Grey_vi_Ory

- Но нам без надобности ждать их прямо здесь. Можем пройти по следам метров на триста вглубь леса. На обратном пути они нас не пропустят. — Согласен, — кивнул наемник. — Идем, соберем остальных. Первой им встретилась хромающая миледи Тилани. К сожалению, без своей утонувшей аптечки Фейн был довольно бесполезен с такими ранами, Дамьен, который, возможно, помог бы, был где-то? кстати, где?, а Рис... Рис уже занимался следующей сиюминутной вещью, захватившей его, как водится у огненных стихийщиков. Ну хотя бы возникший план марчанин объяснил. — Энцо, составишь миледи компанию? — предложил Фогги. — А я найду детей и, наверное, мессира магистра, если он раньше не найдется. И посмотрим, что можно сделать с вашей раной, госпожа Фаина. Забросив этот пробный мостик как ответный шаг навстречу дружескому порыву магессы, наемник поспешил собирать дальше расползавшийся, как масло по воде, отряд.

- О! Похоже только Раза считает меня, кхех, дядей, - рассмеялся Энцо. Фейн тоже коротко рассмеялся. — Может, это уважительное. К опыту, — все еще усмехаясь, предположил он. Уверенно сжал сильную руку антиванца. — Взаимно, мессир Санторо. В ответ на разумную реплику посмотрел в сторону алтаря, где собиралась компания. Рис, Ави, Раза, Аргус, спасенная девочка и госпожа Паффери, за которой катился... Буся? Фогги приподнял бровь и кивнул в этом направлении, обращая внимание Энцо на группку. — Похоже, у них уже новый, дополнительный план. А это значит, что придется их подождать. Притом маг ушел. Вряд ли знакомство с Суллой грозило чем-то Фогги и, вероятно, и Разе в долгосрочной тевинтерской перспективе — это требовало отчаянно неблагоприятного стечения обстоятельств, — а вот прочесать джунгли новым отрядом он мог и собраться.

- Аргус говорил, что звать тебя Вогги Вейн, - хитро прищурился Энцо и, хлопнув наёмника по плечу, предложил ему пройтись, - Но, я слышал, что другие называют тебя Фогги. Это я на ухо туговат или где? — Больно молод ты для тугоухости, — усмехнулся Фогги, идя рядом с антиванцем. — Фогги Фейн я. Аргус ошибся. Красивый финт красивыми клинками марчанин тоже оценил, не мог не. Подобные сочетания красоты и мастерства всегда находили слабое место в его сердце.

Николас в инстаграмных коментах говорил, что имена останутся узнаваемыми. Мол, Лисия станет Лиссией, а Джеспар, вероятно, Джаспуром (Файрспарк одобряет).

- Если бы не ты, писать бы мне сейчас портреты Создателя, да истовых проповедников воли Его. Благодарю покорно, добрый сэр. — Рад услужить, — с широкой улыбкой, в тон ответил Фогги, наблюдая за процессом очищения клинков. И разницу между разными сортами выпивки Энцо понимал превосходно. Марчанин усмехнулся шутке про Завесу, в очередной раз вспомнив, как кое-кто клеймил его демоном. — Много практики с детства, — пояснил свою собственную дружбу с кинжалами. Когда ты юн и тощ, железка в руке сделает твой удар хоть сколько-нибудь значимым. Нож легко спрятать. Нож легко заполучить. Так и повелось.

- Люблю тебя, тяжёлый, - поставил наёмника на землю и ласково поцеловал. Подмигнул. - Идём. — Потому что золотой, — привычно отозвался остротой на слова про тяжесть. Улыбнулся, пока ладони оглаживали смуглую шею и плечи. — Я никуда не денусь. Беги, развлекайся. Шальной, вольный и на все способный. *** — А ты виртуоз со своими... кистями, мессир художник, — настиг антиванца Энцо неожиданный комплимент, и та самая рука, которая отвела от него тевинтерский меч в бою, сейчас салютовала серебряной фляжкой. — Твое здоровье. После контрабандного рома и кустарного бренди неприкосновенный запас первоклассной минратосской настойки из тщательно подобранного букета трав был на вкус, как хороший поцелуй. — Будешь? — сосуд протянули Ворону выразительным жестом. Не праздничная попойка, про которую ему говорил марчанин, конечно, а так: просто подчеркнуть момент, порадоваться тому, что без царапины вышли из боя с тевинтерской группой зачистки.

