julia37

Себастьян с минуту изучал довольное выражение лица Делакруа, а после затребовал добавки: - Налей-ка мне еще вина. В конце концов, гость я или не гость? За обсуждением стати, характера, и прочих приятностей знакомых женщин можно было провести очень много времени.

- Среди меня есть предчувствие, что ты мне уже кого-то сосватал. - поморщился капитан, окидывая сенешаля взглядом. - Скажу сразу - я не согласен! Но разговор снова перешёл к Марии и выражение лица Себастьяна теперь напоминало выражение морды кота, в недалеком прошлом нажравшегося сметаны. - Не скажи. Мне кажется, ей идёт. Впрочем... все зависит от дозы, пожалуй. Употреблять такое лакомство регулярно было не всякому под силу.

Молодой и интересный для лелеющих матримониальные намерения хищниц капитан мелодично засмеялся. - Я уже связан по рукам и ногам, друг мой. - Себастьян обвел жестом каюту, но подразумевал скорее корабль целиком. - Беспокойный накладывает на меня такие обязательства, что жернов на шее в омуте будет легче. На черта мне еще и жена?! Нет уж. Благодарю. Он постучал кончиком пальца по небольшой впадинке под нижней губой и рассеянно усмехнулся. - Но ты прав, ты прав насчёт вкуса моего покойного батюшки, чтоб ему... Мария очень даже ничего.

Капитан от пищи телесной перешёл к пище духовной и теперь внимал секретам успеха сенешаля. Бровь на красивом и молодом лице взлетела вверх. Делакруа хотел говорить о женщинах? Что ж.. эта тема была капитану некоторым образом близка. - Никогда еще не занимался этим ради... корыстных побуждений. Исключительно ради удовольствия. - заявил он и самодовольно усмехнулся. - Твоими стараниями, у нас и на корабле есть, где развернуться. х

- Себастьян, тебе какие девушки нравятся? - внезапно "в лоб" спросил Делакруа. Себастьян поднял свои ясны очи на сенешаля и некоторое время молчал. Даже жевать перестал. - Ну... мне вообще, девушки нравятся. И женщины постарше тоже. А почему ты спрашиваешь?

- И сильный, - поддакнул Делакруа, вспомнив, как Вигил в одиночку поднял и унес навигатора, стройностью и легкостью телосложения ничуть не отличавшегося. Себастьян, продолжавший уплетать за обе щеки угощение, как будто его не кормили минимум два дня, бестактно фыркнул. - Не слишком ли много восхищения в голосе, дорогой Алессандр? Он ведь, кажется, способен читать мысли, верно?

Себастьян взглянул на сенешаля хмуро и несколько исподлобья. - Не возражаю. - и принялся за еду. Не похоже, чтобы коварные манипуляции Делакруа испортили ему аппетит. Прожевав особенно аппетитный кусок, Теофилакт заметил: - Какой, однако, запасливый у нас астропат..

Себастьян, который как раз в это время воздавал должное бокалу с вином, поперхнулся и со стуком поставил его на стол, расплескав немного. - А что, моё воодушевляющее присутствие на поле боя уже не требуется? - широко раскрытыми щенячьими глазами наследник уставился на сенешаля. - Не далее, как вчера, ты убеждал меня вылезти из каюты и показать пример. А теперь запираешь обратно. И хотя запереть его хотели на мостике, который был несколько просторнее, сути это не меняло. Да и ассоциации были... не самыми приятными.

Взгляд карих капитанских глаз еще какое-то время изучал сияющего, как астрономикон в варпе, сенешаля, а потом вновь обратился к столу. Себастьян развалился на самом удобном, с его точки зрения, месте и заявил. - Просто у меня такое чувство, как будто я на этом ужине не гость, а блюдо. - Теофилакт мило улыбнулся и невинно хлопнул глазами, словно какая-нибудь девица. - Присаживайся. Столько почтения мне уж чересчур.

