julia37

- Создатель милосердный! - немедленно передразнила мага бесстыжая женщина. - Можно подумать, видишь первый раз. Новая мышечная судорога передернул тело и Ниса, передернув плечами, съежилась, мрачно зыркнув на стыдливого книжного червя. - Жить буду. Твоими молитвами. - фыркнула она, загоняя на задворки сознания более или менее терпимую боль и оглядывая себя. Все, доступные взгляду, татуировки словно кто-то обвел красными чернилами. Временами, кожа воспалялась и пыталась отторгнуть чужеродный материал. Бесполезно. Магия намертво привязала лириум к плоти. - У меня сломана рука, забыл? - Лурц упорствовал со своей "миледи". Что ж, Ниса тоже была упряма. - Я не смогу сама одеться. Миледи расправила плечи, от чего ее прелести, практически не прикрытые импровизированными бинтами, стали выглядеть только соблазнительнее и нахально уставилась на мага. Может, это была месть за отвергнутое обращение или за давешние вопросы. Или месть всем сразу магам и мужчинам в лице одного несчастного Децимуса, за какие-то неизвестные общественности прегрешения. - И раз уж ты видел все, то будь любезен.. Арсиноя красноречиво пнула ножкой стоящие рядом с постелью сумки.

Утро Она спала. Но скрип пера пару раз выводил ее из забытья. Впрочем, может быть, виной всему были охватывающие все тело обручи боли. Это было неизбежно, хотя все равно, каждый раз необыкновенно злило ее. Миледи проснулась от собственного болезненного стона и тут же замолчала. Во сне границы воли и сознания значительно размывались, это могло быть даже опасно.. не для таких, как она, обычных людей. Впрочем, и у них были свои неприятности. Следы ритуала на теле то горели огнем, то обжигали холодом. Мышцы сводило судорогой дрожи, но, в целом, ей было гораздо лучше, чем вчера. Сознание было ясным. Гостья села на своей постели, одеяло сползло на колени, открывая перевязку целиком. Рабы, надо полагать, не смели ночевать в одной палатке с хозяином, по крайней мере, их не было видно. Зато рядом с постелью стояли снятые с седла ее сумки. - Лурц. - требовательный голос бессовестно вырвал мага из объятий сна несколько раньше, чем это изволил сделать некто весьма голосистый снаружи. - Мне нужна помощь. Срастающаяся рука, ради большей эффективности лечения зафиксированная под грудью, конечно, создавала определенные неудобства, но не того свойства, с которыми нельзя было справиться как-нибудь самой. И тем не менее. - Что это ты там писал всю ночь, Лурц? - немедленно поинтересовался объект обширный записей, сдобренных не совсем, вероятно, приличными, с точки зрения обывателя, рисунками. Впрочем, по тону можно было сказать, что ночной небольшой конфликт если и не забыт, то, определенно, задвинут на полках памяти подальше. Как ни в чем не бывало, Ниса поискала глазами ложе из нарубленных веток и хозяина несколько подредактированного вчерашними происшествиями комфорта.

Ответом сострадательному магу было упрямое молчание. В конце концов, она была больна и имела право на то, чтобы утомиться. Она уже чувствовала, как начинает дрожать от знакомого озноба тело, предвещающего ломовые боли в костях, мышцах, обжигающий холод в каждой черточке, каждой буковке проклятого письма. Все это настигнет ее к утру. Арсиноя с трудом представляла, как завтра сядет на лошадь. И уж тем более, как будет ехать верхом целый день. Но сейчас... сейчас можно было выкинуть из головы всех магов и попробовать немного поспать. Это было бы разумно. Х

Палатка. Ночь. - Вашу боль можно облегчить? Ниса с шумом втянула сквозь зубы воздух и закрыла глаза, чтобы не видеть его. Она терпеть не могла жалость. И сострадание. И все в этом роде. А может быть, ей просто не объяснили разницу. - При всем уважении, мессир Лурц, маги много старше вас пытались сделать это. Как видите, безуспешно. - она отвернулась, и прибавила зло. - Не все в этом мире подвластно таким, как вы.

Палатка. Ночь В ее взгляде и впрямь было нечто змеиное. Немигающий пристальный взор. Нервный, сутулый, Лурц не смел поднять на нее глаз. Кудрявые волосы свесились, скрывая глаза. Несмотря на всю ее фамильярность, продолжал упорствовать в своей вежливости. Такой.. воспитанный. Мальчик. Это мальчик был старше ее на год, почему же она чувствовала себя сейчас такой старой? Наверное, это усталость. И болезнь. И все это. - М..да. - не менее тихо и чуть напряженно ответила Ниса. По крайней мере, на этот вопрос она могла ответить, ничего не утаивая. Не было смысла. - Болят. Когда часто пользуешься. И завтра, - она сглотнула, в горле пересохло. - то есть, сегодня, тоже будут болеть. Они... - она кривовато усмехнулась. - доставляют определенные неудобства. Время от времени.

