Gonchar

"- Зачем ломать дверь? Это нехорошо! Так поступают только грязные воришки!" - девушка в голове раскачивалась с пятки на носок, напущенно-нравоучительным тоном комментируя немного противоправные действия ласомбра. Но тот лишь фыркнул в бороду. "- Как только найдёшь круглосуточный фехтовальный клуб - сразу скажи мне." "- И как я найду?? Я же заперта у тебя в голове, дурашка!" - тонкий голосок заливисто рассмеялся. Теневые щупальца змеями скользнули их-под пальто, удлиняя тень стоявшего перед дверью Валентина. Наверху горела вывеска... - Надеюсь, они не буду сильно против, - ласомбра хмыкнул, истончая одно щупальце и просовывая его в замочную скважину, изгибая и ворочаясь внутри, постепенно поддевая рычажки и подстраивая изгибы тени под зубцы ключа. Несколько оборотов - и дверь с щелчками открылась, давая возможность ночному гостю скользнуть к стене, внимательно осматриваясь из теней. Однако никто не спешил встречать его или стрелять солью из ружья в мягкие части тела. Уж больно те одеревенели. Только ледяной ветер колыхал листья фикуса у входа, задувая куда-то в глубь комнат и залов да тонкая полоска света прочертила подобие шпаги от входа до кнопки пожарной безопасности. Аккуратные шаги тонули в непроницаемой тишине, пока ласомбра блуждал по коридорам, поднимая в памяти воспоминания до боли старые, покрытые налётом вековой пыли, но сейчас такие живые. Он как будто снова слышал вместо завывающего ветра за окнами щебетание дневных птиц, шелест листвы на гигантском дубе во дворе, шум города лишённый...пошлости, показухи. Гудки, звонки, шум народа, но не переходящий в разряд безумного шабаша и плясок. Мир был иным, но теперешний Валентин не жалел. Сегодня мир стал удобнее для каинитов. Ему показалось, или чьи-то бодрые ноги зашлёпали по матам тренировочного зала? Как тогда... "- Не-нет, это я просто развлекаюсь, - хмыкнул голос в голове, - я же часть твоего подсознания, помнишь? Что сказал бы об этом Фрейд?" Сторож тряхнул головой, покидая липкие объятья ностальгии и устремляясь в действительность и то, за чем он действительно пришёл. Искать долго не пришлось - на стендах стояли самые настоящие шпаги. Не те симуляции истинного оружия, что применялись в современном фехтовании, а самые настоящие исторически верные экземпляры с витой гардой, длинным металлическим клинком, единственное что затупленным. Но острое оружие и не держали. Впрочем, при желании и наличии инструмента, это можно быстро исправить. Подхватив щупальцами оружие и чехлы под них, Валентин спрятал шпаги и закинул их себе на плечо, быстрым шагом и не таясь покидая клуб, предварительно щупальцем замкнув дверь. Такое место не должно быть пристанищем для стервятников. *** Пик башни красного креста Неслышно и незримо он ступал мимо засевших в подсобках и ординаторских медсестёр и дежурных врачей, на этот раз не считая нужным поить кого-то собственной кровью. Цель и смысл движения были другими. В определённой степени это было иронией. Они - мертвецы и обречены на вечное движение, чтобы выжить. Движение даже большее, чем при жизни. Выходит, они живут полнее во время своей не-жизни? Спорный вопрос, но Валентин предпочитал думать так, не поддаваясь унынию и самобичеванию, которому нередко предавались неонаты. Воспитания ласомбра прививало слишком много гордости и ярости, чтобы окончательно скатиться в муку. Лифт тихо заскользил вверх, мигая светом в пролётах этажей, пока звонок не затрещал, а двери с металлическим грохотом не отворились, возвещая о прибытии на самый пик Башни. Дверь уже была открыта и на краю крыши маячила знакомая худая фигурка, на лице которой оставили отпечатки огни горящего и стонущего внизу города, как будто из последних сил исторгавшего из себя свет. Он не стал скрывать своих шагов, спокойно ступая по покрытию и забираясь на парапет рядом с Сашей, уверенно держась на краю с достоинством циркового гимнаста, устремляя взгляд туда же - вниз и вдаль. - Ты чувствуешь это? - грудь распирало от улиц, фонарей, машин, людей, это витало над всеми ними, неощутимое, мрачное, пахнущее застарелой кровью...невыразимое.

