Deb of Night

Адам Фогельзанг. Эпилог.

Отложить версию с мясорубкой?)) Это да, жаль было бы! Версия супер Длинная био вышла, это точно)) В след. раз буду писать покороче, обещаю) Вот сейчас эпилог для Адама напишу, и буду потом покороче)

OMG... А я ж тебя подозревала, как маньяка.(( Думала - ты всё потеряла - семью, родителей и с горя двинулась. Прости! Никого не угадала)))

Угу, только голосовал, похоже, старый Адам, пребывая в полном маразме))) Спасибо всем за игру, а мирных и мстителя - с победой!)

Гюстав, молодчина) Прости, что подозревала тебя. Поздравляю, это твоя победа) Но это: - просто убило!))

Дожди, дожди... Все эти дни, что Адам ходил на встречи с Сопротивлением в заброшенный магазин, не переставали лить дожди. Вот и сегодня - в кабинете, где с самого утра сидел Фогельзанг, было сумрачно и тихо. Адам нарочно не зажигал огня: так лучше думалось. В стекло постукивал дождь - мерно, успокаивающе, настраивая душу на довоенную волну. И, казалось - там, на дождливых улицах, нет и никогда не было людей в серой и чёрной форме со свастикой; в тюрьмах, как и положено - сидят уголовники, а не Гийом - владелец шляпной мастерской и просто хороший человек; жена, девочки и Сол скоро вернутся домой, потому что всего лишь уехали к родне - погостить ненадолго; на дорогом сукне пальто Адама не красуется жёлтая шестиконечная звезда, а в обветшалый, пустой дом на окраине заглядывает в оконные щели ветер, гоняя сквозняком сухие осенние листья, что остались зимовать на пыльном полу. Там никто не собирается каждый день, чтобы кого-нибудь обвинить и казнить. Нет и никогда не было там бесформенных бурых пятен на старых половицах... Как жаль, что в действительности всё иначе, что каждый следующий день теперь похож на предшествующий - и в погоде, и в событиях. Сегодня - как и вчера: промокнув под дождём, оглядываясь по сторонам, осторожно подходить к скрипучей двери, чтобы произнести заветные пару слов. Но - нет. Сегодня будет кое-что иначе. Адам кивнул головой своим мыслям - будто соглашаясь с самим собою, одобряя своё решение. Аккуратно взял со стола семейное фото в резной рамочке, вгляделся в любимые лица - словно прощаясь перед дальней дорогой. Так, на всякий случай... На месте встречи уже находились те, кто пока ещё оставался в живых. Усталые лица, нервный женский смех... И вновь - приговор. - Нет. Не Фурнье... Одинокий убийца - Марта Грин. - тихо проронил Адам. Отвернувшись к окну, он стал пристально наблюдать, как дождевые капли на мокром стекле сливаются в ручейки, чтобы робко соскользнуть вниз, оставляя за собой блестящие дороги, подобные следам от слёз на лице.

