Grey_vi_Ory

Рассвет был светлым, теплым и умиротворенным, насколько этого возможно. Фейн легко открыл глаза и несколько минут лежал, глядя в нежно-голубое небо без единого облачка. Небо, которое пока только озарялось солнцем. Потом, к полудню, оно соберется с силами и попытается выжечь все живое. Но это будет потом. Сейчас — шелковое прикосновение ветра к коже, шелковая гладь спокойного моря, расцвеченного золотыми бликами. Спокойствие. Чуть повернув голову, посмотрел на загорелого парня, безмятежно спящего в его объятиях. Чему-то усмехнулся, глядя на каштановые кудри. Взъерошил, вытряхивая запутавшиеся песчинки. – Эй, солнце, просыпайся, – позвал Фейн. Будто утро торопил, а не будил заспавшегося партнера. Слово "партнер" ему полюбилось. Оно отражало. – Пора возвращаться. Пока там все не собрались и не ушли в Алам без нас. Насколько он помнил, у кого-то были большие планы на Алам. Амбициозные. Да и он истосковался по цивилизации, несмотря на все обаяние диких тропиков со всеми их природными термами и питонами. Фогги аккуратно, хоть и не без сожалений, выскользнул из объятий, потянулся за одеждой. К присутствию вездесущего песка, который невозможно было до конца вытряхнуть, он уже практически привык. Приведя себя в относительный порядок, глотнул из своей фляжки, ибо пить хотелось немилосердно, а до того, чтобы глушить с утра крепкий ром, он пока не докатился. Но остатки рома тоже забрал. Не любил он оставлять по себе следов ни в каком виде. Дождавшись, когда и Раза будет готов, испытанной тропой привел его обратно в лагерь. Где в первую очередь в фокус его внимания попал водопад. Благословенная вода, смывающая песок, утоляющая жажду и во всех отношениях обновляющая.

И, всё ещё не веря, прошептал: - Партнёр. Раза не верил, а Фогги еще не осознавал до конца. Ривейни явился в его привычный, понятный мир, разжег пламя, призвал бурю, все перевернул и выкрутил до неузнаваемости. И за это его же последними словами обругал. Вот был марчанский наемник, предпочитающий работать соло и вполне успешно работающий. Все твои косяки – твои, но и вся получка тоже. Никто не подставит плечо и не будет ждать после, но и отвечаешь ты только за себя и терять тебе нечего. А вот рядом огненный маг, смеющийся и плачущий, как мальчишка, доверившийся ему почему-то, яркий, теплый и настоящий, словно солнечный свет. Ну охренеть теперь, и что с этим делать? Он пока не знал. Но знал, что выяснит. По мере того, как. Совершенно точно знал, что не хочет расставаться с кудрявым, кареглазым, дерзким и нахальным раньше времени. Хотел было рассказать, почему вообще оказался на "Красавчике", почему Сегерон, чем он собирался заняться после того разговора на корабле, но у ривейни был свой взгляд на вещи.

- Это что, угроза? - промурчал ривейни, оплетая руками и ногами. Запретные территории активно сопротивлялись вторжению, только воевали, кажется, в другую сторону. - Давить на огнемага.. возле костра.. еще и лопата.. Ох. – Магов бояться – в Тевинтере не жить, – бархатисто произнес Фогги, вглядываясь в гипнотические темные глаза. Правый локоть утвердился было в песке, давая надежную опору руке, чтобы... Чтобы что? Теперь останется тайной. - Хочу с тобой работать, - вдруг прошептал ривейни и сразу же испуганно закрыл глаза, словно готовился к хлесткому "Нет". Но хлесткое "Нет" не прозвучало. На пляже вообще воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием, потрескиванием костра да шумом прибоя. И вместо каких-либо слов ответом ривейни были поцелуи. Легкие, как крылья бабочки, на губах, на щеках, на скулах и лбу. И кто тут пуганый еще, а, ривейни. Ну ты чего, в самом деле.

