julia37

- Близз, проводи. Лем, со всем доступным в его состоянии энтузиазмом, обернулся к вероятному провожатому, с трудом встал на ноги. На горизонте сознания мелькнула мысль о сестре. С другой стороны, договор был есть, ходить и спать вместе. Про мытье разговора не было. С чистой совестью кучерявый заковылял к двери. Оказалось, что нога-то тоже все еще болит. Молитвами Гая Севера, не иначе. - Описать, говорите... - хмыкнул Гай, выкладывая на стойку клочок кожи с татуировкой. - Вот. И чуть не присел обратно. - Ну ты, святой отец, даешь... - присвистнул он, разглядывая трофей с надписью "Ульф" по человеческой коже. А он-то все голову ломал, откуда это священник узнал, как зовут громилу? - Пойду я и правда... помоюсь. - опасливо покосившись сначала на трофей, потом на его обладателя, голубоглазый отступил от метки на шаг. Обжегшись на молоке, на воду дуют. Х

- Не дождётесь, - коротко ответил бледный, бросив взгляд на церковников за спиной Лема. - Дурак. - не менее коротко резюмировал собрат с кучеряшками, сердито взглянув на Пфелла снизу вверх. - Видно все в рост ушло. Покосился на рыженькую, не удержавшись, уж очень необычно та выглядела. Рухнул на ближайший стул. Из-за стойки как-то не слишком уверенно выглядывал давешний крысиный старший. Лем подмигнул ему. - Дружки этого вашего... бармена. Подкараулили нас в пустом коридоре. Впятером. - остальное можно было додумать и без рассказа. - Слушайте, а вода тут у вас есть? Ну хоть немного постираться там, сполоснуться... сил никаких нету. И псайкер скользнув взглядом по рыжим волосам, словно стеснительный мальчишка, отвернулся и красноречиво почесался здоровой рукой за ухом, к вопросу о помывке , уставившись на Мича в упор.

- Вашу мать... - обернувшись на вошедших выдал псайкер, уже открывший было рот для какого-нибудь весьма не лестного повествования об обитателях Сцинтиллы. - Я конечно догадывался, что куда-нибудь влезете, но масштаб! Растёте. Пришли вроде сами, головы на месте, а про связь все забыли? - прежде чем подняться и оценить всю величину ущерба, подойдя к аколитам поближе он обернулся обратно к крысам и следующий вопрос адресовал уже им, - Есть здесь где-нибудь врач? Кроме этого, в цилиндре. Он, вроде, иного рода пациентов предпочитает. Лем, которого до сих пор вели под белы ручки, как очень важную персону, остановился и уставился на Пфелла, который, вероятно, от удивления, за раз выдал слов больше, чем за все истекшие сутки. Прогулка по коридорам несколько выветрила сногсшибательный эффект от сил варпа, рука снова начинала болеть, ясность разума вернулась, но он этого не замечал, уставившись на длинного, черноволосого, жуткого человека в дальнем конце бара. После чего решительным, хоть и нетвердым шагом двинулся к Арнебу, подошел вплотную и здоровой рукой стиснул того за шею, то ли, чтобы обнять, то ли придушить. - Я думал, они тебя грохнули. Ты же раньше прошел. Они нас ждали. Через несколько, вероятно показавшихся вечностью придушенному псайкеру, секунд Лем отступил на шаг. - Ты в порядке? - с искренним беспокойством в голосе вопросил он, только теперь заметив остальных присутствующих. - Бабка?.. - протянула она вопросительно. Близз продемонстрировал псайкеру шрам на предплечье, напоминающий плохо сросшийся след от укуса какого-то хищного зверя. - Чирей лечила, - прокомментировал он. - У нас тут только к Проводникам и ходят. И не то чтобы лечиться. Шрам, явно непропорционально большой для чирия, красноречиво свидетельствовал о лекарских талантах "бабки". Лем сразу решил, что пойдет к ней, только если решит покончить жизнь самоубийством. - Что на роду написано, то и будет. Судьбу не обманешь, - заключила Трик. - Я так и понял. - кучерявый непроизвольно расплылся в улыбке и зачем-то взъерошил и без того беспорядочно торчащие волосы. Оторванный воротник добавлял образу живописности. Девушка была необычайно симпатичной. Причем, сложно было сказать, что больше. Необычайной или все же симпатичной. - Мы привыкли.

