Yambie

- Я умею хорошо прятаться в тенях, - раздался голос Рю за спиной Пауля. - Я могу тоже пойти.

- Не время сейчас, - пират прильнул к её стриженым волосам и втянул знакомый аромат. А Торнадо прав. Её запах может свести с ума любого, что уж там говорить о мужской физиологии. Но... он его предупредил. - Надо двигаться, - губы нашли губы лишь на короткий миг. - Идём. Мы и так потеряли много времени. Глаза в глаза, ладони опущены на мужскую спину. Дышит с ним в унисон, прислушивается к сердцебиению и пытается прочесть мысли, которые навсегда останутся тайной во мраке чужого сознания. Не обещает и движется дальше к своей цели, превращаясь в идеальную деталь большого механизма, которой могут гордиться Боги. Но лишь на краткий миг… чтобы он был рядом с ней. Когда исчерпает себя то, чем встревожены их души. На краткий миг. Когда они заслужат немного покоя. - Я скучаю по тебе, Бартоломью Хирол. Губы невесомо касаются губ. Она с неохотой отпускает его, не отрывая взгляд кровавых осколков с его фигуры. Отворачивается и возвращается назад к своим товарищам.

Перед самым накалом, как должна явиться буря и снести всё живое на своём пути - наступает затишье. Неожиданно. Непривычно. И звериная часть души жалобно воет от того, что это совершенно не то, что она хотела бы увидеть. Всплеск. И больше ничего. - Бартоломью, - как только оппоненты разошлись, Улва, прихрамывая, подошла к главарю пиратов «Инфанты». Взяла его за запястья и потянула в сторону. Коснулась ладонями его щёк и прильнула к губам. - Не уходи в следующий раз, - шепчет ему, касаясь лбом лба. - Когда мы останемся одни, когда не будут стоять решения, наподобие тех, что находятся впереди… не уходи. Побудь немного со мной, прошу. Она торопилась, спотыкалась и ошибалась. Она просто скучала по близости с ним. - Всего немного...

Пожалуй, любая женщина попросила бы своего мужчину успокоиться и не устраивать скандал. Спор на ровном месте из-за нелепой случайности. Но… что-то ей понравилось в реакции Хирола на действия Керро. Её глаза смотрят завороженно, дыхание сбивчивое и голова идёт кругом, в животе как будто порхают бабочки. Воображение рисует немыслимые образы, она восхищается его силой, уверенностью и грубым напором, а в сердце ёкает желание… Хочу. Его. Принадлежать только ему душой, сердцем и телом. Боготворить его. Дарить блаженство, радости и удовольствие. Хочу. - Бартоломью, не надо… Сказать что-то ещё не успела, поскольку Пауль отвёл её на приличное расстояние от Керро и Хирола. Один раз она вмешивалась в спор пиратов и это мало чем хорошим закончилось.

- Все. Готово, - сказал ривениец, не поднимая взляд и сосредоточенно созерцая темное пятнышко на полу. - Можешь вставать. Прости, спину свело... Сейчас пройдет. Женщина только молча кивнула. Кажется, она не заметила ничего подозрительного в смене настроения Керро или была слишком смущена, чтобы замечать перед собой хоть что-то, решив бросить свой взгляд куда-то в сторону, нахмурив широкие брови. Зато одна любопытная мысль посетила голову Пауля и, насколько не удивительно, была она не связана с теми образами, которое в предвкушении рисовало воображение от будущего времяпровождения с мессиром Тревором. - Что, капитан, - глаза Хирола смотрели на вздыбленную ширинку целителя, а голос был тих. - Едла к земле тянет? Или к чужим женщинам? У тебя не херу магнит что ли с компасом? - Барт, - не успела она произнести полное имя мужчины, как щёки загорелись сочным румянцем от сказанных его слов в сторону лекаря. - Улва, давай лучше отойдём, - сказал Пауль, приобняв сестрицу за плечи, чтобы помочь ей встать на ноги. - Чёрт возьми, Керро, - прошипела красноглазая, стиснув зубы от боли.

