Grey_vi_Ory

У костра - Что вы надеетесь найти завтра в Храме эванурисов лично для себя, мессир Фейн? Если вы туда всё ещё намереваетесь идти? Мессир Квинт довольно часто интересовался мнением и чаяниями Фейна, и это... интриговало. Наемник не обладал завышенной самооценкой, чтобы полагать, будто тевинтерскому магистру может стать настолько скучно, что беседа с ним станет выглядеть привлекательным развлечением. — Намереваюсь, — невозмутимо подтвердил и улыбнулся. — В конце концов, я же обещал вам и мессиру Анарису помощь с определенностью на месте. Оценивающе прищурился на жарящиеся капибарьи окорочка, снял готовое мясо с огня и выложил на заранее подготовленный вездесущий бамбук, застилающий плоский камень. Тарелок в эльфийском схроне не обнаружилось, в отличие от галлюциногенных грибов, наркотических курений и ароматных косметических снадобий. Фейн усмехнулся приоритетам долийцев. — Видите ли, мой покровитель очень верит, что у меня есть некое чутье, которое приводит к полезным Империи находкам. Было бы жаль его разочаровывать. С другой стороны, из всех кораблей на приколе в Юдексе, я оказался именно на "Красавчике". Непроницаемые карие глаза блеснули, отражая костер, пока самоназваный повар выкладывал новую порцию сырого мяса. — И как не счесть это предначертанным. Вы верите в предначертанное, мессир? — поинтересовался Фогги.

У костра - Составлю вам компанию, мессир Фейн, - магистр подошёл к костру с двумя лежаками. Один постелил себе, накинув на близлежащий камень и изобразив что-то похожее на кресло. А второй отдал Фогги. - Не против? Не дожидаясь ответа, уселся, вытянул ноги и навалился спиной на лохматую шкуру то ли ламы, то ли овцы, то ли какой-то неведомой тропической зверушки. — Ни в коем случае, мессир, — отозвался поставленный перед фактом Фейн, принимая любезность магистра. — О, благодарю вас. Сидеть на мягком было удобнее, чем на каменистой твердой земле.

У Фейна тоже были вопросы, от практических до призванных удовлетворить сугубо его любопытство. Но потенциальный источник ответов усвистел в ночь, прихватив с собой ривейни и объявив, что именно здесь они все и будут ночевать. Поэтому деятельный марчанин, отложив насущный вопрос помывки и переоблачения в одежду, которая не носилась в джунглях несколько дней (пусть и регулярно стиранная), занялся другим насущным вопросом. Вопросом тепла и еды. Наспех собранные дрова не желали разгораться с первого раза. Фогги привычно щелкнул огнивом, но искр не последовало, не раздался суховатый треск, повествующий, что рыжее и теплое приняло подношение. — Слышишь, — вполголоса возмутился Фейн, сбрызнув растопку остатками лломеринского рома, который он использовал больше для лечения Антуанетт. Впрочем, как показали голоса в пещере и эльфийская девочка, которую, как выяснилось, зовут Шани, Антуанетт называлась Флоренс. Ну и ладно. Энцо был Вороном, так что связанная с ним магесса тоже явно была не так проста. После небольшой дозы алкоголя костерок разгорелся как надо. Предоставленный сам себе практичный марчанин занялся жаркой впрок заготовленного мяса. Кусочки капибары были уже разделаны, натерты солью и остатками пряностей и за время боев, поисков и разговоров успели промариноваться сами в себе, так что оставалось только нанизать их на тонкий прут и закрепить над краем костра, где жар поменьше, не забывая проворачивать.

М-м? - кратко промычал парень, запустив пятерню в лохматую гриву. - Что там, крошки? Можешь вытряхнуть? — Нет-нет, все в порядке, — улыбнулся слову "порядок" в отношении вызолоченного каштанового хаоса. Повел взглядом в сторону Фаины, тоже сотворившей порядок из хаоса. Порядок здоровой плоти вместо кровавого хаоса расплавленных ладоней.

