Dmitry Shepard

Ну вот по поводу дыхательной маски Дарта Вейдера все более-менее понятно, потому что у Вейдера и в самом деле в шлем встроена дыхательная маска и его классическое "пуфф-пыфф" (ну вы поняли) именно через нее делается. А без самой маски Вейдеру дышится очень плохо. И подразумевается, полагаю, характерная треугольная форма с решеткой. Но вот что за штромгруппа я теряюсь в догадках и все-таки запросил бы оригинал, а то мало ли, может это заподвыверт автора, у которого stormtroopers стали stromtroopers)

Far Cry. Желательно самый первый, но и третий сойдет)

В новости решил не кидать)

Кстати говоря. Напоследок. За выполнение порученного задания и победу над Тьмой и Пустотой, все персонажи получают 1000 опыта! ОС - восстановлены.

Ну так и количество тоже было вполне ограниченным, водопада единичек к характеристикам не случилось. Разве что, если долго не прокает, тут как раз, мне и следовало, наверное, вмешаться и выдать заветную единичку по совокупности заслуг. Я счел, что не все характеристики можно адекватно прокачать. Ту же Харизму как тренировать? Ораторским искусством? Но это только часть характеристики. Сила Воли и Стойкость попали в ту же категорию, не обливанием же холодной водой их тренировать)

Безусловно, получить небольшой бонус за конкретные свершения или памятные моменты - очень приятно. Но, как ты сам указал, условия для выдачи подобных бонусов будут возникать хаотично и неконтролируемо, что запросто может свести на нет все удовольствие от получения награды за них. Предложенная мной система от случайности зависит только в контексте ключевого броска и куда более контролируема. Опять же, кому это было нужно, тот этой системой воспользовался. Кому это не было нужно, использовал ее постольку-поскольку. Кроме того, никто не требовал от вас писать всякий раз развернуто, как и что вы прокачивали, достаточно было бы и нескольких строчек. Тем не менее, эта система, сама по себе, стала генератором отыгрыша, как с моими неписями, так и меж игроками.

Я думаю, он и Джонсон, как комьюнити-лиды.

Повысят Гэмбла до лида)) Хотя, как мне кажется, Антем сейчас больше в ведении команд поддержки и развития, а там "рулит" Робертсон и его люди. Но да, уход Ирвинга именно сейчас добра игре и самим Биоваре не принесет. Между тем, Джесси едет на Геймскон) Возникает резонный вопрос - нафига?)

Отпустить - значит вывести Николя из игры гораздо раньше, чем это произошло по факту.

Ну, вот и все. Это не первый раз, когда я подхожу к финалу своей игры, но, наверное, впервые мне было так трудно не надломиться в процессе и избавиться от мысли, что все же стоило сделать перерыв. Но, с другой стороны, игра получилась и, кто знает, какой бы она случилась и случались бы вообще, перенеси я ее на другой срок. В любом случае, сослагательное наклонение здесь уже неприменимо. Игр без трудностей не бывает и эта, особенно дорогая мне игра, исключением не явилась. К счастью, как и в последних играх трех, непреодолимым препятствием эти трудности не стали. По крайней мере, для большинства игроков. Да, баланс боев периодически хромал на обе ноги. Да, в связи с напряженной ситуацией в реале мне пришлось безжалостно вырезать целые игровые пласты и торопить игроков, оставляя очень и очень многое на описание в личке, потому что сюжет нужно двигать дальше и что, в итоге, вылилось в довольно скомканный финал. Да, были разногласия у меня и игроков. И все-таки, несмотря на все это, я скажу, что игра удалась. Второй вариант игромеханики показал себя пусть не идеальным вариантом, но, тем не менее, положительным развитием тех идей, что я хотел реализовать. И, хотя многое будет дорабатываться и перерабатываться, мне уже сейчас, по большей части, нравится то, что я вижу. И, точно также, я вижу, куда и почему надо развивать эту систему. Путь к идеалу вечен, но это не значит, что не надо двигаться по нему. На этом, я думаю, могу закончить с перечислением недостатков и перейти к плюсам. Несмотря на то, что многое, особенно на последних этапах, я вынужден был сократить, мне удалось показать и рассказать все, что было нужно, хотя и не все, что хотелось. Иные ниточки, тянущиеся аж с первой игры, получили свое продолжение, новые были заботливо разложены, чтобы быть подхваченными в третьей части, в которой обширное полотно историй и жизней обретет, наконец, целостность. И я очень рад, что вырисовывающийся перед моим мысленным взором образ соответствует тому, что задумано, не отклонился в сторону. Я очень опасался этого. Немалую лепту внесли игроки, как и всегда, наделяющие созданный мной мир особенно яркими красками и жизнью. Джулия. Меня не перестает удивлять и поражать та жадность (в положительном смысле) и восторг, с которыми ты постигаешь созданный мной мир, интересуешься им, желаешь заглянуть в каждый его уголок с жаждой первооткрывателя-географа. Эти твои эмоции, а также постоянная поддержка, моральная и душевная, позволили мне довести эту игру до конца и вдохновляли меня на протяжении всех пяти месяцев, что длилась игра. Спасибо тебе за все и, в особенности, за столь многое количество радостных моментов совместного творчества, это было истинное удовольствие и привилегия. Шторм. В твоем лице я нашел хорошего друга, точно также готового поддержать и помочь, не боящегося высказать критику или посоветовать что-то. И, пусть мы не во всем бывали согласны друг с другом, но уважение и понимание не теряли. Это дорогого стоит. И, надеюсь ты не обидишься, но иногда мне казалось, что я выступаю по отношению к тебе своего рода наставником. Это было приятно. И, надеюсь, ты многое почерпнул из наших разговоров и из самой этой игры, что пригодится тебе в самом скором времени. Мне понравился Рафаль и, пусть он и был, по моему мнению, немного мартисьюшным поначалу, в итоге, получился замечательный воин и друг, сумевший растопить холодное сердце одной Белоснежки^^ Неврар. Если и есть что-то неизменное в этом мире, то это твоя доброта, мимимишность и хороший манчкинизм) И, пусть желание вникнуть во все детали порождало массу каверзных вопросов, момент для которых не всегда был выбран правильно, хорошо, что ты был и в этой игре. Без твоего Освальда она бы сильно потеряла в яркости. И отдельное спасибо тебе за те идеи, которыми ты радовал окружающих всю игру. И за ведение лога боя, что сняло с меня изрядную нагрузку и облегчило проведение и так не самых простых боев. Иначе, боюсь, они затянулись бы еще больше. То, что этого не произошло, целиком и полностью твоя заслуга. Мариконна. Не буду скрывать, с тобой было очень трудно эти пять месяцев. Но и хорошо тоже было. Даже очень. Я рад, что ты привела Карлу в мою игру и что, несмотря на все случившееся, нашла в себе силы дать ей то развитие и жизнь, которых она заслуживает. И в том, что я и не только я сопереживаем Карле и волнуемся за нее, твоя и только твоя заслуга, как автора. Мешулик. Я не знаю, что пошло не так, но что-то определенно пошло, как говорят американцы, на юг. Недостаток понимания роли персонажа в группе, недостаток энтузиазма в отыгрыше, недостаток интереса к созданному мной миру и участию в его жизни. Итог был закономерен и, оглядываясь назад, я признаю, что стоило отпустить тебя раньше, причем мне самому. Отдельно я бы хотел сказать спасибо Ками, которая очень хорошо отыграла свою, пусть и небольшую, но важную роль в сюжете и радовала меня интересом к созданному мной миру. И хотел бы я сказать то же самое Рей, но, увы, не могу. Не знаю, какие дела отняли тебя у нас, драгоценная, но можно было хотя бы предупредить, а не исчезать утренним туманом под лучами солнца. Тем более, что творить с тобой было невероятно приятно и мне жаль что все, что было задумано для Шери, так и не было в полной мере реализовано из-за твоего отсутствия. На этом, наверное, можно и закончить. Я рад, что уже вторая история в созданном мной мире увидела свет и заранее трепещу, оглядывая масштаб третьей части, где будут даны ответы на многие (если не все) вопросы и все ниточки завяжутся в свои узелки. И я уже сейчас с уверенностью могу сказать, что длительность у третьей части будет никак не меньше года. Потому что на этот раз я твердо намерен рассказать и показать абсолютно все. Те, кто уже записались, ну, теперь вы хотя бы в общих чертах знаете, что вас ждет)) Засим, еще раз всем спасибо и.... Шепард ака Мастер Игры аут.

