julia37

Запомнился Ремарк "Три товарища". Примерно так же, как Шелти над маленьким принцем, и я над этой книгой рыдала. Просто море слез пролила) Про Ремарка я ни здесь, ни во впечатлениях не писала, кажется. Не помню. Началось все с искрометных цитат Вувузелы из Чёрного обелиска. И там действительно был хотя и чёрный, очень депрессивный, но юмор. Впрочем, начал Эрих Мария за здравие, а закончил, как водится, за упокой. К финалу у героев все плохо. По инерции взялась за Трёх товарищей. Вот где разгул депрессии, осознания собственного бессилия перед злобной судьбой и всего в таком духе! Говорят, лучшая его книга "На западном фронте без перемен", но тогда, после сеанса погружения в эти кошмары, у меня уже не было сил влить в себя ещё преизрядную порцию чужого горя. Один историк говорил, что Первая мировая, с ее невыносимым окопным сидением, отравляющими газами, новейшим оружием массового поражения, оказала беспрецедентный травмирующий эффект на население Европы. Такой сильный, что они ни к середине двадцатого века, ни даже до сих пор, не смогли полностью оправиться. В книгах Ремарка это очень заметно, да. Психологически искалеченные люди. *** Есть ещё одна книга, которая запомнилась. Но запомнилась она в плохом смысле. Самая гнусная, самая отвратительная книжонка, которую я когда-либо читала =_= Не буду называть ее, а то, не дай Бог, кто захочет ее почитать. Рекламы этого "шедевра" я себе не прощу) Кстати, маленького принца я читала, похоже, в возрасте принца)) потому что не поняла ни черта) надо повторить.

Патрик посмотрел на Кьяру, и со вздохом убрал ружьё за спину. Ее слова о том, что ничего ещё не кончилось, и улыбка Клариссы, это подленькая многообещающая ухмылка, убедили его в том, что убийство на этом этапе будет во вред. Но чёрт возьми, СКОЛЬКО у нее этих запасных планов? Когда они кончатся? Патрик устал, широкие плечи поникли, придавая ему сходство с подтаявшим весной снеговиком. На востоке небо чуть посветлело, по лиловым облакам пошли разноцветные полосы, как круги на воде, когда кто-то бросил в гигантский небесный пруд очень большой и медленный камень. Инквизитор поднялся на крышу экипажа и по радиостанции вызвал штаб ордена, сообщив, что им с ценным грузом нужно добраться до заповедника как можно скорее. Оказалось, что дредноут уже летит обратно к орденскому замку и будет лететь ещё полтора часа. За это время Патрик намеревался добраться туда на конной тяге. - Не будем терять в-ремя. - он помог Бенедикту усадить пленницу внутрь, проводил взглядом Кьяру и вновь забрался на козлы. Позади удаляющегося кэба сиротливо жался к чугунной ограде брошенный экипаж с израненной серой парой.

Кьяра не обманулась этой улыбкой, а Патрик так и вовсе взбесился. Он тяжеловесно спрыгнул на землю и наставил ружьё на Клариссу. Судя по его решительной физиономии, арест был не самым вероятным вариантом развития событий. Убил же он Бранку, почему бы не прихлопнуть и эту? Конечно, кроата убить не так просто, но как приятно будет попытаться... Серая лошадь под женской ладошкой дрожала, большие глаза цвета спелых олив выражали страдание, смирение и привычку.

