Grey_vi_Ory

Но, похоже, Фейн не видел в моряке проблему. Ни для своего занятого (или не очень) графика на корабле, ни для репутации. Поэтому ривейни не упрямился и сдался, вложив свою ладонь в тёплые пальцы. - Я сам попробую дойти, - попросил Раза, но руки не отпускал. Не как опору, просто так. Потому что уютно и приятно. Фогги кивнул на просьбу и улыбнулся. То ли отдавая дань стойкости ривейни, то ли потому что ему нравилось это молчаливое "будь рядом — не потому что это необходимо, а потому что я хочу, чтобы ты был рядом". Или потому что держаться за руки с Разой было так хорошо. Вероятно, всего понемногу. Не сказать, конечно, что получалось идти быстро, но и на неспешный променад это не походило. Удобно, что дорогие каюты для гостей с деньгами были недалеко от кают-компании.

- Да какое там связан, роднуль. Недоучка я. Но это так не работало. Дар либо есть, либо его нет. Он может быть слабым или неразвитым, но, коль уж тебя угораздило родиться с долей магии в жилах — избавиться от нее можно будет только с частицей жизни и души. Собственно, утро это показывало наглядно. Дар не просто так называется даром. Это удивительная способность делать то, чего не могут другие. Видеть мир не так, как другие. Чувствовать его. Фогги никогда не хотел сам быть магом, но это не мешало ему смотреть на магию, как на восхитительный непознанный мир. Странно было бы ожидать иного от того, кто всегда был жаден до новых впечатлений и пылко интересовался всем понемногу. Поэтому в ответ на тихую благодарность он лишь прикоснулся губами к смуглым пальцам. Не бери дурного в голову, котик. - Так это хорошо же, что в порядке. Парню тошно, а какого было бы девушке, - моряк действительно был рад чужому благополучию. И не только благополучию сестры капитана. Если Раза хотел впечатлить его, у него получилось как нельзя лучше. Наемник привык анализировать, пытаться просчитать и предугадать, прислушиваться и оглядываться. Такая работа, такая жизнь. Не подводивший защитный механизм включился и сейчас, а огненный моряк, валяющийся пластом, просто радовался, что кого-то обошла беда. И откуда ты такой хороший. Моряк замешкался, не зная, как вести себя с Фейном при людях. Бросил на того вопросительный взгляд. Не хотелось ненароком наляпать отпечатков на чужую репутацию. Вдруг зажиточный господин, а с моряком безродным возится. Нерешительность проявилась вдруг сейчас, а не вчера, у выхода из камбуза. Но тогда была ночь, ночью все видится в чуть ином свете. Утро же отрезвляет, а это отрезвляло вдвойне. Что касается социальной репутации Фогги Фейна... ее не существовало. Поэтому он даже не принял ее в расчет. Подумал, что вообще не хочется члену команды "Красавчика" афишировать ни с кем и где он провел ночь, ни свой недуг , ни свой дар, ставший причиной этого самого недуга. Просто пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд, но и уходить на социальную дистанцию не стал. Решать оставалось Разе. Идти ли, пользуясь опорой в лице наемника, не уступавшего ему ростом, что и быстрее, и удобнее. Или сохранять всю возможную гордость и независимость, не забывая аккуратно придерживаться за стеночку и надеяться, что сзади подхватят, если что.

