Ренны
|Риден|Айра|Мэйрис|
...Полгода с лишним в новой Империи прошли для Ридена, Мэйрис и Айры как короткий миг. Почти сразу после того, как битва за Минратос была выиграна, потрошитель записался в Легион на правах наемника, так, как он и договаривался с Верховным Жрецом. Свои заработки он почти полностью отсылал матери, которая смогла купить себе домик и оборудовать кузню в центре города. Ее дело быстро набирало обороты, Тевинтер нуждался в хороших кузнецах во время экспансии едва ли не больше, чем в больницах и приютах. Ждать Айру пришлось не больше месяца, новые законы вводились быстро, и никто уже не хотел спорить о том, стоит ли женщинам служить в армии — это было выгодно всем, чтобы поднять военную мощь Империи на новый уровень. Когда Риден и Айра уже собирались было отправляться в Орлей для подавления восстаний радикальных группировок, до него дошли слухи о том, что Амата Максиан вернулась наконец домой. Ее не было достаточно долго, чтобы начинать волноваться, но еще больше Ренну хотелось увидеть сына. Поэтому он, недолго думая, дождался выходного дня, когда им не нужно было находиться весь день на службе, а ведь город праздновал Фуналис, и отправился к Мэйрис в кузню, чтобы пригласить ее навестить Амату и своего внука.
Айра согласилась навестить Амату и сына Ридена без колебаний. Да, это был не её ребёнок, но всё же колдунья успела понять, что для потрошителя его сын значит действительно немало. Её даже не пришлось просить: едва Риден завёл разговор о возможности повидать Регулуса, как она сама предложила сходить им вместе.
Особняк Максианов был полностью восстановлен после бомбардировок кунари, по крайней мере, снаружи. Он был построен еще ее предком — тем самым младшим сыном младшего сына одного из потомков Дариниуса, который по каким-то причинам решил отколоться от рода и основать свой, дав ему имя — Великий. И теперь судьба этого рода зависела от одной женщины, почти девочки, которую знали Айра и Риден. Аматы.
Ворота резной ограды были открыты в честь праздника, и гости прошли свободно к крыльцу. Сам особняк был трехэтажный и построен покоем, взирая на улицу своей широкой стороной. Два крыла были обращены назад, ограждая внутренний двор. На крыльце не было ни души, а окна зашторены.
Едва они подошли к крыльцу, Риден и Айра почувствовали дрожь магии. Мягкую и едва заметную. Риден постучал в массивное кольцо на двери, которое держал в пасти сильверитовый лев. Дверь открылась.
— Мое почтение, господа, — поклонился дворецкий в ливрее. Мужчина был в преклонных годах, но держался бодро и с выправкой. — Госпожа Максиан отсутствует, но если вы изволите сказать ваши имена, я непременно доложу, что вы приходили. — Он выпрямился и застыл, ожидая, когда визитеры представят себя.
— Риден Ренн, Мэйрис Ренн и Айра Ренн, — ответил потрошитель, одетый в легионерскую броню с драконами на начищенном нагруднике и в белом парадном плаще. На поясе висели новенькие мечи, скованные матерью для легионерских нужд, но он получил их первым. Иногда быть родственником кузнеца имело свои плюсы. Растрепанные светлые волосы теперь были коротко подстрижены под шлем. — Амата нас хорошо знает.
Дворецкий еще раз склонился в поклоне, теперь уже более низком, и отступил в сторону, приглашающе указывая вовнутрь.
— Госпожа Максиан оставила распоряжения на случай визита ее родни. Входите, пожалуйста.
Риден увидел прихожую, скромно обставленную диванчиками и журнальными столиками. Пол был укрыт ковром — разумная мера, чтобы не нести внутрь грязь с улицы. У дверей, ведущих в дом из прихожей стояли два охранника в начищенных до блеска доспехах. Бросив взгляд на бойцов, Риден понял, что блеск был лишь данью образу, а вот доспехи, мечи и физические данные выдавали в них профессиональных воинов. Айра же ощутила слабую ауру — как от мага, когда он не пытается колдовать.
Подождав, когда все войдут, дворецкий закрыл двери и обернулся к гостям.
— К моему прискорбию, ее действительно нет дома, и не будет до вечера. Госпожа Максиан возвращается очень поздно. К счастью, сегодня праздник, и она собиралась провести вечер дома. Согласно ее указаниям, вы здесь — желанные гости. Я — дворецкий Уилликинс, и мой долг — сделать ваше пребывание здесь комфортным. Желаете ли сообщить мне, что передать госпоже? Или, может, подождете здесь? На заднем дворе есть тихий уютный сад, а в гостиной растоплен камин.
Айра переглянулась с Риденом.
— Думаю, нечего по нескольку раз носиться, только время потратим, — сказала она. — Может быть... тебя пустят к сыну без Аматы? Если нет, то можем подождать, больше никуда не спешим всё равно.
—Давайте подождем в гостиной, — пожал плечами Риден. — Мы никуда не спешим.
Он кивнул дворецкому, и их препроводили к камину. Он готов был подождать. За прошедшее время Риден о многом подумал, его чувства окончательно остыли, но он не считал Амату тем, с кем нужно было враждовать. В конце концов, они многое прошли вместе, и пусть даже семьи у них не вышло, как говорила Мэйрис, они все равно могли оставаться друзьями. Пусть даже ради их сына, если не ради всех тех приключений, которые они пережили вместе.
Дворецкий был вежлив и обходителен. Он поинтересовался, какие напитки предпочитают гости, и принес все самое лучшее, присовокупив блюдо с фруктами и бутербродами. Особняк безмолвно свидетельствовал о былой утраченной славе, но было заметно, что Амата, не слишком заботясь о роскоши, пыталась сделать его достаточно уютным до тех пор, пока ее время и силы обратятся на наведение лоска.
Пару часов спустя, когда уже стемнело, посетители услышали приглушенный шум за дверью и когда она распахнулась, увидели, наконец, Амату, за которой шествовали телохранители. Осмотрев знакомые лица, волшебница взмахом ладони отпустила своих церберов и быстрым шагом подошла к Мэй, стремясь обнять ее в первую очередь, а потом уже остальных.
— Я почти не поверила Уилликинсу, когда он доложил, кто пожаловал, — девушка улыбалась искренне и широко, обняв Мэйрис, она сделала то же самое с Айрой и Риденом. — Вот уж кого не ожидала здесь увидеть, так это вас. Я надеюсь, ничего не случилось? — Амата обеспокоенно переводила взгляд с одного лица на другое.
Кажется, это была та же Амата, которую они знали, но в то же время она изменилась. Волшебница немного осунулась от постоянных забот, а держалась она слишком уверенно и спокойно, по сравнению с былой краснеющей по каждому пустяку девочкой.
— Да ничего не случилось. Просто решили зайти проведать, — ответил Риден, который не ожидал такого теплого приема. Он не особенно интересовался делами самой Аматы, понимая, что у нее теперь своя жизнь и свои заботы. Как и у него самого. Бараки, походы, тренировки. Потрошители в Империи были теперь уважаемыми людьми, близкими к драконам — тем, кто составлял костяк самых смертоносных отрядов богини. А Айра, как знающая ритуал, уже успела провести несколько из них на других солдатах Легиона. — К тому же, я хотел увидеть Регулуса. И, думаю, Мэйрис тоже.
— Да, здорово было бы поглядеть на малыша. Наверное, не высыпаешься? Первое время очень сложно, — с мягкой улыбкой ответила Мэйрис. — Я сама чуть в призрака не превратилась, когда Риден был маленьким. Если нужна какая-то помощь, я всегда рада прийти и взять на себя часть дел.
Амата внимательно посмотрела на лица пришедших. Улыбка сошла с лица девушки, глаза смотрели серьезно, и с некоторой затаенной болью.
— Тогда нам лучше говорить в кабинете — там звуконепроницаемая стена. — Волшебница поманила их за собой и провела в кабинет. В отличие от остальных ими виденных комнат, в этой чувствовалось, что ею пользуются и здесь живут. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами, на одной из них висела карта старой Империи, а широкий массивный стол из моренного дуба был весь завален бумагами. Перед столом стояли несколько кресел, и Амата, отрицательно махнув головой, когда телохранители было двинулись вслед за ней, заперла дверь в кабинет и уселась на свое место.
— То, что я вам скажу, не должна знать ни одна душа, — сказала Амата, когда гости уселись по другую сторону стола. Это были простые слова, ее тон не был враждебным, но чем-то он напоминал рычание волчицы или драконицы, желающей защитить свое чадо. — Регулус должен быть в безопасности. Пообещайте, что это останется между нами.
Айра молча нахмурилась. Отчего-то эти слова Аматы показались ей предвестниками чего-то нехорошего. Как минимум признаком того, что ребёнка здесь нет, иначе важный разговор она, наверно, провела бы уже после встречи. Взгляд малефикара переместился на Ридена. Если новости окажутся неприятными, то ему это не понравится.
— Что ты сделала, Амата? — негромко спросил потрошитель, когда услышал ее слова и, что не менее важно, увидел выражение ее лица. Айра, которая уже достаточно долго пробыла рядом, знала, что этот негромкий ровный голос ничего хорошего не предвещал. Риден был уверен, что волшебница вернется и будет растить сына сама, поскольку в ресурсах и деньгах она теперь не нуждалась, но такого он не ожидал.
— Малышу что-то угрожает? — встревоженно спросила Мэйрис. Ее загоревшая кожа побледнела, со щек сошел румянец, а в глазах появилась тревога.
Амата, которая до этого смотрела на Ридена, повернулась к Мэйрис, и ее взгляд потеплел.
— Всем нам угрожает, да, — грустно заметила девушка и снова посмотрела на Ридена. Взгляд волшебницы вдруг стал жестким и колючим, совсем не похожим на взгляд той девочки, которую они знали. — Обещайте, что никому не расскажете. Иначе и я ничего не скажу, — твердо произнесла магичка. Она знала цену обещаниям, во всяком случае, исходящим от Ридена и Айры, но, как минимум, обещание побудило бы их задуматься о важности этих сведений.
— Кому мне рассказывать? Я просто хочу увидеть своего сына. Если тебе так будет проще — обещаю, что не расскажу никому за пределами этой комнаты.
Ридену сразу не понравился ее взгляд. Какой-то холодный и колючий. Потрошитель не особенно сдружился со своими сослуживцами, да и какой смысл ему был рассказывать кому-то о собственном сыне-бастарде?
