Yambie

Рю кивнула Керро в знак благодарности, взяв флакончик из его рук, попутно откупорив пробку. Поморщилась. Если не очнёшься, то я тебе жопу откушу. Тонкая ладошка подхватила затылок потрошительницы. Чуть приподняла голову и поднесла флакон к носу. Реакция на раздражитель оказалась моментальная. - Гьяах! Улва схватила Рю за руку, в которой она держала флакон с солью. Сама разбойница теперь придерживала женщину за плечи. Необычного цвета красные глаза сначала смотрели на мир растерянно. Разочарованно. Напоследок с осознанием того в насколько глупой ситуации оказалась их обладательница. - Я видела Салема. - Какого ещё Салема? - Неважно. Помоги мне подняться. Рю была против и настояла бы на коротком отдыхе. Но спорить не стала.

Её наставница поступила глупо. И причину такого порыва в силу возраста, опыта или личных переживаний понять разноглазая разбойница не могла. Но чувства стыда за содеянное будет достаточно. Главное, чтобы их капитан при пробуждении не ощущала себя ещё более морально-подавленной, нежели обычно. - Она без сознания, - сказала Рю и щёлкнула пару раз пальцами. - Соль. У кого-нибудь есть нюхательная соль?

Мог ли её кто-то предупредить? Возможно. Мог ли её кто-то остановить? Возможно. Потрошители балансируют на грани жизни и смерти. Рисковать собственным существованием - чья тонкая нить может оборваться в любую минуту - сие настолько же привычно как и дышать. И вот её не стало. По-настоящему. И момент этот был прекрасен. Она больше не ошибалась, она не плакала над тяжестью пути и несправедливостью бытия, она больше не жаловалась на Богов, что жизнь её была разрушена. Её просто уже не было в этом мире. - Отойди от неё! - крикнула на Барта Рю, дабы самой убедиться, что её наставница жива. Пульс был. Но она не просыпалась.

- Merde, - раздражённо прошипела над мужской неуверенностью Улва и подошла к плите, дабы дёрнуть за рычаг.

Улве постепенно начинали не нравиться эти разговоры о двойнях. Если подумать, то, кажется, Сильбер и Пьюрел могли приходиться в семье Фреев мальчиками-близнецами. Взгляд на время зацепил длинные русые волосы с косичками, а затем вернулся к плите. - А как рычаг должен примерно выглядеть? - спросила Улва, нахмурив брови. - Есть идеи?

- Я был здесь ночью. Но вот там на пляже. Шлюпки проверял. Рю подозрительно нахмурилась, глядя на Торнадо. - Неужели? - протянула разбойница, как будто уличив мужчину в каком-то тяжком преступлении. - А какие доказательства на сей счёт предъявить можешь? Пауль толкнул её по плечу, дабы она прекратила издеваться над Керро.

Рю помахала ладошкой, призывая пойти за ней следом. Недалеко. Пауль и Улва стояли возле того места, где обнаружили щель, а за ней плиту и подношения. Спешить куда-либо дальше без остальных они явно не намеривались. - Кто-нибудь раньше видел это место? - поинтересовалась Улва, скрестив руки на груди и облокотившись плечом к шероховатой поверхности скалы.

Берег, 8:~ Люди только собирались. По сравнению с ними, разбойники «Фурии» действительно выглядели как отставшие от основного роя пчёлы. Но упрекать их в каком-либо безумстве – демонстрировать собственную глупость. Они сохраняли независимость от воли остальных, но понимали значимость большинства перед трудными ситуациями. Они не бежали куда-то сломя голову, но не терпели лишних промедлений. Ровно их квартирмейстер не обязан был соответствовать чьим-то представлениям о капитанстве. - Эй! - окликнула людей Рю, махая тем руками. - Эй, идите сюда! Мы что-то нашли!