Перебросив дубинку арбитру, он вручил каждому аколиту по монете в пять тронов и бесцеремонно сгреб Лемана за шиворот ветхого мундира. - Смотри, чтобы тебе руку не прижало, - велел он. - Сестра, поднимаем его и к Ярну. Милостью Императора, на пути нам больше никого не попадется. - Ну осторо-о-о-ожнее... - заныл псайкер, прижимая раненую руку к груди, не без оснований беспокоясь. Мундир, столь бесцеремонно прихваченный суровой рукой, немедленно оправдал все эпитеты в своей адрес, жалобно затрещав по швам. Потом что-то хрупнуло, знаменуя предел усталостного износа ткани, воротник остался в руке священника. - Без ножа режете! - от возмущения к псайкеру вернулся дар речи. - Мне ж новую взять негде! Отец Гай... - и тут же нажаловался. - Сестра, ну хоть ты ему скажи! Мне что, голым ходить?! *** Кроме шинели и нежных чувств к оной кучерявого, по пути до бара Ярна больше никто не пострадал. Не смирившийся с потерей и с трудом передвигая ноги, не в последнюю очередь потому, что с двух сторон его поджимали представители церкви и идти было банально не слишком удобно, он продолжал сетовать себе под нос, правда, весьма неразборчиво. Отворилась дверь и присутствующим внутри Пфеллу и четырем крыскам явились "чужаки". Во всей своей агрессивной красоте.

Ну что, товарищи, в субботу стартуем, я полагаю) Если еще есть желающие записаться - милости прошу)

Темный мрачный коридор - Это был Ульф, - коротко сказал он. Пояснять, что больше Ульф не будет, пожалуй, не требовалось. - Кажется, за отца Дария мы расквитались, хотя бы частично. Леман, прекрати молоть языком, побереги силы. Нам пора уходить. Челюсти болтуна захлопнулись, кажется, со стуком. Несколько секунд он действительно молчал, с нескрываемым восхищением созерцая святого отца во всей славе его, так сказать. Кровь, молот, вся эта атрибутика в виде черепов и свитков... а, да. Еще глаза. Глаза определенно вписывались в общую картину. - Тк.. тык... это он его? Капеллана? - физиономия псайкера пыталась изобразить скорбь, но, кажется, мышцы лица окончательно потеряли чувствительность. - Пр.. Прс... - попытался он выговорить что-то заплетающимся языком. - Двойное прмнение... никогда еще.. прсти. Псайкер облегченно выдохнул и заткнулся с блаженной улыбкой на устах и мыслью в голове, что убойная доза потустороннего обезболивающего на самом деле довольно забавная штука, если не считать онемения мышц и легкой формы отупения мозга.

- Ты можешь пока сесть на ящик, - она снова посмотрела в сторону мародёрствующего пастора, - Нам не стоит разделяться. Слегка осоловевший псайкер отлепился от брони и сполз на ящик. Определенно, ему нужен был сон. Много. Пожалуй, в этот раз даже проблем быть не должно. - Если бы я собирался разделяться, я бы ушел, когда ты меня прогоняла. - легко сорвалось с языка, без яда или сарказма. Просто, как факт. Кучерявый замолчал, но сказанного не воротишь. - В общем, я хотел сказать... - смутился он и замолчал. Что, в самом деле, он хотел сказать? Дурак. - Император отвечает на молитвы своих дочерей, - познания сестры о мире тайных энергий не отличались разнообразием, - Мы взываем к нему в нужде, и если сердце открыто, а цель праведна, он являет для нас чудо. - Всегда было интересно, кто отвечает нам? - расфокусированный взгляд уставился куда-то в полутьму, мозг перескакивал с мысли на мысль, что не всегда внятно формулировалось в слух и напоминало скорее горячечный бред. - То есть, мне казалось, что истинная сила все равно исходит от Него. А твари лишь присасываются к божественной энергии. Они чувствуют, как открывается канал и пытаются пробраться в наш мир, однако, источник... Думаю, он слышит нас, когда мы касаемся эмпиреи. - речь превращалась в малосвязное бормотание, но было ясно, что "нас" это определенно не всех нас, а лишь вполне определенная часть. - Мы ведь в какой-то степени похожи.. Х

