Ribka

- А что за горе у вас общее в деревне, милсдарня? - вкрадчиво поинтересовался вор. Неспешно поправив головной убор, селянка ответила: - Так сына солтыса схоронили! Хороший был парень, Божен то, никто от него зла вовек не видывал! Кошек и тех не гонял! Вот и скорбим, да поминаем ему за упокой!

25 июня 1272 года (~полудня) Третья тропинка была пряма, не желала сворачивать, прятаться и истончаться, как ее товарки. Напротив, с каждым часом она становилась все шире, наезженней и вывела в конце-концов к указателю, на котором были вырезаны руны, что дале должен быть некий населенный пункт под названием Вронки. Сама деревня показалась еще через пару верст, вольно раскинувшись на берегу полноводной речушки, меж цветущих садов и свежих зеленых полей. Издалека были видны огороды у каждого дома, пасущийся на пригорке скот, дым, идущий из трубы большого здания, по видимому корчмы или таверны. Вопреки предсказаниям на камне нигде не было видно ни белых нарядов невесты, ни цветочных украшений, по традиции указывавших бы путь к дому последней. Обычные будни обычной деревни. Если что и выбивалось из общей картины, наводя в думах беспокойную тень, так это толпа местных, отчего то побросавших свои работы в неурочный час и собравшихся сейчас посреди единственной улицы. Но чем ближе подъезжали всадники, тем понятнее становилось, что здесь ни спор, ни драка. Кто-то даже уже расходился по домам, встречая пришлых хоть и заинтересованными, но спокойными взглядами, без ожидаемого страха. Второе, что бросилось в глаза, посуровевшие, насупленные лица мужчин и темные платки, прикрывающие головы их спутниц, у некоторых из которых были покрасневшие, заплаканные глаза. Кажется, первоначальное спокойствие оказалось обманным.

Самогон забулькал, выливаясь из бутыли по подставленным кружкам, чтобы после обжечь глотки, сбивая дыхание и вышибая слезу. Далеко на востоке небо начало светлеть, возвещая о раннем летнем утре. Вместо петуха заверещала в кустах первая ранняя птаха. - Глядикось, - наигранно удивился краснолюд, указывая на Томаша толстым пальцем. - Не испарился циркач то наш!

- Ну, наконец-то, эта паскуда-жизнь принесла нам хороший сюрприз! - провозгласил Людо, отходя к своим вещам и выуживая со дна одну из бутылок первача. - Давайте свои кружки что-ли, спать то таперича не уснуть! Выпьем, что Томаш наш снова с нами!

- Спасибо, Людо. Ладонь циркача была самой обыкновенной человеческой ладонью, утонувшей в волосатой лапищи краснолюда. Теплой, мягкой и совершенно живой. Но опасения Томаша не были совсем уж беспочвенны. Потому что его и стиснули в могучих руках и по-дружески, но чувствительно, хлопнули по спине. - Только не смей в меня оборочаться, - сурово напутствовал Людо. - А то, как пить дать, голову оторву и к жопе прилажу! Он выпустил парня и отступил на шаг назад. - Прости, что в лесу тебя бросили, - со всей серьезностью своей вины произнес Гримм. - Не углядел я за тобой тогда..

- А как ты думаешь, зачем бы я вернулся? Зачем бы снова подставлял шею под козни Тёмного? Зачем, сейчас, открылся перед вами? Мог бы собакой бегать или сменить личину и наврать с три короба, а не рисковать жизнью, - с грустью проговорил Томаш, стоя в круге света у всех на виду. Настолько беспомощным он ещё никогда не был. Одно движение меча, один взмах секиры, один болт, и он останется на этой поляне навсегда. - Я не ворую души, я лишь создаю иллюзию из своего тела. Облик Томаша Станека я принял давно. Перенял его мысли, привычки, навыки, память. Этот человек погиб три года назад. А я ношу его личину, как вы носите одежду. Мой настоящий облик людей пугает. Гримм мог бы назвать сразу несколько причин "зачем". В конце-концов, не зря ведьмаки существуют, а нечисть не только утопцами, да волколаками бывает. Но секиру отложил. Подошел к возродившемуся Томашу. - Не уверен, что не снес бы тебе бОшку, от греха подальше, расскажи ты это все пару недель назад, - произнес краснолюд и замолчал, тяжелым взглядом оглядывая парня. - Могу понять, почему ты молчал. Даже, пожалуй, понимаю, почему сейчас открылся, а не просто пришел, наврав с три короба. Мы бы поверили... - он помедлил. - Томаш... то есть ты, успел доказать, что на тебя можно положиться, и что спину ты прикроешь, и что... мозги наши съесть не пытаешься. А я друзьям своим привык доверять и принимать какие они есть... И жопой к ним не поворачиваться! - Людо протянул циркачу руку, без капли неуверенности в этом действии. - Хоть прежде и не доводилось с допплерами дружбу водить!