Разведка, 7:30~ Пробуждение мучительно. Особенно мучительно для самого младшего разбойника «Фурии». Пауль и Улва выглядели так, как будто готовились к скорой стычке с кунари – с намерением истребить оных более десятка и отпилить им рога в качестве трофеев. И сколь неудивительно, но мордочка Фауста немыслимым образом выражало точно такое же желание. Рю хотела спать. Она хотела вернуться под шкуру альпаки, свернуться клубочком и проспать до конца этого дня. А может и кануть в небытие лет на десять, раз проклятье предоставляло такой приятный бонус как бессмертие. Конечно, не все бы подобное решение со стороны разноглазой разбойницы оценили, как только начали превращаться в усмирённых один за другим, но покой ей дороже. - Здесь что-то есть, - подала голос Улва. - Что там? - вторит ей Пауль, когда потрошительница проходит в узкую щель в высокой скале. Рю, кажется, начала потихоньку просыпаться. - Скорее всего, дверь, но, - она замолчала, попыталась толкнуть найденную плиту с изображением двух фигур мантиях или потянуть на себя, но тщетно. - Я не знаю, как её открыть. - Рю, - обратился штурман к подопечной Улвы, - позови лучше кого-нибудь из капитанов. Девушка кивнула и удалилась прочь. Лемур побежал следом за ней. К тому времени Улва заметила рядом с плитой нечто вроде подношений – цветы и плоские блюдца, парные фигурки… Близнецы? Женщина нахмурилась. - Наверно, тот, кто это здесь оставил, - раздался голос Пауля за её спиной, - думал, что это какой-то алтарь, - он вздохнул. - Что будем делать дальше?

Яблоко доедено. Его семечки спрятали в сумке. - Вы можете ещё пообсуждать о везении, вариантах поисках Фрея и базе несравненной Армады, - говорила Улва, встав со своего места и опустив ладони на стол. - Вплоть до того, что волшебным образом к нам прилетит дракон и поможет найти мага. Но меня бесит, что он где-то там и ещё живой, а мы здесь и пьём кофе. Ножки стула скрипнули по полу, когда красноглазая оттолкнулась от краёв стола. - Так что я уже собираю своих людей, и мы отправляемся на поиски тропы, - она пожала плечами. - Вы, конечно, можете ещё поговорить. О том, чья мать провидица, а чья мать Королева Антивы. Улва отвернулась и помахала ладонью. Из кают-компании потрошительница вышла первой, дабы разбудить для начала своих близких товарищей по ремеслу перед дальнейшими поисками.

- Вопрос - куда он собрался влезть, чтоб через 3 дня не вернуться? - Я думаю это нам надо самим идти и проверять, нежели сидеть здесь и строить предположения, - ещё одна долька яблока отправилась в рот. Улва облизала губы, откинувшись на спинку стула. - Тевинтерские руины могут хранить в себе всё что угодно.

«Инфанта», 6:30~ - Конечно, - ответил Хес. - Почему нет. Держи, - он протянул красноглазой невесть откуда взявшееся яблоко. Дар удивляет, но вместе с тем он от души приятен. Ей нравились яблоки. - Merci, - сказала Улва, принимая фрукт из рук мужчины. На какое-то время задержала на нём любопытный взгляд рубиновых осколков. После улыбнулась и молча покинула каюту. «Неспокойный», 6:30~ Она пришла позже остальных, но не испытывала смущение за своё опоздание. Нарезала яблоко дольками острием маленького ножика и отправляла в рот. Продолжала это незамысловатое занятие, когда, наконец, настигла стены кают-компании. Бросила на каждого из мужчин по короткому взгляду и присела за стол, закинув ногу на ногу. О чём идёт разговор – ясно, как день. А поэтому она слушала, продолжала резать яблоко и есть его, пока подавляя в себе жгучее желание немедленно приступать к действиям.