- Хочу, - закивала Рия, осторожно придерживая раненого за пояс. Осторожность эта была сродни осторожности клешни стандартного погрузочного сервитора, которую с грехом пополам настроили на работу с хрупкими грузами, но по крайней мере из шатающегося тела не пытались выдавить последний воздух, Тело, если и испытывало дискомфорт от объятий погрузочной клешни, то никак внешне этого факта не демонстрировало. Возможно, потому, что чувствительность нервных окончаний была изрядно притуплена усталостью и дважды прибита психической силой. Пожалуй, сейчас он и раскаленного утюга на животе не заметил бы. - Как ты знаешь, мы черпаем силы из Имматериума. Иначе, Эмпиреи. - псайкер многозначительно воздел палец к потолку, язык его слегка заплетался, слова получались чуть растянутыми. - Искусство укрощать и направлять разрушительную по своей природе энергию в желаемое русло, вот чему учат нас после отбора. Нужно просто сосредоточиться и... - Лем задумался. Как это объяснишь? - ... в общем, это похоже на звонки. Перед тобой сотни нитей, уходящих куда-то на ту сторону и ты сначала пытаешься понять, которая тебе нужна и тянешь. Вызываешь силу. Осторооожно. Но все равно, никогда не знаешь, кто отзовется с той стороны. Где-то неподалеку святой отец частично освежевывал труп Ульфа. На полу и стенах живописно расположились кровавые пятна, трупы покорно лежали у ног сестры и колдуна и все это в таинственном полумраке. В общем, обстановка была располагающая к неспешной беседе. Лем в очередной раз замотался на манер пожарного шланга, здоровой рукой снова попытался схватиться за наплечник, но промахнулся, в результате навалившись на свою опору всем весом. Если бы сестра не видела своими глазами, что случилось ранее, пожалуй, решила бы, что расслабленный сверх всякой меры псайкер просто пьян. - Проблема еще и в том, что плоть не выдерживает слишком большой порции такой энергии. Нужно делать перерывы. - то ли броня сестры была слишком скользкой от чужой крови, то ли голубоглазый был слишком слаб, но попытки оттолкнуться и занять подобающее в присутствии святой девы вертикальное положение частично провалились. Частично потому, что окончательно занять положение горизонтальное ему все еще не позволяла бронированная сестра, а слишком активно лишать себя точки опоры мешало чувство самосохранения. - Прости. - смирившись со своей беспомощностью, печально выдохнул кучерявый, заторможенным взглядом провожая тонкую светлую прядь возле ушка, взметнувшуюся в вверх от его дыхания. - Я что-то... мм.. на чем я остановился? - Сестре Битвы тоже может быть послан дар исцеления, - поделилась она, - Тогда сестра может разделить боль и раны с соратником, уменьшая его долю страданий. В голове всплыло про сестринское исцеление и была предпринята жалкая попытка сгладить неловкий момент продолжением разговора. - А как это работает у вас? - впрочем, непринужденности явно не прибавилось. - Я...ээ... с удовольствием послушаю, но.. эм... мне надо присесть, похоже. Вопрос, действительно, был чрезвычайно занимательным, но вот способность мозга в условиях кислородного голодания воспринимать новую информацию и одновременно контролировать движения тела была довольно сомнительной.