— Жаль сферу. — Ну, альтернатива так себе, — заметил Фейн, все еще держа в голове первую сферу, ехавшую на Сегерон вместе с Рисом. Какая-то разница между ними была. Интересно, какая. От Разы исходило тепло, как от раскаленного летним палящим солнцем камня. Не вмешиваясь в обмен остротами с антиванцем, марчанин обводил взглядом золотые линии в растрепанных волосах.

Фейн воссоединился с остальными в числе последних. Как раз вовремя, чтобы застать сферу, не желающего расставаться с ней Аргуса, расхищение эльфийского схрона и какое-то слишком оживленное движение среди магов, а также храмовников в лице единственного их представителя. Что собой представляла сфера, он понятия не имел, но помнил первое утро на "Красавчике", расшалившегося капитанского питомца и тот факт, что а пожитках Анариса Гийом обнаружил именно сферу. Сложить два и два не составило труда, поэтому наемник, не мешкая, прихватил нормальный, слава всему сущему, походный мешок, забросил туда комплект сменной одежды, запас воды, вяленого мяса и пару оставшихся целебных зелий, не поместившихся в руки Гийому. Краем глаза заметил сверток с буро-зеленым содержимым явно природного происхождения и, мгновенно осознав, что это такое, прихватил и его. После чего совершенно спокойно поправил лямки мешка на плечах, подмигнул Ги и девочке, с которой не успел познакомиться, и скользнул к выходу и поближе к Разе.

Оставив парней заканчивать выяснение отношений, Фейн вернулся в лагерь. Магистра не увидел: вероятно, мессир Квинт, верный своему намерению и слову, уже отправился воссоединяться со спутниками. Отойдя за границу тлеющих аравелей, марчанин надел на всякий случай кольцо-хамелеон и скрытно устроился в зарослях, преследуя двойную цель. Во-первых, убедиться, что двое королей драмы все же вернутся. Во-вторых, вот теперь ему хотелось закурить. Что он и сделал.

- Хват-тит уб-бегать. — С убеганием действительно повремените пока, — цинично вклинился наемник. Но стоило отдать ему должное — стоически удержался, чтобы не закатить глаза, когда речь зашла о блестяще расставленных приоритетах Гийома. Ты говоришь мне, что можешь погибнуть? Это чтобы я не остался с разбитым сердцем. Ты говоришь мне, что я могу погибнуть? Вообще мимо ушей пропущу. Главное, еще разочек скажи, что я тебе по душе. Насчет надумывания Дамьен тоже был прав, да только кто ж его послушает. — Без того куда ни шагни, везде на кого-то, да наткнешься. Так что рысью вон из лагеря, как закончите здесь, — предупредил Фейн, собираясь уходить. Складывалось ощущение, что переводчик, если он и был нужен, больше не потребуется. Очертив напоследок Дамьену, как более здравомыслящей половине дуэта, маршрут до места встречи, марчанин покинул обоих.

Ваэли. Старкхэвен, значит. Почти земляк, надо же, машинально отметил Фейн. Он даже жил там некоторое время назад... давно, задолго до Тевинтера. Марчанин внимательно выслушал мальчика, особенно отметив заключительную часть. Ибо на разведку ушел кое-кто, почти полностью соответствовавший описанию Дамьена, за вычетом пола. Поэтому он спрашивал про мать Аргуса тогда, в клетке кунари. — Хм, — наемник прочистил горло, посмотрел на Гийома. Тот самый разговор, можно сказать, касался его, но на самом деле и нет. И дело было в любом случае не в нем, как не было бы в ком угодно на его месте. — Дамьен служил Бельмону Ваэлю, члену правящей семьи Старкхэвена, — начал развернутый пересказ. — Лорд стал жертвой магессы-оборотня, умеющей превращаться в паука и владеющей стихией электричества. В убийстве винят Дамьена, он скрывается и одновременно охотится за ведьмой, которая убила его лорда и оставила ему шрам с искаженной речью. Предприятие опасное, но если на свой счет решение он принимает сам, то тебя тянуть за собой на вполне возможную смерть не хочется. Вопросительно взглянул в синие глаза. — Ничего не упустил? Комментировать последнее не стал, с импульсивностью и склонностью Гийома к выводам не хватало еще неравной схватки между Антивой и Орлеем.