— Расскажи мне о пристрастиях, любимый донор всех малефикаров. — Так то их пристрастия, — парировал марчанин. — Сам спрашивай, если так интересно. - А с тобой? Я тоже все могу? Скажи это, Gatito. Сам скажи. Жгучий ответный взгляд карих глаз смягчился, и в зеркалах души снова можно было увидеть Фогги Фейна таким, каким он встречал мир. Равновесие. Принятие. Спокойствие. — Ты можешь все, Раза, — ровно и размеренно повторил. Не как флирт, не как комплимент, не как поддержку даже. Как непреложный факт, оспорить который решится либо лжец, либо глупец. — В том числе со мной. Особенно со мной. Твердил ведь с первой их ночи вместе: не сдерживайся, отпусти себя, будь свободным. Разве решит тот, кто безмерно любил вольного ривейни, ограничить его хоть в чем-то?

- Не скуривай все сигареты. Оставь пару и для основного блюда. — Нездоровые твои пристрастия, — усмехнулся тот, с чьей легкой руки это самое пристрастие и появилось. — Только ты так можешь. Сидя там, где в считанные минуты разразились две резни, с прохладным дымом и прохладными историями, о чем ты думаешь? Невозможный. — Ты вообще все можешь, — задумчиво наклонил голову, рассматривая ривейни, пока во взгляде плавились последние крохи спокойной, чуть усталой расслабленности. Кажется, к концу фраза либо потеряла, либо изменила свое значение. И в самом деле, ты, прошедший Истязания, словно это было ничто, вызвавший огненный ливень, проведя с наставником-стихийщиком сколько, полдня? Что тебя остановит, когда ты захочешь большего? А ты захочешь, такова природа пламени. Идти дальше, пробовать новое, брать еще, познавать и сдвигать свои пределы, ломать преграды и никогда, никогда не останавливаться.

- Закатай рукав, - улыбнулся краешком губ и чуть подёргал за кожаный край двумя пальцами, как крючком. - Или сними куртку. Улыбка стала чуть, едва заметно шире. Не задавая вопросов и даже не промедлив, марчанин закатал плотный кожаный рукав вместе с рукавом рубашки под ним и взглянул на своего визави.

Курил Раза тоже красиво. Фейн смотрел. Как небрежным движением пальцы стряхивают сизый пепел, как тонкие струйки дыма поднимаются в воздух, тяжелый от магических эманаций и стольких смертей. Как свет очерчивает точеный профиль и непослушные завитки волос. Смотрел, не любуясь привычно, а как будто сквозь и в то же время, впитывая каждое движение ривейни и каждую деталь вокруг него. О чем думал? Никто не знает тоже. Старое вино, на дне бочки с которым могли найтись ответы, осталось в старом погребе старой фазенды. - Кем были твои родители, Фогги? Почему ты решил уйти? Взгляд, потерявший отрешенность, скользнул по смуглому лицу человека, который за несколько неполных дней умудрился стать для него более значимым, чем все остальные люди за всю его жизнь. Музыкант, моряк, плотник, маг, простой парень с побережья Ривейна — не имело значения, кем был, кем являлся сейчас, кем еще захочет стать. Как не имело значения и происхождение вопроса. Хоть интерес, хоть желание отвлечься от того, что было вокруг. Ласковое уютное тепло продолжало окутывать змею, ни на миг ничем не нарушенное. — Я рос при дворе, — усмехнулся Фейн. Старая фамилия, довольно глубоко уходящая корнями в прошлое вместе с отжившим свое языком. — У моего отца был титул средней руки. У матери нет, но глядя на них, несложно было перепутать. У нее был дар вызывать восхищение и привязанность у каждого, кто ее знал, от слуг до высшего света, а с ней приходилось привечать и его. А еще денежные дела семьи держались на ней, и держались неплохо, пусть оба никогда это не признали бы. А еще образование, которого было слишком много для мальчишки, да строгое воспитание единственного наследника, по сей день державшее его в узде, были призваны компенсировать все, чего не хватало Фейну-старшему. Типичная, в общем, история. И женщина, искренне любившая своего супруга и ни на день не забывавшая о своем происхождении, считала, что это к лучшему. — Ее долго точила болезнь, с которой не смогли справиться ни медики, ни целитель. Скончалась, когда мне было одиннадцать, — ровным тоном рассказывал наемник, явно собиравшийся выложить всю историю за раз. Не цедить же по столовой ложке, да и с кем еще быть откровенным, если не с тем, кто и так уже знал его бывшее имя. — После все покатилось в бездну, как и бывает, когда твоей жизнью управляет тупой, ни к чему не годный ублюдок, который вдобавок пристрастился к вину и картам. Убытки росли вместе с его долгами, пока он пытался выиграть состояние и поправить дела, — короткий смешок. — В общем, он проиграл имение и титул, и мы познакомились с оствикскими трущобами. Мне не понравилось, меня хватило еще на год. Я всерьез раздумывал над тем, чтобы прирезать его во сне, но решил, что будет лучше, если его заимодавцы — да, эти никуда не делись, только теперь они были людьми другого сорта, — займутся им, а не станут искать меня. Порт, корабль, Киркволл. Остальное ты, в целом, знаешь.

