Grey_vi_Ory

Экипаж Инквизиции В какой-то момент он шумно выдохнул и уперся лбом в собственные ладони. Но пробыл в таком положении недолго, сначала выпрямившись, потом, склонившись вперед и взяв обе ручки в черных замшевых перчатках в свои. С ними, почему-то было легче разговаривать. - Ты хочешь помочь ему. Но... что будет, если он захочет больше? Что если.. - слова застряли поперек горла - ... он захочет тебя всю? - Что тогда ты станешь делать? Прямая, словно на металлических осях, спина экзорцистки не выдержала этого жеста. Кьяра зеркально повторила движение Патрика, касаясь его лба своим. И, глядя на странный контраст рук двоих очень разных и с тем очень похожих людей, ответила. - Нет, - в голосе мелькнула усмешка, словно сообщая, насколько невероятным она считает подобное развитие событий. - Он считает, что обязан мне, хоть это и не так. Впрочем, если я ошибаюсь, Грейвсу придется делать выбор между дальнейшей нормальной жизнью, самостоятельной, и возвращением к старым привычкам. А мне - проходить переподготовку. Кьяра выпрямилась, ибо малейший вираж кареты грозил обоим синяками и шишками. - Не собиралась переходить в собственность Грейвса. Я не... Воспитанница эксетерских трущоб собиралась гордо и чуть язвительно сообщить, что не принадлежит никому, но осеклась. Это уже не было правдой.

Экипаж Инквизиции - Почему.. - медленно, тихо, с неоправданно долгими паузами, все в жертву самоконтролю. - ты позволяешь ему прикасаться к себе? Лечение не требовало обязательного контакта. Да даже если и так, виденные им жесты определенно не несли никакого профессионального подтекста. Со стороны Грейвса так точно. Бесцветные глаза, уставленные в пол, поднялись к лицу Кьяры. В них тоже светился вопрос "почему". Только окончание у него было другое. "Почему ты мучаешь меня?" Что одной душе свет, то другой беспросветная тьма. Кьяра взгляд выдержала. Сложность вопроса отозвалась вздохом и нервно вздрогнувшими пальцами. - Потому что он был... покалечен чем-то. И обычной реакцией на себя полагает страх или отвращение. Его забота обо мне требуется не мне, а ему. Как он говорил ей в свое время? "Кому-то придётся замарать ручки. Чтобы не пришлось пачкаться вам". Вот только она пачкалась на свой лад. Если ей приходилось выбирать между спасением одной души, которая только пытается выбраться из смертного кокона безразличия, и ее репутацией - выбор был очевиден. Никто не обещал, впрочем, что он будет легок.

Паб, 11:50 И оставив это зловещее обещание, он отошел к экипажу, который все еще ждал их у входа. Открыл дверцу и обернувшись, стал ждать свою молчаливую попутчицу. Ждать не пришлось долго. Попутчица была все так же на шаг позади. Все так же молчалива. Разве что глаза были чуть светлее обычного. И губы чуть более сжаты. Сторонний наблюдатель не заметит разницы, а больше ей и не требовалось. И с чего она позволила себе подумать, что может существовать что-то, кроме ее дела. Чего бы оно от нее не требовало, это надлежало отдать сразу же и без возражений. Кьяра покорялась. На свой лад.

Паб - Все. - подытожил он, глядя в пол перед ящиком с незаконным товаром. На улице послышался стук подков, возможно, наконец, прибыла тюремная карета. Это было очень своевременно. Наверное. Впрочем, какая, к чертовой матушке, разница. На контрабанду Кьяра и вовсе не обратила внимания. Это касалось полиции, но никак не Ордена. Если господа с блестящими жетонами проявят должное усердие, правда откроется сама собой. Если нет... так тому и быть.

- Благодарю. - медленно, словно боясь расплескать что-то внутри себя, он кивнул трактирщику и грузно развернувшись, направился в дальний угол паба, чтобы начать обыск оттуда. Подальше. Она сама предложила помощь, верно? О, она все решала сама. И тоже была в своем праве. Маленькая тень упрямо последовала за инквизитором. Хотя в момент, когда нужно было сделать первый шаг в том же направлении, было по-настоящему страшно. Забавно. Она не особенно боялась того, с чем могла столкнуться на задании. Ну, не больше, чем обычный здравомыслящий человек, который намерен более или менее успешно сохранить себе жизнь. И уж тем более она не боялась, что Патрик поднимет на нее руку. Тем не менее, внутри все сжалось в тяжелый, холодный комок. Уж ради пользы общего дела он точно не сможет отказать ей в праве присутствия, звенела в бесконечном повторе успокоительная мысль. Придется потерпеть, ну да не впервой.

