Gonchar

Капелла - Дела так дела, созвонимся. Валентин неопределённо пожал плечами. Если у неё были свои дела, то смысла спрашивать какие и справляться о здоровье нет. Он слегка покосился на тореадоршу. Нужно было заняться более насущными проблемами в виде трёх трупов, что грозило...некоторыми проблемами, если не убраться за собой. Где-то на улице зашуршал шинами фургон, внутри капеллы показалась божественной красоты голова Константина. - Приехали, - выдохнула Фрейя, - Вставай, Василий, труба зовет. С нами всяко поинтересней, чем в храме прислуживать. И безопаснее до поры. Константин, будьте добры, помогите с трупами. Плохая идея оставлять их тут. Да и нехорошо как-то. - А вот и здоровяк, - флегматично пробормотал ласомбра, подхватывая теневыми щупальцами трупы людей и протягивая пару стражу князя, - думаю, ты управишься с двумя за раз? Сам же он легко подхватил труп старика, посчитав, что основную часть работы можно отдать горе мышц. Всё таки на то она и гора мышц, чтобы таскать...штуки. В данном случае тела. Разум сородича всячески пытался отстраниться от происходящего, старясь выдать это за нечто рутинное. Как перекладывать салфетки или наносить шпаклёвку.

Спустя пол часа Дробный цокот каблуков отдавался по мощёной набережной. Внизу плескалась тихо плескалась тёмная Нева и лишь вдалеке гудел дизельными моторами катер, перегоняемый куда-то в полночь своими беспокойными хозяевами. А тем временем обладательница высоких шпилек безостановочно рычала на кого-то с другой стороны телефонной линии, сжимая рукой, не занятой новомодным смартфоном, стопку папок и поблескивающий чёрным ключ от машины. - Уже конец января! Кто будет закрывать отчёты? Я, дядя Вася или, всё-таки, ты?! Андрей, ты хоть понимаешь чем это... Звонкий голосок, привыкший к тому, чтобы повелевать и отчитывать отдавался от холодных стен белых домов, заглушая и без того неслышные мягкие шаги охотника. В его глазах была только одна цель - белеющая над меховым воротником тонкая шея. Прозаичная картина....полы пальто едва слышно прошелестели от дуновения ветерка по выкрашенным в чёрный цвет чугунным перилам, отделяющим пешеходную часть от искусственного гранитного обрыва. - Да-да, мне не интересны твои отговорки, выспишься когда я тебе скажу! - голова с завязанными в тугой узел тёмными волосами склонилась к плечу, зажимая смартфон, пока "бизнес-леди" остановилась перед тонированной приземистой иномаркой. В отражении стёкол была видна лишь её невысокая, чуть искажённая преломлением ночного света фонарей, фигура. Однако, вопреки отражённой в стёклах реальности, за её спиной был ещё один тёмный силуэт. Бледные руки легли на скрытые в меху плечи, а в так удобно отклонённую шею, ровно в то место, где едва заметно пульсировала жилка, впились острые белые клыки. Она вздрогнула, но ничего больше не успела сказать, лишь из рук на гранит полетел телефон, загремевший своим пластиковым корпусом и моментально расставшийся со своей крышкой и батареей. Определённо на другом конце вздохнули с облегчением. Вскоре акула мира финансов и ворохов отчётов опёрлась о дверь своей машины, блаженно улыбаясь и смотря вслед удаляющейся тёмной фигуре, попавшей в какой-то момент в тёмное пятно фонаря и больше на свет не появившейся. *** - И чего ты....говоришь.... на крыс-то переехал? Чавкающие и булькающие звуки перемежались с хриплым шепелявым голосом. В нём не было насмешки, только праздный интерес безумца. Руки сверкнули в темноте переулка белыми пауками, вылавливая новое упитанное серое тельце. Рядом с колбасным цехом серые твари жирели не по дням, а по часам. Валентин обернулся к затенённому зелёному мусорному баку с остатком какой-то наклейки: "...ый Гор...д". Там на нём восседал типичный представитель Питерских подземелий. Серая кожа, острые уши, пара горящих в ночи жёлтых глаз и кривая акулья ухмылка, навсегда застывшая на уродливом лице. - И чего это тебе так интересно? - невозмутимо поинтересовался ласомбра, поднося ко рту свой...ужин? Да, пожалуй, ужин. Или обед? Если соотнести свои жизненные циклы с циклами смертных, то сейчас как раз пополудни. Время обеда. - Э, я тебе разрешил жрать на моей точке только за истории! Носферату с притворной угрозой погрозил пальцем с таким же зажатым в руке осушённым серым тельцем. - Ну да, разрешил... - Валентин хмыкнул, отбрасывая очередную крысу, - ладно. Просто...тяжко это. Как будто каждый раз не только кровь пьёшь, но и душу человечью. Частичку. Вот сейчас у меня в голове живёт Леночка. Хочешь я расскажу тебе как прошёл финансовый год "Автоваза"? - Ой, вот только не надо, помилуй! - крыса подземелий воздел кривые руки, закрываясь от нового знакомца бронёй конечностей, - Мне этого говна в жизни хватило! - Ты сам попросил. Валентин весело хмыкнул и наклонился опять к логову грызунов. Ужин, беседа. Ну всё как у людей!

