Ribka

Пёс опустил лапы и жалобно заскулил. "Жрать просит" по своему истолковал действия пса Людо. О том, что собаки, вообще то, животные умные, краснолюду слышать если и доводилось, то он о том благополучно позабыл. - Точно-точно, - вклинился в разговор краснолюда со псом партизан. - Ушастые наверняка смердят по-своему. Если знаешь их запах, то можно и учуять попробовать. - Это ты смердишь по-своему! - оскорбился краснолюд. - Глупостью несусветной! Пекарь человек, а пахнет булками. И шлюха человек, а пахнет духами. И пьяный в канаве тоже человек, а воняет сивухой и обосравшимся гузном! Тьфу! Все же единственный нелюдь в отряде оказался куда менее сдержанным, когда дело касалось расового вопроса.

Он гавкунл, отвечая краснолюду, и помахал поднятыми лапами. Мол да, бежал за вами. Весь день сердитый краснолюд вдруг хохотнул. - Хо, да ты прям артист, да, блохастый? Эх, и чего ты за нами бежишь? Поискал бы деревню хоть какую, авось кому и сгодился б хозяйство охранять. А мы сами, что говорится, без роду, без племени. Таскаемся, куда горе-судьба пошлет. Ну, буде, буде, приблуда, расплясалась! Гримм начал было развязывать узлы котомок, чтобы обустроить лагерь, но снова повернулся к псине. - О! Лохматый, понюхай ка, куды нам идти? Где эльф прошел? А? Смогешь унюхать ушастого?

Когда они добрались до путевого камня, их снова встретил тот же серый бездомный пёс. Наложенная Климеком повязка сбилась на спину, открывая всё ещё зияющие раны, но подсохшие и тщательно зализанные. Лохматый был бодрее, чем прежде, и встречал путников радостным "Гав!" и виляющим хвостом. Если бы не грязная повязка, краснолюд решил бы, что это другая собака. Мало ли их, обездоленных, можно нынче встретить там, где прошли войска Черных? - Эва, оказия какая! - удивился Гримм, узнав давешнего приблуду. - Ты то тут откель взялся? Неужто за нами бежал? Он озадаченно поскреб затылок.

С тактическим отступлением Людо был согласен. Но на слова Климека возразил: - А я думаю, что камень тот та баба расписала, которой замуж прижгло очень! Вона кони то наши, целехоньки, даже подков не потеряли! Эх! День световой потеряли, теперь обратную б дорогу найти! Тьфу ты пропасть! Всадники уже тронулись в обратный путь, а краснолюд все ругался. Брабра с надеждой глядела им вслед и махала огромной ручищей.

Троллиха слушала соловьиные трели Зюзи и даже рот открыла. Видать, ей так думалось лучше. Потому что стоило пииту умолкнуть на мгновение, чтобы перевести дух, как троллиха согласно закивала: - Брабра нравится! Пиши, людь! Придет муж - Брабра все тебе сделает! Что захочешь! Что ж, Зюзин план по добыче сапог почти сработал. Дело осталось за малым - отыскать где-то вторую особь троллиной породы и уговорить жениться на Брабре. Но стоили ли сапоги, даже зачарованные, таких усилий?

- Какая жалость, что мы с товарищами женатые люди. Как говорится, окончательно и бесповоротно. Разве только у почтенной Брабры есть на примете видный тролль, с коим она хотела бы сочетаться браком, так мы могли бы сватами выступить. Есть у вас, любезная, чем суженого задобрить? Что-нибудь такое... глазу приятное, а в хозяйстве не особо как и нужное: сапоги там какие, может... - Нету мужа! - вновь заревела троллиха, но осталось не понятно, говорит она про себя или про то, что в округе нет подходящей кандидатуры. - Брабра ждет! Брабра бусы сделала! Нет мужа у Брабры!

- А что, почтенная... эээ... Троллялишна... - издалека начал мэтр, на ходу соображая, как бы подъехать к нужной теме и не получить по кумполу от разбушевавшейся хозяйки. - Смотрю вы все в делах да заботах, аки пчелка усердная. Тяжело, небось, одной на хозяйстве? Ай-яй-яй, и куда только ваши тролли смотрят - такая дама, видная да хозяйственная... Троллиха замолчала, как-то погрустнела и согласно закивала: - Хочу мужа! Дома есть, жратва есть, мужа - нету! Брабра хотеть мужа! Муж охотится, Брабра готовит. Муж людев с палками пугает. Муж заботится Брабра! Нет мужа! Брабра грустно! Раздался рев разьяренного медведя, троллиха затерла лапой морду, видимо выражая тем самым свою печаль по данному поводу.

