Майнбах. Вечер 28 апреля.
- Сынок, ты правда хочешь драться? - новоявленный “папаша” с сомнением смотрел на не слишком могучую фигуру мужчины напротив.
Сынок, а в свободное от подпольных боев без правил время мракоборец Янки с не меньшим сомнением рассматривал организотора этих самых боев.
И готов был отдать хоть три смены всех своих зубов, что тот удивительно похож на Патрика. Только без бороды.
На вопрос он спокойно ответил:
- Хочу.
Дородный бюргер, говорящий на ломанном английском, сложил руки на внушительном пивном брюхе, еще раз с сомнением и, кажется, с жалостью оглядел добровольца и пожал могучими плечами:
- Ладно, будь по твоему, - он начал монотонно перечислять немногочисленные правила. Деретесь на кулаках, до нокаута или пока один из противников не признает поражение. Не душить, не пытаться выдавить глаза сопернику, не бить по яйцам....
Янки слушал вполуха.
///
Он так и не вернулся в отель, где остановились мракоборцы. Снял комнату в дешевом мотеле, не претендующем на удобство, но с кроватью и без клопов, и до самого вечера проспал тяжелым сном без сновидений. В первой же забегаловке на своем пути поужинал. И там же подслушал – спасибо острому слуху оборотня и отчего то говорящим по-английски двум местным завсегдатаям за соседним столиком – о подпольном бойцовском клубе. Когда то давно, молодой охотник участвовал уже в таких боях, а потому знал, что его может ожидать по адресу. О том, чтобы победить, он даже не думал. Хотел лишь выплеснуть внутреннюю ярость и напряжение. И судьба подкинула ему прекрасную возможность для этого.
///
Судьба ли? Джонс еще раз поглядел на безбородого “Патрика”.
- Так, теперь тебе надо придумать какое-нибудь звучное прозвище, чтобы я мог тебя объявить!
- Янки.
- Янки? Ха! Чертов америкос! Но мне нравится! Так и запишу! - бюргер чиркнул ручкой по листу бумаги и снова бросил на нового бойца сомнительный взгляд, раздумывая против кого его выставить, чтобы не упал в первом же раунде. Для шоу это будет слишком быстро.
///
Вокруг шумели любители пива и кровавых зрелищ.
- Давай, сынок, удачи! - “Патрик” хлопнул ладонью по плечу охотника и Эдвард вышел на импровизированный ринг.
В противоположном углу уже бинтовал руки его противник – на голову выше и тяжелее, как определил охотник на глаз. Пока бюргер что-то хрипло кричал по-немецки, видимо объявляя участников, Эд скинул куртку, обувь и носки, затем рывком стянул пуловер, оставшись в одних джинсах и босиком, как требовали правила. Очаровательная блондинка в откровенном купальнике и с завлекающей улыбкой забинтовала ему руки и быстро чмокнула в губы:
- На удачу!
“Патрик” уже нетерпеливо махал рукой, подзывая противников на середину ринга. Резкий звук гонга возвестил о начале раунда. Несколько секунд бойцы кружили по кругу, присматриваясь друг к другу, потом противнивник сделал первый пробный удар. Янки легко отклонился, второй раз, третий. Его собственный удар снизу второй боец встретил блоком. И тут же его кулак врезался в челюсть американца. На несколько секунд противники разошлись и Эд сплюнул кровавую слюну на посыпанный песком пол. А его соперник уже был рядом, проведя сразу серию ударов, некоторые из которых пришлись по незащищенному торсу Джонса. Ух! Сильный удар в челюсть и первый нокдаун. Прежде чем судья, он же устроитель, он же “Патрик” без бороды, он же бюргер, досчитал до трех, новичок взвился вверх, будто отпущенная пружина и обрушил свои кулаки на противника, обходя его защиту. Не сразу, но тому все же удалось поставить блок и самому нанести удар, отбрасив американца назад. Противник быстр, ловок и силен. Каждый его удар, доставший до цели, лишь сильнее распалял злость охотника. И тот выплескивал ее, сам нанося удары. Вокруг орали болельщики, а устроитель боев довольно потирал руки, подсчитывая будущую выручку и ставя теперь победу на новичка. И тот не подвел – неожиданным сильным ударом отправив противника в нокаут.
///
- Отлично! Прекрасно! - “Патрик” одобряюще похлопывал Янки по плечу. - Ну, что, еще один противник?
- Да! - рявкнул охотник, а бюргер отшатнулся и на секунду ему почудилось, что глаза бойца странно сверкнули.
///
Еще один противник. И еще один. И, наконец, будто что-то лопнуло внутри, высвобождая Эдварда из тисков, что давили его все последние сутки. Саднящие пальцы до хруста сжались в кулак, устремившийся навстречу сопернику, чтобы утвердить победу Янки.
Вокруг бесновались зрители, что-то хрипло кричал по-немецки устроитель боев, схватив охотника за руку и победно вздернув ее вверх, блондинка в откровенном купальнике откровенно прижималась пышной грудью к победителю, привычно не обращая внимания на обезображенное после боя лицо последнего.
///
- Так, сейчас будет больно, - толстые пальцы “Патрика” обхватили сломанный нос Эда, вправляя на место.
Джонс шумно выдохнул сквозь опухшие губы. А довольный бюргер, мешая немецкие и английские слова, продолжал быстро говорить – о том, как здорово он заработал сегодня, и не хочет ли американец стать его бойцом и ездить с ним по городам, и о том, что того теперь не скоро будут любить бабы, ибо вон как отделали, да еще и несколько зубов выбили. Наконец, Янки получил деньги, что причитались ему, как победителю, и покинул погрустневшего от отказа немца.
///
В Légère Hotel Luxembourg Эдвард вернулся почти в полночь. Несколько секунд мялся у двери номера Терезы, но из-за двери не доносилось ни звука, а сам он выглядел не лучшим образом, чтобы наносить визиты. Так и не постучав, пошел в свой, соседний, номер. Не включая света, Джонс кинул свою сумку на стул, стянул грязную одежду и прошлепал босыми ногами в ванную. Ушибленные ребра ныли, а по телу уже расцветали многочисленные синяки и гематомы. Лицо тоже выглядело устрашающе - в кровоподтеках и с заплывшим глазом. Держась руками за край раковины, охотник наклонился, открыл рот. Через пару секунд на белую эмаль упал осколок зуба с окровавленным корнем, следом еще один, и еще. Регенерация шла полным ходом – к утру следов побоев почти не останется, а уже сейчас он мог вновь похвастаться полным набором белоснежных зубов. Плечи дрогнули от ударивших по ним струям. Душевая кабинка стала наполняться паром. Горячая вода обволакивала тело охотника, лаская напряженные мускулы и, уступая, те расслаблялись, а воды текла дальше, унося с собой не только грязь, но и боль и напряжение.
