец, из треклятого корыта. - Venhedis! - нет сил даже ругаться на Лара. Вокруг - молнии бьют прямо в землю, огненные всполохи пожара, непроглядная тьма за границей света, горький дым и оглушающий треск проваливающейся крыши. Дождь заливает глаза вертящего головой целителя, не давая сразу узнать в мечущихся фигурах Нису. Увидел. Жива. Цела. На миг облегчение высасывает последние силы, заставляя покачнуться. И прежде, чем небеса рухнули на проклятую Создателем землю, Децимус успел сделать несколько торопливых, спотыкающихся шагов ей навстречу.