julia37

Представляю, как у него будет словарный запас через пару альбомов xD

Бледный тоже смотрел на русалочку. Сейчас на нее было направлено очень много глаз. - Не хочу тебя отрывать. - от чего именно вежливый москвич не считал возможным отрывать очаровательную лингвистку, осталось тайной. - Но спасибо. Впрочем, ничего не мешало воспользоваться этим предложением потом. Будет приличный повод... для чего? Джон перемежал родную речь неплохим русским, так что напрягать память в поисках знаний из школьных лет почти не приходилось. А ирландец оказался падким на колорит, с которым, в силу возраста, Сергей тоже был знаком. Он опустился на локти, копируя свою новую знакомую и прикрыл глаза. Пожалуй, лежать вот так на мелководье было лучше всего: разумный компромисс для такого как он. - Если ему понравилось, пусть ещё Ленинград послушает. - по-русски присовокупил бледный, не открывая глаз. - Там тоже лексика... богатая.

- Недостаток опыта? Если плыть медленнее, дыхания хватит дольше. Невезучий турист оторвался, наконец, от созерцания горизонта. - Нет, это судьба. - улыбнулся он и с тех пор едва ли произнёс три слова, в полной мере оценив и собственное невезение и судьбу. Иностранцы кружили вокруг Кристины, как коршуны над ягненком. Ничего удивительного в этом не было, хотя и приятного ничего - тоже. Сергей не слишком охотно пожал протянутую руку, смерив Джона маловыразительным взглядом. - Ничего страшного. - уверил он пользующуюся оглушительным успехом русалочку. - Я понимаю. Немного. На иностранном же ничего кроме нейтрального "хэлло" выжать из него не удалось. Впрочем, упомянутого "немного" было вполне достаточно, чтобы окрестить речи ирландца и поведение усевшегося слишком, по мнению Серёжи, близко, англичанина, русским нелитературным словом "клеить".

Несостоявшийся утопленник взглянул на ручку и миницунами, разошедшееся от нее. - Со мной такое случается постоянно. - печально вздохнул Серёжа, опираясь о дно обеими руками и устремляя взгляд тёмных глаз туда, где море встречалось с небом. - Не везёт. Сердце колотилось прямо в горле, никак не желая успокаиваться. Так что, даже коротенькую фразу приходилось прерывать раз или два, чтобы выговорить достаточно отчётливо и не задохнуться.

Пляж постепенно наполнялся людьми, отошедшими от первого шока после знакомства с комфортабельным отелем и контактным зоопарком. Что ж, по крайней мере, они могли убедиться, что море тут есть. А значит, в главном реклама не соврала. Нездоровый сосед действительно пребывал в сознании, он даже повернул голову, завидев неподалёку рыжие волосы, но выглядел немногим лучше утопленника, возможно, даже готовился им стать. Дыхания не хватило даже на пару слов, поэтому измученный сам собой и стихией пловец решил просто вернуться на землю и объясняться уже там, если от него этого потребуют. Каждый гребок давался с очень большим трудом, но вот под ногами взметнулся спасительный песок. Добредя до тех мест, где было примерно по колено, Серёжа не слишком элегантно подломился и сел прямо в воде. - Не рассчитал немного. - отрывисто пояснил он, стараясь не смотреть на свидетельницу его позора. - Устал.

Новый знакомый все ещё не выходил из воды. Он предусмотрительно не заплывал далеко от берега, однако, казался подозрительно неподвижным. А ведь там, кажется, нельзя было достать ногами дна.

