julia37

Виктор улыбнулся, хотя едва ли эту улыбку можно было разглядеть под капюшоном, края которого нещадно трепали порывы ветра. - Вы можете ехать со мной, мадемуазель. Вам хотя бы не придётся держать поводья, - "И в снег не шлёпнетесь" шпион придержал при себе, вместо этого добавив, - Если пожелаете. Ниса взглянула на орлесианца внимательнее. Насколько это позволял снег. Первой мыслью было отказаться, но.. в таком состоянии очень-очень затратно было демонстрировать независимость. Честно говоря, без всяких задних мыслей, она сейчас с удовольствием прижалась бы к кому-нибудь, чья температура была несколько выше температуры окружающей среди. Будет это лошадь или Виктор.. какая в сущности разница? Еще немного и она просто сдохнет от холода. - Вы очень любезны. - она дернула краешком рта. - Если не выяснится, что я окончательно примерзла к седлу, то... На периферии зрения появилось темное пятно. Приблизившись, путники, наконец, обнаружили пещеру. - Там. - шпионка указала здоровой рукой и неуклюже, держась за гриву своей лошади, спешилась.

- Как вы себя чувствуете? - Обратив внимание один раз, Вик обратил его на всё и сразу, в том числе заметив, как женщину пошатывает в седле.. и что она ведёт лошадь только одной рукой. Виктор даже поддал скорости, по возможности равняясь с кобылой Арсинойи, - Мадемуазель. Может быть вам не стоит ездить самостоятельно? Хотя бы пока не сможете действовать обеими руками. Ниса повернула голову, жмурясь от залепляющего глаза снега и прижимая к груди спеленутую руку. - Что же мне теперь, пешком ходить? - в метели очень сложно было разобрать, шутит она или говорит серьезно. - Спасибо за беспокойство, мессир Виктор, я... - она запнулась, почти так же, как до этого всю ночь запинался Лурц. - ..в норме. Почти. Это пройдет.

- Разумеется, мадемуазель, - отозвался он, - Боюсь только, я не слишком хорошо ориентируюсь в дикой местности. Арсиноя попыталась улыбнуться, но от холода и всего остального, посиневшие губы свело какой-то судорогой. - Ничего. Я - ориентируюсь. - на ресницах намерзли льдинки, - Едем скорее, а то... - что случится в этом случае, заглушила метель. Миледи уже развернула лошадь и ссутулившись, словно зловещий всадник смерти, в своём чёрном плаще, шагом побрела в снежную пелену.

Лагерь сворачивался. Оказалось, что седлать лошадь одной рукой довольно проблематично, но... возможно. Разве что сесть самой не вышло и миледи с таким видом, словно это не она вчера набросилась на него с малопонятными обвинениями, с милой улыбкой попросила Мастарну подсадить ее. *** Ниса не различала ни луны, ни звёзд. Только одно сплошное сизое марево ночи и сероватое - дня. Да круп впередиидущей лошади, гнедой или рыжей? Неважно. Каким чудом она усидела в седле, оставалось загадкой. То и дело миледи мотало из стороны в сторону так, будто она уже была без сознания. Бросив поводья и предоставив переутомленной, а потому спокойной, лошади полную свободу, она лишь в последний момент судорожно цеплялась пальцами за гриву и усилием воли заставляла солнце встать на положенное место, не кружить вокруг головы. Потом налетели тучи, в лицо забил снег. Сперва шпионка взбодрилась, но вскоре замерзла так, что ее губы стали точь-в-точь под цвет глаз. Серо-зелеными. Завернувшись в плащ, не защищавший от мороза, она только старалась не шевелиться, чтобы не касаться телом промерзшей одежды. Хотелось умереть. Нет, правда. Лурц, ну зачем ты отказался, когда тебя просили? Унять колотившую тело дрожь было решительно невозможно. Арсиноя перестала даже пытаться. Наконец, неутомимый Красс объявил привал. Самым трудным было в этот момент свалиться сразу в снег. Ниса пинком толкнула свою лошадь немного в сторону. - Мессир Виктор. - позвала она, подъезжая к орлесианцу. - Стоит поискать пещеру поблизости. Не откажите составить компанию. Хорошо, что сквозь метель почти наверняка нельзя было расслышать лязг ее зубов.

