Nevrar

- А начальство могло об этом узнать. - в рамках формальной логики Андреа продолжила мысль, переведя взгляд на Зингера. - Так ты думаешь, вся эта каша.. она из-за него? Маленький вредоносный код, был зол и строг на суждения, и тут же вынес свой вердикт не раздумывая. - Конечно из-за него. Так или иначе он - руководитель станции. И вся ответственность соответственно, тоже на нём. - Разве нет? А может быть это была тоже такая шутка и он сейчас пробовал в себе в юморе более тонком. Ведь Райзборо теперь руководила теперь всем тем безобразием что высокое начальство называло спасательной операцией, но что по факту являлось пляской со стенжорками и стимуляцией мыслительного пищеварения большими дозами алкоголя пока никто не видит. И это он ещё не интересовался чем занимаются остальные! - Но да. Я прорабатываю такой вариант. Пробую поставить себя на его место. Представить, что я - это он, и восстановить ход его мыслей. Представить, что я - Даниэл Маккуин, не шотландец, а мулат. Человек больших талантов и связей, что привели меня на одну из самых отдалённых спутников солнечной системы. Человек, которому пришлось оставить Землю не только в прямом смысле этого слова, но и в более глубоком, ведь перед отправкой сюда, я уже знал над чем буду работать. Знал, что мои исследования не увидят свет при моей жизни. Знал, что моя жизнь будет засекречена, и что отныне она будет проведена здесь, среди узких коридоров станции. Контракт обещает длительные командировки, но и длительные отпуска. А я знаю, что это ложь, и стоит мне вернуться на землю, отдыха не будет, меня завалят бумагами и важными встречами, от чего я буду хотеть вернуться сюда? Может быть мой разум, душа, мысли, перекочевали на спутник Сатурна вслед за телом, что поселило в них уверенность что для Земли я лишь сторонний наблюдатель. Беспристрастный учёный вне системы, изучающий её для того чтобы внести корректировки? Может, я этого даже не осознаю, но поднимая взгляд в небо, понимая, как далеко остался родимый край, понимая всю крошечность одного человека перед лицом человечества и космоса, не могу уже изменить своё мировосприятие на микроуровень? Ведь на нём вокруг, скука и тлен. Ледяной простор за окном, и одни и те же лица. А женщина, которая мне нравится? Не понимает меня, и больше внимания уделяет своему детищу, искусственному интеллекту, с котором носится как с живым ребёнком, его перспективы огромны, но её больше волнует его чувства. И вот ее не становится. Все происходящее вокруг для меня теряет самоценность? Для меня остается только работа, её высшая цель, перспективы ради которых я готов пойти на что угодно, на любые жертвы, ибо что они будут значить, в том будущем, которое я вижу? Ничего. Никто не считает сколько лесов погибло прежде чем человек освоил сельское хозяйство. Сколько людей умерло, прежде чем построить памятники, которыми сегодня мы восхищаемся, и побороть болезни о которых мы сегодня и не вспомним. Но коллеги меня не понимают, а я иногда не понимаю их. Для них я становлюсь одержимым тираном? Их мелочность, одержимость насущным, и мелкими заботами возможно раздражает меня? Но больше всего - большие головы с земли. Они отказываются видеть и ничего не понимают, но требуют. Сейчас. Может невозможного. Может глупого. Может быть сроки поджимают. Чтобы я тогда сделал? Подготовил нечто такое, чтобы переубедило всех. Даже самых прожжённых скептиков. Но что?

