Gella

Живет с этим уже несколько лет, но до сих пор смущается от такого взгляда. Он ведь смотрит не на нее, он смотрит в них. - Спасибо. Вы наблюдательны, после такой-то ночи. Да. Когда я закрываю глаза, я вижу кое-что другое, - она тут же это продемонстрировала, усмехнувшись, когда по губам прочитала еще не озвученный, но ожидаемый вопрос. Не может быть! Хотя почему не может-то? Очень даже может. Хотя такое совпадение - это уже из области теории вероятности. Он ещё раз посмотрел в изумрудные глаза, уже с гораздо более личностным интересом, и осторожно продолжил, борясь с искушением дотронуться до нежных пальчиков или локона цвета тёмного шоколада, и самому всё узнать: - Вы...видите будущее? - Джефф сам не знал, что заставило его понизить голос почти до интимного шёпота, ведь здесь все со своим прибабахом, а значит, скрытничать нечего, но всё же... - Эндрю Райен назвался он незнакомцу, он не привык видеть столько лиц в одной комнате, тем более новых и незнакомых. - Приятно. Джефф, - откликнулся он, но руки, впрочем, не подал: мало ли, какие демоны сидят в памяти хлыща в дорогущем костюме, может, он недавно пришил конкурента. Нет-нет, только не на голодный желудок и больную голову.

- Морган Хард, можно без "мисс" и без "Хард". Полагаю, будет вернее сказать, что я "оттуда", чем "сюда". - То есть, здесь лучше, чем там, - проявил чудеса проницательности Джефф. - Понимаю. - Ещё одна улыбка, и сегодняшний лимит будет исчерпан. - Кэтти. Вы тоже провели всю ночь за книгами? - Ну... можно и так сказать, - Джефф едва сдержался, чтобы не рассмеяться, но вовремя вспомнил, что любое напряжение лицевых мышц чревато очередной вспышкой боли. Эта точно не была ни телепаткой, ни рентгеном, хотя по глазам можно было такое предположить. Итак: две красотки, одна - сама наивность и чистота, другая - сама проницательность и опыт. Шатенка и брюнетка. Есть ещё блондинка, не хватает только рыжей. Мечты снова сбываются. - У вас очень красивые глаза, Кэтти. И очень необычные. Ваш дар... это как-то связано, да? - он заглянул в глаза девушки и всё-таки позволил себе ещё раз напрячь лицевые мышцы.

- Привет, Джефф. Тяжелое утро? Телепатия? Или она рентгеновским зрением увидела его раздувшуюся печень? А может, всё проще, и от него просто разит перегаром, ага. - Да нормально. Голова только немного болит, - смущенно произнёс он вслух, гадая, что привело сюда эту юную красотку. Как её?.. А, она представиться забыла. - А вы тоже сюда... хм... на работу, мисс?.. - Ну надо же как-то поддерживать разговор. – Приветствую, Джефф! Я Томас Диксон, историк из Сан-Диего. "Они и видно" - с иронией скажете вы, поэтому мне следует облачиться сейчас же в костюм. Я скоро вернусь. "Оно и видно, да. Правда, больше тянешь на ботаника, а не на историка, хотя разница невелика. Впрочем, ты дружелюбный, вы тут все само дружелюбие. Пока так, я буду сама вежливость. И даже буду не против с тобой поболтать, когда мне надо будет загрузить башку по полной, чтобы не думать о своём. Тоже, кстати, вполне себе способ отвлечься, и без ущерба для печени".

