Nevrar

Жилой отсек №2. Вход в лабораторию №2. - Гарольд, есть то что мне следует знать? - Спросил Элиэзер минут через десять стоя у запертой двери второй лаборатории, в своем боевом совинном облачении. - Уровень угрозы?

Конечно, милый. Оставайся, сколько хочешь. Он остался, но они остались одни, и последнее прозвучавшее слово звенело угасающим обертоном тоски. У него же так и не оказалось другого, чтобы его заглушить, слова, чтобы изменить жестокий мир. Он уже пообещал устроить информационную войну на пол мира, и что-то крупнее ему было не осилить, не пересилить себя. Шум воды скрыл звуки по обе стороны двери. "Только одно "но..."" - сказал он себе. Доктор Мёрфи не предложил бы этот вариант не будь шанса. Не будь уверен в том что у него может получится. Ведь правда? Он не давал Джонни умереть, хотя казалось, он не жилец. Достаточно и шанса. Возможности. Ведь до этого момента, они справлялись со всеми проблемами в рабочем порядке. И если его профессия чему и научила, так это понимаю того, что ничего происходит просто так. Нет никаких шансов, рука найдет монетку не когда переберёт сто вариантов, но когда окажется в нужном кармане. Если есть хоть шанс, значит есть стопроцентный исход, если подобрать необходимые условия. В правильном кармане монетка есть всегда. Гарольда создавали именно для этого. Разум не для подсчёта вероятностей и игры в горячо или холодно, но для создания благополучного исхода. Математический сачок, чтобы вытянуть из хаоса счастливый билет. И пока они не перепробуют все варианты, он не прольет больше ни слезы. Прошла минута, другая, он посидел ещё немного и ушел, оставил виртуальные цветы, но не её. Ибо он тут, в мыслях, и на связи. Семь часов, или семь десятилетий, никто не знает точно, но и в часе было время для всего. Главное - что сейчас они были живы. /"Я рядом. Вскрою вторую лабораторию, пару модулей, выпотрошу из них все что сможет помочь. Слежу за вами. Так и знайте." - Гласила его записка. А жизнь, это движение. Хоть драккар и в дерьме, но на плаву.

Эта мысль посетила и его. Конец света. Последнее прощание. С самого утра Гарольд пугал его этой мыслью. Быстрое и полное уничтожение с вероятностью выше половины. Бомбы, стеножорки, реактор. На этом маленьком ледяном шаре, достаточно и спички чтобы устроить конец света и погрести под обломками десять жизней. "Смерть как факт меня не пугает" - сказал он ему. Удивительную наивности ложь. Сейчас, его пугало даже само слово "прощание" и та бесконечная пустота утраты что стояла за ним. Андреа говорила что всё будет хорошо, но плакала, он клялся в том, что всё непременно будет и плакал сам. И ненавидел себя за мысль, за это ощущение прощания. Боялся что оно окажется пророческим, что сама мысль об этом, ужасным образом воплотит его в жизнь. Боялся что если сейчас отпустит Андреа, выйдет из комнаты, больше её никогда не увидит. Случайную незнакомку из четырёхмесячной инициативы, что грозилась вырвать ему уши. Никогда прежде, он так не задумывался о смерти. О том что было потеряно, о том что может потерять. И о том, почему так хочется плакать. Всё это так хотелось взять, да спрятать в какую-нибудь шкатулку. И вместе с тем, сохранить как драгоценность, которую так не хотелось обесценить лишним словом, и так хотелось забыть, затоптать в пыль, как только взойдёт солнце нового счастливого дня. - И всё будет в порядке. - Прибодрил он как уж умел, но от чистого сердца, пусть и из титана и полимеров, добавив куда как решительно и твёрже. - Будет... Если захотите отдохнуть, я просто посижу рядом пока вы не уснёте. Но знайте, черта с два я вас оставлю.

- Извини, что драла тебя за уши. Не стоило этого делать. - А, это, - он рефлекторно коснулся более свежих царапин на лице, но внимательно, с задумчивой улыбкой, вслушивался в ощущения иные. Что же до старой взбучки, он про неё уже было и забыл, такой далёкой и неважной казалось она сейчас. - Пустое, да и сам я виноват, не следовало мне лезть туда и лгать вам. Забавно, тогда я подумал, что то сообщение, спасло меня от больших проблем с ушами. И вот как вышло. Уши со слов Мёрфи, пришить не составляло труда, а вот всё остальное здесь, было исправить куда как сложнее, лишь бы только одно его последнее желание, воплотилось в жизнь. Одно единственное. - Вы тоже меня простите, за всё, - он не слишком стал уточнять за что именно, лишь покачал головой с ложной строптивостью сбрасывая руку.