Подперев голову обеими руками, анемичный молодой человек довольно долго смотрел на свою собеседницу. На синюшных губах играла сфинксова полуулыбка. - Надо будет попробовать. - повисла пауза. - Знаешь, я, кажется, в самом деле... перегрелся немного. Пойду окунусь. - как бы извиняясь, сказал он, вставая на ноги. Хотелось уплыть за горизонт. Жаль, нельзя никак. Х

Стук ледяных подковок был слышен, к счастью, одной лишь Кристине. Темные глаза молодого человека, знакомства с которым маменька прелестной рыжей несомненно не одобрила бы ( и кто бы мог ее за это осудить?), скользили по открытой странице сверху вниз и обратно. Кажется, так нужно было читать иероглифы? В любом случае, для Сергея это были просто красивые завитушки, лишенные всякого смысла, исключая тот, которым богатое воображение людей с нестандартным мышлением наделяет чернильные кляксы Роршеха. - Учебник. - зловещего оттенка губы снова мягко улыбнулись. Лето. Море. Солнце. Красивая, молодая, спортивная - читает здесь учебник. Почему-то это было так.. невыносимо хорошо осознавать, что сосед даже тихонько сглотнул застрявший в горле небольшой комок. - Здорово. - кратко подвел черту под студенческой стезей Кристины турист, упомянутая книжка никаких ассоциаций не вызывала. - Никогда не читал. Интересная? А я.. я как-то больше детективы люблю и приключения. Легко и не нужно напрягаться.

Лёжа на животе, на расстоянии вытянутой руки от Кристины ее новый знакомый подпер подбородок ладонями, опираясь локтями о землю. Какое-то время он задумчиво разглядывал ее лицо, теперь, когда знакомство состоялось, правилами этикета сие занятие не возбранялось. Если бледнолицему и приходили в голову какие-то новые эпитеты в связи с нештатным переходом на "ты", то это была скорее "очаровательная непосредственность", но никак не "дура". - Нравится. - твёрдо сказал Сережа после долгой паузы и, наконец, отвел глаза. Нужно же было и пейзажи иногда рассматривать. Но все это.. необычное и неожиданное, для него, знакомство, это никак не походило на кошмар. И даже удобства на улице больше не внушали должного трепета. Самое страшное было в другом: тот самый настрой, фаталистично-равнодушный, потусторонний,, испарялся, как утренний туман. Нужно было, жизненно необходимо, прервать все это немедленно! Ненужные мирские радости отвлекали от важного. От того, что ему предстояло. Ведь таких трудов стоило смириться... Сережа моргнул, отгоняя наваждение и немного склонился в сторону книжки с иероглифами. - Что читаешь? Это было начало конца.

Болезненно бледный молодой человек, помедлив мгновение, взглянул на неожиданно протянутую ручку. А потом подтянул свою лежанку немного ближе, чтобы не тянуться, утвердился на ней и легонько, почти неощутимо, пожал узкую ладошку. - Хорошо, когда есть с чем сравнивать. - большие, пожалуй даже слишком большие для юноши, тёмные глаза тоже улыбались. Сами по себе, в отрыве от серьезного выражения лица. - Я на море первый раз. Он помолчал немного, и добавил. - Сережа.

- А что? Свежий воздух, нет соседей. Собака не в счет. Сосед, который пока что был, и более того, с легкой завистью подумывал о возможности спать на свежем воздухе, вне обществе почтенных иностранцев, улыбнулся краешком рта. - Да нет, ничего. - вместо того чтобы щуриться, турист приложил руку козырьком к лицу, чтобы лучше видеть. - Хорошая идея. С палаткой. С одним прищуренным глазом и против воли чуть сморщенным носиком, рыжеволосая русалка, кудряшки которой уже начинали подсыхать и завиваться заново, несмотря на отпугивающе дорогой телефон, выглядела очень.. мило.

