Yambie

Аслауг зажмурила глаза, когда коснулась её носа. Открыла и сказала с энтузиазмом: - С топорами легко управляться в ближнем бою легко! Почти как с мечами, - она облизала губы, помолчала немного, прежде чем предложить: - Могу показать как… о! - воодушевилась Аслауг. - Я могу научить тебя обращаться с топорами, а ты взамен научишь меня взламывать замки. Как тебе такое? - улыбается седоволосая. - После того, как разберёмся с этими фанатиками… И вновь задумчивое молчание. А будет ли это "после"? Ни люди, ни время никаких обещаний не дают. Хотя улыбка с губ её не спадает. - Ты засыпаешь…

Пока Рэн говорил, Аслауг легонько стучала кончиками пальцев по поверхности одеяла, слушая внимательно, что говорит старший наёмник. - А что ты вообще не умеешь? - с лёгкой нотой недоумения спрашивает седоволосая, мысленно перечисляя уже озвученные навыки Рэна и добавляя к ним те, которые щедро нашёптывало собственное воображение.

- Из арбалета я стрелять как раз умею, - хитро щурит глаза Аслауг, улыбаясь от уха до уха, но улыбка быстро меркнет. - Вернее была у меня однажды одна возможность стрелять из него. А вот кости… ну, - кривит губы, направляет взгляд снова куда-то в потолок, но возвращает его собеседнику, честно признаваясь: - Я… вообще не умею играть в кости, - хмурит брови, ненароком опуская тыльную сторону правой ладони к груди собеседника. Тут же одёргивает, осознавая, что нарушает чужую зону комфорта. - А… в чём азарт знания игры в кости-то? - интересуется Аслауг и легонько мотает головой. - Ну, кроме того, что это один из способов скоротать время и получить деньги более лёгким путём.

Аслауг сделала глубокий вздох. - Понимаю, понимаю, - тихо сказала она, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям и предприняв попытку прилечь на бок, поскольку продолжать лежать на спине лишь надоело да вызывало дискомфорт. Более удобно устроившись на кровати, Аслауг чуть приподняла голову к Рэну. - Старших надо слушать, - продолжала говорить в ответ на слова наёмника, - старшие понимают лучше, - она хмыкнула. - Вообще забавно вышло… что было бы, если тот кунари всё-таки не появился у порога того склада и вторжение Урзары лицезрели бы в тех же клетках, - цокнула языком. - Забавно, - только и повторила единственное слово из предыдущей фразы.

Вдруг неожиданно бледный кулачок легонько стукает по мужскому плечу. - Я тебе, кстати, никогда не прощу за тот момент в клетках во время побега! - тихо смеётся Аслауг. - У тебя-то отмычка всё это время была, а воспользовался ей спустя пару суток, когда нам искривление позвоночника грозило! - рассмеялась громче, согнув колени. Затихает. Просто теперь глядя сияющими ониксами в серые глаза своего товарища по ремеслу.

- Ну, - неуверенно протянула Аслауг, чуть наклонив голову набок. - Наверно, нравится. Раз я тоже занятие это ещё не бросила, - над переносицей появилась морщинка, когда она нахмурила брови, задумавшись тщательнее о ремесле, которому посвятила последние лета жизни. - Хотя, может, в заработке больше дело - я не так много чем занималась, чтобы наверняка судить касаемо того, что мне нравится, а что нет… Уголок губ дёрнулся в полуулыбке. А она вот так с ним не говорила шибко. Расслабленно. Спокойно. Да ещё после недавнего апокалипсиса, устроенного крылатой ящерицей и её безумными фанатиками. Комично. Аслауг повернула голову к Рэну. - Слушай... тебе так лёжа на кровати удобно-то? - вскинув бровь, спрашивает она его.