Уселся в одно кресло, указал глазами Фогги на второе. - Закурить найдётся? - тревожные мысли о свершившемся уже отпустил. Фейн молча подкурил, вложил сигарету в красиво очерченные губы и опустился на предложенное место. Самому курить не хотелось. Для него сигареты были для спокойных моментов, для отрешенного размышления. Сейчас думать было не о чем. Куда мог деться триарий, он понятия не имел, да и судьба связанного принципа его мало интересовала. Пусть над этим пекутся тевинтерцы, маги и храмовник. Их сограждане. Только одно имя ледяной маг точно унес с собой. А что будет дальше — будущее покажет. Фогги терпеть не мог биться в размышлениях над проблемами, на которые не мог повлиять. Хотелось переплести пальцы и осторожно, плавно гладить ладонью горячую смуглую кожу, меняя нездоровый колдовской жар на спокойное тепло. А что делал Фейн, когда чего-либо хотел? Вот именно.

- Ладно. Прорвёмся. Похоже, прорываться - это всё, что нам теперь осталось. — А куда мы денемся, — спокойно ответил тот, кто не имел ничего против затянувшихся объятий. Встретил взгляд, кивнул ресницами по-кошачьи. В уголках глаз обозначились морщинки, намекающие на теплый прищур, который мог переродиться в улыбку. — Держись за меня. Не первый и, чувствовалось, далеко не последний раз они были друг другу опорой. А впрочем, в этом и был смысл.

- Я не хотел их убивать, - шепнул, привлекая к горячему себе и прижимаясь сам к ласковому, нежному. Шепнул, словно это могло объяснить и прострацию во время битвы, и огненный цветок вместо бушующего шторма. - Какого хрена только что произошло? Зачем? — Так вышло, — просто сказал Фогги, будто это объясняло все. И бойню после бойни, и то, что для него не требовало никаких объяснений. — Не всегда все так, как мы хотим. Почти всегда не так, родной. Но это не наша вина. И продолжал держать в объятиях своего огненного и беспокойного, поглаживая непокорную гриву. Не собирался отпускать, пока ему это не потребуется.