Капитанская каюта. ~22:00 - Сейчас уже гораздо лучше. И как? Что-нибудь интересное в ней? Конечно было лучше. То что Андреа находит смешным, когда другие чувствуют себя дураками, он уже понял. Несправедливо. Или нет? - Пока нет. Оставил на потом. Но мне теперь спокойней. Он во всяком случае, теперь был доподлинно уверен в том, что женщина напротив не разбила Очень-Важную-Кружку. Тоже прогресс. И ему правда было теперь спокойней, когда он точно знал, что ключ к разгадке этой тайны, если она вообще есть, у него под рукой. - Она была в ящике в грузовом отсеке, среди других её вещей, мНКи наверняка зачищенного, амулета, и вот этого. Скромного на вид кольца, хранившего, однако в себе, удивительное, но в тоже время столь разочаровывающее сокровище, словно подарок на рождество. Как Гарольд до этого воспользовался голограммой, так и Элиэзер воспользовался светом лампы и дополненной реальности чтобы показать кому-то его секрет. - Это часть ядра его разума. Дерево познания. Красивая картинка. Фасад. А за ним, видите? Он подсветил те осколки сообщений, с которыми он работал, тусклым пастельном цветом выделил части что ссылаются друг на друга, попытавшись для человека незнакомого с кодами, сделать картину чуть более понятной и наглядной. - Не видите. И я не вижу. Едва ли больше чем ничего. Это осколки кружки, о которой вы говорили. Их сумма не даёт ничего. Они по отдельности сущий бред не имеют формы. Но оно функционирует. Даёт системе возможность мыслить. Те самые ненавистные эмерджентные связи в его коде, а это их ядро, сформированное с их слов, спонтанно в ходе развития. Понимаете? Развития. Или правильней было сказать, роста? Гарольд явно вобрал в себя очень много живого. Что вполне бы объяснялось для оцифрованного мозга молодого живого существа, не знающего жизни вне цифровой оболочки и растущего вместе с ней. Все эти артефактами обработки эмуляции нейронных связей, в виде сбоящего кода, самозацикленных команд, и вопросами без ответов что рождаются меж его рабочих вопросов. Он искал эту кружку и эти вещи. Понимаете? Искал. Разум с компьютерной, почти совершенной памятью, искал "бесполезный" символ материальной привязанности, для стимулирования воспоминаний, когда мог вызвать любую запись из своих камер. Но вряд ли вещи были потеряны. Что, никто не мог просто удовлетворить эту маленькую просьбу и достать ящик с антресоли? И кроме этого, Маккуин установил блокировку на запись в своей каюте. В этой каюте, после смерти Макканы. И я вот думаю. О нём. Не решил ли он пойти против воли начальства в своих экспериментах.

Похоже моя память просто напросто избавилась от этого прискорбного факта. =) Я помню что цикл начинался с типичной для вестернов сцены, где наёмник заходит в трактир, на него быкуют пара кметов, и он отрубает одному руку чтобы оставить правильное первое впечатление.

А вот та сцена вполне в характере книжной Трисс и книги =) Это потом Трисс начинает косплеить Йен, а сюжет - книги.

А вторая с голой Трисс. Что ещё больше не канон. (Честно правда не знаю что хотели тем показать реды, но да ладно. ) И только первая начинается так как надо! )

- Люди не любят чувствовать себя дураками, уверяю тебя. Никакая шутка не спасет в таком положении. - Правда? Жаль. - Взгляд его плюхнулся в стакан с громким бульканием подлинного сожаления. Он-то чувствовал себя дураком постоянно, и если бы чья-то волшебная шутка могла это исправить... - Это бы многое поменяло. Может быть и ему полегчало. Его ведь условно органическому разуму, юмор вовсе не был чужд. Иногда, да, редко, он даже искренне открыто смеялся, а не прятал хмыкание где-то за маской рассеянного внимания, правда вещи которые он находил смешными и забавными, не вызывали должного понимания со стороны окружающих, и это было взаимно. И попытки отыскать тонкую грань соприкосновения, не часто увенчивались успехом. Может потому что шутка, плохое прикрытие для иных мотивов, может быть потому что она не должна быть натужной. -Но в любом случае это лучше правды. Красивее. Потому что - правда была в неприглядности. А он до сих пор сам не знал точно почему пришел. Импульсивное решение под гнётом обстоятельств, а затем страх его отменить? Или желание вот так, немного отомстить? Отточить социальные навыки? Желание сделать приятно, получить положительную оценку в глазах окружающих? - Попробуйте. Вдруг получится? Я всё равно не отгадаю, правда это или ложь. Так что можете даже отомстить.- Он поднёс стакан почти что к губам, или верней уж глазам. - И если это была бы игра где нужно выпить, если не угадаешь, то вам бы пришлось выталкивать меня из каюты ногами либо жутко храпящего, либо жутко орущего о ненависти к корпоративной этике, бытовым приборам, и всему человечеству в целом. Ну или о неразделённой любви к Гарольду и стеножоркам, пополам с лекцией о минералах, и природе сознания. Вот что ждало бы коварную Юдифь, и участь сию ужасную её он утвердил улыбнувшись через стакан, и улыбка его причудливо исказилась через грани его, разбилась на осколки отражений, не иначе как каждого из предложенных вариантов. - У меня не было бы шансов. Поэтому можно было просто выпить. Он и выпил, то немногое что налил, постаравшись поменьше морщится и думать. Поэтому можно было просто сказать. Она ведь хотела сказать что-то, когда делала это предложение, он попробовал дать ей на это шанс, попробовав пошутить второй раз, уже как надо, учтя все пожелания. Так что он сделал паузу, прежде чем сообщить ещё кое-что, чтобы не вынуждать её, и дать возможность сменить тему при желании. - И к слову о кружках... Я нашёл её.