«Инфанта», 6:30~ - Пустяки, - на таком же автоматизме отмахнулся Хес, складывая на столе разбросанные карты. - Суровая у тебя подопечная, - улыбнулся он. - Надеюсь, когда проснётся лоцмана нашего не прибьёт, - Хес посмотрел в сторону двухъярусной кровати, где похрапывал Шанни. Улва встала на ноги и протянула руки вверх, изогнув спину на кошачий манер пробуждения и чуть откинув голову назад. Кости требовали какой-нибудь разминки, особенно после довольно скованного положения во время сна в обнимку с другим человеком. - Я рассказала Паулю, где мы будем, - Улва прикрыла тыльной стороной ладони рот, дабы скрыть зевок. - Не возражаешь, если он вдруг придёт, чтобы забрать Рю?

«Инфанта», 6:30~ - Как спалось, сеньорита... о, сеньориты! - удивился он, увидев под лохматым одеялом вторую макушку. - Хес, - сонно пробормотала Улва, не открывая глаза. Отчего-то ей было очень приятно сейчас услышать голос квартирмейстера. - Привет, Хес, - она попыталась лечь на спину, но в итоге присела на край рундука, убедившись, что первоначальная затея рядом с молодой разбойницей потерпит неудачу. - Я сейчас подойду, - вытирая глаза костяшками пальцев, проговорила красноглазая. - Иди нахер, Пауль, - в свою очередь пробурчала Рю, переворачиваясь на другой бок и с головой укрываясь белой шкурой альпаки. - Дурак, умудрился в штанах запутаться пока надевал их… - Прости, - сказала Улва квартирмейстеру скорее на некотором автоматизме, нежели искренне сожалея о поведении своей подопечной.

Неспокойный ~Инфанта - Идём, - говорит Улва своим товарищам и останавливает их, когда те направляются в сторону лестницы к нижним палубам. - Нет. На «Инфанту». - Зачем? - недоумённо спрашивает Пауль. - Вы мне нужны там. На квартердек упомянутого корабля вернулась Улва. Следом за ней плелась Рю, напевая себе под нос песню о пьяном моряке. Пауль решил остаться на «Неспокойном» вместе с Фаустом. С женщинами он договорился встретиться на берегу, как только наступит утро. Тихо скрипнула дверь. - Апчхи! Улва прислонила указательный палец к тёмным губам. Рю шмыгнула носам и кивнула. - А на рундуке этом мы обе разве поместимся? - Если не поместимся, то лягу на пол. - Тогда давай сейчас. С тобой тесно. - Спи, кузнечик. Укрывшись с головой шкурой альпаки, женщины мирно спали в обнимку друг с другом. И одна из них спала особенно чутко, крепко держа в ладони рукоять тесака, спрятанного в ножнах.

Улва мечтала о близнецах. В далёкой, далёкой, уже подзабытой молодости. Мечтала и после того, как в зимнюю бурю родилась девочка с восточной внешностью. Была в том своя ирония. Ладонь неосознанно легла на живот, над переносицей появилась хмурая морщинка. Её отвлекли. - Улва, - это был Пауль. - А как называлась та песня об огненных феях? Женщина посмотрела на свою подопечную, а та на гномку. Рю начала тихо подпевать, чтобы Доротея поймала ритм и, быть может, тоже вспомнила об этой песни. - Феи украли Бриджет. Словно лёд время растаяло. Стало частью океана и потеряло свою стойкую форму. На душе троих лежало умиротворение, спокойствие за себя и за своих товарищей. Рю продолжала подпевать на последних куплетах песни, начала кружиться и споткнулась. - Ой… - Или это ром, или сон, - Пауль прикрыл рот тыльной стороной ладони, чтобы спрятать зевок. - И, скорее всего, это всё-таки сон. - Merci beaucoup, Dorothea, - поблагодарила красноглазая гномку за сегодняшнее участие. - Нам такого не хватало, - тепло улыбнулся штурман. - Хотя хорошо, конечно, если людей было бы побольше. - Этого хватит на сегодня. - Ага…