Должно быть, дело в женской сентиментальности раз она его не толкнула кулачком в грудь и не щёлкнула пальцами по лбу, когда он сполз ниже и повернулся к ней лицом. Сказанное, так или иначе, затронуло хрупкие струны души, отогнав наигранное безразличие девочки, а не взрослой женщины. Ей хотелось что-то сделать, сказать что-то ободряющее, но она не знала что именно, чтобы это не звучало и не выглядело глупо. Взгляд она вернула назад к узорам потолка - на время затаила дыхание собственное, чтобы прислушаться к чужому. - А сейчас, - шепчет седоволосая, - сейчас - не оглядываясь на прошлое - ты доволен? Кем ты являешься сейчас и чередом, которым идёт твоя жизнь? - Аслауг нахмурила брови. Отчего её вдруг потянуло на такие псевдо-философские вопросы...

В какой-то миг раскрывается печальная правда: никому ты не нужен в этом мире. Как бы кто не кичился о важности чужого существования, забыть о котором раз плюнуть. Незнакомцы останутся незнакомцами, друзья со временем исчезнут, а родители отвернутся, когда больше не смогут игнорировать пустоту в душе, что дети родные им подарили. В одно далеко не прекрасное утро мать исчезла. В один далеко не прекрасный вечер мать скончалась от болезни. От подобных мыслей Аслауг попыталась отвлечься, представляя каким эльфом мог бы быть Рэн. Уж точно ростом пониже и без этой колючей щетины. Смазливый да остроухий. Девушки охали от восторга, да и некоторые мужчины тоже бы не устояли перед ожившей фигурой искусства - так или иначе предпринимая попытки обратить на себя внимание сероглазого эльфа. Аслауг хмыкнула, но уголки губ в улыбке не приподнялись. - А ты бы хотел, чтобы она осталась? - почти шепотом спрашивает Аслауг. - Или даже лучше, что она ушла?

- А откуда ты вообще родом? - интересуется седоволосая, поворачивая голову так, чтобы зацепить взглядом лицо Рэна. - Ну… где ты родился… и вообще как дошёл до жизни наёмника?

В недоумении наблюдает за ним, вскинув бровь, хотя ничего не говорит насчёт того, что бесцеремонно вторглись в зону её комфорта и ему за это следовало щёлкнуть по носу. Только насмешливо хмыкает, когда мужчина раскрывает "страшную" тайну. - То-то выглядишь ты больно смазливее обычного человека, - зажмурив глаза, хихикнула Аслауг.

Смотрит на него какое-то время, хмуря брови, прежде чем вновь уставиться в потолок - присматриваясь к причудливым узорам того, что раньше могло являться изящным деревом в таинственной лесной чаще. Вряд ли заснёт. Когда мысли теперь настойчиво цепляются за образ Зигфрида. Тем не менее, губы её шепчут: - Спасибо, Рэн.

- Но меня в тот момент волновало только, почему он бросил маму. Ни наше задание, ни какой-то псевдо-бог, ни то, что он ко всему этому имел какое-то отношение. Только вопрос: почему… А в вопросе оном дан изначально чёткий ответ. Только семья, о которой могла идти речь, подавно велено было развеется прахом по ладоням свободолюбивого ветра. Ни горечи, ни обиды. Их смесь? Как недоумение. В любом случае она не единственный во всём Тедасе ребёнок, которого родной отец бросил по той или иной причине. - Я поступила эгоистично и пренебрегла наставлениями Анку, скрыв свою родственную связь с Зигфридом, верно? - ониксовые глаза теперь обращены в сторону фигуры мужчины, кои сидел на стуле.

Аслауг неровно вздохнула, направив глаза оникса к потолку. - Зигфрид… он, - неуверенно начала юная наёмница, собирая виток мыслей в одну маленькую целую сферу, которая тут же мотыльками маленькими разлеталась в разные стороны, и приходилось снова тщательно подбирать слова, кои будут сказаны вслух. - Зигфрид… был близок с моей матерью… ну… очень близок, - посмотрит лишь украдкой в его сторону и вновь вернётся к созерцанию потолка, из деревянных щелей которого изредка сыпались незаметные песчинки. - Он жил раньше с ней в Хоссберге, что в Андерфелсе, пока не уехал в Марки. А там уже присылал ей деньги… одежду, вещички всякие, чтобы лучше жилось в Эльфинаже. Один раз даже наведался, когда мне где-то лет семь было. Я смутно помнила лицо Зигфрида, но когда встретила его здесь, то сразу поняла, что это именно он - человек, к которому неравнодушна была моя мать... Седоволосая легонько дёрнула плечами. - Он… чёрт, даже не знаю, как дальше-то сказать, чтобы это не звучало нелепо, - Аслауг мотнула головой, зажмурив глаза.