- На хер эти говнодавы! - у краснолюда было собственное мнение на этот счёт. - Валим отсюда! О, нет! Трусом Людо не был, да и опыта общения с троллями прежде не имел. Но мог оценить своего противника и сейчас оценка была не в их пользу. Если троллиха рассвирепеет и атакует их, они её почти наверняка смогут завалить. Вот только Гримм почти не сомневался, что и на этот раз не обойдётся без жертв. А терять ещё своих товарищей из-за пары каких то сапог, пусть хоть трижды зачарованных, он не собирался. Увы, внимание чужаков к её вещам не ускользнуло от троллихи. - Вона идите! Моя вещь! Не трогать! Вона идите! 1. Уйти 2. Атаковать троллиху (атака 1д10+20, урон 2д10+5, блок 1д10+20, броня 8, хп 300, способность: бросание куском скалы, действует на 4 цели с уроном 2д20). 3. Выторговать сапоги: убеждение/обман 15, в случае провала можно перебросить кубик 2 раза).

- Парни... дамы... - Прошептал он сквозь зубы, не поворачиваясь к отряду и продолжая улыбаться существу. - У неё там в мусоре новенькая обувка, отнюдь не троллячья... что делать-то будем? Обувка оказалась не только не троллячья, но и зачарованная, о чем со скучающим видом недвусмысленно намекнула чародейка. Откуда сие чудо взялось в этом логове было неизвестно, да и не так интересно. Ведь как известно, тролли любят тащить себе все, что найдут. Другой вопрос - а место ли ему тут?

- Покорнейше прошу простить нас за вторжение, красавица... - Заговорил с ней Элиас, вежливо поклонившись троллихе и приподняв шлем. - Не варили ли вы намедни какого-нибудь эльфа? Это как человек, только с острыми ушами. Или, быть может, видели кого-то похожего? Скажите, а я отблагодарю вас за беспокойство куском сыра, с ним любой кабан станет вкуснее. Видимо обращение "красавица" несколько задобрило троллиху, потому как та перестала вопить и ощерилась в пугающей, но улыбке: - Елфу не видеть! Елфа не вкусная! Брабра кабан варить! Елфы нет! И она повела вкруг себя рукой, будто бы предлагая чужакам самим в том убедиться. (Внимательность - 15)

- А мы точно поехали не прямо? - Задался Вопросом Элиас, водя глазами по сводам пещеры. - Вона идите! - продолжала ругаться троллиха, но не нападала на чужиков, вторгшихся в ее логово. - Брабра не убиват людев! Брабра варить кабан! В доказательство она махнула в угол пещеры, где действительно лежала оторванна кабанья голова и засиженная мухами шкура. - Вона идите!

23 июня 1272 года Утром поехали по правой дороге. Коней у них теперь было в достатке, если одного и потеряют, то невелика беда. Этот путь был один в один как предыдущий. Широкая тропа уходила в лес и там терялась меж кустов россыпей спелой земляники. Если разыскиваемые ими скоя`таэли и проходили тут, то спросить о том можно было лишь у сорок, что перелетали с ветки на ветку вслед всадникам, громкими криками предупреждая лесных обитателей о возможной опасности. Когда решили уж было поворачивать назад и пытать счастья на другом пути, деревья внезапно расступились и путники оказались в котловине огромного оврага, в одном из склонов которого зиял входов в какую-то пещеру. Быть может именно здесь и окопались скоя`таэли? Изнутри доносились какие-то неясные звуки и явственно ощущался запах дыма. Оставив лошадей и держа оружие наготове, отряд осторожно двинулся внутрь, укрытые чародейским щитом на случай внезапной атаки. Но внутри они увидели отнюдь не эльфов. Огромная троллиха неистово мешала свое варево. - Пошли вона! - заорала она, заметив незванных гостей, замахав на них половником. - Вона! Тута нельзя! Тута я живу!

- Откуда ж нам знать, что эльфы предпочитают.. Одно другого не слаще. Тут только жребий кинуть можно. Да и какая разница, если нам к реке выйти надо? В какой стороне Адалатте? - В любой. Река большая. Каждая из дорог к ней вывести может, ежели не заплутает. А у эльфа и без того фора большая, чтоб еще давать, пока от истока до устья берега прочесывать. А скоя`таэли прятаться мастера, особливо в таких вот местах, где леса много. Краснолюд говорил правильно. Вот только задачи это не упрощало.

