Gella

- Попрочнее, - цинично уточняет Роман, закусывая удила. - А знаешь, ты сама виновата, кошечка! - тяжелая артиллерия, скрипя несмазанными колесами, вступает в бой под флагом "лучшего способа защиты." - Ты и твоя бешеная ревность. Я - мужчина, и я не твоя собственность! К тому же, знаешь ведь поговорку - "кто чего боится, то с тем и случится"? По крайней мере теперь у твоей неконтролируемой ревности есть реальный, а не вымышленный повод, - конец тирады приходится как раз к моменту застегивания молнии. Со свистом, для пущего эффекта.

-"Фантастика! - ошалело думает Роман, нежась в блаженном послевкусии в объятьях страстной бразильянки,- наконец-то детка мне под стать! Наконец-то высшая лига. И как я мог тебя раньше не учесть, неучтенная?.." Но томная нега длится недолго. Бесшумная и неотвратимая, шаровая молния влетает в незапертую (Роман, ты идиот!) комнату, сверкает вспышкой камеры и норовит попасть прямо в голову вместе с грозовыми облаками. - Кошечка, ты все не так поняла! - пытаясь одновременно встать со сломанной кровати, нащупать шорты и не забиться в истерическом хохоте от чудовищной глупости этой фразы, Роман пытается еще и принять решение, как быть дальше, от этого зависит, оправдываться дальше или разорвать уже порочный круг. Потому что если изначально с Элоизой не задумывалось ничего серьезнее приятной интрижки, то сегодня расклад другой. В постели бразильянка оказалась просто чумой, и в свете этого с ее максималистским "все или ничего" придется считаться. Конечно, Антонику он знает давно, их многое связывает, и он по-своему даже привязан к ней, но отказаться ради этого от такого роскошного секса... - Слушай, кошечка, а почему, собственно, ты позволяешь себе вот так врываться в чужую комнату? Ты следила за мной? И прекрати снимать! Не думал, что ты так порочна, - Вильереаль-младший, наконец, находит шорты. - Только не закатывай скандал, прошу. Давай поговорим спокойно, как цивилизованные люди..

- Ах, ты...- хрипло смеется Роман, невольно восхищаясь ловкостью, с которой бразильянка захватила власть. - Любишь вести в этом танце, детка? - по лицу мужчины заметно, что он в восторге от игры и совсем не против уступить даме инициативу. - "Окей, моя новая кошечка, - успевает подумать он, пока еще в состоянии, - продолжай думать, что ты ведешь, но это Я пожелал затащить тебя в постель!" - Прежде, чем отдаться целиком цунами первобытной страсти, сметающему все на своем пути, он успевает подумать еще, что в их следующий раз обязательно отыграется, и это будет... слова подобрать Роман не успевает.

- Играешь в игры? - Несколько бесконечно долгих секунд на ловкий захват в фокус, на скрещение взглядов, на предательски сбившийся сердечный ритм, и вот уже айфон летит куда-то по той же траектории, что и ажурные чулки, в другую сторону летит рубашка, жалобным треском распрощавшаяся с пуговицами, и остается только жаркое, темное, неприкрытое...Это темное склоняется над ней, нависает, на миг замерев, как притаившийся хищник, чтобы уже в следующее мгновение властно притянуть, захватить, позвать с собой в омут жаркого, темного и необузданного. - Мне нравится, как ты играешь..

Спустя некоторое время в дверь Элоизы раздаётся осторожный стук. - Телефон сел. Ты позволишь мне поставить тебе лайк... лично?..

Видимо, судьбе угодно, чтобы наша опера стала по-настоящему мыльной: Таинственные и Коварррные Обстоятельства разрушают планы и не дают нам с Финалом обрести друг друга. Чем закончится противостояние - смотрите далее, но я верю, что всё-таки скоро всё закончится хэппи эндом. Инспаниш.

