Nevrar

- Как ваши конечности, Освальд? - и почел за благо переключиться на более подходящую тему. - Все еще при вас? - Глупая шутка! - рассердилась Морин, и подойдя к Вуду, прикоснулась к пострадавшей руке. - Очень больно?  -Такое ощущение что на меня упал громадный паук, но... всё нормально. Даже удивительно учитывая что в принципе, всё так и было. С той лишь добавкой, что этот паук успел его ещё немного пожевать. Но ничего о чём следовало горевать, в отличии от Мортимера, чьи отношения с арахнидом вышли... Более личными. Успокоив Морин ещё одной улыбкой, он ослабил крепление защиты, чтобы вытянуть и осмотреть руку. Мало ли, вдруг эти твари были ядовиты каким-нибудь медленно действующим ядом? Но, нет, вроде бы ничего в монохромном видении артефактного прибора ему углядеть не удалось. Только защитные пластины были погнуты мощными жвалами. - Сейчас будет получше, - в серых глазах девушки все еще можно было прочитать эхо пережитого страха за Мортимера. - Не отходите далеко, - предупредила Беатрис, сосредотачиваясь.  -Ну вот, божьей милостью даже синяка не осталось, не зря броню одел. Тут где-то по любому должен был кран... - Сказал он уже Мортимеру.

"Не перепутал ли гранаты" - Подумал он, открывая глаза, и увидел те самые жвалы на своей руке, бронированные пластины жалобно заскрипели, и давящая боль дала ясно понять одно - никакой это к чёрту не мираж! Закричав от неожиданности и каким-то неведомым даже для себя образом, одной руку скинув карабин с плеча, он открыл огонь по монстру, отрекошетившие пули разлетелись в темноте как испуганные мотыльки, ни разу не задев цели. Тогда ему просто захотелось пнуть это отродье со всей силы, пнуть по этим жутким чёрным глазам, раздавить их, и всего его как давил иных пауков. Но ногу этот, ухватил жвалами ещё в замахе, как хорошо обученный пёс. Если бы не Мортимер, угрожающе сверкнувший небесной сталью, он, наверное, попрощался бы с ногой, а может и жизнью. А тут ещё один светлячок вернулся, какой-то другой, не злой, но добрый, с тёплым ласковым прикосновением, и он сразу как-то стал не нужен паукам. Всё бесчисленное множество их глаз в миг сомкнулось на сиянии дара. Инквизитор облачился в пламя как в броню, но создание пустоты оно не испугало, оно алкало этой силы, минуя страх и риск. Другой паук, ещё более жадно бросился к Беатрис, да так что сам запутался в своих лапах и упал, а когда бросился снова, казалось что совсем обезумел. А тот единственный что что не подался этому безумию, опалённый огнём Морин, начал приходить в себя и жадно смотреть на неё. И в груди его всё сжалось даже больше, чем, когда он увидел перед своими глазами огромного паука, грызущего его руку. Уличив момент для стрельбы, он нажал на спуск, но ствол повело, когда ноги его коснулась паучья лапа, а отдача увела его ещё дальше, линией искр очертив куда стрелять не надо, и грохотом выстрелов до краёв наполнив чашу безумия в происходящем. А закончилось всё быстро, яркой, и почти бесшумной на фоне выстрелов вспышкой, сгорел паук так и не сойдя с места. Другого Мортимер одним ударом прибил к полу, как бабочку булавкой, только внутренности его зашипели как на сковороде отравив воздух мерзостным ароматом. Остался один, "маленький" тощий паучок что обезумел в страсти к целительному дару, к нему он прыгнул, растопырив лапы, желая обнять необъятное, но биение его сердца и полёт остановила жестокая пуля, тело в воздухе дёрнулось, и унесло прочь жестоки мпорывом разрывающим его на части. С другого конца этого пути облегчённо выдыхал Освальд, улыбнувшийся Беатрис. -Всё же попал.

