Soulcatcher

- Спасибо вам, доктор, огромное спасибо! - его глаза лихорадочно горели и, казалось, он ещё не до конца поверил в происходящее, но уже заранее спешил усиленно радоваться. Как будто если он перестанет - чудо исчезнет. Донато чуть сощурился, улавливая в глазах парня какое-то уж слишком сильное, щемящее волнение. Как будто Кристиан вызывал у него куда более сильные чувства, чем просто дружеские...и с каждым мгновением это подозрение лишь крепло. Теперь Донато был абсолютно уверен в том, что этой ночью ни в чём нельзя быть уверенным. Мир будто вывернулся наизнанку, за несколько часов извратил свою суть, десятилетиями крепшую в сознании Джованни. Многое являлось совсем иным, нежели пыталось казаться, если посмотреть под другим углом. И безоблачная щенячья преданность шестёрки Кристиана явно входило в число иррациональных явлений, количество которых сегодня превысило все возможные границы. И если Красавчика, при всех его странностях, нельзя было назвать эпицентром всего творящегося безумия, то Семью Джованни - вполне. - Всегда рад помочь, господа. И в особенности - Семье дона Андреаса. Теперь, будьте так любезны, отвезите мистера Кристиана в более безопасное место. Ему всё ещё необходим покой и хороший отдых. Если я вам понадоблюсь, то вы всегда знаете, где меня найти.

Мир вокруг постепенно тускнел вокруг Донато, неумолимо теряя свой неестественный серебристый оттенок мерцающей ночи. Комната стала заполняться сочащейся из всех щелей и углов мглой, привычно размывающей очертания резных кресел и шкафов, сражаясь за каждый фут пространства со светом от витиеватых канделябров, хоть и продолжала выглядеть несколько иначе, чем запомнилась доктору. И на фоне происходящего кровь в пробирках принимала всё более насыщенный, манящий цвет. Донато никогда прежде не замечал, насколько прекрасна эта карминовая жидкость, дарующая людям жизнь, неутомимо струящаяся по их жилам, теряющая себя в багряном безумии в ожидании блаженного очищения. Джованни завороженно смотрел на искрящуюся золотом жизнь в своей пробирке. Её пряный аромат щекотал ноздри, соблазнял чувства, запутывал мысли, подкармливал голод. Интересно, вкус этой крови столь же необычен? Ведь так просто это проверить, стоит просто поднести пузырёк к губам и... ...и какого чёрта всё это означает? Донато отложил пробирку и потёр виски, невольно исторгнув из себя несколько нервных смешков. Наиболее логичным было бы предположить, что он не в своём уме после наркотического пойла, но, судя по всему, сопровождающие Кристиана сейчас тоже наблюдали результат нечеловеческой регенерации своего босса. И его кровь... Доктор презирал религию, но в этот парень вполне подходил на роль сына Люцифера. Как иначе объяснить всё это? - Его лицо...оно целое! - воскликнул один из гангстеров, с удивлением осматривая девственно чистую кожу раненного. - Вы настоящий чудотворец, док! - Это какая-то магия... - пробормотал другой, расширив в удивлении глаза. Донато вежливо улыбнулся и произнёс: - Приятно слышать, что результаты моих трудов столь высоко ценят. Увы, чудеса в наше время невероятно редки, и ради них всегда приходится чем-то жертвовать. Надеюсь, что мистер Кристиан благодарно воспримет мою посильную помощь.