— Спокойней, — негромко сказала Айра потрошителю, следом переводя взгляд на Амату. — Я не вижу смысла разбалтывать что-то важное о сыне Ридена левым людям. Обещаю, что ничего не расскажу.
Мэйрис неуютно поерзала на стуле, не отрывая взгляда от Аматы и наконец кивнула.
— Обещаю.
Амата заметно расслабилась и откинулась в кресле, задумчиво барабаня пальцами по столу. Только самый внимательный взгляд мог заметить, что девушка, словно кошка, готова была вскочить к бою при малейшей опасности.
— У Аматы Максиан никогда не было ребенка, — хриплым голосом начала магичка. — А если бы был, то она бы стремилась уберечь его от себя. — Девушка подалась вперед и взглянула на родичей ее сына. — Как ты там говорил, Риден? Подальше от тебя, от драконов, от их жестокости. Твой сын должен расти свободным и в безопасности. Вырасти воином и продолжить дело твоего отца. Был только один путь осуществить все это. Я присягнула себя Разикаль, и мои дети будут расти в стране, где им с детства будут навязывать местные порядки. И Регулус Ренн не должен быть потенциальной жертвой интриг в этом змеином гнезде. Он будет расти вдали от всего этого, с любящей матерью. Он будет сыном другой женщины и жить вдалеке от Империи. Только так я могу дать ему то, что он заслуживает, — со скорбной усмешкой добавила девушка. — Я сама посвятила себя Империи, но мой сын не обязан разделять эту ношу. В твоем и моем родах и без того слишком много детей, расплачивающихся за родителей.
Риден долго молчал, глядя на Амату и почти не мигая. Айра могла легко догадаться, что сейчас происходит в его голове, но он пытался сдерживаться. Как мог, но пытался. Наклонившись чуть вперед, он улыбнулся, и в полумраке кабинета сверкнули острые зубы.
— Где он? — спросил потрошитель спокойно. — Где ты бросила нашего сына, Амата? С кем?
Айра, встав с места, подошла ближе к Ридену и положила руку ему на плечо. Если драконье безумие вырвется на свободу прямо здесь, то будет плохо. Очень плохо. Меньше всего на свете она хотела бы пускать свою магию в ход для успокоения. Или для того, чтобы заставить Амату говорить, если та решит отмалчиваться. Пусть бы всё обошлось одними разговорами.
Мэйрис неловко отшатнулась на подкосившихся ногах и, чтобы не упасть, вцепилась в спинку стула Ридена. Ссутулившись, она вдруг стала казаться еще меньше, чем есть на самом деле. Потерянным и ошеломленным взглядом она все еще глядела на Амату. С ее приоткрытых дрожащих губ сорвался тяжелый вздох.
— Где мой внук, Амата? — едва слышно спросила Мэйрис.
Амата перевела напряженный взгляд с Ридена на Мэйрис. Ей стало жалко бедную женщину. Мало она настрадалась? Целительница поднялась с кресла и подошла к кузнецу. Взяла ее за руку и потянула на одно из кресел.
— Он у моей сестры. Он будет считать ее своей матерью. Так будет лучше для всех, Мэйрис, — девушка посмотрела на Ренна, не отпуская руки его матери. Мэйрис присела, и Амата стояла перед ней, опустившись на колено. — Риден был прав, во всем прав. Твой внук не должен расти здесь, вблизи от драконов и от Разикаль. Для его же благополучия, ему лучше быть как можно дальше, так, чтобы к нему не мог никто дотянуться, даже моя богиня. Он будет свободным и сам выберет, кем ему быть и во что верить. Его воспитают как воина и вырастят в безопасности и в любви. Я плохая мать для бастарда. Мое положение сделало бы его уязвимым, пешкой в интригах. Я уверена, что вы тоже этого не хотели бы.
— У тебя нет сестры, — начал было Риден, уже поднимаясь, но затем вдруг замер. Его взгляд помутнел. — Стоп. Валья? Ты оставила моего сына Валье? Ты… Амата, что ты наделала? Где они? — спросил он снова, и на этот раз в его глазах мелькнула знакомая краснота.
Валья... Айра помнила о том, как даже не попрощалась с ней полгода назад, в Камберленде. Столько звала её своей родной кровью, а в итоге не бросила даже взгляда после победы над Волком. Скорее всего, потрошительница на неё безумно зла, но сейчас жалеть обо всём этом было поздно, малефикар свой выбор сделала. И всё же... отдавать ей сына Ридена? С её склонностями к насилию и убийствам? Зачем?
— Ты правда оставила его сына Валье? — быстро спросила она у Аматы, на миг бросив слегка испуганный взгляд на потрошителя. — Почему?
Лицо Мэйрис исказило разочарование и боль, которую она даже не пыталась скрывать. Резко поднявшись на ноги, она отошла от Аматы и встала рядом с сыном. Наклонившись, нашла его ладонь и крепко сжала в своей. Риден почувствовал насколько холодны ее пальцы.
— Ты поступила... У меня нет слов, Амата, — выдохнула Мэйрис. Голос ее сделался жестким, она редко говорила так, как сейчас. — Как ты могла решить, что в Империи, рядом с родной матерью, рядом с семьей, ему будет хуже?
— Поразмыслив умом и сердцем, а не чем-то одним? — холодно спросила Амата, выпрямившись и посмотрев на людей. — Твоя сестра, Айра, самая лучшая мать для Регулуса. — Целительница прошла к столу, размышляя. Потом развернулась к гостям и продолжила. — Когда я решила, что я верну свое имя и буду альтусом, я поняла, что я не могу дать ребенку наилучшее будущее. Здесь он вечно будет во власти интриг, а потом и во власти моей богини. Но я помню твои уроки о личном выборе, Риден. Я сама ее выбрала, и не буду никого тащить за собой. Валья потеряла все, что ей было дорого: Элдена, Айру, Ридена. Я чувствовала это даже до того, как меня одержал Желание, а потом я прочла ее душу, демон оставил воспоминания. Я поняла, что если отдам ей ребенка, она будет жить для него, а не только для себя или вовсе не жить. Вы даже не представляете, каких трудов это мне стоило — обеспечить будущее своего ребенка, не омраченное драконами, древними богами и чем-либо еще! — Магичка оперлась руками на стол и с болью посмотрела на тех, в ком ее названная сестра видела некогда близких. — И если Регулус будет сыном Вальи, она — та, кто может обеспечить его безопасность и вырастить нормальным, не покалеченным родителями человеком, и это решение — самое разумное из всех. — Амата поджала губы и прищурила глаза, как перед боем. — И если отречься от родного дитя, от любимого сына от любимого человека, пусть даже тот мою любовь пережевал, растоптал и выбросил — это цена за его счастье, я готова эту цену платить. Довольно детям расплачиваться за родителей! Я, Риден, Ренли — пора прервать этот порочный круг. Пусть Регулус живет со своей любящей матерью, которая сможет дать ему то, что мы все не в силах. Безопасность, свободу и достойное воспитание. Валья не предала себя и не изменила себе даже перед лицом смерти, когда Наша Богиня хотела пустить ей кровь во имя исполнения Пророчества. Валья не предала то, во что верила, не смотря на очевидную угрозу, учитывая судьбу Оливии. И она не предаст Регулуса, она обещала мне это — значит, так и сделает.
— Амата, ты сошла с ума? — холодно спросил Риден, выслушав этот длинный и, что уж греха таить, довольно-таки драматичный монолог. — Валья — полубезумная тварь, которая, к тому же, еще и потрошительница. Такая же, как я. Ты слышишь тот бред, который несешь? Валья сможет воспитать нормального человека, вдали от драконов, потрошителей и войны? Валья? Для которой не существует законов ни морали, ни человечности? Та самая Валья, которая в приступе всадила мне топор в бок, которая хотела убить Айру за магию крови, которая едва не убила тебя, когда ты была демоном? Валья, которая, наверное, меньше подходит на роль любящей матери, чем морской огурец? Если ты сошла с ума, то да, это логичный выбор. Ведь Валья куда лучше, чем, к примеру, Мэйрис. Говори мне, где она, пока она не натворила такого, что даже мне представлять не хочется.
— Валья — моя родная сестра, и я всё ещё считаю её таковой, — невольно сдавив пальцы на плече Ридена, сказала альтусу Айра. — Но, наверно, мне не хватило тех месяцев путешествия, чтобы разглядеть в ней то, о чём ты говоришь. С моей точки зрения она смертельно опасный воин, при этом склонный с перепадам настроения. Она не убьёт сына Ридена, в этом я уверена почти наверняка. Но я не соглашусь, что она сможет обеспечить ему безопасность. Она прежде всего потрошитель. Потрошители не могут жить без сражений, и она невольно будет жаждать их. Драки, кровь, что угодно, но не мирная и спокойная жизнь. В обществе бандитов и головорезов она будет всегда находиться в опасности, а вместе с ней и твой с Риденом сын. Драконья кровь не способна защитить от всех угроз. Один неудачный удар саблей, и она мертва. В итоге ребёнок будет брошен один в бандитском городе, без защиты, денег и всего остального. И рано или поздно жажда сражений доведёт Валью до смертельного поединка. Более того, ребёнок сам рискует вырасти таким же, оглядываясь на свою "мать". Над этим ты подумала? — держась спокойно, спросила девушка.
— Валья... Я не согласна с твоим выбором. И я не могу его понять и принять. Тебя ослепили собственные амбиции и высокомерие. Ты могла бы прийти с этим к Ридену. Или ко мне. Но ты решила за всех нас, включая своего сына. И я боюсь за него. Потому что я знала человека, который, как и Валья, потакал своей ярости. Где он, Амата? — сказала Мэйрис.
Амата выслушала всех троих и поднялась с кресла.