Почти сразу очки оказались на прежнем месте, а небольшой мешочек в руке оперативника. - Иначе и не бывает. - произнес он, с трудом отрывая руку от девушки. - Не стоит волноваться и... Будь осторожна. Пожалуйста. Если тебе больше нечего сказать, то наверное это все. Спасибо за то, что веришь в меня. - Буду, не переживай, - легко улыбнулась Кьяра. Не только осторожной. Верить в него она тоже собиралась до последнего.

Медленно и как можно мягче Эдмунд взялся за женское запястье. Сейчас пустой взгляд был направлен прямо в глаза Кьяры. Забота целительницы могла согреть душу, но чтобы растопить лед этого не хватало. - Не стоит, поверь... - одним выдохом легкие избавились от своего содержимого. - ... ты этого не хочешь. Я не нарушу слова, что я тебе дал. Глаза вцепились в один назойливый локон, свисающий в сторону лба девушки. Отпустив руку, Грейвс убрал его, вложив в это действие заботу. Ни-че-го. Именно это она видела в карем взгляде. Пустота и холод, разве что ветер не свищет над заледеневшим полем истерзанной души. Кьяра встречала такое пару раз в тех, кто сидел по ту сторону ее стола. Именно поэтому она приняла настойчивую заботу Эдмунда. Погасить искру этой человечности было бы преступно. Увы, оригинальная стрижка экзорцистки сделала свое, и непокорная прядь вернулась на прежнее место, когда Кьяра задумчиво кивнула. Освобожденная рука нашарила, не глядя, салфетку, и, когда англичанка извлекла из кармана баночку, на нее выпали четыре таблетки, хранящие под гладкой белой поверхностью обещание отдохновения. Экзорцистка свернула салфетку тем методом, каким аптекари заворачивали порошки, и протянула мужчине. Скачок веры. Ее веры в его желание исцелиться. - Решение всегда твое, - спокойно ответила Кьяра. - Ничье больше.

Паб Эдмунд немного потоптался на месте и почесал затылок. - Дай мне... - Эдмунд на секунду задумался. Он считал сколько обезболивающего. - ... четыре таблетки морфия, пожалуйста. Движением головы в сторону арестантов седой намекал, что таблетки для них. Бровь целительницы иронично изогнулась, словно вопрошая, с какой это радости она должна давать обезболивающее наркоману на реабилитационном периоде, пусть и под благим предлогом. А потом Кьяра сделала то, что вряд ли ожидал от нее оперативник. Аккуратным, продуманным движением, так что выбритое лицо Эда почувствовало лишь воздух, сняла замшевой рукой темные очки. Да, боковое зрение отметило нетронутый стакан на барной стойке. И повод для просьбы был достаточно хорош. Но все же она смотрела, не мигая, в глаза своему пациенту, потому что настоящий ответ был именно в них.

Паб Взяв бутылку с водой, Грейвс вышел из-за барной стойки и подошел к Кьяре. - Мы можем поговорить? Я не потрачу слишком много твоего времени. - Все так же улыбаясь, произнес седой. - Разумеется, можем, - кивнула экзорцистка. - Чем могу помочь?

Что же, если кто и должен рисковать репутацией, попирать этикет, так это он, инквизитор. Мужчина. Патрик с радостью презрел бы любые нормы вместо мисс Бирн, за неё. Ей стоило только пожелать. Вот только сама мисс вовсе не желала, чтобы ради нее свершалось нечто, о чем мог впоследствии пожалеть совершающий. Такого рода опека тех, кто тебе важен - эгоизм своего рода. Кьяра была эгоисткой, а потому почти детская рука через сколько-то слишком быстрых секунд с сожалением покинула свое убежище в мужской ладони. - Да.. - с большим сожаление инквизитор вынужден был признать, в том, что касалось работы, Грейвс до сих пор был хорош. Несмотря на морфин и заметную деформацию психики чёрт знает на каком фоне -Удачно заехали. П-попрошу позволения провести осмотр помещения. Раз уж мы все равно ждём констеблей. Разорванный зрительный контакт позволял без помех изучать задумчивое лицо снизу вверх. В том, что касалось работы, Патрик оставался собой вопреки всему. Цепкий, объективный, предусмотрительный. Она считала это бесценным. - Если понадобится помощь... Заканчивать фразу очевидным не было необходимости.