- Я не человек. Нелюдь. Инородный элемент в вашей вселенной после сопряжения сфер. Вотчина моих предков была там, где сейчас раскинулся Новиград. Я допплер. Если вам это о чём-то говорит. Я могу принять образ любого живого существа, в точности его скопировав. - Дооплеер? - протянул Людо. Кажется, краснолюду изменил его язык. Он старательно хмурил брови. Еще стоило бы почесать затылок или, на худой конец, бороду, чтобы лучше соображалось. Но только что показанное представление напрочь лишило Гримма думать связно. - Не оборотень? - с недоверием протянул он. Потом по бычьи наклонил голову, исподлобья глядя на то, что знал под именем Томаша. - Значит... людей копируешь? И души у них воруешь при этом? Рассказов про конкретно допплеров так и не удалось припомнить за прошедшие несколько секунд. Но вроде о чем то подобном однажды толковали деревенщины в корчме. Кажется, в тот раз они подняли подобное существо на вилы. Но вот сам Людо не спешил применять оружие против... И как назвать то? Вроде и не Томаш это. Или не совсем Томаш.. Но и чужаком иль существом язык не поворачивается назвать. Ведь, почитай, месяц без недели вместе ели-пили, спины прикрывали друг другу, под одной крышей ночевали. И ни разу не было от циркача никакого злого умыслу. - Докажи! Докажи, что ты и впрямь наш Томаш! - сурово проговорил Людо. - Что именно ты с нами столько дней бок о бок провел! Что ты не принял облик нашего погибшего друга!

- Это действительно Томаш. Он.. - девушка посмотрела на циркача. Объясниться он мог только сам. Но, если не захочет говорить правду, то и она никому ничего не скажет. - Томаш.. Это правда ты? Людо был готов поверить в чудесное спасение. Но слишком уж странным и подозрительным было это внезапное появление циркача. Кто знает, может этот дух просто заморочил девку? - Но как ты спасся? И как нашел нас? - так просто краснолюд не собирался отступать. - Чем ты докажешь, что живой человек, а не мертвяк, явившийся за нами?

- Привет, Людо. Эта... - запнулся на полуслове артист, - хорошая ночь сегодня. Да? - Циркач?! Краснолюд прытко вскочил на ноги, но тут же сжал рукоять секиры и первым дело стал угли ворошить. Подкинул хворосту и бересты, чтобы огонь разгорелся и осветил стоянку. В народе молва ходила, что призраки, да умертвия всякие огня то бояться. Но если и не бояться, то хоть видно будет, кто там. А вы сами подумайте - в самую темную ночную пору (а ночи летом светлые, короткие) является кто-то и голосом Томаша вещает. И Гелька плачет. Пламя зашлось, свет от него разошелся во все стороны, в алых всполохах высвечивая фигуру Томаша, держащего в охапке певунью. Уж, не вомпером ли стал опосля смерти?! - Томаш? - голос у Людо был тяжелый и недоверчивый. Слова бухали, будто камни, бросаемые в воду и сразу идущие ко дну. - Отпусти девку...