- Как он? Все хорошо? - Так же шепотом спросила Карла, кивая в сторону Мортимера. Беатрис плакала рядом с ним, и Карла не была уверена, что только как целитель, или от перенапряжения. Простым вопросом она надеялась успокоить. И успокоиться. - С ним все будет хорошо, - улыбнулась Беатрис. - Мы успели все сделать вовремя. - Спасибо, - не нашлась что еще ответить итальянка. Невольно перевела взгляд на Рафаля, мучительно размышляя, как себя вести со святыми? Да еще и родственниками товарищей? - Наверное, их лучше оставить здесь? Для будущих Ангелов, которые теперь смогут придти? - Эта броня твоя по праву боя, - ответила Кристэль. - Не волнуйся, Город не оставит детей Его без защиты и заботы. А эти доспехи будут полезны на Земле. Оглянувшись на что-то (или кого-то), не видимого остальным, святая грустно улыбнулась. - Мне пора возвращаться. Рафаль, у меня будет к тебе просьба. Передай этот крестик своему отцу. И напомни, что гордыня - смертный грех. На ладони Кристэль из ниоткуда появился изящный крестик, серебряный, с инкрустацией янтарем того же оттенка, что и ее глаза. Святыня рода Солейнов, бережно хранимая в крипте личной часовни и неведомо как появившаяся здесь, в совсем ином месте, непредставимо далеком от Земли. - Живите счастливо, - улыбнулась Кристэль и просияла золотым светом, ласково коснувшимся всех, кто был на площади. А когда он схлынул, на площади больше не было облаченной в латный доспех воительницы и даже тела Харрингтона и его сообщников пропали. Осталась лишь Мэри. - Пойдемте домой, - тихо сказала Беатрис. Здесь им больше делать было нечего. Пора было возвращаться домой. Их там ждали и волновались, в этом Беатрис была уверена. Уже в вагоне монорельса на Беатрис напала дрожь, унять которую удалось не сразу, она только теперь поняла, что все закончилось, Харрингтон остановлен и Второго Сошествия Тьмы не случилось. Чтобы отвлечься, девушка занялась дневником Мэри. Он оказался неожиданно подробным и из него многое стало понятным, хотя верить безоговорочно написанному и не стоило. Кинан в самом деле долгое время жил в Уитби, где и познакомился с Мэри, когда они оба лечили одного и того же пациента. По словам Мэри выходило, что он пытался жить обычной жизнью, как человек, хотя недостатки и пороки человеческого социума изрядно его печалили. Мэри оказалась первой девушкой, которая вызвала у него интерес, оказавшийся взаимным. Два года отношений закончились закономерным финалом - свадьбой и переездом в свой домик. Откуда у Кинана не это деньги, Мэри тогда не спрашивала. Еще год счастливой, спокойной жизни. А потом грянул Йоркширский погром. Беатрис помнила об этом событии, о нем рассказывали в Академии, как примере, насколько коварными могут быть демоны, годами подтачивая разум представителей Инквизиции и потом умело надломив его потерей родных. В итоге, когда подстрекаемый заводилами и измученный болезнями родных, падежом скота и испорченной водой в колодцах народ вышел на улицы, начав погромы домов Одаренных, большинство инквизиторов раздули пожар людского негодования и жажды сорвать свою злость хоть на ком-нибудь еще больше. Немногие, пытавшиеся остановить начинавшееся безумие, были растерзаны толпой на части. Досталось и Мэри, ее пытали и насиловали больше пяти часов, лично двое инквизиторов, заставляя исцелять нанесенные раны снова и снова, покуда хватало дара. Кинана тогда был за городом, у тяжелого пациента. Он вернулся как раз вовремя, чтобы спасти жену и тогда впервые показал ей свою нечеловеческую ипостась, но Мэри не испугалась, а приняла Кинана. Так, взращенный на любви, боли и ненависти, родился план, как изменить этот мир к лучшему единственно верным способом. Кинан, Дитя Пустоты, хранил в памяти многое, в том числе, контакты немногочисленных звеньев паутины, раскинутой еще Клариссой и уцелевших, несмотря на самые тщательные чистки. Соединив это знание со знанием Пустоты о Небесном Городе и Тьме в нем, Кинан счел, что сможет подчинить себе Тьму и обрушить ее на людской мир, неся ему очищение и перерождение. Вторжения демонов он не опасался, их бы просто ждало то же самое, едва те откроют новые Адские Врата. На тщательную подготовку ушло долгих десять лет, но что они значили по сравнению с перспективой создания нового людского Царства, идеального, лишенного прежних изъянов? Ровным счетом ничего, с точки зрения и Мэри, и Кинана, все возможные жертвы были полностью оправданы величием их цели. Нити новой паутины были заботливо проложены, сходясь в одну точку - Карию. Был подобран демонический культ на роль пушечного мяса и козлов отпущения для Инквизиции, был пробужден шпион в рядах кардиналов и заменены нужные люди в нужных местах цепочки связи, были предусмотрены любые действия людей в общине. Вот только призванным словом ангела и черными конвертами людям места в хорошо продуманном плане не нашлось. *** Затем была радостная встреча в Санктуме и благословенный, без извечных ноток напряжения, отдых. Несколько дней, проведенных в разговорах и прогулках по Санктуму, просто так, потому что теперь можно было себе это позволить. Был переход к памятной башне, откуда и начался их путь по Городу, с ночевкой в том самом Доме. И, наконец, было прощание и крепкие объятия перед пошедшим волнами