Утопление не задалось, и пострадавший вовсе не от мифического отсутствия деликатности у юных девиц, а от собственного воображения отдыхающий довольно быстро вернулся на берег. Чайка в самый ответственный момент была вспугнута волосатыми мужскими ногами и возмущенным "кыш!". Тяжело дыша, будто преодолев пару километров добрым кролем, Сережа опустился на свою лежанку и с минуту выравнивал дыхание. Взгляд скользнул по смартфону. И если платья и купальники такому специалисту по моде и тканям не говорили решительно ничего, то телефон расставил все точки над и. Неясно было другое, что девушка, способная себе позволить как минимум Сейшелы, делает в этом курятнике? - Вы и ночевать тут будете? - поинтересовался молодой человек, кивнув на палатку. Впрочем, о вкусах не спорят.

В тот момент, когда русалочка перевернулась на спину, ее рыжая макушка перестала быть отчетливо видна над водой. Еще немного, и... Но вот, голова снова показалась над водой, можно было с облегчением вздохнуть. Главное, чтобы голова от активных вдохов и выдохов не закружилась. Анемичный турист маячил на берегу. - Вы рискуете перегреться, если не окунетесь, - подала очень ценный совет Крис, выползая из моря и на ходу выжимая воду из волос. Анемичный турист очень бы хотел в данной ситуации, чтобы к нему применялся другой эпитет на букву "а". Например, "античный". Но увы. Вблизи худоба еще больше бросалась в глаза, сложением Геркулеса тут даже и не пахло, на щеках угадывался нездоровый румянец, и если его еще можно было списать на жару, то вот слегка посиневшие губы не вписывались в картину перегрева никоим образом. Джульетте не требовалась помощь водоплавающих героев, она даже усталой не выглядела. Романтическая картинка разбилась вдребезги. - Зато я не рискую утонуть. - хмуро заметил Ромео молодым, вполне соответствующим его возрасту голосом и побрел в воду. Наверное, топиться.

Пляж Не то чтобы наблюдать за погружением рыжеволосой русалочки в морские волны было менее приятно, чем за ее же солнечными ваннами, скорее даже наоборот. Теперь можно было не опасаться, что она заметит неуместное внимание. Но вскоре местоположение тех самых эмпирических буйков интересовало молодого человека куда больше, чем ту, что их себе вообразила. Русалочка уплывала все дальше. Малокровный турист встал, оставив все нехитрые пожитки на лежаке, и устремился к линии прибоя. Он всмотрелся в горизонт, прикидывая, как скоро незнакомка его достигнет (а такими темпами через полчаса она уже могла уплыть в закат, в буквальном смысле), прошелся пару раз туда и обратно. По его подсчетам, вернуться из прекрасного далека вплавь никаких сил хватить не могло. Конечно, очень волнительно было представлять благодарность в прекрасных глазах спасенной от утопления девы, томные вздохи и прочую романтику, тщательно почерпнутую из книг (самого спасения Сережа себе не воображал, принимая как данность, что оно каким-то образом было), но имелась одна проблема. Если за спасение придётся браться ему, Сергею, то история грозила закончиться не как в Гусарской балладе, а скорее, как в Ромео и Джульетте. И если для новоиспеченного Ромео такой исход не являлся неожиданностью, то вот Джульетта могла изрядно удивиться. Пловец, спасатель и вообще, спортсмен из этого любителя чтения был так себе. О чем явственно свидетельствовало его могучее телосложение. Оно же, как ни странно, не мешало ему волноваться.

Способ приветствия производил на человека неподготовленного во всех отношениях сокрушительный эффект. Анемичный молодой человек на мгновение замер, ветер трепал страницы никому не интересной уже беллетристики. Закралась предательская мысль обернуться и проверить ему ли адресована очаровательная лучезарная улыбка, но это было бы слишком.. невежливо. Ведь пока под пальмами не было никого, кроме этих двоих. Кажется. Бледный турист приподнял голову повыше и улыбнулся в ответ, улыбка оказалась хотя и не сногсшибательной, как у самой Кристины, но не менее приятной, чем привычка ее соседа не мешать людям читать. Немного подумав, Сергей добавил к этому приветственное помахивание рукой, явно превзойдя самого себя в части свободного общения с красивыми девушками. Но подойти, познакомиться и, к примеру, предложить поплавать вместе, так и не решился. А ведь так, на его месте, несомненно поступил бы всякий нормальный свободный от обязательств личного характера мужчина.

