Ribka

Беру: Манипуляцию 3 точку - 12 опыта и Хитрость 2 точку - 4 опыта, и еще 2 опыта в остатке

- Хорошо, - кивнул Нейтан. И улыбнулся на интерес и дружелюбие. Выглядела Кьяра довольной, а значит голод утолила и все прошло успешно. Это радовало. Что его выбор принес удачную охоту. - У тебя полагаю тоже? Затем он чуть снизил голос и поймал взгляд девушки. - Кровь... из живого человека совсем другая, - признался тореадор. А затем быстро добавил, - я проводил ее до такси. "Я ее не убил". - Почти как настоящее вино вместо порошкового, да? - пошутила девушка и улыбка ее на миг стала мечтательной. Голод не исчез. Он просто притих, спрятался, но все еще был с ней и ему было мало выпитой крови. И если бы перед ними не стояла борьба за собственную жизнь, Кьяра готова была подарить "поцелуй" еще кому-нибудь и еще. Испить столько крови, чтобы даже жадный Зверь внутри сыто уснул. Но крови Генри хватило - пока - чтобы чувствовать себя "сытой и довольной". Она склонила голову к плечу, рассматривая Нейтана, и подытожила их пари: - Похоже, у нас ничья, мистер Морган!

Хотелось найти Кьяру и узнать, как у нее прошла охота Кьяра стояла у перил лестницы второго этажа, будто собиралась подняться, или, наоборот, только спустилась и замерла на полпути. Возвращение в полумрак Стикса после шума и света казино должно было бы успокоить, но внутри все еще звенели отголоски охоты: чужая близость, насыщение, та тихая, почти невозможная человечность, что на мгновение вспыхнула - и исчезла. Легкий шум шагов выдернул ее из мыслей. Девушка подняла взгляд и увидела Нейтана. На лице у нее появилась искренняя, чуть озорная улыбка. - Нейтан, - окликнула она мужчину. Шагнула ему навстречу, заложив руки за спину, как школьница, пойманная на месте преступления. - Ну, что, как все прошло? - спросила она, чуть покачиваясь с носков на пятки. В голосе звучал дружелюбный интерес - не столько поддразнивание, сколько попытка убедиться, что она выбрала правильно. Кьяра улыбнулась шире, но в уголках губ таилось напряжение. Ничего в ее словах не выдавало странного настроения, но оно все-равно было в том, как она смотрела - радуясь ему искренне, но сама все еще оставаясь немного там, в другом месте, с другим человеком.