Сестра не просто смотрела, но пялилась во все глаза. Она уже начисто забыла и про все свои угрозы, и про самобичевание. Правда, судя по всему про то, что перед ней сидит серьёзно раненый в бою, забыла тоже: сочувствие кануло в варп, в глазах светилось только незамутнённое любопытство. - А других ты тоже можешь так? - оживлённо спросила она, неуверенно протягивая обе руки в попытке на ходу понять, надо ли псайкера поднимать полностью или достаточно подать руку. Измученный жаждой путник в пустыне не так сильно был бы рад дождю, как Леман этому взгляду. Он буквально расцвел счастливой улыбкой у сестрицы на глазах. И если до сего момента и держал на нее какую-то обиду за брошенные в минуту гнева жестокие слова, то теперь она выветрилась без следа. - Думаю, да. - не без гордости произнес он, подбирая окровавленную перчатку и затыкая ее за пояс. - Вот, решил, что надо пробовать, раз такое дело. - он в очередной раз продемонстрировал несчастное предплечье. - Первый опыт на себе, конечно. Ухватившись за одну из протянутых рук своей здоровой, он подтянулся и, с помощью сороритки, встал. Перед глазами поплыло и пошатнувшийся кучерявый ухватился за сестрино плечо, чтобы не упасть. Похоже, еще и крови потерял изрядно. - Только использовать эту энергию надо осторожно. Может быть и обратный эффект. - с видом знатока сообщил Лем, слегка пошатываясь на ходу, но готовый немедленно удовлетворить любой объем любопытства лекцией о энергии варпа и восприятии ее человеческой плотью в условиях, приближенных к боевым. - Я тебе все расскажу. Хочешь?

- Спасибо. Измученный псайкер снова прижался затылком к стене и судорожно глубоко вдохнул. Перестанет он когда-нибудь испытывать этот страх всякий раз, когда пытается заглянуть за грань? Нет, наверное. Привыкнуть - означало утратить бдительность и погибнуть. На груди от спрятанной под одеждой аквилы волнами исходило тепло. Руке стало жарко, когда здоровая ладонь зависла над раной. А чуть позже священник увидел, как изрезанная плоть меняется на глазах. Едва слышно потрескивая и хлюпая, ткани зарастали, но процесс остановился слишком рано. Рука стала выглядеть немного лучше, но и только. (+1 хит) - Не могу больше. - выдохнул незадачливый колдун, прикрывая глаза. Здоровая рука бессильно опала на пол. Х

- Я не буду ее трогать, - пообещал он. - Просто посмотрю. Проклятье, нам нужен медик, и поскорее... Кучерявый продолжал прижимать руку к груди, словно мать свое единственное дитя. Священник подошел ближе, и, кажется, не был намерен проклинать его или, к примеру, очистить святым пламенем... в общем, выглядел довольно дружелюбно для самого себя. С секунду он сомневался, но потом вытянул руку, устроив на коленях так, чтобы у святого отца была возможность взглянуть, раз уж ему так хочется. Шинель была практически вся пропитана кровью, а левый рукав безбожно изодран. - Эти коновалы мне никогда не нравились. - сморщился псайкер и попытался заглянуть Гаю в глаза. - Я сам. - тихо и довольно твердо сказал он, однако, уверенности в голосе было мало. - Хочу... попробовать. Хуже вряд ли будет. Ты не против?

- Nullum crimen sine poena, - хрипло сказал Гай, опустив дымящийся ствол револьвера и ощущая тонкий комариный звон в ушах. Затем медленно обернулся туда, где остался лежать псайкер. Из-за адреналина в крови клирик не почувствовал, как тот ворожил, и теперь заранее страшился того, что увидит. Взгляду священника не предстало ничего экстраординарного. До сего момента псайкер завороженно наблюдал за взлетающей вверх рукой еретика, которую отправила в последний полет сестрица, а теперь, поймав настороженный взгляд Гая, насторожился в ответ и прижал израненную руку к груди с таким видом, словно священник собирался ее оторвать. Кучерявый уже знал, что будет делать. В конце концов, теория для того и нужна, чтобы применять ее на практике. И он собирался попробовать заживить рассеченную плоть. Останавливало две причины. Возможные невероятности из варпа и реакция коллег. Что хуже, никогда заранее не узнаешь.

Псирейтинг 2 (200 опыта), в комплекте три малые психосилы (половина бонуса силы воли, округлить вверх). "Целитель", "Призвать вещь", "Изменчивый облик". В остатке 30 опыта.