В зелёном омуте, частично скрытом чёрными ресницами, плавало самодовольство и, одновременно, раздражение, и... много всего. Этот неукротимый интерес, к ней и не к ней, бесил и льстит. Все сразу. Так сложно было определиться. Она ждала этого. Вопрос был не в том, начнёт ли Лурц спрашивать или нет, а в том, сколько он протянет до тех пор, когда вопросы сами посыплются с языка и он не в силах будет удержать их. Кажется, он выдержал минут десять, не больше. - Если я скажу "нет", ты ведь все равно не перестанешь думать об этом. - улыбка чуть-чуть обнажила ровные белые зубы, придавая лицу самую малость хищное выражение. - Попробуй. Если тебе станет от этого легче.

Судя по выражению лица, больная была вполне удовлетворена трудами мага. Насколько ей вообще доступно было это чувство. В конце концов, если Лурц справился с раздеванием ее и изучением татуировок на обнажённом теле, должен он был как-то одолеть и это. Она согнула руку в локте, повертела запястьем, оглядывая полновесный браслет, оплетающий не менее половины длины предплечья, со всех сторон. Змеи, популярный мотив в Империуме, загадочно блестели рубиновыми глазками. - Я не знаю, как они называются. - ручка, наконец, упокоилась поперёк живота, зеленоватые глаза вновь переместились к лицу кудрявого мага. - Отбрасывает врагов. На крайний случай. Очевидно, кто-то очень не хотел, чтобы крайний случай стал последним, не жалея для исполнения своего желания ни золота, ни магических сил, которые, впрочем, тоже можно было приобрести за определённую меру золота. Взгляд стал изучающим и любопытным, тоже. Лурц интересовался всем, в чем есть магия. Особенно, чем-то необычным. Что ж, теперь у него было, чем занять голову в пути, помимо старого чародея Девена и его дневников. - Хочешь взглянуть, как работает? - это была шутка. Должна была быть шутка. Не могла же она всерьёз предлагать провернуть это здесь и сейчас. Но вид у Нисы был совершенно невозмутимый. Может быть, она и спрашивала совсем не об этом.

Палатка. Ночь Любопытство, как и румянец, не остались незамеченными на сей раз. В глазах, в улыбке проявилось истинно женское лукавство. Кажется, раненая шла на поправку. - Это подарок. - Ниса сделала этот решительно ничего не проясняющий комментарий и протянула здоровую руку, предлагая, очевидно, магу самому надеть на нее дорогое украшение. Вторая ее рука была скована повязкой, а миледи, похоже, привыкла никогда не расставаться с удивительно дорогим, и, пожалуй, неуместным практически для любого человека, кроме законного супруга, подарком. На замужнюю женщину Арсиноя не была похожа. А если Лурц хотел узнать что-то еще, то ему все равно пришлось бы спросить. Облегчать магу задачу коварная негодяйка не собиралась.

- Вы непоследовательны, миледи... Ниса, - поправился он тут же, с мягкой улыбкой вновь глядя на женщину. - Возможно, это последствия жара. Маски не сказали ей ничего. Ниса была непроницательна. Или дело было в усталости. Она запрокинула голову и усмехнулась, уставившись в потолок. Усмешка немедленно отозвалась болью. Упрямец - вот единственный вывод, который она сделала. - Утром мне понадобится какая-нибудь одежда. - заметила она, гадая, случится ли новый приступ смущения. - Сумки вместе с седлом. И.. где мой браслет? Она повернула голову на сторону, и поискала глазами золотых змеек. Наверное, решение сменить тему было правильным.

В палатке Она почти ощутила этот взгляд, переполненный чем-то... чему больная не могла дать названия сейчас. Одно было ясно, это было очень сильным, этого было много и оно адресовано совсем не ей, а тем украшениям, которыми наградили ее. В ней видели предмет. Артефакт, подлежащий изучению. Мысль, что татуировки, которые Лурц, несомненно, видел все, до последней буквы, заинтересовали его больше, чем все остальное, взбесила почти мгновенно. Все, что касалось татуировок, становилось больным, так или иначе. И физически и нравственно. - Ты со всеми так разговариваешь, или только с женщинами, полуголыми лежащими в твоей постели? - не найдя ничего лучше, Арсиноя уколола мага в его вечные запинки, в смущение, в неопытность. Потом выдохнула. Прикрыла глаза и тут же огорошила его снова. - Прости. Снова пауза, долгая, очень долгая. Зеленоватые глаза, разглядеть в которых раскаяние надо было сильно постараться, вновь смотрели на неловкое тепличное создание. Кудрявое, доброе, милое. Раздражающе, кошмарно хорошее. - За то, что ударила. Какой удар прощать, решать предстояло магу.