Дальше вскрытия проходили по отработанной схеме. Разрезать, распилить, рассмотреть, постепенно добавляя несущественные осколки эмалированных частичек в общую фреску преступления. Сыро, влажно, из тел трупов. Такова специфика, мистер Мёрфи! В разгар расчленения одной из "частички" в морг постучались и завалилась весёлой гурьбой толпа недавно ставших знакомыми лиц. Ну что за прелесть! Кай был готов поспорить, что половина даже ног при входе не обтёрла, а оттого на подвижном лице на мгновение проскочила невероятная мука. Особенно застали судмедэксперта за...самыми интимным, сокровенным, кульминацией искусства плоти. За вскрытым от горла до пупка телом грузной женщины, которая была подписана кривым почерком санитара как "Повариха". Интересное имя для женщины, крайне специфическое и не оставляющая других путей для реализации себя в мире аристократов и капиталистов. Бледно-рыжая бровь взлетела вверх от такого вторжения и ирландец выключил гудящую циркулярную пилу, откладывая её на стол перед собой, стягивая зелёные резиновые перчатки, укрытые слоем крови и костной "шелухи" черепа, чья крышка сейчас красноречиво свисала вниз, демонстрируя всем желающим серое вещество приставившейся дамы. Господа, вы ведёте себя не по-джентльменски! Особенно красноречивый взгляд достался заикавшемуся инквизитору, ткнувшему чуть ли не в нос судмедэксперту охапку крыс. - Очень романтично, но я предпочитаю виски букетам, - губы сами по себе разъехались в немного винной улыбке, - бросьте сюда, я посмотрю потом - нога в кожаной туфле пнула металлический поддон из-под стола. - И вам не хворать, мистер Блэк, - Кай несерьёзно отдал честь от непокрытой головы, но всякие формальности претили ему до сих пор, - господа, дамы, - судмедэксперт широко улыбнулся, проводя взглядом по новоприбывшим, упираясь ладонями в металлический стол с телом, не спеша прикрывать вид раскрытого наружу тела как символ своеобразной власти над желудками окружающих, - ну что могу сказать... - пальцы руки поскребли по тыльной стороне другой ладони, - лишать девственности как в бульварном чтиве наших жертв-близняшек никто не собирался, все девственницы, за исключением одной, которая лишилась её давно и явно без насилия. Никаких следов от верёвок и каких-либо ещё повреждений, что могли бы сказать о том, что их кто-то хватал и куда-то вёз. Даже больше, - ирландец важно поднял палец, - вены они резали себе самостоятельно, без лишних волнений и принуждения. На теле первой близняшки я нашёл тёмный седой волос, а на теле второй - средней длины русый и след слюны на шее. Довольно интересно, не правда ли? Что касательно прислуги, - Кай красноречиво потарабанил пальцами по столу, - помимо прочих повреждений общее у них одно - все умерли от гигантской аневризмы в мозгу. Нет, серьёзно гигантской! - глаза показательно округлились, - Я таких не видел. С такими не то что работать нельзя, с такими просто превращаются в пускающий слюни овощ. А уж при разрыве...мисс Йелич сможет сказать больше? Кажется, кровь и способность вызывать такие...явления - в вашей области знаний. Кай легко улыбнулся, ловя взглядом взгляд серо-голубых глаз магички. Всё такой же серьёзный, всё такой же сосредоточенный. Как тогда, сто лет назад.