Свой взгляд ему она возвращает. Я сказала как есть! Но мысль не озвучивает, только внимательно наблюдает за своим товарищем. До вечера? Втыкать в потолок до вечера, когда она сама уже очнулась? Аслауг поморщилась. По телу пробежался неприятный холодок. Чуть согнув колени и опустив ладони на живот, она тихо говорит пока ещё не кановшему в объятья сна Рэну: - Если скажу как есть, то ты меня примешь за умалишённую.

Аслауг хмурит брови, пухлые щёки налились румянцем. - Он, - начала было седоволосая наёмница, но тут же прикусила нижнюю губу. Опустила веки и сжала тонкие пальцы в кулачки. - Да… да так, - неловко отмахивается Аслауг. - Что я тут делаю, то есть в городе, чего с тобой яшкалась в том заброшенном доме… деньги предлагал и обещал опустить, если Старкхавен покину. Ну… такое, - на тихой ноте заканчивает фразу, стараясь не смотреть в глаза Рэна.

А просыпаться не хотелось категорично. Не нашлось места сновидениям красочным, но сладкому мраку с беззвучной колыбелью. Она не так много прожила в этом мире по сравнению со старшими товарищами числа "Гончих", за плечами которых опыт боевого ремесла, шпионажа и дезертирства куда богаче, но отчего-то испытывала невыносимую усталость от бренности существования. Как будто к невесомой юной душе привязали тяжёлые камни, чтобы взлетать выше не могла. Холодно. Аслауг поморщилась и схватила ладошкой кисть чужой руки, которая прижимала что-то влажное к её шее. Открыть веки, а перед глазами туман. Моргнуть пару раз, чтобы разглядеть знакомое лицо лучше. - Рэн? Где… Попыталась встать, но боль в теле реализовать оную попытку не позволила. Растерянно окинула взглядом окружение, попутно пытаясь вспомнить, что происходило до того момента, как она потеряла сознание. - Погоди, - хриплым голосом недоуменно начинает Аслауг, хмуря брови, - уже всё закончилось что ли? И... Создатель угрюмый, только не говори, что и дракона убили!

- Был сожжён сегодня утром, - отвечает Анку, дёрнув плечами. - И кое-кто намекнул мне, что не сектанты к этому приложили руку. Он опустил ладони на колени, бросив последний раз взгляд на Аслауг. Встаёт со стула и говорит следующее: - Я тогда возвращаюсь к Киян, - он кивнул в бок, глядя на Ренэйла. - Отдохни, залечи раны… если не передумаешь поговорить с Аслауг о Зигфриде, то, - цокнул языком, не договорив. - В любом случае встретимся возле "Колокола", как будете готовы уходить из этого дома, - лишь один шаг в сторону. Последнее. - И да, Ренэйл… будь осторожен, если что. Скорее всего, фанатики покинут город следом за Урзарой, но некоторые могут остаться. Вряд ли для того, чтобы сдаться страже, - мужчина хлопнул товарища по плечу и кивнул в знак скорой встречи. Вскоре в тихом доме вновь остались лишь Рэн с Аслауг.