- Вот он. За барной стойкой. Мужчина выглядел спокойным. Он сидел и неспешно пил виски. Можно даже сказать, что за все время сделал всего лишь пару глотков. Что-то волновало его или тревожило. Может проблемы на работе или в личной жизни. Но не был угрюм, скорее уставшим. Но желавшим с кем-то поговорить, отвлечься. Кьяра взглянула на указанного мужчину. Тот казался чужеродным элементом в этом гудящем, пестром мире. Он не играл, не флиртовал, не искал глазами собеседника. Просто сидел, то ли вслушиваясь в собственные мысли, то ли уплывая от них с каждым редким глотком виски. - Ладно…, - негромко пробормотала она. - Удачи, Нейтан. В голосе прозвучала сосредоточенность, как перед прыжком в воду. Еще один взгляд и Кьяра направилась к барной стойке. План был прост: сесть рядом, заказать что-нибудь, завязать разговор… а дальше - полагаться лишь на собственное обаяние и на то, что чужая усталость окажется не сильнее ее жажды. План начал рушиться сразу после вопроса бармена: “Что будете заказывать?”. - Простите, - девушка замялась, виновато покачала головой. - Я оставила сумочку в номере. Она чуть приподняла ключ с узнаваемым брелоком Стикса, не вдаваясь в подробности. В кошельке не нашлось бы ничего больше мелочи, разве что скидочный купон из прошлой жизни. - Можно я просто немного посижу? - она улыбнулась с легкой неуверенностью, добавив в голос ту обворожительную нотку, что раньше не раз приносила успех. - А потом схожу за кошельком? Бармен окинул зал равнодушным взглядом и, ничего не ответив, отошел. Кьяра выдохнула, стараясь не слишком явно показать облегчение. Расслабление пришло по привычке - как после удачной импровизации в эфире. И тут же вспомнила о необходимости дышать, изображать дыхание. Быть менее… не-мертвой. Она скользнула взглядом вбок - на того, ради кого все это затевалось. Он смотрел на нее. Не в упор, нет, просто с вниманием невольного свидетеля чужой неловкости. Только теперь девушка увидела его лицо. Волевой подбородок. Щетина, как после длинного дня. Красивый. И усталый - не от жизни, скорее, от самого себя. Внутри нее что-то откликнулось - не только жажда. В мужском взгляде не было ни угрозы, ни желания, ни опасности. Лишь легкое внимание и этого было достаточно, чтобы сделать первый шаг. Кьяра скользнула на высокий барный стул. Несколько секунд молчала, позволив паузе заполнить пространство между ними. Не навязчиво, а будто прислушиваясь к шуму вокруг. Потом повернулась к мужчине, встретившись с ним взглядом. - Бывают вечера, когда все идет не по плану, - голос ее звучал спокойно, даже немного лениво, но в нем таилась тень иронии. Он усмехнулся уголком губ, медленно повернул бокал, наблюдая, как янтарная капля виски скользит по стенке. - А у меня, наоборот, вечер идет строго по плану, - голос его был низким, чуть хрипловатым, будто он давно не говорил.- Сидеть, пить, молчать. Пункт за пунктом. - О, - негромко протянула девушка. Улыбнулась мягко, с оттенком рассеянной задумчивости. - Значит я нарушила пункт три? Он снова усмехнулся, коротко, почти про себя. - Бывает. Но, знаете, как по мне, куда хуже сидеть в баре с деньгами, но без компании. Мужчина сделал глоток, поставил бокал на стойку и слегка повернулся к Кьяре - знак того, что диалог принят. - Могу предложить сделку. Я угощаю. А вы просто не уйдете сразу. Девушка чуть приподняла бровь, будто не была уверена, стоит ли удивляться или благодарить. - Это довольно щедро, - ответила она с легкой улыбкой. - Особенно для вечера, который “идет по плану”. - Ну, бывают вечера, когда планы рушатся, - вернул он ее же фразу и махнул бармену: - Что будете? Кьяра на секунду задумалась. - Красное вино, пожалуйста. Пока бармен наливал вино, мужчина представился - Генри. Кьяра назвала свое имя. - Так вы… часто бываете здесь? - спросила она с интересом, но без нажима. Взяла бокал, сделала крошечный глоток, позволив напитку только коснуться языка. И почти сразу поняла, что это не утоляет. Это даже не дразнит. - Пару раз в месяц. Когда нужно сделать вид, что ты все еще любишь жизнь, - хмыкнул Генри. - Или когда она делает вид, что любит тебя. - Хороший повод, - тихо сказала Кьяра и в голосе прозвучало нечто, похожее на сочувствие. Он кивнул, благодарно, но немного отрешенно. - А вы? Приехали по работе или?.. Кьяра сделала вид, что разглядывает пространство бара, задержав взгляд на узоре ковра, будто он мог подсказать верный ответ. А может, просто дала себе секунду. - Я.. недавно вернулась, - медленно ответила девушка. - Город вроде бы тот же, но все в нем кажется немного другим. Люди, улицы, запахи… Как будто не место изменилось, а я. - Хм, - кивнул собеседник, словно что-то в ее словах отозвалось внутри.- Понимаю. Вернуться - это не то же самое, что остаться. Город за это не несет ответственности, мы сами становимся чужими. Он не пытался сделать паузу тяжелой. Слова прозвучали ровно, без горечи, скорее как наблюдение. Кьяра кивнула, не столько в знак согласия, сколько просто разделяя сказанное. Между ними повисла тишина, которая не требовала ответа. В которой было странное спокойствие. Нежелание уходить. - У вас хорошо получается говорить просто о сложном, - заметила она после паузы, ловя себя на мысли, что говорит совсем не так, как собиралась. Никакого флирта, никакой игры - просто разговор с человеком, которому, как и ей, не хватает кого-то рядом. - Вы по профессии с людьми работаете? Генри усмехнулся, качнул головой. - Скорее наоборот. Я по работе стараюсь с людьми не пересекаться. Так проще, - он отвел взгляд, будто и сам не был уверен, где кончается шутка и начинается правда. - Понимаю, - тихо откликнулась девушка, гадая о том, кем работает ее собеседник. Странно, но именно в этот момент она вдруг почувствовала себя живой. Не монстром. Не существом из теней. Просто женщиной, которой хотелось немного тепла - посидеть рядом с кем-то, не объясняя, не скрываясь, не защищаясь. - Но ведь иногда хочется, чтобы рядом был кто-то? - голос прозвучал почти шепотом, будто боясь спугнуть что-то хрупкое. - Просто посидеть с кем-то в баре, ничего не требуя. Генри ответил не сразу. Тоже смотрела на нее и молчал. А потом просто кивнул. Медленно. Почти незаметно. - Иногда этого достаточно, - произнес негромко. И все было бы хорошо. Почти правильно. Почти… по-человечески. Но голод не понимал ни слов, ни эмоций. Он не знал, что значат сочувствие и взаимность. Он тянулся изнутри, расправляя невидимые когти, выцарапывая прочь весь уютный туман между ними. Кьяра отвела взгляд, посмотрела в свой бокал - вкус вина не имел значения, он не мог насытить. От игровых столов послышались радостные возгласы, кажется, кто-то только что выиграл. - Здесь становится слишком шумно, - тихо сказала она, - мне лучше вернуться в номер. Слова прозвучали неуверенно, но не потому, что она сомневалась. Просто не хотела, чтобы все это закончилось слишком резко. Отодвинув от себя бокал, она встала. - Проводите меня? - Кьяра бросила на собеседника быстрый, почти застенчивый взгляд. - Я не хочу возвращаться одна. В ее голосе не было кокетства, не было игривых, завлекающих ноток. Но нельзя было неправильно истолковать приглашение. Несколько длинных секунд Генри молча изучал ее взглядом, будто раздумывая, но потом кивнул и встал, оставив на стойке несколько купюр. Они вышли из казино через боковой коридор. Охранник у дверей лишь мельком взглянул на ключ с совиными монетами, кивнул. Генри шел рядом, не задавая вопросов. Он выглядел так, будто не до конца понимал, куда ведет этот путь, но и не хотел останавливаться. В окружающей их тишине не было тревоги, только странная, зыбкая близость. Кьяра открыла дверь своего номера, пропустила спутника первым - и когда замок щелкнул за их спинами, на мгновение задержалась у порога, словно раздумывая, стоило ли. Но уже было поздно возвращаться в бар. В номере было тепло и удивительно тихо. Тишина казалась плотной, обволакивающей, как покрывало. Мягкий свет настенных бра растекался по стенам, не отбрасывая резких теней, подчеркивал округлые линии дивана и низкого журнального столика. Генри обернулся, встретился с девушкой взглядом. Она медленно подошла ближе и остановилась, чувствуя его тепло даже на расстоянии. Он ничего не говорил, ждал. А голова Кьяры вдруг опустела. Все слова, которые она привыкла находить в эфирах, в разговорах, в жизни - исчезли. Осталась только жажда. Подняв руку, девушка коснулась мужской щеки и Генри вздрогнул от холодного прикосновения. - Ты замерзла… Она усмехнулась, но не потому, что было смешно. - Да.. Ледяные пальцы скользнули от щеки к шее, замерев на пульсе, что бился под тонкой кожей. Сердце мужчины билось быстро, но не от страха - от близости, от ожидания. Он чуть склонился к ней и Кьяра обвила руками его за шею, притянула ближе. Движение было мягким, почти интимным - как начало медленного танца. Мужские ладони легли на ее талию, притягивая ближе, и девушка прижалась к нему, чувствуя ритм его живого сердца. Уклонилась от поцелуя и коснулась губами его шеи. Клыки скользнули под кожу почти ласково и слюна - как обещали - приглушила боль. Генри даже не вскрикнул, не отпрянул, не дернулся. Он коротко приглушенно выдохнул и остался в ее объятиях - спокойный, доверчивый, как человек на грани сна. Кьяра не ожидала, что вкус будет таким.Теплым - до обжига, соленым - до мурашек, живым - до умопомрачения. Ни кровь из пакета, ни коровья не шли с ним в сравнение. Вкус был чуть терпким, как дым в зимнем воздухе, с отголоском чужой усталости, утраты, разочарования… и чего-то еще. Чего-то доброго, настоящего, что вдруг стало ее. Все остальное исчезло: звук, свет, время. Осталась только кровь. Она наполняла изнутри, вытесняя голод. Смывала его с нервных окончаний, возвращая Кьяру к самой себе. С каждой каплей внутри словно расправлялись крылья. Она чувствовала, как тело наполняется силой, как разум проясняется, как отступает то ноющее чувство пустоты, что преследовало с самой первой ночи. Это было слишком хорошо. Слишком близко к тому, чего она боялась. Девушка заставила себя замереть, с усилием оторваться от этой иллюзорной теплой бесконечности. Отстранилась медленно, бережно. Дыхание Генри стало глубже, грудная клетка под ее рукой неровно поднималась. Он был жив - и кажется, не понимал, что произошло. На лице отражалось лишь спокойствие, почти блаженная отрешенность. Кьяра мягко провела пальцами по его шее, где на коже бледнели, исчезая, два крошечных следа укуса. Мужчина покачнулся и она удержала его за плечи. Не ослабевший, скорее обмягкший, как человек после долгого дня и крепкого глотка алкоголя. На секунду Кьяра замерла, глядя на него. А потом помогла Генри опуститься на диван. Руки ее подрагивали, но не от вины, а от растекшегося по венам тепла, от эйфории, что еще не успела угаснуть. И от осознания того, что она не убила, не стала чудовищем, просто… накормилась. И он остался жив. - Ты, наверное, все забудешь, - прошептала девушка, как будто убеждала не его, а себя. Она отошла к зеркалу и на мгновение замерла, глядя на свое отражение. Бледная, но не мертвая. Спокойная, но не равнодушная. В уголках губ все еще теплилось послевкусие, сладкое, густое. Почти запретное. Но ее взгляд вернулся к Генри и вот теперь пришло беспокойство. Это был ее номер. Сюда она вернется до рассвета, в спальню с засовом на двери. Она не может просто оставить его здесь. Первым порывом было обратиться за помощью к Паулю. Местный управляющий мог бы подсказать неопытному птенцу, что делать в такой ситуации. Девушка даже сняла трубку внутреннего телефона, но в груди неожиданно шевельнулось тревожное чувство - не за себя, за Генри. Почти наверняка необоснованное, но Кьяра оставила телефон и вернулась к дивану. Мужчина все еще сидел, слегка откинувшись назад, с закрытыми глазами. Его губы были слегка приоткрыты, дыхание успокоилось, будто он просто задремал в полумраке уютного номера. “Подожду”, - решила она, чуть качнув головой, словно убеждая себя. “Немного.. может очнется сам…” Это казалось лучшим из плохих решений. По крайней мере в нем оставалось что-то человеческое. Когда полчаса спустя Генри открыл глаза, в них еще оставалась легкая растерянность. Кьяра сидела чуть в стороне, отведя взгляд, будто хотела дать ему пространство. Она слышала, как он глубоко вздохнул, как с минуту молчал, приводя мысли в порядок. - Кажется, я немного перебрал… Прости, - в хрипловатом голосе звучала растерянность. Он провел рукой по лицу, по волосам, будто стараясь сбросить с себя путы странного сна. - Все в порядке, - ответила девушка. - Ты просто немного переутомился. Виски, теплый свет, разговор… Она улыбнулась, стараясь говорить легко, будто это действительно обычный вечер. - Угу… Наверное, - Генри нахмурился, провел рукой по лбу. - Черт. У меня такое впервые. Не то, чтобы я уснул… просто вырубило. Он взглянул на нее с неловкой растерянностью, но без тревоги. - Пожалуй, мне лучше поехать домой. Кьяра чуть отвела взгляд и тихо сказала: - Я провожу тебя. Оба молчали, выходя из номера, поднимаясь по лестнице на третий этаж, чтобы вернуться в бар. Девушка шла медленно, готовая подставить плечо, если силы оставят ее спутника, но кажется, тот уже пришел в себя - шаг был ровным, но все еще не точным, как у человека после крепкого алкоголя и короткого сна. Когда они подошли к выходу в сторону казино, охранник коротко взглянул на Кьяру и она снова показала ключ с совиными монетами. Ответный кивок - и путь был открыт. Генри ничего не спрашивал, только коротко бросил: - Тут как-то… странно тихо. - Просто уже поздно, - ответила девушка, подбирая слова так, чтобы ответ звучал естественно. Дверь, ведущая в казино, закрылась за ними, отрезая бархатную тишину Стикса. Вокруг снова зазвучала музыка, посыпались звонкие звуки фишек, свет стал ярче, словно и не было той полутени, откуда они вышли. Кьяра остановилась у входа в бар, задержала взгляд на Генри: - Ты точно дойдешь сам? Он улыбнулся с легкой усталостью, но уверенно. - Уже почти дошел. Спасибо… за вечер. Он замолчал, чуть хмурясь, будто пытался что-то вспомнить, но не мог уловить. - Ты… очень необычная, - сказал негромко и добавил с почти детской искренностью: - Было приятно… нарушить планы. Кьяра улыбнулась, тепло, без тени фальши. - Доброй ночи, Генри. - И тебе, Кьяра… Он задержался еще на секунду, словно хотел что-то спросить, но передумал. Просто кивнул и пошел прочь. Несколько мгновений девушка провожала взглядом его широкую спину, чувствуя, как закрывается эта короткая, почти невозможная глава. Она чувствовала странную легкость - не только от насыщения, но от того, что не перешла грань. Когда она вернулась в темный коридор Стикса, гул казино остался позади, как воспоминание, которое скоро поблекнет. Она не знала, кем они были друг для друга в эту ночь - хищник и жертва или просто двое, кому не хватало тепла. Но этого оказалось достаточно.