пространством, обозначающим вновь открытую Донато дверную створку или, быть может, замочную скважину в мироздании. И так, спустя две недели после шага в неизвестность, они вернулись домой. Первым ощущением стало палящее греческое солнце, на Земле был жаркий полдень. Вторым ощущением стал, наверное, легкий испуг и было от чего. Встречали вернувшихся неласково нацелившиеся на утес пушки летающего дредноута. И не одного, а целых трех! Сверкали золотом статуи ангелов и крестов на убранстве двух дредноутов Инквизиции, "Архангела Михаила" и "Архангела Петра". Третий дредноут, словно в противовес двух другим, парил в воздухе угрюмой черной громадой, чуть ли не вдвое больший, чем его собратья. "Левиафан", гордость Королевского Военно-Воздушного Флота, поспорить с которым мощью и размерами могли только дредноуты Российской Империи, "Богатырской" серии. Пожалуй, хватило бы одного залпа этой небольшой армады, чтобы Ведьмин утес перестал быть, снесенный начисто. На месте лесного бурелома теперь были возведены полноценные боевые укрепления, из щелей торчали стволы пулеметов и легких пехотных орудий, встретить незваных гостей готовились никак не менее двух сотен бойцов. Впрочем, вся эта сосредоточенная в одном месте мощь не спешила обрушиваться на вернувшийся практически с того света отряд, из окопов уже выбирались разведчики, призванные прояснить ситуацию, все в ангельской броне. Похоже, здесь присутствовали Лорды-Инквизиторы нескольких стран. Под их настороженными взглядами всех препроводили в отдельную палатку-шатер, но ждать там пришлось недолго, буквально через полчаса полог ее нетерпеливой рукой рванули в сторону и на пороге появилась целая делегация, с Урбаном и Абеле во главе. За ними можно было разглядеть Мелиссу, Ириссу и Бенедикта, а также двух девушек, темноволосую и светловолосую, хорошо знакомых Рафалю. Чуть сбоку стоял крепкий, хоть и седой, мужчина, его уже должна была сразу узнать Карла, каким-то образом Амадео ди Герра сумел найти способ попасть на остров. Мужчина в одежде кардинала, прибывший вместе с ним, тут же впился в лицо Карлы взглядом, в котором отчетливо сквозило волнение. - Вы вернулись, - просиял улыбкой Урбан. - Полагаю, вам надо многое нам рассказать, да? - Вы совершенно правы, Ваше Святейшество, - улыбнулась в ответ Беатрис, чувствуя, как при виде родителей падает с ее плеч тяжесть весом с Гималаи. - Вы совершенно правы. *** Дальше было много, очень много разговоров и того, что так не любят делать оперативники - написания отчетов. Рассказанное не раз вызывало изумленные возгласы у присутствующих и только материальные доказательства, которых было предостаточно, не позволяли квалифицировать сказанное как горячечный бред. И, разумеется, все это немедленно получило высший гриф секретности. Официально, в отчете были указаны две стычки, одна с волками, вторая с Бесноватыми под предводительством Продавшихся, в которой, увы, пал смертью храбрых Николя Буджардини. Остальные получили благодарности в личные дела и весомое денежное вознаграждение, а также, в случаях особой важности, доступ к "особому оружию и снаряжению, с личного разрешения Папы Римского Урбана Пятого". Архангельские клинки, впрочем, пришлось сдать, но ангельские было разрешено оставить в личное пользование. То же касалось и ангельских доспехов, их закрепили за своими владельцами, но только для исключительных случаев. Дополнительно всем участникам этой истории был предоставлен целый месяц отпуска, для отдыха и восстановления. Перспективы дальнейшей работы, впрочем, были вполне светлыми, получить в свой отряд людей, отмеченных особым благоволением сразу Папы Римского и Лорда-Инквизитора Рима хотели многие. Как оказалось, Иероним и его люди выжили, успешно заведя волков на старые ловчие ямы и капканы. С тех жителей общины, кто пережил нападение метаволков, взяли подписки о неразглашении и помогли в восстановлении домов и привычного ритма жизни. Хотя внимание Инквизиции к этому месту, разумеется, на долгие года стало куда более пристальным. Сам остров был планомерно зачищен как от остатков демонического культа, так и творений Харрингтона. Метаволки подохли сами, на седьмой день, альфаволки же дрались до последнего, проявив совсем не звериную смекалку и хитрость, так что без жертв среди сотрудников Инквизиции не обошлось. Впрочем, по сравнению с потерями на вилле, их было совсем немного. Официальной легендой стали войсковые учения, которые периодически проводились в разных районах Греции. Конечно, многое было шито белыми нитками, но, почему-то, никто не спешил приглядываться к этому дело более пристально, чем это полезно для здоровья. Угроза Харрингтона была признана ликвидированной и мир, снова не узнав, что был спасен, как и в мае далекого одна тысяча восемьсот девяносто восьмого года, просто продолжил жить дальше. Люди в нем любили и ненавидели, совершали самоотверженные поступки и предавали, зачинали жизнь и обрывали ее, в общем, все как обычно. И это было хорошо. Наверное. И лишь где-то в разных уголках мира, просыпаясь ото сна или вставая с колен после молитвы, мужчины и женщины разной внешности, которых, однако, роднили белоснежные крылья за спиной, улыбались, потому что мир, оставшись прежним, все-таки изменился к лучшему.