Морозный воздух вихрился под напором разницы давлений, швыряя пригоршни снега из одной стороны улицы в другую. Город никогда не спал, гудел отдалённой музыкой, вопреки сковывающему морозу, как будто разнузданный смех в лицо застывшей природе. Мы будем пировать, мы будем гулять и танцевать, исходя жаром тел, потом, жизнью льющейся из пор бурным потоком алкоголя и адреналина, вопреки стуже, вопреки запретам. Но были и островки спокойствия. Тех, кто смирился и тех, кто нашёл гармонию не бунтовать, просто раствориться в улицах, собственной мелодии души, которая лилась причудливыми голубыми узорами под опущенными веками, пока ноги несли...куда-то. Не в печали, не в злости, в простом внимании юного сознания к каждой несущественной детали стен, дорог, вывесок, фасадов северной столицы. Её руки мёрзли, но тонкие пальцы неустанно теребили чёрный провод наушников, тянувшихся под алую шапку с помпоном, а смоляные локоны чёрным водопадом опадали на плечи. Худая нескладная фигурка плыла по улицам не подозревая, что ночные странники далеко не все безобидны. Некоторые из них притаили свёрнутые кольца тьмы под полами пальто и бритвенные клыки за бородой, скрывающей часть лица. Она не услышала и не заметила, погружённая в себя. А потом чьи-то сильные руки подхватили, дёрнув в один из переулков, так что серые глаза вспыхнули ужасом. А потом заволоклись судорожным туманом, пока сознание вспорхнуло тепло и свободно, покидая на мгновение смертное тело, даря возможность проникнуть ещё глубже в мир вокруг, раствориться. *** На другой улице в кармане завибрировал тонкий холодный аппарат. Валентин достал телефон и незаметно улыбнулся, увидев номер звонившего. - Не спится в такие долгие ночи? - дыхание лишь чуть поколебало воздух, не оставив и следа пара. "- Кто-то ещё пользуется такими штуками? - голосок в голове тихо фыркнул, - Да у него даже пары фильтров для фоток не наберётся!" Ласомбра изо всех сил постарался подавить протяжный вздох.