— Довольно. — Ровным голосом сказала волшебница, но в этом голосе чувствовалась напряженность. — То, что вы не смогли разглядеть в берсеркерше человека — меня не удивляет. Но не надо приписывать мне вашу глупость. — Она посмотрела на Ридена. — Валья намного спокойней тебя как потрошительница. После десятка голосов — что ей драконий шепот? Тьфу, детские пляски. Или я должна напомнить, при каких обстоятельствах она всадила топор тебе в бок, ты, Риден Ренн, который готов был сожрать меня и своего сына, лишь бы мы не достались морю, сломленные твоим предательством?! Я должна была отдать моего любимого сына тебе? Тому, кто вспоминал о его существовании только тогда, когда тебе это было удобно? Ты оставил беременную меня заботиться о себе самой, и потом решил оставить на меня ребенка, не желая принимать на себя ответственность. Я не видела от тебя ни поддержки, ни помощи — только лишь топтание на моих чувствах и дополнительные испытания. Кроме вынашивания ребенка мне пришлось сражаться за свою жизнь, сохранять то, что ты пожевал и бросил! А ты, — волшебница повернулась к Айре. — Ты считаешь, что знала свою сестру, но ты даже не интересовалась, чем она живет и о чем мечтает. Ты считаешь ее жестокой и склонной к дракам, но даже не потрудилась узнать, что в ней есть кроме этого! Ты даже не почесалась, когда Разикаль хотела пусть нашу сестру на кровь для ритуалов, раз уж она не покорилась. — Максиан повернулась к Мэйрис Ренн и посмотрела с сочувствием. — Амбиции тут не при чем. Больше всего на свете я бы хотела остаться жить в Лломерине и не вмешиваться во все это. Но раз уж решила, то я не хочу тащить сюда своего ребенка. Регулус будет свободным. Как хотел этого его отец, — тихо закончила девушка.
— Не интересовалась? Я боялась затрагивать многие темы из-за того, что ей было больно вспоминать о прошлом, а многие разговоры выходили бы именно к этому. Валья и часто так была в упадочном настроении, и я не хотела лишний раз усугублять ситуацию, толкая её если не к самоубийству, то к странной апатии. Я признаю, что забыла о ней тогда, во время встречи с Разикаль. Тот момент был слишком... трудным для меня и я дала слабину, сфокусировав всё своё внимание лишь на одной вещи.
Сцепив зубы на секунду, Айра тяжело вздохнула.
— И... "ты считаешь её жестокой и склонной к дракам", значит? — сщурилась малефикар. — Я не хотела затрагивать эту тему. Я обещала ей помочь в тот день, и не думала вмешиваться, когда случилось то, что случилось. Потому что это было её дело. Но знаешь, моё мнение касательно её жестокости взято не из одних лишь убийств. Она переломала тому парню руки и ноги, а затем швырнула его в костёр. Как там его звали... Фергюс? Он умер в жуткой агонии, сгорая живьём со сломанными костями. Я тогда смогла отвлечь мысли от всего этого, но... это было слишком даже учитывая все обстоятельства. Она не стала бы делать такого с обычными людьми, я уверена в этом, но всё же произошедшее явно показало, что её безжалостность и жестокость может перейти даже через последние границы. И как-то ты удобно упустила мои слова о том, что произойдёт, если — или может быть даже когда — местные головорезы пустят в ход на неё свои сабли. Драконья кровь всё ещё не даёт бессмертия.
— Ты права. Довольно. Слушать сумасшедшую не входило в мои планы на сегодняшний день. И если кто-то искренне полагает, что «вырастить ребенка в мире, вдали от войны и драконов» означает «отобрать его у родной семьи и отдать его безумной потрошительнице», то это не мои проблемы. Айра, поможешь? — спросил Ренн, бросив взгляд наполовину затянутых кровавой пеленой глаз на эльфийку. Прежний Риден уже впал бы в безумие и вколачивал голову волшебницы в стену, но этот за прошедшее время научился более-менее контролировать себя. У него не было ни одного срыва за все то время, пока он был с малефикаршей, и если быть честным, большую часть заслуги за это нужно было приписать именно ей. Айра балансировала его холодным разумом, укрощала зверя, сама о том часто не подозревая. Впрочем, иначе им обоим было бы весьма трудно удержаться в военной части Империи.
Амата, которая было хотела ответить чародейке, усмехнулась.
— Только твое присутствие, Айра, удержало меня от того, чтобы не вступиться за парня. Я же знала, что ты пойдешь против меня стоило бы мне пойти против Вальи. Даже если бы речь шла о том, чтобы ее оглушить и оттащить. Не тебе меня упрекать, малефикарша. — Девушка села в кресло и отмахнулась. — Делайте что хотите. Я не знаю, где Валья и ее сын. Мы сразу договорились об этом, чтобы скрыть его от моей богини. Можете хоть распять меня, хоть выпотрошить наизнанку — максимум, что узнаете —- это то, какой на самом деле была Валья. Я не дура, чтобы оставлять потенциальным противникам моей семьи лазейку для нанесения удара. — Амата откинулась в кресле и сняла всю защиту. Пусть пороются в ее разуме, пусть увидят то, что она знает. Она позаботилась, чтобы не знать самого важного.
— Мы найдем его, — прошептала Мэйрис, глядя на Ридена. Ее рука опустилась на его плечо. — Перевернем Тедас, но найдем. Я ведь нашла тебя.
— Ты... что? — Айра вцепилась в руку Ридена, боясь, что тот сорвётся. Потрошитель был на самой грани. — С какого демона ты записала нас во враги семьи?! Тебе вообще крышу снесло, что ли?! Ты бросила своего сына, сама не зная, где, надеясь, что безжалостная воительница, страдающая перепадами настроения, будет для него примерной матерью?! И ты думаешь, что Р-риден, — колдунья сжала воина ещё крепче. Она была слабей, и он бы мог легко вырваться... но чародейка всё ещё хотела уйти отсюда без убийств, — просто так это оставит?!
— Не оставит. Амата, я тебе верю. Верю, что ты ничего не знаешь — ты достаточно упряма, чтобы действительно бросить сына без какого-либо знания о том, где он, — сказал потрошитель, его голос упал до шипения, почти как тогда, на корабле, когда он хотел действительно убить ее. Только сейчас не было Вальи, которая ударом топора бы его остановила. — Но за то, что ты сделала, ты умрешь. — Он вытащил мечи. И Мэйрис, и Айра видели, что остановить потрошителя в кровавом безумии могла только смерть. Никакие слова и уговоры тут уже не имели значения.
Риден собирался напасть. Амата не была глупой, она практиковалась в умениях, дарованных Разикаль, и других. Их разделял большой стол, и пока легионер преодолевал расстояние, девушка "поранилась" об острое лезвие под крышкой стола и направила на него силу крови.
— Я держу его. Пока что. Айра, я не хочу никого убивать, разве что могу умереть сама. Но если ты так же, как и я, хочешь обойтись малой кровью, сделай что-нибудь!
Колдунья, выхватив кинжал, переводила мрачный взгляд с подчинённого Ридена на Амату и обратно. Рука в когтистой перчатке сдавилась так, что сталь слегка проткнула плоть. Айра тут же одёрнула руку.
— Сделай? — процедила она сквозь зубы. — Что я могу сделать?! Он не оставит попыток найти своего сына, Амата. Если мы сейчас просто уйдём, предварительно вырубив его, то после возвращения в сознание он посмотрит на меня, как на предательницу. Я люблю его, Амата!
Девушка посмотрела на кинжал и окровавленную ладонь.
— Надо что-то сделать... демоны!
Амата сочувственно посмотрела на малефикаршу. Кровь связывала разум потрошителя, не давая ему что-либо думать или делать, но колдунья была права: Риден был упрям как сотня ослов, и теперь представлял опасность для Регулуса. Да, сын был спрятан надежно, но целительница не хотела допускать даже маленькой вероятности.
— Может, как-то внушить ему, что сын умер? Или что у него не было сына? Придумай что-нибудь, Айра, это тебе с ним потом жить.
Внушить, что сын умер... что его не было... Такие вещи малефикар не могла заложить в разум потрошителя, максимум можно было бы попытаться его склонить к таким мыслям, но вряд ли всё это возымеет успех. Более того на само склонение тоже нужно время, а его не было. Но... но был один вариант, как точно сделать так, чтобы Риден больше не вспоминал о сыне. Радикальный метод. Применять его означало скормить воину огромную ложь. Но какой тут был ещё выбор? Риден был обречён если не на смерть, то на многолетние страдания и гложущую изнутри злобу. Айра не хотела этого для него. Сделав глубокий вдох, колдунья перевела взгляд на Амату.
— Я могу стереть ему память о всём, что было с того дня, как он сошёлся с тобой, и до текущего момента. Он не вспомнит ничего, не будет даже малейшего шанса узнать о том, что у него не то что мог быть сын, а что он даже какое-то время был с тобой. До отправки легиона в Орлей есть ещё несколько месяцев, и он не выпадет из армии, время наверстать упущенное ещё будет. Я перескажу ему все события нашего путешествия, кроме тех, что связаны с тобой и Регулусом, и он сможет жить дальше. Я позабочусь о том, чтобы он переварил всё это.
Взгляд эльфийки перешёл на мать Ридена.
— Мэй, я прошу тебя согласиться со мной. То, что я сделаю — ужасно, но только так он продолжит нормальную жизнь, а не скитания по всему Тедасу в поисках сына, о месте которого не знает даже Амата. У нас с ним будут свои. Позже, но будут. Я не хочу обрекать его на мучения и ярость.
Амата задумалась. Жестокая мера, но если альтернатива — смерть или мучения...
— Если он не будет помнить, значит, ему не будет больно? — уточнила девушка у малефикарши. — А сама процедура? Какие у нее могут быть минусы? Если он не превратится в овощ, то лучше так, чем страдания или смерть. — Целительница посмотрела на Мэй, ожидая ее решения. Все-таки она была его мать. Каким бы ни был тяжелым этот вариант, он позволил бы Ридену обрести спокойную и счастливую жизнь.
— Боль уйдёт вместе с памятью, он не будет страдать по тому, чего для него никогда не существовало, — ответила Айра. — Из минусов... ему придётся пару дней провести в постели, чтобы прийти в себя. За это время я успею составить нужный план всего, что необходимо будет рассказать, и уберу из него всё, что так или иначе может навести на мысли о тебе или сыне. В безмозглого он не превратится, из всей его многолетней памяти выпадёт лишь один год, это не критично. Некоторые выводы придётся делать заново, но я смогу навести его на них... я помогу ему, обещаю, — с болью глядя на подчинённого магией крови Ридена, сказала девушка.
Амата рассеянно кивнула, поддерживая концентрацию на связи с разумом потрошителя и продлевая ошеломление. Максиан посмотрела на Айру, оценивая. Нет, девушка могла не волноваться за Ренна, малефикарша сможет за ним проследить и сделать так, чтобы он прожил остаток жизни счастливым. Пожалуй, так будет лучше.
— Делай, Айра, — ответила Мэйрис, тяжело опираясь рукой о стену. Голова опущена, волосы закрывают глаза, но дрожащий голос подсказывает, что женщина в полном раздрае. — Так будет лучше для вас.
