Veidg

Людвиг, безумно вымотанный и задержавшийся сегодня в клинике дольше обычного, войдя кивнул присутствующим. - Соглашусь с Ноэль, и проголосую за Анри Фурнье. Он вряд ли гестаповец но, вероятнее всего, одиночка - именно он.

- Абелия Рамбе, извините, но я отдаю свой голос против вас. Попробую довериться интуиции.

- Конечно интересные! Вы можете себе представить неинтересную артистку бурлеска? - она ещё улыбалась яркими губами, но глазами - уже нет. - Нам всем, Хайлиге, приходится иметь дело с немецкими офицерами. И в результате информацией мы владеем.. самой неожиданной. Но с этим пистолетом.. то есть с этими цифрами.. У меня это практически единственная версия. Но связь с нашими русскими, всё же, туманна.. И их, всё же, двое.. Кто? Киров, Резнов?.. Оба подозрительны в равной степени. - Пожалуй, не могу. Особенно вооруженные трофейными транспортирами.. ухх. - Людвиг почесал переносицу и достал из нагрудного кармана листки со сводками голосований, - И они оба ни разу не голосовали.. То, что нам известно об их прошлом - не приближает к разгадке, но других версий нет. Официант и кабацкий забияка. Кхм. - Марта, - я повернулся к ней - я понимаю ваше беспокойство, и уверяю - мы сейчас все на нервах. Не буду вас отговаривать, ваш голос - ваше право, но посмертная записка указывает точно не на меня - с числами 123, 5 или 615 я не связан. Услышав эту тираду, Людвиг лишь пожал плечами. При том, что совершенно неясно, угадали ли они с разгадкой посмертного послания, ни в чем нельзя быть совершенно уверенными.

- Людвиг, подойдите, Вам это тоже может показаться интересным. Две мои хорошие подруги по цеху, Алексис и Зоррэ, как-то обсуждали при мне, что трофейные русские пистолеты немцы называют "Pistol 615". Вольф был убит из пистолета. У нас в ячейке двое условно русских. Правда ни один из них не служил в советской армии.. Но среди всех безумных и туманных параллелей, эта - наиболее похожа.. на что-то. - Pistol 615? Хм. По крайней мере, в этом безумстве есть хоть какая-то логика. - он улыбнулся и присел рядом с ней, - Интересные у вас подруги.. кхм, по цеху. Да, в нашей ячейке есть двое когда-то русских, и над этим стоит подумать, тем более в отсутствие других внятных идей.

Людвиг все утро просидел у стола, глядя на листок бумаги, на котором были написаны цифры 123*5. И чуть ниже - 615. Кофе уже давно остыл, папиросы закончились, и только горстка их бренных останков в пепельнице с укоризной напоминала ему о том, что все утро он курил их не переставая, одну за другой. И думал, думал, думал. Что могут значит эти цифры? Наверняка, что-то не очень сложное, все же писал их умирающий человек, и на последнем издыхании. Но что? Мысли, которые приходили ему в голову, были одна безумней другой. Он покачал головой, зажег спичку, какое-то время смотрел на ее огонек и затем поднес ее к листку бумаги. Когда от нее остался лишь пепел, он встал, накинул на плечи плащ и направился к заброшенному дому. Если уж ему не по зубам оказалась эта загадка, придется полагаться исключительно на свою интуицию. - Здравствуйте, господа. - Он стряхнул с плаща капли дождя и направился на свое привычное место. - Врагов все меньше, но и нас осталось совсем немного, мы не имеем больше права на ошибки. - он тяжело опустился на пыльный ящик и обвел взглядом присутствующих. Любой из них мог оказаться полицейским Гестапо, но кто? Ответа на этот вопрос у него так и не было.

- Не могу сказать, на кого указывает сегодняшняя записка, но, по моему мнению, доводы в пользу Моро не выдерживают никакой критики. У меня была мысль воздержаться в этом голосовании, но, теперь я все же проголосую против Филлипа Калверта.

- Дигидрородамин 123*5 ? - у Людвига всегда было плохо с цифрами и подобными загадками, но что-то подобное он уже видел когда-то раньше.