А? Что? *озирается*))

Себастьян картинно хлопнул себя по бокам, как бы выискивая отсутствующие карманы. - Забыл свои отмычки. - мстительно пояснил капитан, который помнил о дерзости, проявленной сенешалем так недавно. - Наступившее затишье следует использовать по максимуму, пока есть время. Наследник династии пристально оглядел стол, сервировку, убранство каюты. Оценил. Воззрился своими не в меру искренними для аристократа глазами на Делакруа. - Ты меня пугаешь, Алекс. - заявил он без тени улыбки.

Себастьян хмыкнул. - Уговорил. А через жалких каких-то полчаса, которые потребовались капитану не иначе как на преумножение своей красоты, Теофилакт без стука толкнул дверь каюты сенешаля. Расстаться с броней и оружием, несмотря на клятвенные заверения, он так и не решился.

Связь включилась, но некоторое время было тихо. То ли капитан заснул и никак не мог проснуться, то ли не знал, что сказать. - Соблаговолю. - наконец, раздался его голос. - Если ты дашь мне слово, что на ужин приглашены только те, у кого нет рогов, клыков, копыт и горящих адским огнём глаз.

Леман вновь посмотрел на соседку, но горечи не различил. Часы и часы наедине с фантомами разума притупили обычно восприимчивое к чужой боли сознание . Он чуть сильнее сжал пальцы ее руки, которую так и не выпустил. - Я ведь... могу считать тебя своим другом?.. - псайкер попытался поймать взгляд серых глаз. Может быть, даже, не только другом. Может быть... Лучистые голубые глаза мягко, по-доброму глядели с изуродованного лица, во сне все еще опаляемого болью. Заслуженной или нет? Кто знает. - Мне бы этого очень хотелось.

Страдание и боль не были, просто не могли быть бесполезными. Иначе зачем все это? В чем смысл?.. Леман часто задавал себе этот вопрос и всегда находил ответ. До сих пор. Иначе ему было бы очень сложно жить на свете. Роз все видела по-другому, все в ее голове было не так, как псайкер привык и накладывая ее взгляд на вещи на свой, совершенно неожиданно, Лем получал абсолютно новую картину. Что будет, если взять синий и красный осколок стекла, сложить и посмотреть через них? Невероятно, но ни красного, ни синего ты больше не увидишь. Все станет другим. Пустотник долго смотрел на нее тем самым удивленным и восхищенным взглядом. Тень в углу незаметно бледнела. Видение теряло силу. - Я тогда думал, что потерял единственного друга. Единственного в мире человека, которому было не все равно. - тихо, уже куда спокойнее, сказал Лем, снова уставившись в пол. - Но правда в том, что я не знаю, думал ли он так. Никогда не знаешь...

Леман долго молчал. Очень долго. Здоровый уголок рта то тщился приподняться вверх, то неопределенно дрожал, но чаще всего сползал вниз. Человек, который являлся ему теперь, никогда не любил его. Больше того, он его терпеть не мог и не скрывал этого, но... - Я жив сейчас потому, что он не дал мне умереть. Не дал сойти с ума, когда я был в шаге от этого. И умер. Так банально и просто, после десятилетия безвестности, он появился, чтобы напомнить о долге и сгинуть во мраке. Леман повернулся к техножрице. Голубые глаза приобрели особенное, ясное, омытое тем самым бесполезным страданием выражение чистоты, смирения и покорности судьбе. - Спасибо, что утешаешь меня. - почти прошептал он, благодарно целуя ей руку.

Море душ коварно. Особенно, если ты сидишь на его дне и можешь надеяться только на то, что проплывающим мимо монстрам не взбредет в голову сожрать тебя. Леман вздохнул и опустил голову. Он старательно не смотрел в ту сторону. Куда угодно, только не туда. - Отчего же... все, до единого слова - правда. - голос почти совсем сошёл на нет. Псайкер перевернул руку, на пальце поблескивал мрачный чёрный камень. - Это его кольцо. - глуховато заметил он, слова с трудом пробивали дорогу в горле. - Все, что осталось... больше ничего не нашли. Леман помолчал и криво усмехнулся. - Да и искали-то всего ничего. Знаешь, иногда мне кажется, что я все в своей жизни делаю не так. Словно, ничего, кроме ошибок, не совершал и, как видно не способен совершить. Ни-че-го.