- Когда встретимся? - с лёгкой тревогой спросил Валентин, смотря на Сашу. Малкавиане. Никогда не знаешь что ждать от них в следующий момент, - Ты что-то ещё говорила за канализацию... По правде сказать, ему было глубоко плевать на спуск в городскую клоаку. Если в этом была выгода - то почему нет? Да и отпускать её одну в логово носферату он не собирался, сколь опасным птенчиком та ни старалась казаться.

Капелла Валентин и в самом деле не разбирался в таких подробностях иудаизма и то ли каким-то образом услышав мысли Саши или просто смутившись такому порыву, разжал объятья...быть может, даже с некоторым недовольством. В какой-то момент даже давно иссхошее сердце отступника могло дрогнуть. Остальное он предпочитал держать в глубине души. Лицемерие перед собой? Пожалуй. - Не знаю как там заведено у иудеев, но для нас было бы неплохо забрать все находки и исчезнуть в ночи. Голос ласомбра вновь обрёл спокойную твёрдость. Его взгляд снова упал на каштановую макушку и лёгкая улыбка мазнула по его лицу, словно небрежный росчерк художника.

Капелла Он на мгновение опешил от такого яростного, пламенного мощного напора от такого хрупкого и нежного существа, только что сотрясающегося от ужаса убийства. А затем... Затем ласомбра просто рассмеялся. Утробно, громко, раскатисто. Искренне. Проявляя веселье такое несвойственное Сторожам. - Сказала маленькая мудрая провидица, - следующим нехарактерным действием стали сильные объятья тонкой фигурки и рука, упавшая Саше на голову и растрепавшая мягкие каштановые локоны. - Я поступил как должен был, - глухо сказал Валентин на ухо малкавианке, - для всех нас. Но... - он немного запнулся, - есть ещё много вещей за моей душой...Солнце.

Капелла - Что-то случилось? - завершив с делами насущными, телефон выпал из безвольной ладони на стол. Устала. Хочу домой. К дяде. Пусть даже к такому вредному. - Валентайн, ты что-то видишь? Он лишь медленно покачал головой из стороны в сторону, всё так же стоя в пол оборота и уставившись расширенными глазами в тёмный угол кельи. Или это было лишь отражением его души? Когда ты ласомбра тьма становится чем-то большим. Твой туз в рукаве и твой меч, навсегда занесённый над шеей. - Сложно сказать, - Валентин устало закрыл глаза, сбрасывая с себя оцепенение, словно таинственное тремерское заклинание поймало его в половине движения, - просто... - он поднял веки и сказал более уверенно, - просто мне нужно побыть одному. Слишком много за эту ночь, - ладонь привычным движением легла на лоб и потёрла всё ещё тёплую кожу. Ему нужно было вернуться на Васильевский остров. В свою квартиру. Взять кисть и забыть обо всём. Он опять извлёк на свет Божий чётки и начал медленно их перебирать. - Клин клином вышибают, так? - непонятно зачем усмехнулся он малкавианке. Валентин за эту ночь не первый раз начинал сомневаться в целостности своего рассудка.