Фогги заметил сияющие очертания глифа, вспыхнувшего в траве у ног тевинтерского триария. Магические знаки означали, что для чужих клинков Сулла недосягаем, аки Беллитанус в небе. А бросать единственный метательный нож в закованного в броню мага — наемник не был настолько глуп. Поэтому выбросил его из головы как то, с чем ничего не мог поделать, и сосредоточился на более доступном противнике. Взятые в лагере кунари кинжалы легко и удобно лежали в руках, словно были их продолжением. Принцип неловко отмахнулся тяжелым мечом, но ничего не смог сделать против двух быстрых движений, и лезвия с сильверитовым узором обагрились первой кровью. Тренированное сознание наемника замечало и учитывало вспышки стихий, речитатив заклинаний, вопли и ругательства, пламя, снова объявшее оружие союзников. Фейн легким ветерком кружил среди чужих клинков, отводя удары, которых было слишком много, уравнивая шансы, открывая своим новые возможности для атаки. Отразил направленный на Энцо выпад, мимолетно полюбовался, как антиванец владеет своим оружием. Как доказательство недавнего обещания дружбы, заслонил собой миледи Тилани, улыбнулся кудрявой магессе. Видел сосредоточенное лицо ривейни, который значительную часть дневного перехода провел с Рисом. Понял, что будет что-то, но не ожидал, что осознание, посетившее его перед боем с серыми, станет явью так скоро. Ненасытная пламенная стихия заволокла поле боя, радуясь свободе, опаляя прикосновением все, что встречала на своем пути. Каким-то чудом не тронула отряд потерпевших кораблекрушение и идущих против воли Империи. Впрочем, не каким-то: чудом Аврелия Тилани, потому что чьим еще. Но понимание этого ухнуло куда-то в бездну вместе с адреналиновым фокусом и хирургической точностью каждого движения: оба следующих удара бесплодно опалили броню тевинтерского принципа, а Фейн все еще был заворожен зрелищем стройного широкоплечего ривейнского пироманта, в руках которого рождалась огненная буря. Наваждение угасло вместе с колдовским пламенем, стихли последние крики боли и звуки ударов, Опцион Сулла растворился в воздухе и исчез, но в эту конкретную секунду весь мир мало волновал Фейна, который стиснул Разу в объятиях, уткнувшись в тронутые солнечным золотом кудри.

Всё свободы и независимости хотят. Какое преступление, мысленно усмехнулся Фейн. Жаждать возможности свободно дышать в противовес чаяниям сгибающейся под тяжестью собственного величия империи. Забавно, что кунари в этом смысле мало чем отличались от Тевинтера. Так же несли свое видение, свою правду, свой мир, подкрепляя намерения огнем и мечом. *** - Беги, da'len. Быстро беги. - Ar tu na'lin emma mi,** - бросил нападающий в сторону тевинтерца, не меняя своих намерений. Значит, бою все же быть, со спокойной отрешенностью констатировал Фейн, выхватывая оружие. И думая о том, что уж из этого боя нельзя выпускать живым никого, чтобы отряд Опциона Суллы сгинул при зачистке территории от долийцев, а не от рук капитана Тилани и его спутников.

Пощу здесь, потому что здесь традиционно все новости Лицау.

- Подобрали. Не знаю точно сколько и кого. Но слухи быстро расползлись. Пиратское отребье, шнырявшее по побережью , вроде как утопили. А спасённых с "Красавчика" переправили в Алам. Спасенные жизни там, отнятые жизни здесь. Где-то справедливое возмездие, где-то практичная зачистка. Тому, что кто-то еще с "Красавчика" выжил, можно было порадоваться, остальное было просто неумолимым фактом, неизменным вне зависимости от твоего к нему отношения. Фейн слушал обмен новостями между магом и капитаном, помалкивая и боковым зрением фиксируя, как подтягиваются остальные.

- Кто ты? Ты один? - спросил маг на том же языке, на котором его спрашивали. Фейн выразительно кивнул Разе. Пояснить, почему они оказались здесь вместе с долийцами и не сразу проявили себя, еще можно. Пояснить, почему прятались от имперского взора, уже сложнее. Не говоря уже о том, что марчанин не особенно видел смысл скрываться, автоматически разделяя этим отряд. Если будет бой, он будет для всех, а если нет, то и нет. — Не один, — шагнул он вперед с таким видом, будто только что догнал капитана и стал за его плечом, почтительно кивнув тевинтерцам. — Приветствую, мессиры. Разумеется, на тевене.