- Согласен, - улыбнулся азартно тореадор. Он сомневался, что сможет победить. Но идея соревнования ему понравилась. Она отодвигала на задний план голод и страх о мысли, как его утолить. А теперь это была игра. - Только никак стариков, - пошутил Нейтан. - Договорились, но это была последняя уступка, - Кьяра улыбнулась, чуть приподняла подбородок и ее голос зазвучал ниже, тише, с той завораживающей торжественностью, какой говорят предсказания или открывают последнюю карту на столе: - Игра началась! Они поднялись по лестнице на третий этаж, миновали гулкий переход и оказались в казино. Гул голосов и звон фишек сливались в ту самую какофонию, которую Кьяра всегда считала утомительной. Народу было немного, вечер только набирал обороты. Девушка с интересом окинула взглядом зал, приметила пару мужчин в костюмах за игровым столом, девушку с бокалом шампанского, хохочущую над шутками спутника, одинокого паренька, что щелкал фишками у игрового автомата. Но внимание Кьяры зацепилось за женщину у стойки - не потому, что та как-то выделялась из общей массы, а наоборот: все в ней казалось очень правильным. Слишком правильным. Будто собранным по инструкции. Прическа - пышная, светлая, но начес будто держится из упрямства. Очки в тонкой оправе лежат рядом с бокалом, словно устав. Костюм строгий, но говорит скорее о том, что его хозяйка не офисная мышь, а женщина, которая пыталась когда-то вырваться вперед. Не юная, лет тридцать с хвостиком. По-своему красивая, ухоженная. Усталая. И в этой усталости есть нечто притягательное. Губы едва подкрашены, взгляд рассеянный. Она не ищет компанию, но и не уходит. Просто сидит у барной стойки, вырисовывая пальцем невидимые круги по стеклу, словно ждет чего-то, что не умеет назвать. И именно поэтому она казалась... идеальной. Не из-за внешности, а из-за своей замедленности. Той самой паузы, в которую можно войти. Где можно стать кем-то, кого она запомнит. Или наоборот - кем-то, кого забудет сразу после. Кьяра чуть наклонилась к Нейтану, поймала его взгляд и коротко кивнула в сторону барной стойки. - Она, - тихо произнесла девушка, но в голосе, несмотря на старание, не было былой уверенности. Она чуть отвернулась, будто позволяя себе сомнение, но тут же собралась - не для того ли они начали эту игру? - Не ищет веселья, но от разговора не откажется, - добавила уже спокойнее, почти ровно. - Только не начинай с дешевых шуток... Она из тех, кто ценит содержание. Кьяра отступила в сторону, давая Нейтану пространство, но взгляд ее все еще цеплялся за женщину - не как у охотника, скорее, как у человека, который слишком хорошо помнит, кем сам был еще несколько ночей назад.

- Наверно, нам понадобятся двое, - стал рассуждать тореадор, прикидывая варианты. - Не знаю, стоит ли нам искать пару или помогать друг другу с одним человеком. Или одного делить на двоих... - сложно было предугадать, как охота пройдет. - А место... может бар? Или сыграть в бильярд с кем-то и заключить какое-то пари, - особых идей не было. Нейтан не слишком часто инициировал знакомства с незнакомцами и уж тем более, он не соблазнял их направо и налево. - Делить одного на двоих? - переспросила Кьяра, приподняв бровь. - Знаешь, звучит, как самое неловкое первое свидание в истории. Она усмехнулась - быстро, по-доброму. Это было не кокетство, а скорее дружеское поддразнивание, способ справиться с напряжением. И это сработало: груз неловкости и неуверенности, который ждал вместе с ней у дверей, отступил. Осталось только легкое волнение - и что-то еще, не похожее на страх. Может, азарт? - Что ж, мистер Морган, - протянула девушка и уголки губ едва заметно дрогнули. Она развернулась на каблуках с неожиданной для себя уверенностью, подошла к столу, взяла конверт с билетами и, вернувшись к Нейтану, ловко сунула его во внутренний карман мужского пиджака. Улыбнулась, на секунду заглянув в глаза собеседника, словно извиняясь за самоуправство. - Не будем терять время, - Кьяра мягко взяла мужчину под руку и потянула к выходу. - Доработаем план по дороге. В коридоре девушка чуть замедлила шаг, повернула голову к Нейтану, все еще держась за его руку, и с легкой, не до конца уверенной озорной ноткой, предложила: - А давай так... Я выбираю цель тебе, а ты - мне. Без возражений, без сомнений, без обсуждений. Отказаться будет нельзя. Нужно будет подойти, заговорить, увлечь. Если все получится - будем гордиться собой до следующей ночи. Если нет... Она на секунду задумалась, потом с легким смешком тряхнула головой: - Тогда проигравший выполнит любое пожелание победителя!

- А может, - он запнулся, глядя на девушку. - Может вместе... по-охотимся? Кьяра удивлённо вскинула взгляд. В голосе Нейтана прозвучала неуверенность - почти как в её собственном. -Вместе? - переспросила она, больше чтобы потянуть время. Затем, чуть теплее: - Конечно. Она улыбнулась - немного робко, немного неловко. Но мысль, что она не осталась одна, вдруг показалась неожиданно приятной, даже обнадёживающей. - У тебя есть идеи? Я... не очень представляю, как это должно быть, - понизив голос, призналась Кьяра. - В теории всё кажется простым... Она запнулась и пожала плечами. Конечно, ей и раньше случалось знакомиться в барах, иногда такие знакомства даже переходили в мимолётные отношения. Но тот путь -из прежней жизни - не вёл к моменту, где нужно прокусить чью-то артерию. Рот наполнился слюной. Кьяра чуть нахмурилась, бросив на Нейтана быстрый, почти нетерпеливый взгляд. Инстинкт был ближе, чем хотелось бы. И ждать становилось всё труднее.

Кьяра проводила растерянным - и немного завистливым - взглядом уходящих. Кажется, у них был план. "Охота" - это слово все еще звучало чуждо. Неловко катилось на слуху, как плохо выученное имя. Оно пугало, вызывало дрожь. И вместе с тем манило с той самой жгучей тягой, что теперь жила под кожей, в горле, в пустом сердце. Жажда. Машинально реа провела пальцами по вороту джемпера, будто поправляя его - просто не знала, куда деть руки. Мысли толкались в голове, как в вагоне метро в час пик, и лишь одна оставалась незыблемой: сейчас они разойдутся - и каждый останется один на один со своей жаждой. - Ну.. до встречи, - Кьяра неловко улыбнулась Нейтану и Марку, поднимаясь с дивана. В словах ее и в голосе не было уверенности, но в непринужденном шаге, в том, как она держала спину, в плавности поворота головы, вдруг промелькнула та легкая, почти неуловимая хищная грация, что приходит не с опытом, а дается природой. Как будто тело знало больше, чем она сама, и не ждало разрешения. Х

- И я тоже боюсь, - признался Нейтан, не только чтобы поддержать девушку. Хотя, для этого, иначе бы вслух этого он не сказал. - Но хотя бы посмотрим на красивые картины, - улыбнулся, приободряя на позитивный лад. Лучше так, чем переживать. Кьяра повернулась к мужчине, признательно улыбнулась в ответ на его улыбку. Не в ее привычках было радоваться чужому страху, но знать, что ты не осталась наедине с этим чувством, было приятно. И да, Нейтан, прав, выставка обещала подарить хотя бы немного приятных впечатлений - в отличие от катакомб. - Надеюсь, барон будет столь любезен, чтобы поделиться хоть какой-то полезной информацией, - ответила она на слова о Хароне. - Кажется, Сородичи не слишком любят это делать. — Все боятся, и я не исключение. Страх — это нормальная реакция на опасность. Если его контролируешь, он становится союзником. У нас пока неплохо получается, — она улыбнулась, встретившись взглядом с Кьярой. — Что касается плана, предпочту пойти в сокровищницу. Может быть, повезёт договориться с музейными мышами, и они нам помогут с ограблением, — сказала Клэр с полной серьёзностью. А что, надо пользоваться сверхъестественными способностями, пока есть такая возможность. Глядишь, если выживет, то обучение полному превращению пойдёт быстрее. — Кстати, Кьяра, это же ты так метко бросала железные трубы в катакомбах и дрова на ферме? Впечатляет. Клэр достался благодарный кивок, но когда та упомянула о ее способности, Кьяра на секунду застыла. Как-то неожиданно оказалось услышать признание ее неумелой, плохо понимаемой силы. - Да... это просто.. я не знаю.., - девушка смолкла, мотнула головой, собирая мысли и смущенно закончила: - Это я, да. Спасибо.