Первое, что сделал Джефф, когда наконец вышел из осточертевшего госпиталя св. Луки, - отправился в ближайший паб и как следует надрался. Откуда он знал лучший способ снять стресс, он не помнил, но весь курс реабилитации ему отчаянно не хватало доброго друга - Джека Дениэлза. Мечты сбываются. Второе, что сделал Джефф, - снял шлюху в этом же баре, внутренне, правда, помолившись, чтобы самым большим несчастьем в прошлом девицы был не до конца залеченный год назад триппер. Обошлось. У шлюхи он и заночевал, порадовавшись перед сном, что не задаётся вопросом: «откуда-он-знает-как-трахаться». Мечты сбываются, да. Утром пришла расплата. Кое-как одевшись, мужчина выскользнул из конуры жрицы любви, мечтая только о том, чтобы не лопнула от боли голова, и чтобы вот прямо сейчас на пути нарисовался холодильник с пивом. Или хотя бы с водой. Но целый холодильник!! Мечты сбываются не все. Впрочем, с похмелья даже проще будет сунуться в незнакомый мир, который, если верить Роуз, ждал его с распростёртыми в качестве раб. силы, а если верить собственному чутью, не предвещал ничего хорошего, но деваться некуда. Лифт, очередь, ресепшн, регистрация. Голова трещала так, что мутилось в глазах. Ему даже почудилось, что девушка на ресепшне меняет цвет лица, как хамелеон. Пообещав себе, что больше никогда не будет пить, с трудом ответив на вопросы анкеты, он отправился в предназначенную для него келью, открыл встроенный холодильник и сразу отменил недавнее обещание. Всё-таки мечты сбываются, да. После третьей банки ледяного пива его начало отпускать. После четвёртой он ощутил дефицит общения и решил найти в этой огромной кунсткамере какого-нибудь такого же ненормального, как он сам, и поговорить по душам. Вот только ещё одну баночку…После пятой он уже крепко спал. Следующее утро началось с того же, с чего и предыдущее: с поиска гильотины для адски трещавшей головы. Впрочем, в этом определённо что-то было: когда бухаешь, отступают кошмары, когда борешься с последствиями – не думаешь о том, что делать дальше со своим проклятым даром. Может, спиться? Правда, на это нужны бабки, а той налички, которую ему выдали при выписке вместе с остальными личными вещами, явно не хватит надолго. Отогнав малодушные мысли, Джефф всё-таки взял себя в руки, выпил воды, привёл себя в порядок как мог и отправился в столовую: голод не тётка. В столовой, несмотря на ранний час, было уже довольно оживлённо. Хм. Три девушки, одна другой краше, два мужика. Светский околонаучный трёп. - Доброе утро, - вежливо поздоровался Джефф, присаживаясь за столик напротив шатенки, цвет и форма глаз которой не оставляла никаких сомнений, что случайных людей здесь нет. Интересно, какое личное проклятье у каждого из них? Или всё-таки дар? Стараясь не морщиться от головной боли при произнесении каждого слова, он представился: - Джефф. – и даже постарался улыбнуться.

Джефф Рейнер

- Синьора Мария! - Ослепительно улыбаясь, в зал вошёл Ливси и галантно поклонился вдове, как раз в это время приобщающей спину Оливии Брессиа к Слову Божьему. - Надо признаться, с тех пор, как я заприметил ваши ночные бдения неподалёку от моей собственной спальни, - доктор скромно кашлянул и понизил голос, - внутренний католик во мне заговорил с новой силой. Я даже начал подумывать о совместном паломничестве... Скажем, в Альта-Валтеллина. Что скажете? Исключительно в религиозных и медицинских целях, разумеется, - уточнил Ливси тоном заправского сельского кюре, но бросив при этом на вдову откровенно одобрительный взгляд. - Горный воздух как ничто способствует заживлению душевных ран и плодотворным молитвам, а с точки зрения медицины просто бесценен, - невозмутимо закончил доктор и взял с подноса бокал шампанского.

Доктор Ливси, которому уже порядком осточертела вся эта х...ситуация, стал заметно мрачнеть. - Знаете, меня с детства учили, лечить-так лечить, любить-так любить, и так далее... Синьорина, если вы мирная - мне даже жалко не будет. Если нет - тогда пойму. Вскрытие покажет. Симоне, а вот если ты окажешься крысой - из-под земли достану, клянусь. Синьора Брессиа, я признаюсь честно: ваше алиби мне мешает, как крошки в постели. Но не верится, не верится! Лючано, а тебе деваться было некуда. На том и порешили. До завтра я доживу вряд ли, поэтому аривидерчи, - сказал он, отсалютовал присутствующим бокалом и отправился к себе. Давно уже у доктора не было такого отвратительного настроения.

- Так, ну ладно, - устало произнёс Ливси, - Оливия Рокка. Сама Оливия сделает ничью. Будет ничья - будет свежий труп мирного и всё. Не будет ничьей - будет минус один бандит или минус один кандидат, что в нашем положении тоже хлеб. Дальше решайте сами, я уже всё сказал.

- А я и не собирался вам на него отвечать, потому что саму постановку вопроса считаю некорректной. Будет день, и будет пища, до завтра ещё надо дожить.

- Если допустить, что вы ей симпатизируете издалека, тогда мне непонятен ваш выбор.

- Оливия. Которая Рокка. - Ага, понял, - широко улыбнулся Ливси Лючано. - А не голосуете против неё, несмотря на то, что два голоса уже есть, из чисто джентльменских соображений? - подмигнул доктор. - Понимаю, дело молодое. Вот только если так, тогда эта синьорина чрезвычайно коварна: посмотрите, как упорно она топила своего подельника три дня подряд! - Весело расхохотался Ливси и невозмутимо потянулся за вином. Сделав глоток, он продолжил уже серьёзнее, отвечая одновременно и Лючано, и задавшей вопрос Брессиа: - Хотелось бы тот же вопрос задать вам. Кто? - Начнём с того, что я не верю в пару Симоне-Рокка, и вообще сильно сомневаюсь в паре Симоне-ктоугодно. Симоне не пинал только ленивый. И пристрелите меня, если истории, которыми нас радуют уже три дня, писали Симоне или Чиро. Короче, за Симоне я голосовать не буду. Выбираю из Оливии Рокка и Лючано. Их вижу командой. Если до часа х не услышу ничего радикально нового, то проголосую за одного из них.