Близость смерти превращает меня в философа. Какой кошмар! - Ну вот. Вы опять собрались умирать. - Упрекнул он её с тоскливой обречённостью, столь несправедливой после её так необходимых теплых слов. Она знала, знал и он, вот и был ответ на её вопрос о том понял ли он что сказал раньше, почувствовал ли. Руку он сжал чуть крепче не сказав ничего словами. Вот только мириться с этой обречённостью ему не хотелось, уж лучше было позлиться, но он почему-то улыбнулся. - И даже котлета это не исправила. Кухонный комбайн все же требует замены. Техника неспособная исправить этой досадной проблемы человеческой психики требовала замены. Потому что если проблема была в его словах, замены требовал он. А это было то самое, от чего он хотел уберечь Андреа. Парадокс. - Философствовать же не вредно, если твоя фамилия не Маккуин.

Знаешь, я думаю.. то, что ты тогда говорил, мне кажется, теперь ты все понял. И почувствовал. - она посмотрела на него долгим взглядом. - Я права? Элиэзер пожал плечами, немного робко под долгим взглядом от того, сколь много в нем было страха за то, что, его изобличили в чём-то постыдном. За то, что он будучи котлеткой, все же против своей природы, выпрыгнул на луг со сковородки. Столь же жалко и неуместно он должно быть смотрелся под определенным углом. Калека сделавший первый шаг на стадионе. - Не знаю, - всё же честно признался он, слегка отведя взгляд как и тогда когда она ела. - Мне больно, плохо по большей части. Я... Я убил человека, женщину, кто-то может скажет что случайно, но, нет. Последняя фраза сорвалась с губ, она так жгла, так жгла, ему хотелось поделиться хоть с кем-то, сказать, и он бесстыдно ухватился за первую же возможность, как бы убеждая себя в том что не знает зачем. Но правда было в том что он знал. Понимал. Ради оценки, взгляда со стороны. Он в нём так болезненно нуждался. Ради одобрения или осуждения, ради того чтобы кто-то помог во всем разобраться. Даже Гектор... Ему от него досталось. Несправедливо по большей быть может части, как он сейчас понимал, но все же, ему было нужно сказать ему. Сказать в лицо все что думает, самое худшее, чтобы пересилить свой страх перед ним. Чтобы узнать, насколько его видение испорчено, дать ему шанс убедить себя. Ибо верил, что собственная рациональность, поможет сделать верный вывод и внести необходимые корректировки в поведение. Но нет. Они не смогли, кто-то из них. Тогда он сделал запись. Как всегда. Благовидный рациональный предлог, но за ним, и ещё кое-что, он ждал возможности ею поделится. Не лишь новостью, но самим разговором, собрать всех и включить. Вынести свое поведение на обсуждение, и понять. Тут не было отца, тут не было психолога когда он в нём так нуждался, только Андреа, она единственная кто его слушал, кто давал ответ, или хотя бы пытался. Она и Гарольд, ему было нужно так мало... Но сейчас, после всего, он да, почувствовал. Почувствовал. Стыд и боязнь осуждения, которого искал. Говорить ей всё это было неправильно?.. Может это разность протоколов? А сочувствие которое она искала, и которое он пытался дать, лишь эхо его собственных проблем, которые он таким низким способом перекидывает на неё. Он замолк, вроде бы и не шелохнулся внешне, но где-то внутри едва не упал многотонный гермозатвор. Стоило ли ему говорить, или лучше замолчать? Ему так был нужен советчик и в этом вопросе. Собственные алгоритмы превращались в паштет замкнутых на себя циклов, то самое дерево Гарольда... Выбирать то все равно ему. - Я... Вполне осознавал что делаю, в здравии, и рассудке. Все стояли застыв столбом, даже не заметили её, только Тёрнер тянулся к ножке стула. А я нет. Я видел. Видел и нож. Нужно было выбирать. И я выбрал. Выбрал, понимаете? Не дёрнулся, не испугался, а выбрал зная результат. Но худшее в том что я думал что меня что-то остановит. Думал до этого. Но. Нет. Ничего. И после ничего, и это что-то замкнуло, я не знаю как буду с этим жить. Не знаю. У той женщины дочка на Земле. И я знаю что не смогу ей сказать что я сделал. Плечи его сникли и поникли, лицо побледнело до острых очертаний черепа под кожей, он не хотел говорить и ещё кое-что, но не сдержался. - И никто не подошёл. Всем, так, плевать. Только Гарольд, и я плюну сам в лицо кто скажет после что это машина. Может и так, но остальным следует у неё поучится и проэволюционировать в срочном порядке от табуретки хотя бы до ИИ. Может я жесток, и несправедлив, но Гектор Ши, если действительно хотел помочь, видя все это, должен был понять. Но. Нет. Поэтому я ему теперь не доверяю ещё больше. С другой стороны, он свалился с воспалением брюха, да так вовремя... Элиэзер пожал плечами, головоломка с азиатским лицом, не спешила открывать ему свои секреты, остальных он ещё мог разобрать, мог понять, но этого человека ни тогда, ни сейчас. Андреа же он не обвинял. У нее были свои проблемы, но даже так, она ничего не видела и не знала. - Все так глухи, все так... Не могу так дальше. Не могу смотреть, на то что сделали с вами, и удобные методы доктора Мёрфи, на все это. На то что с этим миром не так. Наверное, понял. Простите что говорю все это. Но, - осторожно он протянул к ней руку, боясь спугнуть, боясь что она её уберет или снова накричать, но желая чтобы его слова прозвучали хоть чуть, хоть чуточку глубже своих слогов. только с вами и получается. - Только с вами и получается.