За последние полчаса на нее обрушилось столько новой информации, что Кьяра - нет, слово "растерялась" было слишком слабым, чтобы описать это чувство, когда твоя воля ускользает сквозь пальцы подобно воде и вот уже ты сжимаешь мокрые, но абсолютно пустые кулаки. Что ж, Харон решил, что вполне может рискнуть использовать их в своих интересах. Хорошо это или плохо? Глядя на ворох билетов девушка подумала, что цена оказалась слишком высока. Каковы их шансы ограбить принца ночного Денвера? А каковы сделать это дважды? - Надеюсь, Харон не является ценителем старинного вина, - слабым голосом пробормотала Кьяра, не обращаясь ни к кому, а просто не удержав нечаянную мысль внутри. А Мэри и в самом деле собиралась ограбить принца, придумала план, нарисовала схему... Любопытно, будь она здесь, кому какую роль отвела бы? Кьяра поняла, что ей страшно. И отчаянно не хватает симптомов страха - учащенного сердцебиения, холодной испарины на висках или комка в горле, чего-то привычного, простого и понятного, что можно попытаться взять под контроль, подышав в бумажный пакет. А как взять под контроль то, что засело в твоей голове, от чего стынут чувства, но не руки? Пьют ли вампиры в таком случае успокоительное или поят им жертву, прежде чем подарить последней "поцелуй"? По губам скользнула быстрая, ломкая улыбка, когда девушка представила, как уговаривает случайного знакомого принять Валиум. Исходив номер вдоль и поперек, Кьяра, наконец, рухнула на диван и откинулась на его спинку. - Я тоже хочу пойти на выставку. Хотя ужасно боюсь. Не представляю, как отвлекать людей принца, откровенность, как с Хароном и Профессором тут точно не прокатит. Она говорила и ощущала, что каждое слово правда. И цеплялась за это выражение своей воли, надеясь хоть так обрести утраченную уверенность.

– Долгой ночи, Кьяра. Планы у нас пока только на ужин. Остальное обсудим внизу, – Клэр улыбнулась девушке и направилась по лестнице в холл "Долгой ночи..." Странное приветствие, люди так не говорят. Кьяра задержалась на полшага, позволяя себе это короткое, неловкое удивление. Все внутри еще сопротивлялось: новым привычкам, словам, даже чужим взглядам. Но в этих странных словах вдруг обнаружилось что-то искреннее. Пожелание. Да, оно отлично подходило их новой сути. Ужин. Так просто, так буднично. А ведь они намеревались попасть на выставку, устраиваемую принцем Денвера. Им нужно добыть вино из его драгоценной коллекции. Нужно пройти по оставленным Мэри хлебным крошкам, чтобы выжить. Так почему тогда - ужин? Мысль кольнула тревогой: ставить личную жажду выше дела - не преступление ли это? Кьяра поймала себя на том, что ищет это в чужих взглядах, но никто не выглядел виноватым, лишь напряженными. Голодными. И девушка ясно почувствовала, что голод - не ее личный позор, не ее безумие, он здесь у всех. И ей стало не так одиноко в этом поглощающем чувстве. — По приказу принца прошлой ночью отправили встречать рассвет некоего Брайана Синклера. Хирурга из клиники святой Марии, — вместо приветствия сообщила собеседникам Кейтлин. — Его обвинили в проведении опасных экспериментов, попытке создать токсин, летальный для Сородичей и намерении заселить Денвер… — девушка опустил взгляд и пролистала несколько страниц блокнота. — …”противными нашей природе существами”. — ценность подобной цитаты выглядела крайне сомнительной, но Кейтлин по какой-то причине всё равно решила поделиться её точным пересказом. — Вам что-то об этом известно? — бледное лицо, под стать отделанной под мрамор колонне, оставалось бесстрастным, а холодный взгляд – внимательным и цепким. Кьяра чуть отшатнулась назад, словно пытаясь увеличить расстояние между собой и словами Кейтлин. Доктор Брайан Синклер. Брайан, которому Мэри отдала материалы исследований. След, как хлебная крошка, которую уже склевали птицы. Если бы вместо фермы они отправились в клинику святой Марии, то, возможно, успели бы что-то изменить? Застать его живым? Забрать материалы? Спасти от подручных принца, как спасли Свена и тех фермеров? Но тогда бы погибли последние и даже если сумасшедшим фанатикам из Легиона не удалось бы найти тайник Мэри, одна мысль о погибших знакомцах холодила мертвое сердце. Им нужно было разделиться - мысль запоздалая, но, пожалуй, верная. Если бы... Но история не терпит сослагательных наклонений, а они были всего лишь птенцами - именно так и называли новообращенных в вампирском мире. Желторотые, беспомощные. Всего вторую ночь, как обретшие эту не-жизнь, понятия не имеющие ни о собственных способностях, ни о правилах поведения, ни об устройстве того мира, частью которого стали. Очень точное прозвище. На заданный вопрос Кьяра только молча качнула головой, резко, почти сердито. На кого она злилась? На вестницу? На себя? На принца, который так легко оборвал важную нить, ведущую к спасению?

Темнота расступалась неохотно. Без снов, без образов, без воспоминаний - просто из пустоты медленно возникало ощущение. Голодное. Сверлящее. Как тупая игла, ввинчивающаяся в основание черепа. День закончился, но не принес избавления. Ночной воздух, пусть даже замкнутый в стенах Стикса, вдруг показался более плотным, как будто в нём дрожали чужие запахи. Следы. Воспоминания о чьей-то крови. Близости. Поцелуе, который означал смерть, но теперь был для неё - жизнью. Она ещё не делала этого. Ещё ни разу не целовала человека, как делают это Сородичи. Способен ли такой "поцелуй" утолить этот вечный голод? Мысль была слишком яркой, слишком живой. Будоражащей. Устрашающей. Опасной. Девушка отогнала её, как гонят муху, и встала с постели. От вчерашнего хаоса мыслей и нервных разговоров ничего не осталось - всё будто выцвело за время "сна". Даже голос Теда, прозвучавший в трубке с таким запоздалым теплом, был теперь только отсветом ушедшего. Кьяра снова думала о будущем. О тех жалких четырёх ночах, что остались - если не удастся собрать всё, что нужно. Четыре ночи. Как четыре коротких вдоха. Или четыре глотка чужой крови. А потом конец. Настоящий. И важно было только одно: что она сделает с этим временем. *** Теперь она стояла перед зеркалом в полутёмной гостиной. Тонкий кашемировый джемпер цвета топлёных сливок мягко облегал фигуру, ткань ложилась волнами на ключицы, один рукав чуть сползал, открывая линию плеча - слишком небрежно, чтобы быть уместным, и слишком красиво, чтобы быть случайностью. Образ притягивал, как затяжной взгляд через зеркало, как тёплая дымка в начале сна. Волосы Кьяры, тёмно-каштановые, блестящие, ниспадали свободно, будто их тронула не расчёска, а только чья-то рука. Несколько прядей мягко очерчивали скулы, падали на висок. Пудра убрала сероватый налёт мертвенной бледности, заменив его на матовую белизну, как у актрис с чёрно-белого экрана. Лёгкий дымчатый макияж подчеркивал глубину взгляда, а на губах - ярко-красная помада, как у роковой красотки... Пальцы скользнули по ключице, легко, почти ласково. И в этом движении было всё: и попытка понять, и желание почувствовать. Она выглядела привлекательно. Опасно привлекательно. В воображении вспыхнуло: её ладонь на чужой щеке, дыхание спутника сбивается, когда она скользит губами по коже. Не поцелуй, нет -обещание. В нём была нежность, власть и голод. Укус не должен причинять боль, он может дарить наслаждение, так ей сказали. Дар, в котором смешались кровь и желание. Она ни разу не касалась человеческой кожи иначе, чем по-человечески. Ни разу не чувствовала, как под её клыками пульсирует живая кровь. И её жгло одно лишь сознание того, что придётся. И то, как сильно она этого хочет. Кьяра опустила взгляд, как будто встреча с самой собой в зеркале была слишком откровенной. Слишком честной. Где-то в глубине отражения она всё ещё узнавала себя - ту, прежнюю, тёплую и осторожную. Девушку, которая верила, что достаточно быть доброй, чтобы не стать чудовищем. И всё же чудовище уже жило под кожей. Прекрасное, хищное, манящее. Привычным движением она пригладила волосы, мягко заправив выбившуюся прядь за ухо. Подтянула джемпер, закрывая открытое плечо, как будто ей вдруг стало зябко, или стыдно, или просто захотелось снова выглядеть немного менее вызывающе. Это было почти утешительно - делать такие простые, понятные вещи. В коридоре уже были остальные. Кто-то переговаривался вполголоса, кто-то молчал, уставившись в сторону выхода, словно вслушиваясь в тишину. Никто не обернулся сразу и всё же, на краткий миг Кьяре показалось, будто именно её ждали. Будто она всех задержала, разглядывая в зеркале незнакомку с глазами, полными желания и страха. - Привет, - сказала она, подходя ближе. Улыбнулась легко. - Похоже, я последняя. Девушка оглядела собравшихся с любопытством: - Ну что, уже обсуждаем планы на вечер?