-И здесь, и на земле? - Уточнил он более практический вопрос, которые может быть даст полезную пищу для размышлений здесь и сейчас. -Другие дары тоже... изменяться? - Развитие - бесконечный процесс, - смягчила улыбкой уклончивость ответа Кристэль. - Дары будут усложняться, это естественный порядок вещей. - Кристэль, один наш товарищ, артефактор Николя Буджардини, погиб в той части Города, где обитают демоны возле Светоча. Что с ним будет? Его ждёт вторая жизнь здесь? Или он пойдёт куда-то… дальше? Смогут ли обитатели Города посещать… - сангвинар замолчал, подбирая праведное обозначение, - Землю? - Я не могу сказать, ибо сама не знаю, прости, - покачала Кристэль головой. - Быть может, он пойдет вперед. Быть может, вернется сюда. Знает точно только Господь. Но на второй твой вопрос я ответить могу. Те, кто прожили на Земле одну жизнь, назад уже не вернутся, в одни и те же воды дважды не войдешь.

Я могу вспомнить игромеханику в Сказке, когда нужно еще было накладывать дебаффы на боссов, чтобы атаки по ним успешно проходили)

- А что будет с Престолом здесь, в Городе? Он… в порядке после Тьмы? - Теперь это просто монумент величию Господа и память, что он был здесь, - серьезным тоном ответила Кристэль. - Новый Престол будет...не здесь. -Теперь, когда город открыт для несущих святой дар, создания артефакторов продолжат оживать? - Да, это будет случаться время от времени. Это часть Дара артефакторов, что лишь теперь начала просыпаться в людских душах, тот образ и подобие способности к созиданию, что они получили от Господа. Еще одна находка нашлась на поясе Мэри. Тщательно проверив кляп и повязку на глазах, Карла нашла небольшую книжицу, в черном кожаном переплете, с надписями на английском внутри. Похоже на дневник. Больше ничего интересного не нашлось, и, тихо подойдя к Беатрис, она шепнула ей: - Всех обыскала, тела можно сжигать. Нашла вот это. Рафаль и Освальд прекрасно справлялись с ведением разговора, так что Беатрис позволила себе помолчать и уделить больше внимания Мортимеру и просто разглядыванию святой. Карле досталась благодарная улыбка. - Надо будет прочитать его, когда будет время. И, Карла, спасибо тебе...за все. Беатрис дополнила слова благодарными объятиями, ничуть не стесняясь присутствия Кристэль. Святая, впрочем, только улыбнулась, глядя на такое проявление чувств. Вздохнула, поняв, что невольно прервала разговор, и пришлось представиться перед святой, родоначальницей Солейнов: - Карла... - автоматически потянулась поправить шляпу, но ее не было. Только шлем остался висеть на поясе. - Рада с тобой познакомиться, Карла, - ответила все тем же благожелательным тоном Кристэль. - Этот доспех тебе к лицу.