Думала, что не успею до нового года, но как-то само собой сложилось) 32. Книга, события которой происходят в вашей любимой стране К.Г. Паустовский «Повесть о жизни» Автобиографическое произведение состоит из шести книг. «Далекие годы» (1946), «Беспокойная юность» (1954), «Начало неведомого века» (1956), «Время больших ожиданий» (1958), «Бросок на юг» (1959—1960), «Книга скитаний» (1963) Но разделять их мне показалось неразумным) Я не знала об этой книге ничего, не знала даже о самом ее существовании. Совершенно случайно натолкнулась на коротенький рассказ из Начала неведомого века, как иллюстрацию к современности. Повесть о жизни - как альбом с акварелями. Художник просто переносил на бумагу то, что проходило у него перед глазами и складывал в папку. Там нет, как таковых, глав, нет страниц, частей. Просто рассказы. Очерки. Все шесть томов состоят из, в среднем, тридцати таких коротеньких эпизодов, которые, при желании, можно перетасовать, хуже не будет. Они такие воздушные, нежные, лиричные. Даже те, что повествуют о столкновении со смертью, так близко и просто. Не скажу, что читала запоем, я делала перерывы, иногда утомляясь от излишней впечатлительности автора, но.. перелистывать их можно бесконечно. Во втором томе немало внимания уделено описанию первой мировой. Константин Георгиевич не был призван на фронт, тогда младшие сыновья не подлежали призыву, зато два его старших брата погибли на этой войне. Он работал в тылу. Кондуктором в трамвае, санитаром в больнице, потом на санитарном поезде, возившем раненых с фронта, а потом попал и на фронт тоже и как же сильно отличается его восприятие этих эпохальных, безусловно, событий, от восприятия, скажем, Гашека с его Швейком или Мориса Дрюона. Казалось бы, все то же, что и у других авторов, поражения, грязь, кровь, смерть, но Паустовский все же не забыл о хорошем в человеке, как Гашек, и не погрузился в пучины самолюбования, как Дрюон. Как человек, он мне куда симпатичнее этих двоих. Паустовский - признанный мастер описаний и я, пожалуй, приведу одно, которое мне запомнилось из множества их: "Одиннадцать баллов" из Времени больших ожиданий. Зимний шторм на Черном море. *** Комиссар сильно нажал плечом на дверь рубки. Она распахнулась. Струей воздуха нас вышвырнуло наружу. Я схватился за обледенелый канат и увидел то, что предчувствовал в темной каюте,- зрелище исполинского, небывалого шторма. Оно наполнило меня обморочным ощущением отчаяния и ужасающей красоты. Я стоял перед штормом лицом к лицу - жалкая, теряющая последнее тепло человеческая пылинка,- а он гремел, нес стремительные, железного цвета валы, рушил их в темные бездны, швырял в набухшее небо извержения брызг и холодного пара, накатывался тысячетонными холмами, рвал воздух и лепил с размаху в лицо липкой пеной. Корма "Димитрия" то взлетала к облакам, то уходила в воду. Длинные и крутые волны вздымались и неслись от горизонта до горизонта. Они гнали перед собой буруны и открывали в провалах величественную и мучительную картину движения свинцовых водных громад - той ураганной области, через которую мы должны были прорваться, чтобы остаться в живых. *** Честно, для меня и железная вода и набухшее небо, это все так невероятно точно.. наслаждение, касаться таких метафор глазами) и страшно, одновременно, потому что кажется, что сейчас захлебнешься в этой холодной бушующей прямо на страницах волне. Кроме того, мне, как некоторым образом, имеющей отдаленное отношение к людям, выражающим свои мысли в форме текста, интересно было читать рекомендации его знакомых писателей и поэтов о том, как надо правильно писать. Кое-что даже можно взять на вооружение) Фамилии большинства из них я никогда не слышала. И последнее, Паустовский так красочно, так вкусно описывает города, где жил, что непременно хочется их посетить. Почти все черноморское побережье) Батум, Тифлис, Одесса, Севастополь.. Столько мест, где он побывал, и где мне хотелось бы побывать тоже. Хорошая книга о жизни хорошего человека.

- Ату ее, Патрик! - прорвалась вдруг злым криком таившаяся под ледяным спокойствием профессионала ярость. Патрик вскочил на место возницы и кнутовище с такой неукротимой ненавистью обрушилось на лошадиные спины, что сыромятина постромков глубоко и больно впилась в конские шкуры, заскрипела на разрыв, но чудом удержалась и кэб, с задержкой на полсекунды, прыгнул вперед, безуспешно пытаясь догнать сбесившихся лошадей. Скажи ему подобное Бенедикт в другой обстановке, Бог знает, чем это закончилось бы. Иногда, когда в бурной мешанине крови инквизитора верх брала ирландская, он становился обидчив, как местечковый обнищавший феодал тринадцатого века. Но теперь он умел, всю жизнь этому учился, направлять свою ярость в нужное русло. В другое время, в другой обстановке, Бенедикт не сказал бы ничего подобного, а значит, они сработались, как надо. Кони всхрапывали и оскальзывались на ровном месте, они до смерти боялись человека там, позади, а ему, ненормальному, только этого и было надо. В каких-то ста ярдах от парка, правый вороной, не смея противиться, грудью врезался в еще не раненую серую лошадь, те шарахнулись и зацепились упряжью на коварную ограду чьего-то симпатичного палисадничка. Послышался недовольный визг, угрожающее топанье копыт, но людям было не до конских иерархических разборок. Экипажи окончательно встали и Патрик рванул со спины ружье.