Водонапорная башня, 13.30 -Где-то внутри башни должен быть вход в коллектор, стоит учитывать на случай если они попытаются скрыться. Предлагаю пойти двойками, а мистеру Буджардини замыкающим. Как окажемся внутри, я попробую их ослепить гранатой, по предупреждению поберегите глаза. С этими словами он на пальцах отсчитал три секунду и вошёл внутрь, в нос сразу ударила влага и... запах чего-то, чему сразу не подобрать сравнение, суховатый, рыхлый, и точно уж неприятный. Эти же слова подошли и под описание внутреннего помещения башни. Большой зал, диаметром метров в тридцать, с четырьмя колоннами, и весь затянутый паутиной. Оно как обычно представляется, если помещение затянуто паутиной, то оно старое, заброшенное и непременно мрачное, и это было таким же. С той лишь маленькой разницей, что здесь было что-то неправильное, и от этой неправильности становилось ещё более жутко. Первой неправильностью, была тишина, это всегда настораживает, но разве может быть неправильной тишина? Может, очень даже может если ты знаешь что где-то в темной комнате кто-то есть, а ты его не видишь, не слышишь... Второй неправильностью, была эта самая темнота, за дверью был день, но тут стояла тьма, разве это может считаться неправильным в помещении без окон? Может, ведь окна были, только они также были затянуты паутиной так плотно что почти не пропускали солнечный свет. Третьей неправильностью, была эта самая паутина, что же такого может быть неправильного в паутине в заброшенном доме? Как минимум то что башня не была заброшенной, тут не было ни грязи, ни пыли, только паутина, и её была так много что казалось здесь обосновалась сотня другая пауков... ...Они и были последней неправильностью, вобравшей в себя все другие, огромные, настолько огромные что своим размером ставили под сомнение родство с паучьим родом. Крадущиеся в тенях и сетях, они смотрели на тех, кто дерзнул войти в их логово, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего. -Прямо и справа, - крикнул Освальд, обращая внимания на неясные темные тени, и метнул в одну из них гранату. -Вспышка! До того, как он зажмурился и прикрыл глаза рукой, ему показалось что свет озарил всю фигуру этого ужасного создания. Огромное, размером с бочку брюхо, все восемь мохнатых лап толщиной с его руку, жвалы что могли эту руку кажется легко перекусить. По-детски наивно и отчаянно захотелось чтобы это оказалось наваждением, чтобы, когда он открыл глаза это оказалось лишь игрой света и тени... Акустическая волна ударила в уши и едва не оглушила, а следом что-то тяжёлым ударом едва не сбило его с ног.

Выхватить оружие (I) - 300 // 250 в остатке Ограбление арсенала Санктума: Прибор ночного видения +3 светошумовое гранаты +2 магазина экспансивных патронов для Томпсона, потому что у него вместимость магазина 36 патронов ха-ха Энфилда

-О! - Удивился Освальд играя но не переигрывая. -Это я слышу от смелой в своих чувствах волшебницы, что светом мне озарив путь, сама спустилась в страшный тёмный подвал? Что ловила и освобождала призраков, воевала с химерами? Ты к себе, несправедливо скромна, только нужно быть немного осмотрительней. Посоветовал он, не превращая искренний комплимент в лесть, рукой прикоснувшись к нежно хранимому женскими ручками свитку. -А если что тревожит, у тебя есть я.

Мисс Морин оказалась очень проницательна, именно об этом подумал неугомонный мужской ум, в котором бегают такие издевательские, неясные юным девицам мысли. То им надо бы их одеть, в неудобное, тяжелое, некрасивое, то совсем наоборот... Одним словом мужчины. Им вечно что-нибудь надо. К примеру, Освальду, когда он уже после вернулся без пиджака, но в броне, с карабином, и бронёй для неё, вздумалось нежно поцеловать её в лоб. -Я пока понесу. - Сказал он, утешая её плечи, и пожурил за старое. -Моя храбрая Морин, заботится о брате, но не хочет немного позаботиться о себе, так нельзя. Но и я дурак, надо было у Агаты, попросить заменить пластины на облегчённые но артефактно упрочнённые для тебя.

-И снаряжение. - Дополнил Освальд первый вопрос, улыбнувшись в ответ на испуганный взгляд, и посмотрев на неё несколько выжидательно прежде чем зашагать в сторону дворца Старшей. Пояснять очевидное, ему показалось грубым, поэтому он сделал предложение. -Заставлять ждать не будем, я заберу твоё и своё, а ты возьмёшь пока светошумовые гранаты, экспансивные патроны под энфилд, и... Он задумался на секунду, сначала хотел проявить наглость в запросе тепловизоров, но те пустотные пауки, вряд ли они теплокровные. -...Приборы ночного видения, хорошо? Эти пауки похоже любят сырые тёмные пространства. Мортимер хочет чтобы мы помогли, будет же лучше если мы будем осмотрительны чтобы помочь лучше?