Кивнув Мэйрис и Амате, Айра встала перед напряжённым и скованным магией Риденом, заглядывая в закатившиеся глаза. Кинжал всё ещё был сжат в руке, но теперь малефикар пустила его в ход: слегка кровоточащая от когтей левая ладонь была быстро порезана, и стоило только пойти нужному количеству крови, как девушка пустила её в ход. Она умела стирать память, но всё же работа над несколькими минутами, часами или пусть даже днями была менее ресурсозатратной, нежели над целыми месяцами. Это было гадко, но иначе... иначе наверно избежать всей печальной истории с Регулусом попросту невозможно. Айра, залезая глубже в память, нашла, откуда именно надо начинать, и при этом невольно стала свидетелем всего того, что было между потрошителем и Аматой. Монтсиммар... Это было так давно и одновременно с этим так недавно. Всего лишь год назад. Можно было бы побеспокоиться о том, что Риден не сможет больше её полюбить, не прочувствовав всё то, что было во время путешествия, но малефикар слышала его слова в той лломеринской таверне, всё началось именно в Орлее. Ничего, всё вернётся на свои места.
Стирать всё было неприятно, но эльфка справилась с задачей без проблем. Ридену предстоит узнать очень, очень много нового, и Айра знала, что точно сможет помочь ему. Когда наконец её чары рассеялись, девушка, слегка побледневшая, но крепко стоявшая на ногах, подошла к воину.
— Сними контроль, пожалуйста, я донесу его до коня, — сказала в сторону альтуса чародейка, подхватывая потрошителя под руку и забрасывая его на плечи. Всё же полгода в армии чему-то да научили её.
Амата молча кивнула и разорвала ментальную связь. Походя залечив порез целительной магией, девушка подошла к двери и распахнула ее. Дав знак охранникам, что беспокоиться не о чем, Максиан подозвала дворецкого и кивнула в сторону выхода:
— Проводи гостей, Уилликинс, а потом возвращайся ко мне. Я буду в саду. — Она кивнула на прощание Айре и Мэйрис и удалилась в другую комнату, из которой был выход на задний двор. Уилликинс проследовал за посетителями, предупредительно распахивая перед Айрой двери.
Легионер вынесла Ридена наружу и, дотащив до коней, уложила его перед седлом у своего, забираясь наверх следом сама и придерживая воина за пояс. Бросив хмурый взгляд на особняк Максиан, чародейка направилась в другой квартал города, к дому Мэйрис. Нужно будет ещё сообщить об амнезии в расположение легиона и попытаться получить увольнительную хотя бы на пару недель, чтобы проконтролировать восстановление Ридена. Демоны, почему этот поход должен был закончиться именно так? Всего одно решение одного человека…
***
Риден очнулся после долгого сна, в котором что-то происходило, о чем он никак не мог вспомнить. Что-то жуткое, но детали стерлись из памяти, и поймать их сейчас было так же сложно, как поймать ускользающего от рук морского угря. Он открыл глаза и посмотрел в низкий бревенчатый потолок, гадая, сколько же он проспал. Казалось, что целый год — судя по головной боли. Тихонько скрипнув зубами, он сел на кровати и осмотрелся; комната была маленькой и не очень богато обставленной, однако на трактирный номер была не похожа. Последним, что он помнил перед тем, как лечь спать, была прогулка с новоиспеченным членом Могильщиков, эльфийкой по имени Айра, по рынку. Но это место выглядело совсем другим.
— Проклятие… — пробормотал он, сжав виски, в которых молотком стучала боль. Рядом стоял графин с водой, и схватив его, Ренн сделал пару глотков, будто в горле была настоящая пустыня.
Сейчас Айра была не в тех доспехах, которые раз или два видел Риден, а в имперской форме боевых чародеев. За несколько часов отключки потрошителя колдунья успела придумать правдоподобную причину потери памяти и обдумать, как именно стоило бы вырезать Амату из некоторых моментов их бывшего путешествия. Впереди было самое трудное.
— Риден, — слегка тревожным тоном обратилась к воину девушка, понимая, как он должен себя сейчас чувствовать. — Скажи последнее, что ты помнишь.
— Айра?.. — потрошитель только сейчас заметил девушку, которая находилась в комнате вместе с ним. — Где… мы? Что произошло? У меня такое ощущение, что я проспал целый год. Помню, как мы гуляли по рынку, и… дальше все смазано. Где все остальные? Нас все еще ищут Змеи?
— Гуляли по рынку... Демоны. Кажется, тебя это затронуло сильнее всего, — вздохнула Айра, смиряясь с тем, что так или иначе ей придётся ему соврать. — Нет, Змеи нас не ищут. И ты прав, прошёл целый год. Сейчас август пятьдесят седьмого года, мы находимся в Тевинтере, в Минратосе, и, кажется, тебе придётся узнавать всё с моих слов, за всё то время, что ты упустил. Ты потерял память, Риден.
— Потерял память? Как? — лицо потрошителя скривилось, он чувствовать боль в голове, звенящую пустоту, но присутствие рядом эльфийки, которая, согласно его воспоминаниям, присоединилась лишь недавно, немного успокаивало. Риден помнил, как неловко пытался ухаживать за ней, и как у него получалось даже хуже, чем он предполагал, однако судя по всему, Айра испытывала к нему симпатию, раз уж оказалась сейчас здесь. Впрочем, если она говорила правду и прошел год, трудно было думать о том, что могло за это время измениться. — Просто расскажи, что произошло. Почему мы в Тевинтере? Разве он не осажден кунари?
— "Просто" тут не выйдет. Если я скажу тебе, что Могильщики оказались избранными пророчества и помогли Древнему Богу Разикаль победить в мире за зеркалами эльфийского бога Фен'Харела, и таким образом дали возможность Империи стать самым могущественным государством, управляющим стаями драконов, то... — глядя на Ридена, девушка заметила его реакцию. — Вот-вот. Ты верно подумаешь, что это какая-то чушь. Однако именно так и случилось. Просто... это долгая история, и мне надо многое тебе рассказать.
— Какой-то бред. Напоминает утро после дикой попойки, когда я проснулся среди валяющихся в таверне Орлесианских Львов, причем все из них почему-то были выкрашены в зеленый цвет, — буркнул потрошитель. Головная боль стала сильнее, и он откинулся назад на кровать. — Как я потерял память, Айра? — вдруг спросил он после длительной паузы, будто бы силясь вспомнить что-то, что навсегда ушло, стерлось из его воспоминаний. Если бы он только знал, что случилось на самом деле… простил бы он эльфийку? А свою мать, которая согласилась на это ужасное действо?
— Демон, питающийся воспоминаниями своих жертв. Во всяком случае так решили в Лабиринте... Лабиринте, который ты тоже не помнишь, — слегка покачала головой колдунья. — В общем, это не из-за удара головой, всё куда сложнее. Передохни немного, мне надо уладить одно дело, связанное с... нашей работой, — сказала она, избегая упоминать легионы. — Поспишь, голова пройдёт, я вернусь и всё тебе расскажу.
— Демон?.. — Риден замолчал, переваривая полученную информацию. Демон мог бы сделать так, чтобы он забыл едва ли не целый год. Вот только это было правдой лишь со слов малефикара. Однако с того момента, как они встретились, у Ренна не было ни единой причины не доверять эльфийке. Она хоть и была в прошлом одной из Змей, помогала им и ни разу не соврала. Поэтому он просто кивнул и закрыл глаза. — Ладно, хорошо. Ты знаешь о демонах больше, чем я, поэтому тебе видней. Проклятье… ненавижу долбаных демонов.
Айра, оставив потрошителя одного и отправившись в расположение офицеров легиона, по пути сама стала усиленно вспоминать все те обстоятельства, при которых она была с Риденом в Монтсиммаре после той прогулки по рынку. Да, рассказывать придётся много. Очень много. И лучше бы передавать информацию о происходившем после того дня постепенно, иначе потрошитель просто лопнет от переизбытка информации и важных событий. С Мэй девушка договорилась, чтобы она сначала подвела воина к лломеринским событиям, а затем уже открыла всю правду и Риден увидел бы мать. Так будет легче всё воспринять.
Пожалуй, единственной причиной, по которой Айру в итоге не завалили бумагами и не послали на все четыре стороны со своими заявлениями, было упоминание Верховного Жреца. Колдунья, говоря о пропаже памяти у потрошителя, ссылалась на события, предшествовавшие встрече с Авгуром, и, видимо, этим смогла убедить центуриона дать шесть недель на реабилитацию. Имперец тихо ругался, но в итоге предпочёл не иметь лишних проблем с этими двумя. В конце концов, их имена и портреты прибыли с приказом жреца ещё полгода назад, а это значило не так уж и мало.
Удовлетворённая результатом, чародейка забрала те немногие личные вещи, что были у неё и Ридена в армии, и затем вернулась в дом Мэйрис. Пока Риден восстанавливается, она будет помогать по хозяйству, никуда не деться. Потом ещё по возвращении в легион надо будет помогать воину заново привыкать к местным порядкам и ратному делу. Да, демоны, всего несколько часов назад всё было лучше некуда, а сейчас... Почему же всё сложилось именно так?
Вечером чародейка зашла с едой в комнату, где пока находился потрошитель, и, сев у кровати, поставила миску с супом на небольшую тумбу рядом. Рука её мягко легла на плечо воина.
— Риден, — негромко позвала его Айра. — Ри-и-иден, проснись, тебе поесть надо.
Ренн не спал. Он просто лежал с закрытыми глазами, прокручивая в голове слова Айры снова и снова. Столько вопросов… ему хотелось спросить о многом, начиная от того, что случилось со Змеями, куда пропали все их спутники, но главный вопрос, мучивший его, заключался не в этом. Открыв глаза и взглянув на волшебницу, он только хмыкнул. Ему хотелось выйти и посмотреть, каким теперь был Минратос; город, в котором он никогда не был, но который был сердцем Тевинтера. О нем ходило множество слухов, доходило даже до историй о бродящих по улицам демонах, сражающихся с кунари-захватчиками. Правда, в последнее время главной чертой города была осада, но Айра сказала, что ее давно сняли. Интересно, восстановится ли столица или сгниет, как Денерим, погрязший под собственным весом.
Однако спросить ему хотелось не об этом. Серо-стальные глаза под длинными ресницами, которые достались потрошителю от Мэйрис и делали его взгляд гораздо мягче, чем могло показаться поначалу, остановились на лице малефикара. От ее прикосновения он вздрогнул.