- Ты пришел, потому что хочешь о чем-то мне рассказать? Ты пришел, потому что совесть за мое разбитое сердце заела? Ты меня, наверное сейчас ненавидишь, да? - Нет и н-нет, - легко ответил. Гийом, как всегда, делал предположения. Дамьен, как всегда, был немногословен. А Фогги, как всегда, отлично умел выбирать момент. Потому что, расставшись с Энцо и Фаиной, найдя в центре лагеря Доминика Квинта и пояснив и ему замысел антиванца, обогнув очередные заросли и дивясь, как эти двое умудрялись существовать одновременно с отрядом и одновременно в каком-то своем измерении, марчанин наткнулся на картину маслом. Орлесианец с характерно припухшими глазами и синеглазый, еще более серьезный, чем обычно. Фейн открыл было рот. Закрыл его, приподнял бровь. Над ситуацией было написано "здесь происходит разговор", ну а за спиной у них был упущенный свидетель произошедшего боя с неудобным умением телепортироваться. — Парни, вижу, что помешал, — наконец, произнес марчанин. — Но нам бы надо сваливать подальше отсюда и побыстрее, пока не прибыло подкрепление. Мы отходим в джунгли и ждем наших с разведки, так что лучше бы не отставать.

- Но нам без надобности ждать их прямо здесь. Можем пройти по следам метров на триста вглубь леса. На обратном пути они нас не пропустят. — Согласен, — кивнул наемник. — Идем, соберем остальных. Первой им встретилась хромающая миледи Тилани. К сожалению, без своей утонувшей аптечки Фейн был довольно бесполезен с такими ранами, Дамьен, который, возможно, помог бы, был где-то? кстати, где?, а Рис... Рис уже занимался следующей сиюминутной вещью, захватившей его, как водится у огненных стихийщиков. Ну хотя бы возникший план марчанин объяснил. — Энцо, составишь миледи компанию? — предложил Фогги. — А я найду детей и, наверное, мессира магистра, если он раньше не найдется. И посмотрим, что можно сделать с вашей раной, госпожа Фаина. Забросив этот пробный мостик как ответный шаг навстречу дружескому порыву магессы, наемник поспешил собирать дальше расползавшийся, как масло по воде, отряд.

- О! Похоже только Раза считает меня, кхех, дядей, - рассмеялся Энцо. Фейн тоже коротко рассмеялся. — Может, это уважительное. К опыту, — все еще усмехаясь, предположил он. Уверенно сжал сильную руку антиванца. — Взаимно, мессир Санторо. В ответ на разумную реплику посмотрел в сторону алтаря, где собиралась компания. Рис, Ави, Раза, Аргус, спасенная девочка и госпожа Паффери, за которой катился... Буся? Фогги приподнял бровь и кивнул в этом направлении, обращая внимание Энцо на группку. — Похоже, у них уже новый, дополнительный план. А это значит, что придется их подождать. Притом маг ушел. Вряд ли знакомство с Суллой грозило чем-то Фогги и, вероятно, и Разе в долгосрочной тевинтерской перспективе — это требовало отчаянно неблагоприятного стечения обстоятельств, — а вот прочесать джунгли новым отрядом он мог и собраться.

- Аргус говорил, что звать тебя Вогги Вейн, - хитро прищурился Энцо и, хлопнув наёмника по плечу, предложил ему пройтись, - Но, я слышал, что другие называют тебя Фогги. Это я на ухо туговат или где? — Больно молод ты для тугоухости, — усмехнулся Фогги, идя рядом с антиванцем. — Фогги Фейн я. Аргус ошибся. Красивый финт красивыми клинками марчанин тоже оценил, не мог не. Подобные сочетания красоты и мастерства всегда находили слабое место в его сердце.

Николас в инстаграмных коментах говорил, что имена останутся узнаваемыми. Мол, Лисия станет Лиссией, а Джеспар, вероятно, Джаспуром (Файрспарк одобряет).