- Упс, - моряк округлил глаза и чуть сжал пальцы. Хотя чего он, собственно, стесняется? По всей каюте голышом метаться нам не стыдно, а оказаться магом-недоучкой, особенно перед человеком, который заботу проявил - поджилки затряслись? - Ну.. э-э.. я балуюсь немного, когда никто не видит. Но ничего такого, ты не думай, роднуль! - Чего не думай? - уточнил Фейн. - Солнце, я живу в Минратосе и работаю на тевинтерских магов, так что уж точно не собираюсь убегать с криками от того факта, что ты связан с Тенью. Выпалил и сообразил, что сболтнул лишнего. Магический дар ривейни, видимо, заключался в развязывании одежных застежек и языков. Спасибо, хоть не сказал "магистра", тевинтерских-то магов как блох у мабари. - Кстати о тевинтерских магах, - вспомнил вдруг, а заодно и ушел от темы с изяществом орлейского танцора. - С сестрой капитана все в порядке было. Не знаю, что это значит. Может, и ничего. Может, неведомое нечто просто успело нажраться вволю, потому что недостатка в магах этой ночью у него явно не было. - Так что же, нам в кают-кампанию идти? - Раза с благодарностью занял предложенное ему пространство на кровати, устало размазывая волосы по лбу. Хотелось отгородиться ими как завесой от утренней проблемы. - Поможешь мне одеться? - В сидении в каюте как-то нет особого смысла, - Фогги пожал плечами. - Да и в такие моменты лучше не отставать от курса событий. На всякий случай. Не то чтобы мне не нравилась здесь твоя компания. Коротко улыбнулся после последней фразы, пока моряку, барду и много кому еще не пришла в голову очередная глупость. Уж очень он был скор на них в его присутствии. После чего поднялся на ноги, быстро, со знанием дела, поправил собственную одежду и протянул руку. Видимо, это означало, что поможет и одеться, и дойти, и в чем еще надо будет помочь.

А вот у Разы, удивительное дело, все новости были сплошь хорошие. - Я не околел, - начал моряк с очевидной и, пожалуй, наиболее приятной для них обоих. - Не глупил. И не убежал. И действительно, отличные новости. Мировой баланс соблюдался неукоснительно. Фейн сел на краешек кровати, оставляя достаточно места, чтобы жертва ночного нападения снова могла занять остальное пространство в соответствии с кошачьей природой. Если уж выпало страдать, то с комфортом. Взял смуглую кисть в свои, погладил тыльную сторону ладони. - Выкладывай, роднуль. - Что-то или кто-то на корабле вытянуло все силы у магов, включая целителя, — короткий взгляд, будто даже извиняющийся за то, что узнал личное про Разу, словно тайком через плечо подсмотрел или украл. — Помог бы лириум, но с ним случилось то же самое. Буджардини организовывает в кают-компании лазарет. Если вдруг, волшебным образом найдется решение, лечение, внезапно материализовавшийся лириум или его доставят из города, когда "Красавчик" доберется до Алама, наверное, лучше быть в центре событий. Наверное.

А миледи Фаина обнаружила разорение багажа. - Всё пропало! - заявила она с порога и предъявила обществу опустевший флакон. В коридор уже заглядывал Буджардини и кликал матросов, чтобы помогли перенести пострадавших пассажиров в кают-компанию. Воспользовавшись нарастающей суматохой, Фейн ретировался в свою каюту. Здесь он узнал все, что пока мог, и польза от торчания в коридоре стремительно уменьшалась. А еще он обещал вернуться быстро. С порога быстро смерил оставленного в одиночестве котика взглядом, надеясь не найти признаков ухудшения. - Есть новости, — оповестил, закрыв за собой дверь. — И все так себе. Начиная с очевидной, что с целителем как-то не задалось.