Жизнь - это один большой обман, который может в любой момент раскрыться. И тайна всегда выплывает наружу, чаще всего - с чьей-то помощью, верно? И сейчас за порогом особняка очередной хитрец пытается обдурить госпожу Смерть, убедить её, что она ошиблась и что время встречи ещё не пришло, скрывая животный ужас в глазах, галантно целует костлявую руку окровавленными губами. Она же, как и всегда, снисходительно улыбается и неумолимо качает головой, впившись ледяным взглядом пустых глазниц в своего нового избранника. Люди боятся неизвестности, осознавая свою беспомощность и никчёмность. Люди боятся своей Смерти и потому неспособны её обмануть. Конечно, если Донато Джованни им в этом не поможет. Обман чужих Смертей стал его профессией. До тех пор, пока ему позволяла собственная. Доктор, мысли которого несколько минут назад были заняты Семьей Джованни, сразу узнал у своей двери одного из... родственников. Ещё вчера бы ему и в голову не пришло так подумать об однофамильце, но после всего... неважно. Кристиан Джованни, которого часто называли "Красавчиком" отнюдь не без оснований, в данный момент выглядел на семь из десяти баллов по шкале Паршивости Донато. Похоже, торговля нелегальными лекарствами изрядно повредила здоровье сицилийца. Донато коротко кивнул в сторону подготовленной для операций комнаты и произнес: - Положите мистера Кристиана туда, на стол, господа. И прошу, проследите, чтобы нас никто не беспокоил. Не то чтобы доктор ожидал вооруженного нападения, но простой просьбы подождать снаружи обычно никто не понимал. Донато привычно сконцентрировался на пациенте, и окружающий мир расплылся в череде неясных звуков и картин. Существовал лишь он и одиннадцать ножевых ранений различной длинны и глубины, обнаружившиеся под срезанной одеждой. Порезы на лице не были угрозой для жизни, в отличии от нескольких колющих ран в теле, но Красавчиком Кристиана уже вряд ли кто-то когда-либо назовёт. Обрабатывая и зашивая раны, доктор с усмешкой вспоминал поговорку своего старого преподавателя: "Шей красное с красным, желтое с желтым, белое с белым. Так наверняка будет хорошо". С этим трудно поспорить. Закончивая с работой, Донато пораженно смотрел на лежащего перед ним на столе Джованни. Повреждения, которые обычно заживают несколько недель, восстанавливались прямо на его глазах. Его плоть буквально растекалась в его руках, словно мягкий воск, а уже образовавшаяся соединительная ткань рубцов рассасывалась, стоило лишь её коснуться. Доктор недоверчиво провел пальцем по уже затянувшемуся порезу на лице Кристиана, и тот мгновенно исчез. Недоумевая, Донато продолжил заглаживать шрамы до тех пор, пока на лице Красавчика не осталось и следа его ночных приключений. Похоже, он всё же сохранит своё прозвище. Пожалуй, стоило оставить себе пару образцов для последующего изучения этого феномена. Закончив с Кристианом, Донато почувствовал легкую усталость, клокочущая энергия испарилась, оставив после себя слабую ломоту по всему телу. Восприятие окружающей действительности несколько нормализовалось, хоть и осталось иным, чем до посещения безумной мессы. Судя по всему, действие стимуляторов подходило к концу. Работа всегда возвращает всё на круги своя. Доктор перебинтовал те немногие места, которые в этом ещё нуждалось и позвал сопровождающих Кристиана. Отдать должное его мастерству.

Неестественно яркий свет ночи загонял тени в самые дальние углы особняка, создавая для Донато контрастную картину выжженной серой пустоты, пока он бесцельно бродил по коридорам своего дома. Джованни опоздал на встречу со своими снами, и теперь размышлял о причине недоразумения - жуткой мессе с извращенными обрядами. Увиденные образы не желали исчезать из головы доктора, то и дело возникая за очередным поворотом закутанными во мрак неподвижными фигурами. Донато часто бодрствовал ночами, но это никогда не случалось из-за дневных потрясений. Вернее сказать, не из-за его собственных потрясений. И он рассчитывал, что так будет всегда. Но, очевидно, ошибался. Звонок в дверь заставил доктора замереть, громкий стук вернул его к действительности, а голоса побудили действовать. Он уже давно привык к поздним визитам, они всегда стоили затраченных усилий. Натянув на пижаму заготовленные на такие случаи простую рубаху и штаны, Донато заткнул за пояс свой "Миротворец" и поспешил к двери, пока посетители своими воплями не разбудили Роуз, которая никогда не одобряла подобную практику. Работа должна была вернуть всё на круги своя. Осторожно открывая дверь, как делал это десятки раз, Джованни ощущал лишь одно существенное отличие. Он был уверен, что этой ночью способен совершить невозможное.

Конечно, отец Уильям иногда нелестно отзывался о странностях католических таинств, но чтобы он оказался прав настолько? Донато, отношение к религии которого было скорее потребительское, не разбирался во всех тонкостях христианства, чего от него и не требовалось. Тем не менее, кусающие друг друга в шею фанатики и жуткие, сокрытые в тенях неподвижные фигуры не оставляли доктору сомнений, что отнюдь не Господь этой ночью станет слушать их молитвы. Если мрачная месса изначально интриговала Донато, то теперь его голову занимали совсем иные мысли. Стоило ли всё происходящее двух чисток, недавней и грядущей, его пару дней назад сшитого на заказ и вышитого серебром костюма? Проклятый священник забрызгал своей слюной и кровью всех сидящих на первом ряду скамей, и это явно ничуть его не смущало. Доктор с отвращением представлял багровые капли и разводы на правой стороне своего пиджака и штанины, желая скорейшего завершения этого выходящего за рамки дозволенного спектакля. Наконец, Андреас взял чашу и начал обходить приглашенных. У Донато не было ни малейшего желания участвовать в этом безумии, но раз уж он оказался здесь, то должен был довести дело до конца. Наилучшим образом. Иначе всё это не стоило и выеденного яйца, а Донато не любил ничего делать напрасно. Вряд ли Андреас решил столь изощренным способом отравить присутствующих, если бы он желал их умерщвления, все было бы быстрее и прозаичнее… и детина-боксер прощаться с жизнью пока не собирался, хотя при его-то массе и такой дозировке это ещё ничего не значило. И, в конце концов, их же просят не приносить в жертву младенцев или прокусывать потные надушенные шеи соседей, а лишь сделать глоток вина, верно? Когда Андреас протянул доктору чашу, наполненную густой темно-красной жидкостью, Донато почувствовал лёгкий аромат напитка, который никогда прежде не встречал. Джованни взял сосуд и сделал небольшой глоток. Это не было вином. Не могло быть. Лучшее вино мира показалось бы вонючими помоями по сравнению с ним. Донато хотел выпить ещё, хоть один глоток, но Андреас отнял чашу от его лица, и доктор лишь почтительно склонил голову. Он ощутил странную эйфорию, скрип соседней скамьи по плитам пола неестественно громко резанул уши, кровь бешено застучала в висках от нахлынувшей волны кипящей энергии. Вновь оглядывая отчётливые очертания прежде размытого тьмой зала, Донато поймал себя на мысли, что шею кое-кого из присутствующих он тоже совсем не прочь покусать. Проклятье. Даже интересно, сколько веществ замешали в этом коктейле.