Поездка с фермы в город казалась Кьяре неожиданно спокойной. После всего, что они нашли и узнали, разум все еще пытался уложить новые фрагменты мозаики на свои места. Запись на диктофоне, шприцы, кириллица в записях, загадочный Легион... Голова немного гудела от потока мыслей, но вместе с этим пришло понимание: сегодня они сделали шаг вперед. Пусть многое оставалось неясным, но теперь у них были новые зацепки. Девушка потянулась к радиоприемнику, покрутила ручку, быстро, не вслушиваясь, пролистывая национальные частоты. Странное, навязчивое желание заставило щелкнуть переключателем с АМ на FM, чтобы искать именно местную волну. Напряженно закусив нижнюю губу, она медленно поворачивала ручку. Сквозь помехи в салон машины ворвался бодрый мужской баритон, сперва искаженный, а потом четкий: “Продолжаем наш “Ночной драв”! Дорожные советы, байки из кабины и музыка, которая не даст вам уснуть за рулем! Так что пристегивайтесь, подруливайте и слушайте нас на частоте KXDN 93.7FM!” На заднем фоне заиграла легкая кантри-рок мелодия. Кьяра отдернула руку, будто радио обожгло ее пальцы. Злость и боль смешались в ней в раскаленный комок. “Это мой эфир... моя частота... мой голос...” - она с трудом сдержала желание закричать, ударить по приемнику. Лишь стиснула зубы до боли в челюсти. В памяти всплыл последний визит Теда в клинику. Когда это было? Наверное, летом.. на нем была мятая футболка c белым логотипом The Ramones, орлом и именами участников группы по кругу. Футболка была выцветшей, как и сам Тед в ту встречу - не потерянный, но потускневший. Сидел напротив нее, держа в руках картонный стаканчик с кофе. Они были друзьями, близкими настолько, насколько позволяли их жизни и обстоятельства. Он приходил к ней в клинику, приносил газеты, рассказывал новости из города, шутил - поддерживал ее, пока это было возможно. Но в тот день что-то изменилось. Его голос был непривычно тихим, каким-то извиняющимся. Он не стал говорить ободряющих фраз вроде “Ты скоро поправишься” и “Держись, все наладится”. Вместо этого рассказывал что-то о ссоре с соседом, о том, как долго искал парковку у клиники. Кьяра слушала его, не понимая, что Тед просто оттягивал момент, когда придется сказать ей правду. Их передачу закрыли. Ее передачу закрыли. Радио продолжало заполнять пространство пустой болтовней о дорогах и дальнобойщиках, за окнами мелькали равнодушные огни трассы, бросая на белые лица всполохи жизни. Кьяра застыла на своем месте, чувствуя, как внутри сталкиваются два еле различимых состояния. Одно, знакомое, почти родное, цеплялось за прошлое: за ночные эфиры, за рассказы слушателей, за ту Кьяру, что жила в мире историй и голосов. Другое было новым, пугающим, таившимся в крови, напоминая о Звере, о ночной охоте, о том, что ее сердце больше не бьется, как прежде. Кожа оставалась холодной, но воспоминания о тепле, голосах и прикосновениях были живы. Она мучительно жаждала крови, но все еще была способна испытывать привычные человеческие эмоции - страх, сострадание, симпатию. И в этой зыбкой грани, где одно чувство сменялось другим, Кьяра вдруг осознала то, что не поняла раньше: тот разговор с Тедом был последним подтверждением ее существования для внешнего мира. Старый таксофон в холле Стикса Кьяра прежде не замечала. Немного потертый, с матовым металлическим корпусом и полустертыми кнопками он уныло притаился в полутемном углу и словно ждал кого-то, кто протянет руку в прошлое. Девушка остановилась, ее взгляд задержался на аппарате, словно что-то внутри откликнулось на его присутствие. Она вдруг поняла: ей нужно позвонить. Услышать хотя бы гудки, напомнить себе, что связь с прошлым все еще возможна. Не задумываясь о том, что сейчас ночь, что это может показаться странным, Кьяра торопливо открыла сумку, рывками проверяя ее карманы. Пальцы нащупали пару случайных монет, но они были мелкие. В глубине отделения блеснуло серебристое ребро - четвертак, двадцать пять центов. Она вытащила его, нашла еще один и облегченно улыбнулась - этого должно хватить. Монетки звякнули, падая в приемник таксофона. Щелчок. Аппарат отозвался гудком и Кьяра подрагивающими пальцами набрала номер. Домашний номер Теда она помнила наизусть. Сейчас ночь, но он говорил, что переходит на дневную передачу, название которой не отложилось в памяти. В трубке шли долгие гудки. Один, второй, третий... После шестого зазвучал заспанный голос: - Алло... Внутри что-то радостно встрепенулось от узнавания, словно мертвое сердце вдруг попыталось пуститься вскачь. - Тед..., - девушка замешкалась, не зная, что сказать. Когда-то было так просто говорить с теми, кто звонил в ее эфир, слова сходили с губ легко, будто стояли в очереди и только и ждали нужного момента, чтобы быть произнесенными. А теперь вдруг смущенно столпились на кончике языка, подталкивали друг друга, но ни одно не решалось стать первым. - Э? Да..., - собеседник на том конце трубки шумно вздохнул, в голосе прозвучало раздражение: - Кто это? Сонный сердитый голос сбивал с толку. - Тед, это я, Кьяра, - поспешно проговорила девушка, боясь, что он повесит трубку. На том конце повисла пауза. Потом Тед заговорил снова, но голос его был другим - полным недоумения, настороженности, даже тревоги: - Кьяра? Это.. правда ты? Как.. как ты вообще звонишь? Где ты сейчас? Тебя выписали? - Я... , - девушка сглотнула, с трудом находя слова, - я просто... хотела услышать твой голос. Тед шумно вздохнул, в трубке раздался легкий скрип - видимо, он поудобнее устроился на стуле или кровати. - Кьяра.. но ты же.., - его голос стал тише, аккуратнее, словно он боялся задеть ее чем-то неосторожным. - Я думал, ты все еще... там. В закрытом отделении. Слова повисли в воздухе незаданным вопросом. Кьяра молчала пару секунд, не зная, как объяснить то, что сама едва понимала. Ее взгляд скользнул по холлу Стикса, по тусклым лампам, по старому таксофону. - Я... “Я не в клинике. Я жива, Тед. Или... что-то вроде того. Я теперь вампир. Я пила кровь и хочу еще. Я ищу компонент экспериментальной сыворотки, чтобы не умереть через пять ночей. Ночей, потому что дней для меня не существует. Или меня не существует для дня.” - Я упросила ночную дежурную разрешить мне звонок, - сказала Кьяра вслух. Страшный ночной звонок разрушил ее жизнь, но она не могла поступить так же с Тедом. - Врач говорит, что мне пока лучше не встречаться ни с кем, что это может дать негативный эффект в лечении, - тараторила она, не давая собеседнику и шанса вставить слово. - Мне уже лучше, правда, врач тоже так говорит. Но мне очень захотелось позвонить тебе. Просто так. Прости, что разбудила! - Нет, ничего, я рад... Ты уверена, что у тебя все в порядке? Может мне приехать? Попробую уговорить доктора о встрече... - Нет! Нет, не надо, пожалуйста. Не хочу подставлять сиделку. Она добрая женщина... Все хорошо, правда. В уголках глаз скопилась влага. - Ну, хорошо..., - голос Теда стал чуть мягче, но в нем все еще слышалась тревога. - Я рад услышать тебя.. И что лечение стало помогать. Значит, скоро вернешься в строй.. Она прижала телефонную трубку к уху, будто пытаясь впитать тепло неловких фраз. - Если что понадобится, ты попроси врача связаться со мной, в клинике есть мой телефон. Ладно? Ну, или снова нарушь правила. - Спасибо, Тед, - почти шепотом сказала девушка. - Береги себя, Кьяр... Звонок оборвался короткими гудками. Несколько секунд Кьяра бездумно слушала их, потом медленно повесила трубку на рычаг таксофона. Она совершила ошибку и могла только надеяться, что Тед поверил ее словам и не станет задавать вопросы в “Сэнд-Крик”. Что-то мешало в глазах. Кьяра моргнула, изгоняя это ощущение, и почувствовала, как по щекам протянулись две мокрые вязкие дорожки. Рука инстинктивно поднялась к лицу - на пальцах остались темные следы крови. Девушка замерла, не сразу понимая, что это значит. Пальцы дрожали, когда она смотрела на них, а потом быстро стёрла следы ладонью. Ее шаги эхом отдавались в пустом холле, когда она спешила укрыться в номере, но сам звук казался чужим, отдаленным. Она не знала, чем плачут вампиры, и вдруг поняла, что не хочет знать. Х