Капитанская каюта - Но вы же поняли что я говорю неправду? - Так что технически, на его взгляд, условие было соблюдено. Технически. - Убедительность тоже играет роль. Обман ведь тоже составляющая элемента неожиданности. - Ещё одна техническая составляющая. Но так он упускал главное, тяжело вздыхая. - Шутка прежде всего должна быть смешной. Ненавижу эмерджентные свойства. С ними вечно одни беды. - Теперь стал его черед налить в стакан ещё капельку, но лишь затем чтобы стыдливо на неё пялится.

Капитанская каюта Реакции на лице программиста сменились как в древнем калейдоскопе, из причудливых плавных движений мимических мышц родилась и растаяла горечь, дав место поднятым краям губ сначала в улыбке, а затем в чем-то невразумительном когда его обман в очередной раз разоблачили, а горький напиток обжег все внутренности. - Я подумал что в шутку приемлимо... - Примиряющее поднял он руки. Ложь в шутку это же шутка, а не ложь? Тонкая подколка что оказалась слишком толстой. Типа хоп, у меня от человека ничего не осталось кроме кожи натянутой на каркас. Самоирония. Это должно было быть смешно. Причудливая околонаучная тщательно выверенная чушь. Он использовал все лучшие приемы! Действительные факты перемешанные с фантазией, вывернутые связи. Но она вновь раскусила его тут же. Всех стараний оказалось недостаточно.

Капитанская каюта. Приносить мне кофе - не входит в твои обязанности. - пожала плечами Андреа. - Однако, ты решил это сделать. Оттачиваешь свои социальные навыки? Видимо, где-то здесь и кроется причина. Попадание как говорится на девять из десяти. Так, если упустить детали, оно и было. Минус там, плюс здесь, в среднем, оно самое. Следуя этому стремлению, он взял стакан в руки и задумчиво за него посмотрев, задумчиво же и произнес. - Или мне не нужно есть. Прозвучало даже почти как признание. Интонации были правда нагло скопированы с Джона Мэйера, персонажа одного сериала когда он говорил "Или я уже женат". Учитывая обстановку, он счёл их уместными, и сцена была входила в подборку самых эмоциональных моментов. Что для него было в некоторой степени авторитетным примером для подражания. Из расчета, что вычурность поведения актера, пригодится на его низкий коэффициент отдачи и даст приемлемый результат. - Потому что я один из ста добровольцев с вживлённым прототипом ИСАЖ-п "КРОНОС", мой ЖКТ, почки и печень были заменены инновационной системой на основе реакций Хоранда-Ривза, обеспечивающих полуавтономный замкнутый цикл синтеза полезных веществ для поддержания жизнедеятельности организма. Грубо говоря, моё тело это практически замкнутая экосистема функционирующая с автономностью превышающую девяносто процентов. Необходим лишь оптимальный температурный режим, периодическая зарядка аккумулятора, и подкачка субстрата раз в несколько лет. Планируется что данная система помимо всех очевидных плюсов в будущем поможет многократно увеличить автономность космических станций, которые вынуждены иметь огромные площади занятные гидропониками для обеспечения персонала пищей. Ну вроде тех что наводнены опасными гуменицами-сиенажорами. Планируется, но... Кислый прищур исказил его лицо, губы мелко задрожали не желая выдавать неприятный, или ненавистный факт. - Эффективность системы оказалась ниже планируемой, а в условиях невесомости она и вовсе падает. Стремительно. Состав крови ухудшается до пресной водицы. А "нормально" есть... Да, опережая ваш вопрос скажу, могу. Но это прямоточка, усваиваимость крайне низкая, и... Он не продолжил, только рукой провел линию от горла к той полости тела которую она уже видела, давая все на откуп фантащии в меру ее богатства и испорченности. При ее болезненном состоянии. Легко было представить там в "штатном режиме" стому, и герметичный опрожняемый контейнер. Все это должно было объяснить его худобу и голодные обмороки. -...Лучше не есть. Не слишком приятно. А потому - он повторяя за ней выпил свою дозу яда, топя в ней горечь и обиду от этого ужасного факта. И все отвращение заодно. Ну и для красоты эффекта.

