Ribka

Ближе к сумеркам, Ангелика откланялась. Поцеловала в щеку Повиласа на прощанье, как самого подсобившего, пожелала удачи на полях и отправилась к трактиру искать «своим». Сделав небольшой круг, чтобы избежать случайной встречи с Ангеликой, Климек вернулся в трактир. Где были немедленно посвящены в план Томаша, где одной предстояло петь, стоя на живой "тумбе", а второму представиться Туссентским рыцарем. - Не бойся, девка, не уроню, - заверил Ангелику краснолюд, а Климеку посоветовал. - Ты только веселое что-то делай, чтоб на рыцарем посмеялся люд, а то солдатня народ горячий, еще обидятся на геройского то персонажа!

- Благодарю покорно, господа! Рада усладить ваш слух, - хихикнула рыжая, пристроив лютню за спиной. Пока она не понадобится. - Перед капитаном выступить не откажусь, но дело в том, что мне б монеток на оплату паромщику.. Для вас, милсдари, мне и бесплатно сыграть - сердце греется, да только суточные пайки простому странствующему барду никто не выдаст и спать частенько прям на конюшне приходится, и за всё плати,да плати.. - взлетевшие вверх руки тут же беспомощно повисли вдоль тела, - А в Темерию очень надо. Там богадельня маленькая на кровные одного добросердечного северянина открытая, моего визита ждет. Аж третью неделю! Солдаты начали отводить глаза и потирать вспотевшие под шлемами лбы. Выступление то им понравилось, да и девица хороша, но все же не настолько, чтобы мошной трясти. И снова первым заговорил Повиас, вновь расплываясь в бесшабашной улыбке: - Вот, что, красавица, на паром тебе мы скинемся. И накормим, давно тебя к столу приглашаем, у нас тут и сыр домашний, и яйца, и хлеб, и рыба, в реке то пойманная. Голодной не уйдешь! А с ночевкой вот посложнее будет, но ты с трактирщиком поговори, может и разрешит переночевать на полу, али на сеновале, за выступление пред постояльцами! А ты сыграй нам еще что-нибудь за это! - Веселое! - вставил его товарищ. - Для поднятия духу! - подхватил другой. (Ангелика получает 15 крон и возможность бесплатно поужинать). Х

- По рукам! - согласился Зюзя, довольный, что от семейной жизни с Лютонихой остались не только тягостные воспоминания, но и небесполезное искусство торговаться. Забрав бумагу и фанеру, пиит примерно час спустя вернулся, продемонстрировав обещанную "реламу". На ней в полный рост изображена была разбойничьего вида образина с саблей в одной руке и копьем в другой, за широкой спиной которого угадывался несколько шаржированый, но вполне узнаваемый заказчик (Одини). Мелкие, с повязками на одном глазу, фигурки, более похожие на тараканов (видимо, разбойники), в панике разбегались от него в разные стороны, роняя кистени и дубины. выполнено все это художество было в новомодной графической манере (попросту говоря, углем и сажей - а нефиг было купчине на красках экономить!). Под рисунком аршинными буквами намалеван призыв записываться в купцовы охранники, а еще ниже красивыми буквами в окружении виньеток, подпись автора (чернилами): "Писано мэтром Зюзей. На заказ грамотки, письма, челобитные. Недорого". Вопреки собственным же словам, Одини был очень далек от искусства во всех его проявлениях. Положено степенному и успешному купцу любить его, вот он и любил. А потому работой Зюзи остался доволен - его, Одини, лицо узнать можно было сразу, да и охранники согласно покивали, что щит с призывом хорош получился. Опосля чего один отправился сопроводить хозяина на ночлег, а второму было строго велено щит прибить на видном месте, а лишнюю надпись замалевать. Что тот и сделал незамедлительно, повесив рекламу на самом видном месте переправы - шибенице.

Солидарна с выше ответившими ) Обязательно нужно продолжить! Было очень здорово и интересно! ) А для себя сделала вывод, что надо искать книгу под пункт, а не пункт под книгу!

- Шесть с полтиной, фанера и краски! И только из уважения к вам и любви к искусству! - Шесть с половиной и фанера! - громко провозгласил обоюдное решение Одини, протянув руку, чтобы скрепить договор. - И только из уважения к талантливому человеку и себе в убыток! Купец, конечно, лукавил, убытка не было никакого, а был навар, но не кричать же об этом теперь на каждом углу?