-"Оу, детка..а ты не так доступна, как оделась", - провожая неучтенную удивленно-восхищенным взглядом, бормочет Роман про себя, - "и меня это чертовски заводит". - Ну и пусть катится к своим диким обезьянам, правда, кошечка? - произносит он вслух, фыркая с убедительной степенью пренебрежения. - Никто не будет ставить ультиматумы Роману Вильереалю! -"Пожалуй, я поторопился с тендером", - вспоминая о горячей бразильянке со все возрастающим интересом, продолжает он про себя. - "Все или ничего", милая? Окей, сегодня будет всё и без ничего, или я не Роман Вильереаль. Но для начала надо избавиться от кошечки". -Антоника, детка, а не выпить ли нам? Сегодня просто атомный день, не мешает немного расслабиться, - кинув преданно-заботливый взгляд на любовницу, Роман щелкает пальцами, завидев проходящую мимо служанку: - Кончита! - Да, сеньор Роман? - Принеси нам выпить. Хересу...графинчик. Лёд... не нужен. - Хорошо, сеньор, - служанка удаляется за напитком, а Роман поудобнее устраивается в шезлонге, с заботливой нежностью во взоре поглядывая на Антонику: - Тем более, что давеча все равно собирались, да так и не притронулись к нему, моя темпераментная тигрица...- томный взгляд и заговорщическая ухмылка, - а после подвала для тебя - самое то.

Заключительные серии теленовеллы смотрите в эти выходные

- Кошечка, ты опять грубишь? - Роман предупреждающе поднимает руку. - Не обращай на неё внимания, Элоиза, - извиняющаяся белозубая улыбка воспитанного отпрыска благородного семейства. - Тем более, - выразительный взгляд на бразильянку, - что я категорически не согласен с таким определением. Антоника, как тебе ни стыдно, в конце концов. Элоиза - моя гостья и моя родственница. Надеюсь, ты простишь мне, Элоиза, ту дурацкую шутку про тендер. Он достался Антонике... но это не значит, что мы не можем быть с тобой добрыми друзьями и родственниками, ведь правда? - продолжает Роман, картинно морщась, когда щеки касается мокрое полотенце. - "Это не поражение, детка, а всего лишь стратегическое отступление, уж можешь мне поверить. Я не я буду, если не затащу в постель такой лакомый неучтённый кусочек", - едва ли не вслух мурлычет Роман, украдкой разглядывая Элоизу из-под полуопущенных ресниц, пока Антоника обрабатывает ссадины.

- Так-то лучше, Антоника, - Роман благосклонно подаёт графин и подставляет щёку: - Смотри, только нежно, хватит с меня на сегодня боёв на втором фронте.Так и до контузии доведёшь, - с обидой в голосе и с укоризной во взоре бормочет он, поглядывая и на Элоизу.. - А будешь так продолжать, моя ревнивая кошечка, не обижайся, если меня вдруг внезапно... комиссуют.

- Чего-о? - Антоника, все же решившая оставить графин в покое, мгновенно переключается с Элоизы на Романа и последний тут же получает звонкую пощечину, причем шатенка мстительно выбирает ту щеку, что уже украшена "боевой отметиной". - Сейчас я тебе устрою... тендер! - Ах так! - Элоиза тоже влепила звонкую пощечину Роману. Прочувствовав на собственной шкуре буквально, что означает оказаться между молотом и наковальней, Роман потирает уже обе щеки, глядя попеременно на обеих участниц борьбы в бикини. - Эй-ей, полегче, амазонки, мы так не договаривались! - протестует неунывающий Ромео, попутно размышляя, как бы исхитриться и обнять обеих девушек. А потом ещё раз исхитриться и остаться целым и невредимым. А потом ещё раз, и...Судя по возведённым к небу выразительным глазам, "и..." было заоблачно, но чертовски притягательно. - И потом - что я такого сказал, м? Я просто пошутил, вот и всё. Согласен, неудачно, - примирительно поднимает руки Роман. - Кошечка, а вот с твоей стороны было просто некрасиво выпускать коготки в свежую рану! Хорошо хоть Элоиза проявила благородство и любовь... к симметрии. - Грусть всего мексиканского народа в бархатно-карих глазах с плещущейся на дне чертовщинкой, выразительное пожимание плечами, и графин с холодной водой, прислонённый к саднящей щеке, завершают тираду.

- Ай! Кошечка, я же шучу! Ну успокойся, дорогая, - потирает щёку Роман, - Незачем так бурно реагировать, ты портишь мне... товарный вид! - Со смехом произносит парень, стратегически отступая по миллиметру от тяжёлого на руку щедрого источника "боевых отметин". - Что я такого сказал? Ну не нравится тендер, не надо... А ведь у тебя были бы неплохие шансы его выиграть.