Гай Север будто сошел с ума. В любое другое время Лем ужаснулся бы тому, что увидел. Не убийству, нет. Выражению на спокойном обычно лице, жутко искаженной татуировке на лбу. Но сейчас ему было все равно. Его несостоявшийся убийца упал, забрызгав все вокруг содержимым своей телесной оболочки. Как говорится, зеркалом дорога. К тому, кого они так почитают. Дрожащей рукой раненый псайкер засунул пистолет в кобуру, чтобы не мешал и снова прижал израненную конечность к груди. Выбора особенно не было, он должен был помочь себе сам, но сначала успокоиться. Вдох-выдох. И убрать боль. Она не даст сосредоточиться. Заставит допустить ошибку. Вдох-выдох... Вот так... Сердце забилось немного медленнее, а коридор стал чуть спокойнее вращаться перед глазами. А, к демонам. Кучерявый плотно закрыл глаза и сосредоточился на собственной боли. Нужно было окунуться в нее, позволить ей поглотить себя. Лишь тогда можно будет изгнать ее. Получилось не слишком хорошо, однако, рука теперь лишь немного досаждала, и только. Стало легче дышать. Кучерявый дал себе еще минуту отдыха, глядя, как окровавленная сестрица заканчивает дело, как Гай стреляет в спину убегающему прочь здоровяку, уносящему в своей громадной туше две его пули. Потом он снова закрыл глаза и если бы кто-то наблюдал за ним, подумал бы, что голубоглазый решил вздремнуть, настолько умиротворенным стало его лицо. На сей раз все получилось как надо. Усталость и боль покинули измученное тело. Теперь можно было подумать, что делать с рукой на трезвую голову. Лем очень бережно (не казенная ведь рука) стащил окровавленную перчатку и с мокрым шлепком бросил ее на пол. Картина перед его глазами была безрадостная. Предплечье будто пытались нарезать на отбивные для господского стола. Лезвие почти начисто срезало весь эпителий с внешней стороны от кисти до локтя, прихватив слегка и мышцы. - Не так уж и плохо. - зашевелились пересохшие губы, скривившиеся в жалкое подобие привычной улыбки. Уложив раненую руку на колени, он снова закрыл глаза. Для следующего шага потребуется вся его сосредоточенность и все знания. Нужно было подготовиться как следует.

Конец следующей недели. Если точнее, то, думаю, к субботе вечера управлюсь. Тут традиционно игры в пятницу запускаются вроде бы, но у меня пятница занятой день) Думаю, как-то так.

Узкий мрачный коридор Меч буквально заставлял ладонь зудеть. Особенно сильно она зачесалась после того, как ушедший в разведку арбитр по связи сообщил прямо в ухо, что в засаде пятеро, бугай и четверо поменьше, вооруженных до зубов. Псайкеру совершенно не улыбалось вступать в ближний бой с кем-то из этих уважаемых господ. Да и вообще. Не улыбалось. Приказ священника насчет тишины, конечно, был недвусмысленен, но... уж очень не хотелось быть зарезанным в этой самой тишине. Лем убрал меч в ножны и достал пистолет, а впереди, среди хлама, каких-то ящиков и высоких темных стен разворачивалась битва не на жизнь, а насмерть. Он соблюдал тишину столько, сколько мог, а потом оставил это занятие. Прикрыть глаза, вслушаться в стук собственного сердца и вот они уже отчетливо видны. Нити, из которых соткана реальность. Перебирая, найди ту, за которую следует потянуть, да не ошибись. Прицел перестал плавать и две пули, одна за другой, впились, прошивая броню, в грудь возвышающегося над остальными человека с дубиной. Все словно бы замедлилось. Здоровяк пошатнулся. Лем прицелился снова, пока призванные силы еще не ускользнули прочь, на ту сторону, и выпустил еще три пули в того, что упорно желал смерти отцу Гаю. Каждая попала в цель. Второй упал. Он точно был мертв. Пистолет, в ладони словно родной, дрогнул на мгновение. Ему еще не приходилось убивать. Никогда. Но за рассеянность поплатиться пришлось немедля. Один из их безумных врагов бросился к нему и махнул топором. Левую руку прошило пульсирующей болью, а высокая перчатка в считанные секунды заполнилась кровью. Кажется, кто-то кричал. И даже упал. Но это был не он, конечно. не он. Разве мог не единожны испытанный так реагировать на боль. Всего лишь кожа, всего лишь мышцы. Ерунда. Псайкер с удивлением отметил, что лежит на полу, все еще сжимая Гекутер правой ладонью. Встал и, словно во сне, выстрелил еще. Мимо, конечно. Попятился, пока не уперся спиной в стену, убаюкивая изранненую руку здоровой, и сполз вниз. В голове стучало, и сил не было даже на то, чтобы снять перчатку, вылить из нее, наконец, кровь и оценить ущерб. "Господи, только бы не калекой, Господи..." Кучерявый прислонился затылком к холодной стене и прикрыл глаза.