- От пары глотков воды не откажусь, - хрипло говорит Анку, вновь облокачиваясь к спинке стула. - Ренэйл, - негромко начинает он, протерев ладонью подбородок, - лично я бы не стал расспрашивать Аслауг об её родителях. Возможно, у неё есть причины не затрагивать эту тему, а у Киян просто свои взгляды на то, как лучше выполнять нашу миссию. Она урождённая орлесианка и методов она придерживается... кхм, эстетично-грязных, - он пожал плечами. - Но в последнее время ты же с ней, Аслауг, и работал. Так что если хочешь узнать правду у неё, то твоё право. Короткий взгляд в сторону седоволосой. Опустить глаза к полу и зацепиться за хвостик молчания - за пределами этого дома где-то всё ещё бушует огонь и звенит сталь. - Наши сейчас разбрелись на северо-западе улицы Артезиана, - извещает товарища Анку, - но соберёмся в районе Солиум, возле таверны "Золотой колокол". Вернее возле того, что от неё осталось. Урзара сильно ранена и вряд ли умрёт от полученной травмы, а следовательно работа наша здесь пока не закончена.

Анку отрицательно мотнул головой на вопрос Ренэйла о том, знает ли старый потрошитель упомянутого кунари. Для него удивительной казалась весть, что некто подобный забрёл чуть ли не в самое сердце Тедаса, где раздавалось лишь эхо о последствиях иноземной веры серокожих гигантов. Мужчина согнул колени, поменяв первоначальное положение на стуле. Смотрел теперь прямо на своего боевого товарища, сложив пальцы в замок. - Зигфрид не урождённый марчанин, - начал говорить Анку, едва заметно кивнув. - Приехал он сюда из Андерфелса вместе со своей семьёй: женой и мальчиками-близнецами, - он протёр ладонью подбородок и погладил висок, переведя взгляд к Аслауг. - Новое место, новые начинания… только Киян также добавила, что в Андерфелсе у Зигфрида был ещё роман на стороне, и женщина была уже на приличном месяце беременности, когда признаки её уже никак не скрыть, а он принял решение переехать в Вольную Марку, - он пожал плечами. - За Аслауг мне никто ничего не говорил. Обычная девчонка, которая подрабатывала всякого рода наёмной работой без боязни замарать руки в крови. Из такой в будущем мог выйти толк. Но, - Анку нахмурил брови и облизал тонкие губы, - Киян - исходя из найденной информации - предположила, что она как раз этот самый внебрачный ребёнок Зигфрида. Она предлагала использовать эту информацию, чтобы надавить на него в случае необходимости, однако я отказался. Да и ведь Аслауг не шибко много рассказывала о том, откуда она родом и где сейчас её семья...

- Безрогий кунари? - на лице Анку теперь читалось удивление. Воистину в Старкхавене происходили весьма необычные события и встречи. Последователь Кун, который помог его людям выбраться из тюрьмы, восставший из мёртвых Герман и Миккель с Улвой каким-то боком причастные к его судьбе… Анку закрыл глаза и протёр пальцами переносицу. Он поискал какой-нибудь стул, чтобы присесть. С облегчением вздохнув, мужчина облокотился на спинку стула, вытянул ноги вперёд и протёр ладонями лицо. Такая мелочь, а так по-душевному приятно. Горько, что это ещё даже не конец. - Я тебе, кстати, ещё ведь не говорил о том, что рассказывала мне Киян? - тихо начал Анку, глядя на свои ботинки. - О Зигфриде... и Аслауг.

Анку утвердительно кивает на слова Ренэйла об Урзаре. - Я в порядке, - отвечает на первый вопрос и подходит ближе к кровати, на которой лежит Аслауг, чтобы оценить её состояние. - Как вы выбрались из темницы? - переводя фиалковый взгляд на Ренэйла, спрашивает теперь Анку. - И Зигфрид, - недовольно хмурит брови, едва вымолвит имя этого человека, за плечами которого добрая часть бедствий, что сейчас продолжает происходить в городе. - Он о чём-то спрашивал у вас?