Капитанская каюта Хлипковат был Олоферн, да и армия его была мала, несла потери с первых же боев, коней не было вовсе, а из всех достоинств был разве что рост. Да и было качеством сомнительным. А потому на опасные жидкости он смотрел с подозрением, даже в количестве малом. Смотрел как на запретный плод за бронированным стеклом витрины. Смотрел как химик, проводивший спектральный анализ. Но больше все же смотрел с опаской. Гляди и правда сделает глоток и проснется без головы. Поправка. Без туловища. - И зачем же? - Спросил он или сам не зная, или желая услышать ответ Райзборо. Или то и другое вместе. Но предложенный сосуд взял, хоть и не спешил пустить содержимое по назначению. - Звучит как какой-то тест или проверка. Я ведь не пью, и не ем. Но я правда принес его вам потому что вы выразили это желание, только я видел несколько вариантов.

Вот так и выяснилось, что Андреа непомерно любит кофе, этот факт может, пролился бы огнём по его артериям, если бы не стальная, рациональная решётка мысли о том, как тот, кто, просил о снисхождении и понимании в ненависти, мог отказывать другому в любви к чему-то? Эта мысль часто посещала его. Ответ, казалось бы, должен быть очень прост. Да вот только любовь была лишь словом, в том, что ему приписывали за ним, не было и грамма правды, любовь к программированию, роботам, минералам, технологиям, и изящным математическим формулам, они, пожалуй, просто легче ему давались, были более понятны, нежели иные грани бытия, стоило ли удивляться тому что именно к ним он тяготел, особенно после долгих лет обучения оптимизированного специально на эти области? Но ведь это не любовь. Наверно. Он не испытывал ничего подобного о чём люди говорили столь много, увлечённо рассказывая, а от того его не покидало, мысль и, возможно, даже целое ощущение - что его грубо обманывают со всех сторон. Что любовь, радость и всё прочее, подобно вере в идеалы корпорации и её устава, или, вере в Бога там, где это ещё осталось. Все делают вид что это хорошо, что да, мол это есть, но на деле просто бояться признать, что это полная чушь, ибо рухнет иллюзия на которой держится стабильность. Как в рекламе, никто не скажет правды. Все продолжают пинать приевшиеся образы так, словно они уже стали истинной от которой нельзя отступить. Он изучал ради интереса ее корни. Века. Сотни часов хронометража чистой лжи и провокации, с бюджетами порой достойных блокбастеров тех лет и всё ради короткого ролика. Рекламировали всё. И во всём врали. Рекламировали даже средства для мытья посуды, обещая каждый раз, что новое средство будет ещё лучше предыдущего, что новый гель на треть гуще предыдущего. Будь это правдой, сейчас бы гель для стирки был бы похож на смолу, жидкости столь вязкой, что при комнате температуре капает по капле раз в семьдесят лет. В рекламе молока и хлопьев показывали жидкость, по физическим свойствам, не имеющим к молоку любой жирности никакого отношения, более того, там использовали и вовсе клей пва! Да и коровы, дающие это молоко, уже тогда давно не паслись на лугах, а стояли в стойлах прикованные трубами к системе автоматического надоя... И так в каждом аспекте. В каждой рекламе. Целые века. Изучив это все, он пришел к выводу, что ложь и отрицание очевидного - часть не только человеческой культуры, но и нейробиологии. Там, где правда мешает выживанию - мозг врёт. Там, где выгодно - люди лгут. Они делают это так часто, что делают это постоянно, даже там, где это не нужно, но больше всего там, где поверили в ложь как в правду. Страдание и боль не терновый венец Христа, и не Грааль, - но они объективны. И напоминали о себе ежечасно. Но из дуализма человеческого рассудка, из его желания противопоставления, родилась ли счастье и радость? Смерть объективна, и естественна. Все религии же говорили о вечной жизни. Но даже самые верные атеисты продолжали на неё надеяться, или просто отрицали свою смертность до поры до времени. Надежда. Вера. Любовь. Радость. Самообман в спасение, и стимул к действию. Конечно, Андреа могла обойтись и без кофе. Вода сгодилась бы тоже. Но вода безвкусна. Маленькая фиктивная радость придавала смысла серым дням, вносила иллюзию смысла в ежедневные ритуалы. "Слова я люблю это делать" приукрашивают действительность необходимости. Любимая работа. Нелюбимая работа. И так далее, и так далее. Но как глупо! Этот обман был... ему ненавистен. Любовь, радость, лживые улыбки, тех кто убежден в их искренность - были ненавистны, само его существо их отрицало. Казалось бы, от них так просто избавится, но, то цепь человечества, стоило ему только к ней притронутся, только шатнуть, как обвинение в чудачестве было наименьшим из всех проблем. Так что он и сам продолжал лгать. И сам убежать себя в истинности лжи. Ведь в общем-то, он тоже человек. Имел право. Имел необходимость. Ради выживания. Взгляд на Адреа несколько затянулся от долгих рассуждений мелькнувший в его уме, а нужно было уже дать ответ. - Так что, тебе плеснуть?.. - Не знаю. То было импульсивным желанием, под гнётом острых обстоятельств. - Признался он, массируя шею, там, где были сделаны уколы. - Я пришел чтобы принести кофе, поскольку вы его хотели. Благо что ремонт не занял много времени. Но... Сказать было очень сложно. Физически сложно. - ...наверное.