Все будет хорошо. - повторила она, выпуская его и продолжая судорожно вздыхать и утирать не желающие униматься слезы. - Что ты там принес, думаю, я сейчас могу съесть слона. - Нельзя есть слона. Он же в красной книге. - Невинно хлопнул глазами Элиэзер, не веря в происходящее, в этот, теплый материнский поцелуй, но так отчаянно веря в сказанные слова, что все будет хорошо. Все будет, и даже своим утверждением он не поставил это под сомнение, оставил вопрос и слова волшебным приказом миру. - Лучше вот, котлетку, она не бегала и травку не жевала... В его представлении, для котлеты и мяса это был несомненный плюс. Его отношения с едой вообще были сложны и запутанны, и по правде, он даже не знал что принёс, доверился алгоритму. И теперь вот быстро исправлялся, словами нарекая, полуфабрикат делая пищей. - Пюре, грибы, компот и вкусный тост с сыром...

- Хорошо. Но если я все-таки умру.. - здесь голос, после работы Мерфи вполне обычный, человеческий, предательски дрогнул. - Если я все-таки умру, - повторила она уже тверже. - ..вспоминай меня. Хоть иногда. Мне хотелось бы, чтобы меня хоть кто-нибудь вспоминал. - Буду. - Заверил он крепко, и обнял так крепко, как только мог. Так, что можно было почувствовать не биение сердца, но его тихое, едва уловимое гудение, мелкую дрожь, пронизывающую всё тело одиноко оставшуюся от всей прочей. Всё оказалось не так уж плохо, только быть может, немного неудобно, но в тоже время, стало спокойней, легче, и так запутанно, что одинокая слеза скатилась по щеке. - Но вы всё же постарайтесь, не... Его голос дрогнул, и сорвался на маленькое постыдное признание. - А то я буду плакать. И сейчас заплачу. Будто вы уже. Нет... Нет. - Повторил он, чуть отстранившись, но лишь чтобы заглянуть ей в глаза и заявить твёрже. - Вы живы. И слёзы лить рано. Слышите? Я договорился с Гектором, он готов помочь организовать нашу эвакуацию силами СГВ в обмен на данные по Аяксу. На востоке есть врачи, есть клиники не хуже наших, поставим им условия. Там до вас не доберутся. А если не, если что-то не, я соберу каждый их грешок здесь, начищу до блеска, и заставлю сверкать по всем каналам от Плутона до Меркурия! И кто бы, и чтобы не пытался здесь замять, его задница будет пылать так ярко, что растопит льды Энцелада. И не я буду лить слёзы по вам, а они. По живой вам.

-Можно... Можно я тебя обниму? Большой и страшный Зингер набравший воздуха услышав эти страшные для себя слова сдулся как воздушный шарик, сдулся до тонких дрожащих косточек и взгляда "А зачем?.." и страха за собственные уши. Чтобы внутри у него и не было, столь хрупко оно было перед этим. Легко было ещё шагать через себя пока тебя не трогали по настоящему. Закрыть глаза и представить что ты другой. Свести все до механического исполнения. Играть маленький театр из одного актера, считая исполнение успешным, только потому что не прилетел в лицо помидор и плевать что зал пустой... Андреа же не отражение в зеркале, и вовсе не просила о том, чтобы он просто потерпел. Занял позицию обнимательного столбика. Исполнил рассчитанное движение закусив язык. Он... даже не знал что именно. Наверняка другое. "Почему все обязательно сводить к этому?" - Спросил он в мыслях с какой-то даже детской обидой, совсем другой, от той что грызла его секундой ранее. Или все же той же? "Мне нужна дистанция. Нужна..." - Последняя линия обороны, за которым все и ничего. Мысль сказать что-нибудь такое, была теперь из защиты. Или одно простое колкое, бездумно хлёсткое "Нет, ещё чего." "Нет, ещё чего." Он понял ясно, предельно ясно сколь жестоко и больно было бы услышать такое сейчас... - А мне вас? - Спросил он в ответ. Это ведь было совсем другим. Наверное. Но он не дождался и обнял сам, чуть дрожа но все же, и в этом был ответ, а не соизволение восковой фигуры. Если им всем осталось жить всего ничего, то какой прок был боятся? Никакого, решительно никакого толка, рационально или так. Никак. Может быть, он устал боятся и прятаться. - Вы все же только пообещайте не помирать так скоро, ладно? - Попросил он над ухом. Он и так много кого потерял рано. Может быть ему это было нужно. Просто кого-нибудь обнять.