Нельзя было быть уверенным, кого именно она увидела. Во всяком случае, Патрик стоял там же, и, наверное, выбрал плохое место. Живые деревья должны были скрывать ауры, чуть хуже с этим справлялись толстые кирпичные стены, но Клариссе все это не мешало, ее силы были слишком велики. Патрик просчитался в этом, но был намерен компенсировать неудачу во что бы то ни стало. С болезненной самокритикой дорогой супруги сейчас разбираться не было времени. - Она уходит, Блэк! Экипаж, сюда!! - рявкнул инквизитор, зажав пальцем микробусину, а свободной рукой вскидывая трофейное ружьё, магией он никак не мог ее достать. Бенедикт, вполне возможно от неожиданности и густоты ворвавшегося в ухо баса, рисковал на время оглохнуть. Тем временем, кони лихорадочно высекали искры из мостовой, пугливо задирая головы. Они не могли рассмотреть, что происходит вокруг, из-за шор, и оттого плохо слушались, отпуская засадному полку ещё немного времени. Грянула череда выстрелов. Серый в яблоках конь дернулся, светлая шкура окрасилась алыми потеками, кое-где обгорела, но экипаж с Клариссой все ещё удалялся. - Уйдёт. - нервно бормотал Патрик, стискивая ружьё до белых костяшек и выглядывая Бенедикта, тот вот-вот должен был вывернуться из-за угла. - Черта-с-два!!

Патрик коснулся взглядом задумчивого личика Кьяры, потер ладонью шею, а заодно прошелся и по щеке, которая успела изрядно зарасти. - Да, насчёт Нейманов я, п-пожалуй, погорячился. - потеря дара вряд ли осталась бы незамеченной. - Что ж, в таком случае, Бенедикт, пожалуйста, передайте Лафайетту список имён, п-подлежащих аресту еретиков. Пусть займутся как можно скорее. Ключевые Кармайкл и Старр, если я верно понял. А мы с мисс Бирн в это время устроимся в засаде со стороны склада. Вас я попрошу следить за вторым входом. Мы не знаем, каким из них она пользуется. Дай-то Бог, сегодня мы закончим с этим делом.

- Кармайкла и Старра надо арестовать. - соседи по экипажу молчали, а потому инквизитор заговорил снова. - Веллингтон пока недоступен. Ещё есть второй Кросс и Нейманы. Почему-то вдруг вспомнились двое в первом святилище Лилит. Мужчина и женщина. Супруги. - Что если... - неуверенно предположил он. - Нейманы и есть те продавшиеся, которые получили усиление? Конечно, каждые полгода они должны были проходить п-проверку, но ведь неизвестно, кто их проверял. Если Клариссе удалось получить себе второго человека в департаменте Наказующих, то почему бы не иметь ей своего экзорциста? Впрочем, искать всех этих людей сегодня ночью можно было по всему Лондону. - Можно устроить засаду у бункера. Кларисса не знает, что мы обнаружили это место и вернётся. Патрик вопросительно взглянул на Кьяру и Блэка, молчаливо интересуясь, что ещё они могут попробовать сделать.