Он отнял инсигнию от лица одержимого, и теперь на нем красовался глубокий ожог в форме распятия с увивающимися вокруг него драконами. Выбивать ответы при мисс Бирн... нет, он не мог позволить ей составить мнение о себе во время допроса. Единственным на всем белом свете человеком, о котором мисс Бирн всегда была готова думать нелестно, была сама мисс Бирн. В том, что касается других, экзорцистка умела находить причины, послужившие триггером тому или иному решению. Люди не всегда умеют верно управлять обстоятельствами - иногда все вокруг нас выходит из-под контроля, события несутся вскачь, словно взбесившаяся лошадь, и все, что может сделать наездник - держаться как можно крепче. Не лучшие выводы, не лучшие поступки, отсутствие выбора как такового - Кьяра принимала это как неотъемлемую составляющую жизни. Она была проста, да, и сложна одновременно. И, отойдя подальше, нашел мисс Бирн, в бесцветных глазах плавало неустановленной природы беспокойство. Нож в ее руках во время драки, спокойствие на лице после, его имя, произнесенное звучным голосом, все это вдруг разом пронеслось в голове, смешавшись с воплем одержимого, запахом горелой кожи и волос и грязными оскорблениями. Эти вещи просто не должны были быть рядом. И тем не менее.. были. Жаль, убийство этих двоих не даст желаемого удовлетворения.. он ведь знал, что тварь останется жива. А значит, и смысла в их смерти не было. - Здесь, похоже, все? Дождемся констеблей и едем дальше? Экзорцистка продолжала излучать философскую безмятежность, которая при виде подошедшего кузнеца сменилась выражением теплоты и ... восхищения? Гордости? Самой Кьяре было бы трудно разобрать по косточкам все, что она думала о поведении инквизитора в пабе, стоит ли говорить о том, что выражал ее взгляд. Чтобы понять, пришлось бы научиться понимать целительницу лучше, чем умела она. Одно можно было сказать наверняка - весь этот спектр эмоций и ощущений носил определенно положительный характер. Патрик смотрел беспокойно. Глядя в светлые глаза, Кьяра совершенно отчетливо видела оттенки его смятения. Работа Инквизиции и то, во что ты превращаешься, чтобы ее исполнить. То, каким тебя видят другие. Братья и сестры за свою службу видели и касались всего, носились по всем кругам бытия. Жажда возмездия тем, кто был в этом виновен, даже являясь только инструментом. Ей самой хотелось бы провести положенные часы с этими двумя, лишить ухмыляющуюся тварь внутри сладчайшего обладания человеческой плотью. Впрочем, когда это в Ордене позволяли себе считаться со своими желаниями, что за чушь. Кьяра мягко улыбнулась. Рука в черной перчатке сделала короткое движение - потянулась к предплечью инквизитора, но не коснулась, даром что была скрыта от глаз остальных. Правила выполняются не для других - для себя, и целительница не собиралась давать Патрику еще один повод для неодобрения. - Да, пожалуй, что мы здесь закончили. Мистер Грейвс оказался удивительно прозорлив.

Паб Инквизитор повернул голову, ловя в поле зрения такое спокойное лицо. Экзорцистка коротко, почти незаметно кивнула, увидев явную перемену во взгляде Патрика. Одобрение, благословение продолжать в том же духе. Он мог, она не сомневалась. - Слишком умная. Нрааавишься. Я бы носил твое тело по праздникам, - доверительно сообщил второй одержимый. Видимо, когда им требовалось, они могли разговаривать и не в унисон. Кьяра только усмехнулась, делая несколько шагов назад, чтобы не мешать инквизитору. Она не была допросчиком. В ее власти было только попытаться отправить падаль к ногам хозяина, но прежде они должны были заговорить. - Что здесь происходит? Господи Иисусе! - поминание Господа Нашего всуе принадлежало заглянувшему в паб молоденькому констеблю, который, видимо, патрулировал улицы неподалеку и прибежал на выстрелы. Целительница обернулась на восклицание, чтобы увидеть парнишку в форме, на физиономии которого были яснее ясного написаны обуревавшие его эмоции. - Инквизиция, сэр. Будем благодарны за содействие следственному процессу, - вежливо ответила англичанка. Продемонстрированная инсигния и отсутствие попыток пригласить констебля к участию в беседе тонко намекали, что содействие означает "не мешать".