Пока ждали Клэр, Кьяра перебирала страницы журнала, останавливая взгляд на математических формулах и сложных биохимических выкладках. Часть текста казалась ей не более чем абстрактным шумом, но на последних страницах, среди описаний оборудования и инструкций для настройки, взгляд девушки задержался. "Омега… кодовое название..." - мелькнула мысль. Она невольно сжала пальцы на краю страницы. Здесь были подсказки, как повторить эксперименты Мэри. Но у них не было ресурсов, оборудования… "Нужно найти эту лабораторию. Найти и узнать, что она готовила." Глаза скользнули к упоминанию сыворотки, что могла стабилизировать пациентов. Контрольная группа. Шестеро вампиров, которых судьба свела здесь, на этой ферме. Она подумала о шприцах с тёмной жидкостью. Внутри поднялась волна противоречивых чувств. Слова из журнала звучали многообещающе: временная защита от солнца. Значит ли это, что небытие, в которое она погрузилась прошлым утром, можно было обмануть? Она почти почувствовала, как на коже играет солнечный свет - призрачный, ненастоящий, но пугающе реальный в воображении. Но радости не было. Мысль о возвращении к дневному свету вызывала странную тоску. Кьяра привыкла работать по ночам, любила тишину, полутени улиц, а теперь ночь стала её домом по праву. Внутри что-то смутно шептало, что свет больше не для неё. "Может, эта сыворотка - просто иллюзия? Капля надежды, за которую кто-то заплатит слишком высокую цену..." - мелькнула мысль, прежде чем она снова сосредоточилась на происходящем. На полях журнала взгляд девушки зацепился за странные записи. Буквы казались знакомыми. Она нахмурилась, пригляделась внимательнее... и вдруг осознала. Память журналиста шептала, что она встречала подобное - старые статьи, репортажи из стран бывшего восточного блока. "Чёрт, я не прочту их. Но это точно кириллица. Мэри писала их так, чтобы никто не понял?" - мелькнуло в голове. Или это были её личные комментарии, не имеющие значения для чужих глаз? Кьяра медленно закрыла журнал и посмотрела на остальных. -Эти записи на полях сделаны на кириллице, -сказала она тихо. -Я не смогу их прочитать, но узнаю буквы. Просто помню их из старых статей. Она на секунду запнулась и уточнила: - Это алфавит, который используется, например, в русском языке.

-Думаю, здесь нам больше делать нечего. Возвращаемся в "Стикс"? – Клэр огляделась. – Только дайте мне минут десять-пятнадцать, нужно кое-что у Свена спросить . - О, попроси его связаться с Профессором, рассказать о том, что здесь произошло, - проговорила Кьяра, хватаясь за возможность переложить общение с таким непростым Сородичем на другого.

-Да, согласен. - отозвался он, рассматривая находки, - Это может быть та самая сыворотка, но как мы поймем, что это именно второй компонент? И что это за реактивы? Для чего они? - ладонь небрежно поскребла щеку, будто там и сейчас могла расти щетина, - А никаких записей, кроме диктофона, не прилагалось? - Есть вот это, - Кьяра протянула Марку лабораторный журнал с надписью VAC-Омега. - Но мы не успели туда заглянуть. Было непросто откопать их. Деревянный настил сохранили, а под ним был слой земли. Если бы ты не услышал тот звук, могли и вовсе не найти все это... Кьяра сделала паузу, в какую обычный человек издал бы тихий вздох, но просто, не моргая, смотрела на собеседников.

— Марк раскрыл наблюдателя из "Стикса", — сходу объявила Клэр, оказавшись на холме. — Он уехал. Наблюдатель, в смысле. — Как ваши успехи? — она с интересом посмотрела на находки. Кьяра медленно подняла голову, оторвав взгляд от диктофона, и бросила короткий взгляд на Клэр. В ее взгляде мелькнула тень удивления, смешанного с беспокойством. - Из "Стикса"? - переспросила она, хмурясь. - Значит, барон следит за нами. В голосе ее прозвучало явная неприязнь. Что же это за мир, частью которого она стала, где никто никому не верит, а название "Сородичи", которыми вампиры гордо именуют друг друга, звучит как насмешка. - Ну... хотя бы мы теперь знаем об этом, - мысль не утешала, хоть девушка и сгладила ее мимолетной улыбкой. Она кивнула в сторону находок, задержавшись взглядом на надписи VAC-Омега: - Контейнер с реактивами, шприцы с какой-то сывороткой... диктофон, - Кьяра чуть дрогнула губами, но взгляд оставался сосредоточенным. - Мэри спрятала все это. Но давайте вернемся к Нейтану и Эйрику, будет лучше, если мы все вместе изучим находки.

Кьяра замерла, слушая запись. Слова Мэри обрушивались на нее с силой ледяного дождя - слишком многое раскрывало, выстраивало новую, куда более мрачную картину происходящего. Она чувствовала, как напряжение, не страх, но тревога, разливается по телу, как дрожь, что не ощущается кожей, но цепко сжимает мысли. Мэри говорила о вещах, которые обычному уму не пришли бы в голову. О безумии, которое толкало на исследования, о планах, где винная плесень становится ключом, о вихтах из катакомб... И все это не было абстрактной идеей. Это касалось их, прямо сейчас. Девушка медленно провела пальцами по крышке контейнера для пробирок, глядя на шприцы с темной жидкостью. "Сыворотка альфа... Контрольная группа... Мы..." Диктофон смолк, оставив в воздухе лишь белый шум. "Мне жаль," - эхом отзывались последние слова Мэри. "Кого? Себя? Нас? Или того, что не получится закончить начатое?" Кьяра подняла взгляд, в котором смешались тревога и решительность. Нужно было собрать остальных. Вместе они смогут сложить этот мозаичный узор, понять, что именно подготовила для них Мэри. Но пока разум выстраивал цепочку логики, болезненное нетерпение, словно зуд под кожей, подталкивало девушку к действию. Ей хотелось включить диктофон снова. Хотелось услышать, не пропустила ли она чего-то важного, не оставила ли Мэри еще одну крупицу правды в этих тресках и шорохах белого шума. И на задворках сознания, как рваный шепот, звучала пугающая до тошноты мысль: "Меня не спросили... Я не соглашалась стать частью этого... быть подопытной крысой.. Мой голос не значит ничего..."

Кьяра стояла на краю ямы, прислушиваясь. Когда Роудс на мгновение замер. будто тоже уловив странное потрескивание, в ее груди что-то будто болезненно сжалось. Земля отступала слой за слоем, открывая упакованные предметы. Плотный пластик поблескивал в лунном свете, словно металл. Кьяра узнала контейнер для медицинских реактивов, а при взгляде на шприцы с темной жидкостью, девушка ощутила холодное напряжение. Но больше всего ее внимание привлек диктофон. Тот, что они нашли при пробуждении, привел их сюда. Куда приведет этот? "Как дорожка из хлебных крошек..." - подумала она. "Один диктофон, второй... Может, это не просто совпадение, а план?" Это должна была быть Мэри. Она "спрятала" их и оставила эти следы, эти путеводные ниточки для тех, кто сможет понять. "Куда она нас ведет?" - пронеслось в голове, а Кьяра уже взяла диктофон в руки. Сердце - мертвое, но в этот миг дрожащие мысли заполняли пустоту в груди. Нужно было собрать остальных, вместе изучить находки, так было правильно, так было разумно. Но что-то внутри - болезненное нетерпение, как зуд под кожей, как беззвучный зов - подталкивало ее. Перемотав запись в начало, она подняла взгляд на Роудса, безмолвно приглашая присоединиться к ней, и нажала кнопку воспроизведения.