- О, я знаю, я знаю! - воскликнула Рю, подпрыгнув, и Фауст подпрыгнул вместе с ней, взявшись теперь за уничтожения хлеба. - Нэнэке, один из наших боцманов, она мне как-то рассказывала о Корте, когда я только вступила на борт «Фурии». - Нэнэке родом из Ферелдена, - решил также объяснить гномке Пауль, дабы не оставлять ту в неведении касаемо предположительной личности боцмана. - Она, к слову, была первой и единственной женщиной на «Фурии», пока не появилась Улва, а позже и Рю. - Так вот, - прервала его разноглазая разбойница, хлопнув в ладоши. - Кроме Корта существует также Хозяйка Небес. Как небо и земля, которых родили в один миг и в один час - Корт и Хозяйка Небес считались близнецами, братом и сестрой. Улва помнила те края. Помнило холод – мороз, который за время жизни в Неварре стал чем-то родным и незаменимым. Подарок ей от Аластара, о котором он даже не подозревал. - Корт спрятал своё сердце в Морозных горах, побаиваясь, что любовь сделает его слабым, - подала голос Улва. - Но лишив себя оного, жестокость возросла в нём в разы. Хозяйка Небес отправила своих подопечных на поиски сердца, а найдя, первенец Корта, Гаккон Зимодых, сковал грудь отца, дабы никто и никогда более не смог вырвать его сердце.

«Неспокойный», палуба Пауль осуждал. Ему не нравилась Армада. Не нравилось то, что её люди опустили свои колени перед Тевинтером и Орлеем. Он осуждал их идеологию, где только сильные мира сего получали всевозможные достойные призы, когда как слабые давились крохами и медленно шли ко дну. То, что не все корабли присоединились к Армаде, уже говорило что-то не в пользу оной. Женщины безучастны к гневу своего брата. В сердце Рю таилось безразличие к чужим тревогам, а Улва смотрела в сторону «Инфанты». К остатку ночи незримый дух ожидал от неё решения поставленного вопроса. - Мне же вот стало любопытно: как выживали три корабля? История, как они встретились, хороша. Но что не дало им расстаться? Чем живут пираты Либертарии? Пауль посмотрел в ту же сторону, что и Улва. Нахмурился, опустив ладонь на шею. - Тебе лучше знать, - тихо сказала красноглазая, скрестив руки на груди и чуть откинув голову назад, обращая свой взор к ночному небосводу. - На самом деле им довелось встретиться гораздо раньше этой истории, - начал говорить темноволосый штурман. - Доминик Сью некогда поддержал в своё время ещё молодого Аластара Кейна, который только собирался поддаться в пираты. Кейн был родом из Тевинтера. Он являлся сопорати, то есть не-магом. Жил он в достатке и гармонии, кои позволительно было для человека высокого чина, но лишённого магического дара. Однако ему претила общественная структура родной страны. Доминик напал на тевинтерский бриг, который перевозил на свою родину новых рабов. Капитана и его помощников убили, ресурсы изъяли, а в лишних ртах на «Призраке» нужды не было, но Кейн вступился за них. Сью благословил нового капитана вольных островов. Алфилда Пайк же приходилась родственницей Доминику, а Аластарку Кейну любовницей. Вскоре, как познакомилась с ним. Но ради общего дела оная связь между ними продлилась недолго. Он перевёл дыхание, дабы настроить себя на лад сказителя. - Свобода и равенство – идеи, которые объединяют лидеров Либерталии. Взаимопомощь и ценность в каждом, даже если принадлежит он другому кораблю. Не один ведёт всех, но все строят своё будущее, в котором они хотят жить и хотят, чтобы жили их дети. Мы не пираты, - начал Пауль пересказывать то, что однажды сказала ему Пайк. - Мы свободный народ, мы боремся за право человека, эльфа и кунари жить по законам природы. У нас нет ничего общего с пиратами, кроме того, что мы ищем своё счастье в море. - Ложь, - отрезала Рю. - И да… и нет, - пожал плечами Пауль. - Антива наш покровитель. Мы можем грабить судна Тевинтера и Орлея, Ферелдена и Неварры, но Антива для нас неприкосновенна, поскольку мы все чтим наследие Аши Кампаны, Королевы-матери Тедаса. Разумеется, бывают и исключения… Нависло молчание. Короткое. - Остальной доход, - продолжил говорить Пауль, - зависел уже лично от каждого лидера Либерталии. Аластар прослыл капитаном эксцентричным, он не ограничивал себя одним лишь океаном Амарантайн, а потому выходил на риск. За пятнадцать лет, что я пробыл с ним, «Фурии» довелось побывать в просторах Ледяных морей, а также Колеанском море. Повторный маршрут, выстроенный к островам океана Боэрик, стал для нас, однако, летальным. Мы потеряли корабль, потеряли капитана и были в итоге разделены друг от друга. Рю предложила Паулю бутылку рома, отчего тот не отказался. Сама Улва теперь смотрела на штурмана.