В госпитале сегодня был неплохой день. Настолько неплохой, насколько он вообще мог таким быть в этих стенах. Никто не умер, два самых тяжелых пациента постепенно шли на поправку, а из остальных - никому не стало вдруг хуже. В приподнятом настроении Людвиг шел по улицам города, но чем ближе подходил к месту встречи, тем больше замедлялся его шаг, и тем сильнее накатывало уныние. Заметив пожилую женщину, продающую пронзительно алые тюльпаны, так немыслимо ярко смотревшиеся на фоне стены облупившегося старого особняка, он не смог удержаться, чтобы не спасти их от такого соседства. Да и тюльпаны... откуда она их взяла, зимой, в этом городе? Но он не задал ей этот вопрос, а просто поблагодарил ее и, сжимая в руке букет, завернутый в потрепанную газету, поспешил в заброшенному зданию. Там никого не было, а на покосившемся от старости столе лежал какой-то листок. Взяв его в руки, Людвиг сначала отдал должное красивому почерку, и лишь затем вчитался в его содержимое. Марта Грин.. Хм. Аккуратно положив записку на прежнее место, он нашел в буфете неизвестно как сохранившийся графин и поставил в него цветы. Присев на облюбованный вчера ящик, он прислонился к стене и задумался.

- Я вижу немца-психиатра, по нелепой случайности лидера парижского Сопротивления, который показывает мне яблоко. Несомненно, он видит в этом какой-то глубинный смысл, и, когда я отвечу, поставит мне диагноз. Только, вот, не нуждаюсь я в сеансе психотерапии. - Знаете, забавно. - он улыбнулся, - Вы совершенно правы и в своей оценке, и в том, что я сейчас поставил вам диагноз. Могу только сказать, что он меня удивил неимоверно. Это раз подтверждает старую истину о том, что непогрешимость - не более, чем миф. Насчет же сеанса.. возможно, мне он нужен более, чем вам. - Людвиг встал, и накинул свой плащ себе на руку. - Спокойной ночи, господа.

- А вы, доктор, - он по-прежнему нравился Жозефине, но человек с его жизненным опытом мог бы быть и по-прозорливее. - Неужели тоже пали жертвой непохожести Сони, оказавшейся Гансом, на других? Ведь вы то должны были бы в своей жизни навидаться немало... ммм... странных людей. - Неожиданный для меня поворот событий. - он грустно улыбнулся и пожал плечами, - Слишком все сходилось, но благодаря неизвестному мстителю, второй подозреваемый тоже погиб. И теперь, если улики указывали именно на него, мы остались совершенно без каких либо зацепок. Я постараюсь в будущем избежать подобных ошибок, но пока что совершенно не представляю, что делать дальше. Женщинам вашего рода занятий думать и без того несвойственно, - глядя куда-то в сторону ответил Давид. - Давид, скажите мне, что вы видите? Людвиг протянул руку с яблоком, зажатым в пальцах, в его сторону.

Это у меня были фейлы со временем.. А тут так - маленькая несостыковка.

- Доктор Хайлиге, догадки насчет баров вряд ли будут главными - думаю, многие из нас туда захаживают. Я сам, например, люблю раз в недельку сходить и отдохнуть от того, что происходит вокруг, а заодно послушать свежие сплетни или даже узнать какие-нибудь новости от пьяных высокопоставленных немецких свиней, уж извините, по-другому этих желеобразных неопрятных существ не найти. Да и вы, думаю, не понаслышке знаете о том, что творится в барах, верно? - Да, вы вероятно правы, хотя я обычно предпочитаю менее хаотично-шумные места. Но из двух других подозреваемых, особенно если учитывать и кухонный нож с автоматной смазкой, и состояние возможного аффекта... Ганс Куровски безусловно более полно подходит под профиль предполагаемого убийцы. Хотя, скажу честно, мне сложно обвинять человека на основании лишь косвенных улик.

- Еще, насколько помню, Мирослав Киров достаточно часто ошивается в барах или недалеко от них. Правда, не знаю, каким боком тут может быть автоматная смазка. Ганс Куровски, Франц Йодль? - Сидя на каком-то пыльном ящике Людвиг размышлял и задумчиво крутил в пальцах потухшую папиросу, внимательно наблюдая за присутствующими.