- Кристэль, что будет с попавшими сюда демонами? Угодно Господу Нашему, чтобы они продолжили здесь свою жизнь? Рядом с людьми и ангелами? И кто будет попадать сюда после окончания земного пути? Я слышал разные версии от жителей Города. Волчица Господня снова улыбнулась. - Собственно говоря, попадают сюда уже не совсем демоны, у них появляется право выбора, менять себя к лучшему или оставаться погрязшими в грехе. Тем не менее, Господь не вмешивается в механизм отбора лично, но это не значит, что это происходит вне замысла Его. По иному я сказать не могу, прости. Но попадать сюда будут разные люди и не люди, чертя нити новых историй. -А я не удержусь от вопроса о Тьме, о том как она появилась здесь, следует ли и теперь её опасаться, или же она исчезла и не вернётся? Может быть, нам следует передать что-то, тем кто живёт здесь сейчас, и тем кто на Земле? - Тьма - это то, что было до Света. И когда Божественные Слова воссияли, она узнала, что такое боль изгнания. Простите, я не могу сказать большего, - покачала головой Кристэль и смягчила отказ улыбкой. - Но в Город Ей путь отныне закрыт, здесь остались лишь Ее жертвы. И вы умны, Освальд, меня действительно просили передать вам или, вернее, через вас, кое-что. Мир меж мирами будет создан вместе с новым Престолом. Кому рассказать эти слова, решайте сами.

- Я снова в неоплатном долгу у тебя, Беатрис, - улыбнулся Рафаль, сдвигая лицевой щиток со своего шлема. - Что есть долги между друзьями? Лишь выражение приязни, - улыбнулась Беатрис в ответ. И во все глаза уставилась на Кристэль. Ее аура была отмечена тем же Даром, что и у Беатрис, только сияла куда ярче. Коллега. Беатрис склонилась в безукоризненном книксене перед той, что впитала в себя истинный свет и сама стала им. Каким-то чудом он успокоил безумный ход сердца. Снял шлем. Глубоко поклонился и встал на колено перед святой. - Волк Господень Рафаль Солейн приветствует тебя, Lupus Dei. Кристэль мягко улыбнулась, одновременно Рафалю и Беатрис, и, подойдя к своему потомку, ласково коснулась его волос закованной в латную перчатку, но все равно каким-то образом теплой и заботливой ладонью. - Здравствуй, Рафаль. Я рада, что могу увидеть тебя раньше отмеренного срока, что могу сказать, как сильно я тобой горжусь. -Освальд Вуд, и Морин Смит. - Представился он за двоих, для тех самых приличий, хотя, безусловно, их имена она знала. Но, вопросы, ему действительно хотелось задать. -Что теперь будет с Городом? И снова приветственная улыбка озарила лицо святой. - Освальд, Морин, я рада вас видеть. Город все еще остается опасным местом, но постепенно это будет меняться. Как и было задумано изначально, он оживет и наполнится новой жизнью, терпеливо ожидая исполнения своего предназначения. Он будет расти, как растет дитя, с четверенек уверенно поднимаясь на две ноги, расправит плечи-кварталы. Станет местом, где даже, казалось бы, несочетаемое может объединиться в прочный союз, скрепленный любовью, что даст свои плоды в назначенный срок.