Она уже потянулась к своей сумке на поясе, чтобы достать бинты и антисептики, как услышал голос Керро. - При всём желании противников потрошителей и самой судьбы, но от таких как я избавиться нелегко, - сказала она, убирая седую прядь за ухо. Стиснула зубы, когда попыталась присесть на какой-нибудь булыжник и поискала взглядом Рю. Та, похоже, ещё была занята ранеными бойцами. - Хорошо, - смирилась Улва, вернув взгляд Керро. - Но… только без резких движений, - предупредила она его, вспомнив о том моменте во время нападения скорпионов.

- У нас все вылечены? Просто сейчас придется действовать - все должны быть в боеспособном состоянии. И надо опрелделиться с тем что мы делаем. И да, убираться отсюда - хотя бы поближе к дверям, пока сюда чего не налезло. - Рю оказала людям первую помощь, - сказала Улва, нахмурив брови. - Один из бойцов, однако, получил травмы куда серьёзнее во время схватки, но ходить и держать саблю в руках, думаю, сможет. Ладонь Пауля незаметно легла на спину потрошительницы. В карих глазах стоял немой вопрос. Я в порядке. Ответ в её окнах души, и ладонь убирают, отстраняются на один маленький шаг в сторону. Рану на бедре пока что будет достаточно перевязать.

- Рычаг убьет того, кто попытается открыть врата. Кроме посвященного. Посвященного. То есть бессмертного? - Может, оставите его? - предложила мужчинам Улва, скрестив руки на груди. - Если у двери точно такой же механизм как у алтаря, то бессмертный оживёт, но кто-то станет усмирённым, - кивнула на пленника, поморщилась от боли, жжения у бедра. - Может, пусть он её и откроет тогда?

— Конечно. Но выпивка с меня. - Tu es une personne très intéressante*, - задумчиво протянул Пауль, не заботясь о том, что собеседник мог не понять его. - Помоги мне встать, будь добр. Не дожидаясь слов согласия с сопутствующей поддержкой, ладонь опустилась на плечо капитана «Неспокойного». Со стороны казалось, что человек помогал однорукому штурману подняться на ноги и только. Но лицо вплотную приблизилось к лицу, глаза вновь смотрели глаза и с тихим вздохом со стороны фурийца губы на краткое мгновенье коснулись губ, забирая с собой обещание, которое дал ему Тревор. - Благодарю, - сказал Пауль, глядя теперь на Азара сверху вниз. Кивнул и направился к Улве, которая ещё слушала допрос пленника. _______________________________ *ты очень интересный человек

Пауль Рука осторожно поднялась, дотянулась до темной пряди собеседника, словно проверяя на ощупь свои ощущения. Коснулся, и сам ожидая реакции. Теперь это напоминало игру. На фоне раскрывающейся истины два человека испытывали друг друга на прочность, пытались прочесть сокрытые мысли и желания. Реакция была любопытна. Она грозила продолжением занимательным или окончанием игры, откуда Пауль выходил с подбитым глазом. Может с двумя. Может и без второй руки. А может и без ног даже. Хотя даже с таким летальным исходом он видел себя вполне довольным от результата. Светлая ладонь осторожно легла на колено капитана и потянулась куда-то выше. С неизменной - бесстыдной - улыбкой на устах, Пауль наклонился ближе к Тревору. - Предложение ещё будет в силе? - повторил он свой вопрос. Улва - Вы... ха-ха... - истерика грозила разразиться вновь. - Так подите же и отберите его трон, если сможете... - Что произойдёт, если Фрей воссядет на этот трон? Её голос перешёл на шепот. Её вопрос можно было и не услышать. Боялась ли она? Ответов? Правды? Будущего? Боялась той участи, что готовило для неё проклятье? Боялась ли участи, которое проклятье могло приготовить для её детей? Но она замолчала, заняв пока роль наблюдателя.