Затерявшийся в трёх пальмах турист сначала не обратил внимания на движущийся неподалёку объект с чемоданом. Хотя стройная девичья фигурка в воздушном платье определённо стоила того, чтобы взглянуть на нее. Но когда у камня, не напоминающего Сергею своей формой решительно ничего, со скоростью очередного сетевого торгового центра начали возводить палатку, он отвлекся и даже вытащил наушники из уха. Рыжие кудряшки задорно пружинили. Обладательница настоящего горного загара довольно ловко справлялась с громадиной из парусины, к которой ее контрастно белый сосед не сообразил бы с какой стороны подойти. Опыта активного отдыха у него не было совсем. Девушка в воздушном платье закончила установку своего личного номера со всеми удобствами и скрылась внутри. Сосед запоздало вспомнил, что пялиться на незнакомых людей вот так, непрерывно в течении пяти минут, немного невежливо и, перевернувшись на живот, уткнулся в книжку. Чтение, впрочем, длилось недолго, потому что скоро обладательница рыжих кудряшек появилась снова, на сей раз в купальнике. Первый абзац на очередной странице никак не желал становиться осмысленным, прослеживалась явная связь с переменами в чужом гардеробе. Чтец оставил сопротивление и бросил короткий взгляд в сторону незнакомки. Правда, короткий. Честно. Это феррари в журнале для автолюбителей можно невозбранно разглядывать столько, сколько просит душа счастливого владельца Жигули. И даже обсуждать стати с приятелями, можно даже покритиковать, зная, что сесть за руль такой красотки не светит в перспективе ближайших лет пятисот. Хотя взглянуть снова на жизнерадостную рыжую, которая и сама вполне могла оказаться на обложке журнала, и наводила на странные мысли о недоступном феррари почему-то очень хотелось. Особенно, тому, кто гордо ездил на метро. Даже под аккомпанемент крапивной тяпки в бабкиных руках, перемешанным с шумом волн, очень приятно было позволить себе раз, или два, (или три) повернуть голову в ту сторону.

Все время, пока газелист попирал своими штиблетами и натруженными ладонями фундаментальные законы мироздания, как, впрочем, и во время полета, Сергей выказывал нордическое спокойствие. В конце концов, неделей раньше, неделей позже... для него не было особенной разницы. Хотя ровесник в очках, прекрасный обзор на которого открывался нашему айтишнику с его места, аккурат спиной к водителю и к возможному апокалипсису в виде залетного КАМАЗа, груженого щебнем, определенно вызывал сочувствие. Во время особенно выдающегося кульбита фаталист обвел устремленными внутрь себя глазами салон, шевельнул бровью и уткнулся в предусмотрительно припасенную бумажную книжку в мягкой, затертой до полной неузнаваемости заголовка, обложке. Шестое чувство подсказало ему, что интернета, возможно, не будет. *** Опасения подтвердились практически сразу и закрались новые. Баба Яг... пардон, Ядвига, конечно, наводила на мысли о большой русской печке и безвременно сгинувших в ней царевичах. К счастью, среди вновь прибывших, Сережа менее всех походил на царевича в своей новенькой, с иголочки, белой футболке аж за триста рублей и черным, от бюджетного Версаче, рюкзаком на одном плече. Кроме того, он даже не был Иванушкой. Ввиду этих обстоятельств можно было спокойно вздохнуть и не беспокоиться, что попадешь в сегодняшнее меню. Удобства Сергея так же не шокировали. Он был в деревне, лет двадцать назад. И запомнил все примерно так же. Иногда же нужно возвращаться к истокам? Посему, перекинув рюкзак с одного плеча на другое и обнаружив под ним отпечатанную белой ткани скабрезно ухмыляющуюся зебру, "касатик" прошествовал в свои "нумера", не дожидаясь соседей. Откуда вышел через пять минут, в полной боевой готовности к купанию. К купальному костюму, помимо прочего, прилагался плеер и прежняя книжка. Растянувшись всем своим худосочным телом на белом песочке в жидкой тени пальмы и не обращая внимания на домогательства одиозной охранницы пляжа, он подложил книжку под голову и прикрыл глаза. Отдых начался.