— Если все закончилось и все разошлись, — медленно произнес парень, понимая, что в конце концов так и произошло бы, даже если бы он не потерял память. — То почему ты здесь? Почему мы в Минратосе вместе? Я ведь хотел… хотел отправиться в Орлей и восстановить Орлесианских Львов. Быть наемником. Это все, что я знаю и умею.
— Мир изменился. Скоро в Орлее будут маршировать легионы Тевинтера, и для банд там останется мало места. Ты хотел восстановить Львов, да, но во время нашего похода случились вещи, которые заставили тебя выбрать иной путь. По этой же причине ты здесь. И я здесь. Мне достаточно было бы сказать пару слов, чтобы ты осознал, почему из того отряда, что ты помнишь, рядом только я, но... давай я расскажу всё по порядку, тебе проще будет воспринять ход и причины событий.
— Хорошо. Рассказывай. Обещаю даже, что не буду перебивать, — потрошитель слабо улыбнулся девушке. Что ж, если уж он и был бы рад компании кого-то из Могильщиков, то это была бы компания Айры. Он даже не знал, почему бросился на ее защиту, когда Валья угрожала убить ее; не знал, почему даже логичная для Могильщиков подозрительность в случае малефикарши давала трещину. Ей хотелось доверять. Пусть даже и с летальным исходом. Но ведь она была сейчас здесь, помогала ему, не бросила где-нибудь в канаве Минратоса. — Это твой дом? — поинтересовался Ренн, оглядываясь и снова подмечая, что комната была хоть и не шикарной, но и далеко не бедной.
— Это... в какой-то мере это... твой дом, — задумавшись, ответила Айра. — Мы до этого ещё дойдём. Так... ты говорил, что помнишь ту прогулку по рынку. Мы тогда, если я правильно помню, собирались убить дракона для хозяина "Счастливого Нага". Так вот мы его убили. И взяли у него немного крови для возможных ритуалов. Одним из этих ритуалов стало превращение тебя в потрошителя. У тебя были серьёзные проблемы с наседающими демонами, Риден, и в итоге ты сам согласился на это. Ради безопасности. Я провела его, ты переборол зверя и остался при своём уме. Вскоре ещё выяснилось, что Валья была моей двоюродной сестрой. Деталями нагружать не буду, это и правда так. Мы с ней сдружились, вместе были часто, ты тогда решил ко мне не лезть лишний раз, чтобы не мешать семейному воссоединению, — усмехнулась девушка. — В общем... мы замаскировались под отряд "Чёрные Клинки", сменили внешность некоторым и отправились в форт. Там дошли до коммандора Змей, а он нас сразу раскусил, так как получил наводку на тебя, как на члена отряда. Мы убили его и лейтенантов, смогли без лишнего шума покинуть форт и отправились в Джейдер, чтобы оттуда взять корабль до Лломерина. Маркус должен был быть там и мы шли за ним дальше.
Эльфийка вздохнула, следя за реакцией Ридена.
— Это всё основное, что касается Монтисиммара. Собственно, что мне хочется сейчас спросить у тебя: ты ведь... чувствуешь всё как потрошитель. А на тот момент, который ты ещё помнишь, ты им не являлся. Ты не ощущаешь какой-то непривычки? Мне кажется твоё тело не должно было забыть, как воспринимать мир с драконьей кровью. И... помнишь ли ты всё то, что узнал, становясь потрошителем? Память поколений. Я не уверена, находятся ли подобные знания в разуме или же в самой крови.
— Не уверен, что это воспоминания, но я помню. Будто сон, который мне приснился когда-то давно. Словно я был кем-то другим, в другое время, в другом месте. Трудно сказать, — признался Риден. — И еще кажется, будто я забыл что-то очень важное, но никак не могу понять, что. Продолжай, — закончил он, не сводя взгляда с Айры. — Что произошло потом?
Что-то очень важное... Чародейка вздохнула. Надеялась, что это чувство не будет вечным.
— В Джейдере мы не задержались, нашли отплывающий корабль довольно быстро, на нём и отправились в море. Сначала наткнулись на эльфийских пиратов, протаранивших наше судно, и отбились. Не меньше полусотни убили именно Могильщики. Позже... позже мы натолкнулись в море на плывущего с обломками парня. Корабль его дракон потопил. Этот же дракон напал на нас спустя несколько часов, чуть не увёл наше судно на дно. Сначала крылья ему перебили, затем уже на самом корабле дорезали. Это уже, считай, второй у нас на счету уже был. Некоторые думали, что его Маркус послал, потому что драконы в Недремлющее море до тех пор не заходили. Дальше до Лломерина добрались без происшествий, только в порты по пути заходили, но уже без кровопролитий. Ну... разве что там было одно дело с бунтаркой, сидящей внутри клетки в трюме, но в итоге её сдали капитану и её по доске пустили.
Айра сделала пару секунд паузы, думая, как бы получше сказать то, о чём она вообще хотела сказать.
— Там... сложилось одним вечером, незадолго до убийства дракона, всё так, что ты переспал с Вальей. Сам, без принуждения, — сказала она и потупила взгляд в пол. — А после убийства чудовища услышал один мой разговор с ней... и в общем пока корабль не добрался до острова... мы втроём были. По ночам, имею в виду, — собравшись с духом, девушка подняла взгляд, не зная, как воин сразу отреагирует. Всё же он мог быть близок к тому монтсиммарскому Ридену, а не к потрошителю. Просто по ощущениям.
— Валья... и ты...? — Риден подумал, что даже рассказ про пробужденного Древнего Бога теперь кажется больше похожим на правду, чем то, что Айра сейчас рассказала. — Я... надеюсь, не сделал ничего непростительного. И где же Валья теперь?
Он действительно был сейчас больше похож на самого себя перед ритуалом, хотя колдунья была уверена, что пройдет совсем немного времени, прежде чем его характер снова изменится под влиянием крови. А может быть, его личность изменилась не только из-за этого, но и из-за событий? Как попытка утопления Аматы, приведшая к вспышке бешенства, и многих других? Ренн и сам не понимал до конца, как реагировать на такое заявление. Ему нравилась Айра, и в данный момент он обдумывал скорее варианты, как рассказать ей о том, что чувствовал, но после ее слов это все казалось попросту глупым. Он чувствовал себя так, будто слушал рассказы о совсем другом человеке, а не о самом себе. Да и тот Риден Ренн, который сейчас пришел в себя в Минратосе, сильно отличался от того, о котором рассказывала малефикар.
— Ты... ничего такого не сделал, не беспокойся, я... сама не была против. А после окончания путешествия все разошлись, — начиная ощущать что-то нехорошее, ответила малефикар. Если она и впрямь совершила ошибку, то теперь уже расплачиваться придётся не только потрошителю, но и ей самой. — Она где-то в Тедасе, я не знаю где. Но... не торопись всё додумывать пока. В Лломерине, в первый же день, спустя час-два после схода на берег, когда мы остались одни в твоей комнате таверны, ты признался мне, что... — Айра ощутила слабую дрожь по телу, опасаясь реакции Ридена, и тут же уняла её. Нет, в этот раз она не должна стать такой же расхлябанной, как в Неварре, — что ты испытывал ко мне чувства. Как раз ещё с Монтсиммара. Я... я сама до тех пор никогда не любила, но п-после твоих слов тем же вечером снова пришла к тебе. Ты сказал, что не хочешь меня потерять, но... словно считаешь свою собственную жизнь незначимой. Я так подумала. И сказала, что ты нужен мне, что я не хочу тебя потерять тоже. Ты ответил, что не ищешь смерти и будешь сражаться за свою до конца.
Хоть дрожь девушка унять и смогла, нервы всё равно начинали слегка шалить, это было заметно.
Слушать все это было странно. Все равно что читать книгу, написанную о героях, с которыми иногда себя ассоциируешь, но знаешь, что они ненастоящие. Риден слушал эту довольно нервную тираду молча, но когда Айра перестала говорить, наступила неловкая пауза. А потом она почувствовала руку на своей ладони.
— Значит, приглашать тебя прогуляться под луной и съесть еще пару яблок на палочке уже поздно, да? — Риден криво усмехнулся. На самом деле он чувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы выйти из дома, но не хотелось слишком пугать Айру. Драконья кровь позволяла приходить в норму куда быстрее, чем обычный человек, даже после вмешательство в разум демона. Физически с ним было все в порядке, но психологически Айра не могла предсказать, какие у ее заклинания могут быть последствия. Сейчас все выглядело так, будто Риден был просто растерян.
— Да нет... совсем не поздно, я бы даже рада была, — чуть улыбнулась колдунья. — Только впереди ещё много чего надо рассказать, и тебе... как минимум в паре моментов будет очень непросто, — взяв руку Ридена в свои, сказала она. — В Лломерине первым нашим заданием оказался грабёж одного местного богача, Роше его звали. Он финансировал экспедицию в древние руины, находящийся где-то в джунглях. В доме отсутствовал на тот момент, и поэтому наши думали, что всё пройдёт без лишних проблем. Оказалось, что его жена, вернувшись оттуда, принесла с собой проклятую вещь — разбитый горшок. Она была проклята Голодом и пускала на еду собственных слуг, кормя при этом человечиной и своих мабари. Роше, вероятно, тоже подхватил это и... когда мы прибыли, кроме псов и останков убитых никого не оставалось. Из отряда проклятие схватил только Тайбер, и пробыл он с ним до тех самых пор, пока мы не добрались до тех руин и не уничтожили демона. Потом там было одно дело Элендара, связанное с порождениями тьмы, из-за которого нам пришлось прождать целую неделю, так как он с Вальей и Ударом уплыли куда-то. А потом...
Айра сделала глубокий вдох.
— Мы встретили твою маму, Риден. Мэйрис.
— Мама... жива? — похоже, Ренну действительно было непросто все это осознать. — Где она?
Знать о том, что произошло с другими Могильщиками, было даже интересно; но узнавать о подобном вот так, одной фразой, казалось неправильным. Неужели он и вправду все это забыл? Забыл Айру, забыл Мэйрис? Демон отобрал у него воспоминания о самом дорогом, самом важном в жизни, оставив пустоту и непонимание. Нахмурившись, потрошитель оскалился.
— Если я когда-нибудь встречу еще хоть одного демона, ему не жить. Творить такое с душами смертных... нужно быть чудовищем.