Стоя на мосту, Адам Фогельзанг глядел вниз, в мутные воды Сены, что взяли свой исток за сто, и двести, и триста, и ещё одному Богу известно - за сколько лет до того, как родился Адам, его дети, и все те, кто каждый вечер теперь собирается в заброшенном доме, кто каждый день умирает на этой войне, и кто пока ещё жив... Река была здесь до того, как началась война, и будет после победы - даже не важно, чьей. Речная жизнь никак не изменится от того, кто будет жить или умирать на её берегах. Жизнь этой реки можно назвать одним словом: бесстрастность. В какой-то степени жизнь Фогельзанга до войны, до всех последних событий - тоже была бесстрастной. Но как она изменилась с того дня, как уехали жена и дети, когда арестовали Гийома! Как сам он изменился, стоило окунуться в эту непривычную его натуре деятельность, встретить всех этих людей - таких разных, не всегда ему понятных и по-своему несчастных... Этих вечерних обитателей одного невзрачного заброшенного дома скромной парижской окраины. Адам изменился, наблюдая за теми, кто каждый вечер выносил свой вердикт, решая - жить или умереть, убивая - или оставляя в живых. Он забывал о себе, видя отчаяние уже не чужих ему людей, их тщетные попытки найти виновного в этом их отчаянии. Адам менялся с бессонными ночами, с осознанием своего бессилия и собственной вины. Но переменам в себе самом он не противился. Изменения эти казались ему предвестниками чего-то важного, самого главного, что должно случиться в его жизни. Задумавшись, Адам не заметил, как ноги сами принесли его к знакомому ветхому домишку. И дверь открылась, недовольно скрипнув - словно в отзыв на слова пароля. Внутри уже вовсю шли рассуждения о загадочной предсмертной записке, таинственных цифрах и предполагаемом убийце. А есть ли вообще здесь сегодня убийца? До каких пор можно искать предателя, каждый день убивая невиновного?.. Вопросы, пока без ответов. Он уже не так молод, как Филипп, Ганс, Розетта, Давид, Франц, Фестер, Максимилиан и даже Жан-Пьер... Нужна передышка. Адам слишком устал, чтобы искать сегодня ответы на вопросы. Хотелось скорее выйти из заброшенной развалюхи на волю, туда, где катит свои неспешные воды бесстрастная, мутная река. Коснуться рукой шершавого гранита, холодного чугуна перил моста, глядясь в зыбкое зеркало тёмной воды - принять спокойствие реки, впустить его в свою душу. - Господа, я вот что скажу... Из всех предположений, что до сих пор прозвучали по поводу цифр в записке, наиболее вероятной кажется мне версия о русском оружии, высказанная сегодня Ноэль. Виновны ли господа Резнов или Киров - не могу сказать. Потому что версия об оружии - всего лишь версия, гипотеза. Без фактов она может не иметь никакого отношения к господам русского происхождения. И поскольку у меня самого по-прежнему никаких предположений относительно цифр нет, то, стало быть - и уверенности в виновности кого-либо нет тоже. И я не думаю, что убийца - Абелия, не вижу чёткой связи между нею и теми фактами, что известны нам об убийце. Не позволю себе осудить невиновного. Я воздержусь сегодня, дамы и господа. Вам решать.

- Я понимаю ваше... недоверие ко мне, Адам. Знакомы мы всего пару дней, да и я не назову себя идеальным участником социума. Если есть какие-то вопросы, подозрения или недоговорки - завтра мы все сможем уладить. - Как пожелаете, мсье Бюзье. Я буду спокоен... Да. Именно так - спокоен, если мои подозрения так и останутся - всего лишь подозрениями. Благодарю вас. Филипп, прощайте. Я уйду сейчас же, чтобы не видеть повторения вчерашнего. Поклонившись, Фогельзанг поспешно вышел, чтобы никто не заметил, как неловко надевает шляпу старый Адам задрожавшими вдруг руками.

Вчера, после собрания и казни, Адам ушёл из заброшенного дома последним. Бессонная, беспокойная ночь, наполненная раскаяньем, думами и тревогами, как-то незаметно перетекла в пасмурное, хмурое утро. И к утру вконец измученному Фогельзангу пришествие рассвета показалось великим благом: о страшных смертях Ганса и вдовы Клейнер думать было уже невмоготу. Поднявшись рано, Адам поспешил занять себя неотложными делами: воспользовавшись старыми связями в финансовых кругах, отправил в один из швейцарских банков внушительную сумму в золоте на имя Луизы Клейнер, маленькой дочери Розетты; встретившись с раввином парижской синагоги, договорился о новой семье для осиротевшего ребёнка; выплатил синагоге и раввину лично щедрое пожертвование и содержание девочки за год вперёд. А после - мотался по городу, наполняя свой день прочими мелкими делами и заботами. Только бы не думать, не вспоминать... И вот теперь он снова - как и вчерашним вечером, сидел на ветхом венском стуле в уголке заброшенного дома, теребя трость и стараясь не натыкаться взглядом на бурые пятна, рваными кляксами впитавшиеся в старые, пропылённые доски рассохшегося пола - там, где умер Ганс. Но теперь, сидя на шатком стуле в этом доме, он уж был не в силах приказать себе не помнить о вчерашнем, не думать. С горечью вспоминалось каждое слово казнённого Ганса, каждый возглас всех тех, кто вынес приговор; свои собственные, безжалостные слова. Ошибка. "А разве кто-то из нас имел право на такую страшную ошибку? Не коснётся ли сегодня такая же ошибка кого-то ещё?.. " Адам угрюмо уставился на Гюстава, вспоминая. " И... уберите тело, лады? А то оно до завтра начнет пахнуть и наши собрания придется перенести." - Цинично, слишком. Молодость порой бывает так цинична. Молодость позволяет себе непростительную небрежность и опрометчивую лёгкость в своём отношении к смерти. Потому что молодость зачастую ещё не научилась ценить жизнь, дорожить каждым прожитым днём. Или это не небрежность, а что-то другое? Душевная чёрствость, жестокость? Что это, мсье Бюзье? Покачав головой, Адам, наконец, решился высказаться: - Господа. Я не представляю, что означают цифры в посмертной записке. Денежную сумму? Не знаю. Вижу лишь, что они написаны почти по порядку: - 1, 2, 3, на месте цифры 4 - знак умножения. Далее следует цифра 5. Но что это всё означает - понять я не могу, как ни стараюсь. И виновности мсье Калверта я совершенно не уверен. Зато пока что уверен в невиновности мсье Моро. Есть у меня подозрения относительно вас, мсье Бюзье, но они тоже не основаны на уверенности. И если я сегодня назову ваше имя - мой голос не решит ничего, я останусь при своих подозрениях, а вы останетесь целы и невредимы. Пока. Но, проголосовав за вас в единственном лице, я сегодня хотя бы не отправлю невиновного человека на смерть. Итак - Гюстав Бюзье.