Она обняла друга, уткнулась в плечо, и заплакала вперемешку с прорвавшимся смехом - Девка, ты чего? - донесся с противоположного конца стоянки заспанный, но боевой голос Людо. - Случилось чего? В эту ночь никто не дежурил у костра, строго наказав догнавшей их приблуде охранять спящих и громко лаять в случае чего. Гримм уснул поздно. Долго сидел, пялясь в красные глаза углей и пуская клубы вонючего дыма. Думал о собственной трусости, о ребенке оставленном в лапах культистов. Искал и находил оправдания и снова начинал обвинять себя. Херово было на душе у него. Ох, и херово же! Но сон сморил, покуда не донесся тихие всхлипывания. Пес молчал, значит не враги. Да и певунья бы кричала, а не плакала, напади кто на них. Видать циркача все оплакивает. Совсем ссохлась девица от горя. И помочь ей нечем. Можа, конечно, и не стоило окликать ее. Поплакать для баб полезно. Но поинтересоваться то надо, не нужна ль помощь какая.

Культ Львиноголового Паука настолько ужасен и отвратителен, что даже самые бедные и многодетные семьи отказываются отдавать своих детей ему в служение. Поэтому тех просто похищают. И не мало слез выльется из детских глаз в этом месте прежде, чем наступит смирение и откроется вера. И вполне возможно, что удар жертвенного кинжала был бы в этом случае лучшей милостью для них. Путники выбрали отступление. И это было наилучшим решением, даже если сами они о том могли только догадываться. Ведь самая страшная сила, которой обладают жрецы Корам Агх Тэра — сила предсмертного проклятия. Ни жизнь незнакомого ребенка, ни возможные сокровища храма не стоили того, чтобы сложить за них головы и судьбы. Но разве возможно неверным просто вторгнуться в храм Львиноголового, а после уйти, как их и не было? И последние слова жрицы были произнесены на незнакомом наречии и походили больше на шипение змеи. Злая воля Корам Агх Тэра была исполнена. (Персонажи получают штрафы -5 ко всем не боевым навыкам и -3 ко всем боевым до конца первой главы).

- То есть, дитя вы убивать не собираетесь? - прищурился Климек, думая про себя, что спутники его сейчас мысленно бьют себя ладонью по лицу. - Эм, а какую жертву вы от нас требуете? - осторожно поинтересовался он, на всякий случай улыбнувшись, мало ли пригодится? Жрица, не боясь, шагнула вперед, к Климеку, видимо посчитав его главным в группе неверных. - Корам Агх Тэр принимает только одну жертву! Ты сам можешь решить, кого отдашь ему! - Гребаный ты нахер! Если у меттинца и оставались какие-то сомнения в ответе жрицы, то после возгласа краснолюда те должны были точно развеяться. Жрица недвусмысленно говорила о спутниках Климека.

- А кто у вас тут плачет? - наивно поинтересовался Климек. - Ребёнок приболел? Так мы полечить и развеселить можем. Боремся с любой причиной, заставляющей детей плакать, - мужчина посмотрел красивой женщине в глаза, всё так же сжимая рукоять своего меча. Женщина засмеялась: - Глупцы! Этому дитя оказана великая честь! Корам Агх Тэр признал ее! Ей предстоит стать жрицей нашего Бога и нести волю его! - высокомерный взгляд окинул чужаков. - Она плачет от невежества. Но скоро это пройдет, когда ее глаза откроются и узрят истину! Жрица замолчала, повернулась к алтарю, будто прислушиваясь к чему-то. Потом снова посмотрела на путников: - Корам Агх Тэр согласен принять от вас жертву и дать взамен ответ на ваш вопрос, неверные! Примите его дар или убирайтесь немедля!

- Ребёнок? - нахмурился мужчина, когда послышался детский плач. - Это кажется настолько очевидной ловушкой, что.... - он стиснул зубы и переглянулся с Людо. - Но, если там ребенок... Если его можно спасти... А мы просто развернемся и уйдём? И никогда не узнаем, что было там? Ловушка или дитя? Я себе этого никогда простить не смогу. Ответить на слова Климека никто не успел. В зале появилась высокая женщина в черных одеяниях, сжимавшая в руке ритуальный нож - Зачем вы явились Храм, неверные? Ищите милости Корам Агх Тэра? - громким, хорошо поставленным голосом вопросила она. Темнота, прячущаяся по углам храма, вдруг ожила, зашевелилась и обрела очертания других людей, одетых во все черное. Где-то продолжал тихо плакать ребенок. Если путники и хотели уйти, то свой шанс они упустили. Оставалось попробовать сделать хорошую мину при плохой игре.