А с первых фоток нифльгардцев было понятно, что это какая-то дженерековая сходка любителей ларпа, которые почему-то упоролись... =) Я бы не удивился. Но до первой серии мой дух и разум свободен от всяких ожиданий. Чем ниже я опущу рамку, тем легче будет просмотр. p.s Слишком подробное описание однако для креатива :D Напоминает аннотации книг, где тоже пишут лютую дичь не имеющую особо никакого отношения к произведению.

Тот момент когда моя реакция в абсолютно полной мере передаётся одной картинкой мемом: Надеюсь что это чей-то креатив. Но меня не покидает что это таки креатив нетфликсов...

Капитанская каюта. Чудила что от доктора ушёл и горы ушёл, прикатился к самой большой избушке в округе, к капитанской каюте, да замер у самого порога-двери с дымящейся кружкой кофе в руке. Не постучался, не поклонился, а только ждал неизвестно чего, не то ненастья, не то погоды, но больше размышлял собственно о том, что его вообще сюда привело? Сбежавшее тесто из сказок в путь толкала гравитация и сфероидальная форма, оптимальная для сохранения инерции движения с вращением. А вот с ним самим, все было несколько сложнее, и силы тут задействованы, тёмные, даже не ньютоновские. Объективно - всё страшное и неприятное оказалось уже позади. Все терзания следовало забыть и выкинуть. Будь его его голова полностью электронной, он бы так непременно и поступил бы, Стёр бы парочку... сотен воспоминаний... Не парочку. Но вот беда - возбуждённые органические нейроны, кричат громче всех, и мысли ими рождаемые, наоборот, были живее всех прочих, и самый надёжный их способ прибить, было вытеснить другими, или залить ядом. Алкоголь для этих целей годился, и был самым доступным и дешёвым средством. Вот за этой самой дверью. Но ведь были и другие. Или причина была в том, что он хотел узнать реакцию? Дополнить модель ещё немножко. Если кофе так важно для её жизни, то кружке свежего и горячего напитка после вынужденного воздержания она должна была обрадоваться (если не предпочитала его исключительно по утрам, что не было редкостью), или наоборот, если отправила его чинить этот кухонный комбайн исключительно из злонравных побуждений, то поинтересуется, а зачем он её приволок? Тогда ему следовало бы обидеться. Во всяком случае для этого было бы больше причин. Зачем только? Зачем всё это? Он задавал себе вопрос, подогревая кружку перчаткой, и морщась от ощущений в шее, но так и не находил ответа. Но всё же постучал, чтобы сказать следом: - Я принёс вам кофе.