- Я пытался показать этому.. который имена всё меняет. И в дедушку рядился, - Раза вдруг понял, что так и не знает, как обращаться к тевинтерскому магу. Дразнить его "мессиром не-магом" в ответ на "Разу-плотника" тоже перестало казаться забавным. Всё же мужик шторм пережил и пока проблем не создавал, чего ради его за усы дёргать? - Но он, кажется, совсем не впечатлился. – Квинт — магистр, — пояснил Фейн, неторопливо водя теплой ладонью по рельефным мышцам, на которые, аки путеводная стрела, указывало острие вытатуированного клинка. Походя выдал маленькую тайну мессира Вирена, которая не только не была тайной для половины, кажется, невольно высадившихся, но и сам маг прямым текстом заявлял, что его имя в Тевинтере много что значит. А значит, он просто экономил Разе нехитрую работу, избавляя от необходимости складывать два и два. – Этих ребят не только трудно впечатлить, но еще они частенько слишком сильно заточены на свои собственные цели, чтобы распыляться на безвозмездную помощь окружающим. - К Рису пойду, хорошо. Только дёргают его все, со своей ерундой приставать не хочется. Но я подойду. – Такова судьба всех одаренных более других, — улыбнулся Фогги. – Все от них чего-то хотят. Но и ты не похмелье просишь полечить, а за спрос, говорят, денег не берут. Моряк задрал голову, глядя снизу невинными карими глазами. Едва заметно улыбаясь уголком красивых, полных губ. - Или самым непослушным, - сладко прошептал. – Захочу? — взлетели вверх брови. — A mhuirnín, ты же прекрасно знаешь, что ты делаешь с моей головой. И не только с ней. – И провоцируешь. Объятие было легко превратить в захват, развернуть не ожидающего подвоха котика и уложить спиной в нагретый костром песок. Прижаться всем телом, нависнуть так, чтобы шепот стал осязаемым. – Дразнишь, – упрекнул, пряча улыбку. Закрепил слово коротким, но требовательным поцелуем. Глубину по орлесианской шкале Раза мог оценить и сам. – Доиграешься же, – выдохнул Фейн, отрываясь от слишком красивых губ. Или, скорее, вдохнул.

- Понравилась моя змейка? Да, это сложная магия. Фогги слушал рассказ ривейни и смутное предположение в голове понемногу обретало характер теории. Собственные слова Разы о возможном вреде, образованная провидица, испугавшаяся, что непутевый ученик уходит в большой опасный мир. Который может не только навредить ему, но и вынудить навредить другим? Уж если брат Разы со всеми его знаниями перестал справляться со своим огнем... На секунду крепко зажмурился, наводя порядок в мыслях. Не ему принимать решения насчет чужой жизни. И перекраивать чужое видение жизни соответственно своим представлениям о произошедшем. Вполне возможно, что ошибочным, но даже если и нет. – Мне кажется, мудрость у тебя вполне своя, – улыбнулся наемник. Слишком много выборов, которые делал ривейни, он уже видел, еще о нескольких знал. – Жаль, теория об универсальности не оправдалась. Татуировка полностью школьная. Но красивая. Под стать тебе. Ну вот, свел все в шутку и флирт. – Но ты бы поговорил с кем-то, у кого тевинтерское образование. Тем же Рисом, он, как и ты, стихийщик. Их школа магии более вольнолюбивая, а потому более прогрессивная. Если есть способ вашу связь улучшить, то почему бы о нем не узнать? И духу твоему хорошо, и рука целее. Не смог оставить ненаглядного пироманта в клетке неведения. Пусть он даже о ней не знал. Пусть ему было тепло и хорошо в ней. Положил рядом ключ, дал выбор, дальше дело за тобой. - Да что же ты такой пугливый, - ласково промурчал Раза и завел руку себе за голову, чтобы пальцами погладить колкую щетину Фогги. - Даже если влезешь, разве ж накажу? Для того, у кого были претензии к вокабуляру марчанина, моряк и сам подбирал выражения довольно своеобразно. – Это не я тебя пластал связанным по стене, — напомнил Фейн с легким смешком. Хотя мысль, безусловно, интересная. Кот, которого потянули за шерстинку, дернул мордой и потерся пострадавшей щекой о хулиганящего человека, чтобы прогнать неприятное колкое ощущение.