Экипаж рядом с парком на Квинс Гарденс. 1:00 - 2:30 Ирисса отбыла на десантном лифте на дредноут, вместе с четырьмя своими подопечными, Лафайетт сообщил, что в доках святой Катарины все наемники зачищены, Прайса, увы, живьем взять не удалось. Зато нашли артефактора-заложника, сильно избитую, но живую, Мари, о которой упоминали на последнем совещании мистер Рид и мисс Нойман. Благодаря ее стараниям, штурмовой группе пришлось иметь дело лишь с одним автоматоном, а не с двумя одновременно. Распрощавшись с летающим кораблем, оставшиеся на грешной земле мистер Блэк, мистер О'Коннелл и мисс Бирн проследовали внутрь экипажа, лучше места для передышки и дальнейшей тихой деятельности поблизости не имелось. Лошади дремали у коновязи, уныло свесив головы едва ли не до земли и вяло отмахивались хвостами от редкой ночной мошкары. Болезненно-желтушное газовое освещение соседней Катарина-стрит позволяло не спотыкаться о торчащие из мостовой камни, в жилых домах все было тихо. В комнате смотрителя бункера документов было не так много, как в последнем деле Ириссы, конечно, но все равно набралась целая коробка. Ее содержимое поделили на три части, и, видимо, в вопросе раздела Патрик оказался самым чертовски везучим, потому что через некоторое время, заполненное вдумчивым молчанием, он начал выкладывать на свободное место напротив, одну за другой бумаги. - Ее п-переписка с Кармайклом. - прогудел инквизитор и одарил присутствующих многозначительным взглядом. Заместителя главы Скотланд-Ярда теперь можно было брать на законных основаниях. - Инквизитор Кросс и супруги Нейман тоже замешаны. Вот. - невинных жертв обмана становилось все меньше. Несколько листков легли поверх душевных писем Джону Кармайклу. Следующим из стопки был выужен длинный, аж на двадцать семь имен, список со знаком Иллюминатов на обратной стороне и озаглавленный без претензий на оригинальность: "Убить". Двадцать три человека, среди которых Алекс Кросс и целитель Стоун, были аккуратно перечеркнуты. Вообще, из бумаг выходило, что Кларисса последние пять лет медленно, но верно, вырезала все руководство Иллюминатов, переадресовывая нити управления тайным обществом только на себя. Список стал кульминацией этого процесса. - Рудольф Старр никакая не болонка. - грубо резюмировал ирландец, откладывая последние бумажки обратно в коробку и откидываясь к стенке экипажа. Он чувствовал усталость, которая уже имела тенденцию накапливаться. - А вполне сознательный ее союзник. - и мрачно добавил. -И лорд Веллингтон тоже. Лорд Веллингтон, лидер партии Консерваторов, спикер Парламента, пэр, голубая кровь, белая кость, пользовался большим влиянием в своей палате. И, как помнили все присутствующие, имел трех дочерей-тройняшек и по всем бумагам, обретался сейчас со всем семейством аж в Австралии! Решил быть подальше от Британии и очень вовремя. Патрик скрипнул зубами и замолчал.

В кои-то веки волком побудет Инквизиция, а не Кларисса. Это немного утешало. Ирисса согласно кивнула, покосившись на изрядно нервничавших в компании крылатой и хвостатой суккубы девушек. - Мне придется отправиться с ними, во избежание недоразумений и эксцессов. Пока что я сдерживаю панику и истерику близняшек, но если меня не будет рядом, всякое может случиться. - Да, разумеется, им - взгляд бесцветных глаз вновь направился в сторону стеснительной суккубы, при всем ее желании быть как все и не доставлять хлопот, это вряд ли представлялось возможным при такой-то внешности. - потребуется п-рисмотр. Я подгоню экипаж к воротам парка, а вы все поднимайтесь в домик смотрителя. *** На крыше экипажа была предусмотрительно установлена пожалованная ответственным работникам радиостанция, так что мистер О'Коннелл довольно быстро связался со штабом ордена, а через него с кораблем, который обещал вскоре прибыть прямо к парку.

Склад рядом с бункером, 01:00 - Зачарован. Будить бесполезно, - резюмировала Кьяра, посмотрев на инквизитора в надежде на то, что он сумел обнаружить что-то информативное. Назвать себя бдительной сегодня она решительно не могла. Патрик кивнул и прошел мимо ящиков к воротам, а оттуда к выезду с территории складов. Там обнаружились следы колес изрядных размеров грузовика и судя по глубине следа, загружена машина была почти до предела. Окурки у ворот помещения были совсем свежими. - Кларисса п-погрузила в машину что-то очень тяжелое. - сообщил он, вернувшись к коллегам. И прибавил задумчиво. - Или кого-то. Интересно, козлы повинуются ей беспрекословно? Иначе, как бы она затащила этих тварей в машину. Грузовик наверняка принадлежал одной известной им фирме. - Думаю, нам следует связаться с дредноутом и передать сестер Хирш людям Лафайетта. И Лили тоже.