Какая ей была радость сердце его грызть? Там и плоти не было, только стали холодной оскал, и ни чувства, ни боль, заставляло биться его быстрей, но сила Лоренса и Ампера. - Я псих. Мне можно. - Таким бы мог быть и весь его ответ. Что ему яд душевный и колкость слов? С самого детства он учился на них не обращать внимания, потому что знал, они все ложь. - Я и сам не жилец. Все вокруг мертвецы забывшие что они живые. - И какой же мне тогда прок отвязываться, если уже? Какой прок строить планы, копаться в сигналах как на форуме для худеющих, договариваться, пытаться что-то исправить? На кой мне все это? Я не знаю. Он было уже повысил голос, почти что закричал, но пожал плечами и смолк. А через секунду закипев уже заговорил снова. - Не знаю. Но пожалуй, я смог бы найти рациональную причину. Я вам должен, не забыли? Вы главная в команде. Ваши знания мне необходимы чтобы отсюда выбраться! Я надеялся что вы что-то знаете?! - Он вскочил поднял руку чтобы перечислить целый список рациональных причин, приготовился загибать пальцы чтобы долго перечислять, набрал целую грудь воздуха, готовясь высказать всё без всякого утоения. Так жутко хотелось уколоть в ответ от обиды. Придумать что-нибудь эдакое. Словами и жестами нарисовать ужасное... - Поговорить мне не с кем. Скучно стало. Смотрю дверь открыта, взял и зашёл.

- И даже сдачи дать некому? - Чуть скосив взгляд в её сторону, с усталым сопереживанием спросил Зингер. - Вообще, если захотите, есть. Это была моя затея. Мишени на ушах все же были нарисованы робкой пунцовой краской. - И перенастройка нейропротезов, и снотворное в кружке... Зря вы так с доком и Тёрнером. По плану до готовности мы наблюдали и ждали, старались не провоцировать? - Пожав плечами Элиэзер последнее словно бы скомкал да выбросил. - Думал только все получится иначе. Тише, и не так... Публично. Без зажимов, Даблам, и этого. Жестом же он указал на то что осталось от двери, тихий и мирный перехват из его мыслей, отсюда напоминал работу того самого гестапо, не хватало только следов огня. - Действительно как избили. Я бы сказал даже хуже. Но чтобы вы не думали, вы не одна. - Сказал он повернувшись и внимательно заглянув в глаза.

С точки зрения объектного языка программирования дверь, какой-бы она не была, и в каком бы состоянии она не была, оставалось дверью, гордо неся идентификатор класса. Элиэзер же, будучи разумом инопланетным, и относился к ней как двери исходя из этого. И был не в силах преодолеть этого глупого программного ограничения, назови дверью хоть лишь ручку от неё. Послушно ждал какого-нибудь ответа, несмотря на то что мог просто войти. Но какие бы не были ограничения, они были не способны лишить его зрения и того, что он видел за ней, того как Андреа сжималась от стука, и громкого звука. -- Я вхожу. Чисто технически, это не внезапное появление. - Объявил он хозяйке комнаты тихий шёпотом, всё же проходя крадущийся походкой, и осторожно садясь на край кровати. - Я наблюдал и заметил, что сегодня вы не выходили из комнаты, и, следовательно, должно быть голодны... Решил принести сам.

/"Если решишь вскрывать новые помещения, начни со второй лаборатории. Возможно, там обнаружится что-то полезное. Пожалуйста." /"Тут возможно ещё и третья. Секретная. " Решил вдруг Зингер слегка пощекотать нервы Тёрнеру новым известием, оправдывая свою репутацию человека, походившего на шар предсказаний* - потряси как следует и узнаешь что-нибудь новое. Сомнения же, сомнения же программист оставил при себе, как и все тяжёлые размышления, лишь вновь бросил взгляд на остывающий след женщин. Там уже никого давно не было, но он всё равно продолжал смотреть будто они прошли только что, лишь спустя минуты, сказав в пустоту: - А ведь почти так уже было. Не то Гарольду, не то себе, не то любому, кто готов был бы слушать. Тому, кто был готов услышать его безмолвный крик, тому кто был бы готов дать ответ. Но все молчали... И ему вспоминались, давно услышанные слова. Когда ты глух, весь мир нем. Они никогда не были произнесены вслух, потому что та кто их сказала, говорить не могла от рождения. Ей были доступны лишь жесты, и текстовые сообщения, но последние она презирала, добавляя, что лицо превращается в хмурый аватар напротив живого человека. И потому, именно движения стали их языком. Почти что тайный язык для двоих, в мире победивших медицинских технологий, способных исправить любой недуг, он был почти забыт. Но на той вечеринке, устроенной для больных фриков, он почти что сразу, минут через пятнадцать, понял, что это был именно он. Как было не понять? Играла музыка, все по наставлению психологов пытались социализироваться, а значит, дрыгаться под её ритмы, и пытаться завести пары как на случке. Он же не собирался даже и пытаться. А она... Она не собиралась даже пытаться попасть в ритм. Напрочь. Резонирующий элемент в коробке сплошь из таких, и своей этой самобытностью, она приковывала взгляд. Он смотрел, смотрел, пытался уловить систему, погадать о нарушении, построить модель из одного лишь наблюдения, но неожиданно понял: Она не танцует. Она поёт. А он попробовал подпеть. Счёл это интересным. Так они и познакомились. Их тайный язык так и оставался единственным, до того злополучного дня, когда техномедицина попыталась это исправить. Новейшие нейропротезы лежали в прозрачной коробке, и она выглядела такой счастливой глядя на них. Но от радости, не осталось следа в день, когда его пропустили в палату, всё прошло не так уж и гладко, слишком поздно, врачи говорили, говорили, но из её уст доносилось лишь неприятное, утробное мычание, когда зашёл он, она уже молчала. А когда они молчали - тела их не двигались, замирали как соленные столбы из древний приданий, манекены из забытой подсобки. Он должен был что-то сказать, найти подходящий алгоритм, он перекопал всю сеть, десятки книг, вырезок и обрывков, но нигде не мог найти подходящего. Сказал в итоге, какую-то банальность, а она промолчала, лишь руку протянула чуть ближе, и замолчала снова. Молчала на все его попытки подобрать слова. Молчала. Когда ты глух, весь мир нем. Он ушёл тогда, но после слал много сообщений, обращений, записей, говорил, что у него есть подруга... Но она никогда не отвечала. Молчала. Когда ты глух, весь мир нем. На расшифровку этой фразы, у него ушло без малого десять лет. Крошечный огонёк озарения, загорелся как индикатор завершения. А через некоторое время, в дверь капитанской каюты, постучал человек с подносом.