Orish-Yard Gonchar&Dmitry Shepard - Вскрытие показало - больной умер от вскрытия, - важно взмахнув скальпелем, Кай воззрился на рассечённое тело третьей близняшки. Правда, и не вздумавшей вопить, как подобает умирающему от вскрытия пациенту. Как тут не вспомнить средневековые методы познания строения брата своего ближнего путём секции по живой и вполне себе подвижной плоти. Отличная замена смертной казни, считали они. Дикость и варварство - скажут сейчас. Хотя, где он сейчас, как не в сосредоточии самых интересных методов дознания, не сильно отличающихся от средневековых? Да и инквизиция живёт и здравствует, разве что чуть больше присмирела. Вздохнув, судмедэксперт откатил переложенный с немалыми усилиями труп в сторонку к остальным, где уже переработанные тела ждали своей очереди на отпевание, погребение и прочие религиозные формальности. Каталки тихо поскрипывали разболтанными каучуковыми колёсами по кафелю, пока Кай перекладывал все факты...немногочисленные, если спросить его. Обычно больше интересного. Так всё по стандарту - самостоятельно перерезанные вены, отсутствие любых других следов, цельная плева. Культисты явно попались какие-то комнатные, раз даже безумных ритуалов по дефлорации не проводят. Зануды да и только. Британцы, наверняка. Стены морга начинали давить всё больше, пока часы утекали за часами в своей замысловатой гонке, стараясь ухватить лошадь времени за сияющий рубинами и сапфирами хвост звёздного неба, ныряя в пыльном молоке рукава млечного пути, что астрономы называли галактикой. А где-то там пересекает небосвод алая комета, провозглашая рёвом тысячи медных труб наступление новой эры. Чего именно? Пара, электричества, эфира? Не так важно знать, когда человечество готово вот-вот пасть жертвой стрелы Чумы, быть рассечённым мечом Войны, быть взвешенным и возданным по мере на весах Голода и быть пшеницей под косой Смерти... - А? - Кай сонно выдохнул, оторвав рыжую голову от раскрытого журнала и закрыл раскрасневшееся лицо ладонью, растирая его длинными пальцами. Перед закрытыми глазами всё ещё плясали разноцветные всполохи остатками разбившейся на сотни осколков призмы сна. - Нужно взбодриться, - немного невнятно пробормотал из-под ладоней Мёрфи и встал из-за стола, целеустремлённо и ощущая, как затекло решительно всё, вышел из препараторской, снова оказываясь в мрачной прохладе коридора подвала. Но в этот раз он пошёл не налево, чтобы подняться на следующий этаж, а направо - в нутро кирпичного левиафана алой империи цепей. Долго идти не пришлось, получая сомнительное удовольствие от влажного эха собственных шагов в стоячем прелом воздухе. Три раза налево и прямо до конца - вот и высокая бронированная дверь. Ручка поддалась с тихим скрипом, едва ли не осыпая ржавчиной. Но каждый обитатель этих мрачных сводов знал, что по прочности эти чугунные монстры не уступали брони летающих кораблей. Может, как раз оттуда они и сняты? Не им, простым смертным, об этом знать. Внутри его приветствовало относительное тепло, исходившее от ребристого электрообогревателя, смахивающего на французский аккордеон с латунными циферблатами и алыми стрелками, указывающими на какие-то руны и цифры в разных своих положениях. Под высоким потолком мрак разгоняли яркие белые лампы, так что серые стены предстали перед посетителем во всей своей красе. Но это пока было только преддверие, ограниченное маленькой комнатой, деревянной дверью спереди и зарешёченным окном справа, за которым на мягком стуле устроил свою пузатую фигуру смотритель этого места. Нечёсанные жёсткие седые космы торчали под самыми разными углами, а вечно красный и текущий нос нависал мясистой картошкой над усатой губой. Короткопалые руки сжимали жёлтую газетёнку "Times", а маленькие льдисто-голубые глаза на морщинистом лице бегали по явно крайне интересным строчкам новостей. - Как делишки, Стэн? - Кай опёрся о "подоконник", заглядывая под решётку и улыбаясь, - Никак интересно знать, сколько тонн шерсти в этом году заготовили в Ливерпуле? - Опядь ты, - прогнусавил старик, ощериваясь неполным набором желтоватых зубов, - надоело трубы пилить? - Когда я найду у себя диплом водопроводчика - ты будешь первым, кто об этом узнает, - фыркнул ирландец. - Ну да-да, издевайся над сдаригом, - шмыгнув носом, Стэн крутанулся на стуле и пошарил в спрятанной от глаз посетителей стойке, - тебе каг обычно? - Да, что там у тебя осталось, - Кай повращал запястьем, безуспешно стараясь подсмотреть в сокровищницу старого смотрителя, но тот хорошо умел прятать свои прелести...в смысле - пушки, ну вы поняли же, да? Да?! - Вод, - опять громко втянув себя воздух со слизь, старик выложил перед посетителем заряженный револьвер, - правила ты знаешь. Потом вернёшь и все дела, - не морщинистом лице не было видно желания в тысячный раз объяснять одни и те же правила, не менявшиеся ещё со времён правления Вильгельма Четвёртого. Пусть и смотритель не факт что умел считать до тысячи, а уж знанием истории точно похвастаться вряд ли мог. Образование было далеко не для всех. И Кай был везучим ирландцем. Не всегда, конечно, но он не жаловался! Деревянная дверь тихо скрипнула, открывая взору такие же серые стены, ряды шкафчиков и, что самое главное, широкие дорожки с мишенями в виде человеческого торса. - Довольно посредственная попытка отразить нормальную анатомию тела, - немного скептически заявил Мёрфи, окидывая критичным взглядом широкие плечи, голову, похожую на кочан капусты и словно медвежий силуэт груди. Но он исправлять оплошность создателя скальпелем он не спешил. Тем более у стен есть уши. И это бывает буквально в этом месте. Дом стен с ушами. Но было бы очень