У, спасибо, дорогие, что подождали

Пропитанные мелкой, холодной моросью тёмно-серые доски ветхого забора, узкий переулок, куда не может пробиться сквозь туманную, дождливую пелену желтовато-маслянистый свет уличного фонаря... Вот он, заброшенный дом, где перед разбухшей от сырости, облупленой дверью требуется сказать "волшебные слова" . Адам оглянулся по сторонам, подумав про себя: "Ну честное слово: как мальчишки, что играют в войну. Только нынче "мальчишкам" грозит смертельная опасность, да и война не игрушечная..." Ни души в узком переулке, в разбавленном холодной влагой сизом тумане. Вздохнув, пару раз негромко стукнул в дверь. Приглушённо кашлянул, стараясь придать спокойствия и уверенности голосу: - Оружие свободы. Дверь отворилась, впуская Фогельзанга в сумрачное нутро заброшенного дома, где уже собралась, наверное - почти вся группа местного Сопротивления. - Дамы, господа. Вечер добрый. - Адам старомодно склонил голову, снимая шляпу и близоруко щурясь на свет. Кивнув Хайлиге, ростовщик вдруг вспомнил довоенные фото с известным психиатром, что мелькали в газетных рубриках о научной жизни Европы. "Дааа... Такие дела. Вот он, сейчас стоит предо мною: светило мировой психиатрии, доктор Хайлиге. Лидер парижского Сопротивления. Как неуместно. Как странно и расточительно распорядилась судьба." Скромно присев в уголке на старый венский стул с треснувшей , расщеплённой гнутой спинкой, Адам приготовился смотреть и слушать. До тех пор, пока в разговорах присутствующих не обрисуется определённой картины произошедшего, и пока он сам не найдёт нужных слов, чтобы озвучить результат своих наблюдений и размышлений. Он смотрел и слушал, теребя навершие трости, вглядываясь в лица высказывавшихся, стараясь в рассуждениях и аргументах, в самом поведении этих мужчин и женщин ухватить самое важное. " Характер ножевых ранений был достаточно странный, что может говорить или о психической нестабильности..." - ага, вот оно. Возможно - самое главное и есть. Взгляд Адама остановился на сонином лице. Если говорить о психической нестабильности, то Соня - само её олицетворение, и она (он?) подтверждала это всем своим поведением, каждым словом. - Кхм... Я вот что подумал, господа... Я не стал бы отбрасывать выводы о психической нестабильности убийцы. Мне очень жаль, но... Ганс Куровски, по-видимому, это вы убили. С последними словами голос Адама дрогнул, он опустил голову, уткнувшись растерянным взглядом в разъехавшиеся доски пыльного пола. "Как жаль..."

Сердце ёкнуло в груди Адама, как только он услышал своё имя из уст фотографа. "Фогельзанг - лидер освободительного движения! Уму непостижимо!" - лихорадочно пронеслась в голове старого еврея паническая мысль. Перспектива такого развития событий показалась Адаму устрашающей и комичной одновременно. Лидеры - они какие все? Молодые, пламенные, непримиримые и... как правило, бедные. Им нечего терять! Фогельзанг - старый, усталый, исстрадавшийся еврей. Он тоскует по семье, жалеет, что расстался с близкими, оставшись в Париже, беспокоится за судьбу дела всей жизни, из последних сил пытаясь сохранить целостность своей маленькой финансовой империи под названием "Ломбарды Фогельзанг". Какое тут освободительное движение, к чёрту? "Скорее проголосовать и - домой, домой! Пока не арестовали тут всю нашу "тёплую компанию". - с этой мыслью Адам призадумался, ещё разок пробежав взглядом по строчкам списка кандидатов. Взгляд выхватил из списка фамилию, показавшуюся ему наиболее "лидерской" - именно такой, какие используют прогрессивные авторы в авантюрных романах о разного рода предводителях, освободителях, революционерах и повстанцах. - Мсье Мирослав Киров! - провозгласил Фогельзанг и быстро глянул в лицо молодого человека, обернувшегося в его сторону. Внешность молодого человека показалась ему самой что ни на есть бунтарски-анархической, что только утвердило Адама в его умозаключениях. - Да-да, я голосую за мсье Мирослава Кирова. Мой выбор - результат интуитивных размышлений пожилого человека. Считайте, что я воспользовался чутьём, отчасти основываясь на жизненном опыте... А теперь - позвольте откланяться, дамы и господа. Прошу прощения, дела... До завтрашней встречи! Подхватив с прилавка свою шляпу, Адам поспешил к выходу. Колокольчик звякнул, дверь за Фогельзангом захлопнулась.