- Никаких "и". Я или эта костлявая рыба! - ультимативно заявила гордая Девушка из Ипанемы. - Следи за словами, ящерица облезлая! - Не дождешься! - заголосила Элоиза, балансируя на самом краю. - Он мооой! - Кто твой, дорогуша? - ехидно уточнила Антоника, - Лосьон? Он мне и даром не нужен! - подобрав крем для загара, она, не целясь, бросила его в Элоизу, - И мобильник мне твой ни к чему! - телефон полетел следом, - Так кто? - серо-зеленый взгляд искал, чем бы еще бросить в соперницу... но натыкался только на графин, брошеный на шезлонг. - Как ктооо?! - Элоиза схватила цепкими руками Романа и загородилась мужчиной от беснующейся Антоники. - Мое! - победно закричала девушка. Первое время потерявший контроль над ситуацией, но явно наслаждающийся ею на тот момент Роман лишь самодовольно усмехается, переводя взгляд с одной шипящей разъярённой кошки на другую. Но дальнейшие события, учитывая тигриный темперамент Антоники и горячую кровь Элоизы, развиваются столь стремительно, что парень реагирует с задержкой и оказывается буквально в эпицентре этих самых "событий". Роман едва успевает уворачиваться от летящих со свистом в опасной близости от его многострадального "фасада" снарядов, предпринимая отчаянные попытки разнять уже сцепившихся кошек. Отчаянные попытки приводят его к стремительной карьере личного бодигарда Элоизы, причём прямо на момент исполнения служебного долга. А вечер так неплохо начинался! - Антоника... Элоиза! - присвоенный в собственность горячей бразильянкой живой щит решительно выставляет вперёд руки, чтобы уберечь владелицу (и себя заодно) от лобовой атаки своей "кошечки", а заодно и поймать оную в захват - если повезёт, и поблизости больше не найдётся ни бесхозных смартфонов, ни средств ухода за телом. Ни графинов с водой или ведёрок со льдом - ладно, щит, но шлем он уже примерял, баста. Бросив беглый взгляд по сторонам и убедившись, что горизонт относительно чист, Роман предпринимает очередную попытку урезонить разбушевавшихся дам: - Тише, тише, сеньориты! Я совсем не против отдать себя в хорошие руки, но раз претенденток несколько...давайте устроим тендер! - судя по самодовольной ухмылке, фраза кажется Роману весьма остроумной и способствующей разряжению обстановки.