- Шесть и ни полушкой больше! - отрезал Зюзя. - И фанера для росписи за ваш счет! - Да вы шарлатан, а не поэт, - возмутился купец. - Настоящие поэты несут искусство в массы не корысти ради, а за ради собственного удовольствия! Семь и фанера!

- Сейчас всяк не токмо писать не умеет, но и два слова связать толком не могёт! Пять, и это моё последнее слово! - Семь и рекламный лозунг или не тратьте боле мое время! - уперся Одини.

- Да что вы, любезнейший! С чего бы это бумаге настолько вздорожать? Наоборот, обесценивается все возвышенное, нематериальное. Книги вона в полцены с лотка идут, да и то брать не хотят. Четыре! - Так то книги, а это же чистый, нетронутый пергамент! Сейчас всяк норовит запечатлеть свою судьбу на страницах, дабы когда все уляжется, сии пописульки могли войти в историю! Восемь и ни кроной меньше!

Ангелика с секунду помедлила, с мыслями собираясь. Преобразилась, чувственной стала, совсем мальчишеского в ней не осталось, будто и не среди мужчин в латах с мыслями кривыми, а где-то далеко. Внутри, снаружи и повсюду. Любила она свою стезю со всей серьезностью и, наконец, запела.. Солдатня притихла, взгляды, устремленные на рыжую певицу, менялись. Кто-то смотрел с восхищением от таланта, другой задумчиво, внимательно вслушиваясь в каждую строчку. Улыбка Повиаса растаяла, как снег на весеннем солнышке. Солдатская жизнь тяжела, особенно сейчас, когда с одной стороны стоят нильфы, со дня на день могущие начать форсировать Понтар, а с другой висят топором палача над твоей шеей королевские приказы, заставляющие во всех видеть мятежника или чародея. А хочется мира, хочется домой, где он не был уже год, и может даже жениться, на такой же вот рыжей. Только чтобы вместо песен пироги пекла. Потому что если в доме пахнет пирогами, значит все там хорошо, значит лаж в семье. Апплодисменты были не стройными, но искренними, а Повиас сказал: - Да у вас талант настоящий, милсдарыня Ангелика! Может вы и перед капитаном выступить не откажетесь? Он у нас с Новиграда, человек просвященный, любит искусство! Глядишь, - тут парень хитро улыбнулся, - и вам перепадет чего, и нам муштру ослабит. ______________ - Сколько-сколько? Помилуйте, милсдарь, да за такие деньжищи в любом мало-мальски приличном городе можно две кипы шелковой сторговать, даж две с четвертью, ежли без водяных знаков! А в Оксенфурте, выпускником коего университета, наилучшего в мире, я имею честь состоять, то и все три, да еще надушенной для услаждения обоняния иль подкрашеной в цвета, взору приятственные. А мне всего-то и надо, что четвертушку самой что ни на есть простой! Одна крона ей красная цена, даю полторы исключительно из уважения к просвещенному человеку. - Да вы с ума сошли, милсдарь поэт! Огнем Вечным клянусь, с ума! - закипятился просвещенный человек. - Это же цены старого года, нонче совсем они другие! Бумага, уверяю вас, стала дороже золота! Я и так вам уступаю в убыток себе, исключительно из уважения к таланту, да и то потому, что вы мне рекламу пообещали! Десять, вот мое слово!

- Нелюдей? Каких нелюдей? - Зюзя посмотрел вслед уходящему краснолюду, будто только сейчас его заметил. - Я вообще по другому вопросу, насчет бумаги, значит. А персонально для вас могу, скажем, рекламу сочинить, али лозунг какой. Ну, скажем... "Куда идет купец - большой секрет, а мы всегда идем ему вослед, дабы и сохранить и уберечь от всяческих ему не нужных встреч!" - продекламировал пиит. - И плакат: "Ты записался в охрану?" Одно нельзя было отнять у пиита - озадачливать людей своей речью он умел! Однако и купец был не лыком шит. - Бумага? Какая бумага? Ах, бумага! Да-да, бумага есть и превосходного, замечу качества! Готов уступить, сколько вы и просили, всего то за 15 крон!