Улва Физическая оболочка изнашивается. В лучшем случае - она сохраняет ту большую долю сил, которую вкладывали ещё в юношестве. Старость наступает медленно, лёгкие с наслаждением впитывают воздух, даже если он пропитан запахом гари, крови и смерти. Но это привычно. Это знакомо. Даже пьяняще. Она чувствовала себя живой, и даже свежая рана на бедре приносила душе некий покой. Она жива. Она дышит. Она ценит жизнь, как великий дар природы, Безымянных Богов и Создателя. Но не об этом… Разум обеспокоен тревогами и тревоги эти уже не её личные. Разноглазая девушка возилась с одним тяжело раненым пиратом, то ли «Неспокойного», то ли «Инфанты», но вела она себя несколько более замкнуто, нежели обычно. Подходила молча. На благодарности кивала головой или делала вид, что вовсе их не слышит, а наставления её краткие. Будет время. При свете факелов рубиновые глаза казались горящими угольками. Они смотрели в сторону двухсотлетнего человека и его пленника. Не так далеко она от них находилась, чтобы очень хорошо слышать допрос. - Фрей, - подала голос Улва. - Он ведь ищет здесь что-то, что конкретно скрыто за той дверью, верно? К которой вы так спешили. Это что-то, что связано с наследием Андорала? - она замолчала, облизав губы. - Был ли с ним человек по имени Матиус? - вдруг вспомнила она о хозяине таверны «Чай с мертвецом», задумавшись о его возможной судьбе. Пауль — Ты истинный сын моря, сеньор Пауль, в твоем языке будто Тевинтер поженился на Орлее, - усмехается наконец Тревор и отвлекается на выпивку. Ненадолго. Новые нотки бархатной вкрадчивости. Он вновь протягивает бутылку за горлышко, возвращаясь к занятию последних минут — пристальному изучению карих глаз своего собеседника. — Беседовать с тобой весьма поучительно. И достойно более располагающего к беседе места. Могу ли я пригласить тебя как-нибудь? - А что если я не хочу больше о чём-либо беседовать, - прямо сказал Пауль, прислонив висок к каменной стенке. - Что если… мне хочется чего-то другого. В обязательном порядке с тобой, мессир Тревор, и ещё одной бутылкой рома. Предложение ещё будет в силе? Добродушная улыбка на тонких губах штурмана сделалась немного наглее, а в карих глазах заплясали игривые демонята. Поймёт ли капитан «Неспокойного», что именно имеет ввиду пират «Фурии»? В любом случае на запоздавшую или нет реакцию будет любопытно посмотреть.

Сейчас он обращен туда. И вместе с глотком бутылка так же бережно передается однорукому. А Пауль знал что делает. Только двигаться вперёд к назначенной цели мешала общая обстановка, немного смущения и немного страха, одно из которых постепенно сходило на нет. Ещё было незнание. Людям вроде Тревора привычны иные предпочтения и нужды, привычны те рамки, которые охраняют их от стыда и чувства опороченной чести. И, тем не менее, что ты за пират, если не рискуешь? Ладонь потянулась к горлышку протянутой бутыли, но сделали это так, как будто соскользнули со своего места. Как будто подвёл собственный физический изъян, и он наклонился к сидящему рядом ближе, ища в том опору. Лицо приблизилось к лицу непозволительно близко, глаза не видели перед собой ничего кроме других глаз, а кожа ощущала на себе чужое дыхание. Пауль хмыкнул. - Merci, - оттолкнулся назад, облокотившись спиной к стене и отпив глоток рома. Пока на дне ещё оставалась жидкость, бутыль вновь передают в руки капитана «Неспокойного». Как будто буквально пару секунд назад не произошло одного маленького инцидента.

Бутылка осталась висеть в сжатой ладони. На нее посмотрели, будто позабыли. Качнулось донышко. — Сам-то будешь? Разумеется, о ранах Пауля позаботились. Это, пожалуй, сравни инстинкту, когда каждый из участников маленькой, но сплочённой группы делал всё возможное, чтобы помочь своему товарищу. Помочь выжить. - Не откажусь, - ответили капитану, устраиваясь рядом и не отрывая карих глаз от его фигуры. Как и не протягивали ладонь к горлышку, терпеливо ожидая, когда мужчина сделает первый глоток.