А ответа ждут. Улва снова утвердительно кивает. Арсиноя воззрилась на сестру по несчастью несколько более удивленно. Немая что ли?.. По правде говоря, она и не помнила, слышала ли от Улвы раньше хоть слово. Впрочем, слово - серебро, а молчание - золото. - Спасибо. Дай знать, когда будет время. Я ее принесу. х на часик

А глаза она опустила и утвердительно кивнула. Улвой звать, верно. - Я слышала, ты можешь броню починить. - без заходов издалека, сказала дама треф, все-таки взглядывая еще разок на красноглазую. - Моя совсем испорчена. Драконья кожа. Дорогая очень да и... память. Она дернула краешком рта, ненадолго уставившись на палатку, в которой провела ночь, но быстро отвернулась. - Окажешь мне услугу? Очевидно, предполагалось, что и Улва впоследствии сможет рассчитывать на услугу в ответ.

Спасение утопающих Переборка открылась и в ней показалась жуткая резиновая морда с тупыми кругляшками глаз. Скафандр модели Селенит хоть и считался весьма надежным, красоты владельцу ничуть не прибавлял. В каморку, медленно переступая магнитными ботинками, вошли еще несколько таких же. С герметичностью проблема была частично решена, но вот насколько надежно, кто знает.. Как в замедленной съемке, запертым здесь людям передали запасные скафандры. Их искали. Уже довольно давно. *** Два дня спустя Беспокойный все еще рычал и ворчал, но уже куда благосклоннее, чем прежде. Работа кипела по всему судну, хотя и не так споро, как могла бы, людей не хватало. Постепенно, взбудораженные необычайным путешествием люди и механизмы приходили в себя. И у всех было только одно желание – поскорее выйти из варпа. Навигатору приходилось нелегко под жалостливыми и требовательными взглядами, которые падали на него всюду, стоило ему появиться на людях. - Очень хорошо, очень хорошо.. – в спокойной обстановке, которая, наконец, воцарилась на корабле, капитан преобразился. Куда девалась нервозность, куда исчезла бледность, кто знает. И хотя мостик все еще не был подключен к общей системе питания, двигатели уже начинали работать, а демоны не появлялись. Это вселяло уверенность. Закончив изучать инфопланшет, Себастьян поднял глаза на дежурного. - И будь любезен, пригласи в мою каюту госпожу Маркониус. И еще госпожу Джеймс. И милорда Хугстейна тоже. Мне хотелось бы побеседовать с ними. С глазу, хм.. на глаз.

Желание молчать стало вдруг взаимным. В тот самый момент, когда пациентка уже решила оставить своего врачевателя в покое, тот неожиданно переменил точку зрения. Да почему? Ведь ясно же сказал, что все это ему неприятно! Она сидела тихо, не желая больше мешать или смущать, или мстить за какие бы то ни были раньше обиды. Прежнее поведение Лурца было, по меньшей мере, оскорбительно, но.. ей почему-то стало грустно. В конце концов, разве он виноват в том, что она... что она... А, впрочем, это все неважно. - Позвольте помочь вам... - Осторожнее с рукой, - мягко предупредил Децимус. Если обида и была, то не теперь. Робкая, заботливая улыбка мягко засветилась на губах. Непроницаемое лесное озеро на мгновение подернулось рябью, и стало прозрачнее, мягче, зелень его дна не всегда была такой уж сырой и холодной. Раненая заглянула в серые глаза, но.. так и не смогла решить, что же значит их выражение. - Спасибо. - за помощь с одеждой, за лечение, за то, что не держал зла. - Я постараюсь. Губы приоткрылись, Ниса хотела сказать что-то еще, но передумала в последний момент. Теперь, с освобожденной рукой, дело пошло быстрее. Облачившись и накинув сверху к счастью целый, черный с капюшоном, плащ, миледи наскоро причесала длинные вьющиеся волосы и, застегнув на себе пояс с ножнами, быстро покинула гостеприимную палатку. *** Снаружи Арсиноя первым делом поискали глазами вторую женщину в походе. Та дремала, привалившись спиной к дереву. Ужасно. Ужасно то, что им обеим приходится спать вот так. И есть и пить все это. Кошмар. Вздохнув, она подошла поближе и присела рядом на поваленное дерево. - Улва, верно? - поинтересовалась тевинтерка, баюкая раненую руку под плащем и глядя куда-то мимо молчаливой неваррской девы.