Элиэзер же в свою очередь удивлённым взглядом проводил Андреа и Даблам, понимая, что ничего не понимает. После молчания и всех сказанных слов он был уверен что она не примет ничьей помощи. Но вот, сейчас он видел подтверждение обратного. "И ладно" - подумал он как-то резко, и только стаканчик воровато спрятанный от чужого взгляда отправился прямиком в мусорку так и недопитым. /"Об этом лучше попросить Гарольда. Ему не в тягость. А я собираюсь" Он не знал что собирался. Может вскрыть очередную дверь? Вскрыть ещё парочку, а после ещё одну прямиком в ледяную пустошь?.. В любом случае так и не дописал. /" Мерфи планировал начинать не раньше чем через восемь часов. Так что время есть." Чего было доктору не занимать, так это самообладания, говорить и строить планы так спокойно будто эти восемь часов у них обязательно есть, переносить сроки раз за разом, не боясь последствий. Элиэзер же сейчас так не мог, и чувствовал что в этом, он должен взять с Мерфи пример.

Элиэзер ушёл недалеко, упал на ближайший стул в медицинском отсеке, и с кружкой кофе принялся размышлять о вечном. Как жить, что делать, и всё такое. Выходило плохо. Наверное по той причине, что, разум инопланетянина в теле мужчины, поставили на ступень ниже даже чем тупицу. А ведь именно он сразу обо всём догадался. Собрал остальных, план, сделал всё возможное чтобы сделать хоть что-то. Выйти из ситуации. Помочь, как бы звонко и пусто это не звучало. Столько усилий, через себя, через всё, ради этого момента. И всё неправильно, и в упрёк. Почти что в пустую. Все озвученное обвинения он проглотил сам до боли прикусив губу, и даже не пытаясь гадать с ответом на вопрос "Почему". "Разум инопланетянина. " Подняв взгляд к потолку, он сделал глоток, не зная что делать дальше. Может, я хочу.. хочу умереть. Мне все надоело. Он мог сказать тоже самое. Он тоже устал, чудовищно устал от всего этого, от этих дверей, проблем, загадок, и бесплодных попыток, докопаться или что-то сделать, чтобы оправдать собственное существование. От пустого труда за умными словами, ценного похоже, только для него самого, ведь остальным оно было безразлично. И шпионы, и безопасность, и все проблемы, похоже существовали исключительно в его инопланетной голове. Он тоже не хотел жить. Было больно, обидно, и одиноко. А где-то там, по другую сторону его мозгового интерфейса, шли сообщения с новыми вопросами, а как же так? Почему? /"Почему операция? Про нее же не было речи! Разве нет никаких других альтернатив? /"Разве вариант подключения к ИИ через биоконнектор больше не рассматривается, как запасной? Гарольд дал мне материалы по данной разработке, я как раз их изучаю. Есть некоторые нюансы, но думаю я смогу разобраться в принципе действия." /"Прямое подключение запустит стимуляцию тех областей что протез блокирует во время перехвата контроля, но не избавит от самого протеза. Пока он в её голове, она не будет свободна. Я выслал доктору Мёрфи свои размышления на счёт возможности использования ресурсов Гарольда для составления карты мозга и его помощи в операции, но это его вотчина, лезть туда можно только желая напортачить. А я не хочу. Я не знаю. Ничего не знаю. Мне это не нравится. Она же сказала что подумает. "