- Ммм... - вновь задумался циркач и вскоре нашёл выход. - А мы тебя вместо тумбы приспособим. Ангелика на тебе будет стоять и песню петь. Хотя, в краснолюдку я тебя бы всё же переодел. Курам, которые ржать над тобой посмеют, бошки свернём и на суп отправим. - Девку подержу, - буркнул Людо, - но в тряпки бабьи не переоденусь! Ладно, циркач, ты в этом деле больше нас смыслишь, организовывай... концерт! А мы подсобим, чем смогем. Авось, и проканает!

- Извиняй, милсдарь, но я, как говорится, фигуру блюдю, - Ангелика развела ручками, мол стандарты шоу-бизнеса никто не отменял, - Ежели я каждое угощение хоть на зубок возьму, то буду как энта сама бочка подо мной. А мне еще катиться до самой середины Темерии, только вот на паром попасть и осталось. - Вот так раз! - удивился один из солдат. - Все с того берега бегут, как тараканы напуганные, а милсдарыня артистка туда собралась! - И вправду, девица, чего ты там забыла? - поддержал его другой. - Неча там делать. Там теперь только черные, белки, да страховидлы на полях сражений! Честному человеку делать там нечего! В глазах солдатни промелькнула профессиональная подозрительность. Уж не мало они таких, "артистов" переловили. Обстановку разрядил Повилас, подмигнув своим сослуживцам - Не серчайте, Повилас, - новый знакомец удостоился мягкой улыбки и немного театрального кивка головой, - и вы, братцы, не серчайте, что явства не кушаю. Лучше освежите свои кружки и подумайте о доме, о женах и детятках, ждущих вас у окошка, а я вам сыграю и спою. - Так нет у нас ни жен, ни детей! - весело проговорил он. - Не нашлась еще та, что сердца бы тронула! Ангелике досталась широкая улыбка, демонстрирующая черную дыру на месте одного из зубов.

- Чего ж так? Платит мало, или на постоянку хочет? - Ну, как же.., - озадачился Гримм. - А отрабатывать то ты как ему будешь? Или думаешь, что на том берегу сойдешь, до свидания скажешь и своей дорогой пойдешь? Так он тебя не для того наймет! - разъяснил он непонятливому парню. - Слышь, народ, - циркач заскочил в таверну, шмякнулся на табурет напротив бывшего партизана и махакамца, навалился локтями на стол и тихо проговорил. - Мне тут сорока на хвосте принесла, что можно переправиться через Понтар за пол цены. С телегой и лошадями за 60 крон. Местный капитан стражи паромщиком подрабатывает не официально. Только вот станет ли он нас слушать. На торговцев-то мы не очень похожи, а всяких приблуд как бы не арестовал для порядка. - А вот это дело! - краснолюд хлопнул широкой ладонью по столу. - Мож поэта нашего к нему послать? Он языком трепать мастак! Мне то идти не стоит, еще повесят чего ради! Вон, уже два остроухих болтаются на площади! - Хм... - Томаш в задумчивости почесал лохматую макушку. - Я вот тут подумал. А может мы бродячими артистами прикинемся. Мол идём на ту сторону с гастролями. Для искусства границ не существует. Я жонглировать могу. Ангелика бы спела. Пиит наш красноречием блеснул. Ну а вы с Людо акробатический номер показали. И вообще, можем Гримма за краснолюдку выдать. Знаешь, как народ падок на такие редкости. Только причесать его надо и бороду переплести на бабский манер. - Чего?! - Гримм аж подскочил от возмущения. - Я бабой оденусь?! Да ты думай, чего мелешь, парень! Да меня ж курицы сраные и те засмеют! Большой волосатый кулак грозно покачался перед лицом циркача и снова краснолюд снова сел. - И вообще артист из меня не выйдет. Кробатике вашей я не обучен, да и секиру за бутафорию не выдашь!

- И что этот толстяк вам наговорил? - спросил Войцех у краснолюда. - Не хочет на работу брать? - Отчего ж, тебя, пожалуй, возьмет. Говорит, что давно уже ждет, кто б нанялся, да нет желающих. Вот только как ты у него работать собрался, не пойму я.