После небольшой паузы клирик отозвался - заметно громче, чем псайкер: - Вот демон, свеча погасла. Подождите, я найду зажигалку. Затем он сунул свечку в карман, вынул молот и продолжил уже шепотом: - Идем вниз, только тихо. Готовьте оружие. По огоньку их все равно уже заметили, так что псайкер счел ход священника про зажигалку стратегически верным. Удручало его другое. Команда "тихо" подразумевала отсутствие стрельбы. Кучерявый подавил страдальческий вздох и осторожно ступая в темноте следом, принялся доставать из ножен свой дешевый, тупой и ужасно неудобный в руках меч.

Замечательно ^^

Леман, услышав, как во тьме кто-то переговаривается, весь подобрался, даже дыхание задержал. А все почему? Потому что он снова почуял это. Каждый нерв затрепетал от возбуждения. Снова потусторонний слабый отголосок. Тот самый, из каюты номер три, от молчаливой охраны полчаса назад. Да что же тут происходит-то?! Псайкер чувствовал себя, как ищейка, снова напавшая на след, который то и дело ускользал от нее, он был бы рад потерять контроль и броситься по нему, чтобы только узнать, наконец, что же там... Удержался с трудом. Навострив уши, он обратился в тень. Невероятно везучую тень. Говорили несколько человек, кажется, больше двух, но он не был уверен. -... сказали ушли. - Ну и пусть идут, мало ли куда , чего мы здесь-то забыли? - А куда еще? Попытка не пытка, хе-хе, а здесь дорога ближайшая, ежели что. - Возни много больно. Глотки перерезать и дело с концом... - Эээ! Девку живьем брать надо, и святошу ихнего тоже! - А ну пасти заткнули быстро, свет там!.. Меж лопаток выступил холодный пот. Столько совпадений разом быть просто не могло. Кто сказал, что они ушли? Охрана в масках вовсе никакая не охрана? Их хотят убить!! Стоп. Почему "их"? Убить собирались не всех. Святой сан давал определенную бронь даже от заказных убийц или... Тут желудок снова напомнил о себе, сжавшись в комок, и если бы было светло, стало бы видно, как лицо кучерявого приобрело приятный зеленоватый оттенок. ... или может, они нужны им для еще одного "представления"? Как в соборе утром. Пфелл!! Братец Пфелл где-то там в темноте. Один! Может быть, его они уже убили?! Мысли, словно спятивший от страха табун, потолкался в черепе какие-то доли секунды и умчался в далекие дали сознания. Псайкер взял себя в руки как раз тогда, когда раздались поспешные шаги незнакомцев, какой-то шорох и окончательно повисла тишина. Размышлял он еще один миг. В следующий, рука в черной перчатке, благо шли они все гуськом, друг за другом, протянулась через плечо святого отца. Ладонь сомкнулась на свече, раздавив хрупкого огненного мотылька, после чего, та же перчатка, залитая еще горячим воском схватила Гая за шиворот. Вторая ухватила за что получилось сестру. Обиды, ссоры, ругань... все это мгновенно вылетело из легкомысленной кучерявой головы в момент опасности. Уши обоих ближайших по лестнице соседей немедленно оказались так близко к губам псайкера, насколько это вообще было физически возможно. Теперь они могли услышать сбившееся от волнения дыхание и даже, наверное, стук сердца. - Засада. - прозвучало первое слово на грани слышимости, а дальше он заговорил еще тише, хоть это и было почти невозможно. - Они решают, кого из нас убить, а кого взять живым. Х