- Коня жалко, жениться пока рано, а голову терять не в первой! А вы что скажите? - обратился мужчина к спутникам. - Куда едем? Или вот прям тут привал устроим и утром обдумаем уже? - Направо! - сердито буркнул краснолюд, отбивший за день в седле гузно. Голова ему, в отличии от безголового меттинца еще пригодится, а жениться он не собирался и вовсе.

Гримм сердито хмурился. Все суетились вокруг бродячей шавки, будто не навидались таких за время их пути. Вона, у каждой корчмы по нескольку сидят, да подачек выпрашивают. Будто забот нет иных, кроме как о блохастых приблудах беспокоиться. - Девка.. ты, это... поешь хоть, - подойдя к Ангелике проговорил Людо. Неуютно ему было с тех пор, как пришлось про гибель циркача рассказывать. Почитай сутки и не заговаривал больше с певуньей рыжеволосой, чувствовал гнев ее на себя. Ну, да оно и понятно, ему выпало гонцом худой вести быть. - Не хотел бы он, чтоб и ты следом слегла. Ты поешь лучше, а? А хоронить нам нечего. Томаш, он легкий был, скарбом не огружен. Все с ним осталось. Лучше ты вирш сочини про него... или балладу. Чтоб память была о нем жива. Утешатель из краснолюда был так себе. Не умел он это делать. Товарищей боевых потерял не мало, но там проще было. Поминули, простились - с телом или в мыслях, как уж выйдет - и дальше жизнь продолжается. Мужики ж не плачут и тоску, коли есть, не кажут. Ищут за чем забыться. А тут вона, девка исстрадалась вся. Оно то и понятно, крепко они сдружились с циркачом, а можа и еще чего было меж ними, свечку Людо не держал. Но смотреть на нее сил нет, жалко девчонку. - Ты поплакала бы, птаха, - неуверенно посоветовал махакамец, - оно, говорят, бабам помогает, легче станет.. Краснолюд неловко потрепал Ангелику по плечу и отступил. Пора было собираться в путь. _____________________ Дорога, широкая, наезженная в начале, все истончалась, разбегалась во все стороны дорожками и тропами. А после и вовсе исчезла средь лесной дубравы, будто и не было. Дальше ехали по наитию, ориентировались по солнцу, споро переваливающемуся по небосклону, ближе к постели. Когда стало казаться, что ночевать им придется нынче в лесу, тот внезапно кончился, выведя их к заливным лугам. А примерно через версту, путники выехали аж к трем пересекающимся дорогам. Но для них те будто разбегались в разные стороны от большого валуна, на котором кто-то нарисовал украшенную кривыми сердечками шутливую надпись «В права не езжай — коня потеряишь. В лева тожи не езжай — голову потеряишь. А езжай пряма — женату будишь» Ниже кто-то дорисовал весьма фривольное изображение голой женщины. Которая из дорог могла привести их к эльфу?

- В седло посадит, - неожиданно подал голос Зюзя, до сей поры беспробудно молчавший. - Ага, и меч свой пусть отдаст. И будет у нас новый боец, гроза всех местных кошек. Шутка вышла не смешной. Лишь напомнила о том, что их ряды поскудели. Нахмурившись, краснолюд сердито плюнул под ноги. - Холера на вас! Ешьте живее, да давайте сбираться! Так и до ночи балакать можно! Остатки каши он вывалил прям на траву. - На, шавка, жри! А мне кусок нынче в горло нейдет! Пойду, лошадь проверю... да пенек поищу, чтоб на тварь эту взобраться! Еще что-то ворча себе под нос, Людо потопал прочь.

- А правда, Людо, хороший ж пёсик, заберу его с собой! - За пазуху что-ли посадишь? - невнятно поинтересовался жующий краснолюд. - За конными то ей нипочем не угнаться. А ждать, покуда она оклемается нет ни времени, ни желания. Эльф то нас ждать не будет, поди!

- Говорю, прекраснее путешествия с краснолюдом может быть только ночь со златовласой девой. Пословица у нас такая в Туссенте, варварская. - Усмехнулся барон, одарив Людо неподкупной улыбкой. В ответ раздалось неразборчивое ворчание. Но в этот момент каша вновь усиленно поперла вверх и краснолюду стало не до разборок с черным. - Всё в порядке, это подорожник и наложен он как надо. - Де Флёр повернулся к Климеку. - Но токсины от ран дают своё, нам надо нарвать ему молочного чертополоха и добавить в похлёбку. И тогда всё будет как надо, правда, блохастый? Как мы тебя назовём? Барон Пон-Пон? Хотя... нет, барон Пон-Пон, прошу величайщего пардона, был настоящей задницей. Ты совсем на него не похож, разве что запахом. Моего первого пса звали Бураном. Тебе бы это имя тоже подошло. Людо неуменно чесал затылок и бороду. Попеременно. Дивясь на нильфов, что суетились вокруг бродячего пса, будто няньки вкруг девицы благородного происхождения. Не то, чтобы Гримм был скотиной бездушной, но ведь пес это. Да и пес бы с ним! Как говорится. Покормили, травой обложили - чего тому еще для счастья надо? Ну, можа, цепь, да ошейник с будкой. Но они и сами сейчас бродяги. Ловко подцепив котел, он снял его с огня и осторожно поставил в траву. - Жрать подано! - объявил громогласно на всю стоянку.