- Добрый вечер, Ноэль. Рад вас видеть, - Людвиг улыбнулся и с поклоном поцеловал ее руку, - Сегодня мы будем принимать витамины. - он достал из пакета красивое наливное яблоко и протянул его ей. - Очень вкусные. Насчет же нашего расследования... Медик тоже может быть в состоянии аффекта. Другое дело, что его образование дает ему представление, куда можно ударить, чтобы человек умер от одного удара. Тоже самое наверное можно отнести к профессиональным военным - вряд ли человек с серьезной подготовкой будет убивать множественными ударами кухонного ножа. Но у нас есть автоматная смазка, в которой я совсем не разбираюсь, но которая явно имеет отношение к возможности доступа к подобному оружию. Насколько я знаю, только офицеры имеют доступ к автоматам. Могу правда ошибаться. - он пожал плечами, - Человек, имеющий какое-то отношение к оружию, но не являющийся профессиональным бойцом? А кухонный нож? Почему именно такой?

Людвиг рассматривал телеграмму, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Лидер сопротивления... Это такая ответственность, а он всего лишь психолог, хотя его умение разбираться в людях безусловно должно помочь им разобраться в ситуации и найти внедренных в их организацию нацистов. Если мы не сможем найти их, все будет кончено. Думай, Людвиг, думай... Он накинул на плечи плащ, взял в руки пакет с яблоками и посмотрел на свое отражение в мутном зеркале. Заметил тревожную морщинку на лбу, покачал головой и улыбнулся своему отражению. Ты справишься, Людвиг. Должен справиться. Некоторое время спустя, он уже стучался в дверь какого-то заброшенного дома. - Добрый день, господа. Раз уж мне выпала честь принять на себя такую ответственность, думаю будет уместным, если я сделаю небольшое заявление. Мы должны найти внедренных в наши ряды агентов Гестапо. Мы знаем, что кто-то из них использовал кухонный нож, чтобы убить бывшего лидера Сопротивления. Характер ножевых ранений был достаточно странный, что может говорить или о психической нестабильности и убийстве в состоянии аффекта, или о том, что убийца не знал, сколько ран нужно нанести человеку, чтобы он скончался - то есть, не он имел ранее подобного опыта и вряд ли был профессиональным убийцей. Также на рукоятке ножа были найдены пятна от смазки для автомата. Насколько я могу судить, пока что это все, что мы знаем.

- Время уже позднее, если есть желающие прогуляться со мной по ночному городу, с удовольствием составлю компанию и обещаю доставить домой в целости и невредимости. - Людвиг поклонился в сторону дам, делая это приглашение, накинул на плечи свой не высохший плащ, и взял в руки шляпу.

-Герр Хайлиге, угостите своим чудесным напитком? Его аромат... так соблазняет... - С удовольствием! Соблазн вообще крайне замечательная вещь... Вы только подумайте, если вы поддаетесь соблазну, то получаете море эмоций от этого процесса, а если сопротивляетесь ему, эффект иной, но тоже позитивный - вы чувствуете гордость за то, что смогли ему противостоять. Так что, предлагаю вам сегодня ему отдаться. - Людвиг протянул стакан, и улыбнулся. Поистине, интереснейшие личности собрались в этом месте. Совершенно определенно, ожидаются увлекательные вечера, по мере того, как они будут привыкать друг к другу, и их характеры будут сталкиваться, взаимодействовать и раскрываться все сильнее. И все это куда более занятно, чем обычный вечерний стакан вина, папироса, и многочасовое, совершенно обессиленное сидение в кресле в ожидании того часа, когда можно будет уже наконец-то пойти спать.

- Доктор, я не записывался к вам на прием, а здесь не ваша клиника. Я живу так, как считаю нужным, и не в вашей власти видеть мои мысли. И уверяю вас, если бы вы каким-то образом заглянули в мой разум, у вас пропало бы всякое желание заниматься психоанализом. Чужим я считаю себя здесь лишь по той причине, что не вижу совершенно никакого смысла во всей этой трагикомедии. - У меня нет клиники, и я не собираюсь каким-либо образом проникать в ваш разум, можете не беспокоиться. Однако, предлагаю попытаться сменить жанр этой трагикомедии не что-то более удобоваримое, раз уж вам придется какое-то время принимать во всем этом посильное участие. - он улыбнулся и кивнул на бутыль, - не желаете присоединиться?