- Я могу идти? - может быть, они собирались приставить к ней сиделку? Элиэзер устало, если даже не с какой-то усталостью переходящую в бессильную злость, взглянул на Райзборо, увидев в этом коротком вопросе, нечто непроизнесённое в слух. Упрёк сродни тому что часто бывает в всяких сериалах, когда злодея задерживают для дачи показаний, но отпускают так и не предъявив обвинения, а он в ответ напоследок бросает: "Я могу идти"? Только ни одно обвинение так и не был произнесено в слух. И он даже направил ей короткое текстовое сообщение. Аудио канал в этом помещении был начисто отравлен, и для дальнейшего общения не годился. /"Я могу направить юнит вам в сопровождение если сложно идти." Нянька погрузчик, вместо няньки Даблам, той было предложено кофе с подноса, который Элиэзер, после некоторых раздумий, взял и сам. Даже пару стаканов. После всего этого ужасно хотелось пить. А ещё больше - пойти и убиться. Через минуту он уже вышел из операционной, чтобы своими инопланетными мозгами, не смущать никого больше. /"Scheiße. У дока получилось, но лишь временный вариант, нужна операция, а это... Плохо может кончиться. "Может" это больше семидесяти процентов.

- Не чувствую облегчения. - голос полнился разочарованием. - Как-будто ничего не изменилось. Это чувство, или верней его отсутствие, было полностью взаимным, не сыскать было человека на станции страдающим от этого недуга более чем он сам. Вечного ожидания чего-то, и следующего за этим неминуемого разочарования. Он не требовал благодарности, да и не ждал её, наверное, только быть может, того самого чувства облегчения. Но вместо этого чувствовал лишь усталость, и напряжение уже ломающие кости. Словно он бежал, бежал, смотрел на счётчик, показывающий последние цифры, девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, и вот, когда, казалось бы, должно было случится что-то, его ждало простое наблюдение и необходимость продолжать труд. Всё равно что задержаться на работе до самого утра, выйти из кабинета, и снова войти. - Знаете какая самая комфортная температура? Та, которую вы не замечаете. Это даже была не его фраза, а его психолога, в ней была умная мысль, безусловно, она должна была "снизить тревожность" но эффект её мало чем отличался от того самого медикаментозного сна, только в масштабах меньших. - Эта дрянь у меня в голове позволяла все-таки жить большую часть времени. Не выбор, а профанация, если честно.  Разумеется, эта профанация ожидала ее в любом случае, и присутствующие вряд ли смогли бы как-то повлиять на разнообразие решений, но нужно же было излить хоть на кого-то свой яд. - Могу я.. - взгляд серых глаз, все еще затуманенных медикаментозным коктейлем, остановился на Мерфи, как на единственном возможном исполнителе всех угроз. - .подумать немного? Сколько у меня времени? Элиэзер махнул рукой в жесте означающим "Пожалуйста" и пожал плечами. - Да сколько угодно из того времени что у нас есть? А на это ответ никто не даст. - Вместо доктора вмешался Элиэзер. - Но. Мне бы пригодилась помощь чтобы это выяснить. Вы можете использовать наблюдательное оборудование Аякса в качестве "радара"? Несмотря на случившиеся, есть основания полагать что сюда корабль всё-таки летит, было бы неплохо попробовать его засечь. И, нам всем надо серьёзно поговорить. У меня есть информация что возможно повлияет на ваше решение. Последнее было произнесено с оглядкой, и не слишком уверенно, никто не дал ответы на его вопросы, и искать их, как оказалось, негде. /"Доктор Мёрфи. Есть идея, вам она не понравится, но, для сведения. Я не говорил толком, но когда я был в сопряжении с Гарольдом, он для построения симуляции использовал мои воспоминания. Я поэтому и подумал, что его возможно использовали для сканирования сознания, но даже так, с такими возможностями он мог бы "ассистировать" при прямом подключении Андреа. Может вам стоит обсудить с ним нюансы."

Когда протез берет управление на себя, я отключаюсь. Вероятно, передача данных идет как раз в эти моменты. Или же я ее не осознаю "Не осознаёте" - в мыслях подтвердил Зингер, ибо временные промежутки пойманных им сигналов не приходились на "ночь". В общем-то, совсем наоборот. Но это было не важно, они ничего не узнали, он ничего не узнал, и самое важное, как и предсказывал Гарольд, до конца эту проблему они решить не могли, без радикальных вариантов, от которых мёрзли пальцы. Гарольду, упало сообщение в безумной скачке поисков вариантов и решений. /"На счёт твоих оптимистических прогнозов. Когда я подключался к тебе, ты просканировал мой мозг. Насколько широки твои возможности? Сможешь при прямом подключении дать доктору полезную информацию?" - Протез не заглушить, но передачу возможно, если он работает по принципу транспондера. И если мы сможем зафиксировать его активность, сможем и принять привентивные меры. - Не сложно было догадаться к какому варианту склонялся программист приблизившись чтобы снять фиксаторы. - Операция здесь слишком опасна, если вдруг конечно, среди местных исследований, не было того что могло бы помочь. И какой период восстановления, тем более при местной гравитации? При успехе, это немногим лучше чем медикаментозный сон. Решать конечно же вам.