Паб - Ты кого шлюшкой назвал, мразь!? - глаза инквизитора налились кровью, как у бешеного быка, затылок главаря как-то сам собой въехал в стену с такой силой, по замызганной краске пошли трещинки, ладонь, минуя стадию тремора, предвестника приступа ярости, сдавила горло в общем не виноватого в своём поведении человека. Старинные методы тех, кто попадал в плен, но ценил собственное здоровье меньше собственных знаний - лишить противника возможности допросить себя. В данном случае замысел был еще немного глубже, учитывая, КОМУ они принадлежали и КТО допрашивал. - Патрик, - поставленный часами занятий магическим вокализом голос был мягок, но ясен. Как и то, что означал оклик. Кьяра быстро преодолела несколько метров, отделявших ее от инквизитора. Мельком глянула на одержимых металлургов, подавив скорбные искры в душе. Оскорбления, угрозы, скабрезности - она выслушивала этот набор не раз. Молодое лицо дышало спокойствием. - Просто предлог, - тихо сказала экзорцистка, пристально глядя на кузнеца. То, что он, в общем-то, и без нее прекрасно знал.

Кэб с напряженной атмосферой - Эдмунд, прекрати пропускать меня вперед, пожалуйста, - попросила Кьяра, покидая экипаж. - И не говори мне, что тебя очень волнуют требования общественной морали на этот счет. Впрочем, нет. Экзорцистка не произнесла ни слова и вышла из кэба. С точки зрения требований общественности Грейвс вел себя абсолютно верно, и ее старая привычка быть замыкающей в любой цепочке в данный момент не имеет ни малейшего значения. В другой раз. Возле паба Снаружи заведение казалось воплощением уюта. Внутри смахивало на... Экзорцистка на миг прикрыла глаза, прогоняя движением век непрошеное воспоминание туда, где ему и место - в темные закутки памяти. Не сейчас, не время, вволю потерзает ночью, а покамест ей некогда. И одной из последних вошла в забегаловку. Паб. - Внимание, работает Инквизиция. - странно, но сейчас его низкий голос звучал чётко и без запинок, заполняя собой каждый закуток этого невезучего места. Сделав объявление, кузнец рявкнул.- Непричастные, на выход! Вы трое - сидеть. Четкий до последнего звука голос кузнеца подстегнул адреналином еще до того, как она почуяла серу. Наученная горьким опытом последнего боя, когда тварь предпочла дружеские медвежьи объятия инквизитора ее обществу, Кьяра обнажила клинок. Стрелять в такой мешанине своих, чужих и случайно замешанных было чистым безумием. Во всяком случае, для нее. Впрочем, ценителей смертоносного свинца, и не только его, без нее было вполне достаточно. Одержимые берегли своего главаря, вооруженного огнестрелом. Согретый ее чарами, скорость плетения которых можно было сравнить со стрельбой с бедра, он метнулся под услужливо перевернутый стол. Но напрасно. Заклинание было спето верно, в каждом такте, в каждой ноте. Слепящий росчерк света скрыл от нее, как валится на пол бессознательное тело, но экзорцистка и без того была почти довольна собой. Все понеслось уже знакомой круговертью - Патрик, бросающийся очертя голову напролом, с явным намерением брать живых для допроса. Генри и Шандор, в трогательном единодушии разделывающие одного из работяг. Пули, впивающиеся куда попало - дерево мебели, стекло посуды, кажется, плоть невезучего посетителя. Да, точно. Судя по тому, как ощетинился Грейвс, это был его выстрел. Что ж, неудивительно в таком хаосе. А седой оперативник уже снова целился - в того, чьим арестом был занят инквизитор. Сердце предательски сжалось, отдав под нервное биение ровно тот миг, за который в теле одержимого расцвела пара аккуратных ран. Такое искусство было непостижимо для девушки и, чего уж, вызывало восхищение и мимолетную зависть. Патрик, однако же, ожидаемо не оценил, но, к чести его, ограничился ругательством и занялся установлением отношений с арестантом. Когда Грейвс цинично, с оттяжкой, добил последнего, пришло осознание, что можно выдохнуть. Кьяра сплела воедино еще несколько магических нитей, заручившись Божьим согласием, и, пряча кинжал в ножны, наблюдала за тем, как удивляется продырявленный любитель выпивки. Еще бы, не каждый день ты попадаешь под перекрестный огонь вместо заслуженной кружки. И не каждый день можно увидеть, как сплющенная пуля сама покидает алеющую болью ткань, а ранение затягивается на глазах. Почти неплохо, сказала она себе.