На секунду внутри Айры всё сжалось, но виду она не подала. Она знала, что совершила ужасный поступок, но искренне надеялась, что это в итоге пойдёт на пользу. Всё это было тяжело, но она верила, что справится.
— Она... она здесь, в этом доме. Это её дом, Риден.
— Я должен ее увидеть, — твердо ответил Ренн, почти не притронувшись к еде. — А потом... потом я хочу, чтобы ты рассказала мне все остальное. Или вы обе.
Поднявшись с кровати, он на мгновение остановился; после столь долгого сна головокружение навалилось резко и без предупреждения, как опасный противник, скрывающийся в тенях. Покачнувшись, потрошитель удержался, опершись рукой о стену. Опустив глаза, посмотрел на несколько свежих, недавно полученных шрамов. Он работал наемником или это осталось после приключений с Могильщиками? Неосознанно провел пальцем по длинному, рваному шраму, который шел от шеи наискосок. Доспехов, которые Ренн носил в Монтсиммаре, было не видно. На нем были только простые льняные штаны.
— Я знаю, что должен. Идём, — кивнула эльфийка и, аккуратно взяв потрошителя за руку, повела в другую часть дома. Всё начиналось заново, но теперь неожиданностью это будет только для Ридена. На самом деле за Мэй Айра беспокоилась ничуть не меньше. Та переживала за Регулуса явно не меньше сына, и теперь ей тоже придётся делать вид, словно его нет. И никогда не было.
***
Шесть недель «отпуска», которые Айра с таким трудом выбила в Легионе, подходили к концу. За это время Риден Ренн полностью услышал всю историю, такой, какой она была — за исключением некоторых деталей. Малефикарше и Мэйрис приходилось поддерживать ложь, и похоже, им придется делать это до конца жизни. Потрошитель заново научился управлять своими способностями, что было далеко не так трудно, как привыкнуть к тому, что сейчас он служит в Легионе, а не в отряде наемников, которым закон не писан. Да и за прошедший год он отточил многие боевые навыки, которые приходилось теперь вспоминать скорее телом, чем разумом; привыкать к новым доспехам легионера, существенно отличающимся от привычных легких, но удобных доспехов наемника, и к тому, что у него теперь есть настоящий дом. Хотя дом принадлежал Мэйрис, она никого не торопила покинуть ее территорию. Мать Ренна ушла с головой в работу и вообще редко появлялась, предпочитая проводить большую часть времени в кузне, и Ридену иногда казалось, что она смотрит на своего сына с легким чувством вины, но он перестал обращать на это внимание.
Наступал Парвулис, и пора было возвращаться на службу. Спустя пару недель два легиона выдвинулось в Орлей, ещё несколько в восточные государства: Ривейн и Марку. После быстрого завоевания юга сверху поступили приказы выделить легионеров для наведения порядка в захваченных и недавно присоединенных территориях, и Ридену хотелось вызваться добровольцем. Проводить время на одном месте, избивая манекены, становилось почти невыносимо.
Айра была рядом всегда. Она действительно делала всё, что могла, чтобы Риден восстановился как можно лучше, отдавая этому силы и время. В конце концов, именно она была ответственна за всё случившееся с потрошителем, и именно она была обязана хотя бы частично сгладить чудовищность своего поступка. Проще всего было бы, если бы колдунья сама смогла изменить у себя память и сделать так, чтобы отношений Ридена и Аматы в ней никогда не существовало... но это было невозможно. Айра знала, что сможет это пережить и не заставит себя страдать, ведь её воин получил лучшую жизнь. Жизнь, которую он не просил, и о происхождении которой он не должен будет узнать никогда. С годами всё должно пройти.
Когда же появилась возможность отправиться в Орлей на полноценное задание, девушка решила откликнуться с желанием ничуть не меньшим, чем у Ридена. Тренировки и обучение в армии — это одно, а полноценная работа в поле — совсем другое.
База Легиона, рядом с которой были обнаружены действия группы радикалов-фанатиков, располагалась в месте, в которое ни Риден, ни Айра не ожидали никак вернуться — по крайней мере, столь скоро. Городом, в котором расположился штаб, который стал центральной точкой, связывающей Орлей и Тевинтер, был Монтсиммар. Флаги Змей в форте сменились на тевинтерские с драконами, жители стали чуть более настороженными и чуть менее фривольными, но в целом город почти не изменился. И когда лошади антуража, частью которого были и потрошитель с малефикаром, проехали в городские ворота, Ренн тихонько присвистнул.
— Ты только глянь. А вон и «Счастливый наг», — он в последнее время мало говорил и все больше уделял внимание тренировкам. Было ли это следствием потери памяти или чем-то еще, сказать было трудно, но при виде знакомых улиц его глаза чуть загорелись. — А вон там рынок, где я тебе яблоко дарил. Помнишь?
— «Счастливый наг»... — повторила Айра, чуть улыбаясь. — Помню, конечно. Надо будет снова туда сходить, как время появится, а то я успела даже соскучиться по тому времени, когда только встретила вас.
Хоть на тот момент эльфийка не знала о своём родстве с Вальей и вообще была объектом подозрений в отряде, за год воспоминания успели слегка сгладиться и всё не казалось таким уж нервным. Плохое девушка в любом случае старалась не запоминать.
— А ведь это ты был первым человеком из Могильщиков, с кем я вообще говорила. В переулке том. Ещё Амата была, но ты в разговоре явно выглядел главней. Интересно сложилось.
— Да уж, — Риден фыркнул, натягивая поводья и пропуская вперед всадников, одетых в легионерскую броню с плащами черного цвета. Это были солдаты более высокого ранга, их задачей было то, что обычным воинам не под силу. Специальные отряды секретного назначения… или вроде того. Ренн и бюрократия не слишком сочетались и не любили друг друга. Конь потрошителя, немного нервный из-за толкучки в городе, ударил копытом о брусчатку, когда его остановили на краю дороги, слишком узкой для нескольких конных отрядов, под навесом рядом со входом в «Счастливый наг». Проводив взглядом конников, Риден закатил глаза. — Тоже мне, особенные снежинки.
— Имперские каратели? — хмыкнула колдунья. — Мне кажется, если уж нас послали за фанатиками, то с этими нам ещё предстоит встретиться. Ты же кстати форт не помнишь... Надеюсь тевинтерцы успели там прибраться, а то там повар был один, отраву всякую готовил, лучше бы ничего из его продуктов к нам не попало.
Когда отряд черных плащей проехал, едва не затоптав тех нерасторопных монтсиммарцев, которые вовремя не отскочили, Ренн и Айра переглянулись и решили заскочить в форт. Там как раз располагалась их временная база и там же они должны были получить новые приказы. Город действительно не сильно изменился, даже тот самый торговец лошадьми был на своем месте, когда легионеры проезжали через рынок. Риден только хмыкнул, когда понял, что тот их не узнал и почтительно склонился перед представителями новой власти. Интересно, что сказали бы те, кто знал Могильщиков раньше, об их новой роли в великой Империи? Плюнут им в лицо? Орлесианцы точно не были в восторге от экспансии и от насильственного присоединения, особенно после случившегося в Вал Шевине. Так или иначе, следовало сосредоточиться на задании.
Деревню, которая располагалась неподалеку от города, зачистили быстрым и молниеносным ударом. Как оказалось, именно такие деревеньки, глухие и отдаленные, были настоящим раем для радикалов-староверов, и приходилось вычищать оттуда эту заразу огнем и мечом. Однако Минратос считал, что легионеры справятся и без помощи драконов, и Риден намеревался доказать это собственным примером.
Айре всё это сильно напомнило выездные операции Змей, только имперцы действовали быстрее, точнее и слаженнее. А враги, по сути, были всё теми же, только идея поменялась: вместо денег появилась религия. Разве что среди них появилось побольше профессионалов из военных, наёмников и выживших банд разбойников. В общем, места для ностальгии было достаточно. Забавно, что можно её вообще испытывать по временам службы в ордене убийц. Однако если бы не Змеи, сейчас бы Айры тут не было.
Но не всех фанатиков в деревне перебили, часть оказалась схвачена и перевезена в Монтсиммар, в те самые подземелья форта, где раньше держали своих жертв бывшие хозяева города. Колдунью ещё назначат допрашивать их вместе с другими магами крови из прибывших легионеров, не всё было так просто. А затем снова рейд, и снова допросы. И так пока командование не решит, что группе отлова радикалов надо будет перебраться куда-то ещё. Айра лично пока никуда не торопилась. Этот город ей нравился, и хотелось снова хоть немного походить по нему с Риденом. Вспомнить то время.
В форте отряд наконец на время разбился. Часть передавала пленных, часть отправилась заполнять бумаги, некоторые наконец смогли отдохнуть. Айра и Риден оказались в третьей группе и остались снаружи, дожидаясь, пока не поступят указания. Может быть прямо сейчас пошлют куда-то ещё, кто знает.
Волшебница, прислонившись к стене крепости, осмотрела на белой ткани одеяний места, заляпанные кровью фанатиков. Надо будет ещё отстирывать потом. В левой руке была стальная маска боевого чародея, и девушка, засмотревшись на неё, о чём-то задумалась, а затем, вдруг вспомнив, слабо хлопнула себя по лбу.
— Завтра же четвёртое число, Умбралис уже, — усмехнулась она и подняла взгляд на Ридена. — Я ведь не напоминала тебе, что это за дата, да? Я родилась в этот день.
— Завтра? Твой день рождения? — Ренн удивленно покосился на Айру. В бою и во время дознавательных операций она была действительно незаменима. Прошлые навыки, полученные во время работы на Змей, определенно пригодились Легиону. Сам он предпочитал прямые и в какой-то мере честные битвы, и среди фанатиков тех, кто мог бросить ему вызов, находилось достаточно. Он иногда скучал по Мэйрис, но ничем этого не показывал, понимая, что лучше не навязываться матери и позволить ей жить своей жизнью. После возвращения в город он планировал навестить ее и поделиться новостями о том, что происходит в Орлее. — Проклятие. А я ведь и об этом забыл. Какой подарок хочешь? После этой миссии нам неплохо заплатили, — он подбросил в руке кошель с золотом.
— Подарок... Если бы я вспомнила про это пораньше, то наверно уж что-нибудь придумала бы. А так... — Айра, сжав губы, вздохнула и задумалась. Чего бы ей хотелось? Ну, она в целом была не против всяких побрякушек, но во время службы их всё равно было особо не поносить. Посох она носила всё ещё тот самый из Неварры (вызывая зависть у некоторых магов Легиона), поэтому о замене и думать не стоило. Трудно...