- Так ведь самое главное вы, почтеннейший, там и не указали, - всплеснул руками Зюзя. - Одно дело, ежели вам требуется груз сопроводить до некоего места, и совсем другое, если какой тать зубы на вас точит. А что ж ваши постоянные охранники? Ни в жисть не поверю, что нет у вас таковских. Чтоб у столь почтенного да столь предусмотрительного купца... - он сокрушенно покачал головой. - Опять же, спутники мои могут беде вашей поспошебствовать, да токмо ежели по пути нам с вами, почтеннейший, ибо мы зазря время драгоценное терять никак не можем, сами спешим по делам архиважным. Одини хитро улыбнулся, вовсе не спеша делиться своими планами с первым встречным. - Охранники то есть, - он небрежно махнул рукой за спину. - Да сами понимаете.. в Темерии сейчас опасно, везде разъезды черных.. Так что дополнительные люди лишними не будут, сами понимаете. Он задумчиво потер кончик носа, огладил рыжую бороду. - Нет, уважаемый, - в голосе заметно поубавилось сласти, а равнодушный взгляд смерил Гримма с головы до ног. - Нелюдей я не нанимаю. Вы бы еще мне баб предложили в качестве охраны! Да и дела ваши меня волнуют мало, у меня, знаете ли, своих полно. И охрана мне нужна для моих нужд, а не для компании. Мне, видите ли, нет резону спонсировать чужие перемещения по Понтару. Вот ежели найдутся средь ваших спутников воины, которые не спешат по своим делам, то тогда и поговорим. Купец сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Людо уже давно привык к оскорблениям от людей и давно научился не обращать на них внимания. Красноречиво плюнув под ноги купцу, развернулся и потопал на выход. Делать ему тут было нечего, а Зюзю про свои писчие принадлежности и сам договорится, язык то эва как подвешен! Видать университеты кончал, говорит как запутанно и витиевато. _________________________ - Вино для связок вреднО, - махнула головой рыжая и примостилась на одной из бочек рядом с выходом, - А зовут Ангелика, - улыбнулась девица и сложила ладошки поверх инструмента, - Путешествую и промышляю творчеством. - А вас как величать, господа? Редко небось кто интересуется, все только и видят панцирь, да забрала тяжелые, - вздохнула Ангелика, - Нынче времена.. волк волка кусает. - Повилас меня зовут, красавица, - присаживаясь рядом, заговорит тот, что начал знакомство. - Так значит вы, милсдарыня Ангелика, артистка значит? А к нам каким ветром попали? Уж не концерты ли давать хотите в этой дыре? Проку вам с того мало будет, сами знаете, какое у солдат жалованье маленькое! - Да вы подсаживайтесь к нашему столу, сударыня Ангелика! Чем богаты, как говорится, тем и рады! - звал второй. - Не бойся, - гоготнул третий. - Солдат девки не обидит!

- В кости не играю, уважаемые, - откликнулась певица и медленно, даже вальяжно, поплыла в направлении отдыхающих, - Вот на лютне играю и песни пою, это да. В подтверждении девушка пробежалась по струнам в мелодичном аккорде. - Коль изволите послушать, с радостью удосужу. - Изволим, красавица, изволим! - горячо заверил все тот же солдат. - Песня то она, завсегда приятна, особливо из уст девичьих, - подмигнув певунье. - Развлеките нас, милсдарыня, а то служба тяжела, да дОлга. А в вашей приятственной компании и отдых веселей станет! Его товарищи посторонились, пропуская девушку в пыльный сарай, заставленный бочками и ящиками. Через дыры под крышей внутрь проникал свет вечернего солнца. - Как зовут то тебя, девица? - спросил один. - Выпьешь с нами вина? - с готовностью предложил другой.