- Я перед тобой открытая книга, - парень улыбнулся, гоняя босой ногой песок возле костра. Определенно, этот жанр наемник ценил гораздо выше, чем покаянные песнопения. Свежий морской ветер или удушающая сладость застоявшегося ладанового дыма? То-то и оно. – Твоя татуировка начинает светиться, когда ты надолго призываешь духа, — Раза не видел мимолетно нахмурившиеся брови, когда Фейн подумал о том, что бывает после. – Всегда так было? Знаешь, я как-то думал, что магия ривейни кардинально отличается от академической. А твоя рука светится глифами, похожими на те, которые я видел в Тевинтере. Верный своим принципам, он не делал далекоидущих выводов о характере этих самых глифов. Даже если он напоминали ему вполне конкретные символы со вполне конкретным назначением. В конце концов, максимальным приближением Фогги к магии было выполнение деликатных поручений для некоторых магов да чтение интересных книжек. Лишь сейчас куцый список пополнился любовной связью с магом, который довольно интригующим образом использовал свои способности. Все еще недостаточно, чтобы делать выводы. – Это занятная мысль... что магия является неким универсальным языком, который связывает не только нас и Тень с ее обитателями... но мог бы связывать и нас друг с другом. Открывать что-то новое. Марчанин-загадка, чьи интересы, на первый взгляд, ограничивались красивыми телами, алкоголем и специфическими травами, крепче обнял ривейни, уткнулся в смуглую шею. – Извини, если лезу лапами на запретную территорию, — прошептал где-то совсем рядом с ухом. – Просто мне все интересно. Те самые губы, о которых непредметно задумывался моряк, коснулись гладкой кожи рядом с разноцветными перышками серьги. – А ты – особенно.

- Не потони смотри, котяра. Пульса-то, поди, уже и нет. — Я же говорил, не дождешься, — в который раз отозвался непотопляемый и неубиваемый наемник, оставляя ответный поцелуй на каштановом виске. Не избавиться тебе от него так просто, ривейни. Он же теперь твой. Только лопатой, если что, когда спит. Ну или сказать словами, тоже, в целом, вариант. В каком-то смысле тоже будет, как лопатой по голове. Дорога обратно вышла куда более торопливой, чем погоня. И хотя замерзнуть насмерть в летнем ночном океане — задача не на мгновенное выполнение, свою плату в виде тронутых голубизной губ и напряженных от холода мышц он все же забрал. У водной глади можно было учиться сложному искусству взаиморасчетов. На берегу тщательно отряхнул от песка штаны и рубашку, облачился в необходимый минимум. Срезал ножом сухой кустик, не выдержавший испытания роста на скупой песчаной почве под палящим солнцем, быстро поломал трещавшие ветки, превращая их в топливо для костра, сложил аккуратной пирамидкой и чиркнул огнивом. Пламя послушно разгорелось, не потребовав даже взятку в виде глотка рома. Поманил моряка к огню. Подобное к подобному, так говорят? У костра и в его объятиях тоже было тепло, это Раза уже знал на собственном опыте. А что пришлось покинуть тропические термы, дававшие сто очков вперед самым роскошным и дорогим столичным заведениям... что же, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Это ли не повод начать новое хорошее. На мягком песке вместо пещерного камня, под тихий шепот прибоя, похожий на змеиные заклятия, под бархатным покрывалом неба, усыпанного бриллиантовой звездной пылью. – Спросить хочу. Разрешишь? — тихо сказал Фогги, но не раньше, чем снова смог оплести ривейни объятиями и прижаться щекой к спутанным кудрям на макушке.

- Вот ты сейчас лежишь под толщей камня, а снаружи над тобой наверняка лежит песок. Можно ли считать, что я тебя прикопал? - ривейни расплёл пальцы и погладил ими бедро марчанина. - Не хотелось бы доводить дело до лопаты, но репутацию.. надо.. беречь.. Фогги усмехнулся, отметив, что первую часть, где про потерю пульса, ривейни по умолчанию считает выполненной. Не сказать, что безосновательно, впрочем. Поэтому подкалывать и наглядно показывать смуглой ладони, мол, смотри, бьется, не стал. – Технически, – задумчиво-созерцательно согласился. Хотел сказать что-то еще. Не успел. Ривейни заткнул ему рот самым старым и самым испытанным способом. Ладонь скользнула было по плечу уже испытанным маршрутом, но резко остановилась, задев плетение сочащихся алым трещин на коже. Даже если бы не заметил сам, что сомнительно — успел уже изучить, как должно ощущаться, пропустить непроизвольную реакцию на внезапную боль было невозможно. Какой бы крохотной и умело скрытой ни была эта реакция. Резко отстранился, карий взгляд очертил расколотый рисунок и расплывчатые алые линии в воде. В точности похожие на те, которые дрожали в берилловой воде под покосившейся пальмой. Мысленно вздохнул. Сколько ни говори о чистых листах и полной открытости, привычка держать лицо так просто не сдается и не искореняется. Нашел здоровую руку, прижал к губам кончики пальцев со всей нежностью, на которую был способен. И поднялся на ноги, не выпуская смуглую кисть, чтобы снова стать опорой и помочь подняться, если гордый и самостоятельный захочет. Эти ему сильные и независимые. С котами. – Идем, – не предложил даже, попросил. Улыбнулся и смимикрировал под серьезную задумчивость. – Вдруг нам оставили хотя бы одну бутылку рома. И лопату. Пригодится, если у тебя все же возникнет желание прикопать меня. Пусть не прямо сейчас, но при случае. Отходные пути лишними не бывают.