откат 200 опыта с верховой езды, 250+200=450 -400 (Вихрь: 3 уровень димахера) = 50

Маг снова смутился и покраснел. Ответ был очевиден, разумеется, это делал он. Кто еще? Больная здоровой рукой убрала со лба в конец растрепавшиеся волосы, потерла пореносицу, на время скрывая ладонью глаза. Татуировки на руке словно ожили, змеясь на коже вслед за простым движением. - Арсиноя. - представилась она, наконец. Хотя, обычно, имя называют до того, как показывают грудь, что ж... это можно было списать на оригинальность столичной жительницы. С другой стороны, никто из них не озаботился тем, чтобы спросить, как ее зовут. Это служило некоторым оправданием. - Но это длинно и неудобно. Мама звала меня Нисой. Это короче. - она помолчала, отнимая руку от побледневшего от пережитого лица. - Можешь звать меня так. Реакция на магию... о да, реакция на магию ей только предстояла еще. Висела над головой дамокловым мечом. Но говорить об этом сейчас не хотелось. - Я пила зелье.. - смутно в памяти всплыл горячечный образ: чужие пальцы на шее, холодное стекло на губах и сгорающая в лихорадке кожа. Лурц почти так же нависал над ней тогда, кудрявый. Смешной. Только выражение лица было другим. - Одно?

Женщина болезненно сморщилась, словно звук его голоса заставлял ее страдать. - Заладил своё "миледи-миледи". Какая я тебе теперь миледи? - поддела она молодого мага и глазами указала на край своей постели. - Сядь. Дождавшись, когда ее каприз будет исполнен, дама без имени, игнорируя вопросы самого Лурца, продолжила допрос. - Ты меня перевязывал? - если маг ожидал вспышки ярости или чего-то в этом роде, то ее не было. Пока. - И как? Жить буду? Арсиноя знакомо усмехнулась, изучая лицо напротив.

Едва ли Децимус Лурц, бесценный, как лириумная жила, маг, представлял, как выглядит со стороны. Сколько затаенной страсти, сколько вожделения, и все это во имя любви к... знанию. Любопытство - не порок, но далеко ли вы способны зайти ради него, мессир? Первой жертвой пали приличия и собственная скромность, рубашка на теле раненой с треском разошлась. Она, как будто, вздохнула свободнее. Или нет? Какая разница. - Миледи, вы меня слышите? - позвал Лурц, находя ниточку слабого пульса на ее шее. Из шкатулки маг достал пузырек с ярко-красная — цвета крови и жизни — жидкостью. Поднес его к губам Арсинои, осторожно приподнимая ее голову: - Выпейте это, миледи. Прошу вас… Из-под полуприкрытых век давно ли она следила за ним? Лежа на чужой постели, почти нагая, не делала попыток что-то изменить. Руки послушно лежали вдоль тела, словно Ниса была покойницей. Только обнаженная грудь слабо вздымалась вверх и судорожно опадала. По взгляду нельзя было сказать, понимает ли она, что происходит, что с ней делают, и если понимает, то вспомнит ли об этом на утро или примет за странный сон. Полуоткрытые губы послушно прильнули к пузырьку. Слишком слабая, чтобы пить самостоятельно, не миледи и не рабыня, без имени и прошлого, осушила пузырек до дна, уронив голову, когда ей это позволили, обратно на подушку. Здоровая рука поднялась и в исполненном Создатель знает на кого направленной нежности жесте, коснулась пальцами лица мага. Обжигающая ладонь прильнула к щеке, мазнули по губам кончики пальцев. Рука опала. *** Спустя два часа Не сразу, но целительные усилия дали свои плоды. Наступило незначительное, но долгожданное, после кризиса облегчение. Жар начал спадать. Руку раба, старательно, по воле господина, следящую за тем, чтобы полотенце на лбу раненой всегда было холодным, неблагодарно оттолкнули. Зеленоватые глаза сверкнули знакомым недовольством. Изгнав раба, Арсиноя бессильно замерла. Взгляд опустился ниже. Из-под края одеяла виднелись ее обнаженные плечи, обещая в скором времени открытия одно интереснее другого. И точно. Под покрывалом обнаружилось, что тайна ее раскрыта, сломанная рука прибинтована намертво к повязке настолько тугой, что можно было дышать лишь едва-едва. Впрочем, так было легче. Целитель знал толк в том, что делал. - Лурц. - голос, ослушавшись, сорвался. Ниса прокашлялась и позвала громче. - Лурц. Ты здесь? После всего, что молодому магу сегодня довелось увидеть, прежнее обращение смотрелось бы, как минимум, глупо. Раскрытой оказалась не только тайна. А поворачивать голову ей все еще было тяжело. Больная замолчала и прислушалась.