- Тогда тем более нужно найти Анариса, - кивнул Фейн, и пояснил девушке: - Он маг Созидания, который вчера уже помогал справиться с... последствиями происходящего на корабле. - Он также слаб сейчас, как и мы, - ответил маг. Фогги задумчиво помолчал, прогоняя информацию, которая обрушилась на него с утра до первого кофе. Раз — никакого пока целителя. Это удручало. Два — леди Паффери назвала это покушением, а не убийством. Это обнадеживало, до некоторой степени. Два с половиной — антиванка оказалась тоже магически одаренной. Ну и ладно, он последнее долго прожил в Тевинтере, где пальцем ткни — попадешь в мага. Количество магов, обнаруженных на "Красавчике", росло в геометрической прогрессии, но стоило ли удивляться. И раз уж все четверо магов были пока живы, следовало ли, что случившееся болезненно, но переживаемо? Этого Фейн не знал. Его знания в сфере магических плетений ограничивались прочитанными общедоступными книгами и более специализированной литературой тевинтерской аристократии, в которую он заглядывал, ожидая приема у мессира или миледи, которым требовались его услуги. А еще подслушанными обрывками разговоров, ведь для магов Минратоса наемник был чем-то вроде раба, которому по недоразумению нужно платить деньги. Полезный предмет мебели. Зато он понимал, почему Раза заговорил про магию крови. Когда не хватало собственных сил и лириума, источником энергии становилась кровь. В Тевинтере к ней относились без отвращения, но с осторожностью, а старая литература убедительно показывала, что раньше и вовсе вольно прибегали к дополнительному легкодоступному ресурсу. Впрочем, такой переход только показывал, что осторожность обоснована. Техника безопасности пишется чем? Правильно. Остается лириум. Фогги посмотрел на двоих слабых, как котят, магов, которые, вероятно, могли убивать щелчком пальцев, усилием мысли или чем там еще. Был бы у них лириум, они бы сейчас не вели эту милую беседу. - Мессир, просто сделайте что-нибудь. Позовите кого угодно. А лучше… найдите лириум. Леди Антуанетт только подтвердила его мысли. И заодно однозначно дала понять, что нечего стоять и ничего не делать, раз он может, собственно, стоять. - Да, конечно. Простите, буду вынужден вас оставить. *** При иных обстоятельствах Фанни сочла бы это зрелище живописным. Несколько человек, едва восстав с постели, расположились на пикнике в коридоре. И некоторые, надо отметить, прекрасно при этом устроились. Уж это магесса не преминула отметить про себя, быстро направляясь к каюте на поиски своего стратегического запаса голубой крови богов. Капитан помянул Андрасте и кое-какие детали ее гардероба, о которых в некоторых непросвященных землях можно договориться и до городской тюрьмы, и задал давно назревший вопрос: - Кто это сделал? Впрочем, он и сделать несколько шагов не успел. Искомые сами пришли к искавшим, это ли не добрая воля Создателя. Сберегая истощенным жертвам покушения остатки сил, Фогги коротко рассказал капитану то, что знал. Если они захотят и могут, они дополнят.

- Мессир, - попыталась снова, - На магов, плывущих на этом корабле, совершенно покушение. Слава всему сущему, хоть кто-то не юлит и помогает решить проблему! Ваше здоровье, леди Антуанетт. Вам понадобится. - Тогда тем более нужно найти Анариса, - кивнул Фейн, и пояснил девушке: - Он маг Созидания, который вчера уже помогал справиться с... последствиями происходящего на корабле.

- Ночь полная страсти и удушения, мессир, - пошутил Аргус, продолжая неосознанно "скользить" к цели. Он узнал голос Фейна, быстрый взгляд в его сторону. А что еще можно сказать? "Нас ночью отсосали, какие-то сущности", - звучит почто точно так же, как то, что он сказал вслух. Если бы такой же бледный страдалец не был первым, кого он увидел утром, да еще крайне неподходящее место, можно было бы и поверить. Да, и еще тот факт, что о таких вещах не принято говорить вслух, если только не в очень близком кругу. Так что шутка была плохо прикрытым нежеланием вдаваться в подробности. Или вообще разговаривать сейчас. В прошлый раз он с удовольствием оставил антиванскую парочку наедине, но сейчас предпринял еще одну попытку что-нибудь узнать. Окольными путями, раз уж магически одаренный юнец предпочитает отшучиваться далеко за гранью этикета. — Может, помочь вам дойти до целителя? Или позвать его сюда? Я и сам собирался его найти, но, кажется, вам куда нужнее.