Фогельзанг нервно барабанил пальцами по желтоватому листку бумаги, лежащему на столе в кабинете. Он в который раз перечитывал строки коротенького письма, что вручил ему сегодняшним ранним утром на пороге дома невзрачного вида субъект, выглядевший рабочим с парижской окраины. - Ну вот, и ещё один повод для бессонницы... - в сердцах подумалось Адаму, - Только этого мне и не хватало! Теперь, после ареста Гийома, почти каждую ночь Фогельзанг спал плохо, обуреваемый тревожными предчувствиями и тяжкими сомнениями. В Сопротивление его, если можно так выразиться - "втравил" любимый племянник Соломон. Глупый мальчишка с его глупым патриотизмом, выражаясь строками из письма - "верил в светлое будущее Франции". И считал нужным частенько доказывать соратникам свою стойкую веру, подкрепляя доказательства дядиными деньгами. Адама аж передёрнуло при воспоминании о кругленьких суммах, что ушли в Сопротивление за то время, пока Сол считался активистом - до своего отъезда в Америку. И как-то так само собой вышло, что Соломон уехал, но деньги Сопротивлению Адам платить не перестал: каждую неделю воскресным утром с чёрного хода в дом к нему являлся невзрачный субъект. Он молча принимал из рук Фогельзанга конверт с деньгами, тихо благодарил и исчезал в неизвестном направлении. - Ну и ладно. Хоть не заставляют стрелять и бегать по крышам... - в утешение себе думал Адам, расставаясь с очередным конвертом. И вот сегодня незнакомец денег не взял, но принёс это злополучное письмо.. Однако, не идти - нельзя. Адам глубоко вздохнул, смял листок, на котором было написано письмо. Щёлкнув зажигалкой, поджёг сбоку бесформенный бумажный комок и бросил его в глубокую пепельницу, задумчиво наблюдая, как бумага сморщивается, чернеет. Пожираемое пламенем, письмо превратилось в серенькую кучку пепла, будто подёрнутую инеем. Спалив письмо и повозившись в сейфе, Адам вытащил толстенную пачку банкнот. Запихнул её в карман пиджака, надел шляпу, прихватив в прихожей трость. Озабоченно поправляя на ходу галстук, вышел из дома, направляясь к означенному в письме подпольному магазину. Добравшись до магазина, Адам чуть помедлил возле входной двери, словно поколебавшись в своём решении явиться сюда. Но затем, решительно взявшись за ручку, толкнул дверь и вошёл в магазин, окидывая взглядом помещение. - День добрый, мадам, мсье... - коротко кивнул присутствующим - мужчинам, чем-то смутно напомнившим ему Соломона (впрочем, все молодые люди почему-то напоминали Адаму Сола), молодой женщине с нашитой на платье звездой Давида - точно такой же, как на одежде у самого Адама. Приободрившись тем фактом, что не он один здесь будет "меченый", Фогельзанг прошествовал к пустому прилавку. Заметив на прилавке листок со списком кандидатов, пододвинул листок ближе к яркой лампе. Привычно-близоруко прищурившись, принялся читать незнакомые фамилии и - одновременно, краем уха прислушиваясь к разговору присутствующих.

Да где ролик-то? Где? Я в шапке никакой ссылки не вижу. А по теме: скриншот такой тёмный, что ничего не видно толком - это я о внешности. История неплоха, но необычного ничего в ней пока нет. Маловато информации. -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- UPD: Ролик глянула только что (спасибо, KnightOfNine ) Озвучка хороша. Персонаж на первый взгляд получился вполне аристократичным. Дальше видно будет.

Адам Фогельзанг.