В случае с Хиршами это сыграло им на руку - может, сыграет и теперь? Не оставлять же это вот так? - Должен быть какой-то рубильник... или нечто подобное, - пробормотала девушка, оглядываясь. Мисс Бирн в самом деле была весьма разумной особой. В том, что не касалось оценки собственных поступков и качеств. Так что Патрик вышел на середину генераторной и осмотрелся. У самого выхода обнаружилась фальшпанель, а под ней, пронумерованные, шли в рядок рубильники, от первого, до шестого, по числу вольеров. Выбрав крайний справа, инквизитор решительно дернул его вниз. Потолок в комнате сладко спящей розовой твари внезапно рухнул на пол, в один миг превратившись в пресс. Послышался предсмертный рев, который очень быстро заглушил гул нагнетаемого пламени. Через несколько минут потолок вернулся на свое место, а от чудовища осталась лишь горстка пепла, и больше ничего. С секунду Патрик смотрел на дело рук своих завороженным взглядом. Да... судя по стилю, Кларисса была весьма решительной дамой. И серьезным противником. Сразу два аргумента за то, чтобы уничтожить при встрече немедленно. - Нам нужно вернуться к лифту.

Винс проводил глазами отъезжающий автомобиль, с наслаждением затянулся и выдохнул кольцо дыма. - Ну, что думаешь? - поинтересовался он у Моны и добавил, скептически приподняв бровь. - Выбор в духе Оливера. Или это Бен опять глумится.

После того, как сказаны были краткие слова утешения, другими устами, не его, Патрик для этого не годился, и когда прикрыто было мертвое тело мужчины, отца троих дочерей, они отправились в генераторную. Три вольера были пусты и от них пронзительно воняло козлом и серой. Патрик скривился. Со всей очевидностью стало ясно - здесь держали таких же козловолов, которые напали на ферму в Тилфорде. Разве что те были совсем маленькими, а эти... о, этих кормили куда лучше. - Что ж, теперь мы знаем, как именно Кларисса собралась устраивать беспорядки в городе. - рокочущий голос инквизитора отразился от стен зала слабым эхом. Козлов наверняка вывезли на прогулку. Взгляд упал на источник голубого мерцания. В двух, соседствующих с пустыми, вольерах были устроены огромные аквариумы, в которых, глядя немигающими пустыми глазами на посетителей, плавали электические угри величиной с анаконду. Что ж, генераторная все еще выполняла свое прямое предназначение - электричество вырабатывалось в нужных количествах, а в столице даже не знали, что бункер давно уже расконсервирован и тут проходят отвратительные эксперименты по выращиванию монстров. В последнем, самом дальнем вольере сидела ни на что не похожая тварь трехметрового роста. Свернувшись на полу клубком, она посапывала во сне. Ее скользкая даже на вид, мерзкая розовая кожа масляно блестела в желтом электрическом свете. И от всех этих существ, без исключения, фонило равнодушием, голодом, холодным любопытством: той самой старой их знакомой, Пустотой. Патрик отступил на шаг от последнего вольера, на лице его было написано отвращение.

На очередном перекрёстке на минуту задержались. Коридор делился натрое, очередные таблички указывали направления. Кьяра глянула на ирландца, привычно уже - хоть эта привычка была не из лучших - положилась на его ощущения. Патрику, напротив, нравилось, когда на него полагались. Она полагалась. И потому подошел к делу со всей ответственностью. Таблички гласили: "=> Комната Смотрителя", "<= Камеры", "Генераторная". Последняя была прямо перед глазами. Инквизитор в гробовой тишине, которую обеспечили ему спутники, прислушался. - Там кто-то есть. - кивнул он в сторону камер, хоть Генераторная, пожалуй, заслуживала больше внимания к себе. Помещение это было довольно большим и видимая его часть, вместо того, чтобы вмещать в себе соответствующее оборудование, была переоборудована под.. вольеры. Только для тварей явно более крупных, чем Адские гончие. Задержав взгляд на голубоватых сполохах, время от время появляющихся на стенах генераторной, Патрик решительно отправился в отсек для заключенных. Через несколько секунд с губ инквизитора сорвался вздох облегчения. В одной из дальних камер сидели три абсолютно одинаковые молодые девицы. Успели. Они успели. Кларисса не решилась доверить столь ценный груз кому-то еще, кроме себя, но и тут прогадала. Патрик был прав насчет того, где Хирши. В камере напротив занятой сестрами лежал мужчина в годах, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто он. У него было перерезано горло.

- Они не прокляты. - Сделала она робкую попытку успокоить не-белочку. Проблема была не в том, что Маэв боялась дроу, она боялась скорее, что дроу будет ее ругать за отсутствие усердия в поисках ценных вещей. Потому на голос она выглянула из-за спины охотника и переспросила с любопытным блеском в карих глазах. - Кто - они?