— Не знаю даже... Слушай, первые допросы скорее всего будут завтра в первой половине дня, мы могли бы после обеда прогуляться на рынок и присмотреть там что-нибудь. Может быть опять мне яблоко в карамели купишь, м-м? Не обязательно как подарок даже, можно просто так, — улыбнулась девушка.
— Посмотрим. Может, тебе коня нового присмотреть? Или… О! — Риден щелкнул пальцами, вспоминая о чем-то. — Тут ведь есть театр. Как насчет коня, новой одежды и билета на какую-нибудь оперу? Тебе это интересно? — сам потрошитель не испытывал особой тяги к роскоши, но иногда это бывало даже забавно. И он начинал привыкать к тому, с каким благоговением на него смотрит простой люд. Даже к ненависти, плохо скрываемой под маской вежливости и подчеркнутого уважения, тоже привыкал. Это заставляло его чувствовать нечто вроде злорадства. Ведь раньше его считали обычным беглым заключенным, мусором, бешеной собакой. А теперь вот кланялись, как тот торговец.
— О-о-о, опера! — сразу воодушевилась Айра. — Точно, раньше же туда эльфов не пускали, но с приходом Империи, думаю, это исправили. Ну а даже если не исправили, то мы ведь из Легиона, не посмеют не пустить. Отличная идея, я давно ещё хотела там побывать. Тебе же... не в тягость сходить будет, верно?
— Да нет, почему? — Риден чувствовал себя спокойно; ностальгия по городу добавляла желание посмотреть, как изменилась здесь жизнь, а битв с радикалами было достаточно, чтобы погасить жажду сражений и крови на достаточно долгий срок. Поэтому он был вполне расслаблен. Достав трубку, он набил ее табаком — привычка, к которой он пристрастился еще с Минратоса. — Слушай, а не хочешь сходить в «Счастливый наг» завтра? Вспомнить молодость, так скажем. Пусть и без Могильщиков, но все равно.
— Конечно, я всеми руками за. Интересно посмотреть, остались ли там те же служанки. Разве что хозяина выперли наверно, как там его знали... Арно? Он ведь после нашей помощи наверно к Змеям всё же пробрался. Мне там печенье нравилось, на удивление хорошее, в основном за ним туда и ходила, пока в ордене работала, почему-то больше нигде такого больше не встречала. Ух, всё же я хоть немного, но люблю этот город. К деревням, в которых жила до этого, такого и близко и не было.
Риден только хмыкнул и пожал плечами, улыбнувшись и потрепав Айру по волосам. Ему хотелось сделать для нее что-то приятное, но он никогда не был подкован в том, как ухаживать за женщинами. Поэтому порой задавался вопросом, что в нем такого нашла малефикарша, что по-прежнему оставалась рядом. Но казалось, что она была даже счастлива, вот как сейчас. Прищурившись, потрошитель посмотрел на заходящее солнце над башнями и шпилями белокаменного форта, на город, который пусть и под пятой Империи, но все же жил своей жизнью, как и всегда. Какой-нибудь булочнице на рынке было все равно, кто сидит во дворце; она просто занималась своим делом, и думала лишь о том, как заработать на торговле и как не вылететь с теплого местечка под навесом, аккурат на палимую солнцем площадь. Империя или нет, люди оставались людьми и были в основном везде одинаковыми. Как бы ни сменялась власть, сколько бы крови ни проливалось за многие мили отсюда, настоящие изменения только начинались.
***
Айре повезло, на следующий день было назначено всего два допроса и оба удалось провести до обеда, при этом быстро заполнить все бумаги и передать их тем, кто должен будет дальше заниматься отслеживанием деятельности фанатиков. Всё же малефикар была не аналитиком, а больше исполнителем, полевым агентом. Пришлось правда слегка изменить методики под нужды Легиона, но в целом со своими обязанностями она справлялась на все сто.
Поднимаясь на первый этаж форта из подземелья, получившая разрешение покинуть расположение легиона до конца дня эльфийка была уже вся в предвкушении того, как проведёт сегодняшний день. Поход в "Счастливого Нага", затем рынок, и после ещё опера... Да, всё же день рождения выйдет запоминающимся. Причём даже без шуток, девушка всерьёз этого хотела. Едва выйдя из крепости во двор, Айра сразу заметила ожидавшего её Ридена и направилась прямо к нему.
— Ну что, меня освободили на сегодня, следующие допросы уже завтра вечером будут, — поправляя белый плащ легионера, сказала она.
Риден как раз в это время занимался предварительной тренировкой нескольких новых потрошителей, из тех, которые прошли ритуал под началом Айры. Услышав слова волшебницы, он отошел от тренировочных манекенов, на которых показывал самые смертоносные приемы во владении мечом, и пригладил короткий ежик волос. После вступления в армию он решил, что так удобнее, и если бы его сейчас видела Мэйрис, она бы узнала в нем многое от Хексариона. Пусть он и не был копией отца, но сходство было поразительным. Убрав мечи в ножны и поправив плащ, потрошитель улыбнулся. Иногда казалось, что он наконец нашел свое место в жизни, а иногда — что ему это было в тягость, и он подолгу смотреть в окно на горизонт, размышляя о чем-то, чего не мог понять. Будто он оставил незаконченные дела где-то далеко отсюда, но это быстро проходило.
— Ну что, готова? — спросил он, и после того, как девушка кивнула, они отправились в город. Пройдя через рынок и свернув к таверне, Ренн открыл дверь, и на него тут же обрушились голоса на все лады. Как всегда, «Счастливый наг» был полон посетителей, особенно во второй половине дня. Вместо Арно за стойкой стояла Мишель, та самая девушка, которую Айра когда-то подвергла магии крови, но она их не узнала. Лишь приветливо улыбнулась и помахала рукой.
Приятно было снова побывать здесь, спустя более чем год после последнего посещения города. Чародейка не могла не признаться, что успела соскучиться по этому месту. Месту, где началось путешествие, которое изменило всю её жизнь. Заказав у глухонемой служанки печенье и молоко с помощью той самой таблички, которой всегда пользовались раньше, Айра смогла найти незанятный стол в забитой таверне и заняла его для себя и Ридена. Спустя год всё казалось ещё очень привычным. Не было ощущения, словно всё, что тут было, было действительно давно. В конце концов, оно так и было: до встречи с Могильщиками колдунья пробыла в Монтсиммаре целых четыре года. Отвыкать от него придётся долго.
— М-м-м, — пробуя печенье, протянула эльфийка. — Да, этого мне точно не хватало. Печенье всё то же, чудесно. Не зря пришли, хорошее место всё же.
— Такое ощущение, что я был тут еще вчера. Но, наверное, это все последствия потери памяти, — пробормотал Риден, а затем встряхнулся. Сегодня ему не стоило поднимать темы, которые обсуждать было сложно и неприятно. Заказав кувшин с вином, он налил Айре стакан. — Ну, за твой день рождения? — усмехнулся он. — Может, номер закажем? Не все же в бараках сидеть.
— А давай закажем, я бы и комнаты те хотела повидать, — с энтузиазмом кивнула колдунья, беря вино. — Теперь тут даже поспокойней, не будет такого, что внезапно могут нагрянуть какие-нибудь бандиты. Да и фанатики не сунутся, если только не совсем уж самоубийцы.
Вздохнув, Айра сделала пару глотков и поставила стакан на место.
— Вино и печенье с собой захватим? — следом спросила она.
— Неплохо быть уважаемым в Империи человеком, да? Больше никакой работы ради пары золотых монет, — взяв еду и вино с собой, Ренн направился к лестнице, по дороге взяв ключ у Мишель. — Наверное, ты к этому привыкла у Змей, но для меня это все довольно… необычно. Не скажу, чтобы мне это не нравилось.
Поднявшись к комнате, он открыл дверь и пропустил Айру вперед. Обстановка не изменилась вообще — те же самые кровати, те же сундуки, те же полки с книгами. Как будто они и вправду вернулись в прошлое, только теперь уже никто не будет долбить в дверь и требовать немедленно отправиться на задание… разве что в Легионе что-то случиться, из ряда вон выходящее.
Айра взяла ещё одну печеньку и поглядела в окно, сразу вспоминая знакомый вид. Когда ещё Могильщики были тут, а она была под надзором у нескольких человек... Да, начиналось всё не самым лучшим образом. Тогда в самом деле из всего отряда ближе всего к ней был именно Риден, хоть и знакомы они были совсем мало. Тот разговор о крови и нормальной жизни, та прогулка с подарком, защита от Вальи, на тот момент это всё не казалось чародейке чем-то вроде особого внимания, но потом всё стало куда очевидней.
— Змей зачастую не столько уважали, сколько боялись, — после паузы в разговоре наконец сказала девушка, доедая печенье и присаживаясь на мягкую кровать. — Хотя и легионеров сейчас тоже побаиваются. Может через несколько лет привыкнут, а пока все будут слегка на иголках.
Чародейка, словно кошка, помяла пальцами мягкое одеяло.
— В армии таких кроватей нет, — усмехнулась она. — Центурион наверно не одобрил бы, если б узнал, что его легионеры могут позволить себе такое.
— Айра, слушай… — вдруг произнес Риден, отошедший к окну и глядящий сквозь закопченное стекло на город, который был ему так знаком. Заложив руки за спину, потрошитель подумал, что за прошедшее время он ни разу не поднял вопроса, который мучил его уже довольно давно. Наверное, он не хотел портить настроение малефикарше, и сейчас… сейчас казалось, что если этот вопрос задать, то он окончательно уничтожит праздник. — А, впрочем, неважно. — Он взял со столика бутылку с вином, сделав пару глотков и вернув ее на место с глухим звоном. — Сегодня твой день рождения.
Он снял с плечей плащ и бросил его в угол комнаты, сделал несколько шагов к Айре и подхватил ее на руки. Притянув голову девушки поближе и положив руку на ее затылок, Ренн поцеловал ее, предотвращая расспросы и волнения. Она сегодня заслужила расслабиться и провести время подальше от проблем.
— Я рада, что могу быть рядом с тобой в этот день, — обнимая воина, полушёпотом сказала чародейка. — Одна лишь эта вещь значит для меня больше, чем всякие оперы и платья. Но я туда всё равно хочу сходить с тобой. До этого была всего один раз, и то толком насладиться зрелищем не смогла. Сегодня всё будет лучше, правда? — с нескрываемым счастьем заглянула она в глаза Ридена.