- Если бы не ты, писать бы мне сейчас портреты Создателя, да истовых проповедников воли Его. Благодарю покорно, добрый сэр. — Рад услужить, — с широкой улыбкой, в тон ответил Фогги, наблюдая за процессом очищения клинков. И разницу между разными сортами выпивки Энцо понимал превосходно. Марчанин усмехнулся шутке про Завесу, в очередной раз вспомнив, как кое-кто клеймил его демоном. — Много практики с детства, — пояснил свою собственную дружбу с кинжалами. Когда ты юн и тощ, железка в руке сделает твой удар хоть сколько-нибудь значимым. Нож легко спрятать. Нож легко заполучить. Так и повелось.

- Люблю тебя, тяжёлый, - поставил наёмника на землю и ласково поцеловал. Подмигнул. - Идём. — Потому что золотой, — привычно отозвался остротой на слова про тяжесть. Улыбнулся, пока ладони оглаживали смуглую шею и плечи. — Я никуда не денусь. Беги, развлекайся. Шальной, вольный и на все способный. *** — А ты виртуоз со своими... кистями, мессир художник, — настиг антиванца Энцо неожиданный комплимент, и та самая рука, которая отвела от него тевинтерский меч в бою, сейчас салютовала серебряной фляжкой. — Твое здоровье. После контрабандного рома и кустарного бренди неприкосновенный запас первоклассной минратосской настойки из тщательно подобранного букета трав был на вкус, как хороший поцелуй. — Будешь? — сосуд протянули Ворону выразительным жестом. Не праздничная попойка, про которую ему говорил марчанин, конечно, а так: просто подчеркнуть момент, порадоваться тому, что без царапины вышли из боя с тевинтерской группой зачистки.

— Расскажи мне о пристрастиях, любимый донор всех малефикаров. — Так то их пристрастия, — парировал марчанин. — Сам спрашивай, если так интересно. - А с тобой? Я тоже все могу? Скажи это, Gatito. Сам скажи. Жгучий ответный взгляд карих глаз смягчился, и в зеркалах души снова можно было увидеть Фогги Фейна таким, каким он встречал мир. Равновесие. Принятие. Спокойствие. — Ты можешь все, Раза, — ровно и размеренно повторил. Не как флирт, не как комплимент, не как поддержку даже. Как непреложный факт, оспорить который решится либо лжец, либо глупец. — В том числе со мной. Особенно со мной. Твердил ведь с первой их ночи вместе: не сдерживайся, отпусти себя, будь свободным. Разве решит тот, кто безмерно любил вольного ривейни, ограничить его хоть в чем-то?

- Не скуривай все сигареты. Оставь пару и для основного блюда. — Нездоровые твои пристрастия, — усмехнулся тот, с чьей легкой руки это самое пристрастие и появилось. — Только ты так можешь. Сидя там, где в считанные минуты разразились две резни, с прохладным дымом и прохладными историями, о чем ты думаешь? Невозможный. — Ты вообще все можешь, — задумчиво наклонил голову, рассматривая ривейни, пока во взгляде плавились последние крохи спокойной, чуть усталой расслабленности. Кажется, к концу фраза либо потеряла, либо изменила свое значение. И в самом деле, ты, прошедший Истязания, словно это было ничто, вызвавший огненный ливень, проведя с наставником-стихийщиком сколько, полдня? Что тебя остановит, когда ты захочешь большего? А ты захочешь, такова природа пламени. Идти дальше, пробовать новое, брать еще, познавать и сдвигать свои пределы, ломать преграды и никогда, никогда не останавливаться.

- Закатай рукав, - улыбнулся краешком губ и чуть подёргал за кожаный край двумя пальцами, как крючком. - Или сними куртку. Улыбка стала чуть, едва заметно шире. Не задавая вопросов и даже не промедлив, марчанин закатал плотный кожаный рукав вместе с рукавом рубашки под ним и взглянул на своего визави.