Псайкер вздрогнул, когда почувствовал ладонь повыше локтя. С секунду тупо смотрел на пальцы священника, потом, какое-то мгновение, в глаза. В собственных читался вопрос, но недолго. Лем не стал ничего говорить, лишь кивнул, послушно поднимаясь на ноги. Услышал? Ты все-таки слышишь... Всю дорогу он плелся позади святых отца и сороритки, не отставая, но и близко не подходя. Постигая добродетель молчания.

Клирик стиснул зубы и с такой силой затянул последнее крепление, что испугался, не придушил ли святую сестру ненароком. - Ну-ка пройдись, - сказал он, чтобы оценить уровень шума. Не слышал отец Гай. Что его останавливало от того, чтобы уйти прямо сейчас? Почему не пошел с братцем? Он и сам толком не знал. Возможно, страх перед расправой толпы, которой пригрозила ему сестра, возможно... потому, что братцу Арнебу он тоже не был нужен, как и остальным. Псайкер боялся многих вещей. Слаб всегда был, это правда. Но больше всего боялся самого себя. Покуда сестра со святым отцом занимались броней, он упер локти о колени и спрятал лицо в ладонях. Тихо-тихо сидел, чтобы не отвлечь никого. Почему и правда он не уходил? Благодаря Инквизитору, у него появился, пусть маленький, но шанс выжить. А чтобы выжить нужно стать сильным. На пути же к этой силе ему требовалась помощь. Да и благодетелю следовало долг отдать. Кучерявый беззвучно улыбнулся в ладони. Сейчас вспоминая все это... будто и не с ним было. Так давно. И совпадение такое странное. Святой отец и святая сестра. Все, как тогда. Только батюшка был совсем старый. И решетки нет. Как сказал тогда? Приходят только к приговоренным к смерти. Они все были приговоренные. С рождения. Потому и пытался он, отчаянно пытался зацепиться за что-то. Пытался и не мог. Отец Гай, отец Гай... сестра еще слишком молода, да ей и по сану положено другое, не души, но тела предначертано ей держать в сторогости. А ты.. врачеватель душ. Орудие Господа на земле. Не отвергай, отче. Подай руку. Не отвергай. Псайкер поднял голову и взглянул в спину святого отца. Тот священник, на Черном корабле, пришел еще раз. Уже не к соседу по камере, значительно более набожному, а к нему. К кучерявому мальчишке. А этот? Голубоглазый смотрел в ту же точку, что и раньше, но не видел уже ничего. Он молчал. Трудно это было, внять собственному совету и смириться.

Перед таким взглядом точно не устоят))