На террасе. - Сеньор Луис-Альберто! Сеньор!.. - Всё в порядке, Кончита, - хозяин особняка тяжело приподнимается в кресле, не отнимая руки от сердца. – Будь добра… там, на столике, мои таблетки. - Одну минуту, сеньор. Кончита спешит исполнить поручение. Поспешно, но ловко девушка наливает в высокий стакан воды из графина и несёт Вильереалю на подносе вместе с таблеткой. - Вот, возьмите. - Спасибо, Кончита. - Сеньор… не отчаивайтесь. Вот увидите, всё хорошо будет. Если это может помочь… можете не платить мне жалование за этот месяц… да хоть за два! – неожиданно произносит девушка и краснеет. Луис-Альберто не может сдержать улыбки, глядя на служанку с умилением и даже с некоторым интересом: - Что ты, девочка, конечно, я выплачу тебе всё до последнего сентаво. Не так плохи наши дела. Дом, конечно, придётся заложить, вывести активы… - Значит, вы намерены отдать бандитам выкуп? - Конечно. А что мне остаётся? Если я не отдам им эти проклятые деньги, они способны убить мою жену и ребёнка. - А если им понравится… ну это… тянуть с вас деньги? Они ведь так и будут держать в плену сеньору Ариадну до… да хоть до скончания веков, пока вас окончательно не разорят! - Не будут, - возражает появившийся в этот момент на террасе Кориньо в своём неизменном жёлтом плаще и с неизменной сигарой. – Каждый день мы всё ближе, и чем дольше они держат Ариадну в заложниках, тем бОльшим рискуют. Принеси-ка мне немного пульке, Кончита, горло промочить. Кончита вопросительно смотрит на Луиса-Альберто, тот коротко кивает. Девушка исчезает в кухне. - Итак, Луис, - тут же приступает к делу бывший инспектор, попыхивая сигарой, - дай-ка мне сюда конверт, только бери за кончик, двумя пальцами… вот так, - Кориньо осторожно принимает конверт, внимательно знакомится с содержимым записки и бережно запаковывает листочки в целлофановый пакет. - У меня остались связи в экспертной лаборатории. Возможно, они смогут нам помочь. А ты пока собирай деньги. Тебе ничего не остаётся, да к тому же, бандиты должны видеть, что ты действуешь в соответствии с их планом. Я на время уйду в тень, связь будем поддерживать через Начо. Пусть немного успокоятся. А к моменту передачи денег уж я постараюсь расставить силки и капканы так, чтобы даже таракан не проскочил, - уверенно заканчивает детектив, выпуская колечко дыма. - Но знаешь, Луис, чем больше я думаю об этом деле, тем более странным оно мне кажется, - бормочет Кориньо, поднимается с кресла и добавляет уже тише: – Кажется, я кое-что нащупал, но мне необходимо проверить информацию. Как бы там не было… присматривай за своим окружением, друг. - Я провожу тебя, Франклин, – через небольшую паузу поднимается в свою очередь Луис-Альберто. Вид у него получше, чем до визита детектива, подарившего пусть слабую, но надежду на благополучный исход, хотя хозяин особняка по-прежнему неестественно бледен. Проводив друга, Вильереаль приказывает Кончите постелить ему и, извинившись перед остававшимися в доме гостями, которым со слов бойкой горничной, уже стало известно о содержании записки, удаляется к себе, напоследок покачав головой. - А что, - бормочет вполголоса девушка, взбивая хозяйскую подушку, - я в своём праве: одно дело – растрепать чужую пикантную тайну, а совсем другое – новость, важная для всех. Так что я даже молодец!.. К тому же, данное Рамоне обещание молчать просто требовало компенсации. Сеньору Луису-Альберто же она обещаний не давала… *** У бассейна. - Ну что ты, дорогая кузина, - шатенка вновь обернулась к бразильской сестренке, невинно взмахнув длинными ресницами, - Поверь, я не желала ничего плохого. Просто мне показалось, что тебе срочно нужно освежиться. А то... загар ляжет неровно. - свободная ладонь прошлась по находящемуся в непосредственной близости мужскому предплечью, потом плечу... оставляя едва заметную на смуглой коже розовую полоску. Не царапина, пока еще нет. Только намек. Обещание. - Да, конечно, - Элоиза, сдерживая смешок, слушала разъяренную любовницу. - Да-да, я все понимаю! Но глаза... глаза! - Девочки.. не ссорьтесь, - Судя по блеску в карих глазах, Роман даже не против спровоцировать сценку и погорячее, хотя внешне пытается соперниц примирить. – Кошечка, - обращается он к любовнице, глядя с притворной укоризной, - чтобы освежиться, есть и более приятные способы. Ммм, я тут подумал… а не выпить ли нам сеньориты, в честь вашего примирения, втроём чего-нибудь…умиротворяющего? У меня в комнате, кажется, завалялась бутылка пульке… Краткое содержание пятой серии: Джорджио приводит Эсперансу в собственную квартиру. Роман сеньора и прислуги достигает роковой отметки, но, кажется, молодые люди уже не в силах противостоять судьбе. Или в силах? Кончита застаёт в саду целующихся гаучо и сантехника и докладывает обо всём Рамоне. Кухарка заступается за увлекшихся танцоров танго и решает пресечь сплетни на корню, велев горничной сохранить чужую тайну. Скандальная новость мучает девушку, но та успешно борется с искушением и мужественно не рассказывает, в чём дело, внезапно появившемуся на пороге Начо. Марио опасается, что по неосторожности навлёк неприятности на Хесуса, и решает уехать. Начо пытается уговорить друга остаться. Начо и Консуэле всё труднее скрывать свои чувства друг к другу от посторонних. Теперь Рамона знает ещё на одну тайну больше. Роман не меняет своих планов и, воспользовавшись временным отсутствием Антоники, решает приударить за Элоизой. В самый неподходящий момент молодых людей застаёт вернувшаяся Антоника. Возникает потасовка, в ходе которой Элоиза оказывается в бассейне, но Роману удаётся утихомирить соперниц и даже пригласить вдвоём на ужин. Продолжение – в следующей серии. Луис-Альберто находит очередной конверт с требованием выкупа. На этот раз бандиты требуют непомерную сумму. Вильереалю становится плохо, но верная Кончита вовремя оказывается рядом. Кориньо даёт понять Луису-Альберто, что знает больше, чем говорит, но ему необходимо проверить свои подозрения. Посовещавшись с другом, Вильереаль решает собирать деньги, одновременно попросив детектива Кориньо принять меры по поимке преступников. До времени, назначенного для выкупа Ариадны, остаётся три дня.