Курил Раза тоже красиво. Фейн смотрел. Как небрежным движением пальцы стряхивают сизый пепел, как тонкие струйки дыма поднимаются в воздух, тяжелый от магических эманаций и стольких смертей. Как свет очерчивает точеный профиль и непослушные завитки волос. Смотрел, не любуясь привычно, а как будто сквозь и в то же время, впитывая каждое движение ривейни и каждую деталь вокруг него. О чем думал? Никто не знает тоже. Старое вино, на дне бочки с которым могли найтись ответы, осталось в старом погребе старой фазенды. - Кем были твои родители, Фогги? Почему ты решил уйти? Взгляд, потерявший отрешенность, скользнул по смуглому лицу человека, который за несколько неполных дней умудрился стать для него более значимым, чем все остальные люди за всю его жизнь. Музыкант, моряк, плотник, маг, простой парень с побережья Ривейна — не имело значения, кем был, кем являлся сейчас, кем еще захочет стать. Как не имело значения и происхождение вопроса. Хоть интерес, хоть желание отвлечься от того, что было вокруг. Ласковое уютное тепло продолжало окутывать змею, ни на миг ничем не нарушенное. — Я рос при дворе, — усмехнулся Фейн. Старая фамилия, довольно глубоко уходящая корнями в прошлое вместе с отжившим свое языком. — У моего отца был титул средней руки. У матери нет, но глядя на них, несложно было перепутать. У нее был дар вызывать восхищение и привязанность у каждого, кто ее знал, от слуг до высшего света, а с ней приходилось привечать и его. А еще денежные дела семьи держались на ней, и держались неплохо, пусть оба никогда это не признали бы. А еще образование, которого было слишком много для мальчишки, да строгое воспитание единственного наследника, по сей день державшее его в узде, были призваны компенсировать все, чего не хватало Фейну-старшему. Типичная, в общем, история. И женщина, искренне любившая своего супруга и ни на день не забывавшая о своем происхождении, считала, что это к лучшему. — Ее долго точила болезнь, с которой не смогли справиться ни медики, ни целитель. Скончалась, когда мне было одиннадцать, — ровным тоном рассказывал наемник, явно собиравшийся выложить всю историю за раз. Не цедить же по столовой ложке, да и с кем еще быть откровенным, если не с тем, кто и так уже знал его бывшее имя. — После все покатилось в бездну, как и бывает, когда твоей жизнью управляет тупой, ни к чему не годный ублюдок, который вдобавок пристрастился к вину и картам. Убытки росли вместе с его долгами, пока он пытался выиграть состояние и поправить дела, — короткий смешок. — В общем, он проиграл имение и титул, и мы познакомились с оствикскими трущобами. Мне не понравилось, меня хватило еще на год. Я всерьез раздумывал над тем, чтобы прирезать его во сне, но решил, что будет лучше, если его заимодавцы — да, эти никуда не делись, только теперь они были людьми другого сорта, — займутся им, а не станут искать меня. Порт, корабль, Киркволл. Остальное ты, в целом, знаешь.

Уселся в одно кресло, указал глазами Фогги на второе. - Закурить найдётся? - тревожные мысли о свершившемся уже отпустил. Фейн молча подкурил, вложил сигарету в красиво очерченные губы и опустился на предложенное место. Самому курить не хотелось. Для него сигареты были для спокойных моментов, для отрешенного размышления. Сейчас думать было не о чем. Куда мог деться триарий, он понятия не имел, да и судьба связанного принципа его мало интересовала. Пусть над этим пекутся тевинтерцы, маги и храмовник. Их сограждане. Только одно имя ледяной маг точно унес с собой. А что будет дальше — будущее покажет. Фогги терпеть не мог биться в размышлениях над проблемами, на которые не мог повлиять. Хотелось переплести пальцы и осторожно, плавно гладить ладонью горячую смуглую кожу, меняя нездоровый колдовской жар на спокойное тепло. А что делал Фейн, когда чего-либо хотел? Вот именно.