24 июня 1272 года Левая тропинка уводила в болото. Путники некоторое время решали, стоит ли соваться в незнакомые топи или лучше попытать счастья на третьей дороге, но после недолгих препирательств все же решили поискать дорогу. Не сразу, но находя неприметные верши, отмечающих безопасный путь, они пересекли топи, надеясь, что скоя`таэли уже близко. Но вместо лагеря эльфов-постанцев, отряд вышел к небольшому храму, затерянного в этих гиблых местах. Это странное место внушало подспудный страх, вызывало неудержимое желание поскорее убраться прочь и меньше всего походило на пристанище Белок. Внутри, куда острожно прошли путники, все было усыпано черепами - человеческими, эльфьими, краснолюдскими, большими и маленькими, в свете зеленого пламени из больших жаровень влажно блестел черный алтарь под огромной паутиной, что скрупулезно плели жрицы Корам Агх Тэра. И запах — невыносимый, удушливый, пропитывающий собой каждую складку на одежде, каждую пОру на теле. Так пахнет мучительная смерть, кровь, обильно окропившая жертвенник, растерзанная плоть. Даже те, кто никогда не слышал о культе Львиноголового Паука, осознали совершенно четко - надо валить и как можно скорее, пока их вторжение осталось незамеченным! Возражений, кажется, не было. Но в тот момент, когда отряд дружно повернул к выходу, из глубин храма, откуда-то из дальних комнат явственно послышался детский плач. Очередная несчастная жертва или ловушка для случайных гостей?

- Прямо здесь, на развилке ночевать собрался? - крикнул Войцех, оглядываясь на краснолюда. - Давай хоть подальше уйдём! - А чем тебе развилка не угодила? - заупрямился краснолюд. - Вчера ночевали, ниче было. Знаем хоть, что тут безопасно! Нахера еще куда-то тащиться, да на пустое брюхо?!

- Ну вот, даже блоховоз нам дорогу показывает, пока вы опять ворон ловите, - усмехнулся партизан. - Вы как хотите, а я за ним. И он направился вслед за псом. - Вот, холера, послали боги спутников! - выругался краснолюд и заорал вслед Войцеху. - Куда ты пошел то, оголтелый? Можа до утра хоть подождешь? А, - махнул он рукой, - делай что хочешь, я те не мамка! А я по темноте валандаться по незнакомым местам не собираюсь!

Пёс опустил лапы и жалобно заскулил. "Жрать просит" по своему истолковал действия пса Людо. О том, что собаки, вообще то, животные умные, краснолюду слышать если и доводилось, то он о том благополучно позабыл. - Точно-точно, - вклинился в разговор краснолюда со псом партизан. - Ушастые наверняка смердят по-своему. Если знаешь их запах, то можно и учуять попробовать. - Это ты смердишь по-своему! - оскорбился краснолюд. - Глупостью несусветной! Пекарь человек, а пахнет булками. И шлюха человек, а пахнет духами. И пьяный в канаве тоже человек, а воняет сивухой и обосравшимся гузном! Тьфу! Все же единственный нелюдь в отряде оказался куда менее сдержанным, когда дело касалось расового вопроса.

Он гавкунл, отвечая краснолюду, и помахал поднятыми лапами. Мол да, бежал за вами. Весь день сердитый краснолюд вдруг хохотнул. - Хо, да ты прям артист, да, блохастый? Эх, и чего ты за нами бежишь? Поискал бы деревню хоть какую, авось кому и сгодился б хозяйство охранять. А мы сами, что говорится, без роду, без племени. Таскаемся, куда горе-судьба пошлет. Ну, буде, буде, приблуда, расплясалась! Гримм начал было развязывать узлы котомок, чтобы обустроить лагерь, но снова повернулся к псине. - О! Лохматый, понюхай ка, куды нам идти? Где эльф прошел? А? Смогешь унюхать ушастого?