забавно, если спросить Кая! Взять охапку скальпелей да метать их по целям. Или даже по тушам! Не обязательно свиным, всё равно им без разницы, а душа должна быть всепрощающе-трансцендентной, так что желания мести испытывать не будет. Ах, соблазны-соблазны. Запретный плод так сладок! Кай подошёл к ограничителю и вскинул металлический корпус револьвера, проводя пальцем по его гладкой поверхности. Конечно, не такой баланс, как у его Кольта, но сойдёт. Казённая ведь штука. Сощурив один глаз и приоткрыв рот, ирландец навёлся на цель и нажал на курок. Пистолет коротко рявкнул в руке, загуляв оглушительным эхом между стен, врезаясь в барабанные перепонки. Ей богу, придумайте уже затычки для такого дела! Однако пуля шла за пулей, иногда искря и врезаясь в цель, но чаще проламывая многострадальную кирпичную стену сзади, поднимая фонтанчики рыжей пыли. Отложив на столик револьвер, Кай подошёл к мишеням и критически окинул взглядом результат. Всего два попадания из шести. - Я явно где-то потерял свой четырёхлистный клевер, - пожаловался воздуху ирландец и почесал светло-рыжую макушку, - но плюс есть - я больше не хочу спать. Хмыкнув, он развернулся и зашагал обратно. Работа не ждёт! *** Как выяснилось, ждала судмедэксперта не только работа. Но и весьма миловидная девушка в дорогом платье и плаще державшая в закрытых замшевыми перчатками руках конверт. - Здравствуйте. Я ищу кого-нибудь из следственной группы детектива Бенедикта Блэка, - очаровательно улыбнулась девушка. - Мне нужно передать ему важное сообщение, а его нет на месте. Будь Кай менее культурен, то откровенно бы протёр глаза кулаками и уставился на девушку. Нет, представительниц прекрасного пола в морге хватало, вот только все они были в некоторой...некондиции. А тут вполне себе живая, дышащая да ещё и смуглая, как будто только и проводила долгие часы в солнечных ваннах где-то у песчаного пляжа солёного Средиземного моря. Да и богатство одежды говорило о том, что посетительница добралась сюда своим ходом, а не на каталках ногами вперёд. Ну а раз добралась своим ходом... - Здравствуйте, - руку для формального поцелуя дама не протянула, а потому Кай сделал простой вежливый полупоклон, - вам очень повезло, я как раз из той самой следственной группы, - ирландец улыбнулся не менее очаровательно, пусть это очарование было не тёмно-южным, а бледным и всклокоченно-рыжим, но оттого не менее жарким, - Кай Мёрфи к вашим услугам, мисс...? Бледные брови немного вопросительно взлетели вверх, а в зелёных глазах ни с того ни с сего промелькнули смешливые искорки. Ирландцу вовсе не нужен большой повод, чтобы посмеяться над только ему понятной иронией мира. - Ирисса Блэк, - заполнила паузу девушка, еще раз улыбнувшись. - И нет, мы просто однофамильцы. Вы передадите это письмо мистеру Блэку, Кай? - Разве я могу отказать, - не переставая улыбаться, Кай пожал плечами, как будто случайно обводя взглядом трупную, ничего не изменилось, даже складки пальто такие, каким он их оставлял перед уходом. Вот только журнал небрежно раскрыт на части с записями о вскрытии, так что гостья спокойно могла ознакомиться с немногочисленными заключениями. Но это тема для другого разговора с людьми ответственными за безопасность. Бледная ладонь раскрылась вперёд, чтобы принять конверт из рук Ириссы. - По правде сказать немного неожиданно такое вторжение в недрах имперской полиции. - улыбка не дрогнула и на секунду, а мягкая доброжелательность не покидала голоса. Конверт был без промедления передан в руки судмедэксперту. На дорогой вощеной бумаге коротко было написано красивым женским почерком "Бенедикту Блэку.", а сам конверт был запечатан едва заметно мерцающей жемчужным светом печатью с символом инквизиции. - Только если у тебя нет соответствующего пропуска, - все также мило усмехнулась Ирисса и отогнула ворот плаща, показывая инсигнию. Мало что было способно подавить жизнелюбие ирландца. Но на какую-то долю секунды уголки улыбчивых губ приспустились на долю дюйма, пока Кай рассматривал запечатанный явно какой-то магией (искорки!) конверт, а затем на саму инсигнию. Как будто уличному сорванцу при попытке впихнуть краденный амулет ткнули под нос полицейское удостоверение. Однако замешательство продлилось недолго, уступив привычной беззаботности. - Приятно познакомиться, леди-инквизитор. Могу чем-то ещё помочь? Улыбка леди-инквизитора, наоборот, только стала шире. - Отдайте письмо лично Бенедикту в руки и честно выполняйте свою работу, мистер Мёрфи. Это будет лучшая помощь, которую вы можете оказать этому миру. Прошу меня простить, но дела не ждут, мне пора идти. Приятно было с вами познакомиться...Кай. Грациозное движение ладони вполне подходило под категорию прощального жеста, но на самом деле было совсем иным действием, смысл которого должен был проявиться лишь спустя какое-то время и при правильных обстоятельствах. - Взаимно. Ирисса, - Кай коснулся полей невидимой шляпы, провожая взглядом плавно плывущего над кафелем инквизитора, отложив, на всякий случай, жест ладонью в памяти, бессознательно повторив его. когда дверь затворилась, оставляя его снова наедине с трупами. - Миру? Ну да, о чём нам думать, как не о судьбах мира, - хмыкнув себе под нос, ирландец ещё раз посмотрел на зажатое в руке письмо и положил его на стол, рядом с открытым журналом и усаживаясь на стул, на какое-то время замирая в задумчивой неопределённости, безуспешно стараясь разгадать смысл таинственного посещения. Конверт так и притягивал взгляд, но какое-то глубинное чувство, что в народе называлось интуицией, подсказывало, что это письмо для Блэка и только для него. И горе тому, кто вмешается в ход этих дел.