-Несколько задержимся, нужно взять экипировку. -О ужас, ужас, выразил он небольшое неповиновение инквизитору, сочтя что его браунинг, выйдет смешным подспорьем против паука размером с собаку! Пауки вообще были такой вещью, против которой желательно иметь что-то радикальное - мухобойку, трёхдюймовое орудие, огненную ведьму... В общем, нечто способное покончить с этой пакостью одним ударом. -Водонапорная башня, водонапорная башня... Может зайти в арсенал и взять парочку светошумовых гранат? И боезапас получше.

- И как Мортимер не падает все время головою вниз. - пожаловалась она, прижимая пальчики к вискам. - Если так много читать, то и с ума сойти недолго. Там про какое-то устройство. Только вот зачем оно и что делает.. -Я не думаю, что чтение имеет какое-то отношение к этому процессу. -Высказался Освадьдом тоном человека что любил говорить прописные истины, но в этот раз сделал исключение чтобы выразить личное впечатление, хоть и столько же банальное. Своё вглядывание в свои же закорючки, подглядывание за Морин вглядывающуюся в его же закорючки, и чуть большее вглядывание в свою же память, Освальд чтением не назвал бы. -Совсем не имеет. Какое-то знаешь... Еин'етч, шиворот навыворот, дело даже не в знании языка... Любой язык оперирует понятиями известными человеку, служит средством обозначения информации, как я смог бы уместить чертёж устройства в этот символ? Только если бы я и ты знали, что этот символ - чертёж. Но я не знаю, только запомнил символ, и ты не знаешь, ты увидела только, что нарисовал я. Понимаешь? Тут что-то третье... Освальд и сам понял, что речь его пространственная до нельзя, но никак не мог отделаться от впечатления, как и от головной боли. -Греческое море, и те руины на острове... Этот символ и впрямь к ним взывает, философским трактом, Платона или Аристотеля, не скажу точно. Эти символы, и сами как кусок информационного мрамора, кажется в них всё. И твой бюст, и мой, и его, и каждого из людей, таблички с выбитом текстом каждой из книг... Это не чтение, это созерцание. И теперь у него жутко помимо глаз, зудили руки...Средство записи несовершенно, инструмент записи несовершенен, форма символов...Его не покидало ощущение что это сродни тому что он попытался нарисовать не то что портрет - батальную сцену. Перед глазами одно - а из-под руки детский лепет. И всё равно что-то получилось. -Знаешь, а ты ведь могла бы... Второй раз за день он говорил эти слова, и второй раз они были прерваны. - Морри, Освальд. - позвал инквизитор и, кажется, возражения не принимались. - Вы нам нужны тут, у водонапорной башни. Мы, кажется, нашли паука. -Адрес или иные ориентиры? -Уточнил он. - Выдвигаемся.

- Но.. если в самом можно.. - она стеснительно переступила с ноги на ногу. - Мой брат получил от Города особенный меч. И был бы счастлив, я уверена, если бы вы могли поработать с этим предметом. А если он будет счастлив, то и я тоже. Освальд понимающе кивнул, пожалуй, да, Мортимер этим мечом был действительно горд. В Санктуме кроме него и Рафаля вряд ли кто обладал подобным, очень вероятно, что даже у самого лорда-инквизитора не было сравнимого с этим оружия, врученного если не Им, то вестниками Его по доброй воле. Для Освальда это было чудо, почти что реликвия, ему бы и в голову не пришло его как-то "улучшать" но взгляд воина со святым даром мог смотреть на это иначе. - Да, конечно, - судя по лицу Агаты, она не знала, над ней так шутят или просто Освальд решил накатать целый список того, что он хочет взамен. Но затребованное дала. И ни то, и ни другое, он не подумал бы сейчас также ни шутить, ни просить о чём-то большем, что уже попросила Морин. Взяв в руку карандаш, он вдохнул, вспоминая недавнее прикосновение и её радость, это и было тем порывом что заставил его запомнить. Но не было бы ошибкой, передавать увиденное бумаге? Его рука была тренирована долгой практикой выводить изящность букв и цифр, но тут было иное, может тут была нужна рука художника? Или вообще иное, дар? Собираясь нарисовать те символы, он подумал, что они также могут избежать руки, как избежали бы взора, что они окажутся сложнее чем предстали перед ним, может, они вообще видели разное? -Яблоко, откушенное кентавром, где человеческая суть смотрит луком в высь, а лошадиная повёрнута в сторону. -Прошептал он тихо-тихо, чтобы его не сочли за сумасшедшего пока, рисовал первый символ. -Телега, видом с неба, похожая на подкову с отколовшиеся частью, удача, что сулит неудачу другому. -Передать изгиб второго, было сложнее, не совсем правильные формы, не ленивые формы человеческих букв, где года точили простоту, нечто более древнее, первобытное, как кусок руды, извлечённый из недр. -Две башни, связанные рвом, где-то я видел такие когда-то, и крепость та была короной над южными морями. - Тут было намного проще, совсем-совсем просто, настолько что он был обескуражен тем как легко у него получилось его вывести, и насколько между тем было сложно его запомнить. Словно дикий жеребец, после того как был пойман на лассо, вдруг стал верным боевым конём. -Вот, всего лишь три. -Протянул он Морин листок пока та решила обнимать или не обнимать Агату. Иного он не запомнил, а того что запомнил, хватило чтобы разгорелась резкая боль в глазах от слишком пристального вглядывания в недоступное, запретное живущему лишь раз. Карандаш ему был больше не нужен, и его он вернул хозяйке. -Спасибо.