- Рамона, что за день сегодня такой сложный! - на кухню под крыло богини, Консуэла вернулась уже с пустой тарелкой и полными мыслями. Почти как правильный супруг у такой внушительной жены. Точно никуда не уйдёт. Она буквально упала за сияющую чистотой стойку и потерла виски. - И ты всё это слушаешь вместо слова доброго. - Не слышно, что там с Ариадной? - уроженка юга пристально посмотрела на кухарку. - Поела? Вот и славно, - вместо ответа бурчит кухарка, забирая тарелку. - Про сеньору Ариадну ничего не знаю, у сеньора спрашивай, он мне на кухню не докладывается.

- Ой, Романа, - отмахнулся Марио, поспешно придвигая тарелку, пока не отобрали насущное у потерявшего достоинство. - Хозяин завтра же найдёт другого воздыхателя по канализационным трубам. - Да я-то что? - Невозмутимо пожимает могучими плечами Рамона. - Тебе ещё с бассейном объясняться. - Вычищаемая до блеска алюминиевая кастрюля удостаивается примерно такой же степени внимания, как занавески и табурет минутой раньше.

На кухне. - Рамона, не сочти за каприз, можно стакан сока или молока? День сегодня слишком… насыщенный, - взгляд упал на постигающего иерархию грехов Начо. Пытаясь не выдать сообщника сразу и уже, охотница вернулась к разглядыванию родинки на лице кухарки. Когда и это стало грозить треснуть по швам, тихо кашлянула в ладонь. - Каприз, каприз...проще надо быть, девочка. Ты ж не кактусовый смузи просишь с жареной юккой! - машинально ворчит Рамона, думая о чём-то своём. Так же машинально наливает молока в высокий стакан и подаёт Консуэле: - На. Вон, тощая какая, а всё потому, что не хватает кальция, - авторитетно заявляет богиня и поворачивается ко второму богомольцу. И застаёт за прелюбопытным занятием, а именно за рентгеновским сканированием кухонной обстановки и утвари. Особого внимания, как показалось Рамоне, удостоился колченогий табурет... жутко интересный предмет мебели, нет слов. Богиня хмурится, упирает руки в боки и снова разворачивает монументальный корпус к Моралес-старшей, которая... Да что в них такого, в этих занавесках? Ох, бездельники... и эти тоже. Содом и Гоморра, пресвятая Мария Гваделупская. - Так-таак, сеньоры. Что это тут у нас происходит, м? - вслух вопрошает богиня, ставя на стол мексиканские аналоги амброзии и нектара - уэвос и мохито в высоком графине. - Ну-ка прекращайте тут мне в гляделки играть, а то дыру протрёте! Лучше ешьте, ешьте, в опунции много витаминов... А если колючка какая попадётся, так это только на пользу - чтоб в гляделки не играли, а сосредоточились на процессе приёма пищи, - важно добавляет богиня и хочет сказать что-то ещё, но на пороге появляется Марио. - О, прекрасная донна, повелительница черпаков и кастрюль, несравненная кудесница фахитос и тако, - заискивающе обратился сицилиец к хозяйке кухни. - Не накормишь ты блудного сына в последний раз? - Так и сказал бы, "жрать, мол, хочу, Рамона, накорми ради Девы Марии", а то ты так загибаешь, что переводчик нужен, - не моргнув глазом и совершенно не меняя выражения лица, привычно ворчит Рамона. - "Ага, наворотил делов, а теперь драпать решил, как трусливый койот, бездельник?! А как же второй? Ну погоди, получишь ты у меня добавки!" - возмущается вся троица подбородков почтенной богини, но молча и не выдавая хозяйку, которая вслух довольно доброжелательно, если не сказать, елейно, добавляет, ставя перед сантехником дымящееся блюдо с острой энчиладой: - Работу, говоришь, нашёл, милый? А о... здешнем бассейне ты подумал? Как он без тебя? Ведь ты разобьёшь ему сердце... или что там у него. И не стыдно тебе бежать, когда трубы нуждаются в тебе больше всего? Ух, смотри внимательно на эти энчилады, потому что ты их недостоин, Марито, вот так, - Рамона отворачивается к мойке, и поэтому выражение лица богини скрыто от глаз простых смертных, но со стороны мойки слышится подозрительное приглушённое кудахтанье.