Кэб с напряженной атмосферой В определенный, только ей известный момент, целительница оторвалась от созерцания пейзажа, резво бежавшего за окном. Корпус подался вперёд единым довольно неожиданным движением, глаза взглянули пронзительно, а тонкие пальцы в чёрной замше дрогнули пару раз. В целом, зрелище больше всего походило на пробуждение от кошмара, когда тело ещё готово отбиваться от призрачной угрозы. Момент, до боли знакомый некоторым из присутствующих. Проступившая на виске гневная жилка и стиснутые зубы отобразили, что думает экзорцистка о результате своих действий. Но через секунду наваждение спало, и все та же отрешённая Кьяра снова откинулась на спинку сиденья, чтобы не проронить ни слова до самого прибытия на место.

В ответ Эд лишь пожал плечами да скорчил недовольную мину. - Что за варвар... - еле слышно проронил оперативник. "Кто бы говорил", - молчаливо отозвались бы изогнутые брови экзорцистки, наблюдавшей картину маслом на противоположном сидении. Если бы она услышала реплику, конечно. Впрочем, судить чьё-либо поведение Кьяра определённо не собиралась. Об этом свидетельствовали расслабленная поза компактно устроившейся в уголке фигурки и прозрачный взгляд ничего не выражавших стальных глаз.

Оперативник ожидал подобного. В конце концов нужно завершить лечение. - Конечно, как пожелаешь. Лучше мне быть рядом с тобой во время лечения. - Произнес Эдмунд, глядя в глаза девушки. - Вот и славно, - без каких-либо эмоций кивнула Кьяра. Видимо, когда в ней просыпался медик, безоговорочное подчинение она воспринимала как должное. Именно так, мисс Бирн. Его зовут Генри, и он рад с вами познакомиться, - проговорила мисс Нойман, обращаясь к подошедшим Кьяре и Шандору. Хозяйка определённо собиралась подыграть экзорцистке, потому как пёс прикрыл металлические веки и аккуратно потёрся о поглаживающую его руку, прижав уши к голове. Кьяра улыбнулась. Она понимала, что магия Герты вдыхает подобие жизни в металлические связки, но... вы верите в плацебо-эффект? Когда сила вашего убеждения порождает нужные последствия? Почему бы и нет. Экзорцистка верила в божий промысел. Равно как и в то, что люди навряд ли смогут в полной мере постичь Его замыслы. Так что кто знает, что дал нам Господь, помимо Дара. - Ты хороший пёс, Генри. Береги хозяйку, - тихонько сказала она, поднимаясь на ноги и машинально отряхивая плащ. Едва ли она чрезмерно задержала торопливых спутников. Седой стоял близ входа в кэб и ждал инквизиторшу, дабы подать ей руку. - Спасибо, Эдмунд, - легко произнесла Кьяра, принимая помощь. Хотя она могла быть предложена ради того, чтобы вызвать реакцию Патрика. Более того, экзорцистка не слишком любила оставлять кого-либо за спиной, и только проклятый этикет неумолимо диктовал порядок входа в экипаж.

- Эдмунд, я бы попросила вас ехать с нами, - обратилась к седовласому мужчине экзорцистка. - Мистер Блэк сказал, путь неблизкий, я успею провести ещё один сеанс. И потом, вам все же показано находиться под присмотром... по возможности. Высказавшись, Кьяра обратила внимание на металлического пса, чья поблёскивающая фигура ускользала от её взора до сих пор. - Полагаю, это ваш питомец, мисс Нойман, - усмехнулась она. - Чудесное животное. И, поскольку, видимо, откалывать всякое был сегодня настроен не только инквизитор (возможно, это было заразно и передавалось контактным путём), англичанка присела рядом с марионеткой и потрепала её по звенящей холке, приговаривая что-то одобрительно-ласковое.