Освальд как-то непонимающе похлопал глазами стараясь унять скачущие туда-сюда мысли и сердце, коему было не по нраву привычное место в груди. По телу от усилий тщетных прошла судорожная дрожь, но едва ли его взбодрила или пробудила. Очень уж простое его вышло сейчас впечатление, полное в уверенности того что раз уж ему было дозволено лицезреть нечто, то оно было дозволено всем. Он запомнил эти знаки, с усилием, может эгоистическим, но запомнил, теперь у него появилось ощущение, что он сорвал сладкий плод из сада куда его, пригласили только посмотреть. Неловкое впечатление, как-то тяжело наслоившиеся на всё иное, с привкусом никуда тревоги за Дженну, которая никуда не делась. И я даже не знаю, как вас благодарить. Быть может, сделать для вас что-нибудь особенное?  Освальд вместо ответа посмотрел на Морин не уверенный в том, что стоит. Но заслуга была её. Если бы не она, он, наверное, до сих пор в том переулке пытался разговорить Марка, как если бы тот был живой, пытаясь понять, что действительно ему нужно. И совершенно точно никогда бы вовсе не довёл его до Агаты. Ведь вряд ли смог бы напомнить ему о ней. В этом, безусловно, и был дар духа, его истинное предназначение. Да и о чём особенным он мог попросить? В голову, совершенно не приходило ничего кроме одного. Да и то, сейчас было совершено не уместно. -И я не знаю. - Честно признался он. -Но если возможно, одолжите пожалуйста лист бумаги, и карандаш на пару минут?

На тот вопрос у Освадьда не было ответа, как может не было ни у кого, но одно, в сухом остатке рационализации он мог сказать точно. -Я запомнил, несколько. -Улыбнулся он повернувшись к Морин, может теперь увидев их в волшебный третий раз она не сойдёт с ума, и спросил у Агаты. -Вы видели их раньше?

Мастерская Агаты Так и не пришлось ничего говорить за Марка, рука мальчика коснулась Агаты, и слова его что он собирался повторить, сами отразились потрясением в глазах женщины. После стольких лет мучений, он действительно сам сказал, что хотел, освободив от бремени и свою душу, и душу той что своей виной пленила его на годы. Освальд встал с трепетом в груди, поняв, что тут его помощь больше не понадобится, как небесный свет ослепил его, в смысле ином от физического, как тогда на поляне, он возвестил о чуде, или скорей свершении того что должно. Крошечное чудо заключалось в ином, в этом свете он сам, своими глазами увидел то что только представлял по словам Морин - ауру людей, живущую и трепещущую, словно ставшую восьмым цветом в восприятии. И ускользающие символы в ней, как новый смысл открывшиеся ему, пока непостижимый в понимании, ловить его было всё равно что смысл во снах, доступный только в грёзе, и бессмысленно закрытый наяву, его решил он памятью и волей связать с тем что знал хорошо. Четверть яблока, откушенного кентавром... -Прощай! -Сказал он чуть запоздало, махнув рукой и ей заслонив глаза, в воображении с усердием одержимого вырисовывая что запомнил.