На кухне. Дегустатор поневоле дожевал, как учили, тщательно, и скорчил глубокомысленную физиономию. "Кактусы" оказались совсем не страшными, даже сладковатыми, к тому же изрядно приправленные уже знакомым набором специй. В одном Начо, впрочем, был уверен. - Не переперчила, - заверил он хозяйку и подумал ещё, - А это точно кактусы? По-моему, какие-то огурцы - Начо, - Рамона очень серьёзно смотрит на садовника, даже прервав чистку картофеля, которой занималась до этого, - запомни. Я никогда - никогда, сеньор! Не нафарширую тако огурцами. Свежая, благородная опунция! Как может садовник не разбираться в таких вещах?! - кухарка возмущённо фыркает, тыча кухонным ножом в тарелку. У бассейна. - Ох, Элоиза, прости, - Роман потирает ушибленную руку. - Вот видишь, кошечка, что ты натворила? Ты должна немедленно извиниться перед нашей гостьей! - В бархатно-карих глазах возмущения ровно настолько, насколько можно растопить небольшой скалистый айсберг. Или два айсберга. *** На террасе. - Сеньор Луис-Альберто, это лежало в почтовом ящике...- на лице горничной, протягивающей хозяину небольшой конверт без обратного адреса, отражаются все оттенки волнения. Дрожащими руками хозяин особняка вскрывает конверт... - "Молодец, папик, мы знаем, что сумму ты собрал, хотя у тебя ещё три дня в запасе, но обстоятельства изменились. Твоя жёнушка оказалась беременной. Что же ты молчал, шалунишка? Любимая супруга и сын от неё? Такой товар будет стоить гораздо, гораздо дороже. Пятьдесят миллионов песо, и ни сентаво меньше, если хочешь увидеть живыми свою жёнушку и будущего отпрыска. И, как всегда, - без глупостей. Не только полиция, но и твой проныра - дружок не должны ничего знать! Да, как видишь, руки у нас длинные, и мы знаем, что Кориньо носом землю роет. Нехорошо. Заметим активность твоей личной ищейки ещё раз - получишь подарок бандеролью, и вряд ли ему обрадуешься. А пока собирай бабки. Мы знаем, что если постараешься - ты найдёшь, хотя, возможно, с домом тебе придётся попрощаться. Но с милой рай и в шалаше. А если милую ценишь недостаточно дорого, помни: руки у нас длинные. До связи, папик". Луис-Альберто хватается за сердце. Подоспевшая Кончита подхватывает сеньора под руки и с трудом, но помогает усесться в кресло. - Что же нам теперь делать, Кончита? Конец пятой серии.

- Эй, хорош вынюхивать, сеньор ищейка! - Дружелюбным тоном ворчит Рамона. - Сам же говоришь, дело бесполезное. Дай-ка я лучше тебе... добавки положу. Служба - службой, а обед - по расписанию, верно? Ну каак? - маленькие глазки богини впиваются в лицо садовника в ожидании вердикта.

Тин, я добавила в сообщение)

У бассейна. - Антоника, кошечка моя, что ты творишь?! - восклицает Роман, оттаскивая любовницу от бассейна. - Как ты себя ведёшь? Прошу прощения, Элоиза...- Роман хватает за руки Антонику, придавая той устойчивое положение: - Стой здесь! Что на тебя нашло? Элоиза! - парень не отводит руку, стараясь держать взъярившуюся любовницу на расстоянии от бассейна, и при этом стараясь другую руку протянуть барахтающейся в воде неучтённой. На кухне. - А что у нас слышно? - переспрашивает подопытный, вертя перед собой лепёшку и украдкой отщипывая от неё кусочки, но пока не трогая специфичную начинку. Сразу вспоминается последнее услышанное, про танцы в укромных местах, но не палить же вот так бессовестно, да и кто их знает, этих двоих, может вправду отправились танцевать, - Всех поймали, всех нашли, даст Бог, и сеньору найдут в скором времени. А у вас-то что? - Начо глянул на дверь, - Кончита такая хмурая, как будто любимый графин сеньоры Рэмиры уронила. - Да не обращай внимания, сынок, у неё просто... день такой, особый, ну ты понимаешь, - невозмутимо отмахивается Рамона и спешит переменить тему: - Ну как тебе кактус? Не слишком перчёный? И слушай, Начо, - кухарка присаживается напротив садовника на табурет и испытующе смотрит: - Я вот никак не пойму: ну ладно, Антонику сеньор Роман подбил на это изуверство, или эта парочка - брат сеньора и Карлито... А чего я ещё не возьму в толк, так это твоей роли в этой истории. Неужто ты правда... вынюхиваешь тут для сеньора Кориньо много лет? Учти, у меня секретов нету, но если сунешься разгадывать рецепт моего рагу...- Рамона хоть и весело хмыкает при своих словах, но выразительно помахивает половником перед носом Начо.