Такая заносчивость, такое высокомерие - пожалуй, впервые в жизни Беатрис в полной мере ощутила черную, настоящую ненависть, тяжелым камнем ложащуюся на сердце, чтобы через миг полыхнуть пожаром, способным пожрать весь мир в своем огне, заставляющим кровь кипеть от праведного гнева. Харрингтон должен был ответить за все, им содеянное, здесь и сейчас. За все жертвы, колосьями под серпом ложившимся в основание чудовищного плана. За всю любовь, что сменилась горем потери. За матерей, чье самопожертвование не смогло спасти их детей. За лишь чудом и божьей волей выжившего Донато. Осознание, что виновник всех этих смертей здесь, рядом, в пределах досягаемости, гулко стучалось в виски, требуя куда более личного, близкого контакта, Беатрис хотела ощутить, увидеть смерть этой твари из первых рядов, не на расстоянии пистолетного выстрела и потому рванулась вперед, текучим, почти неуловимым движением меняя пистолет на меч, что отдал ей Мортимер. Ангельский клинок лег в руку так легко и непринужденно, будто Беатрис родилась с ним и, пусть первый удар был с небрежной легкостью парирован, девушку это не обескуражило ни капли, шипя рассерженной рысью, но сохраняя благоразумие, не давая ярости туманить рассудок, она приготовилась к новой атаке, как вдруг Харрингтон зашатался и рухнул, настигнутый магией крови Рафаля. Беатрис немедленно воспользовалась слабостью противника, даже тени мысли о том, что это не благородный поступок, у нее не возникло. Не с этим противником. Не когда на кону весь мир и его жители. Экзорцистка не оставила Харрингтону ни единого шанса и застыла над его телом, тяжело дыша. Все кончилось? Как оказалось, нет. Тела вдруг забурлили знакомой черной жижей и, раньше чем кто-нибудь смог опомниться, слились в новую сущность. Бой начинался по новой и Беатрис, яростный порыв которой накатил и угас, снова взялась за архангельский пистолет. Снова сверкали и грозно звенели клинки, снова сердце Беатрис холодело от страха за Мортимера и Рафаля, схлестнувшихся с новым, невероятно грозным и сильным противником. Боже, да он еще и мог копировать себя! "Сражайся", - напомнила себе Беатрис, усилием воли заставляя руки не дрожать. Они победят и этого...рыцаря Тьмы. Вместе. А потом, как-то вдруг, случилось жуткое. Сначала Мортимер, а спустя несколько секунд и Рафаль оказались насквозь пронзены враждебными клинками. Беатрис показалось, что у нее из груди вырвали сердце, она видела, понимала, что раны смертельны. "Нет, только не они. Только не он! Не позволю!". С этим мысленным криком и сдавленным, глухо донесшимся через шлем рыданием, Беатрис пролила целительный свет на...Рафаля. Он был ближе, он еще стоял. Дар отозвался, как и в прошлый раз, неохотно, она уже почти полностью исчерпала тот незримый колодец, дававший ей силы пользоваться святой магией, но отозвался. И благодать снизошла на воина Господа, исцеляя его раны и вдохновляя на продолжение битвы во имя Его. Эти действия не остались незамеченными и уже самой Беатрис пришлось спешно уклоняться от атаки на нее, но темная фигура вдруг задрожала и рассыпалась быстро испарившейся маслянистой жидкостью - вместе со смертью оригинального Рыцаря Тьмы умерли и его копии. Тело самого Рыцаря, впрочем, исчезать не спешило, лишь через десяток секунд составлявшая его Тьма забурлила и испарилась, открывая вид на доктора Харрингтона, бледного и нагого, как в час своего рождения. Тело его было покрыто ранами и ожогами, но он еще дышал, тяжело, хрипло, неровно. Жить ему оставалось недолго и он сам понимал это, когда взглянул на подходившего к нему Рафаля. И в темных, снова обретших цвет и зрачок глазах, мелькнуло вдруг что-то...человеческое. - Эта Тьма...она не противопоставление Свету...это его отрицание...порожденное из запредельной ненависти, создавшей пустоту, в которой Света быть не может. Я...я почувствовал это, когда наши разумы слились, когда я....разбудил ее. Нельзя...было...я...ошибся...Мэри...прости...я дождусь тебя...там... С тихим вздохом Кинан Харрингтон, Инани, Дитя Пустоты, умер. На этот раз окончательно. Не успев пояснить, зачем ему понадобилось говорить хоть что-нибудь своим врагам. Была ли у него душа? И если да, какой путь ей предстоял? На эти вопросы ответ знал, наверное, только Он. Беатрис, тем временем, склонилась к Мортимеру, сняла с него шлем и, ласково коснувшись бледной щеки ладонью, снова, наперекор скребущей пустоте в груди, заставила себя пролить на любимого целительный свет. Перед глазами все помутилось, в голове зазвенело, но, каким-то образом, экзорцистка удержалась и не потеряла сознания, хоть и навалилась на плечи, пригибая к земле, чудовищная по своей силе усталость. Хотелось лечь, растянуться рядом с Мортимером на мраморных плитах и безучастно смотреть вверх, на вновь поголубевшее небо. Вместо этого Беатрис выпрямилась и вернулась к телу Харрингтона, посмотрела на Рафаля. - Надо отрубить ему голову. И сжечь тело тоже не помешает. На всякий случай. Не верилось, что они победили, что это все, Тьма изгнана, Кинан убит, Мэри пленена и получит по заслугам. Сполна. Казалось, что сейчас, вот-вот, случится что-то еще. Поэтому, когда закрывшиеся за время боя двери собора снова дрогнули и двинулись в разные стороны, раскрываясь наружу, Беатрис уже даже не удивилась. Лишь молча потянула из кобуры пистолет. Однако, уверенно шагавшая навстречу людям женщина не выказывала враждебных намерений. Более того, у нее за спиной сияли золотом крылья, сотканные целиком из лучистой энергии. Таким же был и нимб у нее над головой, а аура рассыпала вокруг отзвуки церковных колоколов. Определенно, к ним шла святая. Беатрис быстро оглянулась по сторонам и поняла, что вести разговор, похоже, придется им с Рафалем, Мортимер только пришел в себя и был слишком слаб, чтобы встать, то же самое было и с Морин, которой помогали Освальд и Карла. В руке незнакомой дамы было копье, да и сама она была одета пусть и не в ангельский доспех, а вполне добротные стальные латы с кольчужной оплеткой, Беатрис отчего-то не сомневалась. что по прочности они не уступают ее собственным доспехам. - Вы молодцы. Все вы. Справились и изгнали Тьму из Нового Иерусалима, - по английски, но с мягким акцентом, выдающем в ней уроженку Франции, произнесла женщина, голосом, который Рафаль немедленно узнал бы, ведь слышал его не далее как несколько минут назад. И тепло улыбнулась всем. - Но где мои манеры, простите. Меня зовут Кристэль Солейн. Господь послал меня сказать вам спасибо. От его Имени от всех нас, кто не мог появиться здесь. На то были причины, хоть я и не могу их раскрыть, ибо не ведаю их сама. Но могу ответить на иные вопросы, которые вы захотите задать, правда, боюсь, времени на них не так уж и много, скоро мне возвращаться...назад. Но главное вы сделали, теперь в Город смогут попадать отмеченные ангельским Даром и, хоть и осталось множество Искаженных, новых уже не будет. А ангелам на Земле более не нужно будет отказываться от крыльев. Кроме того, бесплодная земля снова обернется садом. Позвольте мне не раскрывать смысл этих слов, но многие в Санктуме и не только будут им рады в свой срок.