- Каким "третьим"? - лохматая голова оторвалась от колен, и серые упёрлись в доктора. Удивлённо. Закинулся что ли лекарь лишним? - Их чё не двое осталось? - Третьим в команде, - терпеливо объяснил доктор. - Чиро, Симоне и...

- Лючано, а кто бы мог быть третьим, как вы думаете? - Спросил доктор, присаживаясь на соседнее канапе.

Меняю на Алессандру

Сегодня мне хочется рассмотреть повнимательнее кого-нибудь из Орсини. Либо муженька, чтобы все-таки получить ясную картину первого голосования, либо женушку, которая воздерживается в самые подходящие моменты и весьма похожа на ту, кто может отправить на тот свет разом и Илитию-Клаудию и Блази как опасных для себя соперников. - А мне бы сегодня хотелось рассмотреть поближе кого-нибудь из сестёр, - собезьянничал доктор Ливси, приветливо, впрочем, улыбаясь, - Или старшенькую, или младшенькую. И их метод Монте-Карло, применяющийся аккурат тогда, когда разговоры ведутся вокруг пятёрки, среди которой был босс предателей, чьё имя вчера было озвучено ещё с утра. Вот хоть любую бери и голосуй, обе нравятся, и Оливия, и Алессандра, - хохотнул Ливси. – И да, из троицы предателей хоть один, да должен был голосовать не за Клаудию. Из тех, кто здесь остался без алиби, без лайков от меня остаются только сёстры. А у остальных ещё и марьяж не складывается. Вот разве что Оливия Рокка+Лючано, но парень сегодня такой прям мирный список вырезал, что хоть новую столешницу ему выдавай. Симоне так и нарывается, но он ни с кем в пару не идёт, кроме жены. Да и тогда получается, что вся тройка предателей голосовала дружно и подряд, а двое ещё и голос продублировали. Троице, топившей босса, верю, Мария тоже производит впечатление человека, который ищет ответ. И голосует против того, кого подозреваю я. Как и Ксантиппа. Аргумент? Вполне себе.

- Прелестно, ей-богу! – От души расхохотался Ливси, глядя на список голосования. – Было бы ещё прелестнее, если бы вы вспомнили, синьоры, с чего, а вернее, с кого всё началось, и кому было выгодно устроить вброс и бардак с голосами, - ненавязчиво улыбнулся доктор, - Впрочем, я не настаиваю. Отхлебнув из бокала, доктор продолжил: - Из своей троицы выбираю Габриэля Чиро. Вчера голосовал четвертым против Клаудии, а сегодня голосует против единственного человека, у которого есть какое-никакое алиби. А вот если доживу до завтра – у меня будет масса вопросов к синьорине Алессандре и её списку подозреваемых, а так же в нём отсутсвующих, и никакие стены мне не будут помехой, - усмехнулся доктор и отсалютовал невидимой собеседнице бокалом.

Если бы доктор Ливси умел слушать сквозь стены, он спросил бы у синьорины Алессандры Рокка, зачем надо было давать шанс «несчастной Клаудии», когда статус Клаудии был неизвестен никому, кроме предателей, а ничья не информативна. Но слышать сквозь стены доктор не умел, поэтому молча созерцал настольную живопись юного Лючано, которую находил чрезвычайно забавной.