Кьяра задумчиво прошлась по останкам амбара. Теперь, внимательно прислушавшись, она тоже уловила приглушенный шум, о котором говорил Марк. - Странная какая-то история с этим амбаром, - произнесла она, обратившись к Роудсу. - Я имею ввиду не только то, что местные "путаются в показаниях", - мелькнула мимолетная улыбка, когда Кьяра применила полицейский термин. - Свен сказал, что амбар снесли пару месяцев назад, а профессор ни словом не обмолвился, что Мэри уже давно не является его арендодателем. Она качнула головой, задумчиво следя за тем, как ветер треплет остатки грязного снега на настиле. Мистер Рэшфилд как-то не слишком интересовался тем, что творится в его владениях, лишь бы коровки исправно паслись. Из-под слоя земли проглядывали доски настила и девушка никак не могла понять, зачем было оставлять их, если... если предположить, что это действительно был всего лишь обычный амбар, который просто решили снести. - Давай начнем здесь, - она указала на угол, откуда доносился странный гул. - Я тоже слышу этот звук. Если внизу что-то спрятано, может, удастся откопать люк? Кьяра взяла одну из лопат, принесенных Роудсом. Копать землю ей не приходилось со времен детства, когда возилась в песочнице. Но слой грунта здесь выглядел не слишком толстым, можно даже отгребать его прочь, расчищая доски. Она бросила взгляд на Роудса: его одежда была запачкана кровью и, хотя он держался бодро, оставлять его одного за этим занятием казалось неуместным. Никакого люка они не нашли - под слоем земли скрывались доски, плотно подогнанные друг к другу. А когда с помощью лопат им удалось выломать несколько, то внизу снова оказалась земля. Если бы не глухой гул, становящийся все отчетливее, можно было бы разочарованно вздохнуть и уйти, посчитав это пустой затеей. - Помедленнее, - тихо предупредила девушка Роудса, когда тот воткнул лопату в землю. - Тут что-то спрятано, можно повредить.. Опустившись на колени, она склонилась к земле и замерла, вслушиваясь. И вдруг поняла, что это за "шум". Это был не звук механизма и не подземный гул. Это было характерное потрескивание... статическое, электрическое, живое своим странным, негромким звучанием. - Роудс... это динамик, - выдохнула Кьяра. Слова сорвались с губ неожиданно тихо, почти шепотом, словно она сама боялась услышать их вслух. Потрескивание внизу не утихало, становилось настойчивее, будто кто-то или что-то пыталось пробиться через преграду земли и досок, заставить обратить на себя внимание. Девушка подняла взгляд на Роудса: - Нужно расчистить дальше,- добавила она, заставляя голос звучать громче и увереннее, чем сама себя чувствовала. - Только осторожно.

Кьяра слушала слова Марка, не перебивая. Его объяснения казались запутанными, но в них что-то отзывалось знакомым, тревожным. "Я жил" - символ жизни, завершенный смертью, эпитафия, оставленная на могилах. Но из того, что Марк говорил, вырисовывалась более страшная картина: за всем этим стоила не просто кучка фанатиков, а кто-то, кто умеет манипулировать памятью, подавлять волю. Она провела рукой по виску, не от боли, а будто пытаясь стряхнуть чужие голоса из головы. Мысли роились, перескакивали, соединялись в паутину догадок, но пока ни одна из нитей не вела к свету. На холме было пусто. Кьяра не слышала ничего - лишь стук шагов по настилу, порыв ветра и скрип ледяной крошки под ногами. Но когда Марк замер, насторожившись и прислушавшись, в ней что-то сжалось. Словно мир вокруг на мгновение стал плотнее, тише, даже холоднее, хотя ничего не изменилось. Она подняла взгляд на Марка, но тот смотрела куда-то вдаль. - У ограды что-то происходит. Там, где стоят машины. Это странно. Кто и зачем там может быть? - произнес он, вглядываясь вдаль, - Не могу понять, слишком далеко. Пойду посмотрю. Кьяра чуть помедлила. - Не стоит ходить поодиночке, - нерешительно сказала она и оглянулась на Роудса и Клэр. Марк ее пугал, своими словами, своими импульсивными действиями. Но отпускать его одного было неправильно.

Признание Свена, что он помнит Мэри, на мгновение согрело что-то внутри. Это казалось подтверждением того, что они не зря пришли сюда, что наконец близки к тому, чтобы найти хоть какую-то зацепку о втором компоненте сыворотки. Но радость была мимолетной. Услышав о снесенном амбаре, Кьяра почувствовала, как надежда осыпалась и растаяла, оставив после себя лишь раздражение и горькое, обидное разочарование. Она не успела задать свой вопрос - почему амбар снесли, когда это произошло. Ответы посыпались сами собой, но только больше запутывали, одно оставалось непреложным - амбар снесли и гангрел даже указал опустевший холм. Слова Марка и Эйрика прозвучали тихо, но в них была какая-то пугающая ясность. Кто-то копался в сознании. Не только в головах у нападавших, но и в памяти фермеров. Неужели это возможно? Но ведь она сама уже могла двигать предметы силой мысли. Тогда почему кто-то не способен управлять чужими воспоминаниями, внушать ложные ответы, заставлять забывать? Это похоже на гипноз, но глубже, страшнее. Кьяра услышала, как Марк спросил у священника про связь между странной фразой и римской цифрой, которую Роудс заметил на запястьях бандитов. Она не знала деталей, но само сочетание этих понятий зацепило ее внимание. В Библии был рассказ о человеке, одержимом демонами. Когда Иисус спросил имя демона, тот ответил: "Имя мне - Легион, потому что нас много". Это было символом потери себя, множественности, в которой исчезает личность. Что ж, эти бандиты и впрямь казались одержимыми демонами, вот только кем были эти демоны? Возможно, что за ними стоит какая-то организация... или культ? Эксперимент? По спине пробежал холодок. Нападавшие говорили об экспериментах. Вампиры, которые не боятся солнца - звучит, как бред? Или как идея, слишком опасная, чтобы быть просто слухом? Они и сами были чем-то невообразимым, если Кьяра правильно поняла слова барона. Вампиры из пробирки. Мысли роились в голове, распухали, грозя погрести под собой сознание. Неподвижное внешне тело внутри сотрясала дрожь. И даже голод притих, тревожно затаился перед осознанием масштабов "дерьма", в которое она так опрометчиво вляпалась. А ведь это лишь верхушка айсберга. Голос Клэр прорез гул мыслей и Кьяра позволила себе поддаться слабости, сбежать от множащихся вопросов, спрятаться в простом и понятном физическом желании. Клыки легко прокусили коровью вену, теплая кровь коснулась языка, стекла по горлу, обожгла своим вкусом, на мгновение пригасив огонь внутри. Она пила жадно, но медленно, будто сдерживала себя от животного порыва, хотя все внутри клокотало, жадно отзываясь на пульсацию чужой жизни. Она была пустым сосудом и кровь могла наполнить ее, надо только взять еще немного... до последней капли. Сквозь бурю чувств Кьяра уловила дрожь животного, почувствовала, как оно беззащитно прижимается к ее рукам, как тяжело дышит. И медленно, с усилием оторвалась от живительного источника. Отступила на шаг, боясь, что все же потеряет над собой контроль. Теплый, доверчивый, странно наивный взгляд провожал ее. Девушка подняла руку и вытерла рот тыльной стороной ладони, оставляя на коже темные следы. Вкус крови звенел внутри, напоминая, как мало этого было для настоящего насыщения. Голод все еще оставался в ней, глубоко и настойчиво, словно глухой стон в пустом теле. Голод лишь отступил, но и не думал уходить, продолжая жечь изнутри. И от понимания, что эта кровь не принесла облегчения, не насытила, не оставила после себя ничего, кроме обострившегося желания, в груди сжалось что-то тяжелое, как будто ей хотелось плакать. Кьяра отвернулась, молча отступила за коровий бок, неосознанно стремясь скрыться от чужих глаз. Знала, что другие тоже пьют, что все в одинаковом положении, но все-равно чувствовала себя уязвимой, как будто чужие взгляды могли прочитать ее голод и внутреннюю слабость. - 2 пункта голода, в остатке 6 :(