- Миледи... Арсиноя.. Ниса..., - забормотал вконец пристыженный целитель, путаясь в словах и собственном одеяле. - Уверяю вас... Я лишь делал перевязку... При всем моем уважении.... ваши честь и достоинство.... не пострадали... Я не смотрел.... Вернее... я не видел... долг целителя... - Смотрел и не видел. Ну конечно. - не почувствовать сарказм в словах миледи не смогло бы и засохшее бревно. За дальнейшими хаотическими метаниями мага по палатке Арсиноя наблюдала со все более возрастающим удивлением. Кажется, оружие массового поражения, которое она столь легкомысленно применила, произвело куда более сокрушительный эффект, чем предполагалось заранее. Ученый, похоже, и впрямь занимался исключительно исследованиями древних книг и ритуалов, забыв обо всем, включая саму жизнь. - Позвольте, я сию минуту позову раба, они более компетентны в вопросах помощи с утренним туалетом.... - Никаких рабов! - звонко приказала дама, желая этим окриком обратить Лурца в соляной столп. И тяжело вздохнув, втянула сумки одной рукой на постель. Перемена белья и простая верхняя одежда, внезапно, снова черного цвета, оказались теперь очень кстати. - Создатель... вот же чудо из чудес. Руку, руку можешь мне освободить? Я все сама сделаю. Смилостивившись над Лурцем, Ниса, кажется, больше не собиралась дольше необходимого принуждать несчастного смотреть на нее в таком виде. Раз уж для него это было таким ужасным наказанием. - И где только тебя такого сделали?.. Последний вопрос был риторическим.

- Создатель милосердный! - немедленно передразнила мага бесстыжая женщина. - Можно подумать, видишь первый раз. Новая мышечная судорога передернул тело и Ниса, передернув плечами, съежилась, мрачно зыркнув на стыдливого книжного червя. - Жить буду. Твоими молитвами. - фыркнула она, загоняя на задворки сознания более или менее терпимую боль и оглядывая себя. Все, доступные взгляду, татуировки словно кто-то обвел красными чернилами. Временами, кожа воспалялась и пыталась отторгнуть чужеродный материал. Бесполезно. Магия намертво привязала лириум к плоти. - У меня сломана рука, забыл? - Лурц упорствовал со своей "миледи". Что ж, Ниса тоже была упряма. - Я не смогу сама одеться. Миледи расправила плечи, от чего ее прелести, практически не прикрытые импровизированными бинтами, стали выглядеть только соблазнительнее и нахально уставилась на мага. Может, это была месть за отвергнутое обращение или за давешние вопросы. Или месть всем сразу магам и мужчинам в лице одного несчастного Децимуса, за какие-то неизвестные общественности прегрешения. - И раз уж ты видел все, то будь любезен.. Арсиноя красноречиво пнула ножкой стоящие рядом с постелью сумки.

Утро Она спала. Но скрип пера пару раз выводил ее из забытья. Впрочем, может быть, виной всему были охватывающие все тело обручи боли. Это было неизбежно, хотя все равно, каждый раз необыкновенно злило ее. Миледи проснулась от собственного болезненного стона и тут же замолчала. Во сне границы воли и сознания значительно размывались, это могло быть даже опасно.. не для таких, как она, обычных людей. Впрочем, и у них были свои неприятности. Следы ритуала на теле то горели огнем, то обжигали холодом. Мышцы сводило судорогой дрожи, но, в целом, ей было гораздо лучше, чем вчера. Сознание было ясным. Гостья села на своей постели, одеяло сползло на колени, открывая перевязку целиком. Рабы, надо полагать, не смели ночевать в одной палатке с хозяином, по крайней мере, их не было видно. Зато рядом с постелью стояли снятые с седла ее сумки. - Лурц. - требовательный голос бессовестно вырвал мага из объятий сна несколько раньше, чем это изволил сделать некто весьма голосистый снаружи. - Мне нужна помощь. Срастающаяся рука, ради большей эффективности лечения зафиксированная под грудью, конечно, создавала определенные неудобства, но не того свойства, с которыми нельзя было справиться как-нибудь самой. И тем не менее. - Что это ты там писал всю ночь, Лурц? - немедленно поинтересовался объект обширный записей, сдобренных не совсем, вероятно, приличными, с точки зрения обывателя, рисунками. Впрочем, по тону можно было сказать, что ночной небольшой конфликт если и не забыт, то, определенно, задвинут на полках памяти подальше. Как ни в чем не бывало, Ниса поискала глазами ложе из нарубленных веток и хозяина несколько подредактированного вчерашними происшествиями комфорта.