Мерный плеск теплой воды успокаивал и расслаблял, смывая пот, песок и колкую каменную крошку. Унося последние искры сладостного огненного исступления. Мерное биение сердца спокойно отсчитывало минуты в унисон с сердцем ривейни, уютно устроившегося на груди Фейна, который так же размеренно наглаживал набиравшегося сил котика, расчесывал пальцами упругие пряди влажных волос. Иногда прикосновения пальцев перемежались прикосновениями губ, оставлявших на лохматой макушке очередной бессчетный поцелуй. Согревающей, уютной размеренности было мало в жизни марчанского наемника, поэтому он, верный своей природе, наслаждался редким моментом, пока он длился. Тени мыслей скользили в голове, слишком расплывчатые, чтобы оформиться во что-то осознанное, а уж тем более — переродиться в слова. Фогги не делал попыток задержать какую-нибудь из них, чтобы проявилась отчетливее. Татуированная смуглая кожа и растрепанные кудри целиком захватывали оставшийся фокус внимания.

Искрящееся звездное небо, лунный свет, серебрящий тела, будто краской утонченного художника, вода, превратившаяся из пробирающего до сердца ледяного яда в нежный шелк. Азарт погони, смех и брызги. Два пылких зверя и один дух-хранитель. Завидное сочетание. Догонял озорного ривейни, прекрасно зная, что не просто так он зовет его за собой. Безрассудный, разгоряченный, ни о чем не думающий, но ко всему готовый легко бросался в предложенную ловушку. Легко отдался в руки, прикосновения которых так жаждал, взлетал и кружился, смеясь и упоенно обнимая коварного мага, заранее прощая все коварство.

Раза не знал, чего он ожидал от Фогги. А Фогги ничего не ожидал от Разы. Просто принимал и обожал безоговорочно любым: счастливым, смеющимся и озорным; задумчивым и умиротворенным; сосредоточенным в вихре пылающего колдовства; настойчивым и требовательным в своих желаниях. Просто хотел быть рядом со свободным ривейни столько, сколько получится, видеть, слушать, осязать. И прямо сейчас — оставлять бессчетные поцелуи на теле, едва чувствуя что-то из-за холода. В объятиях Разы можно было делиться огнем сколько угодно, и его только становилось больше. А где заявляла свои права холодная вода, приходила на помощь магия ривейни — янтарное тепло, как свет вечернего солнца, как расплавленное золото, как благородный и выдержанный крепкий напиток. Фейн целовал мага самозабвенно, с лихвой возвращая заемное тепло. Строптивое море не могло помешать ему исследовать ощупью каждый дюйм согревающейся смуглой кожи. Без тени сдержанности и стыда. Направляя тут и там, неразрывно переплетая со своим гибкое по-змеиному тело, пока не остался единственной его опорой. Прошлой ночью Раза подхватил его, и Раза решал, как противостоять корабельной качке. В конце концов, он посвятил себя морскому делу. Сегодня же их окружала чистая, непокоренная стихия, а хаос был специальностью Фогги. Лишь одно оставалось неизменным, как звездная небесная ось — они держались вместе. *** Значительным преимуществом отсутствия каюты было то, что ривейни не мог попытаться из нее сбежать. Оставалось продолжать греться в объятиях, слушать мурлыканье тихих нежностей на ухо, ощущать легкие поцелуи на лице и волосах.