Острый нож легко вспорол тонкую ткань сорочки, отрывая рукав. Сначала руку надо вложить в лубок и накрепко зафиксировать... Этому мага учили. Но движения его, уверенные и четкие вдруг замедлились, мужчина замер, разглядывая то место, что так тщательно скрывала миледи ранее. С тихим треском разъехалась ткань на переломанной руке, обнажая смуглую, чуть более светлую, чем на лице, кожу. Ее рук никогда не касалось солнце и, как только взгляд Лурца упал на обнаженное плечо, стало очевидно, почему. От запястья до середины плеча серебрился стройный ряд угловатых символов. Вживленные в кожу крошечные крупинки лириума излучали свой собственный тихий свет, складываясь в.. буквы? Этот имперский язык давно уже канул в лету, представляя интерес лишь для редких ценителей древностей. Арсиное случилось встретить редкого специалиста. Потрясающее везение. Или нет. Руны забытого тевене, маленькие, необычайно аккуратно выписанные, высотой не более дюйма, сплетались в неизвестные слова и фразы. Одна снаружи руки, и похожая, но все же, это Децимус различал ясно, другая - внутри. Небольшие символы чуть ниже локтя словно бы скрепляли две словесные нити кольцом. Дыхание миледи было тяжелым, чуть хриплым. Она лежала почти не шевелясь, лишь время от времени голова металась по подушке из стороны в сторону. Среди неразборчивого бреда, лишь иногда можно было понять только тихое "обещал".

Капитан потер ямочку на подбородке кончиком указательного пальца, весь в задумчивости. - Да, конечно, вопрос, что стало с командой... - непохоже было, что ему так уж больно думать о том, что двадцать с лишним тысяч человек просто так взяли и сгинули в варпе. Скорее уж его волновало, чтобы и он, Теофилакт младший, не сгинул по той же причине следом за ними. - Ну что ж, в любом случае, это большая удача. В крайнем случае, можно запечатать его и загнать за полцены какому-нибудь... Капитан не договорил, и чуть смущенно, словно тайно похитивший заветную конфету ребенок, взглянул на коллег. - Что ж, сначала надо выйти из варпа.

Маг намочил в холодной воде кусок ткани и аккуратно отер женщине лицо и шею, смывая грязь и пот. Затем вытащил из напоясного мешочка писчее перо, дорогое, со стальным кончиком, но украшенное настоящим пестрым перышком на конце. Тонкие ворсинки его вспыхнули в пламени свечи и тут же задымились, когда Децимус дунул на них. Жженым пером он провел под носом у бессознательной тевинтерки, пытаясь резким запахом привести ее в чувство. Холодная вода едва ли не испарялась при каждом прикосновении. Лихорадка переходила все разумные границы. Беспокойное лицо раненой скривилось жалобно, запах жженого вывел ее из забытья. Глаза открылись, окончательно помутневшие в остром приступе неизвестной болезни. Взгляд ее теперь был и ласковым, и печальным. В нем отчетливо читалось узнавание. Но кого? - А, это ты. - тихо и отчетливо произнесла она, обращаясь к тому, кого видела перед собой. - Снова пришел мучить меня? Обещал же, что это все. Что больше не нужно. Обещал.. Под тяжестью горячки веки опустились, Арсиноя отвернула голову. - Ладно уж, - затихая снова, пробормотала она уже менее разборчиво. - давай. Раз нужно.. я потерплю. И хотя речь ее была достаточно связной, любой целитель поставил бы связь этого разума с реальностью под сомнение. Пациентка бредила, видя перед собой совсем не приятного кудрявого мага, которого знала совсем мало. А кого-то еще.