- Лем, поговори со мной, - попросила механикус. Псайкер как будто услышал ее не сразу. Однако, через пару секунд разум отозвался и голубые глаза, хоть и не без труда, оторвались от жуткой тени за спиной Роз, и сфокусировались на ее лице. - Я... - он сглотнул и опустил глаза. Что ж, по крайней мере, в ее присутствии хладный труп хотя бы молчал. - ..я вижу человека, которого давно нет. - решившись, он выпалил это сразу, словно боялся передумать. - Он говорит со мной. "Он измучил меня"

От прикосновения псайкер вздрогнул и более осмысленно посмотрел в лицо склонившейся над ним техножрицы. Он обещал не мешать и.. солгал. Леман выпрямился, осторожно сжал татуированную кисть пальцами и виновато улыбнулся. Безопасность всегда была довольно зыбкой субстанцией. Для него. На корабле с прячущимися в тенях демонами она становилась еще более эфемерным понятием. - Конечно. - он кивнул. - Ты пр... Роз, конечно, была права. Только вот, взгляд голубых глаз вновь нашел ту точку над ее плечом и вжался спиной в спинку дивана. Псайкер очень отчетливо увидел бледное рыбье лицо, выцветшие глаза и корявые пальцы из черной рясы, такой же, как у него. Техножрица, если бы обернулась, вряд ли разглядела бы что-нибудь кроме небольшой тени в углу комнаты. Да, пожалуй, нашла бы, что звуки и свет и впрямь стали несколько слабее.

Каюта техножрицы Псайкер вымученно улыбнулся и закрыл глаза. Розамунд несколько секунд смотрела на застывший силуэт в чёрном, а потом вернулась к работе. ... Время от времени серый взгляд скользил по посетителю. Постепенно, взбудораженный разум начал успокаиваться. Веки отяжелели и, в конце концов, сомкнулись свинцовой тяжестью. Упала на грудь голова. Леман спал, но покой его был недолгим. *** Костер горел ярко. Огонь весело резвился вокруг, лаская полы черной до пят рясы. Он поднимался выше и выше, ласкаясь и играя. Занялась одежда, тлели волосы, плавилась и лопалась от боли кожа. Пламя вновь сжирало лицо, пробиралось прямо в мозг, выедало и его... *** Псайкер проснулся со стоном, ухватившись ладонью за покалеченную физиономию и пытаясь понять, где он и что с ним на самом деле происходит.

- Не за что. Скажи... если я могу что-то для тебя сделать. Затравленный измученный взгляд на секунду прояснился и потеплел. - Тебе достаточно просто быть здесь. - немного смущенно проговорил псайкер. Одно это было уже очень и очень много для него. Здоровый уголок рта тронула благодарная улыбка. Голубые глаза устало смежились.

- Нет-нет, ничего не нужно. - предупредил все хлопоты гость и нетвердой походкой проследовал к дивану. - Не обращай на меня внимания. - псайкер устроился в уголке, стараясь занять как можно меньше места. Пару раз он оглянулся, но ничего беспокоящего рассудок не приметил и вздохнул чуть свободнее. - Я не помешаю, правда. Просто посижу тут. Он помолчал немного. - Спасибо тебе, Рози.

Каюта была завалена оружием. Роз работала. Она никогда не сидела без дела. - Я помешал тебе. Прости. - гость виновато склонил голову, неуверенно переступая через порог. Рука от неосторожного прикосновения заныла, но это было неважно. Вид у него и впрямь был не слишком воодушевляющий. Воспаленный взгляд остановился на пространстве комнаты над плечом Розамунд, сфокусировался и снова рассеялся. Никакого бледного лица между полом и потолком не было. Освещение работало. Тихий гул успокаивал. Может быть, в присутствии техножрицы оно не явится? Не посмеет вновь мучить его? - Мне немного... нехорошо. - пожалуй, это слово от человека, который всеми силами старался жаловаться как можно реже, следовало принять за тревожный знак. - Можно я побуду здесь, с тобой? Тихонько посижу. Я не помешаю, ты занимайся своими делами. Псайкер вымученно улыбнулся и тыльной стороной ладони стер со лба испарину.