- Мессир, прошу вас! Танец! - лихо крикнул ривейни в ночь, горящим взглядом пожирая Фейна. С силой вонзил лопату в песок, словно говорил: прямо здесь, прямо сейчас, вот на этом самом месте. Питон одобрительно что-то прошипел. Хотел бы он, чтобы лихое приглашение обернулось настоящей, неподдельной, задыхающейся мольбой на грани? Возможно. Хотел бы распалить огненный вихрь до предела, за которым исчезает все? Совершенно точно да. Пусть весь мир сгорит во всепоглощающем пламени. Стоило бы того. Слабые укусы огненных завитков были ничем по сравнению с чувствами, которые будил в нем ривейни. Тогда, у костра, он легко сдержался. Здесь и сейчас — не хотел и пробовать. Фейн порывисто сорвался с места, сбрасывая с плеч такую лишнюю сейчас куртку, и одним движением оказался рядом с Разой: гибкий, статный и напоминающий пантеру точными кошачьими движениями и полностью черной одеждой. Коснулся, обвил, приник, ничуть не боясь раскаленной колдовской рептилии. Готовый отразить любое движение, любой ритм, любое желание в идеальной симметрии: смотри, я здесь, с тобой, для тебя. Сегодня, сейчас, здесь — только твой. Но и ты – мой.

- Но ты теперь и есть Фогги Фейн, да? Раза сказал все сам, ни добавлять, ни возражать не пришлось. Умница-котик и есть. А понимание, так уж сложилось, Фейн ценил куда выше, чем танцы голышом, сухие штаны и даже красивые огненные фокусы. Даже выше, о ужас, чем лопату. - Да ты серьёзно? Я тут парня пытаюсь впечатлить, эй! А ну быстро гори, - Раза провёл разъяснительную беседу со своим магическим даром, переложил бутылку в другую руку и снова щёлкнул пальцами. Кончик сигареты тут же затеплился крошечным огоньком. Парень послушно впечатлился. Ткнул донышко бутылки в прохладный песок, и освободившаяся рука отправилась в путешествие по широкой спине ривейни. То просто наглаживая ладонью по шерсти, простите, по линии позвоночника вниз, то возвращаясь к плечам, чтобы парой умелых движений размять скованные после долгого дня мышцы, то забираясь совсем высоко, к затылку, перебирая густые каштановые завитки, казавшиеся угольно-черными в ночи. А вкус жарких губ, как оказалось, довольно интересно сочетался с холодным и пряным дымом. И щедрое сердце марчанина даже не было против того, что ривейни пожелал забрать у него даже такую малость, как дымный вдох. Предпочитал чужое, хоть и мог наслаждаться своим, коварно взимал скрытую плату и обещал выжечь полностью своим огнем. Определенно, на демона здесь походил не Фогги. Конечно, демоны обычно и не беспокоятся о том, чтобы хоронить своих жертв, но у какого демона есть лопата? А вот у Разы она была. И благодаря кому?

Все пути заканчиваются воткнутой лопатой, реальной или фигуральной. Никто не живет вечно. Разница только в том, как ты тратишь отпущенное тебе время. - Джулиан. Джуууулиан, - Раза смаковал имя и тихо смеялся, растягивая слог. Обнял ещё крепче и шумно зарылся лицо в изгиб между шеей и плечом. - Спасибо, что пришёл. Я так редко приглашаю кого-то на свидание. – Меня давно так не зовут, – очень мягко произнес Фейн, плавно водя ладонями по оплетающим его жарким загорелым рукам. – Но мне было приятно согласиться. - Обычно трахаю до потери пульса, а потом закапываю. – Так-то бывает смерть и похуже, – философски фыркнул Фейн, устроившись рядом и цапнув предложенную бутылку. Глухо цокнули друг о друга грубые стенки толстого стекла в молчаливом тосте, озучивать который предлагалось Разе, если захочет. Где выпить, там и закурить. Тем более канонично, учитывая, что его приговорили к смерти через... Да, осужденным полагалась последняя сигарета перед казнью. Жестом предложил тоже взять самокрутку, а темные глаза спорили сами с собой на ром, поможет огненный маг подкурить или нет.