- Он что, решил сделать всё чтобы мы не жалели об убийстве трех человек? - задумчиво спросила Саша у своего чёрного спутника. - Чёрный человек, замотанный и изуродованный по словам того католика... А если он и не сородич, и не гару... - Фея? - с уст Валентина сорвался совершенно неуместный смешок, сказывалось напряжение этой ночи, - это, конечно, ни о чём не говорит. Мы только натыкаемся на следы его присутствия, всё время находясь на шаг позади. Но в этом есть какая-то мозаика...должна быть. Ласомбра нахмурился и обернулся, словно услышав чьи-то тихие шаги. - Нет-нет... - пробормотал он себе под нос. Тени, только тени. Как будто тенями можно пренебрегать. Он подступил слишком близко к черте...

Вот видишь, он подавляет свою натуру. Тут точно нужно...моё предложение :3

Зато теперь ты не будешь танцевать >;D

- Не зря, сельские гангрелы иначе как без серебряных мечей не кочуют, - гару всегда охотились на сородичей. Какая-то вековая вражда разделяла эти два вида. Её причина? Наверное, об этом могут знать только мафусаилы. Валентин бессознательно потёр ткнутый острым локотком бок и покосился на Сашу. Та явно что-то делала с разумом служки. Малкавиане. Не стоит их недооценивать, даже если это выглядит как милое личико и мягкие каштановые локоны. В этот момент он чувствовал себя несколько лишним. Махать мечом, преследовать противника - вот его профиль. Не тонкие разговоры и помощь заблудшей душе. Иногда он сожалел об этом. Но кто-то должен...

Капелла - Латынь хоть и дала начало всем романским языкам, но учиться ей нужно отдельно. - Валентин беспомощно развёл руками, - тут нужен хороший лингвист. И, желательно, верный. На слова Анникен он не обратил внимания, но щупальце аккуратно поставило служку на землю, так чтобы его ноги коснулись пола и разжалось на его груди, тихой змеёй скрываясь в пятне темноты. - Инквизиторы. Выходит, они охотятся не только на вампиров? Довольно самонадеянно. Но нужно больше, - он опять перевёл взгляд на письма, - вот здесь, - рука встряхнула листы, разгоняя стоящий в келье железистый запах свежей крови.

*косится на Маркуса, ковыряющегося в зубах катаной* Не знаю даже

Капелла - Валентайн, ты.. свободен? Не столько сам вопрос, сколько сам вариант произношения этого имени смутил разум ласомбра. Нахмурившись, он резко обернулся, но вместо тонкого, словно самая настоящая тень сира там стояла хрупкая девушка. Старые чувства опять шевельнулись в душе и погасли. - Да, - Валентин тряхнул голвой, - что у тебя? Подошвы туфель простучали по каменному полу и ласомбра, приблизившись, внимательно осмотрел находку Саши. - Не знаю, - он качнул головой, - если только тут нет примечаний на итальянском. А Донцову могут скоро убрать за нарушение маскарада, - по его лицу было сложно понять шутит сородич или нет. Взяв в руки письма, он пробежался взглядом по закорючкам прописного шрифта. - Дева Мария...Господь...святой Григорий...святой...святой...