Слушая отповедь Андреа, Зингер внимательно скосил взгляд на Дока пытаясь увидеть и понять его реакцию на это. На то, что с ней сделали. Он ведь тоже не был идиотом, и без тридцатилетнего медицинского опыта зная о возможностях даваемых нейропротезами, догадывался сколь много ещё возможно и спрятано за ширмой "это строго запрещено". Такие ширмы ставят другие люди, и ставят не для себя, весь Аякс был тому подтверждением. Но это, не простая закладка для агента, это штука превращала её тело в хост. Оболочку для чужих намерений, приятный взгляду мясной костюм. И он, не мог удержаться от одного единственного вопроса. - Кто это сделал? Правительство? Корпорация? Но ответ, в сущности уже знал. Это сделали ублюдки. Больные ублюдки. И звучную их словесную характеристику, не пропустил бы не один, даже самый лояльный лексический фильтр. Сколь глубоко он ошибался, пытаясь поставить себя на её место, сколь наивны были его представления. Он думал что Андреа отправили на Скользящий с той же целью что и Гектора сюда, "совмещение приятного с полезным", старый добрый корпоративный шпионаж, радикальное нейропротезирование и специальная подготовка. Ещё тогда, когда они едва ступили на борт, сканер показал его секрет, а после - уже нет. Она прикрыла его, и сказала что за ним услуга. Он догадался какого рода будет это услуга. Но вот это все, это за гранью серых предложений от которых нельзя отказаться. - Я понимаю... - Сказал он поджав губы, сказал бы что ему жаль, но ей сейчас была нужна не отнюдь не жалость, он понимал. Жалость для слабых стариков, а жить с таким, совсем иное, мог ли он вообще понять такое? Доктор же задал очень точные и важные вопросы, в сущности ответ на который был известен. Важней был сценарий активации бомб. - С вами связывались после? - Задал он другой вопрос. - Я фиксировал передачу вчера в два часа дня, когда мы вскрывали модуль, и сегодня утром. Тогда же по всей видимости поступили инструкции для Гарольда через тот же канал. Если эта пакетная передача, можно попробовать глушить протез, это же не сверхсекретный миниатюрный квантовый передатчик?

- Это не допрос. Это тест. - Заметил программист со стороны, словно больше всего стремился убедить себя в этом сам. Эти обвинения, слова, которые он принял на себя, сывортка, все это было тяжело. - Мы не будем ничего спрашивать, просто расскажите что можете. Что хотите. Что может помочь. А погибнуть я вам не дам. И Доктор не даст. У вас ещё будет много кружек кофе.

От чего-то ему представился ужасный кошмар, где Альфи вместе с Гарольдом насвистывая весёлую песню печатают на генпринтере уши, доктор Мёрфи их к нему пришивает всюду, а Андреа их улыбаясь срывает, раз за разом, раз с разом, как плоды с дерева, никак не удовлетворяясь. Однако буйное больное воображение, ему не помешало. - Я заглушил связь, внешняя передача не пробьётся. - Сказал он когда Андреа продолжала молчать, в каком-то странном... Замещённом комплексе вины? Альфи ведь сказал что она проснулась, все возможно слышала, но когда он по своей наивности освободил её, машина взяла контроль. Это наверное больно. Неприятно. Она не хотела повторения, но и не хотела показывать свой страх. - И мы не можем держать вас так. И не хотим Мне нужна ваша помощь. Всем нам. Давайте хотя бы аккуратно попробуем? Очертим границы, и я подберу алгоритм для безопасного разговора. Если позволите, я попробую внешнюю стимуляцию. Расскажу что знаю. А Альфи тем временем пришло сообщение. /"Андреа очнулась. И кажется, хочет тебя видеть. "

/"Не подумай плохо, но я чисто ради научного интереса уточню, у тебя есть оптимистические прогнозы?" Может где-то в программу вкралась ошибка? Константа вредности, что любой исход превращает в испорченное яблочное суфле. Нужно было проверить. И поверить как можно скорее. Свернув интерфейс он вновь вернулся к Андреа и Мёрфи, и кажется, он пропустил самое главное, что-то где Андреа отпускают. Но она почему-то возражает. Но тут новый сигнал опять отвлек его внимания. А недалеко открылась дверь впуская робота погрузчика с подносом. Может, отпустить ее? - - Если доктор закончил, и обещает пришить мне новые уши... - Элиэзер осторожно повел плечом. - То я конечно за. К слову, тут это.... Кофе и банановые кексы. Хоть какой-то стимул к освобождению.