Вручив Фейну столь полюбившуюся ему лопату (и не допуская тени сомнения по этому поводу), сам ривейни взял укулеле. Лопата так лопата. Фейн совершенно не был против жить с последствиями своих действий. И не расставаться с особенно ценными сокровищами. - И повёл он его дорогой без возврата. Поднял в такие выси, что даже птицам не видать. Утопил на глубине, где тьма бархатистей ночи. И лишь безумец был способен так.. - "влюбиться". - Поддаться. Признай, тебе нравится сводить меня с ума. – Нравится. А тебе нравится, что мне это нравится, – симметрично мурлыкал Фогги в ответ, перемежая слова легкими поцелуями. Куда придется в слаженном и плавном ритме шагов. Точеная смуглая скула, мягкие темные кудри на виске, аккуратный изгиб ушной раковины. Играть в очевидности могли двое. Тропическое разнотравье редело, уступая песочной полосе, а звуки ночных джунглей сменились умиротворенным шелестом моря. Водная гладь блестела, словно живой обсидиан, под молчаливыми взорами ночных светил. Лопата воткнулась в песок, обозначая остановку.

- Мррр мррр, - призвав не только потустороннюю сущность неизвестной природы, но и свой музыкальный талант, ривейни громко спародировал мурчание кота. Откинул голову назад, прикрыл глаза. Так и нарывался на поцеловать да поласкать. Добил веским: - А я тебе курточку принёс. – Ну не чудо ли ты, – улыбка проявилась ярче, отражаясь не только в голосе, но и на губах. Которые через мгновение прижались к губам ривейни, которого подняли и притянули, держа за воротник куртки. Удобно, кстати. Какой же ты умница, Раза-котик. Поцелуй был не очень долгим, но и неторопливым. Вдумчивым. Словно говорил: "У нас времени столько, сколько потребуется". - Ты упоминал, что бухточку нашёл.. - вскользь напомнил ривейни. – Мхм, – неразборчивым звуком согласился Фейн, далеко не отстраняясь, так что смуглая кожа призывного ривейни ощущала чужое тепло. – Идем, покажу. Брать за руку не стал: привычным, словно всю жизнь его практиковал, движением, обвил талию. Неудобно идти по джунглям ночью, не отрываясь друг от друга? Глупости. Сюда же они дорогу нашли, причем вслепую. А тропинка к месту силы и одного-на-двоих покоя была уже известна.

Он терпеливо ждал. Ритуал призыва сработал. Было ли дело в заранее подготовленных приношениях? А может, в тщательно подобранном музыкальном плетении? Скорее всего, успешное колдовство было завязано на том, кто его творил. Как говорили сегодня синеглазому Дамьену, результат зависит больше всего не от компонентов, инструментария или технологий. А от мастера. Кого-то маг-отступник совершенно точно призвал. Кто-то легким, едва слышным шагом прошел по тропическим зарослям, чей-то силуэт обозначился в сумерках, наливающихся прохладной, чернильной густотой ночи. Кто-то, в чьем голосе звучала улыбка, пока он произносил простое: – Привет. Было ли это благое создание, призванное согревать и оберегать, или алчное темное существо, жаждущее распалить и сжечь, Разе еще только предстояло выяснить.

- Да, и благодаря талантам мессира Аргуса эта разведка не окончилась фиаско, - не стала утаивать заслуг оборотня миледи. - Но вы, наверно, хотите отдохнуть. Не буду вас задерживать. Командир без шляпы улыбнулась и отступила с мыслью, что мессир Фейн человек, с которым приятно иметь дело. Удивительным образом она в этом пункте полностью совпала с мнением брата, – Мое почтение, госпожа Тилани, – поклонился наемник, освобождая миледи от своего общества. Пока что отдых был единственной доступной перспективой. Пусть и без ванны, книжки и постели, но Фогги умел ценить то, что было у него в моменте.

Молчание собеседника дало повод продолжить делиться информацией: - А на север путь свободен, есть ручей. Кажется, там и еды будет полно, - докладывала тем временем миледи, чувствуя в Фейне человека, не чуждого поиску. - но зачем нам на север? А вы нашли дорогу? В обход дорийцев? Мессир Тилани презрел обсуждение дальнейших планов в пользу отдыха и еды, а миледи Тилани, напротив, взяла в нем живейшее участие. Все прочнее коренился в мозгу образ рыжеволосой аристократки с командирской шляпой и командирской же деятельностью. — Дорога на север может стать дорогой в обход долийцев, — пояснил Фогги. — И к цивилизации. И продолжил обмен опытом: — На запад пути нет, там обрыв. На северо-западе проходимые джунгли, но нет пресной воды. А вы нашли ручей, так что, осмелюсь заметить, что вы, возможно, проложили нам самый предпочтительный маршрут.

