FOX69

- Тогда с добрым утром, - подмигнул он. - Открой тумбочку - там бутылочка стоит. Выпей ее. Тебя ночью посмотрела гм.. целительница, сказала что отек сходит и уже можно пить. - А что в той бутылочке? - если спаситель думал, что ему и какой-то целительнице поверят на слово, то он здорово ошибался. Она достала флакон, поболтала, посмотрела на свет. За ночь ребёнок освоился и осмелел. - Это лекарство? А оно горькое?

- Хек его знает. А хек рыба та еще. Надо бы сходить посмотреть, но малая еще спит... - Я не сплю, - донеслось из комнаты. - Давно уже. Не хочу больше спать, - объявило дитё. - И я вас слышу. Она выползла из-под одеяла, уселась на кровати и стянула с разноса с вчерашним ужином кусочек хлеба.

- Тс-с-с! Ребенок спит, - прошептал ривениец А ребёнок уже не спит. Ребёнок лежит в засаде под одеялом и подглядывает. Ещё с вечера она переодела новую одежду, сбросив разорванное тряпьё и теперь готова была следовать за своим спасителем, если бы не зафиксированная в шине нога.

«Девять склянок», 8 солиса, заполночь Хес и Матиус — В другой жизни. Когда вернемся. Сейчас загадывать не буду. Ладонь сжимает ладонь. В антрацитовых глазах на время загорается азарт исследователя и кладоискателя. Шестое чувство предвидит очередную авантюру. Но... не сейчас. Ты прав, мой милый. - Иди ко мне, мой котик, - губы целуют кончик носа. Любитель острых ощущений натягивает одеяло на обнажённые тела и обнимает свой огранённый алмаз. - Давай поспим. Вставать нам рано. А утром ты мне откроешь все же тайну? Почему та дама называла тебя зайчиком, а ты хотел ей барабанчик подарить? Расскажешь?

"Девять склянок", 8(?) солиса, около полуночи Серо-синий взгляд еще туманен, он возвращается в недалекому прошлому: — Всё время на Лломерине он вел обширную переписку. Отчасти я унаследовал его дело, клиентуру, приносящую небольшой доход продажей и покупкой информации. Но архив его, попавший мне в руки, и тогда показался скудным. Где всё остальное — так и не нашел. Он лежит рядом. Бедро касается бедра. Рука обхватывает стройный торс. Любовника? Здесь что-то есть ещё. Пока незримое. Глаза не отрываются от дымчато-голубых озёр. Он внимательно слушает, размышляет, делает выводы. - И Лоуренс, видимо, тоже не знал об этой части, - сделал Хес очевидное заключение. - Возможно... возможно, наш рыжий Апельсинчик Лизз, тоже не прочь владеть той самой информацией. Раз решила избавить тебя от преследователя. Или по какой-то причине она тебя оберегает. Ты с ней не знаком? Может быть встречались в Орлее или она сотрудничала с твоим отцом? В любом случае, я бы с ней побеседовал. А твой отец тебя в свои тайны не посвящал? Может быть ты знаешь его друзей, его врагов? Клиентов, с которыми можно связаться. А какого характера эта информация? Торговые сделки, контрабанда или придворные тайны?

- Угу, - закрыв глаза, блуждает губами по его губам и шее, и соглашается со всем сразу - не страшно, промыть, приобрести оружие. Нет, не о том он думал весь прошедший день. А о скульптуре Гласа "Андрасте, спящая нагой". Ах, да. Ты спать отказываешься сегодня. Тем лучше. Бог нагой и неспящий - куда более благодатный объект для творческих фантазий и не только творческих. Переступает, словно в танце, и заставляет двигаться партнёра. Несколько шагов и ловкий пируэт, который увлекает обоих на кровать. А дальше... скульптор замирает рядом с натурщиком, полностью доверившись ему в создании совместной композиции.

Прошагал в глубину комнаты. Остановился. Вернулся и крепко его обнял. - Матиус, милый мой, - он прижимается в ответ и тоже крепко обнимает. Вот же он я, здесь. Чего ты? Ладонь успокаивающе гладит русые пряди. - Не мог он никого убить, кто в этой комнате, - кому же, как тебе, не знать. - Хороший мой, - он целует его висок и лоб, находит губы, припадает нежно и снова обнимает. - Если б мы были смертны, я б не подставился под арбалетный болт, да и тебе бы не позволил. Но так, был шанс удивить убийцу и обрести лишний козырь в переговорах. А то и диктовать свои условия. Но теперь, похоже, мы упустили эту возможность. И этот Лоуренс не понесёт положенную кару за испорченный камзол, - взгляд чёрных глаз опустился к разорванной золотистой ткани промокшей кровью. Он улыбается, глядя в серо-голубые глаза и тихо шепчет, не желая сиюминутных объяснений: - Так на чём мы остановились до появления этого агрессивного господина, не умеющего вести переговоры?