— Все будет лучше, чем когда-либо, Айра, — пообещал ей Риден, обнимая девушку и закружив по комнате. Однако то, что глодало его разум изнутри все еще было там, ждало своего часа; вопрос, который назревал так долго, что теперь, словно перезревший фрукт, готов был обломиться с тонкой веточки и упасть на землю, расплескавшись черным густым подозрением. Но Ренн дал себе слово не поднимать эту тему как минимум до завтрашнего дня. Поэтому сегодня он решил сосредоточиться на том, чтобы Айра получила удовольствие от похода в театр и вообще всего вечера. Когда они закончили с вином и печеньем, он предложил отправиться на рынок за лошадьми и новым нарядом для девушки. Вечером должно было состояться представление, и времени до него у легионеров было не так уж и много.
На рынке они пробыли не слишком долго: малефикар представляла, какое именно платье хочет, и подходящее удалось отыскать относительно быстро. Хоть колдунья и понимала, что вряд ли наденет его раньше, чем ещё через год, было приятно ощутить себя в несовсем привычном, но долгожданном образе. Что удивительно, коней тоже удалось найти отличных, хоть раньше и продавали в основном побаливающих кляч да худых жеребцов, которым явно не хватало корма. Возможно с прибытием Империи дела и впрямь стали получше... а может быть это просто совпадение.
На конях в платье раньше Айра не ездила никогда, и поэтому садиться на седло боком было не слишком удобно. Но к этому можно было привыкнуть, а вот к периодически брошенным от прохожих взглядам не очень. О чём они могли думать, глядя на разъезжающую в платье на коне по городу эльфийку, учитывая, какое в целом было отношение к эльфам в нынешнем Тедасе? Колдунья старалась не забивать голову этими мыслями.
Уже приближаясь к опере, девушка ощутила странное волнение.
— Так необычно... — сказала она Ридену, глядя на массивное и красивое здание. — Мне как-то даже немного неловко от всего этого. Никогда раньше так себя не ощущала.
— Привыкай, — хмыкнул в ответ потрошитель, когда они направились к зданию театра, а подковы их лошадей весело выстукивали ритм по выложенной белым камнем дороге. В прошлый раз, когда Риден был здесь, он считал поход в театр пустой тратой времени; да и в принципе не любит тратить средства на то, что не несет немедленной пользы. Но с Айрой все как-то изменилось. Хотелось сделать что-то, чтобы она снова улыбнулась. Поэтому, спрыгнув с лошади перед главными воротами наверху широкой мраморной лестницы театра, Ренн подал руку эльфийке, словно настоящей благородной даме, и повел ее внутрь. — Мы теперь граждане Империи, и не простые, а уважаемые, — шепнул ей на ухо парень, когда они оказались в холле, посреди собравшихся на представление богачей. Только на этот раз не было видно мелькающих везде черных мундиров Змей, а вместо них можно было увидеть тевинтерские одеяния то тут, то там. Многие из Минратоса выказали любопытство посмотреть на города Орлея лично, с условием, что тевинтерцы будут считаться в них нацией высшего сорта. Не сказать, чтобы Ренн такое одобрял, но таковы были нынешние реалии.
Айра же была даже не то что тевинтерских кровей, так ещё и остроухой, и всё же служба в легионе позволила ей наконец почувствовать себя не изгоем общества, как раньше, а полноценной его частью. Никто бы не подумал просто так лезть или бросаться оскорблениями в сторону имперского солдата. Это вам не одиночек гнобить. И увидеть столько знати с севера было действительно неожиданно на фоне тех воспоминаний, что оставались о "змеином" Монтсиммаре. Проходя по холлу под руку с Риденом, девушка, в отличие от своего первого посещения этого места, теперь могла рассматривать всё спокойно и сразу, а не через прорези шлема, опасаясь наткнуться на кого-то из своего бывшего ордена, кто мог бы запомнить её доспех. Всё было иначе.
— В прошлый раз я очень многого не заметила, тут так чудесно, — отрывая заинтересованный взгляд от богатого зала и непривычных в нём людей, сказала Айра. — Помнишь, какие у нас места? У меня из головы вылетело от всего этого.
— Помню, пошли за мной.
Риден повел ее через холл к коридору, ведущему в ложу. Пожалуй, билеты были дороговаты, но он считал, что повод потратить деньги был — не каждый день у любимой девушки день рождения. Усевшись на свои места и дождавшись, пока им принесут закуски и вино, Айра и Риден Ренн наблюдали за разворачивающимся на сцене шоу. Айра не сводила глаз с происходящего, и потрошитель, который иногда бросал на нее украдкой заинтересованные взгляды, тихо ухмыльнулся. Похоже, с подарком он угадал, девушка и впрямь получала удовольствие, и не только от представления, но и от всей атмосферы — она наконец-то могла почувствовать себя представительницей высшего света, а не просто наемницей или остроухой бродягой. Через несколько часов они вышли из театра, довольные, чуть оглохшие от громкой музыки, чуть ослепшие от яркого освещения сцены, чуть пошатывающиеся от выпитого во время представления вина, счастливые. Спустившись по лестнице к лошадям, они вдохнули полную грудь воздуха ночного Монтсиммара. У верхушки фонарного столба, рядом с которым стояли кони, витали разноцветные мотыльки и мошкара, привлеченные светом.
— Наверно это был лучший день в моей жизни, — сказала Айра, поворачиваясь к потрошителю. — Спасибо... за всё.
Пусть ночь придётся проводить в казармах, а завтра снова будет служба, эльфийка была искренне счастлива. Этот день она запомнит куда лучше, чем многие другие. Это был не просто День Рождения, это был особый День Рождения. В компании с тем, кого она любила всем сердцем. Единственным человеком из всех, к кому она испытывала такие чувства. К кому она могла их испытывать. Больше всего в жизни Айра была уверена, что никого другого она так полюбить не сможет. Наверно, нельзя быть уверенным в таких вещах на все сто, но чародейку не переубедил бы никто на этом свете.
Слегка румяная от вина и осеннего холода, девушка обняла воина, заглядывая в его глаза.
— Знай, что бы не случилось, я всегда люблю и буду любить тебя, Риден, — тихо сказала она.
Риден улыбнулся и опустил голову, закрыл глаза и позволил себе хоть ненадолго, но расслабиться. Однако когда подул прохладный ветер, взметнув белый плащ Ренна, он все же неохотно признал, что пора было возвращаться в казармы. И все-таки…
— Айра, я хотел подождать до завтра, но у нас может и не быть на это времени, — все же решился спросить потрошитель. Вокруг не было лишних ушей, и было время поговорить серьезно, не рискуя быть прерванными другими легионерами и приказами командиров. — Ты говорила, что моя память была отобрана демоном. То же самое ведь уже случалось со мной, и есть способ все вернуть. Однако сам я найти этого демона не смогу. Ты поможешь мне? — он с надеждой покосился на малефикара, та была демонологом и у нее было больше опыта общения с демонами. Риден не стал бы поступать опрометчиво, не посоветовавшись с ней.
Айра невольно вздрогнула от неожиданности. Она видела в разуме воина, как он возвращал память о своём отце и детстве, и подозревала, что он мог бы спросить насчёт этого. Но не сейчас же... Девушка почти сразу поникла. Вновь пролетевший по улицам ветер заставил эльфку поёжиться.
— Мы... пытались найти того демона, — сказала она, теряя настроение ещё больше от того, что ей приходилось снова давать Ридену заготовленную ложь. — Но он затронул память всех, кого одолел. Неизвестно ни его имя, ни то, где именно в Тени он находится. Но даже если бы мы знали... скорее всего это была сделка. Решили, что проиграли ему, и пошли на это, чтобы выжить. И... сделку невозможно расторгнуть. Из нашего отряда Амата была ещё в одной такой ситуации и помнит её, она точно сможет подтвердить это. Я... рассказывала о демоне Желания.
Сглотнув, чародейка ткнулась лбом в плечо потрошителя.
— Ты... считаешь, что не сможешь нормально жить без этой памяти? — раздался тихий вопрос.
— Нет, конечно. Смогу. Но этот демон забрал у меня то, что ему не принадлежит, отобрал часть меня, которая, наверное, сделала меня таким, какой я есть сейчас. И я подумал, если есть шанс все это вернуть, пусть даже придется поискать демона в Тени и убить его, то с твоей помощью мы могли бы справиться. Но если ты считаешь, что это бесполезно… — Риден вздохнул и погладил девушку по волосам. — Я перестану спрашивать об этом. Я вижу, что тебе это неприятно.
— Это... не неприятно. Это больно, Риден. Мне тяжело от того, что ты потерял память. Если бы я могла... если бы я только могла, я бы вернула её тебе без раздумий, — Айра крепче сжала потрошителя в объятьях. — Но это правда невозможно. И я всё равно хочу быть рядом. Пусть бы даже ты забыл меня вовсе. Пусть бы ты забыл даже начало того пути с Могильщиками. Я готова сражаться за себя и за тебя. Всегда.
Чародейка на секунду прикрыла глаза, а затем, подняв голову, серьёзно посмотрела на воина.
— Твоя охотница.
— Моя, — подтвердил потрошитель, улыбнувшись и развеяв серьезный настрой, который внезапно накрыл их под этим фонарем, сменив счастливую усталость после представления. — Поехали, нас наверняка уже заждались, — предложил Риден, и двое всадников рысцой направились прочь от пятнышка света в темноту городских улиц, утонувших в полуночи. В его голове проскользнула мысль о том, что он тоже хотел бы найти способ все вернуть, однако каждый раз, когда Риден поднимал эту тему, Айра словно бы погружалась в уныние и грустила, даже больше, чем он сам. Это наталкивало на мысль, что, возможно, волшебница рассказала ему не все — но Ренн полагал, что у Айры, если даже она так и сделала, на то были причины. Возможно, с ним случилось что-то ужасное, и малефикар не хотела это вспоминать и говорить об этом. Он хотел бы иметь возможность все исправить, все вернуть и найти выход, но…
«Вопрос в том, юный дракон», — вдруг раздался где-то внутри разума чей-то шипящий голос. — «Что ты готов за это отдать?»…
— Эй, ты это слышала? — вздрогнул легионер, встряхнувшись, словно после сна. Он что, задремал в седле, пока они добирались до форта через весь город? Пожалуй, что так. Но Айра не слышала ничего, и Риден подумал, что это просто был минутный морок.
К завтрашнему дню он забудет об этом, и жизнь продолжится. По крайней мере, он на это рассчитывал.