•••• Ниубедил! Эта точка открывает новые возможности в виде спора с мастером. Теперь любое действие мастера можно законтрить или сносками из рулбука или просто доказывая его нелогичность. Это расширенный вариант второй точки, который даёт возможность социалить самого мастера и его "нелогичные" действия Как-то так хД

*страдает* х))

А я (наверное, от переизбытка энтузиазма) для каждого своего непися прописываю образ, стиль поведения и прочее :D Но это чистая импровизация, я не беру шаблоны

Напоминает систему убеждения из ДАО :D "- Стой, Страж! Ни шагу дальше! Я убью тебя и отнесу твою кровь своему тёмному повелителю! - Ты уверен? (Убеждение) - Чёрт, я всё это время ошибался! Вот тебе ключ от покоев этого ужасного монстра!"

Как я понимаю, остальные вне Полиса остаются не у дел? В любом случае прощаемся. Не то и не моё. В сеттинге не возникло желания творить. Ещё можно долго перечислять, но не буду. Удачи мастеру оставшимся игрокам.

Я, кстати, Машеньку тоже написал просто наткнувшись на картинку xDD а планировал что-то вроде классического носфера >_>

Когда есть шанс развить перса из былых игр - это круто ^^ Тут уж правда не угадаешь :D у меня бывает засядет идея и ищу под неё подходящее лицо, но и правда бывает, когда удачная картинка задаёт весь ход

Рыжик! *-*

Как можно забивать портрет? Нужно писать квенту в предпоследний день, перерывая гугл-картинки и все пины, плавая в волнах упоротости и с удивлением всматриваясь в биографию с мыслями: "Я не помню, как это писал."

Я даже как-то читал D: не помню почему...то ли хотел записаться и пролетел мимо х) В общем если там будут маги, то I'm in ^^

Со строгим надзором за романтической частью >:DD

Хмм, интересненько. А что с системой? Литературка\?? Правда, сроки немалые до начала D:

И дворфы в тапках из огненной саламандры xD

Денежная система будет, причём не только купи/продай оружие или броню Как насчёт постройки крепости a la PoE/DAI? x))

Это перепиливать полностью экономику...а там многое уже прописано. Хотя, с другой стороны, тот же меч +3 стоит 15 тысяч з.м., а маг с компонентом заклинания такой цены может явно наколдовать что-то гораздо круче. Тот же виш стоит 25к