- По-моему, у нашего доктора был небогатый выбор: либо так, либо ничья. И неизвестно, что было бы хуже. Но да, и я бы хотела узнать его точку зрения. - В общем, да, синьора, выбор у доктора был небогатый, - спустившийся к обеду Ливси одарил вдову фирменной ослепительной. - Что касается моих выводов на данный момент, они, в общем, схожи с вашими. У нас есть 2 группы: те, кто топил Клаудию/Лукрецию/Илитию, и те, кто голосовал иначе. 5 и 6 человек. Допускаю, что один, а то и двое из трёх вероотступников - в числе пятерых, голосовавших против несвятой троицы. Стали бы открывать голосование? Почему бы и нет. В тот день и на тот момент все тыкали пальцем в небо, почему не продолжить? Впрочем, в природе всяких бяк, – скорее паразитировать на других, чем проявлять инициативу, это я вам как врач говорю, поэтому мне подозрительнее те, кто голосовал в середине. Разве что имя одного из них прозвучало раньше и была попытка пербить… Тогда это может быть имя только синьоры Брессиа. Которая, кстати, голосовала против троицы пятой. В общем, что тут у меня по поводу этих пяти... - доктор на мгновение прервался, чтобы достать из нагрудного кармашка свой блокнот. Ещё несколько минут ушло на изучение собственного почерка. Наконец, он зачитал: Анжело: многословен. Довольно уверен для новобранца. Смущает. Но первый и рано. Ксантиппа: подхватила. Но некоторые рассуждения сегодня не лишены смысла и выглядят неплохо с мирной точки зрения. И да, Петрарка… Симоне: голосует третьим, непоследователен, в подозреваемых до этого звучат совсем другие имена. Габриэль Чиро: как раз в серединке, пришёл, отголосовал, ушёл. Оливия Брессиа: голосует пятой, но там ещё полно было места. Ну вот пока так, синьоры. Весьма был бы благодарен, если бы обсуждение вопроса перешло в более активную фазу, а то как-то неловко даже, как в морге, - весело рассмеялся доктор, и взял с подноса бокал любимого кьянти. - Синьор Лючано, - бокал развернулся в сторону угрюмого юноши, - не могли бы вы нацарапать там где-нибудь рядышком, почему именно Оливия, и кто бы помимо неё мог удостоиться вашего внимания? Там место есть, а дон не обидится, я уверен. А ещё я был бы совершенно счастлив, если бы до нас снизошли очаровательные сёстры Рокка и поделились своими соображениями. У меня дефицит общения в терминальной стадии, предупреждаю вас! - хохотнул доктор и отпил из бокала.

Реи, щас добавлю в пост, не увидела)

- Какое всё-таки прелестное общество, дорогой Тито, не находишь? – светски полюбопытствовал Ливси, невозмутимо похлопав охранника по плечу, и с удовольствием причмокнул, оценивая качество вина. – Наркокурьеры, отравители, наёмники, бандиты, главари бандитов, дети бандитов, бывшие жёны, главные бухгалтеры…И кто же в таком прелестном обществе может представлять собой тот самый коварный токсин¸который отравляет здоровый организм столь дружной Семьи? А? Как по-твоему? - расхохотался Ливси, отсалютовав бокалом несчастному телохранителю. – О, смотри, синьора Лукреция. Что скажешь? Само её имя обязывает к чудовищному коварству. Или вон тот белобрысый парнишка? Я бы посоветовал креон, панкреатин, мезим… что-то надо делать с застоявшейся желчью, чревато в его возрасте. А нашему дорогому Пиппо весьма на пользу пойдёт работа на свежем воздухе – последние исследования доказали пользу садовой пыльцы в борьбе с очаговой аллопецией… впрочем, я отвлёкся. Так что посоветуешь? – На бегемочьей физиономии охранника не дрогнул ни один мускул, но доктора это нимало не смущало: - Пожалуй, при прочих равных я бы выбрал Лючано. Молодость нередко бывает излишне импульсивна. Вина хочешь?

- Синьор Сальваторе! – Бойко взбежавший по ступенькам немолодой мужчина, одетый в скромную, но элегантную серую пару, ослепительно улыбнулся и сердечно пожал руку хозяину дома. – Безумно счастлив, что мне оказана такая честь, и позвольте вас поздравить от души со вступлением в восхитительный возраст! Нет, ну это же пре-лест-но!! - без перехода продолжил он, изучающе вглядываясь в лицо Сальваторе. - Сосуды все ещё в полном порядке, а вся глупость молодости из головы уже выветрилась. Великолепно! Желаю здравствовать, но без фанатизма, иначе я останусь без работы! – Оглушительно расхохотался доктор Ливси, к своеобразному чувству юмора которого, вероятно, уже привыкли, либо были ещё причины, иначе все 32 ослепительных давно оказались бы разбросаны по террасе в произвольном порядке с «лёгкой» руки Тито. Последний, впрочем, тоже не был обойдён вниманием: - Тито, дорогой! Ну, как там твой геморрой сегодня? – Продолжил трещать доктор Ливси, заботливо похлопав телохранителя по плечу, и, не обращая ни малейшего внимания на реакцию последнего, невозмутимо продолжил: - Его нет? Прелестно, прелестно! – заключил доктор, счастливо улыбаясь во все те же 32 целых и ослепительных. – Я знаю, дорогой. Но должен сказать на правах врача, - Ливси понизил голос до доверительного шёпота, - Он непременно появится, если ты не научишься улыбаться хотя бы раз в неделю после обеда. Потому что смех стимулирует выделение эндорфинов, дофамина, а также нейромедиаторов серотонина. В твоём случае серотонин совершенно необходим, дорогой, это я тебе как врач говорю! - Он снова обезоруживающе улыбнулся.

Ну да, я и разрушаю колонны, и он умирает. Вопрос был в том, есть ли какой-то другой вариант. Или его спасти не убивая в принципе невозможно?

Что нужно делать, чтобы спасти, а не убивать друга Соласа?