И такой человек, как Азар Тревор некогда был молодым. Романтична душа, но хрупкое сердце до чужих слов и действий. Все ищут участия, тепла и заботы. Все намеренно делают друг другу больно. Рю округлила глаза, тихо присвистнув. Пауль нахмурился, внутренне проникнувшись симпатией и сочувствием к капитану «Неспокойного». Улва молчала. Вспоминала слова – свои и чужие. Ты жаждешь душевных мук… ты скользишь в бездну… ты намеренно бросаешь свой корабль в шторм… Трус! Время расставляет всё на свои места. Время проверяет чужую прочность. Правдивость слов и ценность участия. Время даёт точный ответ, когда сам вопрос давно забыт. Отдалиться. Немного. Обрести себя заново. Стать зрителем собственной жизни и увидеть один из тысячи финалов маленького бытия. Просто она уже немного пьяна. Да. Пьяна. Но, кажется, дурман привнёс в собственную жизнь немного ясности, напомнив также о такой вещи как личная свобода. - Да мы и в основном уже не балуемся с призами. Всё чаще возим туда-сюда, рынок, промысел, не то, что раньше. "Армада" диктует свои правила игры. - Но вы ведь не состоите в Армаде, верно? - поинтересовался Пауль. - Она же… не давит на горло тем, кто не захотел иметь с ней дела?

«Неспокойный», палуба Рю подхватила бутылку рома и зубами откупорила пробку, выплюнув ту за борт. Отпила глоток и передала Паулю. Так бутылка должна была пройтись по кругу всех четверых участников маленького празднества, пока не опустеет. - Я, кстати, очень редко видела, чтобы на пиратских суднах находились женщины, как члены основного экипажа, - заметила Рю, сунув в рот крекер. - Ну, кроме «Фурии» и «Милосердия Аши», о которой я в основном только слышала, - она пожала плечами. - Тревор, выходит, тоже не придерживается такого мнения, что от женщин на корабле одни лишь несчастья? К тому времени к компании присоединился Фауст. Гроза хрустящих и солёных крекеров, трепещите!

«Неспокойный», палуба - Поприветствуем барда Амарантайских морей, - громко начала Рю, но Пауль прервал её. - Тише ты! - шикнул он. - Разбудишь всех. - Всё равно кто-то да проснётся, как Улва петь начнёт. В нашем деле мы только в желудке Цетуса выспимся. - Imesaar-bas, ты невыносима… Красноглазая несколько смутилась, когда увидела гномку. Она рассчитывала провести время с Паулем и Рю, но последняя, похоже, решила, что музыкант в их компании лишним не будет. - Добрая ночь, - сказала Улва. - Сыграй что-нибудь. Я подхвачу. Мелодия была до банальности проста, и её она слышала ещё в далёком детстве. Девушки-дворянки дарили платки со своими инициалами рыцарям в сияющих доспехах и томно ахали, когда как городские девочки в трущобах издевались над розовощёким учеником кузнеца, подпевая куплеты из этой песни. Голос красноглазой тихой, тотчас звонкий. Чей-то покой она едва могла нарушить, если кто-то сам не захотел бы послушать небольшое ночное представление.