*кивает и что-то записывает в журнал, отключая электроды от голов испытуемых* Да, я тоже думал, что если будет пик каких-то отношений в отряде, то перемотка будет совсем некстати. Но чисто как сюжетно-ориентированное или обусловленное необходимостью куда-то добраться - вполне пойдёт. Ещё в книгах по Патчу находил "Downtown time", где описывались возможности провести независимо время в городе, зарабатывая на жизнь. Просто как элемент игры для улучшения благосостояния героев :D

Кстати, кто как относится к большим перемоткам времени? Скажем, несколько недель, месяц. Потому что когда в игре проходит несколько дней, а все успели раззнакомиться и сдружиться чуть ли ни как за пол года совместных приключений и это выглядит, как минимум, неправдоподобно даже для меня, как игрока. Тем более планирую более-менее масштабную игру, с эпиком и прочим, где серьёзные дела с точки зрения мира за пару суток не делаются.

Кажется, это ты и был :D

Провести игру для испытания сил, стиля и подробностей (который как ни планируй, всплывают только по ходу дела) уже не так страшно и план в голове чётче на следующий раз. Я нашёл удобным формат короткой игры. Несколько недель ведешь, но опыт всё равно бесценный. *смотрит в тему и конспектирует* И полезно знать чужие ошибки. Я уже многое узнал для своей игры тут ^^