- Уж какая есть, - вернул любезность бледный, - В клетке, говоришь, насиделся? - ничуть не удивился он и самому известному факту, - а сейчас хочешь посадить в неё меня, - последовал короткий кивок в сторону сороритки, - Или надзиратель без клетки не считается? Сможет сказать пожалуйста? - обращение шло все ещё к кудрявому, - Их ведь наверняка учат уважать старших. Только вот грязь на сапогах этого не заслуживает, - причину упрямства сопроводила весьма ядовитая улыбочка. - Проснись! - Лем с трудом удержался, чтобы не начать щелкать пальцами перед носом Пфелла, который выбрал самый подходящий момент, чтобы потребовать уважения к своей персоне. Удачнее получилось бы, приставь он сестре болтер к виску. - Пора уже смириться с этим! Не получишь ты все сразу. Сейчас уже не так плохо, как могло бы быть... Он еще хотел сказать, что Артурия, без сомнения, сможет. Она же воспитана в святом ордене, где учат и вежливости и смирению и уважению. Но очень вовремя проглотил свои слова. Артурия разжала пальцы, отдёрнула руку и брезгливо отёрла о рукав. - Идите куда хотите, - звенящим от гнева голосом бросила она, задрав нос ещё выше, - И пусть вас поймают и распнут в священном гневе, как того заслуживает любая мерзость, порождённая варпом. - Вас я не задерживаю. Некогда копаться в ваших застарелых травмах и подбирать вам сопли. Если уже собрались - вперед, свобода прямо за дверью. Встретимся у Ярна. Ошарашенные голубые глаза воззрились сначала на сороритку, потом на священника. - Да я всего лишь хотел, чтобы она оделась побыстрее, вместо того, чтобы показывать, кто тут главный! - воскликнул он. Ведь вот только что предлагал даже и помощь, но сестру или поразила внезапная глухота или она упрямо делала вид, что ничего не слышит. - Вы вообще слышите хоть что-то из того, что я говорю или нет? - затихшим дрогнувшим голосом вопросила мерзость, порожденная варпом и... села на свое место. К демону все. Помешанные на своей гордыне и высоком статусе святоши! Если тебя просит поторопиться проклятый, выслушай его и сделай наоборот и плевать, что скоро тебя швырнут в тюрьму. Это что, заповедь такая? Где, сожри вас всех варп, это написано? В какой книге?

- А ключи мне и даром не сдались, - добили и надежду на какое-то участие кудрявого, - в баре сейчас должны хозяйничать крысы. Или ты им лично открывать среди ночи и бегал? Такой подлянки, да еще от собрата, скажем так, по способностям и по происхождению, Леман явно не ожидал. Все-таки, наивный он был человек. - А ты другой раз последи за мной. - глаза у него сейчас напоминали глаза щенка, которого пнули в живот. - Тогда и узнаешь, что я по ночам делаю, когда не сплю. Псайкер возможно мог игнорировать сестру, пока оставался на месте, но это не меняло того факта, что сдвинуться куда либо, пока не подчинится безмолвному приказу, он не мог. - Уходи, пока время есть, - кивнул Арнеб кудрявому. Заодно посмотрим будут ли хвататься и за него тоже. Они оба рассердили его не на шутку сейчас. - Ты, братец, перестань вести себя, как заносчивая задница. А ты, - кучерявый обернулся к сестрице. - если не начнешь одеваться сию же секунду, я так и поступлю, не стану дожидаться, пока придут нас арестовывать. - голос понизился до угрожающего шепота. - И хоть стреляй в затылок. Потому что в казематы я не сяду. Насиделся уже. Полжизни в клетке!

- Я к Ярну, - вовсе не собирался скрывать собственную цель псайкер, - сообщу новости крысам и подожду там до утра. Не собираюсь пропускать встречу. Леман помрачнел от беспардонного похищения своего рацпредложения. Ишь, самостоятельный какой! Пойдет, расскажет! - Без ключей - псайкер звякнул означенным предметом и тут же спрятал его за пазуху, дабы не лишиться козыря. - все равно никуда не попадете. Она поджала губы и требовательно ткнула свободной рукой обратно в комнату. Предложение кудрявого пока что пропало втуне, но и без ответа было ясно, что никто никуда не пойдёт, не будет ничего одевать и никому ничего не сообщит, пока бледный не отойдёт от выхода. Сестра радости не добавляла тоже, взяв в привычку игнорировать все, слова и действия, что касалось кучерявого псайкера лично. Исключая смертельную опасность разве что. Да и то как-то вяло. "Он нам пригодится, наверное..." Сомневается еще! В нем, таком-то полезном и невероятно результативном! Короче говоря, по мнению подопечного, надзирательница злостно пренебрегала возложенными на нее обязанностями. Ни тебе сочувствия, ни тебе тщательного присмотра. Вон, нож уже воткнули в... неважно, впрочем. Да что там, даже душеспасительных бесед и тех не перепадает. А на безрыбье Леман был согласен и на такое. - А если будете пререкаться еще минуты три, то мы точно никуда не пойдем. Ни вместе, ни раздельно. Разве что в казематы переедем на постоянное место жительства. - и очень по-взрослому закатил глаза. - Как дети, честное слово!