Капелла. Около полуночи Как бы ни было тяжело, но нужно было продолжать. Иначе всё, что они сейчас сделали было бы напрасным. Переступив через своё отвращение и гордость, Валентин склонился над иссечёнными трупами монахов. Щупальце опустило бездыханное тело рядом со своим собратом. Крепкие, сильные, быстрые. Но недостаточно. Какому-нибудь изнеженному элизиумами и мирной жизнью сородичу они бы доставили немало хлопот. Если бы не убили. Но у ласомбра были зубы. Он начал похлопывать по их телу, прощупывая складки. Под рясами оказалась иссечённая броня и больше ничего. Трости-мечи - инетерсная конструкция, в склянках что-то странно булькало и Валентин не хотел ощутить на себе их воздействие. Но изучить нужно. - Колы, - он хмыкнул. Вода, заряженная верой, а потом колы, летящие в грудь - отличный план. Пара деревянных орудий перекочевала за пояс. В мире вампиров угроза есть от всех. За ними последовали пистолеты, спрятанные за пояса и пара коробочек с освящёнными пулями. Кто-то озаботился начертать на них священные символы - распятия, черепа, ихтисы. Само по себе бесполезно, но вместе с Истинно Верующим - верная смерть.

Мой внутренний Ганнибал рыдает крокодильими слезами ;c Ладно, отыграть всегда можно

А что с кулинарией?^^

- Ладно, это бесполезно, - он посмотрел на Фрейю и Сашу, - тут работа для вас. Валентин устало потёр виски, сдерживая подступающее чувство...чувство...он не мог точно сказать чего. Или, просто не хотел. Его рука всё так же сжимала окровавленный меч и только сейчас ласомбра заметил этот несколько....кровожадный образ. - Надо же, - тупо пробормотал он и выдернул из внутреннего кармана небольшую тряпочку, созданную как раз для таких случаев. Медитативные движения успокаивали ум. На какое-то неопределённое время. Он сделал шаг к парочке из предавающимся переживаниям сородичам, но вместо уверенной походки вышел тяжёлый шаркающий рывок. Ласомбра закрыл глаза, позволяя витэ растечься по ранам, заращивая резанные раны от мечей инквизиторов. После этой нехитрой процедуры он ощутил, как вместе с облегчением по телу разливается былой голод, чёрными лапками подгребая под себя ещё часть тёмной души, оголяя её белый остов. Пустой взгляд скользнул по трупам людей...губа с отвращением дёрнулась вверх и Валентин отвернулся, стараясь изгнать из разума такой соблазнительный кармин.

Разве? Даже если она клановая?

Сколько таки будет купить первый уровень дисци? 5 опыта?

Он хотел ещё что-то сказать, но смертный потребовал к себе внимания. Валентин метнулся к удирающему служке чёрным росчерком, моментально пересекая маленькое пространство кельи за несколько стремительных шагов. Руки пауками сомкнулись на его длинной рясе и дёрнули назад, словно послушную марионетку, сразу же подхваченную чёрным щупальцем. - Ты знал их, - мрачно спросил ласомбра, буравя тяжёлым взглядом смертного. Ему в который раз было паршиво. Нет, ему не жаль было монахов. Те знали, на что шли. Но жаль было старика. Истинная вера - столь редкий и столь ценный дар, пусть и невероятно опасный для сородичей. Кем был этот человек? Сколько он посвятил себя вере и что надломил в себе? Ещё один секрет навсегда растворился во Тьме мира, в котором они вынуждены выживать. Он ощущал, как изнутри нарастает новое чувство, готовое вот-вот сорвать все заслоны. Но он должен держаться... Зубы застонали от сдавливающей их силы. - Так что? - взгляд Валентина снова вернулся на поднятого в воздух служку.

Это в смысле "О, Элесар, пойду поем?" х) Целая книжка... по вахе... хммм... Кхм, нет, это скорее к...