Адаар - Ноги в порядке. И я тоже... почти. - ему бы еще немного отдыха, но времени нет совсем. И так невесть сколько провалялся тут без памяти. - Поможешь? Мне нужно найти Улву. Тал-васгот согласно кивает и помогает белобрысому лекарю встать на ноги, поддерживая за плечи. Фауст уже был в предвкушении перепрыгнуть с широких плеч Адаара на плечи Миккеля, но тут остановился от реализации данного желания, когда безрогий цокнул на него. - Где в городе остановились Ред с Улвой? - спрашивает следующее Адаар у Миккеля, складывая мысль простую - где красноглазая женщина, там и его капитан будет. Анку Раненого стражника удалось передать в надёжные руки лекарей, которых он встретил недалеко от башни с метательной машиной. Там же его остановила добрая знакомая, которая входила в число наёмников, именуемых "Гончими" от ордена морталитаси в Неварре. - Киян, - приветствует кивком головы её старый потрошитель. - Наши пострадали? - У наших людей слишком острые клыки для сброда падальщиков, - ехидно улыбается женщина с пышной чёрной шевелюрой, скрестив руки на груди. - Отделались незначительными травмами. Живы все будут, - улыбка померкла, через какое-то время она произносит: - Дракон… - Ранена, - перебивает её Анку, мотнув головой. - Вероятно, вернулась в свою берлогу. - Не все фанатики, похоже, это поняли, - нахмурила брови Киян. - На улицах их ещё можно встретить… лучше держи свои топоры наготове. - Хорошо. Первое, что пришло ему в голову - отправиться в сторону тюрьмы. Ренэйл и Аслауг могли воспользоваться ситуацией и сбежать из клеток. В худшем случае… Анку закрыл глаза. Нет. Идёт дальше по разрушенным улицам города, сжимая ладонь на рукояти топора и настороженно оглядываясь по сторонам, пока не видит - казалось бы - фигуру знакомую, которая несла что-то и кого-то на своих руках. Шаги ускоряются, переходит в бег, пока не настигает дверей дома. - Ренэйл? - произносит его имя, проверяя каждую комнату обители. Останавливается, когда встречает своего брата по оружию и Аслауг, которая лежит на кровати без сознания.

Фауст прибежал минут за десять до того, как очнулся Миккель. Чудаковатый зверёк - не то обезьянка, не то котик - с полосатым хвостом вооружился всем самым необходимым для возможного боя с потенциальными негодяями. В данном случае речь шла о глиняной мисочке, которую он надел себе на голову и ножик со слегка заржавевшим острием. Ножик для обрезания, как подсказал бы солидный опыт врачевания Миккеля, если надумал присмотреться внимательнее к оружию лемура. - Я её вместе с каким-то парнем в темнице встретил, - прямо говорит Адаар, не отрывая глаз от лекаря. - Он её с собой забрал, - пожал широкими плечами. - Куда-то забрал, - право, дальнейшая судьба парочки его не сильно волновала, а вот белобрысый, что новый матрос на старом скрипучем судне - побеспокоиться о его самочувствии впору. Фауст тихо мякнул, обронив ножик на землю. Недоумённо уставился на острую штучку, а потом на Миккеля. Упало! - Ты как? - интересуется Адаар у Миккеля. - Ноги не задело?

Адаар вскинул бровь и чуть наклонил голову набок, провожая темноволосого мужчину с девчонкой на руках. Нахмурил брови, окинув взглядом небо, к которому всё продолжали тянуться языки пламени, даже когда драконица улетела. Выхватил в поле зрения знакомую белобрысую фигуру, быстрым шагом подошёл ближе и присел на колени, убирая прочь булыжники и камни. - Миккель? - широкая ладонь легонько стучит по впалой щеке лекаря, когда того переворачивают на спину. Поджимает губы и тянет ладонь к сумке на поясе, из которой вынимает красный пузырёк. Откупоривает пробку и преподносит горлышко к чуть приоткрытым губам врачевателя. Через минуту выбрасывает куда-то в сторону уже пустую склянку, и вновь повторяет: - Миккель? Надеется и терпеливо ждёт.