Ответом сострадательному магу было упрямое молчание. В конце концов, она была больна и имела право на то, чтобы утомиться. Она уже чувствовала, как начинает дрожать от знакомого озноба тело, предвещающего ломовые боли в костях, мышцах, обжигающий холод в каждой черточке, каждой буковке проклятого письма. Все это настигнет ее к утру. Арсиноя с трудом представляла, как завтра сядет на лошадь. И уж тем более, как будет ехать верхом целый день. Но сейчас... сейчас можно было выкинуть из головы всех магов и попробовать немного поспать. Это было бы разумно. Х

Палатка. Ночь. - Вашу боль можно облегчить? Ниса с шумом втянула сквозь зубы воздух и закрыла глаза, чтобы не видеть его. Она терпеть не могла жалость. И сострадание. И все в этом роде. А может быть, ей просто не объяснили разницу. - При всем уважении, мессир Лурц, маги много старше вас пытались сделать это. Как видите, безуспешно. - она отвернулась, и прибавила зло. - Не все в этом мире подвластно таким, как вы.

Палатка. Ночь В ее взгляде и впрямь было нечто змеиное. Немигающий пристальный взор. Нервный, сутулый, Лурц не смел поднять на нее глаз. Кудрявые волосы свесились, скрывая глаза. Несмотря на всю ее фамильярность, продолжал упорствовать в своей вежливости. Такой.. воспитанный. Мальчик. Это мальчик был старше ее на год, почему же она чувствовала себя сейчас такой старой? Наверное, это усталость. И болезнь. И все это. - М..да. - не менее тихо и чуть напряженно ответила Ниса. По крайней мере, на этот вопрос она могла ответить, ничего не утаивая. Не было смысла. - Болят. Когда часто пользуешься. И завтра, - она сглотнула, в горле пересохло. - то есть, сегодня, тоже будут болеть. Они... - она кривовато усмехнулась. - доставляют определенные неудобства. Время от времени.

В зелёном омуте, частично скрытом чёрными ресницами, плавало самодовольство и, одновременно, раздражение, и... много всего. Этот неукротимый интерес, к ней и не к ней, бесил и льстит. Все сразу. Так сложно было определиться. Она ждала этого. Вопрос был не в том, начнёт ли Лурц спрашивать или нет, а в том, сколько он протянет до тех пор, когда вопросы сами посыплются с языка и он не в силах будет удержать их. Кажется, он выдержал минут десять, не больше. - Если я скажу "нет", ты ведь все равно не перестанешь думать об этом. - улыбка чуть-чуть обнажила ровные белые зубы, придавая лицу самую малость хищное выражение. - Попробуй. Если тебе станет от этого легче.

Судя по выражению лица, больная была вполне удовлетворена трудами мага. Насколько ей вообще доступно было это чувство. В конце концов, если Лурц справился с раздеванием ее и изучением татуировок на обнажённом теле, должен он был как-то одолеть и это. Она согнула руку в локте, повертела запястьем, оглядывая полновесный браслет, оплетающий не менее половины длины предплечья, со всех сторон. Змеи, популярный мотив в Империуме, загадочно блестели рубиновыми глазками. - Я не знаю, как они называются. - ручка, наконец, упокоилась поперёк живота, зеленоватые глаза вновь переместились к лицу кудрявого мага. - Отбрасывает врагов. На крайний случай. Очевидно, кто-то очень не хотел, чтобы крайний случай стал последним, не жалея для исполнения своего желания ни золота, ни магических сил, которые, впрочем, тоже можно было приобрести за определённую меру золота. Взгляд стал изучающим и любопытным, тоже. Лурц интересовался всем, в чем есть магия. Особенно, чем-то необычным. Что ж, теперь у него было, чем занять голову в пути, помимо старого чародея Девена и его дневников. - Хочешь взглянуть, как работает? - это была шутка. Должна была быть шутка. Не могла же она всерьёз предлагать провернуть это здесь и сейчас. Но вид у Нисы был совершенно невозмутимый. Может быть, она и спрашивала совсем не об этом.

Палатка. Ночь Любопытство, как и румянец, не остались незамеченными на сей раз. В глазах, в улыбке проявилось истинно женское лукавство. Кажется, раненая шла на поправку. - Это подарок. - Ниса сделала этот решительно ничего не проясняющий комментарий и протянула здоровую руку, предлагая, очевидно, магу самому надеть на нее дорогое украшение. Вторая ее рука была скована повязкой, а миледи, похоже, привыкла никогда не расставаться с удивительно дорогим, и, пожалуй, неуместным практически для любого человека, кроме законного супруга, подарком. На замужнюю женщину Арсиноя не была похожа. А если Лурц хотел узнать что-то еще, то ему все равно пришлось бы спросить. Облегчать магу задачу коварная негодяйка не собиралась.