Я думаю, это следствие лечения вывиха мессиром Квинтом. Те кости. Но лучше не лезть в это, такие вещи не принято обсуждать. Фогги, у которого до этой секунды даже не было ценной информации о вывихе мессира Квинта, согласно кивнул. Он прекрасно себя чувствовал и крепко спал без зловещих тайн тевинтерской аристократии. Впрочем, наверняка леди Тилани не хотела указывать чужаку на его место, а по доброте душевной еще дополнительно успокоила.

Фогги оценил по достоинству скорость, с которой капитан Тилани проливал свет на различные загадки. Маги стонут и корчатся без сил и желания жить? Это ручной демон мессира расшалился, не обращайте внимания. Массовое жертвоприношение в джунглях? Тоже свои, все в порядке. Красота, что еще сказать. Замечательная, комфортная определенность. - Это не страшно. М... думаю, что нам лучше не встречаться с этими долийцами. — По-хорошему, нам бы пора определяться с дальнейшим направлением, — наемник вопросительно посмотрел на Аврелия, молчаливо присваивая ему звание самого подкованного в навигации по джунглям Сегерона. — Но, вероятно, когда все будут в сборе, отдохнувшие, трезвомыслящие и поделившиеся друг с другом собранной информацией? А-а кстати, не желаете ли крокодильих яиц? - спохватилась она, указывая в сторону костра. — Благодарю вас, миледи, вы очень добры, — лучезарно улыбнулся Фейн. — Но я воспользовался шансом потрапезничать чуть ранее. Тем более, если готовил мессир Аргус с его тягой обеззараживать все алкоголем (а теперь и запасами того самого алкоголя), была высока вероятность получить омлет с ромом, а марчанин при всей своей открытости новому не был готов к таким кулинарным изыскам.

Фейн попрощался с Квинтом, который удалился — несомненно, в сопровождении временно бесплотного питомца. Миледи Тилани как раз постигала идею равенства рас, но все же согласилась, что испытывать судьбу им сейчас не стоило. - А... что за кости вы нашли? Вы, кажется, упоминали их. Но не полон ли дикий лес всевозможными костями тех, кому не повезло оказаться съеденными, мессир... Имя мессира повисло в воздухе неразгаданной загадкой. Признание идеи равенства шло рука об руку с соблюдением чужих границ. Особенно тех, что очерчены дальностью полета стрелы и радиусом расставленных ловушек. — Фогги Фейн, к вашим услугам, миледи, — мгновенно ответил наемник с лицом человека, который поймал себя на непростительной оплошности, но рад возможности ее исправить. — Вы, несомненно, правы. Мы наткнулись на полянку с растерзанными животными всех мастей. Вероятно, как вы и сказали, они стали чьей-то трапезой. А вот кто был этой вершиной пищевой цепочки, оставалось тайной. Но Фейн ничего не исключал, особенно, если учесть, что в их команде хватало как некромантов, так и малефикаров.

- Отчего же? - поинтересовалась миледи Тилании. — Миледи, — вежливо наклонил голову наемник, когда рыжеволосая магесса приблизилась по зову брата. Ничуть не менее гордая и уверенная, чем когда осыпала пространство ругательствами на всех возможных языках или направляла свой посох на вражеские корабли. — Видите ли, разведка показала, что это направление контролируется враждебными к чужакам долийцами или фексами, а потому туда идти попросту опасно.

- Пал, предупредив нас об опасности, - вздохнул Квинт с сожалением, - Попал в "волчью яму". Как и мессир Габриэль в подвесную "петлю". Похоже северо-восточное направление контролируется долийцами или фексами. Но лучше нам держаться подальше и от тех и от других. Мда... а я вот теперь ищу кого бы приютить. Пока безрезультатно. — Очень жаль это слышать, — вполне искренне отозвался Фейн. И потому, что это означало страдания недобровольного хоста, и потому, что теперь магистру требовался новый носитель. Но... между гибелью безымянного вомбата и Аврелия Тилани или того же юнги выбор был очевиден. Практичность жестока. — Предполагаю, что окрестные обитатели разбежались из-за заметного присутствия людей. Тогда у вас будет возможность найти требуемое, когда мы двинемся дальше. Слегка улыбнулся. — НЕ на северо-восток.

- О, мессир Фейн, - обратился магистр к Фогги, - вы не видели в округе вомбатов? С Бусей беда случилась. — Увы, мессир Вирен, — покачал головой наемник. — Только деревья и кости. А что случилось с Бусей? Отчаянно не везло материальным формам ручного демона магистра.