Ну не знаю... Согласитесь, так сюжет играет совершенно новыми красками и только приобретает от этого! ^^

Инопланетянин на всякий случай отступил шага на два назад подальше от рук и кулаков, тем более тех что способны пробивать стены и ломать кости всяким слабым формам жизни вроде него. - Благодарности не нужно. Указание начальства. Он бы сказал что кухонную утварь не чинит, да вот только она она застукала его в общем то за совершенно обратным. Можно было сказать что он просто пришел посмотреть а оно заработало, и что он просто стоял пока чинил-ктонибудь другой, но, нет. Он уже и так опозорился в глазах этих людей, чего теперь было пытаться ложью это исправить. Звание мастера по тарелочкам и утюжным аппаратам теперь за ним. - Пользуйтесь на здоровье. И... Он сглотнул пытаясь вспомнить что она говорила тогда когда его держала. Она что-то кричала, обвиняла его в чем-то - а сейчас, вроде как, пыталась быть приветливой. В его голове эти два факта совмещались как-то худо. Она пыталась так извиниться или? Было непонятно. -... Ладно. Ничего. Я пойду. Но кружечку с собой он понес.

А Элиэзер замер с совершенно ошалевшим видом, глаза его широко распахнулись и едва не разбежались по сторонам на тоненьких телескопических стебельках, открывая даме вид на его лицо столь жуткий, сколь жутким было её предложения для него. Ведь если если его хорошо не знать, не изучив всей подноготной его мыслительных процессов и отклонений восприятия, то в каждом его поступке было столь легко найти оскорбление, даже не для самого мнительного ума. Да и кухонный комбайн тоже не долго выдержал брак с ним, мигнул диодом, и перешёл в ждущий режим, пока программист в уме разорвав с ним связь, искал теперь среди подсказок и заметок какой-нибудь подходящий ответ. Но пришлось импровизировать, чтобы паузу не затягивать ещё больше. - Оу, в смысле я не собираюсь на нём венчаться. - Поправил он сам себя, таки не выдерживая прямого взгляда в лицо и скашивая его куда-то в сторону, на кружку. - И кофе бахнуть не хочу. С кружкой в руке звучало наверное не очень убедительно. - Это пробный запуск. И не мне. Но могу отдать вам. Великолепная щедрость. Совсем не то. - В смысле, вы можете сделать себе такой же. Он вроде нормальный. Правда он не спешил его пробовать... И забыл что никогда нельзя говорить "Вроде"! - Или другой. Я обновил список рецептов и режимов. Пейте сколько захотите. Ему было не жалко. Всё равно не его. Только куда в неё столько влезет? Уже третья чашка будет! Нельзя пить много жидкости на ночь. Она скапливается в почках, или не в почках, но определённо скапливается... Впрочем, дело ее, главное чтобы не в его присутствие. И пускай что абсолютное большинство людей, совместное кофепитие считали неплохим способом начать знакомство. Но очевидно, он не входил в это большинство, и был той самой погрешностью. - Я то кофе не пью. - Добавил он для примирения в своей долгой отповеди.

Ни тебе ритуальных танцев под там-тамы, ни жутких заклинаний.. оно просто... работает? - Ну я же не венчаться с ним собрался, чего вокруг выплясывать? Правда жутких заклинаний заклинаний было в избытке. "Sudo apt-get install recipe"! Кричал он безмолвно и стала быть курочка французкая. Ну, если саму курочку предварительно распечатать на генпринтере. А ещё больше было жутких проклятий. Заслуга Даблам была в том что мир их не услышал. И может в том что он не разломал адскую машину из вредности. Мысль то была... А сплясать уже успела Брук. Ему осталось только вот. Он принюхался к кружке, ища намек на посторонний запах. Ржавчины там, или ещё чего.

- Что? - Испуганно переспросил он, сверкнув выпученными глазами так, словно хотел оправдаться. - Нет! Я нет, я просто. Вот. Что "вот" он так и не пояснил, продолжая краснеть ушами и таращиться в кухонный комбайн с пристальностью торчка в состоянии наркотического опьянения. - Я сейчас уйду. - Дополнил он невразумительный ответ после очень долгой паузы и... Продолжил таращиться на кухонный комбайн как зверь из клетки, полосуя и разбирая его взглядом. Так продолжалась целая минута, другая. Эпическая битва взглядов человека и кухонного комбайна. Где-то там, за цифровой вуалью нейро-компьютерного интерфейса горели огни бегущих строк в консоли, разноцветные полоски отображали прогресс неведомых процессов, все кулинарные секреты мира, уложенные в стройные штабеля операторов и команд, упакованные в скромные архивы перекочевывали в память машины на ходу адаптируясь к ее узлам. И память ее внимательно сканировали, вытаскивая все логи за утро, в попытке найти запрос на кофе. Пыталась ли Райзборо его уже сварить? Если да, то какое? Интересно было попробовать угадать. И сможет ли машина подсказать?.. А со стороны, с призмы человеческого восприятия. Худой молодой человек продолжал таращиться на кухонный комбайн на глазах проходя все стадии от отрицания до принятия, через скупые редкие слезы депрессии оживившими поломанную машину. Та загудела и принялась готовить пенный напиток. Латте, не слишком крепкий, чтобы не отбить сон, и чей ароматный вкус должен быть дополнен сливками и карамельным топпингом. Слишком много ухищрений, для стакана жидкости на его взгляд. Но лучшие тендерные умы хотя бы избавили его от необходимости творить это безобразие руками. - Можете кушать. - Сказал человек победиший машину и протянул ей руку с кружкой чтобы забрать свой победный трофей. Шаманы двадцать пятого века были очень хороши. И очень странны.