Он хотел отстранить Матиуса от окна, но это не понадобилось. Лоуренс был мёртв. Хес помахал Апельсинке, кивнул в знак благодарности и обратился к своему голубоглазому сокровищу: - Попробую предположить, что этот Лоуренс из Орлея. Угрожает он орлесианцу, убивает его орлейский бард. Милый мой, ты не хочешь мне ничего рассказать? Какие он бумаги от тебя требовал? - перезарядив арбалет, Хес закрепил его на поясе.

Стрелять он умел так же хорошо, как и говорить. Об этом ему в военно-морской академии непрестанно напоминали. Палец придавил курок рефлекторно. В тот самый момент, когда болт противника покидал направляющую. Плечо обожгло. Дон Гарсия покосился на разорванный камзол. - Вот зараза новый камзол испортил, - он выхватил кортик и бросился вперёд, точно зная, что серьёзно ранил чужака. Осталось добить.

- Так вы знакомы? - спросил Хес у Матиуса. Арбалет поменял траекторию выстрела сантиметров на пятнадцать вниз, но по-прежнему не дрогнул в уверенной руке. Будь выстрел сделан сейчас, он пришёлся бы ровно в горло визитёра. - Нервный у тебя друг. Если хотел просто поговорить, то зачем угрожать. А если хотел что-то добиться насильно, то почему я должен поверить в то, что когда я опущу арбалет, он не выстрелит из обоих.

- Вы мне угрожаете? - Хес направил арбалет на голову незнакомца. - С кем имею честь говорить? Если вы друг дона Брука, то почему сидите с здесь вооружившись? Какое-то странное у вас отношение к дружбе. Не находите? Так с кем я говорю? Моё имя вы знаете, хотелось бы узнать ваше.

- Друг? - усомнился дон Гарсия, взводя снятый с пояса арбалет. - А арбалетными болтами тараканов отгоняешь?

- Вполне, - одобрил выбор вооружения дон Гарсия и приблизился к дверям комнаты. Открыл своим ключом, вошёл.

- Посмотрим, не переживай, - успокоил Хес своего спутника, поблагодарил дона Сальваторе и уверенно пошагал вверх по лестнице. - И почему я тебе пару клинков не подарил? Обращаться с ними умеешь? Абордажные сабли на Иствоче квартмейстер "Инфанты" не носил. Только портативный арбалет висел на поясе, да морской кортик всегда находился за голенищем сапога.

- В моём номере? - опешил Хес, вырванный из приятного дурмана дум. - Ну... спасибо вам, сеньорита. За информацию. Держите, - он подал ей золотую монету. - Странно. На Иствоче вряд ли недруг, - поделился он с Матиусом. - Но посмотрим. Кортик всегда со мной. Идём. - Дон Сальваторе, - обратился Хес к ещё не спящему хозяину, когда они добрались до "Склянок". - Меня никто не спрашивал?

А может, оставить лошадей на их пастбище? И портной тоже пусть себе спит? Мы же не изверги в конце концов, чтоб мучить животных и портных после трудового дня. Пойдём, мой милый. Оставим этот чудесный небосвод и предадимся уюту простыней и одеял. Ведь эта ночь... а впрочем, я даже думать не хочу. - Идём, - он отрывается от губ в полубреду и тянет за собой. - Переночуем в "Склянках". Они поближе к порту. Не хочу утром торопиться и тратить время на дорогу. Идём. Так и не прокутив положенную сумму, они двинусь вниз по пологому спуску в предвкушении нового творения.

- Может, посредством магии он и смог бы долететь, - предположил Хес. - Хотя, я сомневаюсь в её всемогуществе. Есть силы, которые не подвластны даже ей. Следующая песня из общего зала прервала его размышления о звёздах и астрономии... Он поднялся и протянул Матиусу руку. Вряд ли мелодия располагала к танцу, но быть порознь дон Гарсия больше не мог. Обнять его, прижать к себе, ощутить его запах и тепло. Сдвинуть со лба упавшую прядку и нежно коснуться приоткрытых губ, сладких не только от дорогого вина.