Делать нечего, пошла обратно, вновь мелодию наигрывая и себе под нос напевая - Эй, красавица! - раздался негромкий веселый окрик. - Составь нам компанию! Несколько солдат, свободные нынче от дежурства, укрылись в одном из дальних складов, где предавались веселому времяпрепровождению. Там уже был накрыт импровизированный стол с дешевым вином, нехитрой закуской и рассыпанными меж стаканов игральными костями. А вот женского общества не хватало. Не было даже толстых и рано состарившихся селянок, что приплывали с того берега, увешанные тюками со скарбом. А тут - вот чудо - дева, да хорошенькая! И одна! ___________________ - Способ лечения зависит от заболевания, - туманно ответствовал Зюзя. - Не могли бы вы описать мне симптомы заболевания - сиречь, проблемы вас терзающей? Одини чуть заметно поморщился. Не любил он все эти пространственные речи. К сожалению, его покупатели частенько таковыми являлись. "Хочу вот такое, но не такое, а чтоб вот так было, только немного по-другому". - Да что же тут описывать, уважаемый? - развел он руками. - Вы ведь видали мое объявление, коль пришли сюда! Так вот висит то, почитай, недели две и за все это время ни одного желающего!

- По делу, наипочтенийший, исключительно по наиважнейшему делу! - трагическим голосом провыл Зюзя, заламывая руки и изображая безутешное горе. Что не помешало ему с удобством пристроится на стуле. - Обстоятельства и дорога лишили меня первейшей жизненной необходимости всякого пиита. А поелику вы, милостивый государь, человек незаурядный, щедрой души и великого ума, не могли бы вы прийти на помощь страждущему и ссудить его осьмушкой бумаги? Не корысти ради, а во имя человеколюбия и просвещения. В замен могу посодействовать вашей печали - воспомоществовать в найме охраны. Слово, милсдарь, оно чудеса творит! Купец заметно оживился. Пока, правда, было не совсем понятно, чем именно этот тщедушный бумагомаратель может ему помочь, но купец сидел в этой таверне уже давно и она ему порядком надоела. - Уважаемый Адамантус! - прибавив голосу бодрости и щедро плеснув в него меда, заговорил Одини, всплеснув руками. - О чем же речь! Я завсегда рад помочь служителю искусства! Особливо в ответ на их помощь! Бумага имеется и преотличнейшего качества, скажу я вам! Тут купец немного лукавил, пергамент был самым дешевым, но какой торговец не станет заливаться соловьем, завидя хоть какую выгоду для себя? Он застучал ладонями по своим записям, будто бы ища упомянутую бумагу, после будто бы опомнился, несильно хлопнув себя по лбу: - Ах, конечно же! Она наверху, в моей комнате! Сей же час велю принести! - приказов оных, однако, не последовало, а купец продолжал: - Так чем же вы мне можете помочь, уважаемый Адамантус? Вы бы просто спасли меня, ежели не шутите! Я застрял, видят боги, застрял в этом смрадном месте!

- Вы как есмь человек просвещенный, не могли не слышать про Адамантуса Великолепного, автора множества баллад, поучающих и наставляющих во гражданском долге сынов отечества пред матерью-родиной. Купец зашевелил толстыми губами, повторяя имя автора множества баллад, но так и не припомнил подобного имени среди известных ему поэтов и бардов. - Ну хоть про рекламную кампанию Лютони из Нижней Пади слышали? - с надеждой уточнил Зюзя. Губы снова зашевелились - по видимому, так у купца лучше работала память, но результат оказался столько же плачевным. - М, нет, не доводилось слышать, - развел руками Одини и приглашающе махнул на соседний стул. - Присаживайтесь, милсдарь.. как бишь?.. Адамантус! Краснолюду стула не предложили, то ли почтя того за охрану известного поэта, то ли из пренебрежения ко всей его расе. Гримм сердито сложил руки на груди, начав игру в грозные переглядывания с двумя лбами за спиной купца. - Так вы ко мне по делу или так, от скуки ради? - по видимости, купец не любил тратить свое время на светские беседы, переходя прямо к делу.

- Доброго здоровьичка, милсдарь Одини, - издалека начал разговор Зюзя. - Да пребудет на вас благословение Вечного Огня. Хороши ли коммерции, не вредительствуют ли конкуренты? - С кем имею честь? - купец отложил перо, упер руки в тучные бока, снизу вверх глядя на Зюзю. Краснолюду было уделено ноль внимания, в отличии от подобравшихся лбов, приученных, что нелюдей добра не жди.