У меня в голове даже та самая музыка сразу заиграла))

Бой завязался стремительно, настолько, что Беатрис даже не успела подумать, что надо бы занять укрытие рядом с Карлой, нужно было уже начинать стрелять, ни на что иное времени уже не оставалось. К счастью, стрелки проявили к ней куда меньше внимания, чем к Освальду. Оскаленные морды и жуткие, валуноподобные твари отчего-то не вызвали страха, только глухое раздражение и ненависть к их создателю и его кровожадной женушке. Хотелось просто взять и стереть их всех из известного мира, как будто и не было их никогда. Смерть и забвение без права упоминания, без тех, кто принесет цветы на могилу или подхватит грозящее вот-вот упасть знамя идей и намерений. На мушку попала дама в черным, выкуренная из своего укрытия ударом заклятия Морин и Беатрис опознала в ней артефактора. И не стала сдерживать себя, это дама живой в их руки попасть не должна была, как и выпустить в мир амулеты, скрывающие ауру. Беатрис до сих пор страшно было подумать, сколько малефиков могли ходить по улицам городов безбоязненно, избегая холодного инквизиторского прищура. А потом все как-то затихло, но ощущения, что все закончилось, не пришло, ведь не было ответа на вопрос, куда подевался Харрингтон. Ну, что ж, по крайней мере, у них теперь была его Мэри, живая и почти невредимая. Это доставляло Беатрис очень злую радость, по ее мнению быстрой смерти эта женщина не заслужила. Вспыхнул и разошелся в разные стороны жемчужный свет, исцеляя раны, Беатрис еще успела оглядеться по сторонам, как двери собора дрогнули и начали открываться, пропуская три человеческие фигуры. Доктор Харрингтон, изящно помахивая тростью, соизволил наконец-то присоединиться к ним. Вот только, почему-то в тройственном числе и глаза его более не были человеческими, их полностью затянула знакомая маслянистая Тьма. - Не удивляйтесь, Тьма способна и не на такое, ей лишь нужен был пастырь, что направил бы ее силы в правильное русло. Скоро армия меня и таких как я покорит ваш жалкий, недостойный спасения мир, переплавив его в настоящий, а не поддельный Рай. Впрочем, вы этого уже не увидите, - усмехнулся Харрингтон. - Присоединиться ко мне не предлагаю, вы этого не заслужили. Кроме того, джентльмен всегда мстит за обиды, нанесенные его даме. Так что, если не хотите мучиться долго, лучше убейте себя сейчас, пока еще не поздно. Нет, не желаете? Ваш выбор. Все три Харрингтона говорили одновременно, в унисон, и также, синхронно, обнажили оружие, двое извлекли из тростей мечи, третий достал из кобуры пистолет.

Несколько томительно-долгих секунд ничего не происходило, а потом Светоч молча и без дополнительных эффектов, начал расти ввысь и вширь. И, чем больше он становился, вынуждая людей отступать к краю круга, тем дальше отодвигалась граница, за которую Тьме хода не было. Прошло, наверное, всего пара десятков секунд, прежде чем Светоч достиг тех же размеров, что и его собратья, открывая вид на заключенного в глубине нарожденного кристалла архангела. Его меч был поднят в воинском салюте, будто бы он приветствовал тех, кто совершил подвиг и доставил его сюда, в положенное ему место. А потом Светоч басовито загудел и Тьма вдруг исчезла, будто ее и не было, а над Городом, что так долго был в ее плену, поднялся жуткий грохот, это падали вниз куски зданий, удерживаемых до этого жгутами Тьмы, руша попутно многие иные дома, источенные чужеродным воздействием. Наверное, точно такой же грохот слышало войско, собравшееся под стенами Иерихона. Теперь, когда Тьмы не стало, отряд обнаружил, что стоит посреди огромной площади, украшенной статуями, фонтанами (в которых не было воды) и клумбами (цветов в них также не было). Впереди, на другом конце площади, где Тьма раньше была особенно плотной и густой, теперь раскинулся собор, не уступающий величием тому, что остался далеко позади, в Риме. Величественные колонны подпирали крышу привратной обители, ведущей к огромным вратам, каждая створка которых была не меньше десяти метров в высоту и пяти в ширину. Нетрудно было представить, на кого был рассчитан такой дверной проем. Но не это было главным. Главным было то, что они больше не были на площади одни, Тьма схлынула и стали видны люди и звери, охранявшие подступы к собору. И лицо одного из этих людей было очень хорошо всем знакомо. Мэри Харрингтон собственной персоной. Она была не одна, компанию ей составляла иная дама, в темном платье, пронизанном артефактными нитями и с артефактным устройством на лице, заменявшим один из глаз. Также можно было заметить изготовившихся к бою наемников: стрелков и бойцов ближнего боя, а также еще двух людей, мужчину и женщину, с характерными для Одаренных аурами. Добра от них, судя по виду, ждать не приходилось. А между ними, деля поле будущего боя почти на две части, в ряд стояли созданные стараниями доктора Харрингтона монстры, человеческого в которых практически не осталось. И если чудовищные волки были уже знакомы, в рукаве Инани нашлось и кое-что новое, с чем отряду еще не доводилось встречаться в бою. - Убить их! - отдала громкий приказ Мэри, в ее глазах горела чистая ненависть, ею же, черной, подсердечной, полнился и голос. Беатрис решительно потянула из кобуры ангельский пистолет, похоже, миром им не разойтись. И беспокоило, где, черти бы его забрали, сам Кинан? Его среди противников видно не было...