Каюта программистовала Элиэзер вновь предстал перед ещё одним тяжёлым выбор в этот день, зажмурится и не смотреть, или наоборот, подглядеть? Выбор кажется совершенно глупым, ведь инстинкты однозначно говорили ему - закрыть глаза и представить что ничего нет. Но это был хитрый обман, который его разум был в силах раскрыть. Стоило бы ему только это сделать, как всё сенсорное внимание полностью переключиться на оставшиеся чувства в беззвучном ожидании боли и раздражителя. И там в темноте, будет мерещиться не только леденящее нервные окончания дыхание спрея, но и дыхание самого доктора, его душащее близкое присутствие, упирающееся в его тело тонкой стальной иглой прокалывающей кожу и мышцу. Нет, он счел это ожидание невыносимым, и приоткрыл один глаз, подсматривая за движениями доктора, да так, словно ненавистно изобличил его обман, этот трюк с глюкозой, и все другие заодно тоже, ибо вот с него точно станется, вколоть и какое-нибудь успокоительное или еще какую дурь что превратит его внимание в глупую передачу с развлекательного канала где рассказывают про пришельцев и призраков, а мозги - в грушевый кисель. Но взгляд этот продолжился ровно до того момента как игла коснулась кожи, и он не дернулся как от неожиданного удара, быстро, почти что обиженно отвернувшись стиснув зубы, чтобы пережить ещё две долгих пытки, и две новых дырки в его нежной, болезненно бледной коже. - Готово, - проговорил он. - Можете идти, Зингер. Эффект вы ощутите уже минут через десять, коэнзим действует быстро. Но все равно, будьте осторожнее ближайшее время. - Готово. Не успел доктор договорить слово, как рука программиста с силой и скоростью автоматического гермазатвора прикрыла шею с громким хлопкам, только и ожидая возможности прихлопнуть комара. Надоедливого, присосавшегося к его кровотоку стальным хоботком, ростом где-то метр восемьдесят и непременно бородатого. Увы. Тут нужна была не его маленькая узкая, почти девичья ладонь, а что-нибудь вроде штамповочного пресса. И увы дважды, эффект он почувствовал сразу же, до сих пор ощущая в коже три забытых иголки, коих каждое его движение утягивает глубже в недра плоти, растягивает болью по всему телу перенапряженной жилой, и скребет по кости сталью. И это не говоря о плещущемся в его кровотоке чему-то чужеродному, стремящемся сбежать с каждым его выдохом, но так и не находя выхода, с слепостью насекомого продолжающего биться куда-то в область нёба. - Спасибо. - Сказал он на выдохе сквозь стиснутые зубы, и быстро вышел, скорее уж правда, сбегая, неуловимым обычному взгляду росчерком металлического отсвета. Только магнитные ботинки постучали по коридору, выбивая какие-то ругательства двоичным кодом, тук-тук-тук. Ну, пока этот бегущий лакомотив со всего разбега, почти что было не врезался в Гору Даблам остановившись в каких-то считанных метрах, с выражением на лице, необычно красноречиво для него говорящего "Какого чёрта вы тут делаете?" Словно бытовой модуль был мужской уборной, где ей вот никак нельзя было присутствовать. Истина же была в том, что между кухней и уборной, в его извращенном сознании, разницы то было почти никакой, то и это было местом справления грязных человеческих нужд, где присутствие другого человека просто недопустимо. И он очень надеялся что тут сейчас никакого не будет. Очень уж хотелось сделать все грязные делишки, а после забиться в какой-нибудь тесный темный угол как минимум до завтра. И Лишний свидетель определённо всё портил. Возмущение и удивление на его лице быстро сменилось смущением, едва не до появления намёка на румянца на его щеках, с коим он быстро и воровато отступил к кухонному комбайну упершись в него взглядом. "Ладно, ладно, делайте свои дела, я сейчас, быстро сделаю свои и уйду." - приблизительно такие мысли у него пронеслись в голове и на лице вместе с отчётливым приступом стыда, когда его руки мелко задрожали, и вся фигура осунулась словно бы на морозе, стремясь исчезнуть из поля зрения вовсе.