- Всюду.. Плохо. Как.. сушняк. Негусто информации. Да и проявлений внезапной инфекции, ядовитых укусов или чего похожего он не нашел. Все кричало про внезапное и крайнее истощение сил: вот прерывистый вдох, вот татуированная рука едва может совершить простое движение, вот губы дрожат, складываясь в улыбку далеко не с первого раза. Но уж простите, Фогги был не из той колдовской породы, которая других сжигает в своем огне, оставляя умирающую оболочку. Голова работала лихорадочно, но ясно. Лечебное зелье он вчера отдал, да и в таких непонятных случаях нужно было искать первопричину. А в первопричине мог разобраться маг-целитель, который вчера на его глазах вернул юнге нормальный цвет руки. Вот он-то ему и нужен. Тяжко, наверное, мелькнула мысль, когда вокруг знают, что ты можешь лечить магией. Только и дергают, что помоги да помоги. А Анарис и так сбежал от него и его сигарет. Ну уж прости, мессир тевинтерец. Буду в долгу, если что. - Весь твой, - Раза всё же выдал слабую улыбку, расслабляя мышцы. Если он ничем не может сам себе помочь сейчас, то уж мешать тем более не станет. Слабая, разбитая ломкой рука чуть поднялась, касаясь Ветра кончиками пальцев. - Фейн.. Фейн, послушай. Если не.. станет лучше.. мне надо пустить кровь. Раза оставил попытки подняться (хорошо), но тут же выдал очередную превосходную идею. Кровопускание любили деревенские (а иногда и городские) шарлатаны и лекари-недоучки, хватавшиеся за скальпель по поводу и без. Перед глазами на долю секунды стало видение, четкое, как будто было вчера... ...Большая, богато убранная постель. На тумбочках по бокам горят свечи и поднимается дымок от лечебных благовоний. Бледная худая рука, перевязанная над локтем, свешивается с подушек. Из разреза в вене сочится темная, густая кровь, капает в подставленную медную миску. Сначала со слабым металлическим звоном, потом только легкое "кап". "Кап", "кап", впору отмерять время, как по безумной, демонической клепсидре. Только это нарушает тишину, да еще тяжелое дыхание с присвистом. - От кровопускания только слабость увеличивается, — составив какой-никакой план, заключавшийся, по сути, в адресном крике помощи, Фогги окончательно вернул себе самообладание. Паникой можно было сделать только хуже. Наемник слетел с постели и принялся спешно одеваться, застегивая все пуговицы сразу. — А раз уж ты говоришь, что весь мой, не в моих интересах допустить, чтобы вместо тебя в этой постели был холодеющий труп. Болтал, отвлекая от мыслей, что лучше не станет, пока они не засосали, как черное ядовитое болото. - Я пойду за целителем. Внезапная мысль пришла, уже когда рука отщелкивала дверной замок. Что Раза вовсе не собирается истечь кровью, как мясная тушка, в надежде, что с алой жидкостью выйдет неопределенная болезнь, которая точит тело и силы. Отнюдь — что знает цену каждой капли и хочет продать ее подороже. Неужели колдовская порода все же была, хоть и не в нем? Иными словами — Фогги Фейн, ты что, умудрился втрескаться в мага? Обернулся, не отпуская дверь, слова сорвались с губ. — Вернусь быстро. Не наделай глупостей пока, хорошо? И подмигнул в безудержном идиотическом оптимизме. Все потом. *** В коридоре торопливый наемник действительно встретил мага. Хоть и не того, кого искал. Маг был в компании черноволосой леди, и выглядели они не лучше, чем тот, кто остался в его каюте и, как Фейн очень надеялся, не искал сейчас острые предметы. — Создатель, что с вами произошло?