– Ну это… – проговорил немного сбитый с толку таким вниманием к деталям озвученного мероприятия Свен. – …берёшь корову… – он расставил руки в стороны так, будто и в самом деле собирался схватить невидимую рогатую зверушку. – …и, это самое. Ешь, – гангрел виновато улыбнулся и неопределённо махнул рукой. – Да точно разберётесь. Невелика наука, – он перевёл взгляд на Кьяру, улыбнулся уже шире и покачал головой. – Я их сам приведу. Вы и так на ферме всех спасли, надо ж вас отблагодарить. Кьяра невольно усмехнулась, когда Свен начал пространно объяснять технологию поимки коровы. расставив руки, словно действительно собирался кого-то ловить. - Ага, понятно. Все просто, поймал и съел, - пробормотала она себе под нос, но без колкости, а с той усталой иронией, которая приходит, когда сил на удивление уже нет. Слова "сам приведу" прозвучали неожиданно доброжелательно и это чуть смягчило настороженность девушки. Она подняла взгляд, встретилась со Свеном глазами и едва заметно кивнула, выражая благодарность и согласие. Снова настойчиво напомнил о себе голод, но теперь уже он не вызывал паники, был, как гулкий фон внутри. Рядом продолжался разговор. – Да где ж ты такую “медицину” видал, чтоб за несколько часов все раны сами собой затягивались, – добродушно хохотнул Свен. – Но так-то да. Если по башке поленом прилетит, тут только если накормить кого аспирином, да крови хлебнуть, – он посмотрел на тело одетого в фермерский наряд мексиканца. – Хотя вон тому мужику уже и таблетки не помогут. Кьяра едва заметно вздрогнула, не от слов - от воспоминания. Она тоже посмотрела на тело. Никакой драмы. Никакой крови на руках. Она даже не сразу поняла, что убила его. Все произошло... почти случайно. И вроде бы все правильно, он был враг, угроза, а она просто делала то, что могла. И все же - это была смерть, ее действие, ее воля, даже если она не хотела именно этого. Девушка выпрямилась, поднялась на ноги. Обхватила себя за плечи - не от холода. Просто так было легче держаться. Внутри не было ужаса, не было даже вины, той, что разрывает. Скорее что-то глухое, тянущее под ребрами, Как будто человек внутри еще помнил, что это должно что-то значить. А монстр - уже нет. Если бы она оставалась человеком, ее бы сейчас наверняка трясло, или тошнило, или она бы плакала... Но ничего этого не происходило. Кьяра отвела взгляд от тела, перевела его на фермершу, задержалась на ее лице. Когда та закончила рассказ, она сделала шаг ближе. - Вы хорошо держитесь, - тихо сказала девушка. - После всего этого. А потом, чтобы не оставаться внутри этого ощущения слишком долго, повернулась к Свену: - Профессор сказал, что Мэри снимала здесь амбар, проводила опыты с кровью животных. Он уцелел? Нам разрешили его обследовать и забрать, что нужно. Пока голодные ожидали пищу, а другие собирали ценности с трупов и пытались допрашивать одного выжившего, Нейтан решил освободить ноги от расплавившейся обуви. Стиснув зубы и прорычав, он вырвал их вместе с кусочками плоти и откинул в сторону. Из ран побежали струйки крови, удобряя землю под ногами. Уголком глаза Кьяра заметила, что Нейтан стянул расплавившуюся обувь, запах крови стал еще сильнее, и пальцы девушки впились в предплечья, изо всех сил сдерживая себя.

- Я спас... - шепнул он, почувствовав облегчение. Слова Кьяры его ободрили. И он перевернув руку, нежно и благодарно сжал ее ладонь. И вновь повторил, - спасибо. – Ого! Не слыхал о пожарных-вампирах. Будешь первым, – расхохотался гангрел и хлопнул Нейтана по плечу, но, когда тот поморщился от боли в обожжённых ногах, отдёрнул руку. – Ох ты. Прости, – в глазах Свена промелькнула искра идеи. – Точно! Тебе надо срочно корову опрокинуть. После еды, оно всегда легче. "Опрокинуть корову". Кьяра слышала об этом диком развлечении студентов - те хвастались, как ночью пробирались на фермы, проверяя храбрость и прочность штанов. Тогда это казалось нелепой, хоть и забавной выходкой. Но в подаче Свена выражение воспринималось иначе - как "опрокинуть пару бокалов... чего-то алого, густого, теплого". Внутри нее что-то вздрогнуло - не разум, не эмоции, а тело. Голод вспыхнул, коротко и ярко, как пламя спички. Пришлось сжать челюсть, чтобы не показать, как резко все это отозвалось в ней. Девушка быстро отвела взгляд в сторону и негромко, с ноткой опасения проговорила: - Но у них же рога и копыта... и, кажется, зубы..? - пауза. Кьяра издала негромкий протестующий звук. - Извини, но ловить коров я не умею. Особенно если те против. Она чуть качнула головой, будто отмахиваясь от нелепой картинки в голове, где она, городская девушка, гонится за мычащим ужасом с рогами. Живых коров Кьяра увидела совсем недавно, когда они мычащей толпой проносились мимо, выбивая пыль из мерзлой земли. И нет -нет - она не собиралась рисковать и ловить ни одну из них. Даже ради того, чтобы наконец утолить жажду. Она и не заметила, как ее тело будто само приняло решение: ноги напряглись, словно готовые броситься вслед за убежавшим стадом, а пальцы сжали ладонь Нейтана сильнее, чем нужно - не из поддержки, а потому что слишком близко был источник крови, слишком рядом было искушение. Кьяра ослабила хватку, но руку не отняла. И тихо и немного растерянно улыбнулась мужчине в ответ.

Кьяра наблюдала за происходящим немного в стороне, позволяя себе наконец выдохнуть - насколько вообще возможно выдохнуть, не нуждаясь в дыхании. Слова "гангрел" и "бруха" будто эхом отозвались в ее памяти. Что-то такое уже звучало... Да, точно, вчера, в том подвале, где она пробудилась к этой не-жизни, кто-то из спутников говорил эти слова. Тогда она мало что поняла, да и не слушала особо - в ушах звенело, разум цеплялся за найденный диктофон, как за спасательный круг. Все вокруг казались нереальными, даже она сама. А теперь эти названия, как кусочки головоломки, начали находить свои места. Она перевела взгляд на Клэр, которую Свен приветствовал с неподдельной теплотой. Как просто все у нее складывается. Эта мысль была настолько внезапной и... глупой, что Кьяра чуть не усмехнулась. Завидовать, что ли? Нет, конечно. Но все же от профессора ей достался куда менее душевный прием. Ненадолго позволив себе эту внутреннюю улыбку, девушка тут же посерьезнела и огляделась. Нейтан. Его фигура, прислонившаяся к стене, выглядела будто выжженная тень. Он держался стойко, но даже с ее места было видно, насколько тяжелые ожоги покрывают его ноги. Кьяра пошла к нему, заставляя себя не смотреть на догорающий хлев. И старательно избегая взгляда в сторону главаря. Его тело лежало неподалеку - брошенное, искаженное. Мертвое - по ее вине. Или.. благодаря ей? Она не могла решить. Убийца - это слово пульсировало в голове, как рана, которой нельзя коснуться. Но даже не страх перед этим словом заставлял девушку отводить взгляд. Кровь. Она чувствовала ее - горячую, тягучую, алую. Достаточно было мельком представить, как она струится из ран на холодную землю, чтобы глухая волна голода накрыла с новой силой. Тело не дрожало - пока. Но внутри что-то скреблось, урчало, умоляло. Рядом с Нейтаном запах становился почти невыносимым: обожженная плоть, кровь, тепло, витающее над кожей. Эта смесь была мучительной, отвратительной, и... притягательной. Кьяра подошла ближе, медленно, почти неслышно, и присела рядом. Несколько секунд молчала - взгляд беспокойно скользил по мужскому лицу, по пересохшим губам, по напряженным скулам... пока не встретил карие глаза, полные боли и, несмотря ни на что, упрямой стойкости. - Ты спас их, - тихо сказала девушка и ласково улыбнулась. - Это было очень храбро. Она опустила взгляд и осторожно, будто спрашивая разрешения, коснулась руки Нейтана. Аккуратно сжала ее. Пауза. - И мне очень жаль, что тебе так больно, - с искренним состраданием произнесла она. Кьяра повернулась к Свену: - У вас есть аптечка? Хоть что-то от ожогов? - перевела взгляд на главу семьи. - Что-нибудь, что может облегчить боль?