- В порядке, - улыбнулся он в ответ. - Ты бы о себе позаботилась, - он кивнул на её открытую рану. - Если хочешь, могу помочь. Хотя, у тебя достаточно помощников. - Я справлюсь, - рубиновые осколки души зацепили фигуру квартирмейстера, тёмных губ коснулась улыбка. Его участие и забота не канули во мраке забытья. Его слова не были стёрты из памяти, как что-то ненужное. А настойку хранили, будто амулет, который приносит удачу. Женские ладони осторожно касались кровавых шрамов капитана "Неспокойного". Намётанный глаз оценивал то, насколько они серьёзны. К концу процедуры раненый мог почувствовать себя немного лучше. Возможно, даже встать на ноги, но Улва оное пока не рекомендовала. Сама он тем временем отошла в сторону и занялась своей раной, убедившись, что о других сейчас заботится Рю. — Всё в порядке, донна Улва, не волнуйся. Торнадо меня всего перебинтовал… с головы до... Не важно. Хе, проще было оставить меня на берегу, честное слово. Расход лекарств. - Нам тогда всем следовало остаться на берегу, - вместо Улвы ответил Пауль. - Но… тогда бы мы не добились хоть каких-нибудь результатов, просто сидя на месте, - заметил темноволосый штурман, украдкой бросив взгляд в сторону пленного. И он, кстати, слышал. - А, да, - он присел на одно колено рядом с Тревором, попутно вытащив из сумки бутыль с недопитым фурийцами алкоголем, которую и протянул раненому. - Ты говорил никаких благодарностей за твою помощь мне во время подъёма, но я бы настоял на малом хотя бы.

Одной из практик учения Кун являлось подавление желаний, провоцирующих к пути того образа жизни, который целиком мог зависеть от физических потребностей и всевозможных способов их удовлетворения. Воспитанники находили внутренний покой, взамен теряя частичку себя. Они становились сильнее, но чувства и эмоции погибали в результате. Восхищение? Интерес? Не только. Но… странно. В тщетной попытке вытереть саблю красной тканью Пауль взмахнул острием в сторону, разбрызгав каплями крови ближайший камень. Посмотрел в сторону тоннеля и с облегчением вздохнул. Она жива. Но где пропадала всё это время? Неважно. На это ещё будет время. Рю побежала помогать раненым, а Улва подошла к капитану «Неспокойного». - Тревор, - прошелестел её голос, когда присаживалась на одно колено рядом с ним. - Раны серьёзные? Керро позаботился о вас? - спрашивает, дабы убедиться, нужна ли её помощь здесь. - Как ты себя чувствуешь, Хес? - обратилась уже к квартирмейстеру «Инфанты». К ним подошёл Пауль. Он улыбнулся Азару и Хесу, заметил ещё кровоточащую рану на бедре потрошительницы. Верно. Сначала она позаботится об остальных, если в том будет надобность, а уже затем о себе.

— Пойдем, Рю. Сейчас ты нужна там. У нас много раненых. Там все нужны. Все мы. Помолчал. - М? Идем? Рю поджала губы, опустила голову так, чтобы волосы спрятали её лицо, скривившиеся в гримасе обиды и злости. Я там не нужна. Там справятся без меня. Везде справятся и без меня. Улва же почувствовала что-то. Её напряжение, её печаль, её внутреннюю дрожь и страх перед недружелюбным миром, от которого хотелось спрятаться в каком-нибудь уютном коконе. Предаться сну без начала и конца. Красные глаза не скрыли своего беспокойства, когда посмотрели в сторону храмовника. Женщина приобняла девушку за плечи. - Ты нам, правда, нужен, кузнечик, - тихо сказала Улва, клюнув носом в висок подопечной. - Ты мне нужна. Я не справлюсь без твоей помощи. Рю громко засопела и спрятала лицо в ладонях. Нет. Она всё ещё не была уверена. - Хорошо, - заявила Рю, подняв глаза на Ави. - Но только потому, что вы просите. Не потому, что я хочу помочь вам.