Патрик не двинулся с места. Почему-то оказалась неожиданной самая логичная, самая естественная реакция на такого, как он. Реакция эта - страх. - Нет. Не буду. Ты сдержала своё обещание, а я сдержу своё. - словно бы оценивая силу впечатления от своих слов, инквизитор оглядел Лили с ног до головы, снова. - Есть место, где ты с твоими... особенностями сможешь жить спокойно. Совсем скоро ты увидишь его. - вновь повторил он то, что раньше сказала Ирисса. И добавил без выражения. - Я... не хотел пугать. Это получалось непроизвольно. Инквизиторский кулак сжался на рукояти меча особенно сильно. Патрик мотнул головой, изгоняя лишние мысли, и двинулся дальше по коридору. Там впереди все ещё пульсировала Пустота...

Лили зарделась от заслуженной похвалы и что-то смущенно пробормотала. - Спасибо вам. Кларисса предупреждала, что инквизиторы скорее убьют меня, чем выслушают, в случае встречи, но вы какой-то особенный инквизитор, да? Неожиданные слова заставили Патрика изрядно потрудиться, чтобы скрыть легкое смущение. Он бросил короткий взгляд на Кьяру. Она одна могла знать ответ на этот вопрос. И ей было судить. Инквизитор пожал могучими плечами. - Нам п-предписано уничтожать таких, как ты. Без разговоров. - сказал он после небольшой паузы, обдумывая, что именно следует сообщить. - Но в последнее время все стало довольно... - ирландец сделал небольшую паузу. - ...сложно. Вот так сходу не разберешься.

- Спасибо вам, добрый сэр. Следуйте за мной. Патрик помолчал немного и ответил, когда крылатая уже не могла слышать. Скорее всего. - Пока не за что. - пробормотал он себе под нос. - П-пока еще не за что. Но он бы солгал, если бы сказал, что ему не было приятно это слышать. Выходит, и от милосердия можно получать что-то для себя? Нечто неосязаемое, но все равно приятное. Эта мысль была новой. *** Патрик не стал бы отпираться, ему было почти невыносимо любопытно было увидеть, как двигается эта полудемоница в своем гипнотическом танце. Но после того, что случилось в детском приюте инквизитору не менее невыносимо не хотелось терять с таким трудом обретаемый самоконтроль. Он взглянул на мисс Бирн и ее неброская красота, нежная ее кожа помогли ему утвердиться в своем решении. Патрик отвернулся. Сам. А очень скоро все закончилось, инквизитор поймал благодарный взгляд любимых глаз и позволил себе скупую улыбку. В следующие несколько секунд блеснул острый клинок, и голова змеи со второго удара отделилась от тела. - Ты молодец, Лили. Тварь и в самом деле была просто огромной. Неизвестно, насколько сложно было бы управиться с ней самим.

Идрис вернул улыбку. Он и сам ощущал внутренние изменения, то, что успел заложить в него отец, наследие, спавшее долгие годы, под влиянием критической опасности пробудилось и теперь медленно раскрывалось, словно диковинный цветок. - Тоже не знаю. Что-то меняется. Я это чувствую. Маэв приоткрыла ротик, чтобы в очередной раз сказать, что хочет домой, но осеклась. Вернулась Наорми, она спрашивала, нашли ли они чего-нибудь, но вот беда, рыжая ничего и не искала, а потому она отступила за спину Идриса. Как всегда.

- Я бы могла попробовать загипнотизировать ее танцем, - неуверенно предложила Лили, посмотрев на Ириссу с боязливым интересом. Девушка отметила внешнее сходство с Клариссой, но возможность видеть ауру позволяла не обмануться. - У меня получалось так с обычными змеями, но на таком большом экземпляре я еще не пробовала. Скажите, вы поможете мне? Позволите жить? Ирисса еще раз пристально вгляделась в необычную суккубу, а потом кивнула. - Неподалеку от Лондона есть защищенное место, где твои крылья и не соберут толпу с вилами и факелами, где ты сможешь жить и развиваться. Помоги нам и я помогу тебе в ответ, Лили. И, если ни у кого нет возражений, то эту цепь нужно разбить. Нам пора двигаться дальше. Патрик подавил улыбку. Остался предельно серьезным. Ему тоже казалось, что крылатая говорит правду, а в этом деле, поиске правды, он, без преувеличений, был хорош настолько, что даже позволял себе гордиться. И он был доволен этим решением. - Решено. - сказал инквизитор, как отрезал. Выхватил оружие и в несколько сокрушительных ударов пылающего меча отсек небольшой кусок цепи. Снять браслет с ноги без повреждений мог только артефактор. - П-показывай дорогу, Ли-ли. - до первой проверки, танца, он все равно не собирался оставлять ее у себя за спиной.