«Неспокойный» Разноглазая разбойница приподняла правую ногу, поскольку злосчастные бутылки, нарезанный хлеб, бекон и крекеры намеривалась выпасть из рук. Их Рю быстро сгрузила на ближайший стол и, громко выдохнув, сказала: - Музыкант не помешал бы, - она опустила кулачок на пояс. - Нам с «Фурии» не спиться, а Улва неплохо поёт. Предложила так немного времени скоротать, - Рю пожала плечами. - Может истории какие-то рассказать, если носом клевать к тому времени не начнём.

Инфанта~Неспокойный Немного погодя, когда Хирол покинул свои покои на корабле, следом вышла и Улва. Ночной бриз перебирал седые косички и каштановые локоны, осторожно касался древнего шрама на щеке и ещё свежего синяка. Из людей «Инфанты» она красноглазая знала лишь двоих. Но и тех она не хотела спрашивать об одной просьбе, боясь быть лишний раз высмеянной. Это был каприз. Маленький каприз. А поэтому она перебралась назад на «Неспокойный», уняв тем самым тяжесть переживаний на душе Пауля и Рю. … Договорились провести время тихо. Хоть на палубе, хоть на берегу. На фоне отрядов двух пиратских кораблей они выглядели отщепенцами, пчёлами, отставшими от основного роя. Но таковой являлась и сама Либерталия в целом в сравнении с Иствочем и Лломерином. Рю спустилась в камбуз, чтобы взять две бутылки какого-нибудь алкоголя и мелкую закуску. В последний миг заметила рыжеволосую гномку. - Эй, - окликнула разноглазая её, - а ты на лютне случайно не играешь?

Каюта капитана Словно кожей ощутив ход его мыслей, она отошла на один маленький шаг. Она смотрела на него в недоумении, с немым вопросом в рубиновых глазах, форму, суть и слова которого ещё не могла представить. Ты жаждешь душевных мук… ты скользишь в бездну… ты намеренно бросаешь свой корабль в шторм… Ощущала и не могла понять – упрёк ли это в её сторону. Истина, которая ему в ней не нравилась, и которую он мог презирать. Но… Только когда захлопнулась дверь, она поняла, что в каюте какое-то время находился кто-то ещё. - Пойду. Я задолжал этому кораблю, - лёгкий поцелуй лёг её на висок. Моргнув пару раз, Улва кивнула. Она не держала его и не собиралась держать после воссоединения с кораблём.

Каюта капитана - Помолчи, - единственное, что она сказала, прижимаясь к нему крепче. Нависла тишина. И в тишине этой было нечто особенное. Она всё также ощущала тепло солнца и, кажется, запах свежей травы после летнего дождя, слышала чужое сердцебиение и ловила чужое дыхание. Чужое. Она дышала в унисон с ним, закрыв глаза. Она чувствовала себя маленькой деталью, которая вдруг неожиданно нашла своё применение в огромном мире. Мягко и тепло. Спокойно. Может быть, так и укрепляется связь между родственными душами, о которых приходилось слышать, но никогда не воспринимать всерьёз. Нитью за нитью, возвышаясь над физическим блаженством. Нитью за нитью, возвышаясь над душевными благами. Нитью за нитью – над растерянностью, радостью, недопониманием, печалью и ссорами. Когда красный узел настолько крепок, что уже никакая преграда не сможет её развязать да разрезать. Когда красный узел настолько крепок – их ладони всё равно соприкоснуться вместе и спустя лета. Хотелось бы… ей в такое верить. Ловя моменты наподобие этого, и сохраняя в уголках памяти приглушённого света. Наивно и глупо.