- За успех нашего пути, Хью Фланаган, - прошептал он и отпил от почти опустошенной бутылки, возникшей из другого мира дона Гарсии, передал ему остатки и вернулся к созерцанию звезд. - За успех, Матиус Брук, - отсалютовал дон Гарсия и допил остатки. Бутылку могла бы постигнуть печальная участь полёта с крыша и разбивания о чью-то голову, если бы за столом сидел не бывший ценитель придворного этикета. Поэтому, опустевшая "Аша Компана" аккуратно опустилась на стол, а дон Гарсия последовал примеру своего спутника. - Как жаль, что нет такого корабля, который бы смог доплыть до звёзд, - сказал он, глядя в чернильное тропическое небо, усыпанное алмазами звёзд. - Или хотя бы до одной из лун. Удивительная наука астрономия. Входящие в созвездие объекты, объединяют только контуры рисунка. На самом деле эти звёзды, так далеки друг от друга, что не имеют никакой возможности объединиться.

- Два разных мира, дон... Гарсия, - вытирает с подбородка капли, передает бутылку Хесу. - Хочешь соединить их сегодня на ужин? - Почему нет, - он отпивает залпом несколько глотков. - Не так уж эти миры различны. Их разделяют лишь стереотипы. - Чего бы хотели послушать, доны, сегодня вечером? - Хотели бы послушать... Что мы хотели бы послушать, Хес? - кок решительно намерен воплотить в жизнь свои планы. - Накройте нам на вооон той плоской крыше там на возвышенности. - Что бы мы хотели... Пожалуй, вот это, - и дон Гарсия продемонстрировал ещё один свой талант, правда не лучший, напев барду мелодию. - Названия не помню, - добавил он, улыбнувшись Апельсинке.

- Ммм... ноты бергамота, следы клубники и капелька полыни, - дон Гарсия смакует давно забытый вкус. Не торопясь он пьёт из горлышка и передаёт бутылку своему компаньону. - Как ты думаешь, я слишком по-варварски поступлю, если к этой бутылке закажу свиной окорок с апельсиновым соусом?

Протягивает руку. Не нужно оглядываться, горлышко бутылки уже легло в нее. - ...в свете двух лун. И на этот раз я не усну и не надейся. Он не спешит размыкать касание. Чёрные пряди путаются с русыми. Его дыхание, его слова, движения и жесты. Он впитывает и поглощает его всего. И наплевать, что рядом кто-то ходит, пьянствует и наблюдает. - Бооже, - Хес замечает знакомую бутылку. - Какие изыски на этом острове. "Аша Кампана" апелласьон Салле, вердехо, белое сладкое. На самом деле оно янтарное. Травянисто-фруктовое. Достопочтенный маркграф Джозеф Фланаган обычно заказывал бутылочку-другую. Он обнимает своего кутилу и шепчет, прихватывая мочку уха: - Пьём из горла?

- Многовато? - сомневается дон раздающий авансы. Задумывается на миг и предлагает: - Давай, купим лошадь? Ммм... - с сомнением трёт подбородок, - но здесь, наверное, одни рабочие клячи. Я бы мог нарисовать, а лучше слепить. Тебя верхом. Хотя, эта радость скорее для меня, чем для тебя. Тогда, не знаю. А можно их прокутить за вечер в таверне? А можно проиграть. А можно выиграть, - усмехнулся хронический авантюрист.

Матиус и Хес - Бооже, - дон Гарсия разочарованно морщится, с досадой дёргается ус. - Как-то опять неловко получилось, - словно расчёт в руки сунул. Он приобнимает голубоглазого кока за плечи и прижимается лбом к его виску. - Кто знает, что будет завтра. А сегодня, я хочу, чтобы у тебя было всё. Ну, по возможности всё. Деньги должны приносить радость, иначе зачем они нужны. Ты согласен? - он отстраняется, целует его тёплый висок и виновато взирает в поисках прощения.

Кое-что лежало на ладони связанное свободным узлом и претендовало занять то самое место, которого только что касались губы дона Гарсии. Шейный платок с удивительной точностью подобранный к основному оттенку дымчато-голубых глаз бывшего трактирщика. Рука подхватила голубое облако, встряхнула и на шею Матиуса лёг орлейский шёлк с золотой нитью. Залюбовавшись на несколько секунд глазами напротив, Хес опомнился: - Чуть не забыл, - он протянул мешочек с золотом. - Вторая часть аванса.