- А и то дело! - оживился Зюзя. - Заодно спрошу, для каких нужд ему охрана требуется, сюда ж он не один заявился, либо что-то с прежними охранниками приключилось, либо он всех их повыгонял в одночасье, что тоже весьма любопытственно. Кто со мной? - Пошли, поэт! - вызвался Людо. Купец, как и было сказано в объявлении, нашелся в таверне. На столе перед ним были разложены какие-то бумаги, видимо купец как раз занимался бухгалтерией своего предприятия, позади стояла охрана - два здоровенных лба, не обременные интеллектом на лице, зато обременные полуторными мечами на поясах. - М? Чего изволите? - купец без особого удовольствия оторвался от своих дел, окидывая подошедших к нему быстрым, хватким взглядом.

- Эх, мне бы бумаги раздобыть, - вздохнул пиит, глядя на тщательно закупоренную чернильницу и связку гусиных перьев. - Я б нам быстро постой обеспечил: кому письмецо накатать, кому жалобку состряпать. Вона солдатни сколько, чай без работы бы не остался. Только где ж ее взять, бумагу. Не у паромщиков же. - Можа у купца узнать? - предложил Людо. - Объявление то он нашел на чем состряпать. Авось и продаст хоть немного.

Краснолюд ожесточенно скреб искусанный комарами затылок, решая нехитрую задачку. Их семь голов, за каждого по десять, будет семьдесят крон. Да за лошадей еще тридцать. Того стольник, как раз, половина тех денег, что в первой деревне удалось "заработать". Математика выходила хорошая и лишала всех проблем. Но тут в дело вступало вычитание, а именно - Гримм надеялся, что им удастся купить где-нибудь лошадь, а лучше две. Телега телегой, но скорости она им прибавляла мало. А больше всего Людо опасался не ограничены ли они во времени. - Надо было с того х*ра лысого мешок золота испросить! - сердито произнес махакамец. - Уж, коли отправил не пойми куда, так хоть в дорогу б снарядил! Эх, жаль, что хорошая мысля приходит опосля! - Я так думаю, что надо идти в таверну и договариваться с купцом, не? - спросил Климек своих спутников. - Как-то быстро кроны-то тают у нас. Если сейчас за переправу отдадим, то потом совсем на мели сидеть придется. - С купцом! - фыркнул краснолюд. - Думаешь, он тебя на тот берег перевезет, еще и деньжат накинет за просто так? Он людей для нужд каких-то нанимает. Для охраны, поди. Нам с ним не по пути, у нас свое дело есть. - А! Чего тут думать? Нам и так денег хватит, чай и на телегу останется, чтоб не бросать тут.

FOX69 Hikaru SHaEN Rei Dmitry Shepard Надеюсь на продолжение банкета и новые списки )

5 июня 1272 года На исходе 4го дня отряд прибыл к паромной переправе. До третьей войны с Черными и массовым бегством темерцев к северным соседям она не пользовалась особой популярностью, значительно уступая и размерами своими и функциональностью Рынде или Белому мосту. За последние месяцы, однако, переправа разрослась, старый трактир и несколько деревянных сараев-складов окружили новые, наспех сколоченные строения, а прибывший реданский полк исправно следил за перемещениями парома в оба конца. По приказу Его Величества Радовида V солдаты не только исправно охраняли реданский берег в этом месте, но и поддерживали порядок среди переправляющихся, заодно — согласно уже другому приказу — отлавливая и, без долгих судов, вешая всех подозрительных личностей. Шибеница, распространяющая удушливою вонь гниющих на ней тел, была установлена посреди импровизированной площади и играла роль местной достопримечательности. Угрюмые паромщики уже сосредоточенно скручивали канаты и лишь коротко бухнули «Закрыто до утра!». Столь разношерстный отряд не мог не привлекать внимания. На них с подозрением поглядывали, но пока не трогали солдаты, толстый купец, ругающийся на своего подчиненного, удостоил их мимолетного пренебрежительного взгляда, а недружелюбного вида трактирщик заломил двойную цену за постой и ужин. Вновь прибывшим предстояло провести долгий тоскливый вечер и ночь в ожидании, когда переправа вновь начнет функционировать, а заодно подумать, как добыть себе место на пароме. Задание отряду: попасть утром на паром и переправиться на другой берег.