Вилка оказалась во рту раньше, чем дошли слова. Бездельник только помычал утвердительно да головой покивал. Ещё какое-то время он жевал, издавая неопределённые, но довольные звуки. - Хозяин? - переспросил наконец, - Надеюсь, что не пытался. Ему и так сейчас не просто. И взъерошил свободной рукой затылок, против воли расплываясь в довольной широкой улыбке. -Ешь давай, нечего тут мне улыбаться, - ворчит Рамона, с материнской нежностью во взоре наблюдая за трапезой, и ставит перед Начо цветастую тарелку, на которой красуются несколько тако с кактусом. - Вот, попробуй. Негодник Карлито куда-то запропастился, а кроме него эту "йекзотику" вряд ли кто--то будет есть. Но может, тебе понравится, как... садоводу? Не то собакам придётся отдать, а жалко, - ничуть не смутившись собственной бестактности, да, скорее всего, и не заметив её, кухарка принимается чистить лук. - Ну, что у нас слышно? - вопрошает богиня, принимаясь этот самый лук резать, орудуя кухонным ножом с изяществом и ловкостью, которым позавидовали бы любые виртуозы мачете.

- Что за шум, а драки нет? Ах, как велико искушение! Взять и выпалить, зажмурившись, и смотреть, как округляются глаза Начито. Чужая тайна так и просится на волю, вот она уже на кончике язычка, готовая сорваться и... - Не твоё дело, - сердито бурчит Кончита и поспешно удаляется, вздёрнув нос. На лице девушки к сложной гамме чувств прибавляются, завершая странный кривой септ-аккорд, гордость и досада одновременно. - Рамона, mi diosa, падаю к твоим ногам, - простонал он со всем страданием, падая правда на стул. О причине падения поименованная богиней знала и без сопливых. - Жрать хочешь, поди? - Констатирует богиня, ставя перед садовником тарелку с дымящимися фахитос с гарниром из острой фасоли. - Чего такой взбудораженный с утра, бездельник, будто хозяин опознал в твоём художестве слона? - фыркает кухарка, с весёлым лукавством вглядываясь в лицо садовника.