- Что же мы тебя раньше не спросили, - добродушно хмыкнул сангвинар Светочу, пряча розарий. - Может, ты бы нам ещё что подсказал, Светик. На это будущий полноценный Светоч ничего не ответил, только все также мерцала указывающая путь нить. Идти, впрочем, оказалось сравнительно недолго, всего минут десять, но Беатрис они показались практически вечностью, понимание, что вокруг них каждую секунду проверяет барьер Светоча толща Тьмы, а сами они уподобились водолазам, спустившимся на самое дно враждебной человеку бездны, не способствовало расслаблению и настрою на приятные мысли. Наоборот, приходилось стараться не думать, что с ними всеми случится, если вдруг что-то пойдет не так и Светоч "мигнет". Отчего-то Беатрис не сомневалась, что Тьме будет достаточно даже миллисекунды, чтобы для них всех все оказалось кончено. Но, слава Богу, ничего такого не случилось и они продолжали идти вперед и вперед, по выложенной мраморными плитами мостовой, пока Светоч не выхватил из Тьмы мертвое тело, принадлежавшее когда-то ангелу, этой самой Тьмой поглощенному. Чуть поодаль нашлись еще два тела, одно мужское и одетое в военную форму без нашивок и одно нечеловеческое, волчье. Оба несли на себе раны, нанесенные очень острым лезвием. Например, таким, которое было у косы Донато, созданной из самой Тьмы. - Похоже, Харрингтоны здесь прошли, - отметила Беатрис, заволновавшись пуще прежнего. Неужели они отстают? Опоздать сейчас, после всего, через что они прошли, было бы очень обидно и горько. Еще через пару минут нить привела отряд в идеальный круг диаметром десять метров, утопленный в пол сантиметров на двадцать. А в центре круга имелось углубление, идеально подходящее под зародыш Светоч. - Наверное, надо его туда поставить? - вопросительно посмотрела Беатрис на Мортимера.

Судя по патчноуту - да)

Anno 2205 или 1800) Или Two Point Hospital) Или Subnautiса запили, если еще не было)

Во Тьме Беатрис, всходя на борт вагона монорельса, сохраняла безмятежность, достигнув, наконец, согласия с собой. Что бы ни случилось дальше, исход зависел только от них самих и она намеревалась сделать все, чтобы никто из них не погиб. И выжить сама. Закрылись двери вагона и, слегка дернувшись, он заскользил по рельсу, постепенно набирая скорость. Путь его лежал в стороне от водопада и оседлавшего его гребень Дозорного Собора, сначала постепенно вниз, потом также постепенно вверх, но все также оставаясь на уровне десятого-двенадцатого этажа окрестных зданий, особый путь в особое место. Районы, над которыми они проезжали, казались еще более заброшенными, чем те, которыми они прошли в Санктум, бетон словно выцвел, создавая впечатление старой и давно забытой фотографии. После нескольких подъемов и спусков вагон вышел на ровный участок пути, ведший все выше и выше под небольшим углом и набрал скорость, куда большую, чем мог развить даже грузовик. Но даже так, прошло не меньше четырех часов, прежде чем впереди показалось то, что магически Одаренные начали ощущать задолго до этого момента. Тьму. Черной стеной она поднималась вверх, пронизывала здания сверху донизу, удерживая целые их куски на весу черными жгутами, пульсирующими в такт загадочному, неритмичному сердцебиению, сочилась и, вопреки законам притяжения, ползла по любым доступным поверхностям, включая монорельс. Граница воздействия Светоча, того, большого, оставшегося позади, стала вдруг отчетливо заметной, в том числе, и на их собственном рельсе, было видно, как щупальца Тьмы беспрестанно касаются незримой черты и тут же, словно обжигаясь, отдергиваются обратно. С проявившимся волнением посмотрев на зародыш Светоча, извлеченный из своего контейнера и невозмутимо светившийся жемчужным светом, Беатрис затаила дыхание, ожидая, что будет, когда они подберутся ко Тьме вплотную. В момент, когда это произошло, кристалл засветился ярче и стал пульсировать, а Тьма вдруг стала пропадать с рельса с той же скоростью, с какой двигался по нему вагон. Беатрис, видя эту метаморфозу, позволила себе облегченно выдохнуть. Монорельс по-прежнему шел на все той же высоте восьмого этажа, позволяя во всех подробностях рассмотреть как текущую по улицам Города Тьму, похожую с высоты на нефть, так и вздымавшиеся и опадавшие вниз "языки" Тьмы, похожие на гигантских уродливых касаток, выпрыгивающих из глубин изгаженного моря высоко вверх, но только для того, чтобы вновь скрыться в нем до следующего раза. Это место давно жило по своим собственным правилам и не собиралось меняться по доброй воле. Прошло еще два часа и впереди стало возможным увидеть монументально огромный сгусток все той же Тьмы, он подавлял и доминировал в и так не самом прекрасном пейзаже, раздаваясь вверх в стороны по мере того, как вагон приближался к конечной точке своего маршрута. На первый взгляд, в высоту и ширину эта масса Тьмы достигала сотен метров и что скрывалось под ней оставалось только гадать. И вагон нырнул прямо в нее. Лишь благодаря зародышу Светоча люди внутри вагона уцелели, как оказалось, он формировал защитную сферу радиусом двадцать метров, попасть внутрь которой Тьма не могла. Также зародыш Светоча остался единственным источником света, по крайней мере, пока что. Стало видно, что впереди перрон, похожий на тот, который все видели в башне, когда только попали в Город. Но выходил он на выстланную белым мрамором площадь, о размерах которой, впрочем, можно было только догадываться, Тьма скрывала собой все, что было за пределами незримой, но четко очерченной границы. - Как же нам найти необходимое место? - спросила вслух Беатрис и Светоч вдруг ответил. Не словами, просто из его вершины вдруг протянулась сияющая нить, ведущая куда-то в центр и правее от перрона. - Хм, не ожидала, что получу ответ, - слегка нервно хмыкнула девушка. - Пожалуй, иного выхода у нас нет, верно? Выдвигаемся? - посмотрела она вопросительно на Мортимера, видимо, предлагая ему понести зародыш Светоча.