- Ладно. Прорвёмся. Похоже, прорываться - это всё, что нам теперь осталось. — А куда мы денемся, — спокойно ответил тот, кто не имел ничего против затянувшихся объятий. Встретил взгляд, кивнул ресницами по-кошачьи. В уголках глаз обозначились морщинки, намекающие на теплый прищур, который мог переродиться в улыбку. — Держись за меня. Не первый и, чувствовалось, далеко не последний раз они были друг другу опорой. А впрочем, в этом и был смысл.

- Я не хотел их убивать, - шепнул, привлекая к горячему себе и прижимаясь сам к ласковому, нежному. Шепнул, словно это могло объяснить и прострацию во время битвы, и огненный цветок вместо бушующего шторма. - Какого хрена только что произошло? Зачем? — Так вышло, — просто сказал Фогги, будто это объясняло все. И бойню после бойни, и то, что для него не требовало никаких объяснений. — Не всегда все так, как мы хотим. Почти всегда не так, родной. Но это не наша вина. И продолжал держать в объятиях своего огненного и беспокойного, поглаживая непокорную гриву. Не собирался отпускать, пока ему это не потребуется.

Фогги заметил сияющие очертания глифа, вспыхнувшего в траве у ног тевинтерского триария. Магические знаки означали, что для чужих клинков Сулла недосягаем, аки Беллитанус в небе. А бросать единственный метательный нож в закованного в броню мага — наемник не был настолько глуп. Поэтому выбросил его из головы как то, с чем ничего не мог поделать, и сосредоточился на более доступном противнике. Взятые в лагере кунари кинжалы легко и удобно лежали в руках, словно были их продолжением. Принцип неловко отмахнулся тяжелым мечом, но ничего не смог сделать против двух быстрых движений, и лезвия с сильверитовым узором обагрились первой кровью. Тренированное сознание наемника замечало и учитывало вспышки стихий, речитатив заклинаний, вопли и ругательства, пламя, снова объявшее оружие союзников. Фейн легким ветерком кружил среди чужих клинков, отводя удары, которых было слишком много, уравнивая шансы, открывая своим новые возможности для атаки. Отразил направленный на Энцо выпад, мимолетно полюбовался, как антиванец владеет своим оружием. Как доказательство недавнего обещания дружбы, заслонил собой миледи Тилани, улыбнулся кудрявой магессе. Видел сосредоточенное лицо ривейни, который значительную часть дневного перехода провел с Рисом. Понял, что будет что-то, но не ожидал, что осознание, посетившее его перед боем с серыми, станет явью так скоро. Ненасытная пламенная стихия заволокла поле боя, радуясь свободе, опаляя прикосновением все, что встречала на своем пути. Каким-то чудом не тронула отряд потерпевших кораблекрушение и идущих против воли Империи. Впрочем, не каким-то: чудом Аврелия Тилани, потому что чьим еще. Но понимание этого ухнуло куда-то в бездну вместе с адреналиновым фокусом и хирургической точностью каждого движения: оба следующих удара бесплодно опалили броню тевинтерского принципа, а Фейн все еще был заворожен зрелищем стройного широкоплечего ривейнского пироманта, в руках которого рождалась огненная буря. Наваждение угасло вместе с колдовским пламенем, стихли последние крики боли и звуки ударов, Опцион Сулла растворился в воздухе и исчез, но в эту конкретную секунду весь мир мало волновал Фейна, который стиснул Разу в объятиях, уткнувшись в тронутые солнечным золотом кудри.

Всё свободы и независимости хотят. Какое преступление, мысленно усмехнулся Фейн. Жаждать возможности свободно дышать в противовес чаяниям сгибающейся под тяжестью собственного величия империи. Забавно, что кунари в этом смысле мало чем отличались от Тевинтера. Так же несли свое видение, свою правду, свой мир, подкрепляя намерения огнем и мечом. *** - Беги, da'len. Быстро беги. - Ar tu na'lin emma mi,** - бросил нападающий в сторону тевинтерца, не меняя своих намерений. Значит, бою все же быть, со спокойной отрешенностью констатировал Фейн, выхватывая оружие. И думая о том, что уж из этого боя нельзя выпускать живым никого, чтобы отряд Опциона Суллы сгинул при зачистке территории от долийцев, а не от рук капитана Тилани и его спутников.