В назначенное время автомобиль ждал доктора у парадных дверей его особняка. Донато шагнул за порог и зажмурил глаза от ещё слепящих лучей закатного солнца. Сжав в правой руке трость с серебряным набалдашником в виде изящной кобры с раздувшимся капюшоном, он сел в обитый черной кожей салон и велел Томасу ехать к довольно необычному месту для встречи, к церкви святого Леонарда. Обыкновенно Донато посещал мессы столь часто, сколь требовалось для поддержания видимости его набожности, и не более того. Как бы то ни было, в этой католической церкви протестанту доводилось бывать нечасто, но Томас не стал задавать лишних вопросов, лишь надвинул козырек кепки глубже на смуглый лоб и выжал педаль. Вскоре мягкий свет фар выхватил из сумрака очертания высоких окованных ворот. Попросив своего водителя ожидать его возвращения, Донато через уже безлюдный двор направился ко входу в церковь. Несколько человек перед ним смутными фантомами просочились через дверной проем в храм, во власти ночи больше напоминающий старый склеп, приют для призраков. Сквозь разноцветные витражи виднелся мерцающий потусторонний свет. Кивнув улыбающемуся привратнику, который оказался мистером Ротштейном, Донато вошел внутрь. - Добрый вечер. - кивал он и протягивал руку в сторону передних скамей. - Садитесь вперёд, занимайте места - скоро всё начнётся. Доктор посмотрел в указанном направлении. На скамьях расположились несколько гостей, но знакомых лиц среди них не нашлось. Его внимание привлек лишь один мужчина в дорогом черном костюме, выделяющийся из общей толпы. Этот мужчина был Стефано Джованни. Совсем недавно его портрет украшал страницы многих бостонских газет. В них его описывали как “местного бизнесмена и известного гангстера”. Вспомнив его фамилию и загадочное письмо, Донато поискал среди собравшихся глазами Андреаса, но тщетно. Доктор сел на скамью в некотором отдалении от Стефано и бросил взгляд на кафедру перед собой. Там находился обеспокоенный священник, судя по всему, переживающий по поводу предстоящей мессы. Осматриваясь по сторонам, доктор заметил у алтаря статую распятого Христа, неестественно выделяющуюся среди общего серого безмолвия. Ожидая начала, Донато пристально всмотрелся в изваяние. В этой статуе, вопреки обыкновению, не было смирения, она не излучала страдание, а словно бы жаждала его. Свежая краска медленно сочилась из ран Христа алыми каплями в колеблющимся пламени свечей, будто... будто самая настоящая кровь.

Имя: Доктор Донато Джованни Концепт: Профессионал Натура: Победитель [Победителя возбуждает погоня за победой. Для Победителя каждое новое задание – это новый вызов и новое испытание, которое нужно пройти. Поэтому Победитель рассматривает все взаимодействия как способ показать себя с лучшей стороны. Кроме того, Донато станет лечить любого своего пациента, независимо от его личности, чтобы одолеть болезнь и доказать своё мастерство. Особенно, если удастся неплохо подзаработать в процессе]. Донато восстанавливае пункт Силы Воли, когда добивается успеха в каком-либо испытании. По решению Рассказчика особо трудные победы могут принести ему сразу несколько пунктов Силы Воли. Маска: Перфекционист [Перфекционист просто требует лучшего. Наполовину сделанная работа не приносит Перфекционисту удовольствия, и он ожидает того же совершенства и внимания к деталям, которого он требует от себя. Перфекционист может быть строгим и требовательным, и его больше всего стимулирует достижение конечной цели, часто тех, для кого он это делает].