Небо бледнело, проснувшееся солнце заливало мир светом и теплом. Ночная прохлада, едва отняв первенство в каюте у горячей духоты, оставшейся после полуночного пожара, уже отступала перед всепоглощающим летним мороком. Фейн безмятежно спал, не преследуемый воспоминаниями и отголосками прошлого. Если перелетать с места на место, не оставляя за собой мостов, ни один призрак за тобой не угонится. Прошлое оставляй прошлому, не таскай с собой лишнего груза. А если когда и вернешься, то там уже будет новая жизнь. Если дома и останутся те же, то люди в них будут другие. Прекрасные дворцы ветшают, а поля битвы прорастают травой. Все течет, все меняется, а ты плывешь по течению, оставляя лишь рябь на поверхности воды — да и та исчезнет через биение сердца... Фогги разбудил тихий, сдавленный хрип. Его смуглокожий котик всё так же лежал рядом, но мощные плечи ривейни были заметно напряжены. Тяжело дыша, Раза держался пятернёй за горло, словно его кто-то душил. - Что-то.. дурно мне, - прохрипел моряк и сделал попытку встать. Но лишь чудом не упал с кровати. А может и упал бы, да удержали заботливые руки. Сонное умиротворение слетело, как шелковое покрывало, когда услышал полузадушенное хрипение, увидел сведенные спазмом плечи, руку на горле, где был замеченный еще ночью шрам — светлый росчерк на смуглой коже, дорожная отметка. - Болит? Что? Где? — тренированный книгами и жизнью взгляд искал видимые признаки болезни или ранения — что угодно, что способно дать ответ и подсказать, чем можно помочь. - Лежи, — приказал, удерживая на постели, не позволяя бесплодно потратить последние остатки сил.

Говорю сама себе, что надо было локализовать как "Разочарованная", и смеюс гиеной.

И правда пора спать. Фейн обещал вести себя прилично — и вел. В конце концов, в его работе умение держать слово дорогого стоило. Да и просто лежать, обнимая драгоценное солнце за талию и слушая, как выравнивается дыхание, было ничуть не менее приятно, чем все остальное. А когда решил, что ривейни достаточно крепко спит, аккуратно повернулся на спину, притянул буйную голову на плечо, прижав к себе смуглокожую фигуру и обнимая обеими руками. Для надежности. И тоже рухнул в так долго откладываемый сон.

Сон тебе сберечь хотел, - нежно прошептал, накрывая пальцы Фейна своими. Потёрся щекой о ладонь. - Время позднее уже, выспаться надо тебе, роднуль. И мне. Ток каюта не моя, не платил я за неё. Фогги тихо фыркнул, услышав внезапный денежный довод. - На время плавания — моя, могу делить с кем хочу, — заявил он. Если капитан Тилани захочет предъявить ему дополнительный счет за двух пассажиров вместо одного, то пожалуйста. Хотя Фейн сомневался. Не производил кэп соответствущего впечатления. Даже деловитый старпом не производил. - Оставайся до утра. Если хочешь, — ухмылка. — Обещаю не мешать высыпаться. Тебе понравилось? - дурачась, мазнул пальцем по кончику носа сонного котика. И так знал, что понравилось. Как и ему. Хотелось просто время потянуть, ещё совсем немного. Как там песня говорит? Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. - Безумно, — улыбнулся Фейн. Подтянулся ближе к краю, чтобы коснуться лба лбом, пальцами расчесать непокорные мягкие кудри. - Так что? — уточнил шепотом.

- Мой котик, - сорвавшимся на безмятежный шёпот голосом ответил Раза, жмуря глаза, широко улыбаясь и выгибая шею, чтобы позволить ловким пальцам игриво потянуть себя за серьгу в ухе. Белый шрам блестит на смуглой коже. Как ты выжил-то вообще после такого подарочка, шальной, да кто оставил тебе его на прощание? Из историй складывается жизнь. Они пишутся нами и теми, чью нитку жизни тянет рядом с нашей ткацкий станок Создателя. Если верить в Создателя. Истории пишутся татуировками и шрамами на коже, следами сапог на песке и снегу, именами тех, с кем скрещиваешь клинок или делишь еду, кров, постель. Истории бывают плохие и хорошие. Те, которые вспоминаешь с облегчением или гордостью, что пережил; те, которые не хочешь вспоминать никогда. Те, которыми можно похвалиться за чаркой. И те, которые всегда вспоминаешь с теплой улыбкой. Невозможно, увы, сделать все истории хорошими, но можно ловить каждую возможность оставить себе яркий огонек счастливого воспоминания. Например, о том, как двое котиков храбро держались в ночи против стихий и темных сил. *** Какая вышла бы драма: повеса-музыкант соблазнил жертву и сбежал до рассвета. Раствориться в ночи, правда, не удалось бы, ибо корабль — пространство замкнутое. Что коварная попытка не удалась, стало понятно, когда зашуршали простыни и перья в подушке. Фогги сел на постели, глядя на беглого ривейни с выраженными нежностью и восхищением в карих глазах. Протянул руку, убрал падающую на лицо непослушную растрепанную прядь, погладил по щеке. - Уже уходишь? — спокойно спросил.