Зрелище на улицах города, охваченных псевдо-божественным огнём, вырисовывалось занимательное: стража дралась со стражей, храмовники с храмовниками, когда просто люд просто недоумевал, почему блюстители закона и слова пресвятой Андрасте убивают их близких, друзей родственников - насилуют их женщин и обезглавливают детей. И ликуют, ликуют во имя Урзары - ликуют во имя дочери Уртемиэля, что займёт трон Создателя. Крысы. И мысль пробежалась со злобной ухмылкой на губах, когда он убивает одного за другим умалишённых сектантов и на время сам теряет себя в хаосе жестокости, в котором погряз город. Он заходит в первое попавшееся на глаза каменное здание с выбитыми широкими дверями из дуба, которое ещё не было тронуто огнём дракона и оставалось пока ещё целым. Облокачивается спиной к стене и закрывает веки. Где я… В моём сознании. В моей душе. В моей жизни, что висит на волоске. Хмыкает над мыслью следующей, что мог бы найти себе скромное местечко на скамейке поэзии. Он сочинял бы сладострастные стихи, играл на лютне и наслаждался пением Улвы до конца своей никчёмной, ленивой, лишённой всякого смысла жизни. Скучно. От дум его отвлекает чей-то крик. Поддавшись любопытству, он поднимается наверх по каменным ступенькам. Стена его опора, когда вновь испытывает боль, которая пробегает электрическим разрядом по всему телу. Отчаянно сопротивляется року, что ожидает в пути, когда вновь закроет глаза. Наконец, он выходит на просторный… балкон? Видит одного из сектантов в доспехах стражника, вытирающего тряпкой меч от пролитой крови его жертвы, что лежит у его ног. Не тянет время. Пока тот отвлекается на грозную драконицу, его кто-то хватает за шею и резко вонзает саблю в грудь. Сектант захлёбывается кровью, падая на колени, а Герман оценивает находку. Метательная машина такого типа была и на его судне, "Утренняя заря". Может, конструкцией немного меньше. Бледная смесь зелени и синевы обращается к могущественным крыльям, а губы трогает ухмылка. Не медля, Герман бросается к снарядам, что лежат рядом с баллистой, заряжает и прицеливается. - ¡Tómalo! Большая стрела летит прямо к шее дракона. … Кроме него было ещё пять метателей. Трое из них - местные стражники, которые ринулись защищать свой город. Двое - седоволосый потрошитель, бывший драконоборец, и кунари-отшельник в чьих жилах, вероятно, текла кровь драконов с начала времён целого мира за пределами Тедаса. Урзара переключилась на арбалетчиков в попытке сбить их и уничтожить метательные машины. Кровь смешивалась с огнём, померкли небеса над головами живых и мёртвых созданий. Дракон устремил глаза к небесам, болезненно крича, когда острие стрелы вонзилось чуть ниже длинной шеи. Урзара взмахнула крыльями и оттолкнулась от обломков зданий, на которых она стояла. С высоты её полёта капала багровая жидкость, а сама она устремилась прочь - куда-то по водяной дороге Минантер. Решающий выстрел оказался от Анку. Он отошёл от баллисты и подбежал к раненому стражнику, который и должен был стрелять из машины. Помог тому встать на ноги, дав слово найти для них двоих какое-нибудь безопасное убежище. … После того, как кунари ушёл, Аслауг решила отправиться на поиски Рэна. В окружающем пекле было намного труднее ориентироваться, искать указатели и знакомые архитектурные сооружения, потерявшие сейчас свой первоначальный цельный облик. Несколько раз её толкнули паникующие жители города, убегая, вероятно, куда глаза глядят от гнева дракона и групп фанатиков, некоторые из которых скрывались под видом стражи. Дело дрянь. Она отцепила ремешки пояса, которые держали боевые топорики, когда наткнулась на одну из таких групп. Создатель милосердный: неожиданно у неё появился союзник. Создатель жестокий: оба друг для друга немного смогли сделать. Аслауг убила одного фанатика, взбешённое пламя - магия? - подожгло ещё двоих, обретя будто собственную волю и сделавшись временным союзником. Плечо задели, а потом она упала на землю, канув в объятия тьмы. Последнее что она видела, так это подбегающие к оставшимся лже-стражникам две тёмные фигуры.