У бассейна. - Ах, Ро'ман, к чему вы это клоните? - смущено спросила девушка. - О, всего лишь к тому, - Роман едва сдерживается, чтобы не рассмеяться, глядя, как виртуозно играет "родственница" на грани непристойности. - "Вот такие девочки мне нравятся", - весело думает молодой человек, забирая флакончик обратно и игриво прочерчивая кремом белую стрелку ещё чуть-чуууть пониже на спине "родственницы", - что эти участки требуют особого внимания, иначе можно просто... сгореть, - томно шепчет Вильереаль-младший, склонившись к смуглому ушку... *** В саду. Ткань танца замедляется. Или это мы остановились. Или вязкое время замедлило бег. Так просто коснуться. Естественно, легко, непринуждённо. Собрать губами влагу с его кожи, объединить демонов и бесов, и отпустить на волю. Забыть в пьянящем хаосе себя и довериться инстинктам. Губы к губам. Настойчиво, не сомневаясь. А этот танец вам знаком, синьор? Хесу... ты выбрал место, чтобы пасть? Лёгкий шорох в кустах и звук быстро удаляющихся шагов. Где-то в тех же кустах спрятан рояль звучит нагнетающая барабанная дробь. На кухне. - Рамона, Рамона! - Тише, девочка, ты едва меня не оглушила. Чего ты кричишь? - монументальная хозяйка кухонного царства, до этого помешивавшая какой-то очередной кулинарный шедевр в кастрюльке, встревоженно оборачивается, не выпуская из рук половник, с которого капает густой красный соус прямо на пол. - Что случилось-то? - Ой, не знаю, как и сказать тебе, старушка... ты сядь. - Ох, да что ты тянешь, бестолковая?! - Рамона хватается за сердце и вглядывается в расширившиеся глаза запыхавшейся горничной с выражением уже вселенской тревоги на мясистом лице. - Говори толком!! Неужели...неужели есть новости о молодой хозяйке? - смуглая физиономия кухарки бледнеет. - Она нашлась? - Ой, да нет же, нет! - Кончита переводит дух, - я ничего не знаю о хозяйке... но ты всё равно присядь. Рамона слегка успокаивается и смотрит на горничную с недоверием, но всё же послушно присаживается на деревянный табурет, который отзывается тоскливым скрипом: - Нууу? Клянусь всеми святыми, девочка, если ты сейчас же не скажешь толком, в чём дело, я огрею тебя этим самым половником! - Марио... Марио и сеньор Хесус...- лепечет Кончита, собираясь с духом. - Что - "Марио и сеньор Хесус"? - ворчит Рамона в ответ. - Их тоже похитили? Покалечили?! - Ой, да нет же, нет, Рамона! Оба в добром здравии... ещё каком добром здравии. Они в саду... - Тьфу, напугала, - немного успокаивается Рамона. - Ну и что тогда? - уперев руки в бока, вопрошает она, уже окончательно успокоившись. - Чего там такого могли натворить эти двое, что у тебя глаза как плошки? Кизомбу танцевали, что ли? - в восторге от собственной шутки хохочет кухарка, хлопая себя по мясистым коленкам. - Танго, - меланхолично поправляет Кончита, - Аргентинское. - Эээ...Чего? - Ага. А потом...- девушка понижает голос до шёпота, - потом они...целовались! Возникает пауза, во время которой Рамона глядит на горничную со всё возрастающим недоверием. За окном слышатся тамтамы. - Пресвятая Мария Гваделупская! - Наконец произносит она. - Да что ты мелешь, девочка! Я знаю Марио давно, и молодой сеньор... - Я сама видела! - Возмущённо восклицает Кончита громким шёпотом. - Я сама, сама видела! Шла сказать Марио, что ужин готов, услышала странные звуки, и вот...- вновь округляет глаза горничная. - Уфф, а ты уверена, Кончита? - в тоне кухарки всё то же недоверие. - Может, тебе показалось? Ну там, обман зрения, а может они вообще равновесие случайно потеряли, раз...танцевали, а ты... - Они не равновесие, а совесть потеряли, бесстыдники! - фыркает Кончита в ответ. - Представляешь, какой будет скандал, если хозяин узнает?! - Тсс... тише, девочка, - серьёзно подумав, кухарка прихватывает горничную за локоть могучей рукой. - Незачем пока хозяину знать такое, вот что я скажу. Поэтому попридержи-ка язычок. Хозяину и так сейчас забот хватает, - веско кивает Рамона, - Да и мало ли, может, и правда показалось... - Мне не показалось, - упрямо шипит Кончита. - И вот, что ещё я скажу тебе, девочка, - добавляет кухарка, проигнорировав последнюю реплику и тяжело поднимаясь с табуретки, - Даже если так, это...их дело, вот так-то. Да-да, и не смотри на меня такими глазами. Рамона - за...то-ле-рант-ность! - с трудом, но выговаривает госпожа кастрюль и сковородок, важно подняв указательный палец вверх, и невозмутимо возвращается к помешиванию кипящего соуса, давая понять горничной, что разговор окончен. - И нечего совать нос в чужую личную жизнь! - "Главное, чтобы соблюдали приличия, бесстыдники, и не миловались там, где их могут увидеть, а то в следующий раз их засечёт уже не Кончита", - думает про себя Рамона, бросая в кастрюлю мелко порезанный стручок чили. Ошарашенной Кончите ничего не остаётся, как покинуть кухню. На лице девушки читается явное разочарование разговором - тайна просто распирает её изнутри, а кухарка запретила болтать. Но Рамона права - несчастному Луису-Альберто и без того хватает хлопот. А кухарка-то какова? Кончита фыркает. Рассчитывала, что старушку удар хватит, а тут эта внезапная то-ле-рант-ность". Карамба.

- "О, неучтенная, а ты попроще, чем я думал", -с понимающей улыбкой наблюдая за манипуляциями Элоизы, думает Роман. - "Что же, тем лучше, потому что менее аппетитной ты от этого не становишься...если не более". - Всегда пожалуйста, дорогая...родственница. Помочь? - И, не дожидаясь ответа Элоизы, юноша открывает баночку, зачерпывает пальцами немного крема и принимается вбивать легкими массирующими движениями в загорелую кожу плечиков и спины "родственницы" с самым невинно-заботливым выражением лица. - Я всегда говорил, Диего, - светски продолжает Роман, не прерывая своего занятия, - что надо знать свою меру. Одна цистерна, и ни кубометра больше! - смеется молодой Вильереаль и снова обращается к Элоизе, зачерпнув еще крема, а затем мягко продвигается вниз по рабочей поверхности, поясняя тоном заботливого родственника: - Есть особо чувствительные участки, их следует обрабатывать особенно тщательно..