Все его действия, когда он медленно и осторожно просовывал руки под спину женщины и как не менее осторожно поднимался после с ней на ноги, свидетельствовали о том, что он не по наслышке знал, как обращаться с ранеными в таких случаях. На столь возмутительное нарушение приличий, личного пространства и Создатель знает чего еще никакой реакции не воспоследовало. Пока Арсиною несли, голова ее с растрепанными вьющимися волосами безвольно болталась. Губы шевелились, но с них срывался лишь бессвязный неразборчивый бред. Сейчас со строптивой миледи можно было делать все, что угодно. Лечение больше не должно было встретить ни малейших препятствий.

Арсиноя припала губами к горлышку, вода потекла частью мимо, на рубашке у горла расплывалось мокрое пятно. Зубы стучали о фляжку, виной был жар, о смуглую кожу уже сейчас можно было обжечься. Сделав несколько крупных лотков, она замерла, рассеянно и даже непривычно мягко глядя в сторону Лурца. Или сквозь него. Ответа не последовало. Похоже, пациентка уже не понимала, чего от нее хотят. Такая реакция на передозировку целительной магии определённо была гораздо тяжелее всего, что приходилось видеть мессиру целителю. Впрочем, может быть, дело было в чем-то еще?

Башня навигатора -А на счёт корабля... Да, я уверен, его поле Геллера работает и он очень стар, возможно его выбросило развернувшимся варп-штормом заградившим наш путь. Либо это то с чем я ещё не сталкивался, удивительная уловка губительных сил, хотя и без них я не знаю что может быть там. Замечание о том, что тварь с хоботком, возможно, еще где-то на корабле, капитан предпочел проигнорировать. Может быть, он и вел себя, словно ребенок, который закрывает глаза ладошками и думает, что так его никто не увидит, ведь он-то не видит ничего вокруг, но так Себастьяну было спокойнее. В конце концов, зачем ему этот бравый сенешаль и мужественный архимилитант, как не для того, чтобы спасти его, Теофилакта, от всех этих потусторонних неприятностей? - Ты хоть представляешь, сколько стоит пустотоходный корабль на ходу? - поинтересовался прирожденный коммерсант. - Я уверяю тебя, Каспар, ты до стольки считать не умеешь. И это вовсе не оскорбление.

- Миледи? - тихо позвал целитель раненую женщину, склоняясь к ней, но не решаясь коснуться. Миледи вздрогнула и тут же скривилась от боли. Переход от полусна к бодрствованию был слишком резким. Из-под полуприкрытых век на мага воззрились туманные зеленоватые глаза. Щеки раненой уже заливал нездоровый румянец. - Пить. - разомкнув пересохшие от разгоравшейся в ее теле лихорадки губы, попросила она.

Сенешаля заметно передернуло, воспоминания об этой твари не относились к числу приятных. Скорее, наоборот. - Отвратно, Каспар, просто отвратно эта тварь выглядела. Изломанная, жуткая, оставляющая от жертв только пустую оболочку и корчащуюся тень на стене. - Как хорошо, что меня там не было. - порадовался капитан. И снова уселся за стол. Впечатление было такое, словно он не ел дня три.

Талант "Дитя природы" 50 с генерации + 500 - 300 (дитя природы) = 250

По тому, как вздрогнул маг, можно было догадаться, что женщина задела его за живое. Нахмурившись, он поднялся на ноги, отступив на шаг. - Как пожелаете, миледи, - тихо проговорил Децимус и в голосе его слышалась только усталая покорность. - Я не буду настаивать. Подождем, когда за нами вернутся. Если миледи и заметила жестокость своих слов, то не подала виду. Она вообще до сих пор не показала себя слишком-то проницательной. Взгляд ее, проводивший отступающего мага, слегка затуманился. Она прикрыла глаза и мотнула головой в другую сторону. Отвернулась. Или, может, просто потеряла сознание.

-По пути несколько дней назад мы взяли на буксир корабль, фрегат класса "Огненный шторм" детальный анализ сейчас представляется затруднительным, однако, он в исправном состоянии и сохраняет малый ход, думаю по этой причине мы ещё не отклонились от курса. Если действовать решительно в затруднительном положении, мы могли бы воспользоваться им. Простите что не сказал раньше, эти нападения... Думаю в этот холодный час, хоть эта мысль согреет вас. Себастьян поперхнулся и долго кашлял. Кажется, угощение не пошло ему впрок. - Корабль? - сипло переспросил он. - Целый корабль, дрейфующий сам по себе? Ты ничего не путаешь? - Да, я цел, спасибо за заботу. Как у вас тут дела? - А, милорд сенешаль! - обрадовался ему Себастьян, как родному и даже встал из-за стола. - А мы тут уже приготовились погибать страшной смертью, от голода и холода. - Но вот и хорошие новости. Наша техножрица все исправит. Наверняка!