Когда они добрались до путевого камня, их снова встретил тот же серый бездомный пёс. Наложенная Климеком повязка сбилась на спину, открывая всё ещё зияющие раны, но подсохшие и тщательно зализанные. Лохматый был бодрее, чем прежде, и встречал путников радостным "Гав!" и виляющим хвостом. Если бы не грязная повязка, краснолюд решил бы, что это другая собака. Мало ли их, обездоленных, можно нынче встретить там, где прошли войска Черных? - Эва, оказия какая! - удивился Гримм, узнав давешнего приблуду. - Ты то тут откель взялся? Неужто за нами бежал? Он озадаченно поскреб затылок.

С тактическим отступлением Людо был согласен. Но на слова Климека возразил: - А я думаю, что камень тот та баба расписала, которой замуж прижгло очень! Вона кони то наши, целехоньки, даже подков не потеряли! Эх! День световой потеряли, теперь обратную б дорогу найти! Тьфу ты пропасть! Всадники уже тронулись в обратный путь, а краснолюд все ругался. Брабра с надеждой глядела им вслед и махала огромной ручищей.

Троллиха слушала соловьиные трели Зюзи и даже рот открыла. Видать, ей так думалось лучше. Потому что стоило пииту умолкнуть на мгновение, чтобы перевести дух, как троллиха согласно закивала: - Брабра нравится! Пиши, людь! Придет муж - Брабра все тебе сделает! Что захочешь! Что ж, Зюзин план по добыче сапог почти сработал. Дело осталось за малым - отыскать где-то вторую особь троллиной породы и уговорить жениться на Брабре. Но стоили ли сапоги, даже зачарованные, таких усилий?

- Какая жалость, что мы с товарищами женатые люди. Как говорится, окончательно и бесповоротно. Разве только у почтенной Брабры есть на примете видный тролль, с коим она хотела бы сочетаться браком, так мы могли бы сватами выступить. Есть у вас, любезная, чем суженого задобрить? Что-нибудь такое... глазу приятное, а в хозяйстве не особо как и нужное: сапоги там какие, может... - Нету мужа! - вновь заревела троллиха, но осталось не понятно, говорит она про себя или про то, что в округе нет подходящей кандидатуры. - Брабра ждет! Брабра бусы сделала! Нет мужа у Брабры!

- А что, почтенная... эээ... Троллялишна... - издалека начал мэтр, на ходу соображая, как бы подъехать к нужной теме и не получить по кумполу от разбушевавшейся хозяйки. - Смотрю вы все в делах да заботах, аки пчелка усердная. Тяжело, небось, одной на хозяйстве? Ай-яй-яй, и куда только ваши тролли смотрят - такая дама, видная да хозяйственная... Троллиха замолчала, как-то погрустнела и согласно закивала: - Хочу мужа! Дома есть, жратва есть, мужа - нету! Брабра хотеть мужа! Муж охотится, Брабра готовит. Муж людев с палками пугает. Муж заботится Брабра! Нет мужа! Брабра грустно! Раздался рев разьяренного медведя, троллиха затерла лапой морду, видимо выражая тем самым свою печаль по данному поводу.

- На хер эти говнодавы! - у краснолюда было собственное мнение на этот счёт. - Валим отсюда! О, нет! Трусом Людо не был, да и опыта общения с троллями прежде не имел. Но мог оценить своего противника и сейчас оценка была не в их пользу. Если троллиха рассвирепеет и атакует их, они её почти наверняка смогут завалить. Вот только Гримм почти не сомневался, что и на этот раз не обойдётся без жертв. А терять ещё своих товарищей из-за пары каких то сапог, пусть хоть трижды зачарованных, он не собирался. Увы, внимание чужаков к её вещам не ускользнуло от троллихи. - Вона идите! Моя вещь! Не трогать! Вона идите! 1. Уйти 2. Атаковать троллиху (атака 1д10+20, урон 2д10+5, блок 1д10+20, броня 8, хп 300, способность: бросание куском скалы, действует на 4 цели с уроном 2д20). 3. Выторговать сапоги: убеждение/обман 15, в случае провала можно перебросить кубик 2 раза).