-Кхм, становится жарко. Весело будет, если сейчас будет массовое задержание. Герр Хайлиге, вы хороший хирург? - Я бы не сказал что очень хороший. Это входило в мое обучение, но я не имел в этом обширной практики. Вы же наверное знаете, что у врачей по сути всего три специализации - врачи, специализирующиеся на взрослых, те, что занимаются только детьми и зубные врачи, которых ни первые, ни вторые, не воспринимают всерьез. Так как я принадлежу к первой группе, то, многими годами ранее, я изучал и азы хирургии. -Доктор, похоже у вас все шансы взять этот приз, если можно так выразиться. Не боитесь за свою жизнь? Национальность - единственное к чему можно придраться. Впрочем выбор не оспариваю, человек вы видимо умный и в людях разбираетесь, лишь немного жаль, что в этом не замешано ничего личного. - Вряд ли боюсь, разве что, как и всякий человек... немного за нее опасаюсь. Но я бы сам предпочел выбрать кого-то более подходящего по моему разумению на эту роль, к примеру...- он обвел взглядом присутствующих, - Филиппа Калверта. Мне кажется, он из тех людей, что привыкли выживать в затягивающем водовороте событий.

- Коньяк? Отлично! - Ноэль улыбнулась Людвигу Хайлиге. - Меня зовут Ноэль Рош, и я не откажусь от хорошей выпивки в такой вечер. А ведь я слышала Ваше имя, мсье Хайлиге. Вы - психиатр.. мм.. кажется швейцарец, верно? - По сказкам, которые мне рассказывала бабушка в детстве, наш род восходит к тем самым готам, что донимали цивилизованное сообщество еще во времена заката Римской Империи. Не знаю, сколько в этом правды, но по паспорту, как ни печально это осознавать, я немец. - он удрученно пожал плечами, - И прошу вас, не путайте психиатров с психологами - это одна из самых распространенных ошибок, тем более забавная, что психиатры занимаются совсем сложными случаями, а психологи - всего лишь помогают обычным людям найти себя. - и он улыбнулся, наливая для нее коньяк и протягивая ей стакан, - Прошу извинить меня за отсутствие достойного бокала, но на вкусе напитка, я надеюсь, это не скажется. Жозефина вздохнула и грустно улыбнулась доктору. - Не грустите, прошу вас. - он присел на какую-то тумбочку рядом с ней, и начал разливать коньяк, - Лучше выпейте немного, вам сразу станет теплее, а пара глотков этого божественного напитка способны скрасить вам вечер. Как врач, я подтверждаю эту древнюю мудрость, и настоятельно советую вам немного выпить, для начала исключительно в лечебных целях. - он откинулся, облокотившись на стену и вытянул уставшие за день ноги. - Приветствую вас, друг, - все тем же тихим лишенным эмоций тоном поприветствовал он вошедшего слегка поморщившись, произнося последнее слово, - Как я понимаю, вы сейчас главный кандидат на пост лидера этого благородного собрания? Желаю удачи, - без особого энтузиазма добавил музыкант. - Могу лишь сказать, что я немало удивлен всем происходящим. Я всего лишь врач, - он грустно улыбнулся, - Кстати, у меня создается интересное впечатление, что вы считаете себя незваным гостем на этом празднике жизни. И я имею ввиду не только сегодняшнее собрание.

- Добрый вечер, друзья! Людвиг аккуратно прикрыл дверь, стараясь не шуметь, и долго стряхивал с шляпы и плаща влажные капли - на улице опять пошел дождь, вернее та зимняя его разновидность, которую лишь по случайности можно было назвать дождем - неприятная изморозь, заставляющая одежду моментально пропитываться влагой, а присмиревших на душе кошек - скрестись пуще прежнего. - Сегодня прекрасная погода, вы не находите? Прекрасная для того, чтобы выпить немного хорошего коньяка, сидя в тепле и в хорошей компании. - Людвиг тепло улыбнулся и достал из пакета бутылку старого коньяка, всем своим видом свидетельствующую о ее достойном содержимом. - Жаль, что наше знакомство состоялось в такой нелегкий для всех нас момент, и тем более досадно, что я не имею удовольствия быть знакомым со всеми вами. Но, думаю, у меня получится исправить эту досадную оплошность. Людвиг Хайлиге. - и он церемонно склонил голову в приветствии.

А вот и я проявился=) *пошел читать тему и входить в роль, перечитывая книжку по практической психологии для продвинутых психологов: "как завоевывать друзей и заставлять их тебя ненавидеть"*