Упоительно было узнавать другого, объяв всеми пятью чувствами и запоминая каждый ответ, высказанный и безмолвный. И в то же время, при всей новизне, было удивительно легко — будто он знал ривейни не один месяц и не один год, и лишней становилась шелуха, в которую заворачивают слова, мысли и чувства. Контраст завораживал, как рисунок солнечных отблесков на беспокойной поверхности океана: смотришь и не можешь оторваться. Раза пропустил пальцы через взмокшие кудри и отбросил их назад. А Фейну в тусклом лунном свете из окошка моряк предстал во всём своём татуированном великолепии. - Прости, я не хотел набрасываться. Фогги только приподнял бровь со смешливым скептицизмом, пользуясь передышкой и беззастенчиво любуясь. Происходящее в каюте можно было описать разными словами, но сочетанию "не хотел" в них места не находилось. Весь этот вечер был замешан на желании — звенящем, опьяняющем, и очень взаимном. - Скажи, и я продолжу. Если чего-то хочешь от меня, то тоже не молчи. Самым естественным на свете жестом скользнул ладонью по змеиному хвосту дальше, к спине, заключая ривейни в полуобъятие. Другой коснулся цветных перышек очень кошачьим движением, улыбнулся уголком рта перед тем, как прошептать на ухо: - Если тебе понравилось, продолжай. Отпусти себя. Пусть тебе будет свободно и хорошо.

Раза с готовностью подался следом, налетев на Фогги и замотав того в свои объятия. Как есть питон, только голодный до другого. Сплетения и не думали рваться, их количество лишь увеличивалось. Фейн был только рад. Для тебя — что захочешь, солнце. Все прикосновения и поцелуи, все отпущенное взбалмошным случаем время, все задыхающиеся слова, всю страсть и всю душу, вложенную в совместную песню. - Так и знал, что до конца дня плюхнусь в ещё одну пучину, - шептал Раза, скользя кончиком носа и дыханием из приоткрытых губ по коже Фейна. Если долго смотреть в бездну, бездна тебе подмигнет. Но что тебе пучина, Раза, когда ты — суть пламя воплощенное. А что случается, когда пламя встречает ветер? Правильно, пожар. Бушующий, неугасимый, неконтролируемый, не знающий преград и остановок.

Раза осторожно слез со стола, чтобы не нарушить композицию сплетения двух рук и одного блестящего в тусклом свете инструмента. Едва заметно провёл кончиком языка по губам, приблизил лицо и снова прошептал: - В качку только и надо, что уверенно стоять. Го-ря-чо. И слишком близко. Так согревает крепкий алкоголь — мгновенно прогоняя жар по крови. Только чудом не потянулся, не сократил расстояние до несуществующего, не прикоснулся к непослушным волосам, к... - Тут дети. Два коротеньких словечка стали бы отличным, как по заказу, ведром холодной-только-из-за-борта морской воды. Если б не чувствующийся на коже шепот. "Ты не помогаешь". Никто, впрочем, и не обещал. Живешь, потакая своим желаниям — изволь пожинать последствия. И пожалей, наконец, психику кудрявого юнги! - Надо бы каюту вашу мне проверить, чтобы ни одна дощечка больше не скрипела.. господин. - Кроме тебя, никто не сделает, — с серьезной миной подтвердил Фейн, сдерживая желание рассмеяться. Не так, как хохочут над абсурдной шуткой, а так, как смеются счастливые. И кивнул в сторону выхода, сделав пару шагов и мысленно загадывая сам себе: разорвет сплетение рук или нет?