О, внезапно - Элесар х) *идёт ознакамливаться* А кулинария есть? >__>

Капелла. Около полуночи. - Тихо, - шёпот коснулся слуха погружённой в самобичевание малкавианки вместе с мягко опустившейся на плечо рукой, - оставь это мне. Ты здесь не при чём, - в глазах ласомбра горела спокойная решимость, - это был мой выбор и я сам приму за него ответственность. В самоистязании Саши был очень знакомый ему оттенок. Воспоминание недавних часов, что всё ещё преследовали его. То, о чём он действительно сожалел. Тут же сожалеть было не о чем, и уж тем более ей. Он не хотел такой участи кому-то ещё.

Капелла. Около полуночи Клинок неслышимо в патоке тьмы рассекал воздух, лишь глухие вскрики монахов слабо отдались по ушам, когда острая сталь едва не перерубила кости и сухожилия на их руках. Клинок с невероятной скоростью завращался между своими жертвами, подобно лёгкой смертоносной бабочке, ничего не весящей в руках ласомбра. Валентин на мгновение отступил, ощущая, как второй удар огненной полосой расчерчивает ногу, задевая какое-то сухожилие и заставляя сородича болезненно припадать на другую сторону. Но это не остановило его, лишь тёмная решительность всё больше разгоралась в груди, наполняя его праведной яростью против врагов собственного рода. И тени сомнений не отразилось в его разуме. Старая поговорка говорила - не доставай меча, если окончательно не решился на этот шаг. Тем временем звучали выстрелы и один из братьев рухнул и начал ползти к лежащему ничком старику. Другой, по какой-то причине, решил атаковать Фрейю, оставляя свою спину не прикрытой от ударов меча. Это стало его последней ошибкой... Из и без того застилающей всё тени ринулись два щупальца. Одна схватило застывшего монаха - раздался сдавленный вскрик и мокрый хруст. Второе бросилось наперерез другому инквизитору. Тот вовремя увернулся, отвлекаясь от тореадорши, но слишком раскрываясь... Жестокая усмешка на мгновение скользнула по лицу ласомбра, а потом град колющих и рубящих ударов превратил тело человека в истрёпанное кровавое решето. Тьма начинала постепенно развеиваться, представляя всем взглядам забрызганные кровью стены, два трупа дрожащего от страха служку. Валентин развернулся на каблуках к старику, сжимая в руках окровавленный меч с оттиснутым ихтисом на своей багряной стали.

Капелла Трости-мечи, бутылки со святой водой, а теперь предложение выпить воды... На мгновение глаза ласомбра остановились на старике. Западня. Он не может поддаться этому человеку. Саша и Фрейя не смогут в одиночку справиться с братьями-монахами, если истории об инквизиторах правдивы, а поэтому... Кому-то нужно выбрать меньшее зло и принять всю ответсвенность на себя. И пусть большее никогда их не коснётся. Тени запали под глазами ласомбра, едва отражая буря Тьмы, забурлившую в его тёмной душе. - Прости меня, Господи, - тихий шёпот сорвался с его губ одновременно с шелестом извлекаемых мечей из тростей-ножен. А потом в мир вошла Она. Чернильные объятья укутали в своих удушающих руках всех и каждого в этой келье, оставляя в их глазах лишь шевелящиеся черви слепоты. Только Валентин видел сквозь мглу, словно её и не было вовсе. Слепой удар пришёлся ему в грудь, обжигая болью и заставляя сконцентрировавшегося сородича отпрянуть назад. Или, быть может, это была какая-то мистическая сила, толкнувшая его на шаг обратно к двери. Нельзя больше медлить. Кровь забурлила в его давно остывших жилах, делая движения настолько быстрыми и неуловимыми, что те едва улавливались глазом. Полуторный стальной меч покинул свои ножны, не улавливая во Тьме ни единого блика. Его лезвие запело свою симфонию Крови, терзая потянувшиеся к поясам руки монахов. Ласомбра завращал мечом в воздухе, готовясь ударить ещё сотню-другую раз.