Чтобы это выяснить, надо было, наверное, спросить?)

Была у меня мысль разменять новую тему, но видимо "книга, заставившая вас плакать" мистически принадлежит одному лишь Ремарку, потому что хоть и всплакнула я, но не так, чтобы очень. Поэтому Остапу Сулейману Берта Мария Бендер-Бею придется немного потесниться и поделиться своим неоднозначным титулом с не менее неоднозначной дамой. Вера Николаевна Фигнер "Запечатленный труд" Воспоминания Веры Фигнер, по всем статьям очень необычной женщины, революционерки, приложившей свою маленькую, но твердую ручку к смерти императора Александра второго, помещаются в двух томах. Она, в числе других народовольцев, стояла у истоков террора в России. Семь покушений на Александра второго, убийства генерал-губернаторов, министров.. За почти десять лет они успели сделать весьма много. Начавши с абсолютно мирного и незлобивого хождения в народ, задушенного властью за "крамолу", эти люди от желания делать справедливость и добро, перешли к тому, чтобы сделать хоть что-то. Социальная стагнация сводила их с ума. Вера Николаевна - фанатичка, с кристаллизированными идеями которой сложно спорить, одобрять методы воплощения этих идей на практике - еще сложнее. Искренние, готовые умереть (и в самом деле, идущие на смерть) за свои убеждения, святые убийцы - она и ее товарищи-революционеры. После успешного покушения на императора, полиция зачищает партию под ноль. Частью террористы казнены, частью - заточены в Шлиссельбург ("отсюда не выходят, отсюда выносят"), где Вера Фигнер проведет двадцать лет. Можно было бы назвать ее воплощением графа Монте-Кристо, если бы не одно "но". Нельзя сказать, что свою участь они не заслужили. Око за око, ведь они убивали. Нельзя сказать, что они просто маньяки со страстью убивать, как нельзя вопрошать "ну чего им в жизни не хватало?!", потому что справедливость - это важно. Может быть, самая важная вещь на земле, одна из немногих, за которую стоит умереть. Нельзя сказать, что мне не жаль было их в кошмаре заточения. Сложно не восхититься женщиной, которая выдержала и выстояла там, где мужчины кончали с собой. Кроме того, они понимали, на что шли. Барона Штромберга казнили тогда. А она, получив нежеланное смягчение наказания, отсидела 22 года, вышла в 1904 году и прожила еще целых 39 лет, оставшись вечной революционеркой, которая всегда против. Даже когда пришлось быть против того, за что она сорок лет назад готова была умереть. Ее воспоминания стоит прочесть хотя бы потому, что человек прожил до крайности нетривиальную жизнь, а кроме того, весьма неплохо писал. Единственный недостаток - примечания, хотя и весьма многочисленные, не дают полной картины и не разъясняют все, что может быть непонятно читателю, отстоящему от событий на более чем век. Я взялась за эту книгу после цикла передач о Народной Воле и зная многое из того, что в книге не описано, нашла ее очень интересной.

Вспомогательное пособие для отыгрыша. Необязательно!

Ответила в личку.

Рейтинг сюжета "R" Комната в кубике - WHDS Википедия по Вахе на русском

Какие прелестные вещи вы тут по ночам пишете^^ Гончар, записала) насчёт карьер - всем в личку напишу сегодня-завтра, хорошо? Мне нужно решить пару организационных вопросов) ожидайте)

Можно быть и навигатором) он уже даже есть)