Фогги рванул за долийцами не из особенных соображений героизма. Героизма, амбиций, желания творить историю или менять мир в нем отродясь не водилось — в том, кто принимал мир таким, каким он был. Изменчивым, непостоянным и ни хрена не справедливым. Причина раз — с неизвестным врагом легче было справиться вместе с остроухими союзниками. Принцип "разделяй и властвуй" легко заменялся на принцип "раздели и убей". Причина два — договориться с Хранителем о безопасном проходе гораздо сложнее, когда этот Хранитель мертв. Причина три была рядом с ним. Впрочем, едва он услышал знакомый говор, как все переменилось: кинжалам было не суждено покинуть ножны, и марчанин не бросился вслед за долийцами на открытое пространство, в бой. Мгновенно взвесив и оценив ситуацию со скоростью человека, работавшего в боевом отряде, Фейн остался в тени, рядом с Разой. Враг, возможно, был не таким уж врагом, а просто тем, кто вел свою собственную войну, а необходимость договариваться с эльфами, очевидно, более не существовала. - Пусть наши тевинтерцы с ними разбираются, - шепнул пиромант своему котику. Одними глазами выразил согласие и ничего более.

- Если просят, то я хочу помочь, - Раза не отпустил руку Фогги, но было видно, что магу тяжело даётся промедление. Тот только легко согласно кивнул в сторону шума и голосов, уже срываясь с места одним быстрым движением.

Ривейни тут же переключился на ласкового котика, сжав его ладонь в тёплых пальцах. Касание лишь дразнит, а пламени всегда мало касаний. Вернув ответную улыбку, Раза прошептал: - Мы с тобой напару любого уломаем. На что получил теплый взгляд карих глаз, в котором сверкали смешливые искорки и светилось озорное "я же говорил". "Лучший", беззвучно, одними губами, произнес Фогги, подмигнув. *** Arla ven! Shem, shem! Arla ven! Shem, shem! — Звуки боя. И просьбы о помощи, — коротко констатировал марчанин. — А наш путь идет именно через их лагерь.

Фейн спокойно последовал куда вели, по дороге коснувшись тыльной стороны ладони ривейни и коротко улыбнувшись ему. Их пока даже не пытались разоружить, да и долийцам, в отличие от кунари, не была позарез нужна свежая кровь. А там посмотрим.

Фогги с утра был привычно безмятежен. В немалой степени его лучезарному настроению способствовал тот факт, что первым, на чем сфокусировалось пробудившееся сознание, была кудрявая тяжесть на плече. На этом фоне все прочие бытовые неудобства были мелкими и незначительными. Трудный дневной переход словно был компенсацией за все вчерашние моменты, и не сказать, что марчанин был особенно этому удивлен или же этим опечален. Мир все еще был привычно хаотичен, и это даже как-то успокаивало. Что не успокаивало — направленные на них долийские стрелы. И, в отличие от кунари, наемник счел за лучшее с самого начала смолчать. Говорил Раза — говорили его прямолинейность, его свобода. Не такие уж далекие, пожалуй, от целящихся в них эльфов. Поэтому Фейн молчал и слушал.

- Спит он. Мда, некрасиво как-то получилось. Завтра извинимся, если надо будет. — Если надо будет, — согласился Фейн. — Что же, доброй ночи. Спасибо, что составил компанию с сильваном. И, оставив полуэльфа с его раздумьями, марчанин ушел в дом выполнять очередное данное обещание: найти ривейни. Задача была несложной и решилась быстро. Не то из-за ограниченного пространства фазенды, не то из-за высокой мотивированности исполнителя. Или же истина, как обычно, состояла из всего понемногу. Раза крепко спал, устроившись, как кот, которому везде удобно. Улыбнувшись зрелищу, Фогги привычно завернул снятую куртку в подобие подушки, и вытянулся рядом, бережно, чтобы не разбудить, притягивая любимого к себе на плечо. Едва оказавшись в объятиях Фейна, ривейни змеиными кольцами оплел его, прижав к себе. Даже не нарушив ровного ритма дыхания и биения сердца. "Держи меня крепче, котик", проскочила в затуманенном усталостью и уютом рассудке то ли мысль, то ли воспоминание. А дальше была бархатная, теплая и безмятежная темнота.

- А. А я-то думал, что пропустил момент всеобщего братания. — Я бы на это посмотрел, покруче сильвана будет, — усмехнулся Фейн, отсалютовав капитану на прощание бамбуковым стаканом.