- Я тебе уши вырву. - пообещала она равнодушно, продолжая разглядывать точку на потолке. Одну из миллиарда точно таких же. - Маленький вредоносный код. Угроза произнесённая тоном столь холодным и равнодушным, звучала как самое крепкое обещание, почти что клятва на операционном столе, и эффект её был столь силён, что уши вредоносного кода покраснели сразу. - Сувенир их них выйдет скверный, - предупредил он все же едва заметно улыбнувшись, тому, сколь личной это была угроза. - И чтобы его забрать, вам придется выздороветь и встать. Исход приемлимый. Главное, чтобы вы ошиблись. "На счёт необратимости. А Мёрфи нет" - Закончил он фразу уже в мыслях, чтобы не отвлекать Дока, его ответ его устроил, и все же, было неспокойно, и он тоже замер в ожидании ответа о самочувствии, видя в интерфейсе, полученный ответ, синий раздражающий огонёк. Делить внимание на два разговора, стало как-то неловко, непривычно тяжело. Ответил он ему не сразу. /"Я читаю не все. Просто иногда мне становится любопытно." /"Что о тебе говорят?" В этом, он пожалуй его прекрасно понимал, и грех ему этот был знаком, тут он был старый матёрый волк. /"Это некрасиво. И ты спалился. =) Ты же понимаешь что он не просто так задал этот вопрос? Ты пугаешь. Они не могут понять могут ли тебя доверять, и не могут понять того, что нет, не могут. Не могут доверять как тумбе или демону с алгоритмом на четыре цикла. Ты пытаешься просчитать реакцию, но именно этого они не поймут. " И добавил спустя секунду, вопрос о насущном. /"Сделаешь какой-нибудь прогноз на счёт происходящего здесь?"

Зингер? Ты тут? - Где мне ещё быть. - Злые волшебники всегда рядом с местами злодеяний, наблюдают из теней, из-за спин людей выполняющих для них грязную работу. Где ему было ещё быть? Дверь открылась и он вошел с тяжёлым бременем бергамотовых размышлений, звучащих в его голосе. Ему было непонятно, почему она их отговаривала, неприятно то что с ней делали, из необходимости, как он надеялся, все же не бесполезной. Ведь сейчас с ними говорила она, не зомби, не экзокортекс запустивший свои тонкие лапки в области её инстинктов, и это его радовало. - Конечно здесь. Приятно вновь услышать ваш голос... "Но разве не лучше помолчать?" Хотел было он сказать, но доктор не перевал её или себя, а ему было сейчас куда как видней. И ему не терпелось услышать ответы, от чего Зингер недовольно прищурился. - Мне кажется вопросы лучше будет задать после. - Высказал он свое мнение. И отвлекся, поймав предупреждение своего сзи. Это было интересно. В их переписку с Тёрнером влезли, и не стоило труда догадаться кто. Сам император. /" Давно читаешь переписки?"

Председатель фанклуба Райзборо оставшись наедине с собой и своими мыслями, занялся обычным председательским делом - то есть, ничем, с очень важным видом участия и переживания на лице. Шаг сюда, шаг туда, дрожание рук, вот и все были оставшиеся дела. С одной стороны осуществляли сопряжение с мозгами и нейропротезами, с другой в сущности, делали тоже самое, только ещё более отбитым способом, и если таковым было будущее развитие технологий, биотехнологий, то ему, Элиэзеру, в этом будущем не было места. Совершенно не место, и пока это будущее не наступило, и пока все были отвлечены, Элиэзер устроил в медотсека маленькую ревизию чтобы обработать собственное лицо недавно получившее оригинальное украшение в стиле пятидесятых годов прошлого века когда шрамирование было в моде. /"Думаю, что через таламический мост идет соединение с Гарольдом. Когда он говорил об удалении поврежденного участка, то упоминал, что испытывает нечто вроде боли. И та...." /"... женщина, технодок, была подключена незадолго, как мы ее нашли. Почему Гарольд не сказал нам о ней? У тебя есть какие-нибудь объяснения? Я не силен в таких вещах." В том что кресло соединяет с Гарольдом, Элиэзер как-то ни на секунду не сомневался. Любой иной вариант, пожалуй, поверг бы его в шок. Ведь все дело в самой его природе, любому другому ИИ пришлось бы так или иначе, обрабатывать и интерпретировать сигналы мозга человека, а для этого нужен был промежуточный интерфейс, нки, но тут, вместо него выдумали что-то иное, поскольку старый вариант пришлось кустарно модернизировать, и то, он и так прилично ломал мозги. "Органические части, к органическим частям" - подумал он вспоминая свою прежнюю догадку. /"Он говорил." Пришел очень краткий ответ биологу. Гарольд говорил. Слишком поздно, несвоевременно, когда уже не мог не сказать, ибо сразу или через час, дверь бы они открыли, и все увидели. Конечно он знал. И он признался в том что что-то с ней сделал. Но для того чтобы обвинить его во всем, кое-что не сходилось. А Элиэзер все же был очень осторожен в обвининиях тех кому симпатизировал, и до поры до времени не спешил делиться мрачными догадками, чтобы не получилось как с Райзборо. /"И я говорил. Но на связь никто не выходил, а на Гарольде целая куча блокировок, вариантов было несколько. Что произошло по факту известно. Он слишком поторопился с решением устранения угрозы, и теперь её рука отдельно от тела ковырялась в голове Райзборо. Какое-то... Чудовищное стечение обстоятельств, словно чей-то сценарий. /"К слову, я тут подумал, лучше не говорить Андреа что мы собирались подключить её к этому. " ... Потому что у Доктора получалось. Получалось. Наверное. Андреа пришла в сознание и что-то говорила, уже не так агрессивно. С волнением он подошёл чуть ближе, выглядывая детали происходящего через дверь.