- Она ушла в тот коридор, но я почти уверен, что не столкнулась с этими болванами, - указал он Улве на темноту прохода и отправился следом. Поиски начались по новой... Сердце бешено заколотилось в груди, хоть она надеялась вместе с храмовником, что эти люди не встретились с разноглазой разбойницей и ничего с ней не сделали. Рю умела прятаться. Даже в таких местах, которые не располагали собой даже самое простое укрытие от посторонних глаз. Кинжал спрятан назад в ножны, но правая ладонь продолжала держать рукоять сабли. Кончик стали оставлял за собой дорожку из красных капель, пока кровь не застыла на острие, а мужчина с женщиной не нашли пропавшую девушку недалеко от последней обезвреженной ловушки тоннеля. Рю сидела, облокотившись спиной к стене и обхватив ладонями колени. - Кузнечик, - не выдержала Улва, с тихим шепотом назвав подопечную по её прозвищу. Обронила саблю, присела рядом с ней на колени и опустила ладони на её тонкие плечи. - Ты ранена? - начали расспрашивать девушку. - С тобой что-то сделали? - Нет, - тихо ответила Рю. - Что ты тут делаешь, кузнечик? - не унималась потрошительница. - Ничего, - отмахнулась разбойница. Подняла разные глаза на Аврелия, задержав на том краткое время своего внимания и вновь опустила, уставившись на мёртвую точку перед собой.

На краткий миг грубая явь серых тонов сделалась единым целым с миром иллюзий глубокого сознания. В течение нескольких минут они не могли отличить реальность от сна, но по воле некого дикого инстинкта их ладони машинально легли на рукояти сабель. Они танцевали так, как могли танцевать лишь только разбойники «Фурии». Плечом к плечу и без доли жалости к своим противникам. Проливая чужую кровь, забирая чужие жизни в обмен на лишний вздох своего существования на бренной земле материй. Отплачивая по свежей ране, из которой сочится горячий тёмно-красный нектар жизни, сливаясь воедино с цветом ткани, символизировавшим сплочённость и ярость их выживших братьев и сестёр. Лишь когда волна жестокого боя начала постепенно стихать, они заметили пропажу. - Где Рю? - Рю! - Создатель, её ведь не могли… - Молчи! Улва перевязала рану Пауля и попросила пока оставаться на месте. Сама оглянулась по сторонам и в свете догорающих факелов выхватила фигуру капеллана «Инфанты». - Ави! - окликнула она его. - Ты не видел Рю?

Была ли это привязанность? Проявление любви и симпатии к людям, которые были ей дороги. Гнев, как реакция на оскорбление в сторону общины, которая предоставила ей новое пристанище, и приняли как свою. Обида? За то, что её обесценили, обесценили её значимость в группе. Может, она сама виновата. Может, она не так уж сильно значима. Одной легче. Она слышала шаги, но вовремя спряталась во тьме. Заметила ли тех, о ком говорили мужчины? Неизвестно. Вернётся ли она? Это уже оставалось вопросом времени.

- А ваша задача выезжать на чужом горбу и трусовато прятаться на своих островках за Лломерином, кровью "Армады" продлевая своё существование, - намеренно поддел он девчонку, внимательно наблюдая за реакцией. - На время я даже поверил в твои недюжинные умственные способности. Мудрая Рю. Выходит зря. Под одеялом раздалось громкое сопение. Да что ты вообще знаешь? Кто такой, чтобы судить и попрекать нас за что-то? Пальцы сжались в кулаки, глаза зажмурились. Сама она свернулась клубочком, ища какую-нибудь защиту и опору. Никогда… наверно, никогда ещё в жизни она не испытывала столь яростного гнева и настолько горькой обиды. Мы сами по себе. Мы пытаемся выжить за счёт собственных сил и расплачиваемся за это гибелью целого брига. Гибелью самого капитана! За нас никто не стоит горой. Никто. Даже эта Армада. Хотелось швырнуть в него сумку. Любую сумку. Хотелось наброситься и вонзить тесак ему в грудь. Сдержалась. Но вылезла из-под одеяла, накинула на плечи свой камзол и быстрым шагом ушла в сторону тоннеля, прикрывая рот ладонью.