В дверь каюты техножрицы постучали, прерывая столь важное, ответственное, добродетельное занятие, как нанесение святых символов на оружие. За дверью стоял нервный, с покрытым испариной лбом, с нездорово зарумянившейся скулой, псайкер. Левая сторона лица его выражала крайнее утомление, почти страдание. Правая - ничего.

Следующий вечер Как-то незаметно в либрариуме стало холодно. Неуютно. Раненую руку к утру залило синевой с черными разводами – удар был сильным. Кисть от тонких движений пальцев сводило судорогой, но Леман был терпеливым. Его научили быть терпеливым. Он не замечал. Книга, что он бережно перелистывал за своим столом правой здоровой рукой, была посвящена строению человеческого тела. Он мог заниматься этим часами. Изо рта вырвалось облачко пара, светошары в своих кованых клетках оказались бессильны перед наступающей тьмой, что-то изменилось вокруг. Это чувствовалось необыкновенно ясно. Привычные шумы будто стихли и Лем поднял голову. Взгляд чистых голубых глаз помертвел. Из темноты на него смотрело белое неживое лицо, висящее в воздухе. Черные, слипшиеся от пота и крови, вьющиеся волосы. Рыбья радужка глаз, искривленные в отвращении губы. О, он прекрасно знал эти черты. Не мог не узнать. «Что ж ты бросил меня, друг?» – губы на мертвом лице не размыкались, глаза трупно блестели. Вообще-то, Леман не видел его таким, но таким он его представлял. Псайкер опустил глаза к книге и забормотал на высоком готике, зажав уши ладонями, повторяя названия клапанов сердечной мышцы. Иногда это помогало сосредоточиться. - Valva aortae, valva atrioventricularis sinistra… - Посмотри на меня. - … atrioventricularis sinistra.. - Посмотри! Варп умел проявлять себя очень по-разному. - Не хочу. - Посмотри. Ты бросил меня. Почему ты меня не спас? *** Жесткое неудобное ложе приняло своего хозяина. Лежа на боку, Лем смотрел в стену, в сплошные стопки книг. Прошел час, пошел второй. Псайкер был неподвижен. Только напряженная вертикальная складка на переносице выдавала – покоя все еще не было. Но даже ангельское терпение имеет свойство заканчиваться. Когда-нибудь. Лем рывком сел. - Я не мог! Не мог, понятно! Ответом ему была тишина. Его ответ не был важен, потому что то, что случилось, уже нельзя исправить. Никогда. Он встал и вернулся к столу, коснулся пальцами книги. То, что случилось, нельзя исправить. Можно только принять. Пустотник тяжело сел на свое место, закрыл книгу и страдальческим взглядом посмотрел на статуэтку святого псайкера над столом. Смотрящий-во-тьму безмятежно взирал слепыми белками сквозь того, кто выбрал его своим покровителем. *** Тогда, четыре года назад, был первый раз, когда он сам, по собственному желанию, захотел прикоснуться к алкоголю. Потому что бессилен был что-либо изменить. Потому что был слаб. Потому что ему было плохо. Поняв впервые, на что способен, еще сильнее осознал свою беспомощность. Ему стало страшно. Очень страшно и одиноко. Да и отказаться он не мог, но ведь.. он даже и не пытался. А почему? Потому что ему было трудно. Потому что хотел облегчения и малодушно не смог отказаться от него. Леман закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях. Кажется, у него был жар. Или он сходил с ума. Одиночество нахлынуло с невероятной силой, как тогда. Только теперь был человек, к которому псайкер мог не бояться пойти, чтобы избавиться от него. Ему нужна была помощь.