- Порою, только животные могут напомнить нам, что мы люди. Каждый человек суть есть оборотень, но вместо полной Луны у него сжатый кулак. - Задумчиво произнёс барон на нильфгаардском наречии. - Ты, это, нильф, чего толкуешь то? Мы тута вашего варварского языка не разумеем, - напыщенно проговорил Людо, у которого аж кровь вскипала, когда слышал эту похожую на карканье гортанную речь. И ведь вроде не с врагом говорит, а старую ярость изжить не просто оказалось. - На всеобщем, на всеобщем говори! - Он к нам пришёл, словно помощи просил. Не мог я не помочь. Надеюсь, правильные листья нашел. Барон не разбирается в травах? Точно был то подорожник? Вот еще не хватало псину угробить сейчас, - мужчина нахмурился. - Хотя, вроде ничего другого и быть не могло это, подорожник разве спутаешь? А самогона нет ни у кого? Мож потом плеснуть на раны псинке? - Ну, ты, парень, совсем рехнулся! - возмутился Гримм.- Изводить первоклассный первач на какую-то дворнягу! Хватит с нее и травы твоей! И так велика честь!

- Как бы опять кашу не сжечь... - Я те сожгу! - Людо стряхнул собачью морду и пошел к меттинцу, чтобы занять его место у котла. Нет, вы только подумайте, в отряде две бабы, а готовить ни одна не умеет! Еще и его стряпню с таким видом жуют, будто он им червей предложил! - Ты о псине то не печалься, - посоветовал он Климеку. - Не сдохнет, значит жить будет! А мы пообедаем, лошади охолонутся и дальше поскачем. Некогда с ней возиться! Но видя, как печально вытягивается лицо парня при одном лишь взгляде на псину, вздохнул неодобрительно - ох, уж эти южные неженки - и посоветовал: - Попробуй ей раны промыть. Только руки береги, чтоб не цапнула! Хрен ее знает, кто ее так подрал, а то кровь может быть заразная!

- Людо, а ниче кроме хлеба нет у нас? Мяса б ему. Бедняга... - Где ж это видано, чтоб собак мясом кормили? - изумился Гримм. - У нас, на Севере, они костями довольствуются! А чтоб кости были, надо сперва мясо то поймать, да зажарить, али сварить! Едрить-колотить, нильф, чем глупости балакать, лучше б крупы в котел засыпал, видишь - вода кипит! Собака заскулила, словно хотела что-то сказать и ткнулась носом в ладонь Климека. Иначе, я так и буду домиком для блох. - Чаво это она? - озадачился краснолюд.

Подошёл к краснолюду, совсем не опасаясь того, и упал к ногам, доверчиво опустив голову на массивный сапог. Когда то у Людо командиром стоял Теодорин, по прозванью Сизый нос. Так вот был у того Сизого носа ручной ворон. Умнейшая птица, оказалась. Сидела спокойно на плече бородотого махакамца, ела с рук и даже кричала в тему несколько забористых ругательств. А вот с собаками Гримм дела имел редко, хотя в целом относился к живности доброжелательно. Бывало, конечно, и пнуть брехающую суку под гузно, чтоб зубы не щерила. А тут ишь ты, разлегся, аж голову на ногу положил. - Что, блохастый, видать недавно ты дом то потерял, да? Ишь, как ластится! - хмыкнул краснолюд, наклонился, потрепал грязный затылок. - Э, да ты ж весь порванный! Волки что-ли подрал в лесу? Пальцы осторожно разгребли грязную шерсть, светлые брови сильнее нахмурились над светло-карим взглядом. - Даааа, бедолага... Не повезло тебе. Можа, конечно, и обойдется, про меня вона, тоже говорили, как на собаке заживает. Еще один кусок хлеба поднесли прямо к носу: - На, поешь. Глядишь и сил прибавится!