- Как ты? - ощущая неловкость, спросил он у Маэв, подойдя поближе, но не пытаясь коснуться девушки. Маэв повернула рыжую голову, смахнула вымокшие от вызванного дождя волосы с лица. Слабо улыбнулась и пожала плечами. Она чувствовала, что изменилась. Стала совсем другой. Может именно этого и хотел ее отец? - Не знаю. А ты?

Патрик оставил в покое цепь. Та печально звякнула, упав на пол. Он отвернулся и с минуту хмуро смотрел на постель узницы. Если отдать Лили Инквизиции, сделать все, как полагается, ее ждёт только смерть. Казнь. За ее происхождение, которое, как известно, не выбирают. Да и отпускать... такую красоту не спрячешь. Рано или поздно обладательница роскошных кожистых крыльев попалась бы, и тогда... Лучше было бы убить ее сразу. Тихо. Прямо здесь. Патрик мог бы легко это сделать. Закосневшая совесть поставила бы этот незначительный эпизод его биографии в ряд с другими, такими же. Он не вспоминал бы об этом долго. Патрик знал, если придётся, рука его не дрогнет, но... ведь это так неправильно! Зачем же тогда его учили? Зачем рассказывали про милосердие, сочувствие, великодушие? Зачем, если их не нужно воспитывать в себе? Иногда инквизитор занимался тем, что совершенно сознательно принуждал себя к милосердию. К тому, чего не мог почувствовать, только знал, что должен. Выходит, было лишь одно место, где у сознательной дьяволицы был шанс. Но с ее способом поддержания жизни... Это было все равно, что шлюху поселить в мужском монастыре, ради ее спасения! Тяжело вздохнув, инквизитор обернулся, потер ладонью тыльную сторону шеи. Да-да, он снова был в затруднительном положении. - В каком-то смысле, Кларисса была права. - заметил он. - Наверху у тебя нет шансов, Лили. Ты слишком... - ничего не выражающий взгляд скользнул по крыльям. -...п-привлекаешь внимание. Возможно... Он оборвал фразу и снова посмотрел на Бенедикта, Кьяру и, в заключении, на Ириссу. Если Мелисса не согласится принять новую подопечную, у той останется только один выход - умереть. - Так что насчёт змеи? - он снова обратился к крылатой. - Ты можешь помочь нам с ней?

Большое сердце инквизитора слабо дернулось в груди. Тройнняшки здесь! Господи... неужели, они, наконец, успели вовремя? - Почему ты хотела убежать, Лили? - раз Клариссы нет, то лишние пять минут ничего не изменят. Тройняшки здесь. Свобода в ближайшие двадцать четыре часа ничего не даст Клариссе. Инквизитор медленно, в своей узнаваемой переваливающейся манере прошёл к барабану в стене. Цепь была артефактно зачарована, ясно, как день. Артефактора с ними не было. Патрик взвесил длинную цепь на руке. - Думаю, мы могли бы... - он оглянулся на спутников, взглядом спрашивая их мнение. - ...помочь тебе. Если ты п-поможешь нам. Кто здесь ещё есть, кроме тебя? Я видел следы. Мужские. Большого размера. И след огромной змеи.

Суккуба встала с кровати, звякнув цепочкой, пристегнутой к правой ноге и уходившей в барабан на стене, а затем прикрылась крыльями, чтобы не смущать мужчин своим видом. - Меня зовут Лили. Вы пришли сюда за Клариссой? - голос у суккубы был мелодичный и красивый, но лишенный присущих истинным Дочерям Греха вкрадчивых интонаций. Сейчас в нем в равной степени смешались страх и надежда. Патрик отметил все, казалось бы, незначительные детали: жест стыдливости крыльев, отсутствие попыток применить магию обольщения, цепочку. Цепь он проследил взглядом до вмурованного в стену барабана, а потом поднял прозрачные глаза к лицу Лили, как она себя называла. - Верно. - неторопливо кивнул инквизитор, перехватывая меч так, чтобы он выглядел менее угрожающе, хоть это мало помогало, учитывая грозный внешний вид гостя. - За ней. Это она.. приковала тебя? А еще нам нужны п-похищенные тройняшки. Молодые девушки. Они здесь?