Освальд смутился неодобрительно взгляда Морин. Что сказать? Он, лишённый дара, видел это иначе. Это был не ребёнок. Не совсем ребёнок. Только сейчас Освальд осознал и понял всю горечь его "поломки" Этот ребёнок был старше Морин, старше его самого. Старше на двадцать пять с лишним лет одиночества, на триста месяцев немого крика, на девять тысяч дней неприкаяного скитания. Без голоса, без прикосновения, без возможности уйти дальше. Без всего. Двадцать пять ужасных лет. Только Божья милость уберегла его от безумия, только Божья воля "поломкой" души спасла её от разрушения. Он успел осознать свою смерть, но не сумел никому о ней сказать. Может он был неправ, может жестоко ошибается, но его мнение и решение было таково - дать хоть подобие голоса если он его захочет. А сам молчал.

-Ты можешь сказать сам, я буду твоим голосом. -Предложил Освальд тяжел выдохнув и вновь присев рядом с мальчиком, рукой утерев шею. -Что скажешь, я повторю... Это самое меньшее что он мог сделать... Жуткая смерть, быть раздавленным толпой.

- Да. Был один мальчик, - тихо проговорила она. - С газетным лотком. Газеты рассыпались и их растоптали. Как и его. Вместе со мной. Мне до сих пор это снится. Но откуда вы знаете?  - Я ее вспомнил. Она там была, когда...когда я умер. Очень... странно слышать о смерти от людей что кажутся тебе вполне живыми, даже не кажутся, в жизни которых ты уверен, даже если один из них - призрак. И сложно осознать подобное, когда в голове сплетались в причудливый узор две мысли и два впечатления, веры в бессмертие души, и какой-то упрямой рационализации. Но вот причуда, если смерть не окончательна - то боль, что, да? Освальд помолчал, смотря на женщину, а затем на мальчика, слова как-то не приходили на ум. -Его душа сейчас здесь, он вас слышит, но вы нет, ещё одна причуда этого города.

-А мне казалось что их секрет в том, что их плетение часть плетения друг друга и единого общего, а не самодостаточное. За счёт этого размер такой и маленький. Мы можем дать взглянуть на них ещё раз... Освальд вообще, ни грамма в этом не смыслил, и единственное плетение которое он видел - были кружева его любимой матушки. И вчерашнего паука. Последние беспокоило его так сильно, что волнение от этого вопроса от скрыл за участливым интересом. Ну не сказать же сходу. "Мы тут призрака привели, а ещё он говорит, что паук мог скушать цветочницу" -...Но по правде пришли сюда по серьёзному делу, может вам будет лучше сесть? И что если бы я вам сказал, что кто-то связанный с вами, вас ищет? Освальд обернулся к Марку и улыбнувшись кивнул ему, мол, не переживай, всё будет нормально.

--А ты смышлёный. - Подмигнул Освальд пареньку, ведь большие тайны не рассказываются как есть, а раскрываются полунамёками. Но слова о том что он видел паука не на шутку его насторожили, даже больше - Освальд болезненно побледнел. -И давно ты его видел?.. Нужно было убедиться что чистильщики вчера как следует отработали их наводку... Но пока страх оплошности лишал его спокойствия, они пришли. -Шери говорила что Агата тут кого-то ищет...

-У нас кровь красная. - Ответил Освальд малышу приложив палец к губам, давая понять что то есть секрет и посмотрел на Морин. Да, её потусторонний голос и его сейчас заставил чуточку понервничать, или скорей удивиться. Она сказала это так, словно знание это было ей спущенно свыше, как предсказание или знамение, чтобы стать проводником между миром живых и мёртвых. "Незаконченные дела" - тогда она ему ответила на вопрос о том что заставляет души ломаться. Но какие они могут быть у ребёнка? Он совсем ещё юн, вся жизнь - вот его незаконченное дело. Юношеские игры, первые большие ошибки... Но его держал человек. Должно быть мать или отец, с которыми он не успел проститься, и которые умерли сами и оказались здесь. А люди тут, первой смертью умирали не от старости. Бедняга... -А у тех кто тут появился белая, ты наверное знаешь. Ты ведь наверняка много знаешь о людях тут, да? Последнее время тут творятся плохие вещи, поэтому мы и пришли, но знаем очень мало, расскажешь нам что-нибудь?