В мире все же стало одним поглаженным котиком больше. И, в отличие от неуловимого знакомца Разы, этот никуда не девался, а продолжал сидеть рядом, вполне живой, теплый и осязаемый. - Роднуль, ветер всё ещё весенний? - А как же, — этой заразительной улыбке невозможно было ответить иначе. Удаляющиеся шаги, тихий звон посуды где-то за стеной. Камбуз-то опустел, а он и значения не придал. Кажется, кто-то добыл "Красавчику" самую быструю в его истории морскую победу. - Все разбежались, — улыбнулся Фогги, поднимаясь на ноги. Руку, однако, забирать не стал: не любил он раньше времени лишаться понравившихся моментов. Что же, он пришел сюда первым, а уйдет последним. Опять эта цикличность. Зато не один. Не один же? - Поможешь ночь продержаться?

Поэтому Ди с самым несчастным видом покивал, хлопнул себя ладонью по затылку и закрыл глаза. Мол, стукнули - а дальше темнота. Потряс головой, как контуженый. На агрессивного дурачка синеглазый и правда не походил, а вот на пострадавшую голову пожаловался. Фогги извлек небольшой флакончик, невесть как затесавшийся рядом с фляжкой (никак, намекал на возможное похмелье), и поставил его на столе рядом с парнем. В Аламе новое купит. Чай, не сигареты, не жалко на хорошее дело. – Если ничего серьезного, то должно помочь, – напутствовал он. На столе нарисовался Раза, в лучших традициях котиков выбравший удобное место для посидеть. Фейн улыбнулся уголком рта показной обиде на неслучившуюся игру. Правда любит тишину. Не мертвенную, склепную, а ту, где задушевные разговоры под потрескивание свечи. Словно аккомпанируя его мыслям, заговорила укулеле. Фогги коснулся кончиками пальцев мазка краски на деревянном корпусе. — Красиво, – констатировал.

Статистика говорила, что люди, обремененные чужими тайнами, живут меньше. Другая статистика вещала, что игры в правду или действие заканчиваются не крепкой дружбой, а взаимными проклятиями или дуэлями. Здравый смысл твердил, что уйди он сейчас за капитаном — и выделится из толпы, запомнится, а если корабельные странности вдруг обретут летальный характер, то быть ему первым подозреваемым. Любопытство хихикало, толкало локтем в бок и подначивало дождаться, пока выпадет антиванцу с фиалковыми глазами станцевать с вольным художником. Ну или не станцевать. Аромат кофе шептал "да посиди еще пять минут". В общем, полный раздрай. Хорошо хоть огненный взгляд ничего не говорил, просто искрился весельем и шалостями. Услышав слова кудрявого корабельного юнги, Фогги подошел к ограбленному экс-владельцу свинины. - На вас напали, говорят? – наемник кивнул в сторону кудрявого как источника сведений. – Я не медик, но первую помощь оказывать умею. Да и подходящее снадобье может оказаться.

- Точно говорю вам, демонщина всякая творится. Озвученную раньше версию с ручным корабельным духом можно было отметать, вскользь подумал Фогги, в котором боролись накопленная усталость и желание выпить еще кофе. В конце конце божественный нектар победил. Всегда побеждал. Закуска, как ему казалось, происходила из все тех же закромов мессира Тилани. Кудрявый потрепал мясные запасы и выиграл проезд на корабле, да еще и не в клетке, а в камбузе. А теперь вот сюда и вернулся. С добычей. Забавно. Змея вселенской цикличности закусывала хвост, а пассажиры "Красавчика" закусывали свининкой. Очередная полная кружка приятно грела ладони, а бессонница была как никогда интересна.