В артерию. На языке как-то вмиг стало сухо и шершаво, словно он набил рот ватой. Артерии как на зло располагаются глубже вен. И путь иглы должен миновать все слои эпидермиса, мышечных тканей, пока не доберется до того самого сосуда спрятанного за ними. И он отчётливо представил как вслепую будет шерудить тонким жалом у себя в горле туда-сюда стремясь попасть, расширяя канал. И это если отбросить все остальное. - А, бсод мне на голову, колите. - Сказал он вмиг передумав и зажмурившись с такой силой что перекусил и стали лист. И осторожно наклонил голову в бок ожидая ужасного. Но надеюсь что вот прям сейчас доктор скажет "Все готово, хватит своим миной тут пейзаж портить. Я спать хочу, вали давай!"

Не отметать с порога - было очень опрометчиво с его стороны. - А вы научите? - Ответил он вопросом на вопрос, оправдывая свою водянистую национальность. - В мышлцу должно быть не сложно Спустить воздух, проткнуть кожу, погрузить иглу на расстояние в зависимости от препарата, нажать, чувствуя равномерное движение. Вытащить. На словах выходило дольше чем сделать, и не менее неприятно, от чего программист бледнел, упрощая задачу посложнее - сделать укол в вену. С ним тут было просто, они просвечивали у него под кожей сетью синих не то червей, не то корней-проводов.

"В таком случае, заходи позже. Да не забудь постучать!" До этого "позже" следовало ещё дожить. Несколько уколов! Несколько. Жестокий программистовал не сказал "два" и не сказал скажем три или пять, словно ещё не опредился с тем, сколько иголок в него воткнуть. И вот теперь Элиэзер пристально следил за доктором, словно тот хотел его обмануть, как ушлый торговец на рынке в старину, готовый подсунуть пару уколов пока он отвернулся. - А может я сам? - Спросил он в тщетной наивной вере на согласие. Так ведь было бы легче. Ему. В Теории.

Разумеется, - ответил доктор Мёрфи, вставая, наконец, с насиженного места и жестом руки предлагая Зингеру следовать за собой. - До встречи, мисс Райзборо. Зингер старательно делал вид что тут в комнате есть ещё один Зингер, а может и целых два. Будь оно так, одного можно было отправить на уколы, другого чинить кухонный комбайн, не помешал бы и ещё один для подстраховки ибо самый несчастный, тот что попадался всем на глаза, он сам - сломался. Или что-то вроде. /"СЛОЖНЫЙ выбор!" Ибо ему и сейчас не помешал антистресс, а после и храбрость. Настоящему мистеру Зингера определенно лучше было не вылезать из собственной каюты. Секунды шли и видно, он таки склонился к варианту после, взглянув сначала на Доктора, потом на Андреа, и снова на доктора. Может - решив компенсировать после же количеством не вызывая подозрений у медперсонала. Которому даже не задать вопроса "А без уколов никак нельзя?" Этот медперсонал был таков, что один вид его и поведение порой подталкивало к тому что какие-то излишества он применяет на пациентах для профилактики лишь бы к нему они не возвращались. Элиэзер, то после случая утром, именно так и планировал поступить. Никогда-нмкогда. Но через считанные часы его избили. А после сдали. "Вот ведь черт." - подумал он пытаясь сглотнуть подступивший к горлу комок. - Куда будет укол? - Поинтересовался он вставая и следуя за доктором. Ведь сначало надо было как минимум снять скафандр.

Мисс Райзборо, на этом, наверное, все? Мне еще нужно Зингеру уколы поставить. Человек с тонким слухом, или хорошим кохлеарным нейропртезам в этот миг мог услышать треск и безмолвный крик в голове программиста. На лице то только губы сжались в тонкую линию, нашептывая начальнице послание. /"У вас ещё остался алкоголь?.."