Погоня за призраком Погоня вышла резвой, но короткой, если бы не извинения перед прохожими он бы наверное и дыхание не успел бы сбить, как мальчик наверное осознав что его действительно видят решил остановится. -Видим и слышим. -Кивнул Освальд и присел чтобы глаза его были на одном уровне с мальчиком... Призрачным мальчиком, без всяких "словно" ему сложно было подобрать сравнение, голубое стекло? Близко, но совсем не то. Ему не доводилось видеть, и тем более разговаривать с призраками, он был уверен что все они должны быть несколько "неправильными". А этот был по первому впечатлению был обычным мальчишкой, несколько потерявшим плотность. -Меня зовут Освальд, но может звать Итан, а это Морин, вреда мы не причиним. - Освальд положил руку на сердце, и вместе с обещанием поведал и небольшую тайну. -Мы чуточку необычные для этого места, как похоже и ты, похоже причина в этом. Мы можем помочь.

Улицы Санктума -Ты можешь... - Потянулся он к её рукам, доверительным тоном видимо собираясь сделать какое-то предложение, но вдруг... "Смотри" Она сказала так живо, что он обернулся против всякой воли, чтобы увидеть, что? Мираж? Иллюзию? Призрака? Ничего из этого он как-то особо и не встречал, ему полагалось испугаться? Но на улице стоял ясный день, ему как-то в голову не пришло пугаться. Но что было так уж точно - это было странно. По той причине, что газет ему тут не попадалось, а детей кроме как полукровок тут не было вовсе. Но вот таких мальчишек в Лондоне он видел каждый день. -Я тоже вижу. - Подтвердил он и таки взяв её за руку сделал шаг, сначала осторожный, робкий, а затем более уверенный что он собирался перевести в спокойный.

-И этот Джек официально не женат, к слову о пересадке органов женщине. -Счёл нужным добавить Освальд, пока связь ещё не оборвалась, свои мысли он не озвучил вчера и теперь они были запоздалыми. Зато прояснились не состыковки касательно обильных талантов некоего Д.Р. Освальд потопал ботинком в такт каким-то своим мыслям и посмотрел на Морин улыбнувшись. -Ты и правда молодец. Всё прошло нормально? - Поинтересовался он больше интересуясь её состоянием, после горя Раско она выглядела так словно выпила чарку гнилой воды и отошла не сразу, после мистера Хилла подобного он не заметил, что было неудивительно, но кто знает какой след оставляет проникновение в чужую душу? - Если хочешь, можем кому-нибудь помочь, или попробуем набить справки об этом Джоне и Джеке.

"Неясный диссонанс" это описание, которое у него в первую очередь ассоциировалось с впечатлением от наркотического опьянения, кажется сказало Морин гораздо больше чем ему. Она уточнила и получила ответ - пять месяцев назад. Большой срок. Говорящий о случайном совпадении, или наоборот подходящий для реализации большого плана. Как давно Д.Р начал опыт с близнецами? И где сейчас этот большой светловолосый человек, который наверняка при таком раскладе имеет связь с Д.Р? -Больше вы его не встречали? - Уточнил на всякий случай Освальд хотя ответ наверное уже знал, и кивнул Морин, кажется нужно было сообщить новости остальным.

- Приятно познакомиться, мистер Вуд, - кивнул в ответ Хилл. - Да, пойдемте в дом, я только инструмент разложу. -Взаимно. - Тепло улыбнулся он, тяжело было не улыбнутся, когда тебя берут за руку и тащат следом в дом, о нет, это даже достоинство нисколько не ущемляло. В конце концов это было ведь её задание. Раньше она работала наверняка с кузиной, братом, и кем-то ещё, а сейчас могла сама без тени за спинной, смиряющих нашивок и глаз. Ему было интересно как она будет на это реагировать. И если что он рядом, но совсем уж тихо, оглядывался по сторонам, изучал приметы дома, предавался той самой своей лондонской привычке заглядывать в чужие окошки. Но кузнец и сам себя сдал, когда сказал не говорить о личном и работе. И всё же, почему не о работе?.. Этому он искал ответ по сторонам, но вряд ли бы нашёл. Любимый голос оторвал его от мыслей, и он нахмурился. "Джон, не Джек" Ну... совпадения иногда случаются, иногда нет. Он посмотрел на Морин, может та увидела больше чем сказала?.. -Если вас не затруднит, можете о нём что-нибудь рассказать?..