Наверное, они и не заметили, как из кустов череды выползло грязное, израненное, со сбившейся в колтуны шерстью, существо и приветливо замахало хвостом. И ничего в нём не было знакомого, кроме радостного блеска в карих пёсьих глазах. - Осторожней, вдруг бешеная, - предостерег краснолюд, первым заметившим явившего к их костру непрошеного гостя. Но вроде псина казалась вполне дружелюбной, слюна с вываленного из пасти языка не капала. - Ты откель тут взялось, чучело блохастое? Людо озадаченно почесал затылок. Деревень вокруг ни на версту не видать. Да и видок у собаки не шибко ухоженый. Бродячая, видимо. Таких всегда много там, где война прошла. Сожгут солдаты деревню, перебью люд, угонят скот. А собаки, вот, остаются, рыскают по лесам в поисках пищи, сбиваются в стаи, дичают. Почесав для пущей мудрости еще и в бороде, Гримм расщедрился на ломоть хлеба, бросив тот псине под нос. - На, пожри, лохматая!

22 июня 1272 года Вновь вилась дорога. Кавалькада верховых растянулась по ней, взбивали пыль копыта лошадей. По одну сторону, на горизонте, тянулся Брокилон, где остался Томаш. По другую речушка лениво катила свои воды меж высоких берегов, подолгу останавливаясь в заросших тиной заводях, путаясь в длинных лентах водорослей. Явившая на рассвете из замка Талия поделилась добытой у пленной дриады информацией. Эльф Койверион был в Брокилоне, где пополнил припасы и, не задерживаясь, двинулся дальше. Дриады провели его отряд через пущу и теперь у него была фора порядка недели. Шел он на реку Адалатте, где, кажется, собирался соединиться с другим отрядом скоя`таэлей под предводительством небезысвестного Йорвета. Пришлось спешно сниматься в путь. Стоит упомянуть лишь еще несколько незначительных событий, произошедших до отъезда отряда. Накануне вечером в таверне разыскал Ангелику босоногий мальчишка, которые запинаясь и путаясь в словах передал ей корзину лесной земляники от Вила… Видла… Валда.. Вобла.. от милсдаря, короче, одного. В корзине было прикреплено короткое послание: «Милая Ангелика! Волею обстоятельств я лишен возможности увидеться с тобой снова, а потому не могу отблагодарить тебя лично за спасение. Надеюсь, это лесное угощение хоть немного извинит меня! Более весомую награду передавать со столь ненадежным курьером было бы весьма неосмотрительно. Но быть может провидение еще подарит мне шанс встретить вас вновь? Ромвальд де Валк» На дне корзинки, под гнетом ягод, буде те будут съедены, лежала рубиновая подвеска. Утром хозяйка «Ужина моряка» выливая из бочки протухшую рыбу, которой так и не суждено было вернуть ее корчме былую славу, впервые задумалась о том, чтобы продать свое дело и вернуться обратно на Скеллиге. А на площади, на установленной шибенице болтались два свежих тела. Один при жизни был здоровым амбалом с абсолютно лысой головой, второй — маленьким и тщедушным, чьи глядящие в разные стороны глаза даже после смерти придавали лицу нелепое выражение. *** Первая остановка была сделана прямо в поле, на берегу все той же речки.

Под Брокилоном. День. - Проклятие, Людо! Он может быть ещё жив. Его сильно ранили, я пытался его прикрыть, но щит один на двоих... - Климек поднялся и, схватив свой меч, с размаху шарахнул им по земле, рассекая какой-то несчастный куст. - Хреновая прогулка в лесу вышла, скажу я тебе, - мужчина вогнал свой меч в землю и, опустившись рядом с ним на одно колено, схватился рукой за рукоять. - Что делать-то будем? Просто идти дальше и всё? Забыть Томаша? Просто... забыть? - метиннец встретился взглядом с краснолюдом, кажется, тому тоже было на душе так же хреново, как и самому Климеку. - Успокойся, парень! - тяжелая рука легла на плечо Климека. Гневный порыв прошел, осталась лишь тяжесть. На войне каждый день приходилось прощаться с кем-то из своих. Чаще всего вот так же, без тела и должного погребения. - Ты же слышал, что сказал тот солдат. А идти за телом...Ты сам видел, сколько там полегло, чтобы мальчонку забрать. Один мертвец не стоит новых. Даже если это наш друг. Людо немного помолчал. Потом произнес: - А забывать не надо. Покуда хоть кто-то будет его помнить, Томаш будет жить в тех сердцах. Слабое утешение. Но краснолюд и не умел утешать. Разве что плечо подставить, да руку протянуть, да спину прикрыть. Вот и все. Жаль, что этого часто было недостаточно.