Очередное пополнение компании заставило Фогги пересмотреть свое недавнее мнение о господине с тыквой. Экстравагантность превращалась в моду — так, говорят, в Орлее и начинают носить все более безумные наряды. Сначала кто-то один, а потом толпа входит во вкус. В принципе, из свинины, тыквы и ананаса можно было бы сварганить неплохой обед. Горячее и десерт, так сказать. У парнишки со спасенной рукой лицо было целеустремленное, а у его то ли спутника, то ли жертвы — страдальческое. Исчерпав к ночи, когда все нормальные люди уже попрощались и видели десятый сон, запас приветствий, Фейн выразительным жестом предложил пассажирам присоединиться к кофеиновой оргии. - Знаете, господа, только что это было бутылкой отменного эля. – сообщил вновь прибывший с отчетливой ноткой сожаления. Что больнее, думать, что потерял, а потом обрести — или же думать, что обрел, а потом потерять? Поразмыслив, наемник решил, что последнее, потому что сигареты-то в итоге остались при нем, чего не скажешь об эле позднего-раннего гостя.

- Господа! – шагнув через порог, Энцо коснулся пальцами борта своей шляпы и кивнул присутствующим, особенно нежно улыбнувшись мальчонке с фиолетовыми глазами. - Avanna, — кивнул Фогги новому участнику спонтанных вечерне-ночных посиделок. Оценил сначала потрясающую во всех отношениях шляпу, а затем и тыкву. Отметил, однако, что не видел обладателя шляпы во время посадки. Сырая тыква, однако, была полезна не всякому желудку, да и в виде пирога, томленая в пряной приправе или запеченная со сметаной, зеленью и чесноком она гораздо вкуснее. В любом случае, являться на камбуз со своими продуктами было несколько... экстравагантно. Хотя на то могли быть причины. Например, незнакомец считает тыкву своим талисманом. Или параноидально боится отравления, а потому ест только сырые овощи. Или корабельные странности и его не оставили без внимания.

- А тебя, роднуль, ждёт кто-нибудь? - за время коротких посиделок было сказано достаточно, чтобы окрылить ривейни, но всё же хотелось убедиться в сделанных выводах. Даже не заметив этого, Раза в нетерпении прикусил губу. - Свободен, как весенний ветер, — усмехнулся Фейн, не спеша делать далекоидущие выводы насчет обращения. Вдруг сказано без всяких дополнительных смыслов, а потому что можно. Потому что человек хороший (Раза, не Фогги), ему несложно, а адресату приятно. Мысль уходила куда-то не туда, и наемник притянул ее за шкирку к вопросу. Ни разбитых сердец, ни обманутых кредиторов, ни контракта у Воронов на его голову. Фейн скользил по жизни легко, не оставляя за спиной ни обид, ни сожалений, ни обманутых ожиданий, тяжким грузом висящих на плечах. Весенний ветер — вот он есть, тепло и нежный яблоневый цвет, а вот и прошел, оставив встрепанные кудри и легкую улыбку. О таких не жалеют и не скучают: есть — хорошо, нет — ну так жизнь продолжается. - Да и не верю я в ожидания. Верю во встречи, - улыбнулся собеседникам, предлагая нечто вроде тоста. А вот и встречи начались. Ну-с, выпьем! - За встречи, — улыбнулся Фогги, салютуя кружкой всем присутствуюшим сразу. Встречи — это хорошо, это обещание нового. Новых хороших воспоминаний, новых возможностей или новых уроков на будущее.

Удручённый вмиг воспрянет, а весёлый в ночь поманит, - согласно подхватил ривейни то, что ему показалось намечающейся рифмой. Надо же, а ведь он и не заметил, что там был намек на рифму, пока Раза ее не подхватил. Непривычное чувство, что тебя кто-то поддержал еще до того, как ты понял, что это вообще возможно. Пусть даже и в такой мелочи. - Земля из-под ног уходит, вспоминай меня. Котик, - с улыбкой переводя взгляд с одного мужчины на другого, негромко и ласково напевал моряк. У Фейна земля из-под ног не уходила. Напротив, музыка заземляла, притягивала, напоминала: вот она, жизнь, вокруг тебя и ты в ней, как птица в воздушном потоке. Живи, чувствуй, грейся, улыбайся. Совсем не вспоминался уже при слове "котик" четырехлапый корабельный попутчик.