- Вы непоследовательны, миледи... Ниса, - поправился он тут же, с мягкой улыбкой вновь глядя на женщину. - Возможно, это последствия жара. Маски не сказали ей ничего. Ниса была непроницательна. Или дело было в усталости. Она запрокинула голову и усмехнулась, уставившись в потолок. Усмешка немедленно отозвалась болью. Упрямец - вот единственный вывод, который она сделала. - Утром мне понадобится какая-нибудь одежда. - заметила она, гадая, случится ли новый приступ смущения. - Сумки вместе с седлом. И.. где мой браслет? Она повернула голову на сторону, и поискала глазами золотых змеек. Наверное, решение сменить тему было правильным.

В палатке Она почти ощутила этот взгляд, переполненный чем-то... чему больная не могла дать названия сейчас. Одно было ясно, это было очень сильным, этого было много и оно адресовано совсем не ей, а тем украшениям, которыми наградили ее. В ней видели предмет. Артефакт, подлежащий изучению. Мысль, что татуировки, которые Лурц, несомненно, видел все, до последней буквы, заинтересовали его больше, чем все остальное, взбесила почти мгновенно. Все, что касалось татуировок, становилось больным, так или иначе. И физически и нравственно. - Ты со всеми так разговариваешь, или только с женщинами, полуголыми лежащими в твоей постели? - не найдя ничего лучше, Арсиноя уколола мага в его вечные запинки, в смущение, в неопытность. Потом выдохнула. Прикрыла глаза и тут же огорошила его снова. - Прости. Снова пауза, долгая, очень долгая. Зеленоватые глаза, разглядеть в которых раскаяние надо было сильно постараться, вновь смотрели на неловкое тепличное создание. Кудрявое, доброе, милое. Раздражающе, кошмарно хорошее. - За то, что ударила. Какой удар прощать, решать предстояло магу.

откат 200 опыта с верховой езды, 250+200=450 -400 (Вихрь: 3 уровень димахера) = 50

Маг снова смутился и покраснел. Ответ был очевиден, разумеется, это делал он. Кто еще? Больная здоровой рукой убрала со лба в конец растрепавшиеся волосы, потерла пореносицу, на время скрывая ладонью глаза. Татуировки на руке словно ожили, змеясь на коже вслед за простым движением. - Арсиноя. - представилась она, наконец. Хотя, обычно, имя называют до того, как показывают грудь, что ж... это можно было списать на оригинальность столичной жительницы. С другой стороны, никто из них не озаботился тем, чтобы спросить, как ее зовут. Это служило некоторым оправданием. - Но это длинно и неудобно. Мама звала меня Нисой. Это короче. - она помолчала, отнимая руку от побледневшего от пережитого лица. - Можешь звать меня так. Реакция на магию... о да, реакция на магию ей только предстояла еще. Висела над головой дамокловым мечом. Но говорить об этом сейчас не хотелось. - Я пила зелье.. - смутно в памяти всплыл горячечный образ: чужие пальцы на шее, холодное стекло на губах и сгорающая в лихорадке кожа. Лурц почти так же нависал над ней тогда, кудрявый. Смешной. Только выражение лица было другим. - Одно?

Женщина болезненно сморщилась, словно звук его голоса заставлял ее страдать. - Заладил своё "миледи-миледи". Какая я тебе теперь миледи? - поддела она молодого мага и глазами указала на край своей постели. - Сядь. Дождавшись, когда ее каприз будет исполнен, дама без имени, игнорируя вопросы самого Лурца, продолжила допрос. - Ты меня перевязывал? - если маг ожидал вспышки ярости или чего-то в этом роде, то ее не было. Пока. - И как? Жить буду? Арсиноя знакомо усмехнулась, изучая лицо напротив.