Свет. Тень. Свет... Тень... Бесконечная дихотомичная дорога уносящая всё дальше и дальше. За горизонт событий, где банальность, нормальность, время, движение, жизнь, материя сливается в единую тонкую полоску, способную рассекать атомы микровибрацией своих квантов. Нет конца и нет края, зато есть поворот с Ижевской на Кировскую с погнутым чёрным фонарём, согбленным стариком освещавшим развилку, перекрёсток путей и выбор. Возможно, он приведёт к концу пути? Или лишь новому повороту? Об этом знает лишь укутанный в тени старик, сжимающий в ледяной облущенной чёрной краской руке шар лампы Веры, что ярче любых огней. Глупый, глупый свет. В своей светлой и непосредственной горячности стремящийся за дорогой, стараясь ухватить её за подёрнутую изморозью шкуру, наивно хохоча от скорости и бьющего в лицо ветра. Но забывающий, безнадёжно забывающий, потому что неспособный помнить, одну простую вселенскую константу. За движением приходит неизбежная остановка и стазис, за наполненностью приходит пустота, за творением - всепожирающий энтропия. Как бы быстро он не бежал, но клинок горизонта событий рассечёт его своим клинком и обратит в прах, в абсолютное Ничто изначальности...чтобы через семь секунд или семь миллиардов лет взорваться новой вспышкой. И цикл повториться вновь. Кто-то сеет, кто-то жнёт. Кто-то творит, а кто-то приближает неотвратимый конец. Его спрашивали, когда уронили в душу тягучую чёрную каплю в душу, пустившую яростные корни в самые основы, подчиняя проклятью и ещё чему-то? Чему-то безгранично большему чем их род, чем любой род. Голодному, но неспособному насытиться, тёмному, горящему гневом который не сможет понять ни один из живущих или не-живущих. Даже Падшие, запертые где-то в этом тёмном чреве. Только Создатель знает, что он тоже согрешил. И близиться час расплаты. Она умела ждать. Ему стоило быть более тщательным в своей жатве, а любая ошибка несёт в себе трещину идеального плана. Но он больше не гнулся от чужого выбора, он принял его всей полнотой, наслаждаясь теми дарами, что получил в собственное распоряжение. О, он воспользуется этим сполна перед тем, как ступить в Бездну. Неизбежно, неотвратимо как притяжение кристаллов снега к земле. В какую бы сторону не швырял их ветер и как бы далеко не относил от места рождения - финал всегда один и тот же. Раньше - позже, не важно. Острая кровавая струна вела всё дальше, от света к тени, от тени к свету, мелькая словно кадры на старых проигрывателях, не отбрасывая изображения на прозрачные полотнища замёрзшей воды на дороге, оставаясь существованием в существовании. Без возможности увидеть собственное лицо, но всегда отчётливо различая другие. Прекрасные, уродливые, пышущие жизнью или навеки застывшие в ледяной нерушимости. Видеть чужие зеркала души но без возможности увидеть свою. Может быть, пощада? Чтобы не утонуть в Бездне, что стоит за собственными зеркалами. Но тут вибрация усилилась, натянулась, ударила по чувствам оглушительным звоном и шлейфом, тянувшимся откуда-то издалека. Сейчас лишь слегка различимый, но уже отчётливо несущий в себе каплю лаванды, ещё чего-то неуловимо сладкого с кружащим голову оттенком терпкости. И всё это приправленное быстро остывающим в холодном городском воздухе теплом живого тела. Сочного, податливого, способного отстранить голод на пару ступенек дальше, чтобы не отгрыз пятки, не отобрал глаза, уши и разум. Шаги ускорились, унося ещё дальше, по шлейфу, ноздри раздулись, втягивая воздух словно ищейка. Полная чужой крови хищная ищейка. Челюсти сжались до зубовного хруста, когда белесый червяк нагло вгрызся в стенки желудка, требуя своей доли в кровавой охоте. Тени под пальто зашевелились сами по себе, облизывая длинным жадными языками плитку тротуара, словно стараясь нащупать осколки снега и резины, оставшейся после обуви. Быстрее, ещё быстрее, но всё так же бесшумно, рассекая собственным телом тени как брошенный из пращи обсидиановый камень. " - Девушка, девушка! Остановитесь! Обернитесь! Который сейчас час? Как пройти в библиотеку? Вы знаете, что по городским улицам бродят кровопийцы, способные разорвать вас на части одной рукой?" Но он сохранял молчание, неотвратимо приближаясь к собственной цели, уверенно цокающей каблучками и придерживающей кремовую сумку побелевшей от холода руки. Почти как его собственная. Рыжеватые локоны бодро подпрыгивали в такт движениям очень важно, очень торопливо. Подойти и впиться в шею без лишних разговоров, облизывая губы и скрываясь обратно в ночи, пока ничего не понимающая жертва пьяно шатается и старается удержаться от низменного и порождённого болезнью оргазма. Так бы он поступил раньше, боясь... Но это больше не возбуждало кровь. Просто ремесленничество, не знающее настоящего искусства охоты. В этом было нечто большее. Чувствовать дрожь по давно утратившему способность ощущать возбуждение телу, чувствовать тёмное удовлетворение от пойманной бабочки, её трепета, страха, возбуждения и наслаждения. - Обернись, - тихий голос прошелестел очень рядом, непозволительно рядом, так что человеческие чувства не завопили заранее о чужаке, а хвалёное шестое чувство молчало и билось издыхающей рыбой об окровавленный лёд. - Кто... - в воздух поднялся ворох рыжих волос, а на бледном лице та самая смесь удивления и ужаса. В голубых глазах сверкнуло удовольствие, но его ей не увидеть за наползшей на лицо кошмарной тенью...и тут же тень взорвалась белоснежным штормом из острых, пряно-болезненных клыков, впившихся в податливую тёплую шею, отдаваясь на языке всё тот же букет из лаванды и сладкой терпкости и предупреждая крик. Тело затрепетало и обмякло, сознание рвануло встревоженной птицей вверх, чтобы тут же упасть, горя крыльями и без звука крича от удовольствия. Страх, свежий до горечи адреналин, железо, кислинка лимона и патока чая с сахаром, что навевал память о далёких, очень далёких местах и временах. И медленно раствориться в ночи, не спеша, с улыбкой на лице, проводя языком по окровавленным губам, пока приласканная хваткой мертвеца сидела у низкого кирпичного забора, стараясь собрать воедино осколки разумности и памяти, смазавшей всё маслянистой кистью в непроницаемую пелену. И каждый раз безнадёжно пропуская сквозь тонкие пальцы крупинки целостности, рассыпая их обратно в постепенно угасающей огненной дрожи...