- Помысли того же объединения, - сказала Рю, отпив ещё один глоток воды из фляги. - Единство каждого. Она прищурилась, попытавшись найти в полутьме спящего Пауля. Он бы лучше её рассказал о структуре общества кунари, поскольку в течение пяти лет приходился одним из их воспитанников. Обрести себя вновь, когда Аластар забрал его к себе, но наверно что-то всё же нравилось темноволосому штурману в учении Кун. - Либерталия может с коровами хоть в дёсны целоваться, - стараясь говорить потише, сообщил Хирол. - У "Армады" другие задачи. Хотя, на постройку форта я бы перебежчиков взял. Но без фанатиков учения Кослуна. Рю нахмурилась. Не так давно она состояла в рядах пиратов Либерталии, но оскорбление в сторону колонии воспринялось как собственное. - Ну конечно, - пробурчала Рю, пряча флягу назад в сумку. - У Армады самая главная задача стоять раком перед Тевинтером и Орлеем. Девушка залезла назад под одеяло, не желая продолжать разговор с мужчинами.

- Пока разрабатываем общую стратегию, можно еще поспать, - послышался из темноты голос капеллана. – Однако и впрямь сейчас перебудим всех. Будет еще время… - Общую стратегию против кунари? - недоверчиво протянула разбойница, исходя из того, что успела услышать из разговора мужчин. - Песня Света во имя синяков на чьей-то жопе? Рю вылезла из-под одеяла. Дурман сновидений не отпускал, но в горле пересохло и хотелось пить. Нащупав где-то рядом свою - или чью-то - сумку, она вытащила флягу. Откупорила пробку и поднесла к носу, дабы убедиться, что это не ром. Отпила один большой глоток. - А на Либерталии не против кунари, - тихо говорила она, протирая костяшками пальцев глаза. - Вернее, не против тал-васготов. Отщепенцев от религии Кун.

- Вы чего бубните? - из-под одеяла выглянула лохматая голова Рю. Она перевернулась на живот и попыталась поймать силуэты мужских голосов, оперившись на локти. - Уже идти пора? - сонно прошептала она, сдерживая зевок.

Она была последней. Вслушивалась в тишину замкнутого пространства. Прислушивалась к своему мерному дыханию и спокойному стуку сердца. Пока что она не спешила ложиться спать. Пока что. Он знал, что Рино организует вахту, а Хесус присмотрит за командой. Он был уверен, что красноглазая мечница не будет обделена вниманием своей команды.  Перед тем как погрузиться в глубокий тяжёлый сон, он ещё раз окинул лагерь взглядом и прикрыл глаза. Она подошла к нему. Присела рядом на колени, попутно сняв с себя камзол и укрыв его им. Коснулась тыльной стороной ладони его лба, погладила длинные русые волосы с тонкими косичками. Слишком много всего произошло за несколько суток. Сколько всего произойдёт ещё? Тёмные губы осторожно коснулись виска, небритой щеки и уголка рта. Тонкие ладони убедились, что камзол не сползёт и всё же согреет спящего. Уже после она ушла к своим, пристроившись рядом с подопечной.

Они вновь отделились от пиратов «Инфанты» и «Неспокойного». Впрочем, не демонстрировали свою замкнутость и вели себя чуточку более открыто. Сделали бутерброды из фруктов и устроились возле небольшого костра, в котором догорали разломанные куски старых факелов. С их стороны звучали два тихих голоса - молодой девушки и мужчины. - Ты чего такой хмурый? - Ничего. Бутерброд доедай. - А где Фауст? - У него новая пассия. Не успокоится, пока не добьётся её сердца. Огниво так и не нашлось. Поэтому Улва одолжила у Пауля одну из его папирос. Надела на плечи свой чёрный камзол и устроилась в стороне, присев на булыжник и закинув ногу на ногу. С наслаждением вдыхая терпкий успокаивающий дым ривейнской сигареты. Рю тем временем стащила у Керро одно из одеял. Завернулась в него и почти сразу заснула крепким сном. Пауль ещё какое-то время бодрствовал, наблюдая, как постепенно стихает пламя костра. Продолжал сидеть во тьме, докуривая по счету третью сигарету, прежде чем лечь рядом с Рю.