У Патрика возникло странное чувство... будто эта женщина нарочно дразнит его. Или не нарочно. Но все-таки дразнит. Кольцо рук стало совсем тесным, веселые искорки в глазах разгорелись, как если бы в затухающий костер хорошенько плеснули керосина. Ладонь отчетливее обозначила свое присутствие на спине. Ему нравилось держать ее вот так. И он мог бы нести ее на руках. Легко, сколь угодно долго. Маленькая бесстрашная пушинка. Но... не здесь. Не сейчас. - Я буду рядом. - чтобы не пришлось в одиночку, чтобы справилась с чем угодно. Веселость прошла, как не было. Руки нехотя разжались, выпуская на свободу не слишком-то рвущуюся туда узницу, инквизитор снова зашагал в направлении гаража, медленно. Как обещал. Веселым азартным пламенем можно было залюбоваться. Она стояла бы так долго, завороженная, чувствуя тяжелую руку на спине. Но... Кое-что ожидало их, более требовательное и неизбежное, чем их желания. Патрик, разумеется помнил. Иначе он не был бы собой. Задержалась буквально на четверть мига, когда крепкие объятия красноречиво раскрылись, и снова пошла рядом. - Будь, - проронила, словно подтверждая, что обещание услышано, что ей достанет веры в силы инквизитора исполнить его. Что она всей душой надеется на это. Потому что тогда она действительно справится с чем угодно.

- Не упади. - в бесцветных глазах заплясали озорные чертики, но в целом лицо сохраняло величайшую серьезность. - Я постараюсь, - соответствующе серьезный тон прикрывал смешливость. - Хотя в одиночку могу и не справиться. О да, паркетные полы штаб-квартиры всяко опаснее одержимых. В таких обстоятельствах просто безрассудство - отказываться от поддержки. Вот Кьяра и не собиралась. Миниатюрная фигурка уютно устроилась в кольце рук, не делая попыток к освобождению.

- Постараюсь п-помедленнее. - пообещал он, наконец, поднимая глаза от сапог и, кажется, с трудом удерживая серьезное выражение лица. - П-привычка. Патрик остановился и обернулся так резко, что, пожалуй, можно было и налететь на него. Говорят, одинокие люди привыкают ходить очень быстро. Может быть, это и правда. У Кьяры, увы, не было возможности поразмыслить над этой байкой. Инерция - неумолимая вещь, а Патрик остановился слишком уж резко. - Прости, - выдохнула англичанка, машинально отпрянув от пострадавшего от столкновения кузнеца. - Боюсь, стараться уже поздно.

Похоже, непроницательная мисс Бирн видела гораздо больше, чем признавалась сама себе и потому ей пришлось выдержать еще один, гораздо более внимательный и выразительный взгляд. На губах инквизитора снова появилась тонкая, едва заметная улыбка. Тоже показалось, наверное. Еще один взгляд Кьяра выдержала с честью и... результат того стоил. Улыбка очень шла этому серьезному, задумчивому лицу. - Ты куда рванул, - полувопросительно произнесла экзорцистка, когда инквизитор ускорил шаг. Ей пришлось почти бежать, чтобы поравняться с ним.

Патрик смотрел на последний тезис немного шире. Хочешь что-то знать - спроси. Вот он и спросил. И узнал, что характерно. Был доволен... лишь скользнув по Русой макушке ничего не выражающим взглядом. В ничего не выражающем взгляде экзорцистке почудилось полное удовлетворение сложившейся ситуацией. И тепло в прозрачной весенней голубизне. Которое не замедлило отозваться оттенком на фарфоровых щеках. Сложно сказать, было ли это чистое смущение, или в сложную гамму эмоций примешивалось что-то еще. Для желающего уточнить дополнительную трудность представлял бы взгляд Кьяры, внимательно изучавший интерьер и по некой случайности огибавший фигуру спутника.

- Далеко. - констатировал он и дальше пошёл молча. Далеко относительно чего? Предположений можно было выдвинуть много, но жизнь вложила в память экзорцистки множество полезных заметок. Одна из них гласила: "Если ты способен ошибиться в предположениях - скорее всего, ты ошибешься". Хочешь знать, что имел в виду собеседник - спроси, считала Кьяра. Но... только покосилась на Патрика, не пожелавшего развить свою мысль, и не сказала ничего.

- Где ты живешь? В городе. - кратко и по существу, как всегда, поинтересовался вдруг Патрик, вышагивая по возможности не слишком быстро в сторону гаража. - Квартира в инквизиторском квартале. Канцелярия предоставляет на время пребывания в столице, - ответила экзорцистка, назвав адрес. Врачебная привычка давать максимально развернутые ответы в сочетании с краткостью Патрика заставляла чувствовать себя на редкость болтливой. А вот за размеренным шагом поспевать было куда легче, чем когда инквизитор несся со скоростью и целеустремленностью таранящего поезда.