Едва ли Децимус Лурц, бесценный, как лириумная жила, маг, представлял, как выглядит со стороны. Сколько затаенной страсти, сколько вожделения, и все это во имя любви к... знанию. Любопытство - не порок, но далеко ли вы способны зайти ради него, мессир? Первой жертвой пали приличия и собственная скромность, рубашка на теле раненой с треском разошлась. Она, как будто, вздохнула свободнее. Или нет? Какая разница. - Миледи, вы меня слышите? - позвал Лурц, находя ниточку слабого пульса на ее шее. Из шкатулки маг достал пузырек с ярко-красная — цвета крови и жизни — жидкостью. Поднес его к губам Арсинои, осторожно приподнимая ее голову: - Выпейте это, миледи. Прошу вас… Из-под полуприкрытых век давно ли она следила за ним? Лежа на чужой постели, почти нагая, не делала попыток что-то изменить. Руки послушно лежали вдоль тела, словно Ниса была покойницей. Только обнаженная грудь слабо вздымалась вверх и судорожно опадала. По взгляду нельзя было сказать, понимает ли она, что происходит, что с ней делают, и если понимает, то вспомнит ли об этом на утро или примет за странный сон. Полуоткрытые губы послушно прильнули к пузырьку. Слишком слабая, чтобы пить самостоятельно, не миледи и не рабыня, без имени и прошлого, осушила пузырек до дна, уронив голову, когда ей это позволили, обратно на подушку. Здоровая рука поднялась и в исполненном Создатель знает на кого направленной нежности жесте, коснулась пальцами лица мага. Обжигающая ладонь прильнула к щеке, мазнули по губам кончики пальцев. Рука опала. *** Спустя два часа Не сразу, но целительные усилия дали свои плоды. Наступило незначительное, но долгожданное, после кризиса облегчение. Жар начал спадать. Руку раба, старательно, по воле господина, следящую за тем, чтобы полотенце на лбу раненой всегда было холодным, неблагодарно оттолкнули. Зеленоватые глаза сверкнули знакомым недовольством. Изгнав раба, Арсиноя бессильно замерла. Взгляд опустился ниже. Из-под края одеяла виднелись ее обнаженные плечи, обещая в скором времени открытия одно интереснее другого. И точно. Под покрывалом обнаружилось, что тайна ее раскрыта, сломанная рука прибинтована намертво к повязке настолько тугой, что можно было дышать лишь едва-едва. Впрочем, так было легче. Целитель знал толк в том, что делал. - Лурц. - голос, ослушавшись, сорвался. Ниса прокашлялась и позвала громче. - Лурц. Ты здесь? После всего, что молодому магу сегодня довелось увидеть, прежнее обращение смотрелось бы, как минимум, глупо. Раскрытой оказалась не только тайна. А поворачивать голову ей все еще было тяжело. Больная замолчала и прислушалась.

Острый нож легко вспорол тонкую ткань сорочки, отрывая рукав. Сначала руку надо вложить в лубок и накрепко зафиксировать... Этому мага учили. Но движения его, уверенные и четкие вдруг замедлились, мужчина замер, разглядывая то место, что так тщательно скрывала миледи ранее. С тихим треском разъехалась ткань на переломанной руке, обнажая смуглую, чуть более светлую, чем на лице, кожу. Ее рук никогда не касалось солнце и, как только взгляд Лурца упал на обнаженное плечо, стало очевидно, почему. От запястья до середины плеча серебрился стройный ряд угловатых символов. Вживленные в кожу крошечные крупинки лириума излучали свой собственный тихий свет, складываясь в.. буквы? Этот имперский язык давно уже канул в лету, представляя интерес лишь для редких ценителей древностей. Арсиное случилось встретить редкого специалиста. Потрясающее везение. Или нет. Руны забытого тевене, маленькие, необычайно аккуратно выписанные, высотой не более дюйма, сплетались в неизвестные слова и фразы. Одна снаружи руки, и похожая, но все же, это Децимус различал ясно, другая - внутри. Небольшие символы чуть ниже локтя словно бы скрепляли две словесные нити кольцом. Дыхание миледи было тяжелым, чуть хриплым. Она лежала почти не шевелясь, лишь время от времени голова металась по подушке из стороны в сторону. Среди неразборчивого бреда, лишь иногда можно было понять только тихое "обещал".

Капитан потер ямочку на подбородке кончиком указательного пальца, весь в задумчивости. - Да, конечно, вопрос, что стало с командой... - непохоже было, что ему так уж больно думать о том, что двадцать с лишним тысяч человек просто так взяли и сгинули в варпе. Скорее уж его волновало, чтобы и он, Теофилакт младший, не сгинул по той же причине следом за ними. - Ну что ж, в любом случае, это большая удача. В крайнем случае, можно запечатать его и загнать за полцены какому-нибудь... Капитан не договорил, и чуть смущенно, словно тайно похитивший заветную конфету ребенок, взглянул на коллег. - Что ж, сначала надо выйти из варпа.